Привязанность: Судьба пары (Книга вторая) (Новелла) - 2.2 Глава

Скорее всего, Эдгар и Вольфганг торопили его и он был слишком взволнован.

Такахито мог немного понять Артура и его чувство ответственности как Альфы.

Услышав историю семьи Госфорд и их самое заветное желание оставить потомков в будущем, звучало в его сердце.

Поскольку он не участвовал в нападении 17 лет назад, Артур должен был добиться хоть каких-нибудь результатов, несмотря ни на что, и должен был оправдать надежду семьи Госфорд на продолжение рода.

(Я до боли хорошо понимаю их чувства… но…)

Быть похищенным по этой причине все еще было для него «ненормальным».

Нынешнее «нет» было другого типа. До сих пор сам акт для него был не совсем «нормальным».

Но теперь он понял, какое удовольствие доставил ему этот поступок.

Он понял, какое удовольствие доставляет ему Артур.

Как это было мило с его стороны…

(Однако…)

Когда он думал о том, что этот акт был просто «задачей» для Артура, и независимо от того, сколько обещанного удовольствия ему доставлялось, все это казалось бесполезным. У него было чувство, что чем лучше он себя чувствует, тем сильнее было ощущение пустоты.

Артур медленно опустился на него. Сладкий пряный «запах» обвивался вокруг него, и голова Такахито закружилась.

Ничего хорошего… когда он был окружен этим «запахом», все его мысли исчезали… их будто смывало.

К нему приблизилось изящное лицо, и в тот момент, когда выдох мужчины коснулся кончика его носа, Такахито отвернулся от Артура. Борясь с соблазном «запаха», Такахито обеими руками толкнул мужчину в грудь.

— Нет!

— Такахито…

Удивленный этим, казалось бы, страдальческим голосом, он посмотрел на него.

(Что?.. это выражение…)

Поскольку в прошлый раз в пещере он сам соблазнил этого человека, Артур, похоже, не думал, что ему откажут.

Несмотря на это, было бы не многим лучше, если бы он просто властно взял его, как в прошлый раз, но Артур не пытался этого сделать.

Он молча смотрел на лицо Такахито.

Казалось, в глубине его янтарных глаз сквозила боль, и сердце Такахито сжалось.

Не выдержав такого удушающего взгляда, Такахито снова отвел взгляд.

— Даже если ты делаешь такое… это бессмысленно, — прошептал он небрежным тоном.

— Такахито?

— Твое желание не будет исполнено. Несмотря на то, что мы делали это много раз… Я не забеременел. Я определенно не «Ева».

По какой-то причине слова, слетевшие с его губ, вызвали боль в груди, и это удивило его.

Почему было так больно? Похоже, что он на самом деле не против, даже если он не был «Евой».

Даже если в случае насилия не было никакой возможности забеременеть, это было бы намного лучше.

Было бы гораздо лучше не быть… «Евой».

Когда Такахито прикусил губу, не в силах разобраться в собственных чувствах, Артур заявил твердым тоном:

— Ты «Ева». Я могу это утверждать.

Чувствуя, что его успокаивают, Такахито сердито посмотрел на Артура.

— Откуда ты это знаешь?

Глаза Артура горели жаром. Когда он будто пронзил Такахито своим горящим взглядом, Артур схватил его руку и направил ее к своей возбужденной части. Он прижал руку Такахито к горячему, набухающему бугорку.

— То, что я так реагирую на тебя — это доказательство.

— …

— Мои чувства, мои мысли о том, как я хочу тебя — это доказательство того, что ты «Ева».

Сердце Такахито бешено колотилось, позвоночник онемел, его словно ударило током.

«Хочу тебя»… это первый раз, когда Артур произнес такие слова.

От похотливой части тела, к которой прикасалась его рука, шел обжигающий «жар», температура тела Такахито также постепенно повышалась.

— …Такахито.

Артур окликнул его хриплым голосом.

Мужчина рассказал о своем «желании» и телом, и словами. Он ждал его реакции.

Такахито чувствовал, что сегодня Артур хочет, чтобы мы приняли друг друга по обоюдному согласию, а не чтобы он принимал одностороннее участие.

(Ничего хорошего… Я не должен принимать его.)

Даже если бы это было незначительно, была возможность того, что он забеременеет, он должен отвергнуть этого человека.

Принять тот факт, что он на него не нападет как удачу, категорически отвергнуть этого человека прямо здесь и сейчас и ждать завтрашнего полнолуния. В полнолуние он убежит из «Лесного дома».

Это было к лучшему. Это был правильный выбор.

Он понимал это. Здесь не было места для выбора. Выбор был только один.

Но, несмотря на это…

Когда большая рука Артура коснулась его щеки, все было уже не важно. Бессознательным движением Такахито потерся щекой о ладонь его твердой руки.

Артур, с жаром глядя в глаза Такахито, придвинул голову поближе.

Он был так близко, что Такахито потерял фокус. И затем…

Вместе со вздохом теплые губы коснулись его.

Словно удостоверившись в правильном ощущении губ Такахито, Артур несколько раз прижался к ним. Затем, он начал нежно целовать. Левый уголок его губ, середина и правый уголок, он целовал все, двигаясь покругу.

— …

Ошеломленный происходящей ситуацией, Такахито вдруг широко раскрыл глаза.

Потому что он запоздало вдруг понял, что Артур делает.

(Э-э? Поцелуи?)

Поцелуи? Почему мы это делаем?

До этого момента они только занимались сексом несколько раз, но ни разу не целовались.

Потому что поцелуи — это выражение любви, это было нечто, что их не касается.

Было очевидно, что поцелуи не нужны для «спаривания».

(Так почему же?..)

Пока Такахито пребывал в замешательстве, Артур в это время целовал, прижимался, лизал и посасывал его губы. Артур использовал свои губы и язык, чтобы осторожно и неторопливо ласкать его, как вдруг мужчина попытался просунуть кончик языка в пространство между губами Такахито и тот бессознательно сжал их.

— Твой рот… Открой его.

Не в силах противиться такому нетерпеливому приказу, Такахито слегка приоткрыл рот. И в тот же самый момент, словно нетерпеливо ожидая их открытия, он почувствовал во рту влажный комок.

(Язык?)

К тому времени, как Такахито понял, что это был язык Артура, тот уже двигал им во рту, как будто это была его собственность. Такие места, как его верхняя челюсть и тыльная сторона зубов, место ближе к глотке, зубы и внутренняя сторона щек… Он извивался там, будто исследуя.

— …хва…

Язык Такахито, будто не находя себе места, свернулся калачиком, но был пойман языком Артура. Вслед за вязкостью сплетенных языков, в горло хлынула слюна.

В ответ он сглотнул, ему захотелось пить.

Не давая ни минуты покоя Такахито, который находился в шоке от того, что проглотил чужую слюну, Артур углублял поцелуй все больше.

—  … фух…. ммнн…. хаа…

Постепенно в голове у Такахито затуманилось, а глаза увлажнились.

Было ли это из-за недостатка кислорода, или это было по другой причине… он ничего не мог сказать. Не зная, как правильно отнестись к своему первому поцелую, Такахито мог только чопорно позволить вторжение.

(Поцелуй… это поцелуй…)

Каждый раз, когда внутри его рта что-то шевелилось, силы покидали его и так окоченевшее тело, а сознание все больше затуманивалось. Влажные звуки поцелуя эхом отдавался в его барабанных перепонках, слюна капала с уголков его губ из-за того, что он не мог ее проглотить.

Его рот был полностью под контролем этого человека, он начал чувствовать, что его рот ему не принадлежит.

Обнимая измученного Такахито, Артур еще крепче прижал его к себе.

— …

От неожиданного объятия у Такахито перехватило дыхание.

— Ар… тур?..

Окутанный удушающе сладким и пряным «запахом», Такахито задыхаясь, выкрикнул имя мужчины.

Артур ничего не ответил.

Он молча продолжал держать Такахито.

Сильно прижимаясь к его груди, Такахито смог почувствовать быстрое сердцебиение. Сердцебиение Артура и его собственное совпадали в точности.

В тот момент, когда Такахито почувствовал стук сердца Артура, будто это было его собственное, его грудь невыносимо задрожала.

Болезненно. Сладко. Мучительно… сладко.

Захваченный такими отвратительно смешанными чувствами сладости и боли, Такахито внезапно понял.

Причина, по которой он не может этого сделать… он не сможет отвергнуть этого человека.

Причина, по которой его «несогласие» было принято из-за чувства ответственности. [прим. анл.: я думаю, что Такахито имеет в виду здесь чувство ответственности Артура.]

Причина, по которой ему было грустно, заключалась в том, что он не оправдал надежд Артура.

И главная причина то, как он отреагировал на «запах» Артура и как он становился горячее и возбужденнее от него.

(Мне…)

Мне нравится Артур…

Потому что он ему нравится… из-за этого.

Поняв это, он сразу же разгадал множество загадок, которые ставили его в тупик.

(Правильно. Нравится… Он мне нравится.)

Осознав это, он как сухая губка впитывающая воду, заполнил каждый уголок тела чувством сильной любви.

В мгновение ока все его тело наполнилось «желанием».

Он не мог сказать, с каких пор все изменилось.

С каких это пор он стал очаровываться главой семейства Госфорд. Тем, кто держал его с ошеломляющей силой и нападал на него?

Почему его чувства, которые раньше очевидно были ненавистью и страхом по отношению к этому человеку, превратились любовь?

Может быть, это из-за проведенного времени, когда они бегали и зарывались в снег? Не потому ли, что они много раз занимались любовью?

Было ли это связано с широтой взглядов этого человека как Альфы и мужественностью дикого волка, которой ему самому не хватало?

Нет…  возможно даже с того момента, когда они впервые обменялись взглядами на дороге, неужели он уже тогда влюбился?

Может быть, все было так, а может и нет.

Поскольку даже сам Такахито не понимал, он чувствовал, что в догадках нет особого смысла.

Потому что он уже ему нравился.

Поэтому он не мог понять когда, даже оглядываясь в прошлое…

(Почему я влюбился в первый раз именно таким образом?)

Он размышлял об этой горько-сладкой любви.

Этого никто не желал. Это не будет благословением ни для Дзингудзи, ни для семьи Госфорд.

Казалось, что эта любовь не могла принести плодов.

Этот человек был главой семьи, который планировал убить его, даже если ребенок родится.

Для Артура он был частью семьи, которой суждено было противостоять. Сын человека, убившего члена его семьи.

Да, этот человек спас его, когда он упал в реку. Он также защитил его от Вольфганга. А также научил его охотиться.

Но это было потому, что мужчина считал его «Евой».

Артур упрямо считал, что он «желал» его из-за того, что он был «Евой».

Тот, кого мужчина хотел, был «Евой». А не Дзингудзи Такахито.

Он, скорее всего, не проявил бы никакого интереса к тому, кто не был «Евой».

Как доказательство, они ведь планировали похитить его маму, но как только они поняли, что его мама больше не «Ева», они с готовностью поменяли свою цель на него. Так оно и было.

Вероятность того, что Артур, который не был гомосексуалистом, влюбится в него, была… даже не одна из тысячи.

От такого сурового вывода, к которому он пришел, у Такахито резко заболело сердце.

(Я рад, что не понял этого раньше.)

Его сердце уже не могло трепетать от предвкушения. Было бы лучше, если бы он не осознал, что влюбился, ведь любовь закончилась так же быстро, как к нему пришло это понимание.

Эта слишком мимолетная первая любовь заставила его пролить немного слез.

С болью в сердце Такахито крепко обнял спину человека, которого любил.

Единственное, что он сейчас мог себе позволить.

Он ответил на крепкие объятия этого сильного тела. Артур вздрогнул от неожиданности.

…

После того как они некоторое время молча обнимались, Артур отпустил его. Отойдя на некоторое расстояние, он вгляделся в лицо Такахито. Мужчина устремил на него пристальный взгляд, будто высматривая истинные намерения Такахито.

— …все в порядке?

Даже если это он был «Евой»… было правдой то, что сейчас Артур желал и хотел его.

Такахито знал, что не должен этого делать. Принимая друг друга по обоюдному согласию и несмотря на возможность беременности, он знал, что этот поступок предавал его родных.

Он должен отвергнуть этого человека.

Но, он не был достаточно сильным, чтобы вот так вот отвергнуть человека, которого он любил.

(Мне очень жаль… все… простите меня.)

Зная в глубине души, что он совершает преступление, Такахито мягко закрыл глаза, приглашая его.

— …Такахито.

Артур снова сомкнул их губы.

Первый поцелуй после того, как он осознал свои чувства, заставил грудь Такахито задрожать, а в уголках его глаз стало горячо.

(Артур… Ты мне нравишься… нравишься…)

Он не мог этого сказать.

Если он признается, Артура это встревожит. Поскольку этот человек был по-настоящему добр, если бы он узнал о чувствах Такахито, он бы начал излишне беспокоиться.

Он не хотел беспокоить человека, который ему нравился.

(…нравишься … нравишься …)

Пока он повторял про себя эти слова, которые не мог сказать вслух, Такахито открыл рот и по собственной воле втянул язык Артура внутрь.

Ранее, когда они целовались, он ничего не мог поделать, но на этот раз он робко сплетал их языки.

— Нннхх… фуух… нн…

Ведомый Артуром, он неуклюже откликался на его требования.

В то время как он с энтузиазмом отвечал на углубляющийся поцелуй, медленно, прежде чем кто-либо заметил, оставшееся чувство вины улетучилось.