Принцесса и пилот (Новелла) - 9 Глава

— Я не помню, что произошло вчера, – ворчливо произнесла Фана. Она стояла на песчаных дюнах в утреннем тумане с румянцем на лице. – Правда, ничего не помню.

Но Чарльз видел по ее выражению, что она ясно все помнит. Сдержав желание поддразнить ее, он ответил, как ни в чем не бывало:

— Я тоже забыл, о чем говорил с госпожой, когда за нами гнались, так что теперь мы квиты.

Она покосилась на Чарльза, раздосадованная, и отвернулась.

Поднявшись, Чарльз пошевелил руками и ногами, устроив легкую зарядку.

Благодаря целому дню отдыха, его состояние было близко к идеальному. Даже рана на виске болела не так сильно.

Он посмотрел на западное небо, начинавшее желтеть. Бесчисленные облака, нарисованные невидимыми чернилами в чистом, пронизывающем утреннем воздухе, заполняли небо. Плотность облаков примерно семь или восемь. Для полета идеально.

— Хорошие облака. Давайте полетим, – обратился он к Фане, все еще сидевшей на дюне.

В ее глазах, отражавших утреннее небо, проявился оттенок легкого протеста.

— Мы не можем вечно оставаться на этом острове. Враг может начать приземляться, пытаясь нас найти. Мы должны лететь, чтобы выжить.

— Знаю. – Энтузиазмом ответ Фаны не отличался. Было очевидно, что ей хотелось остаться на этом острове подольше. Но он не мог уступить.

Сделав еще немного легких упражнений, чтобы сильнее взбодриться, он двинулся в сопровождении Фаны к равнине, где был спрятан «Санта Круз».

Ремонт прошел хорошо, и металлогидридная трубка находилась в отличном состоянии. Когда он завел самолет, тот издал здоровый звук и завибрировал, а пропеллер плавно начал вращаться.

Убедившись, что Фана уселась, он закрыл кабину.

За запасным стеклом, который они установили по прибытию на остров, было синее небо, словно сошедшее с картины маслом.

— Это был хороший остров.

— Действительно.

— Жаль, что нам пора улетать, но время пришло. Для нашего последнего полета.

— …Действительно.

После короткого разговора через переговорную трубку он повернул рукоятку коррекции газа и толкнул вперед рычаг управления. Самолет ринулся вперед, под его крыльями собралось давление воздуха.

Солнечный свет отразился от ярко-синих крыльев, и «Санта Круз» ворвался в небо. Вой пропеллера был чистым, приятное ускорение отдавало дрожью в живот. На глазах у Фаны рай становился все меньше. Прозрачная горная канва вокруг острова скрылась из виду и, наконец, темно-зеленый остров растаял в ярко-синем массиве. Фана рассеянно смотрела вдаль, туда, где должен был быть остров, исполненная печали расставания.

Нос самолета смотрел в сторону воздушной базы Ла Писта на имперском острове Цион. Чарльз поднялся на высоту в 3000 метров, а затем выровнял машину параллельно горизонту.

Усердно стараясь привести себя в чувства после расслабленной жизни необитаемого острова, он сосредоточился на воздушном пространстве впереди. Ничего похожего на дозорный самолет он не видел. Чарльз уверенно перескакивал от одного облака к другому, летя скрытно. А поскольку он был слишком уверен, что сможет сбежать с такими облаками… то ошибся в расчетах.

Через час после вылета его инстинкты пилота пронюхали странность ситуации.

За своими летными очками он бросал взгляды по всем направлениям. Он пронзал кучки облаков, вглядываясь в небо сверху. Вокруг него повсюду были рваные на вид облака, переходящие в слоистые облака на высоте в 4000 и 2000 метров. И он молча летел сквозь мир между этими слоями. Синие тучи выделялись сильнее синего неба. А закрывавшие горизонт рваные облака мешали обзору. Они не давали Чарльзу заглянуть в небо, так что сохранять бдительность было непросто.

Он ничего не видел… но они были там. Он это нутром чуял.

Он чувствовал похожий на сталь запах. Он чувствовал несколько стальных глыб в этом воздухе.

Враг уже знал, где находится «Санта Круз».

Чувство было то же, как когда он влетел прямо в эскадрилью. Радар вражеского судна, должно быть, был очень хорош. Они уже нашли его до того, как он нашел их, и готовились к атаке. А опыт и инстинкты Чарльза предостерегли его до того, как он смог их увидеть.

Он недооценил врага.

Он думал, что сможет сбежать, если не терять бдительности. Но если враг довел до совершенства очень хороший радар, ситуация менялась. Невооруженному глазу мешали облака, но не радару. Даже залети они в облако, посылаемый радаром сигналом все равно найдет «Санта Круз», отразится от него и расскажет, где именно находится самолет. Если дело было не только в превосходстве самолетов – если у Амацуками были и необычайно продвинутые радары – тогда эта война закончится одними страданиями для Империи.

— Вражеские самолеты сзади, слева. – Из переговорной трубки раздался напряженный голос Фаны. Глянув в том направлении, Чарльз увидел вдалеке узкий, напоминавший колорадского жука корабль. Вражеское судно летело на той же высоте, что и «Санта Круз», по другую сторону облака. Почти наверняка это был скоростной бомбардировщик типа «Санъюн», с которым он столкнулся у Великого Водопада. Сигнальный огонь, мигавший рядом с мостиком, вероятно, служил для общения с самолетами в этом районе. Но из-за окружающих его облаков Чарльз не видел, что происходит вокруг.

Принятые в полете решения напрямую вели к жизни или смерти. Воздушный бой напоминал бесконечную цепь судьбоносных решений. Ситуацию было не с кем обсудить, и приходилось выбирать один вариант из тысяч, от которого зависела твоя жизнь.

На этот раз Чарльз решил взлететь выше, чтобы лучше разглядеть численность и расположение врага.

Снова нажав на газ и набрав необходимую скорость, он потянул на себя рычаг управления. Под низкий вой пропеллера «Санта Круз» поднимался, пронзая облака.

— Справа и снизу, еще два вражеских самолета. – До него донесся нервный голос Фаны. Поднимаясь, он глянул вниз и увидел еще два бомбардировщика класса «Санъюн». Как и предыдущий, они летели в одной плоскости с «Санта Крузом». Они уже заметили его и летели следом.

Для своего размера самолеты были весьма быстрыми. «Санта Круз» был немного быстрее, но чтобы полностью оторваться от них требовалось пять или шесть минут.

Необходимо было подключить свои уши, глаза, каждую конечность, все пять чувств, даже шестое чувство, чтобы управлять самолетом телом и разумом, избегая огня. И потому пять-шесть минут для пилота были равносильны пяти-шести часам.

Он рассек воздух по диагонали и пересек висевшие на высоте в 4000 метров облака. Перед ним было чистое голубое небо, ничего не наблюдалось. В прошлый раз авианосец летел над ними, но сейчас выше «Санта Круза» не было ни одного корабля.

Поднявшись на высоту в 8000 метров, он выровнял самолет. В то же время дрожащий голос Фаны почти закричал из переговорной трубки:

— Из облака под нами… десять! Они идут!

Напрягая свои конечности, он вытянул шею и посмотрел вниз.

Океан белизны разбрызгивал туман – две колоны «Санъюнов», в сумме десять, поднялись сквозь облако. Он чувствовал, как сотрясается воздух.

— Их там больше.

Глаза Чарльза удивленно округлились. Раньше «Санъюнов» было всего восемь. Один он сбил, так что должно было остаться семь. Вероятно, пока они отдыхали на острове, прибыло подкрепление.

Волны от двигателей ударяли в завесу облаков под стальными грудами, разрывали ее, заставляя крутиться подобно океану в шторм и разбрызгивать туман среди бомбардировщиков. Воздух уже выглядел как поле боя.

Чарльз присмотрелся еще внимательнее.

На борту кораблей, окруженных белизной, десятки пятиугольных сооружений и сотни находившихся в них пушек смотрели на «Санта Круз». Подготовка к огню была завершена, и Чарльз представлял, как артиллеристы в ожидании облизывают губы.

Корабли построились в две колоны, по каждую сторону от «Санта Круза», и летели примерно в пяти километрах параллельно друг от друга. Наверное, они старались, чтобы снаряды взорвались с подходящего расстояния.

Сбегать к поверхности океана не было смысла. Ему надо было либо ускориться, либо лететь перпендикулярно к ним. Максимальной высотой для «Санта Круза» было 7500 метров; в этой точке скорость начнет спадать, а это означало быть подбитыми сзади противовоздушными орудиями.

«И что теперь?» — Спросил он себя.

Лететь прямо вперед, избегать огня, смотреть, что предпримет враг.

Он решил.

Как он видел во время прошлого столкновения, амацуанский воздушный флот любил использовать плотный строй, чтобы увеличить вероятность сбить жертву. Даже на стороне Левама времена, когда армия полагалась на удальство, мастерство и душевную стойкость начинали отходить в прошлое, но они все равно и близко не вели бой такими современными методами, как Амацуками.

То, что угрожало начаться, было не благородным поединком сил воли, но побегом от заученной стратегии, призванной убрать Чарльза с неба. Два, три шага ничего не значили; ему нужно было думать на пять, шесть шагов вперед, чтобы не попасть в ловушку.

Он не позволит сбить себя здесь, не после того, как так далеко зашел. Он все преодолеет, все эти десятки минут, используя то, что накопил.

Собираясь с силами, он почувствовал, как гремит под ним воздух.

Он посмотрел вниз; верхний корпус крейсера под ним был покрыт красным. Внизу выстрелы взрывались фейерверками. Серебристые крылья плыли посреди палящего зноя, «Санта Круз» опустил нос и ускорился, снижаясь.

Ему надо было выбраться из этого на полной скорости. Он нажал на газ. Сила ускорения вцепилась в него. Пули летели следом. Он думал, что Фана закричит, но не слышал ее голоса. Вероятно, она держала себя в руках, зажмурившись.

Качаясь влево и вправо, не давая артиллеристам прицелиться, каждый нерв своего тела он сосредоточил на уклонении от выстрелов. Обломки металла от разрывных снарядов стучали о серебристую обшивку самолета. Чарльз молился, чтобы они не повредили металлогидридную трубку.

Сжимавшая рычаг управления рука обильно потела. Ему хотелось сбежать от всего этого. Смерть находилась прямо на расстоянии вытянутой руки; ему хотелось избавиться от этого страха. Машинально Чарльз снова надавил на газ. С тяжелым стоном «Санта Круз» продолжил снижаться, ускоряясь.

Десятка «Санъюнов» набирала скорость, но при этом поднималась. Носовые орудия поблескивали, и красные следы от пуль разлиновали небо, преследуя их.

Мир за лобовым стеклом был заполнен пламенем. Они чувствовали жар. Но у Чарльза даже не было времени вытереть пот.

Когда они прорвались сквозь пепельный мир и снизились до уровня бомбардировщиков, облачная завеса под ними снова разошлась.

«?!»

Глаза Чарльза округлились. Словно вздымающееся грозовое облако облачная пелена под ним поднялась куполом, как маленькая гора. И она была не одна; как горная гряда на облаке, поднялся целый облачный ряд. А по другую сторону стекла кабины появился рокот и давление нескольких двигателей.

— Тяжелый крейсер!

Под крик Чарльза появилась верхушка купола. Пуская в воздух брызги, четыре гордых амацуанских тяжелых крейсера поднялись со зловещим стоном.

Капли воды покрывали поверхность похожего на жука корабля, и его черный корпус поблескивал в лучах солнца. Четыре тяжелых судна, длиной примерно в 150 метров, выстроились четким строем.

Чарльз сжал зубы, оценивая окружение.

Бомбардировщики выстроились в два ряда чтобы преследовать его.

Словно разведя обе руки для объятий, тяжелые крейсеры смотрели на «Санта Круз». А их вооружение было несравнимо с бомбардировщиками, преследовавшими их сзади. Их орудия стояли буквой «Т», и сейчас они находились в самой удобной позиции для открытия огня. Продолжи Чарльз лететь вперед, в считанные секунды обернулся бы прахом.

Носы всех четырех крейсеров заалели, и пушки сотрясли небеса.

Инстинктивно Чарльзу хотело толкнуть рычаг управления вперед и нырнуть к облаку.

Тем не менее.

Не лети вниз!

Его интуиция кричала.

Мгновенная реакция сохранила жизни ему и Фане.

В мгновение ока Чарльз потянул рычаг управления, который собирался толкнуть, и нажал на правую педаль.

Крылья и центробежная сила отреагировали на приказ, и «Санта Круз» откатился вбок, словно бумажный змей у которого лопнула веревка.

Снаряды крейсеров взрывались, преследуя «Санта Круз». Но самолет скользил вбок и терял высоту, вращаясь, так что для врага предсказать его движения было невозможно.

Чарльз не переставал вращаться. Мир перед ним крутился. Видимость ухудшали огонь и дым. Большинство пилотов, без сомнений, утратили бы ориентацию в пространстве, но природный талант Чарльза позволял ему придерживаться незримого горизонта.

Глядя в одну точку перед собой, он сосредоточился и постепенно выровнял самолет после вращения.

Натренированные полукружные каналы Чарльза едва ощутили эффект вращения. Мир мгновенно остановился, и он вернулся в норму. На заднем сидении было тихо. Большинство новых пилотов с вращением в воздухе знакомились с помощью ветеранов и теряли сознание, так что Чарльз решил, что это произошло и с Фаной. И ему подумалось, что это к лучшему. Она была пристегнута к сидению ремнем, и потому из самолета ее не выкинет. Не обращая на заднее сидение внимания, он огляделся.

Он уклонился от одного залпа с переднего тяжелого крейсера, но бомбардировщики все еще продвигались сзади. Сбеги он к облаку, ему пришлось бы влиться прямо в поток пуль, что непременно обернулось бы взрывом.

Но сейчас ему нельзя было расслабляться. На подходе был второй залп.

«Мне остается только уклоняться».

Заползти под облако было последним вариантом. Все-таки, враг ожидал, что он захочет нырнуть вниз, и готовился к этому. Он не мог просто действовать по учебнику.

Быстро ускорив самолет, Чарльз, трясясь, полетел в направлении, противоположном вектору тяжелых крейсеров.

Он хотел полететь к хвосту четверки тяжелых крейсеров, летевших, чтобы его отрезать, и попытаться уклониться от выпускаемых из брюха снарядов. Сосредоточившись, он осторожно, но почти напоказ полетел над самой верхушкой облаков.

Облака были взлохмачены выстрелами. Силуэты «Санъюнов» казались дальше, чем прежде. Начала проявляться разница в их скорости, его самолет начал отрываться. Тяжелые крейсеры не поспевали за ловкими движениями «Санта Круза», и только сейчас начали разворачиваться.

«Я могу пролететь мимо них!»

Но стоило ему увидеть надежду, как их так же быстро нагнали.

Король неба – «Синден».

Как и тяжелые крейсеры, они появились перед «Санта Крузом», вынырнув из облака снизу. Всего семеро. Лицом к лицу. Вероятно, они ждали Чарльза внизу, но потеряли терпение и перехватили инициативу.

— Сзади семь самолетов.

Чарльз был ошарашен, услышав из переговорной трубки хрипловатый голос Фаны. Его удивило, что она смогла избежать потери сознания из-за резких движений «Санта Круза». Ее голос был слегка напряжен, но она сохраняла спокойствие во время этой жесткой перестрелки. Фана оказалась более уравновешенной, чем он ожидал.

Обернувшись, он увидел семь самолетов, как и сказала Фана. В сочетании с семеркой впереди, всего их было четырнадцать. Он молился, чтобы они, как и на днях, оказались не слишком хороши. В таком случае у него появилось бы хоть немного уверенности в своей способности сбежать.

Несколько пропеллеров издавали тяжелый рокот, а крылья «Синденов» впереди окрасились красным, красные же линии протянулись к «Санта Крузу».

Наконец, Чарльз толкнул рычаг управления вперед.

«Санта Круз» плавно нырнул в облако снизу.

Лобовое стекло сразу покрылось цветом пепла, и на высоте примерно 7500 метров он выбрался из облака.

Облако перекрывало солнечный свет, и небо снизу выглядело мрачным. Под ними даже оказались темно-серые облака, ухудшавшие видимость. Пусть дождь и не шел, для погони ситуация не была идеальной.

— Четырнадцать самолетов спускаются сверху, – донесся спокойный голос Фаны. Чарльз, не глядя в указанном направлении, надавил на газ. Он знал, насколько точно докладывает Фана. Сейчас не было нужды дотошно проверять каждую мелочь. Он начал доверять ее глазам как своим собственным, и потому предпочел просто управлять самолетом.

Строй «Синденов» летел следом. Он чувствовал их спиной. Их жажда убийства заполнила небо и просочилась сквозь стекло кабины, впитавшись в его душу.

Прогремели первые выстрелы.

Уклоняясь, он надавил на левую педаль. Стрелявший «Синден» пронесся мимо «Санта Круза» и продолжил лететь вперед.

«?..»

Этот раз отличался. Возможно, сменился глава отряда. Он ощутил тревогу, когда следующий «Синден» попытался перестроиться и выстрелил.

Сейчас ему не оставалось ничего, кроме как повторять маневр уклонения каждый раз, когда они пытались перестроиться для выстрела. Он снова надавил на педаль, ускользая от выстрелов. И красные росчерки миновали «Санта Круз», ударив в темное облако.

И снова этот «Синден» пронесся мимо «Санта Круза» и улетел вперед.

Что-то было не так. Он всмотрелся в темное небо впереди.

Первый «Синден» выполнил быстрый разворот и направлялся к нему. Второй «Синден» сделал то же самое.

Вражеские самолеты спереди и сзади. Чарльз понял, что они задумали.

— Плохо дело.

Четырнадцать «Синденов» собирались использовать разницу в скорости, чтобы создать кольцо вокруг «Санта Круза» и атаковать со всех углов.

Они не собирались повторять прошлую ошибку, когда главы отрядов боролись друг с другом, чтобы забрать себе славу. На этот раз они действовали невероятно скоординировано и разумно.

Его самолет и так уступал, а теперь его ждала скоординированная атака. Надежда угасала.

Словно желая раздавить эту гаснувшую надежду, «Синден» сзади нарушил строй и начал нападать на «Санта Круз» отдельно, открыв огонь, когда они пролетали мимо.

Чарльз продолжал уклоняться каждый раз, когда кто-нибудь оказывался с ним в одной плоскости. Он подумывал попросить Фану стрелять из хвостового орудия, но решил этого не делать. Если она схватится за оружие, вражеские пилоты начнут целиться и в нее. А этого он не хотел.

Сейчас я не могу изменить свою стратегию.

Он был решителен.

На данный момент ему нужно давить на педаль каждый раз, когда кто-нибудь пытался в него стрелять. Такая простота его тревожила, но больше ничего нельзя было сделать. Стольких его товарищей сбили в небе, потому что они пытались сделать что-то еще. Чарльз понимал, что лучший способ выжить в небесах – оттачивать основы.

Атаки «Синденов» не прекращались. 20-миллиметровые орудия стреляли одно за другим, когда пролетали враги.

Он просто подстраивал нажатия на педель под пролеты врага. И каждый раз, нажимая на левую педаль, он скользил влево. Затем враг пролетал мимо Чарльза, делал широкий разворот, летел на него, после чего возвращался в большой круг самолетов. А после тринадцати пролетевших самолетов снова наступала его очередь. Этой петле не было конца. Чарльзу оставалось лишь и дальше заставлять самолет ускользать.

Ситуация напоминала муравьиную нору без выхода. Сколько бы он ни боролся, света в конце тоннеля не было. Если они продолжат так его обстреливать, в итоге… Чувство отчаяния медленно подкралось к нему.

Это была битва сил воли.

Врагу тоже приходилось нелегко. Требовалось множество усилий, чтобы четырнадцать самолетов могли лететь скоординированным строем. Так что он продолжит следить за самолетами позади, избегая прямых попаданий и ограничивая нанесенный «Санта Крузу» ущерб.

Чем дольше продолжалось это шоу, тем сильнее начинали тревожиться вражеские пилоты. Они боялись залететь вне досягаемости рации своего крейсера. Чем дольше он держался, тем тревожнее они становились, и единственным способом выжить было продержаться, пока они не сдадутся. А для этого Чарльзу приходилось уклоняться от каждого выстрела. Он до последней капли вкладывал выдержку, волю и силу органов чувств в уклонение вместе со своим похвальным мастерством.

Рука, сжимавшая рычаг управления, начала дрожать, потому что он уставал. Его нервы, натянутые до предела, истирались. Но стоило ему ослабить бдительность, как его сбили бы. Он напомнил себе, что сейчас позади него сидит Фана, и отругал себя за желание остановиться.

Даже не думай сдаваться.

Мимо него пролетали росчерки цвета магмы. Он просто продолжит лететь вперед, ускользая вправо и влево, уклоняясь от выстрелов. Это все, что ему нужно было делать. Он не должен пытаться предпринять что-то еще.

Для пилота это было самое смелое решение. Большинство пилотов, застряв среди такого количества неустанно атакующих самолетов, устали бы от повторения простых действий, попытались бы сделать что-то несущественное и вместо этого попали бы в ловушку врага и оказались бы сбиты. Но Чарльз был так хорош в основах, что мог продержаться в подобной безнадежной ситуации.

Он уклонялся. И продолжал уклоняться. Снова и снова; только об этом он и думал, уделяя тщательное внимание каждому движению и сохраняя спокойствие, летая среди пуль проворно, как воробей.

Даже если врагов четырнадцать, сбить они его не смогут, если не выстроятся идеально. И атаковать они могли только по одному за раз, так что, если он будет соответствующе реагировать на каждого, снова и снова, то сможет узреть свет в конце тоннеля. Говоря себе это, Чарльз корпел изо всех сил.

Пилоты «Синденов», в свою очередь, были обеспокоены мастерством Чарльза.

Амацуанские пилоты знали из радиошифровок, что будущая императрица Левамской Империи сидела на заднем сидении «Санта Круза». Всем было ясно, что, если сбить вражеский лучик надежды посреди океана, это приведет к повышению и бесконечной славе, потому они и отправились тайком в погоню. Но вражеский пилот оказался невероятно хорош. Для того, чтобы продолжать уклоняться от атак в окружении такого количества врагов, требовался пугающий уровень мастерства.

Все пилоты «Синденов» знали, что не смогут повторить такой подвиг – кроме одного.

А главу отряда взволновала встреча с обладателем равного ему мастерства. Он не думал, что кто-то, настолько умелый был частью Левамской Империи. Вполне можно было поверить, что он лучший пилот Левама, учитывая, что ему доверили жизнь императрицы.

Его сердце забилось сильнее. Ему хотелось сбить этого пилота. От этого детского желания его шея изогнулась, как у богомола на охоте. Ему хотелось одолеть этого пилота, один на один, максимально используя свои умения, не ограничиваясь плотным строем.

Некогда в Амацуками существовали гордые воины, звавшиеся «самураями». В главе отряда еще осталась толика их крови. Его не интересовали похвалы или повышение. Он жил, чтобы сражаться с великими мастерами. Если он мог поучаствовать в битве насмерть, все остальное его не волновало. Если он сможет подстрелить Фану дель Морал, на любые эгоистичные действия закроют глаза. Важен был результат, а не метод.

Найдя для себя такое оправдание, старший лейтенант и глава отряда, пилот по имени Чидзива, отдал по рации распоряжение остальным самолетам.

— Я один справлюсь; все остальные — отступайте.

— …А? – Чувствуя, что жажда убийства рассеялась в небе, Чарльз оглянулся.

— Враги… отступают, – произнесла прямо с заднего сидения Фана. Как она и сказала, кольцо «Синденов» начало отступать и постепенно полностью исчезло. Ливень выстрелов стих, и слышался лишь шум пропеллера «Санта Круза».

— Они сдались?

— Нет, остался только один самолет. Остальные поднялись.

Чарльз огляделся. Как Фана и сказала, один самолет, видимо, глава отряда, оставался на прежней высоте, пока остальные тринадцать отступили из воздушного пространства и, словно наблюдатели, просто смотрели.

Самолет-преследователь ускорился.

Нервничая, Чарльз удерживал ногу на педали, но вражеский самолет не стал пристраиваться сзади, приблизившись вместо этого с левого бока и летя рядом.

Одноместный «Синден», не оснащенный вращающимся орудием, не мог в него выстрелить. А поскольку хвостовой пулемет «Санта Круза» был зафиксирован, они не могли навредить друг другу.

Уголком глаза Чарльз покосился на самолет.

А поняв, что на боку его носа красовалось насмешливое изображение бигля, Чарльз почувствовал, как покрывается гусиной кожей.

— Это…

Он не забыл – летевший сейчас рядом с ним пилот был противником, сбившим Чарльза впервые в его жизни. Парень, смотревший на него, смакуя победу и кружа вокруг спускавшегося на парашюте Чарльза.

Чарльз поклялся, что при следующей их встрече не проиграет. После этого он искал бигля при каждом боевом вылете. Его не волновало, когда его принижали и издевались над ним на земле, но в воздухе он не хотел проигрывать. Он поставит на кон свою гордость, чтобы одолеть бигля – так он поклялся.

Но чтобы тот именно сейчас появился!

Чарльз неохотно покосился на вражескую кабину.

А там отодвинул стекло пилот, спокойно глядя на него.

Его лицо было очень женственным, но грубый подбородок и мрачное выражение подтверждали, что это мужчина. Небесно-голубой шарф развивался на ветру, а пилот, чьи глаза словно пронзали все, существующее в воздухе, смотрел на Чарльза с вызывающей улыбкой.

Ошибки быть не могло. Это противник, которого он искал.

Чарльз посмотрел в ответ. А затем усмехнулся, вызывая врага.

«Ты и правда сможешь меня сбить?»

Он вложил это чувство во взгляд и обрушил на врага эмоции. Самоуверенный враг, в свою очередь, принял этот взгляд. Фана произнесла тревожно:

— В чем дело?..

— Он хочет дуэли. Это амацуанский дуэльный ритуал.

— Как самурай.

— Это еще и лучший способ нас сбить. Один по-настоящему хороший пилот лучше четырнадцати плохих.

— Правда?

— К несчастью, так и есть.

Бигль был хорош. В лучшие дни они были примерно равны. О худших он думать не хотел, потому что это могло пошатнуть его психологическое состояние.

Истинная сила «Синдена», вытянутая элитным пилотом – в душе Чарльз знал, какие мрачные перспективы это обещает.

Он взял голосовую трубку.

Это станет последним испытанием.

Наверное, здесь все и закончится… и потому он хотел в последний раз поговорить с Фаной.

— Такие дела, госпожа. Враг невероятно силен, но давайте преодолеем это вместе.

— Да. Вместе, – тихо ответила на решительный голос Чарльза Фана.

Словно «вместе» согрело его сердце.

Вместе выжить или вместе умереть.

Как бы все ни обернулось, она молча с этим смирилась. Это было естественное и приятное чувство.

Закрыв стекло и сбавив скорость, вражеский пилот занял позицию позади и выше «Санта Круза».

Битва началась.

Глубоко вдохнув, Чарльз сжал рычаг управления.

А затем он резко толкнул рычаг вперед. Серебристое крыло повернулось среди неба цвета разбавленных чернил, и «Санта Круз» нырнул в гущу облаков.

Бигль последовал за ним без всяких проблем. Под тяжелый стон его заднего пропеллера, черный, как змея, самолет разрезал темно-серое облако, оставляя после себя в небе его обрывки.

Чарльз чувствовал врага позади. Он его не видел, но бигль не отставал. Это он знал.

Облако оказалось плотнее, чем он ожидал. Когда они нырнули носом, он посмотрел на высотометр. Высота 2500 метров. И они до сих пор не вышли из облака. Стекло закрывало настолько густое облако, что он не видел собственные крылья. При такой плотности враг тоже не должен был его видеть.

Он потянул рычаг управления на себя и выровнял самолет.

Чарльз специализировался на бое в облаках. Хотя обычные пилоты теряли ориентацию в пространстве, Чарльз был рожден со способностью держаться горизонта, что бы ни случилось.

«Санта Круз» летел сквозь серую тьму

По стеклу кабины скользили капли. В темном мире звучал только шум пропеллера. Он ничего не видел кроме горизонта, запечатленного в его разуме. И он летел к этому горизонту.

Это облако было плотнее, чем он думал, и обширнее. Оно отлично подходило, чтобы сбросить противника. Даже если бы преследователем был Чарльз, он бы не смог уследить за врагом.

«Я его потерял», — подумал Чарльз, выскакивая из облака.

Внезапно под ними появился прекрасный океан.

Его глаза, привыкшее ко мгле, на миг были поражены.

Воздушное пространство за облаком было абсолютно чистым, мир с нулевой плотностью облаков.

Далеко внизу спокойный океан напоминал россыпь серебристых листьев. Волны словно замерли на месте как на искусственной модели. Резкий солнечный свет южного зенита заливал все от зеленовато-голубого океана до немного более бледного неба. И этот свет отражался прямо от водной поверхности.

И тут до Чарльза дошло. Посреди этой картины счастья и изобилия доносился зловещий шум пропеллера. Ему хотелось сделать вид, что он ничего не слышит, но из переговорной трубки послышался голос.

— Слева и сверху, сзади, враг на хвосте.

Сдержав порыв закричать «это невозможно!», он повернулся в указанном Фаной направлении.

Первым ему в глаза ударил яростный солнечный свет. Он быстро отвел взгляд немного в сторону и уголком глаза заметил по-змеиному черный самолет, расположившийся на фоне солнца.

Бигль, словно осматривая достопримечательности, выбрал курс с солнцем за спиной, преследуя Чарльза как по учебнику.

Не заботясь, что может сбиться с пути в облаке после долгого полета, на самом деле, он даже сумел проследить за положением «Санта Круза».

— О, черт, – пробормотал Чарльз. Он уступал в перемещениях по воздуху, когда негде спрятаться, и, если забыть об уступающем самолете, даже его навыки пилота уступали – это могло привести только к одному.

— Он идет! – вместе с голосом Фаны изменился шум пропеллера «Синдена». Рассекая воздух по диагонали, бигль напал сверху. Маневр пикирования с большей высоты повторял пикирование орла, бросавшегося на свою жертву.

Чарльз быстро надавил на педаль, наклонил рычаг управления и уклонился от преследователя.

Пули полетят градом, когда они разминутся – вот к чему он себя готовил, но враг не сделал ни единого выстрела. Проскользнув на расстоянии вытянутой руки, бигль развернулся примерно в 600 метрах под ним.

И это тоже уже было, когда его сбили. Пока он не оказывался на расстоянии выстрела наверняка, бигль не делал ни единого выстрела. Словно мечник «иай», он придвигал свой самолет как можно ближе, и только при уверенности в попадании стрелял своими 20-миллиметровыми орудиями.

Такой враг был слишком опасен.

На данный момент у Чарльза было только три пути к победе: ждать, пока у врага закончится топливо, закончатся патроны или тот уступит страху и сдастся.

Ему явно стоило отказаться от надежды, что у врага патроны закончатся. В таком случае, выстрели враг – и Чарльза собьют. Топлива у них, наверное, одинаковое количество, так что ему оставалось лишь молиться, чтобы враг сдался.

Но подожмет ли этот враг хвост, если его просто немного протащить?

Разве пилот, настолько умелый, что может преследовать врага сквозь облако, неопытен в полетах над океаном?

Человек с опытом океанических перелетов не станет паниковать, оказавшись вне досягаемости радиосигнала. Он просто продолжит погоню, не тревожась. И как же Чарльзу победить?

Он осознал, что приближается к полному отчаянию. А поняв это, он отчаянно попытался сосредоточиться. Сейчас было не время тревожиться.

Пока он думал, пропеллер «Синдена» взвыл. Он поднимался в воздухе. Черный свет с притихшими орудиями, казался даже страшнее, чем раньше.

Куда ему бежать? Для Чарльза снова настало время решать. И он не мог оплошать с этим решением. Будущее Левама сидело позади него. Каждое движение изменяло лицо войны в центральном океане.

Попробуй он ускользнуть вбок, бой перешел бы на близкую дистанцию. Случись это, уступающий скоростью «Санта Круз» мгновенно был бы изрешечен 20-миллиметровыми пулями и упал бы в океан. Ближний бой сильной стороной «Синдена», так что Чарльз не мог этого допустить.

Ему оставалось лишь лететь вертикально. И это означало не спокойный спуск, а, скорее, нырок носом на полной скорости, чтобы потрясти «Синден».

Против «Синдена» он не пробовал лишь одну вещь. Возможно, только возможно, это сработает. Помимо этого ему мало что оставалось.

Нынешняя высота 4300 метров. Он может справиться. Нет, он должен.

За время, необходимое искрам от кремневого огнива, чтобы исчезнуть, его инстинкты пилота заставили Чарльза качнуть самолет вперед.

«Синден» смотрел вверх, на его брюхо. В этот миг «Санта Круз» сделал полуоборот и полетел прямо вниз.

Словно пантера, «Синден» тоже развернулся, последовав за ним вниз.

Чарльз не повернулся взглянуть на него. За стеклом виднелся лишь замерший океан. Самолет скрипел вниз, навстречу синеве умиротворяющего океана, под мощным давлением ускорения.

Высотометр резко упал. Крылья начали сморщиваться. Воздушное давление собралось вокруг самолета, но Чарльз удерживал рычаг управления на месте, не давая самолету дернуться.

В падении его скорость росла. Он подталкивал самолет к грани его прочности.

То, что он не опробовал на «Синдене» – сравнение их конструкций.

Сила «Синдена» заключалась в его скорости и маневренности, а так же невероятной дальности полета.

Сейчас «Синден» был быстрее, легче разворачивался и летал дальше любого другого самолета. Но Чарльз не мог представить, чтобы их технологии металлогидридной трубки так сильно отличались. Если базовый двигатель такой же, что же дарило самолету такое превосходство? Должно быть, пожертвовали чем-то важным.

Так чем же пожертвовали? Что «Синден» принес в жертву своему превосходству?

Иначе говоря, фюзеляж. Скорее всего, жертвой стала броня.

Если он достиг превосходства, пожертвовав безопасностью пилота ради максимального увеличения мощности, это многое объясняло. Что если у «Синденов» действительно была слабая конструкция?

Такова была логика Чарльза. А если он не ошибся, «Синден» не сможет угнаться за ним при таком жутком спуске. Самолет, разработанный для ближнего боя, развалится на части под сильным воздушным давлением и рухнет в море.

Высота 3000, 2500, 2000.

Все еще ускоряясь, он пронесся больше 2000 метров. На этот раз Фана, наверное, потеряла сознание. Он покосился на крылья и заметил складки, шедшие от передней части к задней и словно готовые в любой миг оторваться.

Если он продолжит спускаться, «Санта Круз» развалится. Стоило ему придти к такому умозаключению, как он сразу оглянулся.

— !

«Синден» был прямо за ним.

После нырка почти в 2000 метров «Синден» спокойно летел следом за «Санта Крузом».

— Здесь мне не выиграть! – закричал Чарльз. Конструкция «Синдена» была не менее, а то и более, прочной, чем у «Санта Круза». Он даже представить не мог, откуда самолет получил свою силу.

Он хуже пилотировал, его самолет уступал скоростью и конструкцией, а сзади сидела неопытная в воздушном бое Фана.

Ему не выиграть. Он просто не сможет выиграть.

Чарльз был близок к тому, чтобы сдаться отчаянью. Но его еще не сбили. Он еще не проиграл; он чудом продолжал лететь.

И потому он не мог сдаться до самого конца.

Он продолжал толкать себя вперед, поднимая нос.

Ему нужно было уйти от бигля любой ценой. Помимо этого он не мог думать ни о чем другом.

А чтобы это сделать – ему придется прибегнуть к последнему средству!

Чарльз собрал всю свою храбрость до последней капли. Ему снова придется поставить на опасный риск. Но на тот момент ему только и оставалось, что испытать свой предел.

Враг был силен. Он превосходил Чарльза по всем параметрам. Это он признавал. Но он не мог позволить себе проиграть. С Фаной на заднем сидении он не мог просто уступить и сдаться!

Он ударил по газам и вошел в петлю. Чарльз оглянулся, молясь, чтобы враг купился.

Бигль полетел следом. Летя лишь немного в стороне от «Санта Круза», он тоже вошел в петлю, ничего не подозревая.

Наконец!

Он избегал различных трюков, но наконец-то попался в ловушку. Наконец Чарльз мог перехватить инициативу.

Чарльз вызывал его на особый пилотажный трюк Левамской Империи, «разворот Ишмаеля», считавшийся самым трудным маневром, будь ты хоть с востока, хоть с запада.

Управлявший «Синденом» Чидзива, не вздрогнув, наклонил свой рычаг управления. Не зная и не волнуясь, угонится ли его «Синден» за 2000-метровым рывком «Санта Круза», теперь он увидел, что противник начал сальто.

Конечно, Чиндзива полетел следом. Его враг был быстр, смел и решителен. И это очень радовало Чидзива. С того момента, как он начал пилотировать «Синден», ему не попадались такие люди; те, с кем стоит сражаться.

«Санта Круз», очертив ленивую дугу, начал разворачиваться на пике сальто.

К тому времени, Чидзива уже понял, что происходит.

Первоклассное умение, известное среди амацуанцев как «левый винт» – оно включало поворот через крыло на пике сальто, чтобы преследующий самолет пронесся мимо.

И вот, «Сана Круз» начал разворачиваться, скользя влево. Он смутно помнил, что в Левамской Империи это называется «разворотом Ишмаеля», в честь придумавшего маневр пилота.

Чидзива впервые увидел, чтобы его использовали в битве. Из-за риска потерять скорость и упасть, пилоты даже не пытались этого делать.

Вражеский пилот, наверное, усмехался и думал «попался». Исполнив легендарный маневр, отточенный лишь тремя людьми, он, вероятно, считал, что лишил Чидзива присутствия духа.

— Я победил – прошептал Чидзива, поднимая ногу с левой педали и слегка нажимая на правую. «Синден» едва отреагировал на штурвал, скользя влево и разворачиваясь.

Это была точная копия движений Чарльза.

Чидзива чувствовал легкую тоску из-за окончания боя, но он был доволен, что сможет закончить его эффектно.

Усмехаясь и думая «попался», Чарльз убрал ногу с левой педали и слегка нажал на правую. Хотя о его существовании знали все, в битве разворот Ишмаеля использовали лишь трое. Преследователь внезапно обнаружит, что это его преследуют, и преисполнится удивления. Будь у него передние орудия, Чарльз бы сразу открыл огонь, но на разведывательном самолете их не было. И потому он собирался выполнить разворот и сразу скрыться на полной скорости.

Все еще скользя вбок на спине, он наклонил рычаг управления вправо, опуская правое крыло. Словно летя на спине, самолет медленно перекатился, двигаясь подобно автомобилю. Затем, подстроив закрылки, Чарльз заставил самолет слегка зависнуть; из-за слабой гравитации появилось ощущение парения, он все еще лежал на спине.

«Санта Круз» хорошо отвечал на его четкое управление.

Желанный маневр прошел безупречно, и нос самолета смотрел прямо на брюхо преследователя – по крайней мере, так должно было быть.

— …А?

Но врага, который должный был находиться перед ним, там не было. Пилота, который должен был удивиться, там не было. Перед ним простиралось лишь голубое летнее небо, на которое он так привык смотреть.

«А вдруг».

Он оглянулся, удивленно округлив глаза.

Позади «Санта Круза» «Синден» закончил подстраивать закрылки, вышел из зависания и преодолел состояние парения, вызванное слабой гравитацией. Сейчас он направил на него свои 20-миллимитровые орудия, поблескивая черным на солнце.

Расстояние между ними – ну, уклониться было невозможно. С такого же расстояния его сбили в прошлый раз; расстояние, когда уже ничего не сделаешь.

Чарльз понял, что слишком сильно недооценивал врага. И он знал, что уже слишком поздно для сожалений.

— Фана, – виновато прошептал он.

Благополучно выполнив напоминавший винт маневр, Чидзива перехватил свой рычаг управления, глядя прямо вперед, на свою жертву.

Хвост «Санта Круза» был прямо перед 20-миллиметровыми орудиями «Синдена».

Он так и видел удивленное лицо пилота.

Промахнуться с такого расстояния было трудно. От одного залпа на его «Синден» обрушился бы дождь из обломков вражеского самолета.

Чидзива положил палец на курок.

И увидел выражение лица Фаны дель Морал, сидевшей на заднем сидении.

«Понятно, слухи о ее красоте, подобной свету, не врали».

Ее силуэт мерцал. «Потусторонняя» – подходящее описание, а ее фигура, словно явившаяся из иного мира, сразу пленила его душу.

А затем Чидзива осознал, что у этой прекрасной императрицы на лице решительное выражение, а рука сжимает направленный на «Синден» пулемет. Ее взгляд, пронзавший его, был ясен и холоден, как у небесного воина.

— …Ух… – выдавил в шоке Чидзива, приходя в себя и понимая, что его жизнь в опасности, а затем нажал на курок своих 20-миллиметровых орудий.

Глаза Фаны были распахнуты с самого начала битвы. Она привыкла справляться со страхом. С детства она всегда использовала его, чтобы сбегать от неразумности мира – чтобы смотреть реальность, словно оперу, из своего замка за стеклянной стеной, как самая последняя трусиха. Теперь она следила за движениями вражеского самолета.

Фана, находясь по другую сторону стеклянной стены, могла даже на себя смотреть со стороны. Поэтому она умела игнорировать любой страх и просто наблюдала за всем боем, от начала до конца, с заднего сидения.

Даже резкий спуск, едва не лишивший ее сознания – на экстренный случай она прошла через это за две недели своей подготовки перед вылетом, и потому кое-как сумела остаться в сознании.

Более того, Фана молча ждала слов Чарльза, сказанных на острове.

«Если я хочу их сбить, что мне делать?».

«Нужно, чтобы они подлетели как можно ближе. Пока их самолеты не перестанут влезать в прицел».

Сейчас враг был так близко, что самолет не помешался в прицел.

Фана шагнула вперед, сквозь стеклянную стену, назад в реальность.

К ней вернулись звуки. Резкий шум ветра, бьющего в стекло кабины. И она видела вражеского пилота, с удивленным лицом сжимавшего рычаг управления прямо перед ней.

Кончиками пальцев она ощущала холодную сталь.

Курок пулемета.

— Фана, – услышала она через сидение.

Она решила, что это значит «огонь».

Тяжелые, глухие звуки выстрелов прогремели между «Санта Крузом» и «Синденом», прочертив обжигающие алые следа от одного самолета к другому.

Словно столкновение потрясающих ударов двух мастеров меча – в мгновение ока небо было разрезано.

В следующий миг мир потряс шум взрывающихся снарядов, и их охватило коричневое пламя.

Серебряная крошка кружила в синем небе, словно брызги тумана, и лучи летнего солнца отражались и блестели на обломках.

Перестрелка длилась не дольше секунда.

Оба выстрелили почти одновременно – и этого было достаточно, чтобы определить исход боя.

Звук выстрелов все еще отдавался в ушах Чарльза.

Шум кружащегося ветра унес все остальное.

Неподвижное синее небо ждало по другую сторону стекла.

«Санта Круз» до сих пор летел. Он посмотрел на приборную панель. Ничего необычного.

Чарльз отпустил левую педаль. Стоило ему увидеть почему-то вцепившуюся в пулемет Фану, как он инстинктивно наклонил самолет вбок. Опоздай он хоть немного, они бы превратились в ошметки плоти и упали в океан. К счастью, вражеский пилот замешкал с выстрелом.

Чарльз обернулся.

Будущая императрица с озадаченным видом держала руку на курке пулемета. Запах пороха заполнил кабину. Фана повернулась к нему, словно сдерживая слезы.

— Чарльз. – Ее голос звучал хрипло. Казалось, она не знала, что произошло.

— Фана.

— Попала, попала.

— Ты стреляла?

— Он умер?

После этого прерывистого диалога Чарльз огляделся, затем потряс головой и указал вниз и вправо.

— Пострадала передняя часть его левого крыла. Без этого он не сможет сражаться в воздухе. – Он указывал на качавшийся в воздухе «Синден», у которого не хватало передней трети левого крыла.

Глаза Фаны округлились. Самолет качался, и казалось, что он упадет от одного лишь касания пальца, но пилот отчаянно удерживал его в воздухе.

— Он жив, слава богу. – В голосе Фаны слышалось облегчение.

«Ты что творишь, волнуешься о благополучии врага на поле боя», — усмехнулся Чарльз, но уставился на «Синден», скрывая свое веселье.

— Удивительно, что он все еще может лететь. Он – враг, но невероятно умелый.

В 300 метрах под «Санта Крузом» вражеский пилот сражался с рычагом управления, удерживая равновесие. Будь у него орудия на крыльях, «Санта Круз» смог бы сбить самолет, но для этого ему не хватало вооружения. Он мог пролететь позади и под врагом, сбив его задним орудием, но рисковать ради этого не было смысла. Все-таки, его главной целью было доставить в безопасность Фану.

Бой был окончен.

— Стоит ли его поприветствовать? – прошептал Чарльз, медленно опуская «Санта Круз» и замирая рядом с «Синденом», совсем как перед началом боя.

Лицо вражеского пилота было по другую сторону стекла кабины.

Чарльз отодвинул стекло и посмотрел на него.

Пилот, заметив это, тоже отодвинул стекло, гордо глядя на Чарльза.

Никому из них не хватало безрассудства продолжать бессмысленный бой.

Чарльз молча отдал честь.

Вражеский пилот со слегка кислым видом скорчил мрачную мину и отдал честь в ответ.

Фана зачарованно смотрела на двух противников. Это было странно, но она ощутила и легкое тепло. Хоть они и были врагами, но вид двух мужчин, признающих друг друга, был бесподобен.

Чарльз закрыл стекло и ускорился, оставляя «Синден» позади.

Чарльз качнул крылья вверх-вниз. Так здоровались пилоты. Второй пилот уже не мог бросить лишний взгляд в его сторону, но сумел выровняться и вскоре исчез из виду.

Перед Чарльзом осталось лишь синее небо.

Теперь им ничто не мешало. Ему надо было просто лететь до заката, а там они достигнут острова Цион. А к западу от острова Цион было воздушное пространство под властью Левама.

Чарльз просто летел.

Он думал лишь о полете и внимательно наблюдал, чтобы под конец не допустить ошибки.

Фана делала то же самое. Она не говорила ничего лишнего и продолжала следить за происходящим позади «Санта Круза».

Они не разговаривали, но атмосфера в кабине была куда уютнее прежнего. Так бывало у пары пилотов, пролетавших вместе несколько лет, которым предстояло продолжать совместную работу все обозримое будущее. Чарльз и Фана прислонились спинами друг к другу.

Наконец на поверхности океана, отражавшей вечерний закат, появился их конечный пункт назначения.

Местом встречи с судном, присланным с материка, была безымянная скала где-то в 110 километрах от острова Цион.

Чарльз опустил оба поплавка. Затем, очертив в воздухе изящную дугу, «Санта Круз» приземлился на поверхность, словно заходящее солнце.

Золотистые следы разошлись по водной глади и беззвучно исчезли.

Вращение пропеллера замедлилось и, после секундной задержки, словно он снова собирался разогнаться, медленно стихло гудение, а затем, наконец, пропеллер остановился.

Переключив металлогидридный аккумулятор в режим подзарядки, Чарльз закрыл глаза, глубоко вдохнул и с улыбкой обернулся.

— Спасибо большое, госпожа, полет подошел к концу.

Фана повернулась к Чарльзу и ответила с неловкой улыбкой:

— Но у тебя до сих пор есть дела?

— Да. Мне нужно связаться с базой Ла Писта, чтобы вызвать кого-нибудь с материка. После этого нам останется лишь ждать корабля.

— Понятно, – тихо прошептала Фана, опустив глаза.

Сердце Чарльза дернулось. Он ощутил тревогу. Но, чтобы скрыть это чувство, открыл стекло кабины, изображая счастье.

— Это наша последняя ночь. Воздушный бой нам больше не грозит, так что давайте просто веселиться.

А затем он встал на крыло, протянул руку Фане, помогая ей выбраться из кабины, и надул резиновую лодку. Теперь уже набившая руку Фана помогала с приготовлениями.

Над отражавшим вечер океаном дул теплый ветер. Где-то к соленому ветру примешался запах, сообщавший о конце лета.