Психо-любовная комедия (Новелла) - 1 Глава
Бинг бонг…
Банг, бонг…
Хриплый звон раздался из покореженного динамика как какой-то предсмертный хрип. Отчего Кёске поднял лицо со стола и открыл глаза.
«….»
За один мимолетный момент он не смог вспомнить, где находился, но затем в мгновение ока, память обрушилась на него и его тело наполнилось усталостью и отчаянием.
Почесывая голову по взъерошенным черным волосам, Кёске оглядел своё мрачное окружение и вздохнул. Почему я застрял в такой школе, как эта? Некрашеные бетонные стены комнаты, окружающие его со всех сторон, были в паутине со сколами и трещинами, и как будто это недостаточно довершало картину, пошлые граффити облюбовали практически каждый дюйм их поверхности.
«Дерьмище», «Я тебя урою!», «Сдохни сдохни сдохни сдохни убей убей убей убей», «Одна гребанная сучка + еще одна гребанная сучка = резня», «Школа убийц», «я хочу ХХХ с милашкой Курумией», «←если хочешь окунуться в свое же дерьмо», «←слишком поздно! Бульк!» и так далее. «Я желаю, чтобы мир стал мирной плане—», казалось, что эти буквы написали кровью, прежде чем месседж автора резко срывался в небытие. “Художники” же, воодушевленно, как и непристойно, нацарапали яркий до рези в глазах, цветной текст на стенах, и на столах, на стульях и даже на потолке.
Однако то, что поразило Кёске больше всего, самое странное и отталкивающее оказались вовсе не разваливающимися бетонные стены, или сырое граффити, которые покрывало их, и даже не толстые железные решетки, установленные на каждом узком окне. Нет, самая странная, самая страшная и самая ненавистная часть, таилась в его одноклассниках.
Наиболее актуальным образцом служил ученик, сидящий справа от Кёске в середине первого ряда. «Ха? Какого ХЭ ты вылупился на меня?» буркнул он из-под Ирокеза, окрашенного в глубокий оттенок алого. Кёске не мог не заметить крепкие мышцы, выглядывающие из-под ослабленного полосатого галстука парня и порванной рубашки. «Я тот тип парней, которым нравится выкидывать в мусорку таких как ты!»
Внезапно Ирокез схватил его за воротник, и Кёске смог увидеть, что большая часть пирсинга на лице крупного парня закачались и загремели, когда он ядовито осведомлялся. У него несомненно горячая кровь, подумал Кёске. Точно не тот тип парня, с которым вы захотите связываться, но тогда его невозможно проигнорировать. Обильно потея, Кёске сделал всё, чтобы выдавить свою лучшую дерьмовую усмешку.
«Ха-ха… Нет, совсем нет, я полагаю? Просто…ты такой яркий тип!» запинался Кёске. «Твоё…ммм, чувство моды… на рубеже веков? Особенно волосы. Разве это не петушиный гребень? Выглядит супер! Это как идеальное комбо для содержимого твоей головы, которая ничем не отличается от петушиной! …Ха-ха-ха! Так что…как насчет отпустить меня?»
«Какого хрена?! Я из тебя все дерьмо через задницу выколочу, урод!!»
Любая попытка Кёске выговориться разбилась вдребезги после такой реакции. С пронзительным боевым кличем, мускулистая рука подняла тело Кёске в воздух, приближая его лицом к пирсингу крупного парня, у которого глаза вылезли из орбит от гнева, и на мгновение почудилось, что Кёске самого подвесили как кусок мяса или металлические украшения.
Но даже не дрогнув: «…Ох, извини. Это моя вина, так что давай успокоимся, что ли, ладно?» улыбка Кёске исчезла, и он уставился на крупного парня в упор. «Видишь ли, я весь на взводе из-за того, что был заброшен в эту дыру против своей воли» — с громким треском, Кёске ударил лбом в лицо испугавшегося противника — «Таким образом, знай, если уж ты все это затеял, то я подыграю тебе до конца, ты ублюдок с ирокезом!»
Остальная часть класса, большинство из которых стояли в неком голодном ожидании, мгновенно оживились, страстно желая увидеть одного или другого участника (и вероятно ожидали, что им будет Кёске) в финале на носилках или в мешке для трупа. Единственной вещью, соединяющей эту кровожадную толпу с группой нормальных школьников – сидящая на телах отморозков школьная форма для их возраста.
«Хорошо, давайте понаблюдаем, „кто первым окочурится!“» Ирокез уже оправился от внезапного удара головой Кёске и казалось, хотел немного выступить на публику для своих сверстников. «Но так как мне было необычайно скучно, как насчет того, чтобы сделать все зрелищно, а?» Большинство других школьников практически пускало слюни при обещании жестокого представления.
«Такая боль…новая школа, новая партия рабочих, горячих подонков». Кёске чувствовал, как его пальцы дергаются в невольном ожидании. «Ты уверен, что не хочешь отпустить, петушок?»
«Хе-хе-хе-хе!» Ирокез оказалось не захотел отступать. «Я вырву твои ногти плоскогубцами, по одному…потом и твои пальцы, один за другим…»
Среди голодной толпы, выделялись нескольких лиц. Один парень бормотал ерунду про себя, как будто читал какое-то стихотворение, молитву или мантру. Одна робкая с виду девушка, мечущаяся вокруг в головокружительной панике, заикалась, «К-к-к-какой ужас! К-к-к-кто, К-к-к-кто-нибудь! Остановите их!» А потом имелась девушка постарше, забивающая на своё окружение, она неторопливо красила ногти, подавляя зевоту.
Чем больше Кёске смотрел, тем меньше толпа, виделось ему так, подходила друг к другу, чтобы иметь хоть какой-то здравый смысл. Но он знал. Насильно попав в эту убогую школу, в переполненный чем попало дрянной класс … он без сомнения знал, что среди них не существовало ни одного здравомыслящей личности.
Но что это говорит о тебе? тихий голос спросил в глубине его сознания. Кёске нахмурился. Нет, я не они. Глядя на лица своих одноклассников, он не чувствовал ничего, кроме растущего отвращения в глубине его сердца. И он знал, что они это заслужили.
«Прекрасно, Петушок, прекрасно! Вперед и только вперед! Я сделаю небольшую операцию на твоём уродливом лице…моими же кулаками».
«Чаво?! Все, я больше не стерплю, засранец!» Все еще держа Кёске за воротник левой рукой, Ирокез угрожающе размахивал правой. «Я тебя раздавлю одним ударом!» Его сжатый кулак, крепкий комок мышц, отстранился и —
Грохот, треск, срежет…бух.
В этот самый момент, дверь в передней части аудитории хлопнула, открывая им одинокую девушку, стоящую на пороге. Судя по брендовому костюму и пачке бумаги под мышкой, девушка значилась здесь учительницей, хотя выглядела она уж слишком молодой для этой роли.
«Приветики, кретины! Как поживаете, хм? Хотите, чтобы я вас отдисциплинировала всех разом?» Нахмурилась на разношерстную группу школьников, застывших на месте, эта милая молодая девушка с короткой стрижкой и властным голосом. Ростом она достигала не более четырех с половиной футов, и если бы сменила костюм и документы на детское платье и рюкзак, то стала бы прекрасным образом младшеклассницы.
Момент ошеломленного молчания наковальней упал класс, но это состояние длилось недолго.
«Пфф. Отдисциплинирует нас? Эта маленькая мисс?» Ирокез убрал руки от Кёске и указал на девушку, стоящую в дверном проеме, смеясь и держась за живот. «Ох, вааааууууу — Гья-ха-ха-ха-ха!
Бровь девушки дернулась в раздражении, но она сохранила спокойное поведение и приблизилась к избитой трибуне впереди класса, положив на неё кипу документов с небольшим потягиванием и ворчанием. «Нууууу, поскольку сегодня только первый день, я закрою глаза на такое поведение». Её пальцы погладили концы подстриженных волос подсознательно, как будто они беспокоили её. «Теперь, прежде чем у меня испортится настроение, почему бы тебе не прекратить смех, ммм? Иначе настанет время для дисциплинирования, причем без промедления. Я абсолютно не потерплю дерзкий ответ».
Ирокез облизнулся в жестоком предвкушении. «Разве не интересно?» Обеими руками он ухватился за спинку соседнего стула. «Давай сделаем так!». За долю секунды, Ирокез поднял стул над головой, запрыгнул на парту, и набросился на девушку. Не было никаких сомнений или нерешительности в его действиях. Ни сдержанности или милосердия — «Вопи и рыдай, маленькая мисс! Яхаааааааааа!» Стул качнулся вниз, прямо на макушку маленькой девушки, и казалось, её хрупкий череп был раздавлен этим ударом.
«Хммм. Идиот… вопить и рыдать будешь только…ты! А теперь, устроим баиньки по-смертельному!» Из ниоткуда вылетела железная труба в лицо Ирокеза, ударив того в пирсингованный нос.
От удара послышался ХРУСТ. Свежая кровь, темного, рубинового оттенка брызнула из лица Ирокеза, окропляя мягкие и бледные щечки девушки. Издав приглушенный вопль, он выронил стул, который с грохотом упал рядом с ним.
«Ради Бога. Кажется, ты не знаешь правил приличия, засранец… но ты не переживай! Я научу тебя многим премудростям здесь и сейчас!» Рот девушки исказился в садистской улыбке. «Чему я буду тебя учить? Страху и лояльности, конечно же! Ты вполне можешь и умереть в процессе… но разве ты против? Верно?»
Такая крохотная, стоящая в дверях девушка, будто сейчас возвышалась над Ирокезом. «…Эй, придурок! Как насчет ответа?» Ирокез только стонал и корчился на полу, сжимая своё разбитое лицо. «Да ладно, давайте же послушаем!» Девушка размахивала железной трубой над головой. «И каков твой ответ?»
Тусклый кафельный пол исчез из-под ног Кёске, и он упал на колени. Что это?.. Кто эти люди? Почему учитель, как, как, как этот?.. Из-за того, что Кёске свалился, несколько столов и стульев заблокировали ему взгляд на комнату напротив, так что он едва мог видеть окровавленную трубу поднимающуюся и опускающуюся снова и снова, в сопровождении разрозненных криков «О-остановись—» и «Только не туда?!» и «Мои глаза! Мои глазааааа!» и крупные алые струйки крови, окропляющие девушку и стену позади нее.
После нескольких томительных мгновений послышался заключительный приглушенный стук, и затем все стало тихо.
«…Хм? Похоже, он в экстазе или может быть помер? Ну, неважно». Положив на своё плечо погнутую железную трубу, покрытую кровью и жиром, девушка вернулась к трибуне. «Эй, ты! Как долго ты собираешься сидеть на полу? Тебя тоже обучить хорошим манерам, сопляк?»
Потрясенный Кёске только пришел в себя, услышав эти слова, тут же посмотрел вверх и увидел круглые и очаровательные глаза, которые ярко сияли, глядя на него сверху вниз. «…Что за?!» Он встал на ноги, цепляясь за спинку стула, чувствуя, что если не встанет сразу, то точно умрёт и только после того, как он судорожно скользнул до своего места, он вспомнил о необходимости дышать.
«Эй сопляк, как насчет ответа, ммм?» Труба, все еще покрытая резней, дергалась в руке девушки. «Каков твой ответ?»
«Д-дааа!!» слабо ответил он.
Девушка высунула язык, слизывая немного крови с её испачканной щечки. «… Да? Понятно.» Она широко улыбалась, двусмысленно. «Так ты действительно так жаждешь быть наказанным?»
Все это было слишком абсурдно. Кёске в отчаянии помотал головой влево и вправо. «Н-нет, это не так! Я имел ввиду, что буду покорно следовать за вами, учитель! Это недоразумение, недоразумение!» В голове его вдруг появился образ тела, лежащего в луже крови.
Девушка фыркнула, почти искренне. «Хм… хорошо, я чувствую себя сегодня великодушной. Теперь, то чувство, которые ты испытываешь ко мне, это страх, понятно? Запомни это очень хорошо в своем сердце. Хе-хе-хе… Все поняли?» Она повернулась к остальной части класса. «В этом заведении, если вы укусите меня, то все без исключения, станете такими же! Если цените свою жизнь, не выступайте против меня! Подчиняйтесь! Льстите! Падайте ниц! Грязные свиньи!»
Её тихий голос был громом в тихом, запачканном кровью классе, и легким движением руки, она взмахнула железной трубой, осыпая стоящих рядом учеников запекшейся кровью. «Есть вопросы?»
Посреди этой кошмарной картины, где любой вменяемый молча, свернулся бы клубком, девушка постарше вяло ответила: «Нет, Госпожа» и продолжила прикладывать крошечные стразы и кристаллы Сваровски на ее алые ногти.
Кроме нее, все молчали; даже атмосфера стояла избитой до смерти.
«Ну, тогда…» учитель невозмутимо продолжила. «Я расскажу, немного о себе. Меня зовут Курумия Хиджири. Начиная с сегодняшнего дня, я буду вашим классным руководителем. Мои любимые слова подчинение и доминирование. Ненавистные мне слова малявка и коротышка. Я может, и выгляжу молодой…», — и она снова погладила концы её коротко подстриженных волос, «но нахожусь в расцвете своих лет. Приятно с вами познакомиться».
Он действительно не был рад встрече с ней, но никто не был настолько глуп, или достаточно склонным к суициду, чтобы посметь так сказать. Удовлетворившись немым ответом класса, Курумия продолжила: «Хорошо! Так вот, сейчас тут кривлялся какой-то смеющийся идиот…» никто не посмел взглянуть в сторону Ирокеза. «…так я планировала полностью сломать вас всех, но… разве не жестоко? Хе-хе… может быть не так сытно, но сейчас полагаю я дам вам проходной бал».
Когда Курумия говорила, она медленно рассматривала класс, тщательно исследуя лицо каждого ученика по очереди. После этого, остановив взгляд на дрожащем Кёске в течение десяти или двенадцати секунд, она внезапно улыбнулась, показав сияющую улыбку, но её глаза не отражали этой радости. Затем торжественным голосом объявила, словно молитву или панихиду.
«Добро Пожаловать в Исправительную Академию «Пургаториум», убийцы!»