Психо-любовная комедия (Новелла) - 5 Глава

Часть 1

«…Страна разрушена войной, но горы и реки вечны; травы и деревья продолжат расти с приходом весны в города…»

Читая вслух из открытого учебника в левой руке, и постукивая по плечу железной трубой в правой руке, Курумия медленно ходила по комнате. Как обычно, в классе царила напряженная атмосфера, но в последнее время она стала ослабевать.

Так как занятия в Исправительной Академии Пургаториум начались пять дней назад, ученики стали приспосабливаться к их странным новым обстоятельствам. Даже Кёске, являющийся не закоренелым убийцей, не исключение.

«…В эти печальные времена цветы проливали слезы; оплакивающие разлуку, птицы поражали в самое сердце…» когда Курумия прошла мимо, по спине Кёске пробежал холодок, но он мгновенно исчез. Может быть потому, что как учитель, Курумия не могла тратить все свое время на дисциплину.

Помимо того, что несколько раз в день, ученик (как правило, Ирокез) вызывал гнев Курумии и получал жестокое наказание, занятия проводились на удивление мирно.

Вездесущие каракули из граффити, блеск в глазах одноклассников, безумный темперамент Курумии, издевательства, преследования, другие различные прискорбные несправедливости… не считая это, школьная жизнь Кёске ничем не отличалась от той, что была в средней школе.

«…Зевок» он не мог сказать, что не понимал сонливую релаксацию Эйри.

В Пургаториуме, каждый учитель преподавал по всем предметам для одного класса. Это необычная система, но Курумия, несмотря на безумную жестокость, на удивление хороший педагог. Под её руководством, основные моменты текста легко понять и запомнить, и у Кёске не было никаких проблем вспомнить любой из ее уроков.

Даже её характерный детский голос сладок и приятен на слух. «…Сигнальные огни продолжали гореть в течение трех месяцев; письмо из дома стоило бы десять тысяч золотых монет…» слушая стихотворение “Весенний вид” китайского поэта Ду Фу, прочитанное так изящно, что Кёске мог чувствовать, как ускользало время.

Таким образом, ежедневная жизнь в учреждении менее хлопотна, чем ожидалось. Однако осталось еще десять минут, а потом после школы… ха… есть одна вещь, вызывавшая у него серьезное бедствие: горстка канцелярской бумаги, находящаяся в его кармане. В то утро, он нашел пачку писем, адресованных “Кёске” в его уютном шкафчике для обуви. Написанные девичьим почерком и с нарисованными сердечками на них, эти письма были источником всех бед, угрожающих хрупкому спокойствию парня.

«…Мои седые волосы из-за царапин становились все тоньше; слишком тонкими, чтобы выдержать даже заколку…» чувствуя, как лепетающий голос Курумии отдалялся все дальше и дальше, Кёске сжал кулаки.

Оставалось всего несколько минут до конца занятий. Он не мог себе позволить облажаться в этот раз.

Часть 2

«Камия, я, ну… то, что ты убил двенадцать человек делает тебя очень…»

После школы. За пустынным спортзалом, Кёске оказался лицом к лицу со школьницей. Её белоснежная кожа прекрасно сочеталась с гламурными черными волосами. Она, второгодка, что старше его, сжав обе руки за спиной, стыдливо раскачивалась взад и вперед.

Она, прищурив глаза с окаймленными длинными ресницами, смотрела на Кёске, а затем сделала глубокий вдох для храбрости. Лицо столь же красное, как яблоко: «Я очень люблю тебя! Так что, пожалуйста, пойди… э-э… пожалуйста, пойдем со мной!» — Вырвались ее слова со скрытыми чувствами.

Она вытащила нож, спрятанный за спиной и направил его по направлению к горлу Кёске.

« Вааах! П-простите!»

Нож. Чудом уклонившись от внезапного нападения, он ударил ее кулаком в живот. Со стоном “оох”, с дуновением горячего дыхания, и с блаженной улыбкой на лице, старшеклассница рухнула. Поймав ее падающее тело, прежде чем она упала, Кёске вытер холодный пот со лба.

Очень опасно. Я был слишком небрежен из-за того, что она старшеклассница. Думал, что на втором году будет более реабилитированной. Так почему у нее был нож..?

«…Ха? Еще одну отверг? Она настоящая красотка». — Как только Кёске положил на землю старшеклассницу в бессознательном состоянии, Ренко вышла из тени спортзала.

Мгновение спустя, Эйри и Майна тоже появились. Эйри подавила зевок, в то время как Майна сказала: «Кёске, ты очень популярен. Удивительно!» — и в аплодисментах захлопала в ладоши.

Кёске, глубоко вздохнув, встал: «Эх, я больше ценю индивидуальность… и это не значит, что мне приносит счатье быть популярным среди психов.» — прошло три дня с момента инцидента в коридоре… с тех пор каждый день Кёске получал эти причудливые признания в любви.

За эти три дня десять девушек признались ему, это для него начало подлинной эпохи романтической популярности. Конечно, поскольку они — сборище убийц, а их методы признания эксцентричны.

«Я хочу знать ‘все’ о вас, мистер Камия!» — услышал он, когда его чуть не препарировали.

«Проглочу тебя, Кеске…  стану единым целым с тобой», — услышал парень, когда его схватила девушка с угольно-черными глазами.

«Хочу превратить в мебель и сделать из тебя дизайн интерьера», — услышал Кёске, получив загадочное приглашение девушки с пилой в руке.

И если бы он не имел дело с этими причудливыми признаниями в любви, то в страхе бегал бы перед неминуемой гибелью от рук разъяренного Боба, которая после отказа, из человека превращается  в неконтролируемую и безжалостную силу, не поддающуюся контролю, и еще уничтожит часть одного из зданий школы. Одного этого достаточно, чтобы подвести его к пропасти.

То, что Ренко и другие были тут во время признания, своего рода страховка от любых плачевных сценариев. Ему еще не требовалась их помощь, но лишь вопрос времени: «Нет никакого способа, которым могу продолжать это… я действительно умру!»  — Измученный душой и телом, Кёске опустил голову, ломая себе мозг в поисках плана.

Хмыкнув, Ренко скрестила руки и приложила указательный палец к своей щеке: «Все девушки бросаются на тебя, не так ли?.. Это расширяет твои умственные возможности больше, чем физические. Ты не можешь быть настолько популярным… но как мы можем помочь тебе?.. О, я знаю!» — Получив вдохновение, она хлопнула в ладоши. — «Все они, признаются в любви к тебе, потому что ты еще один! Предположим, если станешь встречаться с девушкой, то и признания остановятся!.. Верно? Не думаешь, что это хорошая идея? Ккссшш»

«Нет, нет, это невозможно», — ответил он. — «У меня никого нет». Он знал людей, которых если он попросит, пойдут с ним, но они также представляют серьезную угрозу и для его жизни.

«Мда? Уверен, Кеске. У тебя есть высококачественные кандидаты в подружки прямо здесь… мы трое!» — Поворачиваясь, Ренко широко раскинув руки, обняла Эйри и Майну.

Услышав это, Эйри сразу же сказала: «.А?.. Это невозможно».

Майна, смущенно взглянув, сказала: «Ээх?! Девушка К-Кёске?! Это совершенно невозможно… Хм, как бы сказать, ну… извините!»

Кёске даже не проявил у них интерес, и он по-прежнему игнорируем. «Да ладно, Ренко, ты делаешь странные вещи. Отвали, а?» — Он бы не назвал атмосферу “сокрушительной”, но она была довольно угнетающей.

В конце концов, Эйри и Майна действительно красивые, и он думал, что за последние несколько дней они стали близки по-своему, но, тогда почему так легко отказались? Это было похоже на мгновенную смерть.

Ренко кивнула с звуком «ккссшш» на обиды Кёске: «Хорошо. Ладно, тогда договорились! Пойдем со мной, Кёске».

«Я пас».

«……»

«Ах, подождите…я-я имею в виду, взгляни! Я не могу увидеть твое лицо под противогазом. Знаю, что ты энергичная и весёлая, но встречаться с кем-то, чье лицо нельзя увидеть было бы… то есть…», — вдруг Ренко абсолютно бесшумно подошла к нему, что немного страшно, как по её внешнему виду нельзя предсказать, что у неё на уме.

Ренко фуркныла «Ккссшш...» на Кёске, который едва мог сдержать приступы смеха. «Не ты ли только что сказал, что индивидуальность важнее, чем внешность? Это было ложью?»

«Хм, это ложь, но… есть пределы, понимаешь? Кроме того человек, носящий противогаз двадцать четыре часа в сутки, будет казаться странным, и ты начинаешь задаваться вопросом, а все ли с ним в порядке, так? Я имею в виду, что это довольно подозрительно?..»

«Вот как!! Ты злой, Кёске! Слишком подлый! И я поверила, когда ты сказал, что… Но ты человек, выбирающий себе девушку, основываясь на ее красивом личике, да? И они говорят, что пока у тебя большая грудь, то все прекрасно. Я верила тебе!»

Вопя на него ее характерным волевым способом, Ренко влетела в Кёске. Разумеется, ее Большая грудь прижалась к его груди. Ощущая податливую мягкость, он не мог больше терпеть и закричал.

«Эй! Дурында… отвали! Не прикасайся ко мне!»

«Ни в коем случае! Я никогда, никогда, никогда не расстанусь с тобой! Ккссшш! Ккссшш!!»

«Не закатывай истерику! И не играй с грудью! Если будешь двигать ими вокруг так э-энергично, тогда…»

Случайно ли или нарочно, так как Ренко вертелась, повторяя: « Ни в коем случае, Ни в коем случае», ее грудь с восхитительным хлюпаньем терлась вверх и вниз об Кёске. Даже этот противогаз чмокает его по голове — это опыт чистого блаженства.

Прежде чем он осознал это, Кёске отказался от всех попыток сопротивления. Кого заботит, есть ли у нее противогаз?..

«…Тц». Резкий щелчок языка прервал его мысли. Посмотрев, он увидел Эйри кровожадными глазами впившуюся в них двоих.

Майна, между тем прикрыла обе щеки руками и покраснела: «Это слишком смело, Ренко…»

Опомнившись, Кёске торопливо положил руки на плечи Ренко и попытался отцепить ее: «Э-Эй…Отпусти меня, Противогаз с сиськами! Перестань пытаться поцеловать меня! Эйри и Майна смотрят, ты же знаешь! Подумай немного о том, как это выглядит….»

«В этом суть, Кёске!», — закричала Ренко, когда её оттолкнули. — «Это план!»

Кёске непонимающе уставился на ее внезапный ответ. «…Ха? План? Какой план? …О чем ты говоришь?»

«Это мое признание, признание в любви! Я думала, что это будет лучший способ остановить наплыв поклонников, который будет после меня».

«Серьезно?!Что будем делать?»

Ренко со звуком «Ккссшш» смеялась над Кёске: «Наверняка, будет интересно узнать, да! Хорошие вещи обязательно произойдут, так что просто расслабься. Я пытаюсь положить конец твоим дням рискованной опасности! Ккссшш! » — она озвучила своё смелое заявление, приподнимая великолепную грудь.

Ее глаза в противогазе ярко светились. Столкнувшись с необычайно надежным союзником, Кёске вернул часть своей увядшей стойкости: «Какая невероятная пышно… я хотел сказать, уверенность. Рассчитываю на тебя, Ренко!»

Часть 3

«…Я был идиотом, когда доверился тебе».

Обеденное время, после выходных в понедельник. Сидя в кафетерии, Кёске уже погрузился в глубокое отчаяние. Он уныло взглянул на поднесенную к нему ложку с “ежедневным специальным мусорным омлетом с рисом”.

Ренко, сидевшая рядом с ним, обхватив его за руку одной из своих, пыталась другой заставить его съесть омлет с рисом, но вздохнув, с разочарованием «ккссшш» опустила ложку. «В чем дело, Кёске? Ты выглядишь подавленно. Давай будем более кокетливы!»

По ее же предложению, Ренко, сильнее обхватив руку парня, прижалась к нему. Сладкий запах шампуня повеял повсюду от ее мягкого тела, и он достаточно силен, чтобы вызвать головокружение.

«…»

Если бы не блеск противогаза в углу его глаз, он вероятно уже давно потерял бы голову.

На пище: Смерть

Ренко чрезмерно подлизывалась к Кёске, так как она еще в начале обеденного перерыва первая встретилась с ним. Это показуха для окружающих нас людей.

«…Скажи, Ренко. Я не думаю, что другие девушки будут подходить, пока ты на мне висишь, но… ведь есть еще то, что можем попробывать? Чтобы это было похоже на то, что мы встречаемся».

«Да, вот это в точку. Наша стратегия здесь, это операция ‘висеть друг на друге в общественных местах и заставлять всех думать, что мы встречаемся’! В конце концов, же не встречаемся на самом деле, так что все должно быть в порядке, верно?»

«Ну, наверное, да. Но как бы это сказать…» встречаться с таинственной девушкой в противогазе… он не хотел быть неправильно понятым, но действительно нету никакого способа, чтобы говорить об этом без неловкости.

«…Ты что ли не хочешь, чтобы тебя рассматривали как человека, встречающегося с таинственной извращенкой в противогазе?» — Эйри прервала их, небрежно говоря свои мысли вслух. — «Будь я с тобой Кёске, то думаю, что мне это было бы также неприятно. Заставили бы меня сомневаться в собственных вкусах».

Ренко, казалось, потрясенной в ее полном отсутствии такта: «Что?! Я не извращенка! Это недоразумение! Разве ты не видишь чистоту в моих глазах?!»

«… Нет, не вижу. Наверно совсем ослепла!.. В любом случае, ты извращенка. Тебе не будет стыдно тереться, тереться и тереться об него все время?.. Посмотри на Майну».

«… Уух». — Сжав свое маленькое тело в комок и глядя вниз, Майна выглядела очень смущенно. Переведя своё внимание от Кёске и остальных, она уставилась на свою еду так пристально, как только могла.

«… В первую очередь, ты слишком беспокоишься об этом!» — продолжала Эйри. — «В недалеком будущем признания фанаток закончатся, так разве не лучше просто оставить его в покое? Думаю, провоцируя их таким неуклюжим способом, возникнут только неприятные последствия». Закончив с фырканьем, «… Хмпф» Эйри вернулась к своим “ежедневным специальным мусорным макаронам”.

Возможно, соглашаясь с ее оценкой, кивая с энтузиазмом, Ренко отцепилась от Кёске: «Неужели это так? Хорошо, я все понимаю! Иными словами то, что Эйри здесь пытается сказать: ‘ты обнимаешься с ним прямо перед моими глазами! Делаешь это, даже если знаешь, что я тоже хочу делать это с Кеске!’»

«Чт…?!» — Эйри подавилась своими макаронами.

«Ха?! Эйри, ты в порядке? Вааааххх!» — Майна перестала есть и начала лихорадочно потирать спину Эйри.

Слезы навернулись в уголках узких глаз Эйри, когда она впилась взглядом в Ренко. «Какого черта ты это сказала?! Идиотка? Собираешься умереть? Сдохнуть хочешь?!»

«Да… но разве ты не говорила сама Эйри?» — ответила Ренко. — «Ты сказала, ‘не провоцируй меня’».

«Я никогда не говорила такого! И, кроме того, прекрати имитировать мой образ речи. Невыносимо».

«… Это не значит, что я подражаю.»

«Ха?! Разве я не говорила тебе не подражать мне?! Это даже не похоже на меня!»

«‘Плоская грудь это символ статуса. Подчеркивает твой недостаток. Не то чтобы меня это волнует. Отвали и умри’». — Ренко очень старалась надавить на все «кнопки» души Эйри.

«Ты… так раздражаешь! Заткниииись! Я уничтожу тебя!!» — Ее голос почти достиг фальцета. Стоя и наклонившись вперед, Эйри практически кричала. Ее глаза, обычно отдаленные и спокойные, сейчас были широко открыты, а щеки красны как свекла.

«Вааааххх, Эйри обезумила!!» — закричала Ренко. — «Помоги мне, Кёске! Я буду убита!» Она энергично налетела на него, со звуком конг, ударив его своим противогазом в нос. Ее груди прижались к нему, и он почувствовал две мягкие выпуклости. «Ах!! Эй, не цепляйся ко мне, Ренко! Не втягивай меня в это!»

Широко открытые глаза Эйри ухватились за Кёске, который делал все возможное, чтобы оторвать Ренко от себя. В гневе брови высоко поднялись, и начали дергаться. «…Ты говоришь это, но в то же время взволнован, не так ли, сексуальный маньяк?! Извращенец».

«Чт…? Что ты говоришь?»

«Из носа…» — Майна продолжила. — «Кровь хлынула из носа Кёске.»

« Ха?» — Он поднял руку к лицу и ярко-красная кровь, покрыла его пальцы. — «Чт…твою ж налево, что этоооо?! Подождите-ка, это потому, что противогаз Ренко ударил меня…»

«Это потому, что ее груди прижимаются к тебе!» — Обвинила парня Эйри. — «Как ты смеешь так волноваться только из-за одних сисек… не понимаю. Они просто глыбы жира. Это совершенно бессмысленно, Хмпф».

«Эйри, у тебя нет груди, не так ли?» — спросила Майна.

«…»

«Аааааааахххх!! П… ппп… прости! Мне всегда ты по правде нравилась, Эйри, так что… Ваааххх!»

Возможно, потому, что она никак не могла поверить, что Майна сказала такую вещь, Эйри положила обе руки на стол и опустила голову, сильно прикусив нижнюю губу. Ее тонкие плечи слегка задрожали.

В удовлетворение Ренко рассмеялась с «ккссшш» и, наконец, отпустила Кёске. «Ну, тогда, похоже, я выиграла этот раунд, а? Полагаю, есть и мальчики, которые предпочитают маленькие, поэтому нет необходимости тебе принимать это слишком серьезно! Похоже, Кеске любит большие. Похоже, Кеске любит большие! … Эйри хочешь поплакать на моей груди?»

Ренко утешила Эйри, по какой-то причине, повторяя одну фразу дважды, и погладила ее по голове.

Дрожь Эйри вдруг остановилась. Она медленно подняла свои кровожадные глаза.

«Я никогда не … никогда не поддамся тебе, дурааааа!» — Она по бесцельной дуге замахала своим правым кулаком в Ренко.

От удивления Ренко быстро убрала руку и наклонилась назад. «Чт…чччт…что ты делаешь Эйри? Это опасно, знаешь!!»

Это было близко. Её рука почти достигла цели.

Как раз когда она, казалось, колебалась от чрезмерной реакции Ренко, Эйри сразу же в недовольстве нахмурила брови: «З-заткнись! Просто получаешь то, что заслуживаешь!! Всякий раз, когда ты открываешь рот, это ‘олухи, олухи’… так раздражает! И что случилось с этой маской, или иначе? Она из Слипкнот? Кричащий безумный Джордж? В любом случае… это так плохо, что заставляет меня сомневаться в твоей вменяемости, не говоря уже о твоем чувстве моды».

«Что ты сказала?!» — Ренко хлопнула по столу и наклонилась вперед. — «Не высмеивай их… я не могу проигнорировать эти комментарии! Я покажу тебе, как металлист окунает в сортир!!»

Воздух между ними потрескивал с электрическими искрами.

«…Хм. Если думаешь, что сможешь убить меня, вперед, только попробуй! Я изобью тебя в твоей собственной игре».

«Ха! Это будет твоя месть из-за той ситуации?» — насмехалась Ренко. — «Когда дело доходит до груди, нет никаких сомнений, что я господствую! Ккссшш»

«Ты…!» — Эйри была почти переполнена гневом от ее слов. — «Хорошо, тогда я выиграю в любой другой категории! У тебя вообще есть что-нибудь еще кроме твоей груди?»

«Конечно, да! У меня есть длинные ресницы, красивые глаза, большие сексуальные губы и…»

«Ха? Я сказал тебе, мы не можем видеть, что находится под твоей маской. Не повторяй ту же хромую отсебятину», — усмехнулась Эйри. — «И вообще…» в тот момент уголки ее рта опустились, когда она взглянула на Кёске.

«Да…?» — Кёске принял салфетку, что Майна услужливо использовала для того, чтобы заткнуть его носовое кровотечение.

«…Какого вы тут флиртуете?» — глядя на Кёске и Майну, спросила Эйри. — «Пытаешься меня спровоцировать?»

«Верно, Верно разве это не слишком жестоко! В то время пока Эйри и я боролись за твое внимание… это… этот человек вор! Жульничество!» — вопль Ренко пронесся по всему кафетерию, пока она била снова и снова рукой по столу.

Выражение Эйри стало еще более хмурым: «…А? Я не соревнуюсь», — проворчала она.

Предполагаемый похититель гражданина Кеске, Майна, в удивлении переглянулась между Ренко и Эйри. «Вааах…я, я сожалею! У меня н… ннн… нет никаких намерений… Ваааххх!»

«Эй, вы все! Успокойтесь, ладно?!» — прервал их Кёске. — «По крайней мере, сбавьте немного громкость…» Кёске заняло минуты, чтобы заметить многие пары глаз, устремленных на их группу. В особенности девушки с опасным блеском в глазах следили за ними. Эмоции в их глазах были темными.

Зависть. И ненависть тоже. Тоска и желание, которые были направлены на Кёске, были полностью перевернуты с ног на голову.

Конечно, Ренко и другие были причиной. Со сторонней точки зрения, это зрелище, где три девушки ссорятся, а Кёске находится в центре всего этого, должно быть абсолютной сценой побоища. Это очень неприятный вид.

Большое количество зловещих голосов летели в уши Кёске, пока он не начал потеть.

«Ээээ! Те сучки пытаются увести моего любимого Кёске без меня!»

«Четыре человека, да? Интересно, как я должна съесть их? Запеченными или тушеными, или жареными или вареными …»

«Я разочарована в тебе, Кёске. Прекрасно тогда. Я уничтожу тебя. Если я не смогу быть с тобой, тогда я прослежу за тем, чтобы тебя полностью уничтожили».

«Чтооооо ты сказал?! Успокойся! Успокойся, Азраил! Было бы ужасно сейчас раскрыть твое обжигающее небеса адское пламя власти! Ты вовлечешь всех вокруг нас!»

«…»

Атмосфера в кафетерии заметно потемнела. Каждый ученик мог почувствовать напряжение, что казалось, будто в любой момент толпа может броситься на него.

“Стратегия” Ренко — это попытка заставить всех думать, что эти двое встречаются — эффектный провал. На самом деле, у нее был прямо противоположный эффект.

В ее сердце, названный человек конечно…

«Глупый, глупый, глупыыыый! Кеске, ты идиооооот!» — Ренко продолжала кричать, не обращая внимания на толпу. — «Но я все еще люблю тебя!» — Она повысила голос и прижалась к нему еще крепче.

Враждебность, льющаяся на них, как пулеметный огонь превратилась в подлинное намерение убить.

«Ты дура, Ренко!» — запротестовал Кёске. — «Разве ты не провоцируешь их и дальше?!» Шкшкшкшк. «Эй! Не слушай музыку, слушай, что я говорю! Убавь громкость!»

Кстати говоря, Ренко сказала, что она всегда слушает музыку… так что она, наверное, не слышит голоса всех вокруг нас.

«Это не только наша проблема, так что…» — Кёске сделал горькое лицо. Ревность и ненависть учениц была направлена больше на Ренко, чем на Кёске.

Эйри был единственным человеком, которая казалось, заметила это, а после глянув на удрученную Майну, что-то бормочущую про себя: «я не разлучница…», она взглянула на свое окружение с прищуренными глазами. «Прекрасно, Кеске… Я на стороне Майны. Мы не будем вмешиваться».

Только это можно было бы ожидать от головореза, убившего шесть человек. Не единого признака страха. И у самой Майны была ее смертельная неуклюжесть; обе не легкие мишени.

Той, о которой он беспокоился, была Ренко, но…

«…Не мог бы просто оставить ее здесь?» — предложила Эйри. — «Вы в разных классах, и она будет получать то, что она в любом случае заслужила. Она всегда дразнит тебя, и у нее огромная грудь… Разве они не безобразны? В любом случае ей лучше умереть». Несмотря на жестокость ее предложения, тон Эйри был повседневный, почти непринужденный. Разве это не личные счеты из-за огромной груди?..

Потирая свой противогаз о грудь Кёске, Ренко вновь посмотрела на Эйри: «Ха?! Лучше быть мертвой, чем тобой..?! Как же так! Я умру от шока!! Телом и умом, я просто слабая, маленькая девочка, так что буду! В самом деле, когда дело доходит до моей нынешней хрупкости, я просто как младенец. Ккссшш»

Кёске и Эйри испустили вздох на театральную речь Ренко.

Они понятия не имели, каким маньяком-убийцей она была, но Ренко, похоже, ни капельки не волновалась, даже в этой ситуации.

Только один раз я хочу, чтобы она, по крайней мере, показала некоторый неподдельный страх или боль, подумал Кеске. Если она смогла бы это сделать, то возможно, маска, которую она носит, сможет отлипнуть от её головы.

Часть 4

«.. Рен… ко?»

Спустя несколько дней после большой шумихи в кафетерии во время второго перерыва. Кёске в изумлении пробормотал перед полностью измененной Ренко. Майна резко выдохнула, а Эйри молча закусила губу.

«Кто, черт возьми, сделал что-то подобное…? Слишком жестоко…»

Она была в неописуемо ужасном состоянии.

Как будто самого противогаза не хватало, теперь граффити написаны по всей поверхности.

«Уродка», «СУКА», «грязная свинья», «я шлюха», «насилуйте меня», «корова», «тяни их вниз!» «поддельные сиськи», «сдохни», «сдохни», «сдохни», «сдохни от теплового удара» и так далее.

Написанные разноцветными чернилами слова, в совокупности иллюстрировали злобу, вражду и кровавые желания написавших. Черная поверхность почти полностью расписана.

На ней не было никаких явных ранений, но одних только граффити более чем достаточно, чтобы продемонстрировать злобу и жестокость нападавших и заставить Кёске и других содрогаться. Они сделали это как предупреждение… или, возможно, как угрозу.

Сидя в центре небольшой группы, Ренко подняла руку: «Ккссшш… Аааа, я была так удивлена! Когда проснулась, девушки находились вокруг моего места. Они все выглядели так, будто были в крови… думала, что там произошли какие-то неприятности, пока я задремала на своем месте. Спросила их, что случилось, но они просто орали мне, «не начинай сейчас!» и «Фригидная сука!» и прочие гадости.

«…Это должно быть ужасно».

Те девушки, вероятно, неправильно поняли и подумали, что их игнорировали, не предполагая, что Ренко проспала весь процесс. Большинство людей ожидали бы, что если кто-то носит противогаз обычно сидит в вертикальном положении, то они бы и бодрствовали, как нормальные люди.

«И еще странная реакция была на первом уроке, когда учитель посмотрел на меня и спросил: ‘…что это?’, а потом, когда я ответила, ‘Это мода такая’, — он сделал странное лицо и замолчал. …Хах? Почувствовала себя странно неудобно, поэтому спросила человека, сидящего позади меня, но он мне не ответил. С моей маской что-то не так?»

С наклоненной в сторону головой, голос Ренко был совершенно спокойным. Это похоже на то, что она не имела представления о ее ситуации. Эта невинность и беззащитность? .. Она действительно, делая эти вещи, поступала по-своему.

Изумленный и пораженный этим ее качеством, Кёске проявил более прямой подход.

«Ренко… маска вся покрыта граффити!»

«Чт..чччт..что ты сказаааааааал?! Кто, черт возьми… когда они?!» — Выгнувшись назад, все тело Ренко сотрясалось в удивлении.

«…Очевидно», — в раздражение плюнула Эйри. — «Это были девушки, которые толпились вокруг тебя. Они говорили тебе, но ты не отвечала, и они преследовали тебя, ясно? Жалкие отродья… им бы лучше сдохнуть».

«Правильно, правильно, это жестоко!», — добавила Майна. — «Как жалко выглядит Ренко…со всеми этими гадостями, написанными на ней. Нам лучше убрать их поскорее…да, да». — Она встала со стула и стала энергично вытирать маску Ренко платочком, но это не дало никакого эффекта.

Ренко нежно погладила по голове маленькую девочку: «Хорошо, спасибо Майна. Но не беспокойтесь об этом. Я обязательно все это сотру во время следующего перерыва. Кстати, что написано на ней? Красивая грудь, прекрасная девушка, и так далее?»

«Э, нет… больше похоже на «сиськи ведьмы, извратившие девочку» и «ядовитые сиськи девочки-извращенки» и «злая грудь, девочки-извращенки » и так далее».

«Эхх?! Но я сказала им, что не извращенка! Даже не знаю, что они имеют в виду под ‘ядовитые’ и ‘злая’! Тут нету смысла! Это совершенно не похоже на оскорбление!»

«Это они и есть», — ответила Эйри.

«…Граффити, я думаю, должны быть ими», — Кёске ответил одновременно с Эйри. У нее нет абсолютно никакого чувства опасности… Ренко, похоже, не представляет, что другие люди думали о ней. Конечно же, она вопросительно скрестила руки на груди.

«В любом случае, интересно, почему мне сделали такую вещь внезапно?» — надулась она. — «И, кроме того, все преступники — девушки. Могут ли они ревновать к моему прекрасному лицу и груди? Прям как Эйри, ккссшш», — продолжала она, совершенно не обращая внимания.

Брови Эйри резко дернулись. Она посмотрела на покрытую граффити маску: «…Ха? Это не так, ‘тупая девочка’. Это у тебя в голове пустота, потому что ты берешь питание только из ‘мертвой груди’? ‘Сдохни’,  ‘сдохни’, ‘сдохни,’ ‘сдохни от респираторного дистресса[1]’».

«Чтооооооо?! Говорить такие унизительные вещи — это жестоко…так жестоко…»

«Она права! Остановись Эйри!» — упрекнула Майна, ступив между ними. «Ренко та, кто пострадала, и еще…»

Возможно, потому, что Майна приняла сторону Ренко, Эйри угрюмо нахмурилась: «…Да все равно. Я просто прочитала граффити. Во всяком случае, она на самом деле не пострадала…но…Ренко, ты все же смеешься, как идиотка. Конечно, твоя жажда крови должна быть практически кипящей…» — она явно хотела встряхнуть Ренко, которая все так же поддерживала ее спокойное отношение.

Ренко поместила указательный палец на свой подбородок. «Посмотрим…» — размышляла она вслух. — «Это совершенно, никоим образом, даже не близко к кипению! На самом деле думаю, что это довольно мило, как коллекция автографов, вам не кажется? Ккссшш. Это слишком плохо, ведь я сама не вижу, но…скажи мне, какие другие вещи написаны там? Они пошли на все эти неприятности, поэтому скажите мне!»

«…»

Кёске, Эйри, и Майна – все в изумлении уставились на наивную невинность Ренко. У всех было одно и тоже выражения недоверия.

Разве Ренко действительно убила кого-нибудь? Подумали они. Она походила на безобидный комок, который не возражал не зависимо от того что с ней делали. От нее не было даже малейшего намека на злобу.

Или, может быть, она намеренно скрывает свое собственное безумие.

Я не знаю, что и думать. Эта уродливая, покрытая граффити маска скрывает внутреннюю сторону Ренко вместе с ее лицом… зерно страха зародилось в голове Кёске. Она, наверняка, что-то скрывает за этой маской и поведением…

«Давайте ребята! Не молчите, скажите мне все как есть или я не смогу сосредоточиться на следующем уроке из-за своего любопытства! Посмотрите!»

В свою очередь, Ренко казалось совершенно неинтересно, о чем мог бы думать Кёске. Она откинула капюшон своей толстовки и повернула голову, указывая на противогаз, который до сих пор бы скрыт…

Маска такой формы, что охватывала только переднюю часть лица, и теперь он мог отчетливо его видеть. Кёске был удивлен тем, каким неожиданно маленьким он оказался. Пара больших, неуклюжих черных наушников закрывали уши, а остальное было открыто. Длинные синевато-серебряные волосы, торчали между черных полос, закрепляющих маску к ее лицу.

Когда он изучал противогаз, определенное граффити попалось на глаза Кёске. На правой щеке маски, возле наушников было написано розовой флуоресцентной краской:

 

Дорогой Кёске ♥ я буду ждать завтра в обед за спортзалом. Пожалуйста, убедитесь, что придешь один ладненько? Если ты не хочешь, чтобы эта девка умерла.

 

Это записка предназначалась конкретно ему. Он много читал любовных писем, которые получал ранее, но это было первым, что закончилось такой откровенной угрозой. Возможно, из-за гримасы, появившейся на его лице, Эйри посмотрела на него озадаченными глазами.

«…Что это, Кёске?»

«Хмм? Ах, нет… ничего. Совершенно ничего. Ха-ха-ха…» — он пытался скрыть страх и беспокойство за обезоруживающей улыбкой, поскольку его мысли понеслись.

Если он проигнорирует приглашение, Ренко будут подвергнута опасности. С другой стороны, это может быть шанс для Кёске и других, чтобы раскрыть то, что скрывает она…

Если девушка на самом деле безумный убийца, то попав в ситуацию, где она будет на грани жизни или смерти, несомненно, раскроется ее истинная природа.

Что делать… проигнорировать? Кажется, не будет никакого вреда в том, чтобы сделать это сейчас…

В предыдущих случаях, когда его вызывали, собственная жизнь парня была под угрозой, если он не примет вызов. Вместо того, чтобы разбираться с проблемой внезапных атак, Кёске пытался столкнуться с каждой из них открыто, предпочитая быстрые решения.

Однако на этот раз у него не было такой возможности.

Если он проигнорирует это приглашение, Ренко будет грозить беда, а не ему, и что бы она ни скрывала, несомненно, будет раскрыто — двух зайцев одним ударом. Однако…

«Давай! Не игнорируйте меня!» — заскулила Ренко. — «Это слишком жестоко! Я могу игнорировать граффити незнакомых мне людей, но… если меня будут игнорировать мои друзья, то я разозлюсь!» — Натянув капюшон обратно на прежнее место, Ренко рассмеялась. — «Ккссшш!»

Кёске посмотрел на нее, задавшись вопросом, как она может оставаться такой загадочной. Если, несмотря на все трудности, эта дружелюбная, глупая девушка ничего не скрывает после всего… и я подтолкнул ее к беде, где ее убили?.. Это не чем не отличалось бы от того если бы мне пришлось убить Ренко своими руками?

Я стал бы точно таким же, как и остальные из этих ублюдков. Ничем не отличающимся от этих убийц, которых Кёске ненавидел и презирал — это верно… о чем, вашу мать я думал? Есть только один ответ.

«…»

Взгляд Эйри сосредоточился на парне, как будто она хотела что-то сказать, в то время как девушка сжимала кулак под столом. Однако она только смотрела и ничего не произнесла.

Часть 5

«Ха… здесь никого нет. Я рано?»

Назначенный час. Кёске, пробравшись за спортзал, оглядел пустынные окрестности и почесал затылок. Это место, расположенное между стеной здания и высокой рощью, было тусклым и мрачным даже днем.

Его звали сюда уже не впервой, но это его единственный раз, когда он здесь в одиночестве. Ренко и другие, кто раньше исподтишка наблюдали за ним, находились сейчас далеко, в кафетерии.

Сбежав от них по выдуманному поручению, Кёске ускользнул в одиночку, чтобы позаботиться о деле. Это означает, что даже в худшем случае, он может не рассчитывать на приход помощи…

«Ах, дерьмо… страшно. Она опаздывает… серьезно, не играй со мной так».

С крайним беспокойством и напряженностью, его пульс ускорился.

А сжатые в карманах кулаки, увлажнились из-за пота.

И потом…

«Ну, Здравствуй. Мои извинения, что заставил тебя ждать».

Из-за его спины раздался мужской голос, который Кёске мгновенно узнал.

«?!»

Выйдя из тени здания и помахав рукой в знак приветствия, приближался светлокожий, красивый, мальчик со светло-русыми волосами.

Большинство его бинтов уже сняты, но он все еще жалко выглядит, с большими марлевыми повязками и пластырями, прикрепленными на его лице и руках. Несмотря на побитое состояние, выражение лица мальчика было веселым.

Плохое предчувствие Кёске превратилось в озноб, ползущий по позвоночнику.

«…Синдзи? Почему ты….» — прежде, чем он смог закончить свой вопрос, группа учеников позади парня, вслед за ним вышла из тени здания.

Один, двое, трое, четверо… всего шестеро, включая Синдзи. Все они парни и скорее всего ученики первого года; он не забыл, что видел эти рожи в кабинетах и коридорах школьного здания.

И это еще не все. Из тени с противоположной стороны, появилось еще больше учеников, отрезав Кёске путь к отступлению. Эта группа тоже состояла из шести человек… во главе стояли Уноджи и Усами. Каждый из них уставился на парня так, как если бы они могли наброситься в любой момент.

Синдзи пожал плечами и высунул язык, будто пытаясь пошутить: «Ах, возможно, ты ждал кого-то другого? Мои извинения… хе-хе-хе. Но я рад, мистер Камия. Ты пришел один так, как и просил. Это следовало ожидать. Как видишь, парням вроде нас не очень по душе сразу нападать на вашу маленькую группу».

«…Ох, теперь понятно».

Стоя, перед усмехающимся от уха до уха Синдзи, Кёске понял… его подставили. Синдзи не сомневался, попросив друга в Б классе написать записку, вызывая его, чтобы заманить сюда в засаду. И он пришел прямо в нее…

Если я облажаюсь, то, скорее всего умру. Блин, это плохо!! Это мат… моя жизнь закончиться так быстро?! Эй, что делать? Что делать, Кёске!! Думай! — Даже если внешне он выглядел хладнокровно, разум Кёске был на грани паники.

У его одноклассников практически свисала слюна, до краев полная жаждой крови. У каждого из их горели глаза, сияющие огнем предвкушения. Так же как девочки ревновали его к Ренко, флиртующей с ним… парни завидовали ему, получившего такую привязанность и хотели видеть его мертвым.

«Камия! Ты слишком самоуверенный, ублюдок! Тебе всегда прислуживают те девки, следующие за тобой… не выпендривайся придурок!! Я убью тебя… обязательно уничтожу!»

«Хи-хи-хи… реальная жизнь убивает… реальная жизнь рассекает… хи-хи… нереально…»

«Я больше не буду мириться с этим — мое терпение лопнуло! Забудь, что противогазы — носят извращенцы … две красотки виснут на тебе, и к тому же, ты получаешь новые любовные записки каждый день?! Сдохни. Я имею в виду — умри!»

«Камия, ты обременен слишком многими грехами… по крайней мере, позволь мне усыпить тебя этими руками! Теперь пришло время для кровавого танца, мой любимый Азраил! Прими его как свою жертву и пожри это нечистое существо! Хе-хе-хе!.. Муа-ха-ха-ха!.. Хааа-ха-ха — ха-ха!»

Бросая солнечные очки в сторону, облизывая губы, топая ногами от досады, и готовясь использовать свою левую руку….

Двенадцать убийц подошли к нему.

Хотя ни один из них не нес смертельное оружие, в их глазах светилось безумие. Этого достаточно, чтобы заставить Кёске вздрагивать. Стоя позади группы, Синдзи с явным удовольствием откинул назад волосы.

«Ты слишком глуп, мистер Камия. Говорят, что торчащие гвозди следует выдирать. Конечно, никто не ожидал, что именно ты выделишься таким способом… хе-хе-хе. Но это ведь не проблема, не так ли?» — резко разведя руками, сказал Синдзи. — «Ты убил двенадцать обычных людей. Убийство дюжины убийц должно быть плевым делом, верно? Ну, тогда, пожалуйста, попробуй убить нас!! Если ты не…» — Дон Синдзи поднял правую руку и с громким хлопком щелкнул пальцами.

По команде, остальные парни вытащили спрятанное оружие. Разделочные ножи, ножницы, столовые ножи, кинжалы, сверла и многое другое. Все они угрожающе поблескивали.

«… сдохнешь! Хе-хе-хе!»

Показав садистскую улыбку, Синдзи медленно скрестил руки. Казалось, что он не хотел пачкать их; парень даже не держал оружие.

«Ты видишь это оружие, Камия?» — продолжал Синдзи, будто использовал слова в качестве него — «Мы получили их от некоего друга, с помощью черного рынка. Здесь, в тюрьме, контрабанда оружием похожа на контрабанду предметов роскоши. То есть, это довольно опасно и многие из них трудно спрятать, но…похоже, что наш друг действительно ненавидит тебя, понимаешь? Нам передали товар, обещая небывалую компенсацию. Ценой же стало…» — улыбка исчезла с лица Синдзи, когда его налитые кровью глаза широко распахнулись.

«Стереть тебя с лица земли раз и навсегда, мистер Камия».

Его слова были тупыми, как нож. Пригрозил Кёске стереть его с лица земли… совершая убийство внутри учреждения, призванного реабилитировать убийц… он сказал это так, будто ничего не значит.

«…Что?..» — Разум парня опустел. Стая убийц в школьной форме, подошла к нему с безумием в глазах и смертельным оружием в руках. Столкнувшись с таким зрелищем, он не мог пошевелить ни одним мускулом.

Синдзи смотрел на него без тени эмоций. Невольно, он начал дрожать: «Ну, тогда, не покажешь мне кое-что, мистер Камия? Покажи свои навыки в качестве Убийцы двенадцати… сколько из нас, думаешь ты сможешь, в конце концов, убить, а? Хе-хе – хе». Снова он широко улыбнулся.

«Кёске Камия! Просто замри, пока мы будем убиваем тебя!»

Размахивая сверкающим ножом-бабочкой, Уноджи кипел от гнева.

В то время как Синдзи воздержался, одиннадцать убийц бросились на Кёске.

Часть 6

«Бвах?!»

Правильный прямой удар, нанесенный со всей силы, обрушился в сторону лица соперника. Отлетев к роще из деревьев, и, выплюнув слюну с кровью, Уноджи перестал двигаться.

Погасив импульс ногой для того, чтобы не упасть, Кёске, тяжело дыша, рассматривал сцену. С начала боя прошло уже десять минут. Однако…

«Хах… хах…» — Упираясь руками о колени, Кёске задыхался. — «Это… было легче… чем я думал… да?..» — Отдышавшись, уголки его рта приподнялись в дерзкой ухмылке.

Среди одиннадцати убийц, напавших на него, остался только один. Сжавшись на земле, и, держа свою непострадавшую левую руку, он шептал: «Успокойся! Тише, Азраил! Этот… этот гад, когда он становится слишком возбужденным, его сила вырывается наружу!.. Граааах!!»

Остальные уже досыта получили люлей от Кёске. Каждый, лежащий там, не мог даже дёрнуться. Все без исключения были в отключке, а глаза их закатились.

Глядя на своих жалких товарищей, Синдзи провел по лбу и вздохнул: «Что за кучка неудачников! То есть, действительно… Или возможно я должен спросить вас, мистер Камия: вы какой-то монстр? То, что стольким людям до сих пор не удалось вас прикончить, это, как бы сказать… весьма ненормально», — С яростью глядя на Кёске, он практически выплюнул эти слова.

«Я не монстр…» — ответил Кёске. — «Просто вы убийцы, кучка слабаков». Его униформа и волосы были в неряшливом виде. Бесчисленные порезы разных размеров пересекали его кожу, а кровь обагрила одежду.

Ничего серьезного не оказалось. Количество порезов выглядели, как последствия крупной бойни, но большинство из них не более чем просто царапины. Даже его угасающая сила, вероятно, скоро восстановится от подпитки адреналином и сильным импульсом. Для Кёске, пережившего кучу сражений в прошлом, неприятности как эти едва ли назовешь проблемой.

Они могли быть убийцами, но когда дело доходит до драки, эти парни всего лишь любители. Кёске не мог не засмеяться. Что это?

«… Ну? Что теперь? Вас осталось только двое, Синдзи!»

«Двое? … Ах, не заморачивайся насчет этого бесполезного идиота! Но если подумать…» — глядя мимо другого парнишки, все еще разговаривающего со своей левой рукой, Синдзи присмирел. Затем, закусив губу, и, опустив голову, его плечи затряслись. «… Хее…! Хее-хее!.. Эх-хе-хе..! Хее-ха..! Ха-ха-ха-ха-ха-ха…» — Презрительный смех вырвался из его усмешки.

Оба, Кёске и парень, держащийся за свою левую руку, в замешательстве посмотрели на Синдзи.

«…Что тут смешного?» — требовательно вполголоса спросил Кёске.

Синдзи сразу же прекратил громко смеяться и поднял голову к Кёске. Его слова, наполненные радостным высокомерием, вызвали холодок дурного предчувствия, пробежавший вдоль позвоночника Кёске.

«Что тут смешного? Хе-хе!.. Конечно же, это смешно… хе-хе-хе! Я уже говорил вам, не так ли, мистер Камия? Вы сказали “вас осталось только двое”, — но, видишь ли, мистер Камия…» — Синдзи сузил глаза. Его пристальный взгляд не упал на Кёске, а на сцену за его спиной.

«Ах, дерьмо… Оу! Ты действительно добрался до меня, Камия… я определенно собираюсь прикончить тебя!»

«Хи-хи-хи… ты действительно ударил меня. Даже мой папа никогда не бил меня так сильно… хи-хи-хи…»

«Я не прощу тебя. Янепрощутебяянепрощутебяя…непрощутебя… никогда!»

Несколько других школьников восстановились и вновь сжимали в руках оружие, с выражениями, наполненными жаждой крови.

Синдзи фыркнул, сдерживая смех в своем горле бледного цвета.

«Как видишь, вас еще предстоит убить каждого из нас! Я начинаю удивляться тому, что вы еще некого не убили, мистер Камия. Действительно ли вы Убийца Двенадцати? Хе-хе-хе».

«?!»

Синдзи попал в яблочко. Кёске не являлся убийцей двенадцати… он просто обычный человек, и у него не было намерения убивать своих противников. Даже если он чувствовал, что желает кого-то убить, Кёске не совершит убийство… он не сможет.

Улыбка Синдзи усилилась, поскольку Кёске от досады заскрипел зубами. «…Ну что собираешься делать? Тебя убьют, если будешь продолжать в том же духе!»

Даже паренек на земле, державший свою левую руку, возможно, вдохновленный речью Синдзи начал безумствовать, и сказал: «Хм… так ты, наконец, успокоился, Азраил. Такой неприятный товарищ. Ну, тогда, укуси его и удовлетвори своё сердце! У-ха-ха-ха-ха!» — Другой рукой, он поднял палку набитую гвоздями.

Теперь Кёске окружало пять парней, включая Синдзи. Большинство из них были ранены, но убийственная ярость в их глазах стала намного сильнее.

Безсознательно немного дрогнув, он выплюнул страх вместе со слюной и уставился на окружающих его парней. «Конечно… конечно, я не имею даже малейшего намерения убивать вас, засранцев! Но… и также не собираюсь быть убитым! Если здесь есть тот, кто думает, что он сможет завалить меня, то я дам ему попробовать!! Убить половину таких мразей как вы слишком жирно! Но пока вы не потеряете способность вставать на собственные ноги, я буду избивать вас…»

Прервав злобный крик Кёске, Синдзи полез в карман пиджака, в поиске собственного оружия.

«Ох, это так? Ну, тогда, может, выйдешь вперед и сделаешь это…хи-хи-хи!»

Из внутреннего кармана, он достал грубый револьвер.

«Ха?! П… пистолет?! Ты серьезно?..» Совершенно неожиданно направленное огнестрельное оружие в одно мгновение остудило всю горячую кровь парня. Кёске вышел из многих драк, но это был первый раз, когда кто-либо направил на него пистолет.

Синдзи обеими руками направил пистолет на Кёске. «Конечно, я вполне серьёзен, мистер Камия! Друг, так любезно приобретший его для меня, как и всем остальным присутствующим здесь. Все мы… все искренне хотим убить вас!» — С громким щелчком Синдзи взвел курок. — «Как видите, я смог немного смухлевать в свою пользу! В этом маловероятном случае, если нам не удастся прикончить вас, мы все столкнёмся с довольно серьезным наказанием, так что у нас действительно нет выбора». Карими глазами, полными ярости, он уставился на Кеске…

«…»

Я должен бежать, подумал Кёске, но он не мог отвести свое внимание от револьвера. Будто поглощённый темнотой ствола, внутри его разум был окутан глубоким черным отчаянием.

«Какое милое лицо, мистер Камия… вы, наверное, устали, да? Тогда позвольте мне помочь вам. Понимаете, смерть — это вечный покой». — Обнажив розовые десны, Синдзи усмехнулся. — «Будь вы девушкой, я бы задушил вас своими собственными руками, но… вы же простите меня, да? Хи-хи-хи!»

Позади Синдзи, густая роща деревьев была покрыта тенью, несмотря на дневной свет, а мрак казалось, символизировал тьму, и заполнял сердца кровожадной банды. Похоже…это оно. Я собираюсь умереть здесь. На мгновение, в темноте, которая сокращалась и расширялась, как качающиеся деревья на ветру, фигура Аяки всплыла в его сознании.

«Ну, тогда, спокойной ночи, мистер Камия… сладких кошмаров!» — С холодным и жестоким лицом, Синдзи опустил палец на курок.

«…Просто сдохни».

Вдруг фигура, чуть больше размытого пятна, вылетела из тени деревьев, и схватила Синдзи быстрее, чем могли уследить глаза.

«…Не двигайтесь». — Быстро и грациозно, фигура оказалась за ним, её левая рука прикрывала рот, а правая была плотно прижата к его горлу, готовая сдавить. Длинные, гибкие пальцы, на концах которых видны красивые алые ногти. «Если ты двинешься, я убью тебя… сломаю горло. А теперь будь хорошим мальчиком и отдай мне револьвер».

Широко раскрыв глаза, Синдзи напрягся. Кёске и другие убийцы были ошеломленны, и растерянны от внезапного развития событий. Все смотрели на нее, сдерживающую Синдзи сзади. Ею была…

«Это касается и вас тоже, засранцы. Никому не двигаться…если вы цените жизнь этого парня.»

Она носила школьную форму с короткой юбкой и красные волосы были убраны в конский хвост. Прищурив глаза, такого же цвета, как и её волосы, она казалась более недовольной, чем обычно.

«Ч-что… зачем ты здесь… Эйри?»

«…Особых причин нет. Я пришла только, чтобы проверить ситуацию. Кстати, почему ты здесь? И почему никого не убил?» — Ее голос казался более раздраженным, чем как всегда. «Покрытый столькими ранами… ты же Убийца Двенадцати. Чего ждешь? Почему я должна заморачиваться?..» — Она недовольно щелкнула языком.

Синдзи, казалось, наконец, осознал, кто именно держал его за горло. Глаза, дрогнувшие от шока и возбуждения, восстановили свой огонек самообладания. «Хе-хе… пожалуйста, не обнимайте меня так внезапно, Мисс Эйри… ты не думала, что я мог возбудиться? Твои пальцы холодны и ощущение прохлады так приятно… Скажи мне, а как мои?» Он бросил револьвер, и теперь его свободная рука скользнула к открытым бедрам Эйри.

«Двинешься еще на сантиметр, и я порежу тебя на ленточки.»

Она нажала одним из ногтей в его кожу, обнажив ярко-красную кровь.

«…?!»

Отдышавшись, Синдзи вновь напрягся. Толпа убийц была напряжена от страха и ожидания. Девушка ведь безоружна, так как она? Эйри презрительно засмеялась над недоумевающими зрителями.

«… Хм… любители. Смертельное оружие имеет значение только тогда, когда оно может быть скрыто. Убивайте, не давая до последнего момента вашей цели знать о его существовании. Каждый из вас подготовил показушное оружие… разве вы не слышали о внезапном нападении? Поистине оружие будет смертельно… в тот момент, когда вы поймете, что это оружие, но осознав этот факт, вы уже окажитесь мертвы. Также как и мои ногти».

Ногти Эйри. Они красивые, покрыты ярко-красным лаком, украшены разноцветными стразами и кристаллами Сваровски, с черными заостренными концами. Заостренные концы отдавали черным блеском стали.

« Ноготь лезвие Сузаку. Ультратонкие, миниатюрные Японские лезвия, закрепленные на кончиках моих ногтей. Они могу резать напрямую сквозь дерево, пластик, и, конечно же плоть и кости будут разрезаны так же легко, как масло. Три пальца на каждой руке: указательный, средний и безымянный палец, носят эти крошечные лезвия. Всего шесть — это мое смертельное оружие».

Широко открытые глаза Эйри мерцали голой сталью. Заточенные алмазной кромкой, они были кристаллизацией ее чистого убийственного желания.

Замешательство, что было распространено среди убийц, повернулось от шока — к страху.

Акабане Эйри. Она слэшер, убивший шесть человек — истинный номер один в своем классе.

Это был первый раз, когда Кёске видел ее страшную славу своими глазами.

«…Знаете, почему я рассказываю о своем смертельном оружие, прежде чем убить вас? Это потому, что показывая вам свое оружие перед вашей смертью, своего рода предупреждение. Я даю вам второй шанс. Хотя я была бы счастлива просто порезать вас прямо сейчас… сохранение моих ногтей не тронутыми, может быть реальной болью. Если вы после этого не будете приближаться к нам снова…я закрою глаза на это, но только один раз».

Эйри смотрела на них, сверкая убийственным желанием в красных глазах. Парни, окружавшие Кёске, казалось, слегка дрогнули при виде ее кровожадного взгляда.

«Э-Эй… что нам делать?» «Эти глаза реальны?» «Гьяаах?! Моя левая рука…» «но есть только ее одну». «Плюс она девчонка». «Плюс, хи-хи, она такая плоскогрудая…хи-хи-хи».

Беспокойный свет блестел в глазах Эйри. «…Понятно. Значит, я начну с его убийства. Во-первых, воткну свои пальцы в область почек. Там собрано много нервов, потому это будет так больно, что ты сильно пожалеешь тому, что все еще жив! Будешь биться в конвульсиях с интенсивной, мучительной болью, и как только твое тело упадет, и ты будешь прижат к земле, я разрежу для тебя живот… вспоров кожу, и, разорвав твою плоть, сниму жир, нарежу до костей, а потом поиграюсь с твоими внутренними органами…»

«Я п-п-понял! Пожалуйста, прекрати! Я сделаю, как ты скажешь, так что остановись!» — закричал Синдзи, перебивая бесстрастный монолог Эйри. Все цвета исчезли из его лица, и казалось, что у остатка его смертоносной свиты тоже сдали нервы.

Эйри в удовлетворении улыбнулась, когда она изящно провела пальцем от горла Синдзи вниз, в сторону брюшной полости, где находились его почки.

«…Эх, это так? Ну, это нормально, если ты понял, но только если действительно понял. В конце концов, ты, трусливый дурак, который не может сделать ничего больше, кроме как мучить беспомощную жертву, так что… Эй, ребята! Заберите тех идиотов, спящих там, и убирайтесь отсюда. Как только вы сделаете это, я позволю ему уйти… а теперь скройтесь!»

Никто не смел игнорировать приказ Эйри. Отбросив свое оружие, и, взвалив на себя бессознательных товарищей, они убежали так быстро, как могли. Когда он уходил, Уноджи выплюнул бесшабашное замечание прощания. «Я… буду помнить это, крошечные сиськи!»

Но Эйри лишь взглянула на него и отвернулась, покачивая кулаком: «крошечные сиськи лучшие! Разделочные доски безраздельно властвуют! Чашечки размера А отличные!» — Через мгновение и он исчез вместе с остальными.

Ее гнев начал рассеиваться. Эйри, отшвырнув ногой револьвер подальше, слегка вздохнула. «… Хорошо, они ушли. Теперь ты тоже исчезни. Никогда не беспокой меня снова, ты, смехотворный извращенец. Я не хочу портить мои идеальные ногти твоей поганой кровью». – Сказав так, она пнула Синдзи в спину так сильно, как только могла.

«Гуах!!» — от удара он наклонился вперед и неловко упал на четвереньки. С низко опущенной головой, выражение лица парня не было видно. Будь ли это страх или что-то ближе к стыду? Его тело слегка дрожало, а цепкие пальцы впились в грязь на земле.

«Хи…хи-хи…хи…ха-ха…Фха-ха-ха…» — жуткий смех отозвался эхом от все еще кровоточащего горла Синдзи. — «Я понимаю, Мисс Эйри… я больше никогда не буду вмешиваться в ваши дела. Только…» — медленно встав, Синдзи повернулся снова лицом к Эйри; его больная улыбка была настолько широка, что она грозилась разорвать его лицо в клочья. «Пожалуйста, запомните это очень хорошо. Забегая вперед, если ты должна будешь умереть, Мисс Эйри…я буду держать свои руки на тебе! Как мухи и гиены, вынюхаю запах смерти и сделаю все что захочу с твоим телом, когда ты станешь трупом…хе-хе-хе».

«…»

«До тех пор, прощайте. Чтобы я мог броситься к тебе в момент смерти, я всегда буду разнюхивать все вокруг… помни, пожалуйста, это очень хорошо, Мисс Эйри», — бросив эти слова, как обещание проклятия, Синдзи повернулся и спокойно ушел.

Глядя на удаляющегося насильника, Эйри подхватила револьвер с земли и одной рукой, небрежно нацелила его на спину Синдзи. «Лучше бы тебе умереть раньше меня… Банг». Она сделала вид, что спустила курок, а затем пожала плечами. Ее резкие, наполовину закрытые глаза, как всегда, казалось, не обратили внимания на слова, оставленные Синдзи…

Кёске вновь напомнили, что Эйри один из тех людей, которых он не хотел видеть, как своего врага.

 

[1] Респираторный дистресс – крайне тяжелое проявление дыхательной недостаточности, сопровождающееся развитием некардиогенного отека легких, нарушений внешнего дыхания и гипоксии.

Часть 7

«…Тц. Ты жалок, Кёске. Не помирай». — Эйри подошла к сидевшему парню, прислонившемуся к стене спортзала. Помня о своих скрытых клинках, она, используя большой палец и мизинец, откинула свои волосы назад, и сурово посмотрела на него.

«…Таким образом, этот наш топ-убийца класса? Это что шутка такая?! Да что там двенадцать, даже одного не убил. Если бы ты захотел, то с легкостью мог избавиться от них, так… почему?»

«Ух, ну… понимаешь…»

Я хочу, но нету ни единого варианта, как ответить ей правдиво. Тем более, после того, как он узнал секрет успеха Эйри, как Алого Слешера. Кёске промолчав, отвел свой взгляд, чем заставил Эйри еще раз вздохнуть.

«… Ты в курсе, что тебя трудно понять? Ты убил двенадцать человек, и все же, странным образом, ты просто «очарователен». На этот раз, ты не потрудился честно сказать нам, что тебя вызвали… и даже придумал предлог, чтобы уйти. Ведешь себя странно, и когда я тайно пришла посмотреть, что происходит… ты собирался пойти и сдохнуть. Это бессмыслица какая-то… что это было?» — Пиная грязь ногой, раздраженно говорила Эйри.

Кёске искал на её лице любой признак того, что она беспокоилась о нем. В полузакрытых глазах была только сонливость, и он не обнаружил ни одной сильной жажды крови, присутствующей там некоторое время назад. Как меч, вернувшись в ножны, она полностью вернулась к нормальной Эйри.

Девушка, казавшаяся угрюмой, в действительности всегда волновалась за других людей. Теперь он понимал ее гораздо меньше, чем когда увидел в ней Алого Слешера. Почему Эйри действовала таким образом?..

«Я может быть странно очарователен, но не просто так же? Ты — Головорез, убивший шесть человек и вдобавок ко всему трясешься над использованием лезвий на своих ногтях, чтобы убить. Почему ты решила прийти и спасти меня? И не только я, но Майна тоже. Ты всегда вмешиваешься в одно или другое! В конце концов, ты угрожала им, но также никого не убила».

«…»

Эйри, высоко подняв брови, нахмурилась и на мгновение замолчала. После недолгого молчания, она, усмехнувшись, посмотрела на Кёске. «Ха?.. Не сравнивай меня с собой! Причина, по которой я позволила тем парням жить, потому что решила, что простой угрозы для них достаточно. Я была полностью готова перерезать ему горло. По сравнению с тобой, не имеющим склонности убивать в первую очередь, я… другая. В основном, я…»

Остановившись на мгновение, Эйри посмотрела на свои ногти. Гениально скрытые, она до сих пор прятала это смертельное оружие. Созданное исключительно для скрытного убийства, ее ногти как произведение искусства были остры, словно бритва. Ноготь лезвие “Сузаку”. Они являются кульминацией исключительной привередливости Эйри к искусству убийства.

«Я не убийца-дилетант …» — пробормотала она, все еще глядя на свои смертоносные лезвия. «Я профессионал».

«…Ха?» — Кёске явно не понял, сказанного Эйри. «Профессиональный… убийца?»

«Да, верно. Наемный убийца. Хотя в моем случае, “убийца” более подходяще. Люди, убивающие по ходу отдельных событий, или делающие это как хобби — просто дилетанты. Те из нас, кто берет запросы, и заказы на убийства являются профессионалами… Вот почему я не убиваю людей опрометчиво. Я не имею привычки дёшево убивать без причины, значения или прибыли. Ты, конечно, понимаешь, что я не дилетант, увидев моё скрытое оружие?»

Закрыв один глаз, Эйри подняла свои ярко-накрашенные ногти. Они были слишком утонченным оружием для использования дилетантом, но казалось разумным, что она будет использовать их в качестве профессионала. Тем не менее, был еще один вопрос, на который требовался ответ.

«Предположим, что ты не просто убийца, а профессионал, как мне стало ясно. По крайней мере, я думаю, что все понял… тогда, почему ты здесь? Исправительная Академия Пургаториум — это место для реабилитации убийц, не так ли? Разве не странно, что кто-то такой, как ты, будет находиться здесь?»

Из-за вопроса Кёске девушка поморщилась. «…Хмм». Постояв некоторое время в спокойствие, она угрюмо отвернулась. «… Не особо. Нет никаких особых причин для этого. Я просто облажалась, вот и все. Кто-то увидел меня за работой, затем поймали, и ничего более. Больше не спрашивай меня об этом, хорошо?»

Она взглянула на него полузакрытыми глазами.

Будучи припертым сильным взглядом, Кёске ничего не мог сказать.

«…»

«…»

На короткое время, между ними нависла неловкая тишина. Вдвоем, в тихой тени за спортзалом… но раздался звон колокола, оповестившего о конце обеденного перерыва и окончании рабочего дня.

Часть 8

«…и в этом причина. И это в основном то, какая смертная казнь…»

«Простите за опоздание». — Дверь в класс с грохотом открылась, и Эйри шагнула внутрь.

Курумия резко остановилась писать на доске, а глаза школьников спокойно собрались на незваном госте.

«О…Эйри», — удивилась Майна, широко раскрыв глаза.

Синдзи, Усами и Уноджи заметно напряглись.

Не удосужившись взглянуть на них, Эйри тихонько зевнула перед Курумией, не сдвинувшейся со своего места возле доски… «Я опоздала, потому что во время обеда не дала этим парням убить Камию, а потом на обратном пути остановилась в лазарете». Она бросила на пол различное оружие, что достали ранее Синдзи и его шестерки.

Среди них, позади Курумии на полу лежал и револьвер Синдзи.

«Ииииик!! П-пп-п-пистолет?!» — Истерический крик Майны спровоцировал шум, охвативший класс. Шок, волнение, и растерянность… Даже среди такой толпы убийц, это, вероятно, был первый раз, когда большинство увидело настоящее огнестрельное оружие.

В самый разгар суматохи, строгим голосом требующий внимания, Эйри обратилась к Курумии, все еще продолжающей не двигаться: «Мисс Курумия, разве приемлемо для такой контрабанды распространение среди учеников? Если у вас есть свободное время дисциплинировать опоздавших, то не могли бы вы сделать что-нибудь и с этим? К счастью, Камия не пострадал, но…» — Оглянувшись через плечо, Эйри нахмурилась. — «Что ты там делаешь?»

Покрытое бинтами и марлей лицо Кёске выглянуло из-за двери, где он наблюдал за развивающимися событиями. «Ах, извини… Геех, у тебя действительно есть способ все уладить, не так ли?» — Ощутив давления под укоризненным взглядом Эйри, он отвернулся.

Разговаривая в такой дерзкой манере и таким мрачным тоном … не станет ли это раздражать нервы Курумии? Взглянув на своего учителя, почему-то все еще не сдвинувшегося ни на дюйм, даже не отрицая слов Эйри, Кёске неуверенно шагнул в класс.

Щелк! Как высушенная кость, кусок мела в руке Курумии разрушился.

«…Понятно. Ты высказалась. Да, я отлично себя чувствую», — Раздавив оставшийся мел в руке, Курумия повернулась к Кёске и Эйри, и слабая улыбка украсила ее ангельское личико. «… И?» — спросила она низким, девичьим голосом. — «Это все, что ты хотела сказать?» Другой рукой она схватила свою грозную железную трубу.

«А? Остановитесь… почему вы нас наказываете?!» — нахмурился Кёске. — «Мы здесь просто жертвы!»

«Да все верно. Теперь, я уверена, это все, что вы хотели сказать?»

Даже когда Кёске начал отступать, Эйри с выражением спокойствия сделала большой шаг вперед. «…Есть ли проблема? Нет, конечно, нет» — ответила она своим обычным беспечным голосом. Брови Курумии дрогнули. — «Камия опоздал, потому что его чуть не убили другие ученики, из-за того, что вы, учителя, не обеспечили должного надзора. Если и собираетесь кого-то дисциплинировать, то начните с тех придурков, что напали на Камию».

«Хм». — Столкнувшись с плавной словесной атакой Эйри, Курумия надула щеки и промолчала.

Таким образом, они обе были похожи на надутого ребенка и мать, отказавшеюся покупать новую игрушку.

У…Удивительно! …Эйри на самом деле бросила вызов Курумии! Что и следовало ожидать от профессиональной убийцы. Ее нервы экстраординарны.

Эйри сделала еще один шаг вперед и посмотрела сверху вниз на Курумию. «Очевидно, что Камия ранен. Разве не естественно ли ему посещать занятия после получения медицинской помощи? И я думаю, что он сделал достаточно, просто появившись на них. Большинство учеников не приходят на занятия, если их каждый раз к чертям избивают!»

Пожав плечами, Эйри посмотрела на свободное место в первом ряду. Почти неразличимые остатки стола и стула, все еще покрытые засохшей кровью, принадлежали Ирокезу. Как раз сегодня, сначала во время утренней исправительной работы и снова на третьем уроке, он уже дважды был дисциплинирован и отправлен в лазарет. Когда Кёске и Эйри остановились там ранее, он еще не пришел в себя, был подключен к искусственному респиратору, и мирно отдыхал на больничной койке.

«Ирокез, хм?» — Размышляла Курумия, проследив взгляд Эйри, направленный на разрушенный стол. — «… Верно. Я думала, что настало время действительно прикончить этого засранца.» — Когда она произнесла имя Ирокеза, то показала ненавистное выражение лица. Давление, исходящее от ее тела, немного уменьшилось.

Наверное, потому, что ее гнев направлен на Ирокеза. Возможно, именно это и планировала Эйри.

«… Хм. Все довольно. Если можно, пожалуйста, проигнорируйте опоздание Камии».

Наконец, Курумия разрушила напряженность. Опустив железную трубу и отступив назад, она жестом пригласила Кёске пройти. — «Послушай, поспеши и сядь. А что касается идиотов, напавших на Камию, я намереваюсь разгромить вас всех позже… Но времени мало! Возвращаемся к уроку!» — сплюнула она, пристально глядя на пистолет, лежащий на полу.

Эйри с удовлетворением наблюдала, как Синдзи и его шестерки бледнеют от обещания Курумии о наказании. Расслабив свое серьезное выражение, она небрежно пошла, чтобы сесть…

«Куда ты идешь? Не помню, что я говорила о прощении твоего опоздания, Акабане!»

«?!»

Это был жестокий голос. Эйри остановилась, и Курумия ударила железной трубой ей в лицо. Предварительных движений не было. Это сверхзвуковой, практически неразличимый удар. «…Дерьмо!!»

Ей буквально на волоске удалось избежать удара. Немного наклонив голову, она позволила трубке пролететь мимо, и в тот момент, когда рука Курумии протянулась к ней, Эйри сократила расстояние между ними.

«…Что вы делаете, мисс Курумия?»

Спросила Эйри тихим голосом, и ногти правой руки прижались к горлу Курумии. Ее красные глаза сверху смотрели на маленькую женщину.

«… О?» — Ее глаза широко раскрылись, и жесткие щеки Курумии медленно расплылись в широкую усмешку. Ее детский смех эхом отдавался в тихой классной комнате. — «Что я делаю, спрашиваешь… интересно. Это странный выбор слов для кого-то, угрожающего учителю ногтями. Это я должна спрашивать тебя, Акабане, что ты делаешь? Интересно, готова ли ты к последствиям?»

Даже с ногтями, что Эйри впилась ими в горло и, по-видимому, прекрасно понимая, что это скрытое оружие, Курумия не была взволнована. Скорее, она посмотрела на Эйри хищным взглядом.

«…»

Опустив глаза на учителя, Эйри молчала.

«Хе-хе-хе … ну, тогда», — продолжила Курумия. «Поскольку ты так старалась, я дам тебе несколько вариантов. Первое… Ты послушно убираешь свою руку, а потом оказываешься перед наказанием. Второе… Ты вынуждена убрать свою руку, а затем сталкиваешься с наказанием. Третье… Ты убиваешь меня сейчас и избегаешь наказания. Это все твои варианты. Можешь даже выбрать свой любимый».

Услышав третий вариант, глаза Эйри расширились. Прикусив губу, она впилась взглядом в Курумию. «… Убить учителя? Вы должно быть шутите. Нет никакого способа, что это сойдет мне с рук, так чт…»

«Я не возражаю».

«… А?»

«Ты можешь убить меня прямо здесь и сейчас и не будет абсолютно никакого наказания для тебя за это. Из-за моего некомпетентного руководства, твоё поведение было упущено из виду, ты так не думаешь?.. Что это? У тебя нет никаких причин, о чем-то беспокоиться. Для тебя было бы невозможно, убить меня без моего согласия. Если ты объяснишь ситуацию учреждению, уверена, что они разберутся в этом соответствующим образом. Каждый здесь является свидетелем. Поэтому, не стесняйся».

Курумия бросила железную трубу и подняла обе руки. Приказным тоном, который не соответствует ее покорной позе, она сказала:

«Убей меня».

«…?!»

В это мгновение, тело Эйри подскочило, словно пораженное электрическим током. Пальцы прижатые к горлу Курумии начали заметно дрожать и трястись.

«Что это такое? Чего ты боишься? Если собираешься это сделать, то продолжай. Ты просто должна сжать свои кончики пальцев одновременно. Это должно быть легко! Если ты действительно Алый Слешер. Хе-хе-хе…»

Широко усмехнувшись, Курумия выдала кучу слов, словно мучая Эйри.

«Я… Я…»

Ее красные глаза дрогнули.

Звуки поверхностного дыхания послышались от ее губ, а лицо побелело.

«Что? Что случилось, Акабане… Акабане Эйри. Должна ли я помочь тебе в этом?» — Говоря сладким, мягким голосом, Курумия начала приближаться шаг за шагом. Без малейших колебаний, казалось, что она собирается воткнуть ногти Эйри в собственное горло…

«Ах … Чт…?!»

С расстроенным криком, Эйри убрала руку и, дрожа, отшатнулась. Собрав свои чувства, она посмотрела на шею Курумии. Следы, оставленные ее ногтями лезвиями были тонкие и мелкие. Облегчение быстро появилось лице Эйри, затем отчаяние и, наконец, смирение. Она прикусила губу и низко опустила голову.

«…»

«Ох, что такое …? Понятно. Так это твой выбор, Акабане?» — Тихо спросила Курумия. Ее девичей улыбки давно уже не было, она схватила правое запястье Эйри и потянула высокую девушку к себе.

«Вот поэтому ты все еще девственна — Ржавый Ноготь».

Курумия, что-то шепнув на ухо Эйри, ударила ее в живот своей же собственной рукой с лезвиями.

«…?!»

В безмолвном крике стройное тело Эйри сложилось пополам.

Немедля и секунды, Курумия направила свое левое колено вверх в нижнюю челюсть Эйри.

«Эйри?!» «Эйрииии!!» — Кёске и Майна крикнули одновременно.

Ее голова откинулась назад и Эйри начала падать.

Бац

С глухим грохотом, она рухнулась вниз.

«Эй вы, сволочи. Заткнулись и смотрите… Не двигайтесь. Если двинетесь, я убью вас», — Низко рычащий голос Курумии заморозил Кёске и Майну, сразу же устремившихся в своих направлениях. Ее правая рука вновь держала железную трубу, а пока эти два ученика наблюдали сквозь стиснутые зубы, она ткнула в щеку Эйри окровавленным концом. Эйри, лежащая лицом вверх, застонала.

«Это было правильно для пострадавшего Камии пойти в лазарет. Это я проигнорирую… Тем не менее, Акабане. По какой причине ты решилась взять на себя его сопровождение? У него, кажется не столь серьезные травмы, что он не мог ходить сам по себе… в конце концов, не решили ли вы двое тайно поразвлечься вместе? Хммм?»

«Ха?! Ч…что вы говорите… убгх?!» — Эйри открыла рот, чтобы возразить, но Курумия подключила свою железную трубу. Она изо всех сил старалась отвернуться, чтобы увернуться, но Курумия, ловко манипулируя наконечником, прижала его к ее губам. Наряду с затрудненным дыханием Эйри, железная труба быстро стала мокрой от ее слюны. «Э-эй …мгх?! О-остановитесь… ГНХ!!»

«Ох-хо, что это? Ты покраснела! Не говори мне, что ты девственна и там тоже? Хе-хе-хе… Прекраснооо, я понимаю. Тогда я проверю это. Если ты окажешься «чистой» я закрою глаза на все. Это будет доказательство того что ты не прогуливала вместе с Камией, да?» — со злой улыбкой, Курумия вытащила железную трубу изо рта Эйри. Она двинула её так чтобы засунуть конец блестящего оружия под юбку Эйри.

«Чт.. ?! С…стой… ахх…»

«Прекратите, вы извращённая лоли-училка.»

Неспособный больше молча стоять и смотреть, Кёске схватил за руку Курумию.

Из-за внезапно прерванного веселья, Курумия повторила «… Лоли?», а ее жажда крови появилась перед его глазами.

«Кё…Кёске …»

«Тихо».

Эйри поднялась, как будто собиралась что-то сказать, но Кёске не отрывал взгляда от Курумии. Даже столкнувшись с ужасным и дьявольским выражением людоеда, появившимся на ее очаровательном детском личике, он сказал сильным голосом:

«Это был я. Я тот, кто попросил ее. Я попросил ее проводить меня в лазарет. До этого она спасла мне жизнь. Она не сделала ни одной вещи, заслуживающей наказания … Я был один. Я тот, кто был неправ! Если вы собираетесь кого-то отдисциплинировать, то это должен быть я, ты, избалованное сучье отродье!»

Кёске едва закончил кричать, когда железная труба Курумии ударила его прямо по марлевой повязке на щеке. «Гах!!!» Сбитый с ног, он упал на пол. Это было просто чудом, что все его зубы не были выбиты. Это первый раз, когда Кёске отведал трубы Курумии, и это было полным шоком. Откуда такая физическая сила в этих тонких руках?

«Похоже, ты, в конце концов, хочешь сдохнуть… прекрасно. Раз ты так хочешь, я разобью тебя в вдребезги!» Следующий удар поймал его живот. Хорошо, что он не ел сегодня. Быстрее, чем его вырвало желудочным соком, который уже подступал к его горлу, еще один взмах поймал Кёске в бок. Когда он понял, что его ребра, вероятно, были сломаны, то снова получил удар, на этот раз в бедро.

С гневом Курумии и льющейся безостановочной болью, мир в его глазах окрасился в красный цвет …

«Кёске?! По…подождите, Кёске!..»

Не подходи. Медленно теряя сознание, Кёске из последних сил пытался умоляющим взглядом остановить Эйри. Потом его зрение помутилось, и он не смог увидеть, получила ли Эйри его предупреждение. Я только, что отхватил удар в бок? Я не знаю. Его тело взлетело вверх и врезалось в стену, а чувство боли давно уже исчезло.

Снова, снова, снова и снова — сверху, снизу, слева и справа это была одна атака за другой. Мир перед глазами Кёске сильно встряхивался. С каждым ударом, его сознание исчезало дальше. Глубокая малиновая бездна бросилась к нему, чтобы поглотить.

«Хмм … теперь все кончено, Камия. Иди дальше и умри!»

Бух! Окончательный, массированный удар врезался в его голову, и мир стал тускнеть и растворяться.

«Кёскееееееееее?!» Отзываясь эхом во тьме, кто-то кричал потерявшему сознание Кёске.

Часть 9

Нежный свет проникал сквозь железные прутья, закрывавшие окна. В лазарете, где Кёске пришёл в сознание, было тихо и спокойно. Посмотрев на пятнистый потолок, он несколько раз моргнул, а затем медленно и осторожно встал.

«… Кёске?» — Тихий голос послышался поблизости с ним. Сидя на складном стуле, Эйри с удивлением смотрела на парня. В её красных глазах скопились слезы. — «… Должен ли ты пытаться сесть?.. То есть, с тобой все в порядке?»

«Мм, да», — ответил он. — «На самом деле лучше, чем ожидалось. Я привык к такому. Знаешь, мое тело всегда было крепким». Его голова, грудь и четыре конечности болели, он пострадал во многих местах. Однако Кёске боец и более чем привык к постоянным травмам. Будь это просто боль… не будь никаких травм… это было бы терпимо.

К счастью, оказалось, что у него нет каких-либо серьезных травм. Наверное, она пощадила меня. Хотя Курумия была несовершенной, она все еще учитель. Сколько бы раз она ни говорила: «Я убью тебя», она никак не могла убить ученика. «В любом случае, Эйри … ты в порядке? После этого тебе должно быть было трудно».

«… Не совсем», — пробормотала Эйри и отвела глаза. — «… Все было нормально, так как тебя увезли в лазарет. Точно так же, как и после дисциплинирования Ирокеза — ничего не изменилось. И со мной после того случая больше ничего не происходило… Благодаря какому-то идиоту, защитившему меня. Итак… ну… понимаешь…» Эйри запнулась о свои следующие слова, как будто их трудно было даже сказать, а затем, прищурив глаза, посмотрела на него.

«Спа… Спасибо Кёске.»

Голос был мягким, даже нежным, а розовый румянец на её щеках заставил пульс Кёске подпрыгнуть. «… Н…Не упоминай об этом!» — пробормотал он, стараясь отвернуться.

Именно потому, что Эйри обычно была такой отчужденной, он не понимал, хорошо ли это, что она внезапно начала действовать таким образом. Казалось, Эйри подумала о том же, положив руки на колени и крепко сжав рот.

Это была ситуация, которая не могла не быть неловкой.

Кёске наконец решил сменить тему.

«К…кстати… уроки закончились?»

«… Да» — кивнула Эйри, благодарная за прекращение предыдущего разговора.

«Э-э, ммм… как насчет Майны и Ренко? Они не с тобой?»

«… Нет. Я спросила их, и они позволили мне отойти ненадолго».

«О, это так …? Эй, когда ты сказала, что спросила… и поэтому пришла одна?»

«Это потому что я хочу кое-что тебе сказать… наедине», — она подняла взгляд, посмотрев на него. И в её красных глазах Кёске разглядел решимость.

«… А? Ты хочешь мне что-то сказать? Что это? Ты зашла так далеко, что даже избавилась от всех остальных…» — Сердце Кёске билось быстрее с теми мыслями, что приходили ему в голову. В замешательстве он осмотрел окружение. Здесь, в лазарете, с полками лекарств, кроватями и медицинскими приборами, он не чувствовал никакого человеческого присутствия, кроме них. Похоже, даже школьная медсестра отсутствовала.

Освещенная весенним солнечным светом, проникающим через запертые окна, Эйри положила руки на край кровати. «По правде говоря, Кёске, я …»

«Просто… п-подожди! Подожди минутку, Эйри! Я не уверен, готов ли я к …»

Игнорируя его протесты и покраснев, она наклонилась вперед.

«Я никого не убивала».

«… Ха?..» — разум Кёске неожиданно опустел. Это определенно было не то признание, которое он ожидал. Она никого не убивала? Эйри? Ни в коем случае. Это не может быть правдой. Я, должно быть, ослышался или что-то в этом роде. В конце концов, Эйри профессиональная «убийца».

«… История о том, что я убила шесть человек — полная чушь. Даже и одного человека не пришила. Я действительно пыталась, но не смогла убить ни одного из них … Шесть — это не количество убитых людей. Это число людей, которых я не смогла убить. Потерпела неудачу в качестве «убийцы»… понимаешь?» — Губы Эйри скривились после этих слов в улыбчивую гримасу мазохистской ненависти к себе.

Кёске глубоко вздохнул, когда Эйри прижала свои ногти к его горлу.

«… На протяжении нескольких поколений семья Акабане была известной семьей убийц, преданно служившая своим хозяевам. Еще в то время, когда я была очень мала, меня обучали искусству убийства, но … Это заставляет тебя смеяться, не так ли? Мне не хватает самого главного — решимости, чтобы убить. Однако у меня действительно оказалось немного таланта, поэтому мне давали множество шансов … Каждый раз, когда я терпела неудачу, то упорно трудилась, чтобы этого больше не повторилось. Но, несмотря на это, в конце концов, не смогла убить. Затем, на моей новой попытке — на той, что должна была быть моим шестым убийством – я сильно облажалась. Кто-то увидел, и меня арестовали. Под предлогом изгнания из клана Акабане, они счастливо бросили меня сюда».

Отодвинув ногти от горла Кёске, Эйри закусила губу.

Потирая свои ярко-красные ногти пальцами противоположной руки, она продолжала: «… Они дали мне прозвище „Ржавый Ноготь“. Эта ржавчина не из-за пятен крови, а из-за того, что мои ногти ржавые от бесполезности. Но в случае с Акабане ржавчина не остается, а стекает вместе с кровью — в этом весь смысл! Подумать только, что такой дефектный продукт, как я, родился в такой выдающейся семье…»

«Эйри, ты …»

Кёске не мог скрыть своего смущения от хрупкого голоса и выражения лица Эйри. Это должно быть ложь? Неужели эта девушка действительно никого не убила? Конечно, когда Курумия приказала ей: «убей меня», реакция Эйри оказалась не такая, какую можно было ожидать от опытной убийцы. Она не была потрясена угрозами Курумии или чем-то подобным … Если бы она просто боялась убийства, которое он мог понять, но…

«Эй, Кёске… скажи мне. Как ты убиваешь? Перед тем, как кого-то убить, о чем думаешь… Об этом человеке и людях, что заботятся о нем, и о тех, кто им интересуется… Я имею в виду, ты думаешь о них тоже, не так ли? Даже если ты убьешь только одного человека, как только умрет, многие другие люди могут быть убиты горем, что смерть будет менее болезненной… Возможно, ты причинишь им боль, вызывая у них печаль, и заставляя их чувствовать боль и обиду. Это то, о чем я думаю. Даже в самый крошечный момент я думаю и думаю, и думаю, и думаю, и думаю, и думаю, и думаю … и в конце концов, никогда не смогу отнять их жизни… Я не могу совершить убийство».

Низко склонив голову, Эйри сжала простынь обеими руками. Шесть заостренных лезвий на кончиках ногтей порвали тонкую ткань, разрезав ее на кусочки, а капля прозрачной жидкости приземлилась возле руки. Намек рыдания был едва слышимым.

«… Тем не менее, на последней работе мне удалось нанести удар в жизненно-важную область. Я перерезала ему горло сзади. Вытекло нелепое количество горячей крови, а его лицо побледнело… Я подумала, что убила его. Как только подумала об этом, то потеряла сознание. Все остальное, я уже рассказала вам во время обеда. Меня арестовали, а цель избежала смерти. Меня бросила семья Акабане… Каждый день и каждая ночь становилась кошмаром. Страх, который я чувствовала, пытаясь убить его, ненависть к себе… Это унизительно, но даже сейчас не могу заснуть».

Эйри вытерла глаза, полные насмешек. Понятно ее глаза всегда наполовину закрыты, потому что она была сонной. Красные, как ржавчина, глаза мерцали за занавесками слез. Она снова умоляюще посмотрела на него.

«Эй, Кёске … скажи мне! Ты убил двенадцать человек, да?! Даже такой неженка, как ты, смог убить, да?! Что мне делать, чтобы убить? Прошу, скажи. Ты единственный, кого я могу спросить об этом. Майна никогда не намеривается убивать в первую очередь, и Ренко слишком загадочна… поэтому я спрашиваю тебя, Кёске. Научишь меня? Если ты не будешь, у меня… Как у человека, воспитанного убивать… не останется ни одной причины, чтобы жить. Разве ты не видишь?»

«…»

Кёске молча смотрел на нее. Эйри сбросила маску Алого Слешера и отбросила маскировку профессионального убийцы. Ее реальное лицо было как у обычной, слабой девушки. Агрессивное, пренебрежительное отношение, вероятно, также являлось видимостью, чтобы справиться со страхом и тревогой, испытываемые ей в мире полном убийц. Если это так…

Доверившись ясным и пропитанным слезами глазам Эйри, он приготовился к худшему. Кёске решил открыть свое истинное лицо, отбросив маску и показав себя таким, какой он есть.

«…Прости. Это невозможно, Эйри. Я не могу научить тебя этому».

«Что?! Почему нет?! Почему ты не научишь ме…»

«Потому что я никогда не убивал людей».

«… Чт…» — Эйри положила руки на плечи Кёске и пододвинулась ближе, резко остановившись на его признании. Ее рот в недоумение широко раскрыт. Вероятно, ранее такое же лицо было у Кёске.

С горькой улыбкой он продолжил: «История о том, что я убил двенадцать человек… на самом деле, это ложные обвинения. Я обычный парень, который никогда даже не крал в магазинах, и тем более не убивал кого-либо. Просто немного более устойчив к травмам, чем большинство людей. Я все это время держал в секрете, но… с тобой, думаю нормально можно поговорить об этом ».

«… Ложное обвинение? Обычный парень?.. Просто немного более устойчив?» — Ее выражение изменилось от изумления до беспокойства, а затем до разочарования — или, возможно, облегчения — а затем замешательства: «… Ты, наверное, врешь? По крайней мере, последнее, сказанное тобой определенно ложь…»

«Не вру. Это все правда. Я совершенно не знаю, как отвечать на вопросы об убийствах людей. Но…» — Он взял руки Эйри, лежащие на его плечах и, взглянув на лезвия на ногтях, мягко удалил их. — «Я полностью понимаю, что значит ненавидеть мысль об убийстве. Мне это кажется неприятным, но также я понимаю, что ты считаешь, что тебе нужно убивать. Думаешь обо всем, и потому не можешь убить свою цель? Конечно же! Люди, которые могут без раздумья убивать — безумны. Убийцы и наемные убийцы… я неправ?»

«Ты ошибаешься» — немедленно отрезала Эйри. С такими же острыми глазами, как мечи, она впивалась взглядом в Кёске. — «… Такое рассуждение относится к приличному обществу, не так ли? Здесь, в преступном мире, где мы живем, быть неспособным убить — вот безумие. Это полная противоположность обыденному миру в логике, морали и истине. Мы живем в совершенно разных мирах. Поэтому наши системы ценностей…»

«Системы ценностей? Они должны быть одинаковы. Принадлежишь к преступному обществу, но ты нормальный человек в приличном. Еще ничем не отличаешься от меня… Я имею в виду, что ты собираешься делать, если тебя здесь реабилитируют? Если продержишься три года и будешь выпущена обратно в обычный мир!..»

«Это невозможно… абсолютно невозможно».

«Почему?! Твоя семья отвернулась от тебя, да? Тем не менее, они… Не просто бросили кого-то вроде тебя, ведь так? Когда ты уже поймешь? Похоже, что отмыть руки из-за них будет непросто».

«…Ты ошибаешься. Это не так. Тем не менее, есть одна причина, но…» — Отвернув лицо, Эйри заколебалась.

«Но?» — подтолкнул ее Кёске.

Все еще не глядя ему в глаза, она продолжила: «…Посмотри. Ты был брошен сюда по ложному обвинению, не так ли? Мир, из которого ты пришел, то место… куда хочешь вернуться? Скажи, что начиная с этого момента, в течение следующих трех лет, ты продолжишь вести себя как Убийца Двенадцати и терпеть эту всю жизнь… даже тогда, место, куда ты по-твоему, хочешь вернуться, и которому принадлежишь, будет ли там место для тебя?»

«Да, будет». — Кёске держал в голове образ своей любимой семьи и почувствовал, как сила наполняет его голос и кулаки. Он не сломается, пока снова не увидит Аяку, и пока не извинится перед ней — он не сдастся.

«… В самом деле». — Глаза Эйри затуманились, а голос стал тихим. Закусив губу и показав морщины на своем лице, она выглядела крайне нерешительной.

Кёске молча продолжал внимательно следить за ней. Прошло десять секунд, потом двадцать, затем тридцать…

«Я поняла. Если это так, то я должна сказать тебе».

В блеске открытых её глаз Кёске бессознательно ахнул. Они содержали холодный, безжалостный свет. Ледяной острый взгляд, казалось, пронзил его. «Сначала прости меня, если я начну с заключения, но… Даже если предположить, что ты все это переживешь в течение трех лет, ты никогда не сможешь вернуться в свой прежний мир».

«… Ха? Нет, я вернусь. То есть, это место должно же реабилитировать убийц …»

«…Неправильно». — Перебив Кёске, Эйри сказала ему правду.

Его надежда была паучьей нитью, к которой он цеплялся в этом адском чистилище, наполненном шумом убийц. Она раскрыла правду, которая разрезала нить и послала его на дно пропасти.

«Исправительная Академия Пургаториум — это не школа, реабилитирующая убийц… Это место, где они берут убийц, имеющих опыт убийств и переучивают их, исправляя любые слабости или недостатки. Это элитная школа для воспитания профессиональных убийц».