Прогулка по воде (Новелла) - 2.2 Глава

По привычке проснувшись на рассвете, я отправился на пробежку по близлежащему парку. После душа наскоро позавтракал готовым блюдом китайской кухни сомнительного вида, три упаковки за доллар. Но, несмотря на всю мою утреннюю рутину, заявиться в такую рань в Ист-Виллидж я не мог. В итоге я, чтобы убить время, два часа катался по кругу в метро, читая взятую в библиотеке книгу.

Входная дверь была открыта, но в холле никого не было. Когда я поднялся на второй этаж в поисках людей, я увидел Гленна Маккуина, смотрящего фильм. Когда я тихо открыл дверь, мужчина, вероятно, увлечённый происходящим на экране, меня не заметил. Не желая его отвлекать, я молча достал из кармана мобильный телефон и бросил взгляд на часы.

‘8.33 утра’.

Я прислонился к косяку приоткрытой двери, подумав, что, должно быть, приехал слишком рано.

Кино, что смотрел Маккуин, было японским фильмом под названием «Никто не узнает»*.

(* рекомендую смотреть только людям с железными нервами)

Однажды женщина с сыном переехали в новую квартиру. Их поприветствовал арендодатель, предупредив, что соседи терпеть не могут шумных детей, и они направились в свою новую тесную квартиру, волоча за собой огромный баул. Заперев изнутри входную дверь, они расстегнули молнии чемоданов: в них тихо прятались ещё трое малышей. Жизни изолированных от внешнего мира детей, не имеющих даже свидетельства о рождении, были даже вполне счастливыми, пока не превратились в трагедию, когда их мать влюбилась в мужчину и исчезла.

Никто не знал об их существовании, но, как ни парадоксально, никто и не хотел знать. Мне казалось, что сюжет фильма был очень похож на реальную жизнь: я не должен чувствовать вину за чудовищные реалии мира, потому что я за это не несу ответственности.

Небо за окном было сумрачным, покрытым свинцовыми серыми тучами, казалось, будто из них вот-вот хлынет дождь, и в неосвещённой комнате было темно. Из-за пасмурной погоды в помещении было жарко и влажно. Гленн Маккуин нажал на кнопку пульта, и яркий свет от экрана развеял сумрак.

В этот момент в моей памяти всплыли слова Джанин о прозвище этого человека и о том, как гениально он умеет овладевать мужскими сердцами.

Она сказала, что его прозвище Аид. Облик Аида, бога царства мёртвых, сына Кроноса и Реи, приносящего богатства подземного мира людям, согласно мифам, был столь же прекрасен, как и облик его брата Зевса, но его длинные, ниспадающие на лицо волосы придавали ему вид мрачный и пугающий.

Профиль Аида Маккуина был ярко очерчен голубоватым светом от телевизора. Он, казалось, был околдован происходящим на экране. Не зная, что за ним наблюдают, он продолжал смотреть фильм.

Глядя на него, я вспомнил о 5 000 долларов, что поднялись из его подземного царства и появились на моём банковском счёте, и о том превью, что он написал. Несомненно, у Маккуина были уникальная аура и удивительный темперамент, но он просто мерзкий тип, так легко произносящий всякие пошлости типа «облизать соски», «дырочка», «похотливый взгляд»… Он лишь сутенёр борделя, владеющий большой компанией и множеством работников в ней. Но самое гадкое, что, подумав об этом, я почувствовал себя немного лучше.

Я невольно вздохнул, и лицо Гленна Маккуина медленно повернулось ко мне. Когда наши взгляды встретились, свет от голубоватого экрана телевизора белой вспышкой отразился в его янтарных глазах. Человек, сидящий ко мне вполоборота, посмотрел на меня снизу вверх, и его блестящие, как стекло, глаза медленно расширились.

«Ты уже здесь?» — удивился Маккуин.

«Кажется, я пришёл слишком рано».

Я, украдкой вытирая вспотевшие ладони о штаны, подошёл ближе и присел рядом с ним на упругий кожаный диван. Сидя, закинув ногу на ногу, Маккуин выключил остановленный на паузе DVD и переключил на канал с какой-то назойливо громкой передачей.

«Как дела, всё хорошо?»

«Да».

«Не знаю, слышал ли ты, но мне понравился эпизод с Кайлом».

«Да».

Маккуин рассмеялся, услышав мой лаконичный ответ. Хотя он держался непринуждённо, мне было очень неловко оставаться с ним наедине.

Мужчина снова повернулся к экрану, и, похоже, это была его безнадёжная попытка вести себя так, чтобы я почувствовал себя комфортно. Если бы не странная случайность, мы бы никогда не сидели рядом на дорогом кожаном диване и не разговаривали друг с другом. «У меня нет таланта располагать людей к комфортному общению». Из всех возможных людей Гленн Маккуин был самым трудным оппонентом, который был мне совсем не по силам.

Мне никто не звонил, но я наклонился и пошарил в сумке на полу, собираясь достать свой мобильный. Пока я проверял время и выключал телефон, я спиной чувствовал его пристальный взгляд.

«У меня есть полное собрание сочинений Станиславского. Если хочешь, я одолжу почитать», — он смотрел на меня, подперев подбородок рукой. Его лицо неожиданно оказалось слишком близко, поэтому я слегка отпрянул назад.

«Я заметил у тебя в сумке учебник по актёрскому мастерству. Можешь взять почитать, что понравится. Мне не жалко».

Пока я искал достойный ответ на его внезапную любезность, он кончиком пальца указал на стеллаж у стены, полный DVD дисков.

«И если захочешь взять что-то посмотреть – бери, не стесняйся. Не стоит скачивать на халяву фильмы в сети. Я категорически против того, что люди таким образом воруют фильмы», — усмехнулся Маккуин.

‘Вероятно, есть люди, которые, как и кино, незаконно скачивают порно’.

«Я ничего не скачиваю».

С экрана донёсся громкий смех. В тёмной комнате я чётко видел его лицо, освещённое ярким светом от ТВ, и смущённо почесал шею: «Рядом с моим домом есть магазин с DVD… Парень, который там работает, он мой бывший одноклассник, и время от времени он даёт диски напрокат постоянным клиентам… Это дешевле… Но, если диск поцарапается, будет штраф…»

Это даже не то, что я пробормотал, а потрясающе членораздельная расшифровка моего невнятного бубнежа. С трудом удержавшись от тяжёлого вздоха и ругая себя на чём свет стоит, я подумал, что наверняка выглядел куда умнее до того, как сказал это.

«…В общем… Я никогда ничего не скачиваю».

От моего жалкого лепета глаза Гленна Маккуина удивлённо округлились. Он долго смотрел на меня, а потом вдруг громко расхохотался: «Это… правильная привычка».

Мне послышался в его голосе сарказм, а сам он едва сдерживал смех.

«Я слышал, что ты мечтаешь стать актёром экшенов. Джанин рассказала. Ммм… Я не должен был об этом узнать?»

«Да нет…»

«На работе я много узнаю об актёрах моей студии. Но ты оказался для меня загадкой».

Маккуин смотрел на меня, подперев подбородок рукой. Я не знаю, удивился ли он, узнав о моей мечте быть актёром боевиков, но он долго не мигая смотрел на меня безо всякого выражения на лице. ‘Если он на всех смотрит так, словно вот-вот пронзит взглядом, то наверняка многие люди неправильно его понимают’.

Чувствуя себя неловко, я хотел опустить голову, но Маккуин, ещё некоторое время молча понаблюдав за мной, подперев голову, отвернулся первым.

Переключив канал с дурацким шоу, на которое мы даже не взглянули, он произнёс: «Я не чувствую в тебе ауры актёра экшенов. Возможно, актёра драмы…»

На канале, на который он переключил, оказалась комедийная передача, в которой известнейшие звёзды выходили на сцену и валяли дурака. На экране зрители то и дело взрывались хохотом. Хотя Гленн Маккуин и не отрывал взгляд от экрана, казалось, что он едва ли следит за происходящим на нём. Хоть шоу и было действительно забавным, ни одна чёрточка на его лице не отражала следа веселья. Мне сперва показалось, что таким образом он мне тактично намекнул, что я не гожусь в актёры, но потом я подумал, что он не это хотел сказать.

«Что Вы имеете в виду?..»

Он медленно обернулся ко мне и открыл рот, чтобы ответить, и как раз в этот момент дверь резко распахнулась.

«Что это ты делаешь в такой непроглядной темноте?»

В дверях, прислонившись к косяку, стоял мужчина, казалось, среднего роста. Голубоватый флуоресцентный свет таял, падая на этого яркого блондина.

«Чем занимаетесь?»

Вошедший пристально смотрел на Маккуина, зажав в губах сигарету. Тот ответил ему долгим взглядом и произнёс: «Что ты здесь делаешь в такое время?»

«Что? Разве я пришёл туда, куда мне нельзя? Захотел и пришёл…»

Прищёлкнув языком, мужчина нащупал выключатель и зажёг свет в комнате. Из-за внезапно вспыхнувшего яркого света Гленн Маккуин нахмурился и прикрыл глаза рукой.

«А где ребёнок?»

«За ней присматривает соседская леди».

Незнакомец с мягко зажатой в зубах сигаретой подошёл к дивану, засунув руку в карман. Его взгляд скользнул по настенным часам и, минуя меня, направился к Маккуину. Блондин вольготно расположился на диване напротив, закинув ногу на ногу, и достал из кармана зажигалку.

«Я слышал, ты собираешься снимать в Англии».

«Да, я так решил».

«Возьми меня с собой».

Маккуин хмуро посмотрел на него, но ничего не ответил. Незнакомцу явно было наплевать на пристальный взгляд Маккуина, и он с равнодушным видом выпустил струю дыма.

«Возьми меня на съёмку в Англии».

«Я уже распределил все роли».

«Не торопись с решением. Я могу сыграть твоего партнёра», —  усмехнулся блондин. Когда он улыбался, его глаза приобретали обаятельный изгиб.

Глядя на кончики пальцев мужчины, который небрежно стряхнул пепел с сигареты на стеклянный столик, Маккуин холодно улыбнулся.

«Ты же знаешь, я смогу тебя удовлетворить. А мы с малой не должны влачить жалкое существование и голодать».

Маккуин поднял голову, а улыбка с его лица исчезла. Он посмотрел на блондина острым взглядом, будто хотел просверлить его насквозь.

Мужчина всё ещё улыбался, но в его улыбке, казалось, было скрыто лезвие цинизма и желчи. Как я понял из разговора, этот человек был профессиональным порноактёром, играющим нижние роли, и, кроме того, каким-то образом участвовал в воспитании ребёнка.

Напряжённая атмосфера, царившая между этими двумя, изматывала до крайности, хотя я просто молча сидел рядом. Не в силах больше выносить это давление, я поднялся с дивана, вытирая вспотевшие ладони о брюки.

Когда я закрыл за собой дверь комнаты, их собственное противостояние осталась позади, но тут я вспомнил, что мой мобильный остался там, и вернулся за ним, чувствуя себя крайне глупо. Желая сбежать оттуда подальше, я спустился по изогнутой, как раковина улитки, лестнице. За толстым оконным стеклом, уходящим в потолок, виднелись тёмные облака, и тонкие капли дождя уже барабанили по стеклу. Из-за духоты и жары, полной влаги, у меня на спине выступил холодный пот.

Все изображения на стенах вдоль лестницы были сплошь абстракциями в светлых тонах. В здании царило глубокое спокойствие, пропитанное откровенной чувственностью. Сейчас я мог позволить себе просто присесть на ступени и полюбоваться картинами.

Я услышал, как резко открылась дверь. Оглянувшись назад, я увидел, как блондин торопливым шагом вылетел из комнаты. Его покрасневшее лицо с выражением крайней степени презрения было поднято вверх. Мужчина выглядел так, будто его оскорбили, а сам он был в ярости. Заметив меня, он, казалось, постарался взять себя в руки: его торопливый бег по лестнице замедлился, и он приблизился ко мне с неразличимым и нечитаемым выражением на лице.

‘Бледный, раздражённый, красивый’.

Мужчина сбежал вниз по лестнице, будто воссоздав образ из фильмов «Nouvelle Vague»*.

(* Французская новая волна (фр. Nouvelle Vague) — направление в кинематографе Франции конца 1950-х и 1960-х годов)

Я в изумлении смотрел на входную дверь, которая громко захлопнулась за его спиной, и, если бы не поток холодного воздуха, коснувшийся моей спины, я бы ещё долго таращился в ту сторону, где исчез этот человек.

«Хах».

Вздрогнув от ощущения холода на влажной от пота спине, я услышал сухой смешок позади.

«Ты такой милый, ты решил меня встретить?»

Это была Джанин. Я чувствовал себя неловко от этого слова, которое мне показалось совершенно неуместным, и от её сладкого тона.

«Или ты сидишь здесь, потому что тебе не с кем поиграть?»

Услышав озорные нотки в её голосе, я нахмурился и поднялся со ступени. Сверху вниз посмотрев на Джанин, которая была гораздо ниже меня, несмотря на то, что стояла ступенькой выше, я мягко толкнул её ладонью в лоб.

«Не смейся надо мной».

На лице девушки расцвела улыбка, и она рассмеялась. У Джанин была прекрасная улыбка, которая ощущалась как свежий и ласковый весенний ветерок.

Сегодня она была одета в чёрную кожаную юбку и белую блузку с чёрным ремешком, стягивающим её талию на подобие корсета. Если не считать броши с изображением робота и ожерелья из черепов на груди, это был очень женственный и утончённый образ.

«Ты сегодня рано».

«Надо было прийти попозже?»

«Нет, нет. Всё хорошо, молодец. Мне как раз пригодится твоя помощь, нужно кое-что перенести».

Её просьба состояла в том, чтобы переместить несколько гигантских панелей* с четвёртого этажа ко входу. В отсутствие других членов съёмочной группы мы начали выполнять ту работу, что раньше мне здесь делать не приходилось. Взявшись за оба конца панели, я отступил и вошёл в лифт.

(* если честно, понятия не имею, как это будет по-русски. Речь идёт от большой панели с изображением на ней. Если кто-то знает, напишите, плиз, в комментариях — исправлю)

«Я уже неделю планирую их перенести, но у меня даже не получилось их сдвинуть».

«И никто не помог тебе?»

«Ну, я ещё никого не просила. А сейчас увидела тебя и вдруг решила попросить».

‘Так, кнопка первого этажа’. Стоя рука об руку, прислонившись спиной к стене лифта, я чувствовал на себе взгляд Джанин.

«У тебя такие кончики пальцев…»

«Тупые?» — оборвав её на полуслове, я сжал кулак. Мои пальцы не были ни короткими, ни длинными, но ногти были очень короткими, по форме напоминающими рыбью чешую, словно ногти на маленькой детской руке.

«Такие только на руках?»

Моя бывшая девушка, с которой я встречался много лет назад, сказала, что единственная милая часть моего тела – это мои несуразные пальцы, не соответствующие моей внешности. Не знаю, так ли это действительно мило, как она сказала, но, когда я спросил об этом своего дедушку, показав ему руку с короткими ногтями, он ответил, что это рука трудяги. Пока я, разжав кулак и глядя в пол, думал о своей полной тяжкого труда жизни, точно такой же, как была и его жизнь, лифт звякнул. ‘Первый этаж’.

Наблюдая, как Джанин изо всех сил старается удержать тяжёлую панель, я приподнял её немного выше, чтобы уменьшить для неё поднимаемый вес. Девушка смотрела на панель, словно любуясь картиной, уже украшающей стену вестибюля.

«Пока перенесём половину, я позже попрошу Тейлора их развесить».

«Что дальше?»

Я держал панель, на которой крупным планом были изображены лица двух мужчин. На рисунке было название «Совершенство».

«О, это же тот постер, что я сняла со стены в прошлом году. Он висел тут два года, и я подумала, ну сколько же можно? Вообще-то предполагалось, что панели на стенах нужно менять раз в год, но всем лень».

Изображение на плакате в полной мере соответствовало его названию – «Совершенство» – на белом фоне были нарисованы два человека необыкновенной внешности. В центре был Гленн Маккуин с полузакрытыми глазами, скрытыми за густыми чёрными ресницами, а рядом с ним, практически касаясь его подбородка своим, был светловолосый мужчина с довольно надменным выражением лица. Он был тем самым блондином, у которого минутами назад состоялась та пронизанная холодом встреча с Маккуином.

Я смотрел в голубые глаза блондина, чей пристальный взгляд был направлен куда-то за пределы постера. Его глаза были чистого голубого цвета, безо всякой примеси коричневого, как это часто встречалось.

«Этот фильм срежиссировал Маккуин, и продажи DVD два года назад были невероятными. Кроме того, фильм был удостоен многих наград».

«Наград?»

«Ты удивишься, но в этом жанре тоже есть свои награды и церемонии награждения. В церемонии GayVN Awards* есть номинации за лучшую сцену эякуляции**, лучшую нижнюю роль, лучшую верхнюю, лучший фильм, лучшую режиссуру… Забавно, да?»

(* реально существующая церемония, ежегодно вручающая награды за работу, проделанную в индустрии гей-порнографии. Организатор AVN (Adult Video News) американский журнал, посвящённый видеоиндустрии для взрослых. У них даже есть свой «Зал славы»  🙂)

(** на сайте AVN такой номинации не нашла, возможно, художественное преувеличение)

Разумеется, это было забавно, но смеяться было нельзя, ведь лицо Джанин было серьёзным. Если она гордилась своей работой здесь, а она действительно гордилась, она бы не стала насмехаться над самой её сутью. Хотя номинация «лучшая сцена эякуляции» была действительно забавной.

Когда я увидел порно-плакаты, украшающие вестибюль, мне вспомнились фильмы для взрослых, которые мы с другом смотрели у него дома тайком от его родителей. Якобы роскошная жизнь, однообразная и шаблонная актёрская игра, наигранно страстные эмоции, невыносимая работа оператора, демонстрирующая исключительно преувеличенные и фальшивые изображения секса, и сценарий, базирующийся лишь на бесконечных клише – всё это о фильмах для взрослых.

‘А как насчёт фильма для взрослых, снятого Гленном Маккуином? Пытался ли он вырваться за заезженные рамки других фильмов для взрослых и достичь «совершенства», как в названии постера?’ Я вспомнил собрания сочинений по актёрскому мастерству и прекрасные образцы классического кино в его библиотеке.

Однако до тех пор, пока даже внутренняя сцена прослушивания в офисе превращается в фильм, что он обычно снимает, это будет не более чем просто качественно снятое порно.

«Будешь жвачку?» — Джанин порылась в карманах и достала пачку размером с большой палец.

Я жевал вишнёвую жевательную резинку и не моргая смотрел в чуть более молодое лицо Маккуина на постере.

«Думаешь, это хороший фильм?»

«Ну, думаю, да. Это немного экспериментальная работа, но жанр подразумевает пошлость, так что основная идея выполнена хорошо. Одолжить тебе диск?»

«Не стоит».

«Ах, ты уже видел профиль парня, с кем сегодня будешь сниматься?»

«Да».

В профиле мужчины по имени Люк, заявившего, что он хочет сыграть со мной, было сказано так: «В этом году мне 30 лет, я не натурал».

«Он приедет через четыре часа. Ему нужно быстро отснять эпизод и уехать. Он агент по недвижимости, и вечером у него встреча с клиентом».

«Агент по недвижимости?»

«Ага, Люк — самый популярный агент по недвижимости в Нью-Йорке».

Я долго смотрел на Джанин, как дурак, пока она, наконец, не рассмеялась, поигрывая бровями: «Он сказал, что всегда готов сняться с парнем в его вкусе. Ну, что сказать, у Люка довольно избирательный вкус, и, когда появляется такой человек, он сразу просит с ним сняться. Очень редко, но и такие люди бывают».

Уж не знаю, что так привлекло этого парня, что он, посмотрев мой эпизод с Кайлом, попросил о совместной съёмке, но… знать о том, что кто-то рассматривает меня в таком ключе, очень… странно. Получается, не все люди делают это из-за денег, но ещё и ради удовлетворения своих сексуальных желаний.

«Не думай об этом, как о бремени. Он не из тех, кто будет назойливо надоедать, но он горяч».

Хоть я и не переживал об этом, взгляд девушки, когда она пристально смотрела в моё лицо, был полон беспокойства.

«Вообще-то Леншер тоже хочет с тобой сняться, но об этом потом…» — добавила Джанин.

Имя Леншер мне было смутно знакомо, поэтому я задумался о том, где же мог его услышать, но я не сумел как следует обдумать это из-за воплей, донёсшихся из вестибюля.

«Ты у меня получишь! Я тебя убью!»

Джек Блэк отчаянно бросился к входной двери и ворвался в холл. Пока дверь плавно закрывалась за ним, в помещении слышался звук дождя с улицы. Ливень затопил город.

После этой вспышки эмоций парень застыл, ссутулившись и обхватив голову руками.

«Привет, Джен».

«А? Эээ… Я…»

Взгляд Джека Блэка попеременно метался между часами на стене и Джанин. Вероятно, он не ожидал, что в вестибюле окажется кто-то ещё, и замер в смятении. Судя по всему, на нём был макияж, но теперь всё под глазами было черным-черно, видимо, от долгих слёз потекла тушь.

«Макияж…»

«Всё в порядке!» — Джек Блэк, надув губы, опустил вниз своё раскрасневшееся лицо. Как обиженный ребёнок, он поспешил к лифту, нажал на кнопку и исчез.

Джанин небрежно прислонилась спиной к стене, громко лопнула большой пузырь жвачки, снова прожевала её и спросила, обернувшись ко мне: «Милаха, да?»

«……»

«Я имею в виду Джен».

Джанин полностью повернулась ко мне: «Последние несколько дней я делаю дома скульптуру Джен. Я уже закончила стальной каркас и залила его цементом, раствор уже почти застыл. Я подумываю о том, чтобы установить её в вестибюле компании, когда закончу, но мне ещё нужно разбить стеклянные плитки для мозаики, а затем я её украшу. Свою работу я назвала «Ослеплённый безумием»».

Я пристально вглядывался в зелёные глаза Джанин. Ожидая мой реакции, она смотрела на меня взглядом, полным гордости, поэтому я не разрешил себе даже подумать о том, что она сказала это ради того, чтобы рассмешить меня. Я не позволил сомнению отобразиться на моём лице: она ведь явно не шутила.

Мне показалось странным, что она хотела использовать образ Джека Блэка в качестве предмета искусства, но, когда я услышал название чудной работы, сам мир её искусства показался мне подозрительным. Однако искусство было подобно далёкому таинственному острову на горизонте, и вряд ли обыватель вроде меня был действительно вправе его оценивать.

«Джек… То есть, Дженнифер не выглядела счастливой».

«Парень Джен – гей-порноактёр. Сейчас он на съёмках в Англии, и его партнёр очень не нравится Джен. В последний раз, когда Джен была оператором в съёмках, она не смогла контролировать свои эмоции, поэтому на записи оказался поток проклятий, и они с Маккуином из-за этого здорово поссорились. Я действительно… Я наблюдала за этим со стороны, и я действительно… Это было очень смешно».

«……»

«Так всегда случается, когда ты безумно влюблён, но, когда ты ещё и ревнивец – это вовсе не шутки. Когда любимый человек ставит тебя в трудное положение из-за своего эмоционального превосходства, тот, кто любит сильнее, всегда чувствует себя неполноценным, испытывая чувство горя и поражения. Есть люди, которые преодолевают это, говоря: «Я тебя убью!» и «Я тебя брошу!», но Джен никогда этого не сделает. Это отвратительно и убивает тебя. Я не могла оторвать глаз от Джен, когда она сходила с ума и устраивала шум. Что ж, сегодня увидим. Кстати, там такой ливень, а она бежала без зонта!»

Я не смог разобрать всего, что, волнуясь, выпалила девушка, но одно я понял наверняка: Джек Блэк был той музой, что вдохновляла Джанин.

В тишине вестибюля Джанин выдула из жевательной резинки большой пузырь и громко его лопнула. Собрав прилипшую ко рту жвачку и снова зажевав её, она ударила меня локтем в бок.

«Ты действительно мне очень нравишься».

Я вздрогнул от её неожиданного признания и уставился на неё сверху вниз, а Джанин ласково посмотрела на меня в ответ.

«На свете нет второго такого человека, который сможет выслушать от меня все эти глупости».

Девушка засмеялась, потрясая плечами, словно её что-то очень сильно позабавило. Отсмеявшись, она вздохнула. Положив голову на моё плечо, она опустила глаза и посмотрела на свои ногти, покрытые чёрным лаком.

«И почему, учась в школе, я не встретила такого ребёнка, как ты?»

Пошевелив пальцами, Джанин снова подняла голову и посмотрела на меня. Ударив меня ладонью по спине, она сказал такое, отчего мне снова стало не по себе и с чем на самом деле я был не согласен.

«Эд, ты действительно классный парень».

***

Гей с непоколебимыми сексуальными предпочтениями, агент по недвижимости и представитель среднего класса, Люк Челленджер немного отличался от своей фотографии в профиле на веб-сайте. Возможно, это из-за его коротко остриженных каштановых волос, но в реальной жизни он выглядел намного моложе своих тридцати.

«Когда ты позвонил мне на прошлой неделе, твой голос звучал очень взволнованно».

«Правда?» — засмеялся Люк и медленно положил руку мне на колено.

Маккуин сидел на маленьком табурете и держал в руках камеру. «Ослеплённый безумием» Джек Блэк, в пух и прах разругавшись с Маккуином, убежал обратно в дождь, и мужчина сейчас снимал за него.

Почувствовав в словах Маккуина саркастические нотки, сопровождаемые игривым смехом, Люк рассмеялся.

«Кажется, ты сказал, что «внизу стало очень тяжко», да?»

«Я не говорил таких пошлостей».

«Ты сказал, что стало жарко?»

«Да».

Люк по очереди загнул пальцы правой руки, – большой, указательный, безымянный и мизинец – оставив только средний, и со смехом помахал им перед Маккуином. Этот парень, который уже сыграл в семи эпизодах, казалось, чувствовал себя совершенно комфортно с Маккуином. Возможно, это было из-за того, что они были примерно одного возраста.

«А что тебя привлекло в нём?»

«Прежде всего, у него прекрасное тело, да и в целом… Он великолепен».

Его рука на моём колене медленно поднялась к бедру.

Люк слегка повернул голову и посмотрел на меня. Его красивые, чуть прищуренные глаза осторожно двигались по моему лицу, искрясь нескрываемым искушением и ненароком соблазняя. Лицо же его было самым обычным, из тех, что часто можно встретить на улице.

Придя в назначенные два часа, он открыл дверь и, как только вошёл, снял с запястья часы Rolex. Когда Тейлор направил камеру на Люка, чтобы заснять закулисную сцену, он, повернув голову, случайно обнаружил, что я сижу на диване.

Когда он протянул руку для рукопожатия, мне показалось, что передо мной порядочный деловой молодой человек. Эта ситуация, когда мы должны были вступить в сексуальную связь перед камерой, была крайне неловкой, потому что он произвёл на меня впечатление буквально идеального парня.

Он казался преуспевающим бизнесменом и человеком, который не пострадает, даже если станет известно, что он снимается в гей-порно.

«У тебя есть особое предпочтение к каким-либо частям тела? Какой-то фетиш?»

«Ну, попка?»

При этих словах Люка Маккуин расхохотался.

«И какие же попки тебе нравятся?»

«Ох, возможно, красивые, аккуратные, в меру мускулистые? Лучше всего, если у парня короткая талия и крепкие бёдра: так попка выглядит гораздо лучше».

‘Моя задница — самая обычная задница’. С другой стороны, мужчина с изысканным вкусом к попам засмеялся, игриво ткнув меня локтем в бок.

«Как у Томми?» — голос Маккуина был ровным.

Я всё ещё чувствовал сопротивление в своём сердце, но мне никак нельзя было этого показать. ‘Да и эти мягкие слова обольщения…’ Я медленно поднёс руку к лицу, прикрыв свой вздох ладонью.

«Томми, а есть ли у тебя фетиш на части тела?»

«Ну, это не совсем фетиш, но… Мне нравятся красивые руки».

«Почему?»

«Потому что мои руки уродливы».

Когда меня попросили их показать, я положил руку на спинку кровати. ‘Натруженные руки, полные мозолей, средней длины пальцы, очень коротко подстриженные ногти, круглые ладони, кажущиеся толстыми…’

«Он милый, правда?» — тихо рассмеялся Маккуин.

Меня сегодня уже дважды назвали милым, но я всё ещё не смог с этим смириться, поэтому я сжал кулак и убрал руку за спину, пряча ладонь.

От Люка исходил сильный мускусный запах. Как и на съёмках с Кайлом, нам не давалось времени, чтобы создать хоть какое-нибудь подобие близких отношений, прежде чем мы займёмся сексом. Возможно, из-за того, что после съёмок у него была назначена встреча с покупателем, на Люке был костюм.

Его сильный парфюм, костюм и мужественная внешность напоминали мне, где я и кого я собираюсь обнять. Я тут же вспомнил лицо Маккуина, как две недели назад он сказал мне, что геи не платят за просмотр порно с актёрами, которым противен однополый секс.

Когда я поцеловал мужчину в шею, он прижал меня к себе. Люк гладил руками моё тело, а я ослабил его галстук и нежно ущипнул губами тонкую кожу шеи. Я чувствовал его вкус на своих губах. Обмануть себя было невозможно: когда я скользнул по его шее, я почувствовал твёрдое адамово яблоко. Подняв руку и прижав её к груди Люка, как я всегда делал, когда был с девушкой, я расстегнул верхнюю пуговицу его рубашки.

В отличие от меня, кто, волнуясь, был медлительным и неловким, этот мужчина не выказывал признаков стыда или смущения. Я выдохнул горячий воздух и провёл мокрыми ладонями по его плечам. Перед объективом камеры я изо всех сил пытался проглотить неприятие отношений с представителем того же пола. Когда мои усилия выглядели чересчур неестественно, он с улыбкой слегка касался губами моего лба, прикрывая своим телом. Когда наши губы встретились, я почувствовал привкус ополаскивателя для рта, которым тоже недавно воспользовался.

Полуобнажённый Люк скользнул рукой к поясу моих брюк, расстегнул их и, погладив мой пах, достал пенис. Легонько прикусив меня за мочку уха и коротко поцеловав в губы, парень спустился вниз. Он вынул язык и лизнул кончик головки. По моей спине прошла дрожь удовольствия, и я закрыл глаза.

Когда я снова открыл глаза, почувствовав, как горячее удовольствие обволакивает всё моё тело, я увидел, как камера снимает меня сверху донизу. Я искал глазами обладателя длинного изящного пальца, лежащего на рукоятке камеры, и в этот момент сильное давление сжало мой член. Затуманенными глазами я увидел приближающуюся для крупного плана камеру.

«Хаа!..»

Маккуин задумчиво смотрел на меня, и я, словно попав в ловушку горячего мёда, чувствовал, как всё тело плавится от жара его взгляда.

Люк оказался очень опытен в оральных ласках. Это было слишком сладко, словно патока. Мои веки задрожали, я закрыл глаза и открыл их снова, но Гленн Маккуин всё так же смотрел на меня сверху вниз со своей камерой.

Меня мучила жажда, в горле пересохло, будто я наглотался песка. Объектив камеры по-прежнему был направлен на меня, так что я не мог прикрыть своё красное лицо и вместо этого притянул к себе Люка. Когда наши губы соприкоснулись, затылок парня заслонил меня от камеры, и Гленн Маккуин отступил и отошёл в сторону.

***

«Возьми».

Люк, завязывая галстук, протянул мне что-то, пока я вытирал полотенцем мокрые волосы. Это была визитная карточка с фиолетовым жемчугом на лимонном фоне. По словам Джанин, он был одним из лучших агентов по недвижимости в Нью-Йорке и жил в Челси. Его настоящее имя — Леви Леман.

«Я слышал, что ты живёшь в Нью-Йорке».

Сунув бумажник в карман пиджака, он склонил голову и смотрел на меня широко открытыми глазами.

«Позвони мне, если надумаешь вместе выпить пива».

В отличие от Кайла, он поспешил быстро отснять эпизод, не успев даже толком поговорить, так что я не ожидал, что он захочет продолжить общение. ‘Возможно, лучший вариант — это принять визитку, которую Люк протянул мне’. Глядя на этого человека, я положил визитку в задний карман.

«Конечно».

Парень не мог не понять, что я ответил неискренне. Даже если минутами ранее мы испытывали наслаждение, между нами снова была сплошная стена. Леви Леман пожал плечами и улыбнулся. Похлопав меня по плечу, он нетерпеливо взглянул на свои часы, словно показывая, что не позволит искушению сбить его с пути.

«Что ж, сейчас у меня совсем не осталось времени, так что буду рад пообщаться позже».

С приятной улыбкой мужчина попрощался и ушёл. Я не сомневался, что больше никогда с ним не пересекусь, как и с Кайлом после прошлых съёмок.

Все сотрудники были в монтажной. Я обошёл комнату, ожидая Джанин, которая отошла, сказав, что у неё осталась кое-какая работа. Я стоял у книжного шкафа в темноте, разбавленной лишь тусклым светом фонарей из-за окна, за которым всё так же шёл проливной дождь. Я надеялся, что Гленн Маккуин не просто так сказал, что я могу брать DVD и книги.

Однажды я здесь видел книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве». Найти её было нетрудно, потому что переплёт был красиво оформлен. Когда я взял книгу и перевернул первую страницу, дверь открылась. Яркий свет с лестницы разогнал тьму, и я обернулся.

Я на ощупь нашёл выключатель на стене за книжным шкафом, и комната осветилась. Когда наши глаза встретились, Маккуин молча улыбнулся одними губами и слегка наклонил голову к плечу. Его загадочный взгляд скользнул по мне и замер на книге у меня в руках. Улыбка на его губах стала чуть глубже.

«Подожди минутку… У тебя ведь есть время? Хочу предложить тебе работу».

Маккуин был так высок, что, когда он приблизился ко мне, падающая от него тень полностью перекрывала мою.

Он протянул руку и взял книгу с полки рядом со мной, слегка задев меня закатанным до локтя рукавом рубашки. Возможно, из-за того, что в особняке было прохладно, по всему моему телу побежали мурашки. Я медленно провёл ладонью по предплечью и стал ждать, пока он заговорит.

«Наверно, тебе будет немного неловко говорить об этом».

«…..»

«Несколько дней назад мне позвонил Леншер, но я… — издалека начал он, как будто подступаясь к какой-то непростой задаче. — Он сказал, что хочет сняться с тобой».

Имя Леншера я сегодня уже слышал от Джанин. И даже до этого я где-то его слышал. Это было словно острый шип в моём мозгу, но, когда Маккуин снова произнёс это имя, я тут же его вспомнил: неделю назад Маккуин позвал меня в монтажную, чтобы показать видео с этим человеком. Когда я посмотрел видео с ним и Кайлом, мне показалось, что Леншер был очень умелым в сексе.

«Попробуешь снизу?»

‘Это действительно грубо’.

Я поднял голову, глядя в лицо Маккуину. ‘Если бы на днях я не услышал этого же от Джанин, страшно представить, насколько бы нелепое у меня сейчас было выражение лица’.

«Не нужно думать, что это слишком тяжело. Позиция пассива – это просто одна из сторон секса. Просто другая его грань…»

«И тем не менее… — мой голос, оборвавший его, был напряжённым. — …Хорошо, я подумаю об этом на будущее».

И только сказав это, я понял, что мой ответ вовсе не был ответом. Маккуин спросил меня не про «будущее», а про сейчас. Я вздохнул и собирался снова заговорить, но он положил руку мне на плечо.

«Эд, я знаю, о чём ты думаешь, но нижняя роль — это не роль жертвы или какая-то слабость, как тебе кажется. Не стоит чувствовать себя некомфортно при мысли принять это. Это всего лишь одно из сексуальных предпочтений, как я сказал ранее».

Договорив, Гленн Маккуин внезапно замолчал, перестав уговаривать меня взяться за эту работу, и несколько язвительно рассмеялся. У меня мелькнула мысль, что привычка этого сильного характером человека смеяться, чтобы скрыть своё замешательство, довольно привлекательна. Не говоря ни слова, я смотрел ему в лицо.

«Кроме того, актёру нижней роли мы платим дополнительно 500 долларов, но тебе я хочу предложить 6 000 долларов*. На самом деле, это большие деньги».

(* за предыдущие съёмки в роли актива Эд получил по 5 000, т.е. Маккуин предлагает на 1 000 больше)

Рука Маккуина сильнее сжалась на моём плече. Видя, что этот человек сделал более практичное предложение вместо того, чтобы продолжать фонтанировать сомнительной логикой и неубедительными аргументами, я чуть было не сказал, что не в деньгах дело. К счастью, я тут же прикусил язык, вспомнив, что именно ради них всё это и делаю, иначе я выставил бы себя полным дураком. Стоя перед его улыбающимися глазами, я вздохнул и склонил голову, чувствуя тяжесть на сердце.

6 000 долларов — таков был гонорар, который Брэд Питт получил за своё появление в фильме «Тельма и Луиза». Даже с учётом цен тех лет это была немаленькая сумма. Хотя Брэд Питт благодаря этой картине получил 6 000 долларов и стал популярной звездой, я не сомневался, что, если приму это предложение, меня самого ожидают лишь страдания.

«И Вы тоже…»

«…..»

«…Вы тоже делали это?»

Если вспомнить высокий рост и телосложение Гленна Маккуина, его прозвище Аид Маккуин и его довольно горделивую манеру держаться, мне кажется, что мой вопрос о его роли пассива прозвучал очень вызывающе.

Гленн Маккуин некоторое время оставался безмолвным, в удивлении глядя на меня сверху вниз, а затем расхохотался. Однако смех на его губах быстро затих.

«Ну… Бывают и исключения», — он произнёс это тихим, доверительным тоном, словно посвящая меня в какую-то тайну, а потом снова рассмеялся.

«Просто у меня более определённые сексуальные предпочтения, чем у других».

Его смех, перемежающийся с шёпотом, казался каким-то непристойным. Подняв уголок рта в улыбке, он убрал руку, лежащую на моём плече.

‘Если бы не прозвучал звонок лифта, в котором приехала Джанин, как бы я справился с его пристальным взглядом, направленным на меня?’

«Пойдём, я наконец закончила».

«Хорошо».

«Маккуин, ты тоже иди. Эд, на выход».

Маккуин кивнул в ответ на слова девушки, прежде чем посмотреть на меня с лёгкой улыбкой. Я отвернулся и подошёл к Джанин, избегая его пристального взгляда, который, казалось, следовал за мной по пятам. ‘Наверное, у меня не очень хорошее выражение лица’. Джанин посмотрела на меня с озадаченным видом, но я не хотел объяснять ей, что привело к этой атмосфере.

Я спустился в вестибюль и достал зонт. И только когда я вышел за дверь, я вспомнил.

‘Что это за аура, что подходит драме?’

Я хотел понять, что имел в виду этот человек.

«Что? Ты что-то там забыл?»

Джанин раскрыла зонтик и недоумённо повернула ко мне голову, когда я остановился. Холодная дождевая вода стекала по мраморным ступеням, пенясь под ногами. Дождь, непрерывно ливший с утра, и не думал прекращаться. ‘Этот вопрос не стоит того, чтобы возвращаться и заставлять Джанин ждать’.

«Нет, ничего. Пойдём».

Я раскрыл свой зонт и вышел под дождь. На улице было уже темно. Словно мы шли ночью по морю среди глубоких волн, а влажные брызги разбивалась под подошвами наших ботинок.

Конец второй главы.