Привет, Привет и Привет (Новелла) - 5 Глава

***

— Это место не занято? — спросила меня совершенно незнакомая девушка.

На дворе было лето, каникулы, а я сидел в муниципальной библиотеке, пытаясь разобраться с домашним заданием.

Её голос будто прозвенел в тишине, царящей в здании. Я оглянулся вокруг, но все места были заняты учениками, тоже корпящими над уроками. Некоторых было просто не видно за стопками книг, нагромождённых на столах. Особенно много было тех, кто готовится к поступлению в университет и сдаче вступительных экзаменов. Их ещё называют краснокнижниками. Через год и я буду на их месте.

— Нет, присаживайся, — сказал я, в то же время убирая некоторые учебники в рюкзак, чтобы расчистить пространство на столе.

— Да я только книжку почитать, можешь не убирать остальные. Это у тебя домашняя работа на лето?

— Ага.

— Ну, тогда не буду тебя беспокоить, — сказала она, поднося к губам указательный

палец. Из-за этого картинного жеста она уже не казалась такой взрослой, меняя моё первое впечатление о ней. И всё-таки, что-то мне подсказывало, что она была старше меня. Выглядела очень спокойно и расслабленно.

Как и сказала ранее, она просто молча читала, только время от времени посмеиваясь вслух или тихонько шмыгала носом. Когда она издала очередной звук, я неосознанно посмотрел в её сторону, тут же пряча глаза и склоняя голову, извиняясь.

— За что ты извиняешься? — спросила она со смешком, выглядя однако удивлённой.

В этот момент в голове мелькнула мысль, что я хочу услышать её голос ещё раз.

Моё желание исполнилось быстрее, чем думалось. Я отлучился на минуту в уборную, а когда вернулся, она внимательно смотрела на мой сборник задач, будто разговаривала с кем-то в своей голове.

— В третьей задаче у тебя ошибка, — наконец сказала она.

Она взяла мой карандаш и начала быстро писать решение. Ей и минуты не понадобилось, чтобы закончить, и вот уже был готов ответ. Совсем не такой, как у меня. Я заглянул в ответы, написанные в учебнике: она была права.

— У тебя проблемы с математикой? Давай я тебе помогу? — предложила она, улыбаясь и заправляя прядь волос за ухо своими длинными пальцами. Тут до меня донёсся сладкий аромат, исходящий от неё. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять: сакура, она пахла сакурой.

Это было лето второго года старшей школы. Так я встретил Сиину Юки.

Наполняя лёгкие утренним воздухом, я сделал первый шаг на улицу, а потом побежал. Тетрадки с домашним заданием, пенал, кошелёк, телефон и полотенце — всё, что было у меня в сумке. И всё же, с каждым моим шагом они бились друг о друга, издавая довольно громкий звук.

Мир сегодня вращался чуть быстрее обычного, неся меня и мои чувства вперёд. На середине дороги я свернул направо, направляясь к прогулочной тропинке вдоль реки. Спокойная поверхность воды блестела под солнечным светом, казалось, заставляя даже воздух сверкать. Ха-а… Ха-а… Из груди вырывалось тяжёлое дыхание, а на лбу уже выступил пот.

После того, как перестал заниматься лёгкой атлетикой в средней школе, я всё равно иногда бегал, но по сравнению с регулярными тренировками, можно сказать, что тело перестало двигаться совсем. Ну и ладно. Ничего страшного. Всё это в прошлом.

Я превзошёл того, кем восхищался. Это было последним летом средней школы.

Когда я очнулся, то уже пересёк финишную черту. «А, вот и всё», — подумал я. Вот только ничего из того, на что надеялся и чего ожидал там не было.

Конечная станция. Три года я бегал и, наконец, добрался. Но внутри что-то будто взорвалось.

Я должен был сдаться, должен был опустить руки. Это должно было стать завершением.

Постепенно сбрасывая скорость до полной остановки, я стал ждать остальных. Тень, отбрасываемая мной, была всё такой же чёрной. Послышался стрёкот цикад. Воспоминания стали оживать в памяти. Я же был один тогда. Это был самый жаркий день лета.

— Что ты делаешь на середине дороги? — раздавшийся рядом голос, который прервал мои размышления, до чёртиков напугал.

Голос этот принадлежал моей однокласснице, Риндо Аканэ.

Её короткие волосы отбрасывали тень на лицо. На лбу были видны капельки пота, которые затем стекали по вискам. Одета она была в школьную форму, хотя каникулы ещё не закончились. Наверное, она шла в клуб.

— Да ничего, просто задумался, — засмеялся я, пытаясь уйти от ответа. Аканэ, похоже, всерьёз волновалась за меня.

— С тобой всё в порядке? Может, это солнечный удар? Давай я в магазин за водой схожу.

— Не волнуйся за меня, всё хорошо. Я сейчас в библиотеку иду, там в холле есть кран с питьевой водой. А ты куда идёшь, в клуб? — спросил я, но уже увидел оранжевую сумку, небрежно брошенную в корзину велосипеда, с которым она была. Она всегда носила с собой эту сумку на клубные занятия.

— Развратник, — бросила мне Аканэ. Она всё слишком драматизирует.

— С чего бы это?

— Ты ведь пялился на мою сумку. Ты ведь знаешь, что внутри?

— Ну, твой купальник. Разве можно за это меня развратником обзывать? — однако, к моему удивлению, Аканэ только рассмеялась.

— Увы, но нет. Там моё нижнее бельё.

— Почему?

— Так купальник-то уже на мне, — тут она быстро подняла подол своей юбки, под которой виднелся чёрный школьный купальник.

— Аканэ, мне надо кое-что тебе сказать. Неважно, нижнее бельё это или купальник, но лучше тебе перестать так делать. Мужчины — волки. Эта песнь стара, как мир, надо быть осторожнее.

— И всё-таки я права, — рассмеялась она. Ну вот, кажется, это полный провал.

Моё негодование полностью исчезло, но на его место пришло кое-что другое. Я же мужчина, в конце концов, а Аканэ просто так подняла свою юбку передо мной, и не важно, что под ней был купальник.

— Спасибо, — пробормотал я.

— И-и-извращенец! — вскрикнула она, тут же отпрыгивая от меня и увеличивая расстояние между нами.

Я дурак что ли? Зачем было говорить это идиотское «спасибо» после того, как она показала мне свой купальник под юбкой?

— Аканэ, это не то, что ты думаешь.

— Серьёзно? И что же именно не так?

— Ладно, ты можешь сказать, что то, что произошло, было неприлично, но я не извращенец.

— И в чём же разница? — спросила она, делая ещё один шаг назад.

Но всё ведь, действительно, было не так! Вот только я мог оправдываться и отрицать сколько угодно, а Аканэ тем временем продолжала увеличивать расстояние между нами. Теперь, чтобы она меня услышала, мне кричать надо было.

— Э-эй, извращенец! — закричала она.

— Такое чувство, что ты меня по имени зовёшь, а меня не зовут «извращенец», так что прекращай.

— Ну ладно. Вернусь к развратнику. Ты, кстати, не забыл про послезавтра? — вот чёрт, сам же ведь согласился. Теперь уже поздно идти на попятную.

— Помню я, помню. В шесть вечера у храма, да?

— Знаешь, я… — прокричала она.

— Что? — так как мы всё ещё были на приличном друг от друга расстоянии, мне тоже пришлось повысить голос.

— Я очень этого жду!

— Вот как?

— Я буду в юкате, поэтому ты тоже жди с нетерпением, развратник, — сказав это, Аканэ села на свой велосипед и поехала дальше, даже не подождав моего ответа.

Смотря на её удаляющийся силуэт, я подумал, что мне всё равно. Мне правда всё равно. Интересно, а это правда, что под юкатой не надевают нижнее бельё?

Дойдя, наконец, до библиотеки, я подошёл к фонтанчику с водой и, наклонившись к крану, стал жадно пить. Раньше у меня не получалось пользоваться этими кранами. Почему-то я просто не мог пить, наклонив голову вниз. Вода выливалась изо рта, не доходя до горла. Когда и как я наловчился пить из этих фонтанчиков — уже и не вспомнить. Наверное, это то же самое, что и пытаться вспомнить, как учился есть, ходить в туалет самостоятельно или ездить на велосипеде. Просто в какой-то момент ты обнаруживаешь, что уже умеешь это, но вспомнить, как научился не получается.

Утолив жажду, я направился в учебный зал. Стоило открыть стеклянную дверь, как меня тут же обдало волной прохладного воздуха: во всей библиотеке работали кондиционеры, спасая от жары.

Юки сидела за дальним столом около стены. В первый день нашего знакомства она принесла две книжки, и одну из них она сейчас, похоже, и читала. Хотя прошло уже три дня с нашего знакомства, сильно она не продвинулась в чтении, а причиной тому был я. Юки сильно выручила меня с домашним заданием, предложив свою помощь. Особенно трудно дела обстояли с математикой. Если бы не Юки, мне кажется, что сам бы я и за всё лето не закончил.

— Доброе утро, — поздоровался я, садясь рядом.

— Доброе, Ёси-кун.

— Прости, что опоздал.

Хоть мы и не договаривались о конкретном времени, но я всё равно извинился. Помогала-то мне Юки, так что было неловко заставлять её ждать. Сегодня я заговорился с Аканэ, поэтому и пришёл позже, чем рассчитывал. Завтра надо будет выйти пораньше.

— Да ничего страшного. Я сама только что пришла.

— Всё равно, нехорошо заставлять девушку ждать.

— А ты всё такой же порядочный.

— Э?

— Забудь. Ты, кстати, решил вчерашние задачи?

— Нет, что-то никак не получается. Вроде бы я следую алгоритму решения, но ответ всё равно неверный.

— М-м-м, мне кажется, ты просто делаешь маленькие ошибки по невнимательности. Может, из-за этого у тебя не получается решить. Покажи-ка.

Я достал тетрадь из сумки и передал ей.

— А ведь и правда, — не прошло и минуты, как Юки нашла ошибку.

Оказалось, что я всего-навсего забыл написать минус. В попытках скрыть неловкость, я засмеялся, но тут же получил по лбу. Болело не сильно — она не ударила в полную силу.

— Прости.

— В следующий раз будь внимательней.

— Понял, сэнсэй, — Юки ослепительно улыбнулась. Видимо, ей понравилось, что я её так назвал.

— Хороший мальчик.

Мы занимались до самого закрытия библиотеки, и хотя солнце было ещё высоко в небе, оно уже медленно клонилось к горизонту, окрашивая мир в яркие оттенки красно-оранжевого и удлиняя тени.

Как и все три дня до этого, я провожал Юки до станции. Когда мы прошли примерно полпути, она внезапно чуть отошла назад и прыгнула прямо на мою тень, приземлившись аккурат на грудь силуэта. Сердце, куда она наступила, чуть кольнуло.

— Что ты делаешь?

— Наступаю на твою тень, разве не видишь? Так мы будем одинаковыми.

— О чём ты? Разве есть такое правило? По-моему, когда наступаешь на тень, то тот человек и становится тенью вместо тебя.

— Вот как? Значит, ты не станешь таким же, как я.

— Таким же, как ты? Что ты имеешь в виду?

— М-м, красоткой? — дразнила меня она.

— Не хвастайся, — сказал я, и легонько стукнул её по голове ребром ладони.

Юки тут же картинно закричала: «Больно!». Она продолжила причитать, мол, бить девушек низко, и что это насилие, и что ей всё ещё больно. Я же просто молча наслаждался её голосом. А ещё, когда Юки надулась, она выглядела очень милой. Казалось, я мог смотреть на неё вечно.

Пока мы шли, занятые разговором, положение теней изменилось. Сейчас я шёл позади, и тень Юки касалась моих ног.

— Теперь ты тень, Юки.

— Ага.

Мы шли окольными путями, просто наслаждаясь прогулкой. Проверяя положение солнца, мы старались идти так, чтобы наступить на чужую тень. В одну секунду мне казалось, что моя тень движется в сторону Юки, как в следующее мгновение тень Юки приближалась ко мне. Стоило поменять положение, как тени составляли совершенно разные картины.

Мы повернули направо, затем налево, а потом вышли на дорогу. Мы совсем не следили за тем, куда идём, будучи занятыми игрой с тенями, и не заметили, как оказались в совсем незнакомой местности. Я первым заметил, что что-то не так.

— Юки, ты знаешь, где мы?

— Нет, не припоминаю это место.

— Ну, мы не так уж и долго гуляли. Скорее всего недалеко отошли, давай просто вернёмся назад.

— Да, давай.

Я уже развернулся, чтобы пойти обратно, как Юки вдруг схватила меня за руку. Юки попыталась переплести наши пальцы, но моя рука будто одеревенела. Она успокаивающе погладила меня по руке, пытаясь снять напряжение. В итоге она всё же нашла способ, и наши ладони, наконец, соприкоснулись.

— Э?

— О, прости, мне стало немного страшно, что мы потерялись.

— Нервничаешь?

— Да нет, просто детская привычка. Я постоянно держала младшую сестру за руку, чтобы она не потерялась.

— А, вот оно что. Я тоже так делал.

Юки не собиралась отпускать мою руку, поэтому я просто сжал её в ответ. Вот только регулировать силу сжатия было тяжело. Ладонь Нацуно, моей младшей сестры, была меньше Юки. Но ситуация тут была совсем другой. Я очень волновался, держа эту девушку за руку.

— Ты можешь сжать сильнее.

— Что?

— Ты пытаешься быть осторожным, чтобы не сделать мне больно. Я понимаю это. Но сейчас ты можешь держать крепче. Прямо как в тот раз, в магазине.

— В магазине? А такое было? — в ответ на мой вопрос Юки будто разозлилась и сама сжала мою руку изо всех сил.

— Ай, больно же.

— Вот так нормально.

— Но тебе ведь больно будет?

— Мне хочется, чтобы ты держался за меня крепко. Чтобы мы не разделились, и ты никуда не ушёл.

— Понял, — только и сказал я, сильнее сжав её руку. Моя ладонь сразу стала горячей, к щекам прилила кровь, и кончики ушей заалели. Мне тоже не хотелось отпускать её.

Что это за жар? Наверное, имя ему…

— Иногда потеряться не так уж и плохо, — кивнула Юки с удовлетворённым видом.

— Ну да, наверное. Время от времени непредвиденные обстоятельства — это удача.

— Я не совсем это имела в виду.

Повернув обратно, мы вскоре вышли на знакомую дорогу. Оказывается, мы просто-напросто зашли на одну из аллей. Если продолжать идти прямо, то там будет городской зал собраний, а затем мы выйдем на главную улицу.

— О, так мы даже и не потерялись, — сказала она и неожиданно дёрнула меня за руку. Сделав это, она рассмеялась, пока уже я не потянул её в другую сторону. Была моя очередь смеяться. Когда казалось, что она может упасть вперёд, я резко потянул её назад. Мне казалось, что мы так и продолжим дурачиться, но Юки сразу же перестала.

Её рука замерла в моей, и она остановилась. Всё её внимание было сосредоточено на доске объявлений, установленной около зала собраний. Интересно, что она там увидела?

— Что такое?

— Смотри, — указала Юки пальцем на постер с рекламой местного фестиваля. На чёрном фоне неба распускались яркие цветы фейерверков. Обычно как раз в эту пору везде начинают появляться эти постеры, поэтому ничего особенного или нового я в них не видел.

— А-а-а, фестиваль Синнё. Он уже послезавтра. Я…

— Ёси-кун, если ты не против… — начала Юки, не давая договорить.

— …иду туда с одноклассниками.

— Э? — одновременно вырвалось у нас обоих.

— Когда вы договорились пойти туда? — спросила Юки, первой отойдя от этого замешательства. Я же до сих пор был немного растерян.

— Эм-м, дня два назад меня пригласили.

— Два дня назад, значит. Вот как, я потеряла бдительность из-за летних каникул, — сказала Юки, поднимая взгляд в небо. Она закрыла глаза, будто была чем-то очень озабочена. Отросшая чёлка легла на её щёки, а между бровей появилась маленькая морщинка. Затем она вздохнула и отпустила мою руку. Я чувствовал, как тепло её ладони исчезло, а она отдалилась.

— Обещание, действительно, исчезло, — только и сказала она, а затем резко сорвалась с места, убегая прочь.

Я же так и стоял там, всё ещё не понимающий, что происходит. В голове будто каша была. Надо было хоть сказать ей «Подожди», но я даже не попытался остановить её.

Отбежав на приличное расстояние, она вдруг остановилась и развернулась, посмотрев на меня. Солнце за её спиной ярко светило, мешая разглядеть выражение её лица.

— До встречи, — сказав это, она отвернулась и продолжила свой путь.

Услышав это, я, разумеется, подумал, что и завтра мы как обычно встретимся в библиотеке, а потому просто крикнул ей в спину: «Увидимся».

Однако на следующий день, и на день после она так и не пришла.

***

***

— Если ты это не наденешь, то твоя юката будет просвечивать, — послышался чей-то хриплый голос, только я набросила юкату поверх лёгкого топа. Голос этот принадлежал человеку в возрасте, и говорил он на незнакомом мне диалекте. «Вот, вот, правильно. Продень руки в рукава, затяни. Хорошо выглядит, правда же? Сзади поправь. По такому поводу грех не приодеться. Вот так, замечательно». Я обернулась, но, конечно же, в номере была одна. «Так, а теперь оберни вокруг», — продолжил голос старушки в моей голове.

Под её руководством у меня получилось самой аккуратно одеть юкату, хотя прошёл уже год с тех пор, как я в последний раз её одевала. Юката эта была тёмно-синего цвета, украшенной рисунками двух золотых рыбок, чёрной и красной. Эту юкату оставила мне одна бабушка, которую я встретила только раз. Всё, что я о ней знаю — это её имя.

Покрутившись перед трюмо, я ещё раз проверила, не было ли складок на спине. Да, всё было идеально. Жаль только, что в европейский интерьер гостиничного номера я не вписывалась. Юката же хорошо подходила к интерьеру старого дома, в котором жила та самая старушка.

Я встретила ту бабушку аккурат год назад. Тогда я как раз собиралась пойти с Ёси-куном на фестиваль.

Когда говоришь о летних фестивалях, то первое, что приходит на ум — фейерверки и юката. Именно за ней я отправилась в один частный старинный дом.

На низкой деревянной калитке перед этим самым домом висела табличка с надписью «Кимоно и юката в аренду». Я толкнула створку, и тут же раздался звон дверного колокольчика. От калитки вглубь участка вела небольшая тропинка. Чуть пройдя по ней, я увидела старушку, сидящую на зелёной лужайке, что обмахивалась веером.

Глаза у неё были очень узкими, а из-за морщин, которые испещряли всё лицо, они казались ещё меньше. Её седые волосы, за которыми она, видимо, очень хорошо ухаживала, блестели на солнце.

— М-м, кто это тут пришёл? — хоть голос у неё и был строгим, почему-то она сама не создавала впечатление холодного человека.

— Я тут увидела табличку на калитке, хотела бы взять у вас юкату в аренду.

— Табличку? Табличку… А-а-а, так я уже давно этим не занимаюсь, ты прости уж, — вроде бы извинилась она, но как-то выглядела при этом довольной, всё так же продолжая обмахиваться веером.

— А, вот как, — от разочарования плечи мои опустились. Я ведь ждала с нетерпением того дня, когда смогу одеть юкату.

— Хм-м, а ты, барышня, красавица. Хочешь принарядиться?

— …Да.

— Для парня?

— Да.

— Влюблена в него? — спросила она, посмеиваясь.

Жаль, конечно, но тут она была не совсем права.

— Нет, но хотелось бы, чтобы он сказал, что я ему нравлюсь.

— Нехорошо это, барышня.

— И правда, — признала я свою вину.

— Хотя, быть может, девушке и надо быть такой. М-м, что же делать. Ты всё-таки очень красивая. Вот только у меня ничего не осталось. Только эта и зелёная. Ну-ка, посмотрим, — пробормотала она, и встав с ощутимым усилием, зашла в дом. Я так и осталась стоять в саду, не зная, что делать, но через некоторое время она меня позвала.

— Ну же, что же ты там застыла. Иди сюда, я тебе помогу, — раздался её голос, и, как и было велено, я прошла в дом.

Мебели и прочих вещей тут было очень мало, самый минимум для жизни. Однако в одной из комнат, где и была сейчас старушка, стоял красивый шкаф, в котором она что-то искала.

В комнате витал тот особенный запах старого дома: запах жизни, старения и смерти; будто вся человеческая жизнь была сконденсированна в воздухе.

Я украдкой осмотрела дом, как вдруг опять послышался её голос: «Нашла, нашла».

— Немного старовата, конечно, но ещё можно носить. Снимай свою одежду и примерь её, — сказала она мне, вытаскивая тёмно-синюю юкату из шкафа.

С первого взгляда можно было понять, что юката эта очень дорогая.

— Э?

— Давай быстрее, — будто приказала она, и я быстро разделась.

Когда я попыталась было надеть юкату на нижнее бельё, она сказала: «Ты если это не наденешь, то всё просвечивать будет». Затем она дала мне лёгкое ночное платье. Я послушно сняла своё нижнее бельё, которое упало кучкой у моих ног, и надела то, что она мне дала.

— Вот так, вот так. А теперь продень руки в рукава. Да, а теперь затяни. Сзади поправь. Замечательно. На фестивале надо обязательно выглядеть хорошо, — продолжала она направлять меня, но сама не помогала. Всякий раз, как я ошибалась, она только говорила, что исправить, до тех пор, пока я не сделаю всё правильно.

— Ты идёшь на фестиваль Синнё-самы? — Спросила она меня, когда я пыталась разобраться, как же всё-таки одеть оби*.

— Да.

— Я тоже ходила туда с моим мужем, когда была молодой. Вот только муж мой сходил туда всего раз. Он больше не видел цветов фейерверка.

— Вот как?

— Это не из-за возраста. Он просто перестал их чувствовать. Не так, тут ошиблась. Поддержи конец.

— Вот так?

— Да, а теперь затяни. Вот и всё.

Только сейчас, смотря в зеркало на себя, одетую в юкату, я поняла, что уже закончила.

— Красавица. Он точно признается тебе. Нет такого парня, который бы в тебя не влюбился. Так что иди и сохрани эту юкату у себя. Одень её с такой же яркой улыбкой и в следующем году.

Сердечно поблагодарив старушку, я направилась к месту, где мы договорились встретиться с Ёси-куном. Когда он увидел меня, глаза его стали как блюдца. Никогда их такими большими не видела. Я ждала, что он сделает мне комплимент, но он ничего не сказал, только его щёки густо покраснели. Хоть этого и было немного недостаточно, но я решила пока удовлетвориться этим.

Стоя на мосту в ожидании фейерверка, мы ели колотый лёд.

— Ты знаешь, что у колотого льда только сироп разный? Он и придаёт вкус, — сказал Ёси-кун, стоящий рядом со мной.

Я же в это время жевала свой голубой лёд, который уже стал каким-то безвкусным.

— Правда? — спросила я, хоть на самом деле и знала. Не могла не знать, ведь это я дала ему ту книжку, где он это прочитал. Вот только Ёси-кун этого не знал. Скорее всего думал, что взял её в библиотеке.

— Ага, так было написано в книжке, которую я как-то читал.

— Так получается, что у нас один и тот же вкус.

— Должно быть так.

— Хочу проверить, — сказала я, и ещё до того, как Ёси-кун дал своё согласие, быстро зачерпнула своей ложкой его лимонный лёд.

— Ну как?

— Непонятно. Хочешь попробовать? — спросила его я, и теперь уже зачерпнула лёд из своего стаканчика и поднесла ложку к его рту.

Он выглядел смущённым и, похоже, не знал, что делать. Сомневаясь секунды две, он всё-таки съел предложенное.

— Как тебе?

— Действительно, непонятно. Вроде бы и одинаковый вкус, а вроде и разный.

— Но сладкое всё равно сладкое, — подытожила наш диалог я, и в это мгновение в небе распустился первый цветок фейерверка.

Громкий звук выстрела эхом отдался в груди. Небо окрашивалось в разные цвета: вот оно было синим, а потом зелёным, затем жёлтым и красным.

— Как красиво, — сказала я.

— Ага, — согласился он со мной.

— В следующем году я опять хочу посмотреть его с тобой. Салют.

— Да, давай сходим вместе, — ответил он, и, наверное, это был первый раз с момента аварии, когда я надеялась, что это будущее всё-таки у меня будет.

Но, конечно, это был самообман. Этого будущего у меня быть не должно было.

Как и тогда, я сама надела юкату, но в этот раз в храм пошла одна. Мои гета* были немного большими и звонко клацали по дороге во время ходьбы.

Проходя мимо старого дома, который теперь был выставлен на продажу, я остановилась. Деревянная калитка была огорожена толстой проволокой.

Это случилось через несколько дней после того фестиваля.

…Он обязательно тебе признается.

Так сказала та старушка, но её уже нет на этом свете. Только эта юката служила доказательством нашего с ней знакомства.

— Вы уж простите меня. Специально постарались, чтобы принарядить меня, но в итоге всё было напрасно.

***

***

По дороге в храм ноги будто потяжелели в несколько раз. Не то, чтобы я не хотел идти туда, просто со вчерашнего дня мысли об одной девушке не давали мне покоя.

— О, Сэгава-кун, ты в самом деле пришёл, — послышались крики одноклассников, стоило им меня увидеть.

Обычно я не прихожу на такие события. В большинстве случаев я везде хожу один, поэтому все и стали думать, что я предпочитаю одиночество. В прошлом году на фестиваль Синнё я ведь тоже ходил один: купил себе колотого льда и смотрел на салют.

Посмотрев на одноклассников, я заметил, что все парни были одеты почти одинаково: джинсы или шорты, третьего варианта не было. А вот многие девушки нарядились в юкаты. Аканэ, кстати, тоже вроде говорила, что оденет юкату.

— Что значит «в самом деле»? Я же сказал, что приду.

— Да ладно, не заводись ты так.

— А это всё потому, что никто не привык к твоему присутствию. Вот все и удивились, — вдруг сзади на мою шею опустилась чья-то рука, не давая мне отойти ото всех.

Рука эта принадлежала моему другу — Такуме. Можно сказать, что мы были с ним довольно близки. Он ведь и пригласил меня на фестиваль вместе со всеми, поэтому надо было повеселиться. А то продолжать дуться — это как-то по-детски.

— Ты прости, честно говоря, у меня с домашкой всё не очень, вот и раздражён в последнее время, — сказал я, расслабив плечи.

— Вот оно что. Даже у таких одарённых людей, как Хару бывают проблемы с учёбой, — уловив смену настроения, поддержал беседу Такума.

— Да у тебя оценки лучше, чем у меня.

— Так я же гений.

— А может, в лоб тебе дать? — шуточно спросил я, и остальные меня громко поддержали и начали выкрикивать: «Давайте! Это фестиваль крови!». Затем они все окружили Такуму и принялись лупить его. «Ай! Да больно ведь! Ты куда по больному месту целишься, дурак?». В шуме такой дружеской потасовки вся негативная атмосфера рассеялась, и все просто веселились.

Хватит портить вечер другим. Уметь дать отпор, конечно, важно, но мы ведь всё ещё дети. Можно всё и в шутку перевести.

Такума пытался позвать на помощь: он и кричал, и подмигивал, и пытался послать мне сигнал. Разумеется, я отвернулся.

Ситуацию я больше не контролировал. Такума же весь сжался, пытаясь прикрыться, что выглядело забавно, учитывая его массивное телосложение. «Ты же поможешь мне? Постой, ты ведь не серьёзно?», — в последний раз прокричал он, а затем его окончательно закрыли набросившиеся на него мальчишки. Я же только похлопал им. Боже, какие они дети.

Именно в этот момент я почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся.

Чуть подальше от меня стояла девушка. Глаза её были сощурены, будто она смотрела на что-то яркое. Она была одета в тёмно-синюю юкату, на которой были изображены две золотые рыбки, плавающие в реке. Одна была чёрной, а другая — золотой.

Я только сделал шаг по направлению к ней, собираясь окликнуть её, но за секунду до этого позвали меня.

— Эй, Хару! — это была Аканэ.

Как и говорила, она пришла в юкате. Светло-зелёный цвет, на фоне которого распускались синие и жёлтые ипомеи. Эта юката очень подходила жизнерадостной Аканэ.

Я отвлёкся на голос, и она исчезла. Там, где она до этого стояла было пусто.

— Юки, — тихо сказал её имя. Ничего более я сделать не мог.

— Снег? Сейчас же лето, — недоумённо склонила голову подошедшая Аканэ.

— Не бери в голову. Кстати, тебе идёт юката.

— Правда? Хе-хе, — усмехнулась чему-то Аканэ.

Тут откуда-то выпрыгнул Такума, как чёрт из табакерки, и позвал всех. «Пошли», — сказала Аканэ и побежала к месту сбора. Я медленно последовал за ней.

Всё ещё сожалея, что упустил её, я обернулся, но, ожидаемо, там никого не было.

Фестиваль Синнё — это летний фестиваль с более чем пятисотлетней историей родом из моего города.

Согласно официальной легенде, этот фестиваль проводится в честь одной девушки, которую впоследствии назвали Синнё. Она спасла деревню от разбушевавшегося дракона, став его невестой. На самом же деле этот фестиваль — необходимый обряд, чтобы успокоить дух девушки, которую принесли в жертву, чтобы остановить потоп, а дракон — это река, вышедшая из берегов.

Вот и сегодня вечером в честь Синнё звучат барабаны и раздаётся звук флейты.

Наслаждаясь звуками фестиваля, я присел на каменную ступень и разложил рядом свои трофеи: пять куриных шашлычков на палочке и мини-кастеллу в коробочках. Так как мы ещё школьники, то карманных денег у нас не очень много. Именно поэтому мы покупаем всего понемножку, а потом делимся друг с другом. Остальные тоже пошли купить чего-нибудь.

Через некоторое время Аканэ вернулась одна. В руках она держала две Рамунэ*, три шашлычка из говядины на палочках и упаковку такояки. «Заждался, наверное», — застенчиво сказала она.

— Держи. Но только это наш с тобой секрет, — протянула она мне светло-голубую бутылку.

— А это нормально?

— Ага. Тут только на двоих хватит, так что выпей, пока остальные не вернулись.

— Понял. Спасибо. Что-то они долго, неужели там так много народу? — я поблагодарил Аканэ и взял бутылку.

Лимонад был очень холодный: видимо, его держали в воде со льдом. Пузырьки щекотали язык, а газировка была очень сильной, такой, что в груди что-то сдавливало, когда она попадала внутрь.

— Да нет, то ли они стараются быть предусмотрительными, то ли просто излишне опекают.

— Ты о чём?

— Не волнуйся, если не понимаешь. Да и не стоит тебе знать, наверное, — сказала покрасневшая Аканэ, сев рядом со мной.

Так вдвоём мы и наблюдали за фестивалем, попивая Рамунэ небольшими глотками. Весь праздник был смешением сотен голосов и красок.

Мы разговаривали с Аканэ, а наши одноклассники как-то не спешили.

— И всё же, что-то они слишком задерживаются. Пойду-ка я поищу…

— Знаешь, у меня голова идёт кругом, — сказала вдруг Аканэ.

— А, из-за праздника, наверное. Говорят, что на таких мероприятиях всегда давление поднимается. Или что-то вроде того.

— Вот как. Может, ты и прав.

Тут подул ночной ветерок, приятно ероша мои волосы.

— У меня такое чувство, что ты витаешь где-то в облаках сегодня.

— Да нет, — и это была правда. Я не врал. Я действительно веселился с Такумой, и с удовольствием любовался девочками в юкатах, и просто наслаждался атмосферой праздника. Всё правда было здорово, но…

— Тогда куда ты идёшь?

— Я же сказал, что пойду поищу их.

— Но это же не правда. Ты не их искать идёшь. Ты сегодня сам не свой. Кого ты ищешь? — спросила она, и я не нашёл, что ответить.

Витаю в облаках? Сам не свой? Может быть, Аканэ и была права.

Я веселился вместе со всеми, дурачился, но всё же мои мысли были заняты одним человеком. Оглядываясь по сторонам, я искал её, даже когда мы стояли в очереди всей толпой или когда все вместе сидели на этих каменных ступенях. Вот и сейчас не за одноклассниками ведь пойти хотел. На самом деле я искал Юки. Только с ней хотел увидеться. Вспомнив ту силу, с которой она сжимала мою ладонь, её прикосновение и её тепло, тело само начало двигаться.

— Ты прости, я пойду.

— Что?

— Мне надо найти кое-кого, а ты иди со всеми, — развернувшись, сказал я.

Аканэ крикнула мне в спину «Подожди!», но я всё равно не остановился.

Мне хотелось найти её и пригласить посмотреть с нами салют. Я собирался использовать всю свою храбрость, чтобы позвать её.

Как она отреагирует? Удивится? Или обрадуется? Было бы здорово, но было бы ещё лучше, если бы она улыбнулась.

Я побежал в самую гущу толпы, оглядывался по сторонам в попытках отыскать её. Пейзажи вокруг постоянно менялись. Я всё искал её, но тщетно.

— Эй, Хару. Ты что делаешь? А Аканэ где? — спросил Такума, когда я случайно врезался в него.

— Прости, потом всё объясню. Мне надо бежать.

— Эй, Хару, я серьёзно! Ты куда? И где Аканэ? — недовольно прокричал он, но я проигнорировал его, продолжая свои поиски.

Где же она?

***

***

Мир вокруг затих, и время будто остановилось. Я мысленно начала обратный отсчёт: три, два, один, ноль — и тут же тишину разорвал первый выстрел фейерверка. Затем уже послышались радостные возгласы.

Салют начался.

Посмотрев на небо, я представила себе, как Хару веселится, окружённый одноклассниками, и в груди заболело. Не зная, что делать с эмоциями, я вновь обратила взгляд вверх, откуда раздавались звуки салюта.

Залп фейерверка озарил небо, распускаясь красным цветком на тёмном фоне.

Но это длилось всего секунду. Тут я склонила голову в недоумении. Что-то было не так. Краски будто поблекли, а звуки исчезли. Так ведь быть не должно. В прошлом году салют ведь был такой красивый, а сейчас мне казалось, что я смотрю чёрно-белый телевизор без звука.

Именно поэтому я и потеряла интерес к происходящему и от нечего делать уставилась на постер прямо передо мной. Фотография на нём была сделана в прошлом году, но сейчас и на нём краски фейерверка казались тусклее.

Ну вот, как-то скучно, да и одиноко. А ведь он мне первой пообещал.

— Ёси-кун. Дурак… — еле слышно прошептала я.

***

***

Звук начавшихся фейерверков заставил моё сердце ускориться. Залп разорвал тишину, а аплодисменты и возбуждённые возгласы, казалось, удвоили шум взрывов.

Через полчаса салют уже закончится. Кто-то в толпе закричал «Тамая!», а за ним следом послышалось и «Кагия!»*.

Я побежал на мост, откуда открывался самый лучший вид на салют. Нету.

Затем — на станцию. Людей там было немерено. Вот идёт дедушка, держа внучку за руку. Компания из пяти мальчишек, скорее всего младшеклассники. А там фотографируются, наверное, студенты. Пока все смотрели в небо, любуясь фейерверком, только я один вглядывался в толпу.

Горло будто горело, или скорее, болело от недостатка кислорода. Я уже задыхался, и никак не мог восстановить дыхание. Рубашка вся пропиталась потом, и он же заливал лицо, попадая в глаза, но я не останавливался. Возле станции её не оказалось. И возле библиотеки тоже не было.

Чёрт, залпы уже участились — теперь они шли один за другим без перерывов. В небе взрывались мириады цветов, смешиваясь. Шум становился всё громче и громче. Кульминация близко.

— Да чтоб тебя, — ругаясь, я всё продолжал свои поиски.

Следующим пунктом стал тот переулок, куда мы свернули с Юки, потерявшись по дороге со станции. Там мы держались за руки, веселились и смеялись. Там Юки улыбалась.

Чернота вновь расплылась по небу, видно было лишь блекнущие разноцветные следы, рассекающие небосвод. Зрелище было не особо впечатляющим, и всё же эти хвосты были похожи на метеоритный дождь.

Я молился, пока бежал. Взывал к ним бесчисленное количество раз: пусть только они приведут меня к ней. Это же не должно быть так сложно.

И тут я остановился. Знакомое здание и телефонная будка, пространство рядом с которой было слабо освещено фонарём.

Глубокий вдох.

Она была там.

Юки стояла перед доской с объявлениями у городского зала собраний и пристально смотрела на постер с объявлением фестиваля. Она была в той же юкате, в которой я видел её два часа назад, но на фейерверки она не обращала никакого внимания. Её лицо в профиль вдруг осветилось синим, а затем жёлтым, потом зелёным и красным.

— Юки, — я совсем уже выбился из сил, поэтому медленно, тяжело переставляя ноги, подошёл к ней.

— Почему ты здесь?

Удивлённое выражение лица сменилось на недоумевающее, и она пристально посмотрела на меня своими пронзительными глазами. Брови её сошлись на переносице, и этого было достаточно, чтобы произвести впечатление и заставить смутиться. Но я не мог пойти на попятную.

— Я ведь так и не дослушал тебя в прошлый раз, вот и пришёл это исправить.

Те её слова, что исчезли, смешавшись с моими.

— И ты говоришь об этом только сейчас? Как подло с твоей стороны.

— Ага, — ещё пять шагов.

— Ты ведь понял, что я хотела сказать.

— Может быть, — четыре шага.

— И всё же, понимая это, ты ничего не сказал.

— Прости, — три.

— Да ты к тому же парень. И всё равно заставишь меня это сказать? — два. — Трусливо это.

Остался всего один шаг. Протяни руку — и можно её коснуться.

— Ну, тогда я скажу сам. Давай посмотрим фейерверк вместе. С тобой я счастлив.

— …

— Нельзя?

— …Нельзя.

— Почему же?

— Так ведь он уже закончился, — сказала она, подняв голову. В её глазах всё ещё прослеживался отпечаток грусти и злости, но на губах начала появляться игривая улыбка.

— Это тоже подло, — ответил я.

Мы посмотрели наверх, и тут в небе в последний раз взорвался красной вспышкой фейерверк. И лишь я один видел, как он озарил её тёмные глаза.

1. ↑Оби — пояс юкаты или кимоно.
2. ↑Тяжелые, в дюйм толщиною деревянные сандалии.
3. ↑Рамунэ — японская газировка
4. ↑Тамая и Кагия — у японцев принято выкрикивать эти слова во время салюта.