Прорываясь сквозь облака (Новелла) - 1 Глава
БУМ!
Волны жара и пылающего огня атаковали всё живое. Осколки разрушенных взрывом камней разлетелись во всех направлениях. Несущие стены не выдержали, в результате чего неподалёку рухнул очередной свод стен. Среди бушующего пламени обломки падали, как проливной дождь, заглушая звуки сирен полицейских машин и громкие крики людей.
«КОМАНДНЫЙ ЦЕНТР ПРОСИТ ПОДКРЕПЛЕНИЕ! НАМ НУЖНО ПОДКРЕПЛЕНИЕ!»
«КАПИТАН ЦЗЯН? ГДЕ КАПИТАН ЦЗЯН?!»
«НЕТ! КАПИТАН ЦЗЯН УЖЕ ВНУТРИ! БЫСТРЕЕ! ПОТОРОПИТЕСЬ!»
Яркие пятна цвета стали размытыми и искажёнными, словно внутри чистилища, шум быстро отступал вместе с волнами дыма.
Ладони, прислонённые к стене, были обожжены, и кровь, текущая из его пальцев, стремительно испарялась в языках пламени. Он не чувствовал боли и не слышал ничего вокруг. Независимо от того, сколько раз одна и та же сцена повторялась в его сне, единственное, что он мог слышать в этом мире, объятом пламенем, — это собственное горячее и хриплое дыхание. Он поднял пистолет на демоническую фигуру, медленно выходящую к нему из моря огня.
БАХ!
Фигура всё приближалась.
БАХ!
БАМ! БАМ! БАМ! БАМ!
Пули прошли сквозь иллюзорную фигуру, словно сквозь воздух, без следа исчезая в огне.
Хватка пальцев ослабла, и его пистолет, Беретта-92, упал на землю перед ним с едва различимым звуком.
«Я здесь, — раздался ядовитый голос. Он доносился из-за спины, отдавая холодным смехом в ушах. В ту же секунду чья-то рука погладила его по щеке, и голос снова произнёс. — Цзян Тин, я здесь».
Тысячу и один раз он оглядывался назад в этот момент, но независимо от того, сколько бы усилий он ни прикладывал, он никак не мог разглядеть эту тень во мраке.
«Идём со мной в ад, — сказала фигура с улыбкой. — Это конец для тебя… Навсегда».
Он закрыл глаза. Хватаясь за последнюю нить сознания, мужчина услышал сирены пожарных и полицейских машин, приближающихся издалека. Однако пылающий огонь уже поглотил всё вокруг, и, когда земля дрогнула и треснула, бесчисленные демонические когти потянулись и утащили живое тело в бездну…
***
Три года спустя. Город Цзяньнин.
Глаза Цзян Тина открылись.
Солнечный свет проникал в больничную палату через муслиновые занавески, освещая комнату нежным светом, отражающимся от чистых белоснежных стен. Перед больничной кроватью стоял букет белых роз, наполняющий комнату слабым ароматом. На нежных цветочных лепестках всё ещё оставались капли прозрачной росы.
Мягкий голос медсестры проник в комнату через щель неплотно закрытой двери: «Пациент №538 сегодня проходит формальный осмотр перед выпиской. Идите и сообщите начальнику, чтобы подготовили счёт для его семьи…»
«Он пролежал в коме так много лет, но всё же смог проснуться и вот уже выписывается из больницы! Он действительно такой…»
«Тсс! Ну-ка за работу!» — шёпотом приказала старшая медсестра.
Звуки шагов потихоньку удалялись, и Цзян Тин никак не отреагировал.
Он оставался всё в том же положении, в котором проснулся, лежа в кресле у окна. Он безразлично смотрел на пышные зелёные деревья да лазурное небо за окном, но в его глазах отражалась лишь тень его кошмарного сна.
Через мгновение дверь в палату слегка приоткрылась, и человек осторожно вошёл в комнату. Цзян Тин не обернулся. Гостья остановилась только после того, как подошла к нему, тихо сказав: «Цзян гэ». (* Гэ — «старший брат», обращение к близкому старшему мужчине)
У Ян Мэй были аккуратно уложенные волосы, на ней было чёрное платье, сочетающееся с красными ногтями, и сумочка цвета платины. В её руке был большой конверт, только что полученный в кабинете врача. Поймав его взгляд, Ян Мэй просияла со словами: «Я не стала будить тебя, потому что ты всё ещё спал. Все формальности по выписке завершены, и внизу ждёт машина. Нам пора идти».
Цзян Тин кивнул ей в ответ.
Всё это время он находился в превосходном частном доме престарелых в Цзяньнине, и плата за его пребывание там была высока, даже несмотря на то, что он просто лежал в кровати в окружении приборов, поддерживающих его жизнь. Тем не менее, исходя из того, в насколько хорошем состоянии было его тело после пробуждения, Цзян Тин смог догадаться, что за последние несколько лет он получал чрезвычайно тщательное лечение и уход.
Но в любом случае, так как он пробыл в коме в течение трёх лет, его телу предстоял ещё долгий период реабилитации до своего обычного физического состояния.
«Вы слышали? Тот пациент № 538, который пробыл в коме три года, на самом деле её жених!»
«Это так потрясающе, что такая красавица настолько сильно любит его…»
«Что он сделал, чтобы заслужить такую ужасную участь в столь юном возрасте? Сможет ли он ходить в будущем?»
Ян Мэй лично толкнула инвалидную коляску в лифт, и его двери медленно закрылись, отрезая путь нескончаемым разговорам.
Когда лифт начал опускаться, в стальных дверях отразилось бесстрастное выражение лица Цзян Тина. С другой стороны, Ян Мэй немного смутилась за его спиной. Слегка кашлянув, она сказала: «Во время выписки медсестра попросила меня заполнить анкету. Она спросила, являюсь ли я членом твоей семьи, и я слегка запаниковала…»
Цзян Тин ответил: «Если бы не ты, я уже был бы мёртв».
«Как ты можешь такое говорить?! Если бы не Цзян гэ, я бы сейчас была где-нибудь за решёткой. То, кем я сейчас являюсь, всё лишь благодаря тебе…»
«Но эти люди всё ещё не хотят меня отпускать, — сказал Цзян Тин, перебивая её. — Сейчас моя подвижность ограничена, а моя жизнь в опасности. Будь осторожна, связываясь со мной».
Ян Мэй хотела сказать что-то ещё, но, когда по отражению в дверях лифта она поняла, что Цзян Тин уже закрыл глаза, ей пришлось проглотить невысказанные слова.
Уличные фонари ещё не включились, а неоновые вывески «Неспящего дворца KTV» (*караоке-клуб) уже ярко горели. Автомобиль остановился у чёрного хода, и Ян Мэй поспешно вышла из машины, чтобы открыть дверь для Цзян Тина. Водитель также собирался помочь ему, но тот лишь поднял руку в останавливающем жесте.
Схватившись за дверь, Цзян Тин приложил все свои силы, и через мгновение он медленно встал со слабым стоном.
«Эй, дагэ*! Будь осторожен!» — водитель инстинктивно протянул ему руку, но Ян Мэй на шаг опередила его. Она бросилась поддержать Цзян Тина, провожая его до задней двери KTV.
(* Дагэ — это опять же «старший брат», почтительная форма обращения к старшему мужчине)
Прошёл почти целый месяц с тех пор, как Цзян Тин пришёл в сознание, и даже с ежедневной реабилитацией обычная ходьба всё ещё не давалась ему легко. Кроме того, на Ян Мэй были высокие каблуки, поэтому они оба шли по тротуару, покачиваясь.
Затем Цзян Тин сказал: «Это место всё ещё открыто».
Он имел в виду KTV. Ян Мэй ответила: «Да. Учитывая, что спор по контракту был урегулирован тобой в прошлом, нам удалось получить доступ ко всем видам информации, открыв это место. Так гораздо безопаснее… Что там такое? На что ты смотришь?»
Она последовала за взглядом Цзян Тина и увидела молодого человека с рюкзаком, стоявшего на краю дороги неподалёку от чёрного хода в KTV. Казалось, что он кого-то ждал. В тот момент, когда взгляды обеих сторон встретились, молодой человек быстро опустил голову и поспешно ушёл.
«Ничего особенного, — сказал Цзян Тин, отводя взгляд. — Пойдём внутрь».
***
«…Отдельные клубные комнаты расположены на первом и втором этажах. На третьем этаже находятся офис и жилые комнаты. Я остаюсь там большую часть времени. Состояние комнат так себе, так что тебе придётся смириться с… Эй, Сяо Чжан! Что застыл? Скорее принести стакан воды для брата Цзяна!»
Поскольку официант и так был занят, Цзян Тин быстро остановил его: «Всё в порядке, иди делай свою работу».
Звукоизоляция жилых помещений была довольно хорошей — шум, исходящий из комнат караоке снизу, был едва слышен. Ян Мэй уже заранее приготовила для него комнату, окно которой выходило на задний переулок. Комната была небольшой, но полностью укомплектованной: в ней был стол, стул и кровать, и сама она больше напоминала номер в гостинице.
«В баре повсюду глаза, так что оставаться тут не очень удобно. Через несколько дней я отправлюсь, чтобы найти и купить подходящий дом, так что тебе будет где спрятаться. Эти ублюдки из Гунчжоу наверняка уверены, что ты уже мёртв. Так что, если в ближайшие два года с их стороны больше не будет никаких движений, я просто спокойно закрою бар и мы с тобой уедем куда-нибудь далеко…»
В то время как Ян Мэй продолжала болтать, её изящная фигурка порхала по комнате, пока она разбирала вещи, раскладывая их по местам. Затем она закрыла шторы.
Взгляд Цзян Тина упал на туалетное зеркало. Тусклый жёлтый свет падал на его лицо, отбрасывая резкую тень на ресницы и переносицу. Ледяные глаза и уголок рта были скрыты в темноте.
Ян Мэй сказала: «Китай — большая страна. Если бы мы спрятались в каком-либо уголке Гуанси или Юньнань, даже призраки не смогли бы нас найти… Эй, Цзян гэ, я положила здесь твои туалетные принадлежности».
Она оглянулась и увидела Цзян Тина, сидящего под светом лампы. Свет и тень танцевали на очертаниях его тела. Длинные и тонкие пальцы мужчины были переплетены, и их кончики, казалось, мягко светились.Даже лицо, одарённое Небесами, независимо от того, насколько красивым оно ни было, не могло преодолеть разрушительное воздействие болезни. Одного трагического происшествия, не говоря уже о трёхлетней коме, было более чем достаточно, чтобы превратить его прекрасное лицо в нечто иное. Однако, в ту долю секунды, когда Ян Мэй посмотрела на Цзян Тина под настольной лампой, она почувствовала, что он не сильно отличался от себя прежнего, но какая-то часть его души изменилась и больше не была похожа на того человека, которого она впервые встретила несколько лет назад.
Ян Мэй не смела продолжить болтать из страха побеспокоить его. После долгой паузы Цзян Тин, наконец, сказал со всей серьёзностью: «Я вернусь в Гунчжоу, как только мне будет легче передвигаться. Ты должна собрать вещи и вернуться в свой родной город, чтобы переждать там».
«…Что? — Ян Мэй была шокирована. — Нет, Цзян гэ! Эти люди не оставят камня на камне! Если они узнают, что ты всё ещё жив, они обязательно придут за тобой! И не только они, есть ещё и тот человек! Он ведь ещё более ужасен…»
Голос Ян Мэй внезапно прервался, как будто она не могла дышать.Этот человек был невероятно пугающие существом. Даже если его имя не было произнесено, одного упоминания было достаточно, чтобы заставить её паниковать до такой степени, что ей было трудно даже говорить.
«Я знаю, — ответил Цзян Тин, — но когда завод по производству пластмассы взорвался, члены моей команды были внутри. Тот взрыв унёс десятки жизней. Я должен ответить за них».
Ян Мэй задыхалась. Цзян Тин махнул ей рукой, давая понять, что ей не нужно было больше ничего говорить.
«Подготовь для меня удостоверение личности, мобильный телефон и ноутбук. Ещё купи несколько сим-карт на вымышленные имена. Ты можешь идти».
Ян Мэй на мгновение вздохнула, повернулась на каблуках и ушла.
***
В этот момент «Неспящий дворец KTV» уже открыл свои двери посетителям. Коридоры и комнаты, украшенные светильниками, переливались яркими цветами. Большой зал был наполнен громкой ритмичной музыкой, и молодые модно одетые люди собирались небольшими группами. Ян Мэй передала просьбу Цзян Тина помощнику, наказав действовать максимально осторожно. Затем она рассеянно пошла на нижний уровень для обычного осмотра.
Она повернулась, выходя из стеклянного лифта. Внезапно дверь в частную комнату перед ней распахнулась, и высокий мужчина, сопровождаемый крайне тоскливыми воплями «Даже после смерти я буду любить…» за его спиной, вышел и направился прямиком к барной стойке и с размаху поставил стеклянный стакан перед барменом.
«Что, мать вашу, вы тут продаёте?!»
Ян Мэй не могла не остановиться. Бармен внимательно осмотрел его и ответил: «Дорогой, это Лонг-Айленд». (* Long Island Iced Tea, очень крепкий коктейль, который во времена сухого закона в США подавался как “холодный чай”, отсюда такое название)
«Попробуй сам! Есть ли в этом холодном чае хоть одна чёртова капля алкоголя?»
«В нём нет алкоголя. Наш бар торгует только холодным чаем».
«Подожди, разве это не значит, что вы просто обманываете своих клиентов?!»
Бармен мгновенно стал серьёзным и смело парировал: «Разве я не понятно сказал, красавчик? Этот напиток называется «Long Island Iced Tea», я готовлю его с использованием высококачественного чёрного чая и лимона. Как можно обвинять нас в мошенничестве?»
«……»
Три мировоззрения этого мужчины, по-видимому, только что подверглись серьёзному испытанию.
Он замер на мгновение, прежде чем задать вопрос: «Тогда, если я закажу Кровавую Мэри, то вы просто порежете своё запястье и наполните стакан чёрной собачьей кровью для меня?»
Ян Мэй потеряла дар речи.
Этому человеку было около тридцати, и он действительно был хорош собой. Даже постоянно меняющиеся неоновые огни KTV не могли заглушить глубокие черты его лица. Непослушные волосы мужчины слегка торчали, казалось, увеличивая рост с 1,8 метра чуть ли не до 1,9. Футболка, которую он носил под кожаной курткой, подчёркивала рельеф его сильного мускулистого тела. Даже при повороте головы на его шее были видны отчётливые линии мускулов.
Бармен сказал: «Ты, должно быть, шутишь, красавчик. Ты просишь Кровавую Мэри? Не спеши, позволь мне сначала нарезать помидор».
Бармен был шокирован, увидев, как этот парень достал из-за талии армейский швейцарский нож и швырнул его на барную стойку. Затем он холодно сказал: «Ты хочешь сделать это сам или я должен тебе помочь?»
Ян Мэй нахмурилась. Она занималась этим бизнесом уже довольно долгое время, и ей достаточно было одного взгляда на это красивое лицо, чтобы сказать, что этот парень был одним из гангстеров.
«Ты… ты, — запнулся бармен и быстро отступил, — как ты можешь говорить такое?!»
«Эй, красавчик, я приношу свои извинения, — Ян Мэй быстро подошла к нему с улыбкой. — Я владелец этого маленького заведения. В целях безопасности мой бар не продаёт напитки, в которых содержится более 40% алкоголя, поэтому нам пришлось переделать Лонг-Айленд в обычный чай со льдом. Если ты хочешь заказать коктейль, почему бы мне не угостить тебя? Сяо Лю!»
Бармен, с прикреплённой к его груди табличкой с именем «Агата Дон Франциско Тони», написанном английскими буквами вперемешку с китайскими иероглифами, тут же подошёл.
«Сделай этому красавчику Сансет Бич, — сказала Ян Мэй, сладко улыбаясь мужчине. — Я угощаю».
Мужчина оценивающе оглядел её сверху вниз и лишь потом медленно вернул складной нож на место, насмешливо фыркнув: «Кажется, руководство знает, как вести бизнес».
Ян Мэй усмехнулась: «Вы мне льстите. Наш бармен не объяснил это должным образом. Смотрите, ведь в меню безалкогольных напитков написан «Long island Iced Tea», мне жаль, что возникло недопонимание».
Было бы лучше, если бы она не объясняла. В тот момент, когда она это сделала, выражение лица мужчины снова начало наполняться гневом: «Недопонимание?»
Он указал на стеклянный стакан и закричал в недоумении: «Вы продаете бокал «Master Kong Iced Tea» со льдом за 208 юаней, и у вас есть смелость утверждать, что я что-то неправильно понял? Вы думаете, я слепой или тупой?!» (* марка дешевого китайского чая в пластиковых бутылках, вроде Lipton, который они продают за ~ 2080 р.)
Ян Мэй: «……»
Красавчик повернулся и направился обратно в частную комнату, явно собираясь позвать друзей, чтобы поднять шум. Ян Мэй хотела было последовать за ним, но внезапно со стороны кухни, пошатываясь, выбежал шеф-повар. Как будто это был его последний шанс на выживание, он быстро схватился за неё: «Ян… Сестра Ян! Беда! Кухня, кухонный морозильник…»
Ян Мэй опустила голову и увидела, что бледное лицо шеф-повара в неоновом свете выглядело почти синим. Всё его тело дрожало, как будто дым на ветру: «Вор пробрался в морозильник и, кажется, замёрз до смерти!»
***
Ян Мэй стояла перед открытой настежь большой морозильной камерой, и на кухне не было слышно ни звука.
Шум караоке казался очень далёким, и лишь мёртвая тишина охватила кухню. Задняя дверь, ведущая к мусорным бакам в маленьком переулке, была наполовину открыта, что позволило сквозняку проникнуть, словно дыхание мертвеца, касающееся ушей живых.
Маленькие помощники, официанты и бармены сгрудились позади, стоя до такой степени тихо, что можно было услышать дрожание их ног. Через некоторое время бармен, который был на грани слёз, тихим голосом спросил: «Умер?… Он мёртв?»
Юноша лет двадцати лежал на полу, склонив голову на бок. Его лицо посинело, глаза были широко открыты, а вокруг рта и носа была кровь. Его обнажённая верхняя часть туловища была покрыта слоем инея, по-прежнему сохраняя положение двух его рук, слегка сжавшихся перед смертью.
«……»
Грудь Ян Мэй быстро вздымалась вверх и вниз. Она медленно присела и через некоторое время, дрожа, протянула руку, чтобы проверить его дыхание.
Кто-то внезапно схватил её запястье.
«Ах!» — Ян Мэй испуганно подпрыгнула. Обернувшись, она обнаружила, что это был Цзян Тин.
«Цзян гэ!»
Цзян Тин не произнёс ни единого слова и вместо этого подал знак ей отойти. Ян Мэй отшатнулась и увидела, как тот присел и достал пару резиновых кухонных перчаток. Надев их, Цзян Тин сначала осмотрел шею молодого человека и приподнял веки, на минутку задумался и покачал головой.
Один из официантов грохнулся в обморок.
Да и сама Ян Мэй чуть не опустилась на колени. Раньше она видела вещи и похуже, только поэтому ей удалось так хорошо держаться сейчас.
Она торопливо заговорила: «Ч-что… Что, чёрт возьми, случилось?! Этот глупый вор спрятался в морозильнике, убегая от кого-то?! Или кто-то убил его и подбросил в нашу морозильную камеру?! Кто открыл заднюю дверь кухни сегодня?! Где менеджер?! Позовите старого Чжао…»
Цзян Тин остановил её: «Вызывай полицию».
На мгновение Ян Мэй выглядела так, словно не могла дышать: «Цзян гэ, это… это неуместно, не так ли?»
Последние три года, пока Цзян Тин был в коме, она, как могла, пыталась избегать контакта с полицейскими до такой степени, что даже не осмеливалась самостоятельно управлять автомобилем, чтобы случайно не оставить какие-то следы в системе общественной безопасности.
Цзян Тин тяжело поднялся на ноги, опираясь на стену. Указав подбородком в направлении трупа, он объяснил: «Нет никаких признаков ударов на его голове и груди. Нет запаха алкоголя и внешних повреждений. Верхняя часть его тела сжалась, и есть явные признаки эритемы, отёка и потемнения тканей. Это признаки обморожения, которые появились, когда он ещё был жив, так как есть чёткая линия на талии, образуемая поясом его брюк. Его не бросили сюда после того, как убили. Он заживо замёрз в твоей морозильной камере».
Крепко сцепившиеся в объятиях молодая официантка и бармен по имени Тони неудержимо вздрогнули от его слов. Глаза Ян Мэй безучастно смотрели вперёд, и её разум пребывал в состоянии хаоса.
Цзян Тин вздохнул: «Звони в полицию».
***
Мегаполис с населением более десяти миллионов человек был заполнен бесконечным потоком транспорта. Оживлённые огни ночного города переплетались в причудливом сияющем узоре среди многочисленных высотных зданий и огромных рекламных экранов.
С конца улицы, прямо от дверей здания бюро общественной безопасности района Фуян города Цзяньнин, сорвались несколько полицейских автомобилей, мигающих красными и синими огнями, съезжая на главную дорогу и мгновенно сливаясь с ночным движением транспортного потока.
«Брат Янь, хватит с ними возиться! Просто позвони в Государственное торгово-промышленное управление! Это же «Master Kong Iced Tea» из бутылки!? Или очередной «Липтон»? Я выпил, если не тысячу, то восемьсот таких, когда был мелким! Как я могу не узнать его…»
Громкие крики сотрясали пол в плохо освещённой частной комнате. Семь-восемь молодых парней, обхватив друг друга за плечи, вместе орали в один микрофон. В настоящее время один из парней по имени Ма Сян прижимался к уху Янь Се, надрывая свои лёгкие в попытке что-то сказать. Внезапно его прервал звонок телефона.
Янь Се взглянул на высветившийся номер и, немедленно остановив своего приятеля от дальнейших криков, ответил: «Здравствуйте, начальник Вэй?»
Слова «начальник Вэй» были похожи на проклятие для ушей Ма Сяна. Всё его тело сразу стало жёстким. Он наблюдал, как Янь Се приклеился к телефону и дважды сказал «Да». Как и ожидалось, выражение его лица вскоре стало серьёзным: «Подразделение района Фуян уже в пути? Да. Хорошо. Хорошо… Понятно. Я приведу своих людей».
«Даже после смерти я буду любить… Я не буду счастлив, пока не отдам тебе всё».
ЛЯЗГ! ЛЯЗГ!
Музыка, сопровождаемая разноцветными огнями, внезапно прекратилась. Группа молодых людей, хаотично танцующих вокруг, внезапно заткнулась и повернулась, чтобы шокированно уставиться на него.
Янь Се включил свет и небрежно бросил бутылку пива, которой он раньше стучал по столу. Он очень серьёзно сказал: «В командный центр поступило несколько сообщений о трупе. Кто-то был найден мёртвым вблизи улицы Фуян. Полицейские из районного бюро уже в пути. Начальник Вэй также приказал нам провести расследование на месте».
Все сразу отреагировали так, как будто их родители умерли.
«Заместитель капитана Янь, это не шутка?!»
«Что с нашим отпуском на полдня, который нам дали после раскрытия дела со взломом?»
«Где место преступления? О, боже, чёрт возьми. Наши машины всё ещё припаркованы у городского бюро…»
«Нам не нужны машины, — ответил Янь Се. — Труп найден на кухне этого KTV. Человек, который сообщил об этом, здешний хозяин».
Все потеряли дар речи.
Янь Се толкнул дверь, с энтузиазмом сказав: «Двигаемся, ребята. Это самое быстрое прибытие на место преступления в истории городского отдела уголовного розыска! Эй, официант! Иди сюда. Как нам пройти на кухню?»
Вход на заднюю кухню был плотно закрыт. Не зная о ситуации внутри, повара и официанты, которые были снаружи, всё ещё перешёптывались друг с другом. Вскоре их насильно оттолкнули в сторону. Янь Се, не обращая внимания ни на кого вокруг, прошёл к двери большими шагами, а затем громко постучал с криком: «ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ! ЭТО ПОЛИЦИЯ!»
Когда дверь распахнулась, Ян Мэй подняла голову и тут же окаменела, едва её взгляд упал на красивое лицо Янь Се. Задрожав, она сказала: «Ты… Ты!»
«Что ещё за «ты»? После продажи простого чая со льдом за 208 юаней у вас вдруг проснулась совесть за мошенничество?»
Красавчик вытащил удостоверение личности из внутреннего кармана кожаной куртки и показал его. Два слова «Общественная безопасность» почти ослепили зрителей.
«Янь Се, городское бюро общественной безопасности. Отойдите, вы загораживаете место преступления. Дайте мне пару бахил. Где труп?»