Повесть о шести триллионах лет и одной ночи (Новелла) - 4 Глава

Интерлюдия вторая: Юноша, мечтавший о судьбе гадкого утёнка

— …Маки!

— …Точно! Это же Маки!

Девушка за решёткой из железных прутьев улыбнулась ему.

Маки Тамагава была прямо перед ним. Загадочная девушка, которую он встретил в храме и которая впоследствии неожиданно стала его одноклассницей в 11Д классе. Прибрав отвисшую челюсть, Сохей спросил:

— …Что ты тут делаешь? Нет, этот кот… Хотя Отелло был… а? Как ты можешь видеть? Это же Невидимый город, что…

В прошлый раз она была странной медсестрой по имени Маки. Теперь же она стала обычной школьницей Маки Тамагавой. Она могла стать кем угодно и что угодно сделать.

Исполнив это желание, Маки просто переключится на следующее. Потому что Маки это Маки!

1.Маленький хутор

Её звали Фуми. Я никогда прежде не видел такой красивой женщины, пока сидел за решёткой. Аи это отметила её красоту, поэтому у меня не осталось сомнений.

Фуми подобрала нас с Аи в свой грузовой фургон и заговорила:

— Чтобы дети взяли и ушли в пустошь… Полагаю, до этого ваши жизни складывались далеко не самым лучшим образом. Но я не позволю вам так безрассудно их лишиться.

Она позволила нам напиться. Дала нам соль*. Немного, казалось бы, но лишь благодаря этому мы смогли выжить. Не верится, насколько люди зависимы от воды…

— Спаси-бо вам огром-ное… — я не мог даже пошевелить языком, поэтому Аи поблагодарила первой.

Я торопливо закивал:

— …ибо бо-хое…

— Да не за что, — ответила Фуми, наклонив голову. Украшения в её волосах закачались. — Тут неподалёку есть хутор, который я построила со своими подмастерьями. Буквально полдня езды.

Хутор?

— Ой, вы не знаете, что это? Поменьше деревни, вроде семейного поселения. В любом случае, я за вами пригляжу, пока вам не станет лучше. Можете перекантоваться у нас и немного отдохнуть.

Семейного, да?.. Там живёт её семья. Нам там не место.

— Нам…

— Вам не будет в тягость? Вы ведь даже не знаете, кто и откуда мы, — неуверенно спросила Аи. Она явно боялась взрослых.

Словно уловив её сомнения, Фуми приветливо улыбнулась.

— Люди помогают друг другу, не вдаваясь в то, кто они и откуда. Запомни хорошенько. Не все взрослые желают вам зла в этом мире. Некоторые могут и спасти.

— Ой! — ахнули мы с Аи в один голос. Её слова звучали несбыточно.

Помогать? Это как? Спасти? Это было за гранью моего понимания. И всё же.

— Ну же, вот. Вы успеете поспать, пока мы будем ехать, — сказала Фуми и протянула нам одеяла. Фургон тронулся.

— Почему? — спросила Аи.

— Почему?.. — пробормотал я.

Фуми прошептала нам на ушко:

— Потому что все мы люди. Мы все равны. И мы должны помогать ближним.

Мы все равны. Она сказала, что мы равны. Мне, беспризорному Отродью. Нам. Эта женщина сказала, что ны равны. А ведь я думал, что на всём свете только Аи такая же, как и я.

В груди сразу стало так тепло. Руки дрожали, я не мог проронить ни слова. Незаметно для самих себя мы с Аи расплакались.

— Не нужно плакать, — сказала Фуми. Как «мама» тому ребёнку, который искал котика.

У неё был такой добрый голос.

***

По прибытии в хутор мы рассказали госпоже Фуми, что нам некуда пойти и некуда вернуться.

— Господи, у вас нет дома? Даже никакой родни?

— Да…

— Простите…

Мы понурили головы, а госпожа Фуми только усмехнулась.

— И что мне теперь, приглядывать за детишками? Ну что ж, хорошо. Я же говорила, что сама построила этот хутор, да? Я зарабатываю на жизнь тем, что поставляю в Город и другие деревни разные вещи, которые мы изготавливаем в мастерской рядом с хутором. Так что денег потребности не ощущаю.

Деньги… Должно быть, это что-то важное. То, что у неё их много, должно нас поразить?

Я в недоумении оглянулся на Аи: она смотрела на госпожу Фуми с уважением.

— Госпожа Фуми, так вы торговец! Это поразительно!..

Должно, да. Ничего себе.

Губы госпожи Фуми поблёскивали на солнце. Их уголки неуклонно стремились вверх.

— Когда подрастёте, сможете помогать в мастерской. А я пока буду предоставлять вам самое необходимое. Неплохая сделка, как считаете?

— А что за вещи вы изготовляете?

— О мастерской расскажу, когда придёт время. Пока что будете помощниками в хуторе. Ну как, здорово звучит?

— Да, мэм! Буду делать всё, что ни попросите! Спасибо вам огромное… — Аи благодарно склонила голову.

Я не знаю, что значит «помощник», но если Аи готова, то и я тоже.

— Пожа-луй-ста, можно мне… — язык всё ещё еле ворочался.

Госпожа Фуми, кажется. немного огорчилась. Почему?

— Рику, да? Тебе как юноше следует сперва немного окрепнуть. Кто-то, может, и решит, что так тоже ничего, но… хотя нет, в первую очередь тебе нужно научиться нормально говорить. А то стыдоба да и только…

…Стыдоба? Что это? Никогда не слышал этого слова.

— Ах, ну, Рику… — попыталась что-то вставить Аи, но госпожа Фуми её перебила.

— …Всё в порядке. Рику и Аи, пора бы научить вас этикету и дать хотя бы начальное образование!

— Э?

— А?

Мы с Аи раскрыли рты в удивлении.

Я вообще ничего не понимал. Аи не могла в это поверить. А госпожа Фуми, кажется, не сомневалась ни секунды.

— Да, пожалуй, будет здорово, — уверенно заявила она, тряхнув украшениями. — Я ведь говорила, что подобрала вас на пути с ярмарки? Скажу вам по секрету, цены я задирала до небес.

Я понял, что госпожа Фуми могла не беспокоиться о деньгах.

Я связал воедино все разговоры у решётки, которые прежде не мог осмыслить. Крестьяне часто говорили о том, что хотят денег, что хотят подарить какой-нибудь женщине такие же блестящие штучки, которыми украшала себя госпожа Фуми. Она была одета бесподобно.

— Я на время отложила торговлю, так что у меня есть немного времени, чтобы вас подучить. …Или вы возражаете?

Я — нет. Более того, ничего больше мне и не хотелось.

— Я… я буду счастлива, если мне позволят учиться, и тогда…

Аи запнулась.

— Значит, решено, — подвела итог госпожа Фуми.

***

Потихоньку, помаленьку, мы с Аи осваивались в хуторе.

Госпожа Фуми, как и обещала, многому нас научила. В частности, она строго следила за моей речью и постоянно меня поправляла. Тем не менее, она часто покидала хутор, чтобы обслужить «постоянных покупателей» в своей мастерской. В её отсутствие господин Юджи, живший напротив, учил нас охотиться.

На первых порах мы с Аи занимались тем, что убирали сарай, относили госпоже Фуми мебель, готовили верстак для Матсуки, который её изготавливал — он работал плотником. Мы с Аи, конечно, тоже пробовали: как-то раз сделали кухонную тумбу.

Госпожа Фуми нас даже приодела.

— Вы очень красивые ребятишки, поэтому и одевать вас надлежит подобающе. А то как бы вас с кем не спутали, если случится неразбериха.

— А она вообще случится? — тихо возразила ей Аи, но Фуми этого не слышала.

В ночь, когда мы впервые оделись в новую одежду — всю в оборках — госпожа Фуми была в восторге:

— Вы точь в точь куколки-близнецы!

Постепенно мы смирились, раз уж это делает её такой счастливой. К тому же, Аи эта одежда очень шла: в ней она казалась ещё прекраснее. И глядя на то, как все восхищаются Аи, я отчего-то чувствовал гордость.

***

Потихоньку, помаленьку. Крепко-накрепко. Мы с Аи прикипели к жизни в хуторе.

Я научился бегло разговаривать. Мой словарный запас пополнялся день ото дня (хотя я по-прежнему не знал значений многих слов).

Аи выглядела счастливой. Она была так рада, что ей позволяют помогать в хуторе, что её кормят.

Тук-тук-тук — раздался стук бамбукового половника о кастрюлю.

— Рику~, обед гото-ов!!! — широко улыбаясь, громко позвала Аи. На ней был фартук.

С кухни до меня донёсся аппетитный аромат.

— Рику, тебя жена зовёт!

— Живёте душа в душу, ага?

— Ой, погоди секунду, Рику, возьми картошки. Съешьте вместе с Аи, — подтолкнула меня госпожа Фуми, вручив мне целую миску картофелин.

Интересно, столько вообще можно съесть вдвоём?

Господин Матсуки, сидевший рядом с Фуми, видимо, подумал о том же и спросил, не много ли нам.

— Не будь дураком. Аи до сих пор не толще спички, ей бы поправиться немного. В конце концов, так она станет женственнее.

— Ну, как скажете, но я считаю, что она и сейчас вполне хороша.

— Ты так думаешь только потому, что ещё очень юн. Тебе ещё многому предстоит научиться. Да, Рику?

Я вас услышал, хотя и не понял.

И всё же, если еды с избытком, неплохо бы кого-нибудь пригласить «домой» и съесть её вместе.

Аи, заметив, как мне дают картошку, поклонилась госпоже Фуми и поблагодарила её:

— Спасибо вам огромное!

— Прости, что заставил ждать, Аи.

— Как охота? Научился уже пользоваться луком?

— Я ничего не поймал, но госпожа Фуми дала нам картошки.

— Да я видела, — хихикнула Аи. — Ну что ж, пора приниматься за еду! Рику, помой руки вон там.

— Да, сейчас.

Рванув мимо неё к кувшину с водой, я вспомнил. У меня почти вылетело из головы.

— Аи, я вернулся, — сказал я, повернувшись к ней лицом. Аи заулыбалась мне в ответ.

— Добро пожаловать домой.

«Я вернулся» и «Добро пожаловать домой» — эти приветствия вошли у нас в привычку.

***

Посреди ночи я резко распахнул глаза. Аи лежала со мной в одной постели.

— Рику…

У неё были заплаканные глаза. Поскольку мы спали вместе, я знал, что так бывает. По ночам Аи часто просыпалась в слезах.

— Снова кошмар? — спросил я, и она кивнула.

— …Я видела отца, он снова меня ударил. Сказал, что я всего лишь отродье. Спросил, почему я до сих пор жива. Спросил, почему я никак не сдохну…

Её голос дрожал от страха. По щекам текли слёзы.

— Аи…

Я протянул ей руку, чтобы поделиться с ней своим теплом.

— Рику, ты останешься со мной? Ты простишь меня, за то что я жива? Простишь? — лепетала Аи, словно вымаливая от меня подтверждение. Я каждый раз я кивал.

— Да, я останусь. Аи, я ведь обещал, что останусь с тобой навсегда, — повторил я свою клятву.

— Нет, ты не должен меня прощать, ты не сможешь… Никто не сможет…

Её всхлипы отражались эхом в тёмной комнате.

— Неправда. Всё в порядке, говорю же.

Я не понимал, чем вызван у Аи этот страх, но меньшее, что я мог для неё сделать, — это быть рядом. И просто держать её за руку.

— Я не хочу жить в одиночестве. Но и умирать в одиночестве не хочу. Тяжело осознавать, что всем станет легче, если я умру. Грустно, одиноко… и тяжело.

Наутро Аи всегда забывала о том, что говорила. Можно сказать, она говорила во сне. Меня беспокоило, что ей продолжают снится побои отца.

— Даже когда я умру, никто не будет по мне плакать. Никто не заметит. Так одиноко. Мне так одиноко…

— Я буду плакать. Если Аи умрёт, мне будет очень больно. Аи, я живу только ради тебя, — повторял я снова и снова. Вновь и вновь, пока Аи снова не заснёт, устав плакать.

— Рику… пожалуйста, — шептала Аи одними губами. — Пожалуйста, …меня.

Я не расслышал. Я не мог разобрать её слов.

Аи, что за желание ты только что загадала? И смогу ли я его исполнить?

Потихоньку, помаленьку. Крепко-накрепко. Медленно, но верно, мы с Аи прикипели к жизни в хуторе. А время шло. И пускай нам было страшно, тяжело и одиноко, мы были вместе. Не одни, вместе.

Я держал её руку. …Она была тёплая.

2. Девятый сон

— …Эй, почему ты не придёшь повидаться с Маки? Она же совсем рядом.

Спустя долгое время мне снова приснилась Маки.

— Маки прячется в старом районе, найди её. Загадай своё желание Кубу. Маки сидит в нём.

Маки чан приближалась шаг за шагом. Темнота вокруг рябила, сверху, словно снег, ниспадало фиолетовое сияние.

— Маки исполнит любое твоё желание.

Любое, да?

В голове отдавались голоса военных:

«Причина Катастрофы, которая погубила прежний мир. Богоподобная сущность, которая может исполнить любое желание. Оно правда существует? Как по мне, верится с трудом».

«Мы должны забыть об этом и никогда больше не впускать в свою жизнь. …Устройство по исполнению желаний, Проклятый куб, что приносит несчастья и исполняет желания».

Я посмотрел прямо на Маки. Она наклонила голову, заинтересованная.

Возможно, она имеет какое-то отношение к Устройству по исполнению желаний, о котором они говорили. Если даже я попаду туда, куда она указала, мне нечего загадывать. Так что…

— Мне нечего загадывать. У меня нет никаких желаний, — я впервые смог прямо ответить на её вопрос.

У Маки сверкнули глаза.

— Ты не хочешь, чтобы маки исполнила твоё желание? Не хочешь быть счастливым? — спросила она снова.

— Раньше я не знал, что значит «счастье». Не знал, что такое «желание».

Я не знал, что такое счастье. Поэтому не хотел ничего. Ничего. И это было правдой.

— Но теперь я знаю. И вряд ли я стану счастливее, чем сейчас, когда со мной Аи. Не хочу даже знать, что я мог бы получить. Маки, мне всё равно, что ты за всемогущая Богиня, мне ничего не хочется. …Потому что сейчас всё, чего я только мог желать, прямо у меня в руках.

Мирная жизнь. Идеальный дом. Работа, полезная людям. Добрые соседи. И ещё… самое важное, Аи. У меня есть Аи.

— Так что мне ничего не нужно. Я ничего не хочу. У меня нет ни единого желания. Ничего.

В ответ на мою речь Маки подняла брови.

— То есть, по существу… ты говоришь, что Маки тебе не нужна? — спросила она с болью во взгляде.

Именно так. Угадав мой ответ, Маки состроила ещё более грустное лицо.

— …Даже принимая в расчёт то, что сейчас я готова воплотить в жизнь только желания Рику…

Фиолетовое свечение сгущалось вокруг неё. Оно закрутилось в спираль, и Маки исчезла.

Я остался в темноте один.

***

— …Ай, — подскочил я.

Было уже утро. Маки, естественно, нигде не было.

Свет из окна падал на этажерку, которую мы смастерили. Затем дощатую кровать и потрёпанный матрас: залатанный, но чистый. Рядом лежала Аи и протирала глаза.

— Рику?.. Ты рано проснулся, — прозвучал её заспанный голос. Меня охватила эйфория.

Верно. Я всё решил верно. Даже если Маки — это богоподобное Устройство по исполнению желаний, никто, кроме Аи, не в силах подарить мне большего счастья, чем теперь. Аи и есть моё счастье. Я счастлив быть рядом с ней.

Этим ослепительным утром улыбка Аи сверкала особенно ярко.

— Знаешь, Рику, госпожа Фуми вчера подарила мне ожерелье.

— Ожерелье?

Я не знал.

— И я хочу, чтобы ты его на меня надел.

Аи вытащила из-под подушки аккуратную золотую цепочку. Я услышал тихое позвякивание, словно перезвон бубенчиков.

— Я? Ну ладно, — сказал я, застёгивая цепочку на её шее.

Белоснежная кожа и золото на ней — кажется, я на мгновение ослеп. …Сердце забилось чаще.

— Эм, зачем ты попросила меня его надеть?

Я почему-то засуетился. Хотя вряд ли Аи хотела добиться этого. Она взмахнула серебристыми ресницами и смущённо улыбнулась.

— Чтобы ты мог спокойно подойти к взрослой женщине.

— Взрослой женщине?

Наверное, такой же, как госпожа Фуми. Обворожительной, элегантной, умной женщине. Ах да, ещё и доброй. В точности как…

— Эй, Рику, если бы у нас была общая мама, как думаешь, она была бы похожа на госпожу Фуми? — спросила Аи, краснея.

Мама. Существо, с которым ни я, ни Аи, никогда не были знакомы. …Может быть.

Разобравшись с застёжкой, я провёл рукой по её волосам. Настолько мягко, что Аи, кажется, даже не заметила. Лучи утреннего солнца озаряли её счастливое лицо.

Уверен, что никогда больше не вспомню о той сцене на фоне алого заката, о маме и ребёнке. Я уже избавился от привычки грызть ногти.

3. Преследователи

Дрова таяли в огне со слабым потрескиванием. Посреди бескрайней пустоши. Пламя пронзало темноту насквозь — этот костёр горел в лагере, который разбил на ночь отряд Хлои.

— Спасибо за ваш усердный труд, — отсалютовала Хлоя, присаживаясь у огня. Ей так и не удалось заснуть.

— Подполковник, вы разве не должны отдыхать?

— Я связывалась с Городом. Такой нагоняй прилетел… — рассеянно улыбнулась подчинённому.

— …Теперь они выставляют всё так, будто мы ослушались их приказов. Но я до сих пор считаю, что этим бы всё и кончилось.

Подчинённый сделал глоток и задал ей вопрос:

— Почему мы продолжаем оправдывать этого мальчишку, Рику? В Городе его снова посадят в клетку и глазом не моргнув. Я осведомлён о его истинной сущности, и считаю, что это вполне справедливо.

— Справедливо, да? Ну может, может… — Хлои устало ковыряла свой любимый пистолет.

— Именно так, мэм, — смиренно кивнул подчинённый. — Мы продолжаем преследовать его по пустоши, повинуясь приказу его поймать, запереть и держать так до самой смерти. Так давайте не будем их нарушать, — продолжал он, пока Хлоя молчала. — Я слышал, что, даже если мы получим для него оправдание, мы не сможем вернуться в Город. Подполковник, притворяясь, что ищите Рику, вы только привлекаете внимание высших чинов. Нам следует поскорее направится в тот ху…

— Я не хочу, чтобы Рику сгнил взаперти. Или ты будешь презирать меня за такой ответ?

— !!!

От столь резкого заявления подчинённый даже потерял дар речи. Хлоя уставилась на него своими чёрными глазами.

— Я жила в городских катакомбах. Хотя они и находятся в городе, жить там труднее, чем в пустоши. Все вокруг голодали и работали за копейки. Для Города этого места словно не существует, нас хотели там похоронить, к нам относились, как к мусору. И поэтому… — подчинённый ждал, что она скажет дальше, и Хлоя понизила голос, — я вступила в армию, чтобы никому больше не приходилось умирать.

— Подполковник… — подчинённый поперхнулся, когда она это сказала.

— Нет, я нормально воспринимаю убийство. У меня есть право убивать людей, и я несу за это ответственность. Я знаю, что обладаю некоторой властью. И поэтому… ловить Рику, желая ему скорейшей смерти — это не выход. Как минимум… — взгляд Хлои, в котором, казалось, была заключена вся ночь, следил за вылетающим из костра пеплом. — А если этот ребёнок вырос в таком же окружении, что и я, то тем более.

— …

Подчинённый стиснул зубы так сильно, что у него потемнело в глазах. А всё из-за того, что она сказала. Хлоя восприняла это всерьёз.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы не можем отодвинуть человечество на второй план из-за одного ребёнка. Я, собственно, и не собиралась. Если один единственный человек мешает абсолютному большинству, мы без колебаний его устраним. … Я не собиралась нарушать приказы.

— То есть, вы хотите сказать, что если необходимости убивать нет, то вы не станете, да, подполковник?

— Именно. Мы должны сдерживать Рику, но… смею допустить, что его убийство в наши обязанности не входит.

«Умоляю», — прошептала Хлоя глубоко в душе.

— …Рику, я не хочу тебя убивать… — цепляясь за эти слова, словно за молитву, пробормотала она.

Интерлюдия третья. Юноша, мечтавший о покое

— Нацухико, я в точности исполнила твоё желание. Речь ведь была только о том, чтобы ты мог спокойно жить, разве не так? Если ты умрёшь, этого будет сложновато добиться, не считаешь? Так что я решила эту проблему. Даже если всех вокруг будут преследовать неудачи, Нацухико они не коснутся, — усмехнулась Маки.

— Ты правда…

Я не был уверен, шутит она или говорит всерьёз.

Маки и правда Богиня? Если да, то она вряд ли понимает, что кому-то может быть важно то, что происходит с другими. Ведь Бог безупречен и вечно одинок. Маки вряд ли понимает, как значимы бывают другие люди.

Маки просто одинокая Богиня, но разве все его потомки похожи на него?

Вот поэтому Маки исполняет желания у похожих людей всегда одинаково.