Психо-любовная комедия (Новелла) - 2 Глава

Касательно той девушки, серийной убийцы

Исправительная Академия Пургаториум — школа-интернат, построенная на далеком острове.

Как правило, ученикам строго запрещено покидать забор, за которым раскинулся густой лес. Однако, сейчас, пыхтя, они бежали по лесной тропинке. Вынужденные нести тяжелые рюкзаки, они направлялись в лагерь — Дом Лимба*.

— Пошли, пошли, пошлииииии! Живее, свиньи! Каждому, кто отстанет, я устрою незабываемый вечер! Бегите, пока не начнете блевать кровью!

Курумия размахивала трубой, подгоняя учеников.

Находясь на приличном расстоянии от нее, Кёске смотрел на спины четверых членов Комитета Общественной Нравственности, которые возглавляли их группу. Они спокойно бежали, не испытывая никакой усталости.

Саки Шамаи среди них не было.

Скорее всего, она была за Кёске и классом А и возглавляла ту часть Комитета, которая сейчас присматривала за классом B.

— Убийство двадцати одного человека слишком ужасно! И это их глава… убил ли кто-нибудь больше во всей школе… — шептал Кёске, радуясь временной дистанции между ними.

— Да уж… она должна входить в десятку лучших убийц мира! — на свой шепот Кёске получил немедленный ответ. Обернувшись, он увидел девушку — Эйри Акабане. Ее красный хвостик раскачивался. Она хмурилась.

— … Кроме того, она ведь серийный убийца. Если бы это было просто массовое убийство или буйство*, то это одно дело, но серийный убийца, забравший жизни двадцати одного человека. Да нет, она должна быть одной из пяти лучших!

Как Эйри и сказала, людей, совершивших массовое убийство, можно разделить на три типа:

Первые — массовые убийцы. Эти люди убивают в одном месте за короткий промежуток времени. По ложному обвинению Кёске как раз относился к этому типу;

Вторые — буйствующие убийцы. Эти убивают в одном или больше местах за короткий промежуток времени. Они как бы «веселятся». Как правило, такие убийства носят временный характер. Многие убийцы этого типа неразборчивы в выборе своих жертв;

И, наконец, последний тип — серийные убийцы. Эти убивают по одному. Порой это трудно отличить от обычного убийства. Такие люди могут вести обычную повседневную жизнь.

Хотя многим из этих психопатов удается скрывать свои пугающие наклонности, в большинстве случаев есть некоторые общие черты в выборе жертв и методов. Чем меньше интервал между совершением преступлений, тем легче поймать преступника.

— … Но связь между преступлениями этой девушки слишком слабая, так что расследование плохо продвигалось. Она очень практична. К тому же, трудно поверить, что такая девушка могла убить двадцать одного человека… даже сейчас верится с трудом. Она лишь немного старше меня, и у нее аура любителя…

Говоря это, Эйри крепко сжала лямки рюкзака. Эйри, известная как Алая Мясорубка, на самом деле профессиональный убийца — ассасин. Правда, она неспособна убивать. Так что Шамая для Эйри была чем-то невообразимым. В суровых глазах Эйри смешались страх и зависть.

Стремясь поднять настроение Эйри, Кёске ответил так весело, как только мог:

— Н-но погоди! Она уже полностью реабилитировалась, так что не нужно переживать!

— Да, надеюсь, что так… — Эйри неожиданно замолчала.

Отовсюду слышался стрекот цикад.

Немного пробежав молча, Эйри добавила:

— Кстати, Кёске…

Чувствуя на себе ее тяжелый взгляд, Кёске повернулся к ней.

— … Что такое?

В ее голосе слышалась злость:

— Знаешь, я видела тебя. На церемонии отправления ты пялился на эту девушку, нет?

— Ха? Пялился? Ты… Что ты такое говоришь? — В ответ спросил Кёске, удивившись ее неожиданному вопросу.

Эйри немного надулась.

— … Ничего. Просто, я подумала… до тех пор, пока твоя спутница красивая девушка, ты можешь спустить даже тот факт, что она убила стольких.

— Погоди, успокойся. Я ведь сначала не знал об этом. Я ведь не знал, что она убила двадцать одного человека. После того, как я узнал, я конечно же…

— Конечно. То есть сначала ты все же пялился на нее, да? Ладно, я все прекрасно поняла. — Она прищурилась.

Холодный пот скатился по лбу Кёске.

— Так вот что тебя интересовало на самом деле!!! Ну, понимаешь… такая красивая и невероятно нежная на вид девушка… любой будет тронут. Или скорее у любого сердце дрогнет…

— … Чего?! — Эйри еще больше прищурилась.

Пот вовсю струился по его лицу.

— … Ч-что?

— Ничего. — Равнодушно ответив, девушка отвернулась и ускорила темп. Обогнав его, она быстро двинулась вперед.

Отдалившись от Кёске, Эйри прошептала:

— Хмф… так Кёске нравятся такие… хм!

Однако этого никто не слышал.

— Она, должно быть, сказала «умри» или что-то в этом роде…

Сбитый с толку, Кёске смотрел на удаляющуюся Эйри.

— Что на нее вообще нашло?

Хах… ха… хе… хе… я больше… не выдержуууу!

Около него была еще одна девушка. Она пыталась отдышаться, не в силах выдержать темп ведущего. Студентка с короткими, подпрыгивающими от бега каштановыми волосами — это была Майна Игараши.

Размахивая руками, она, очевидно, пыталась преодолеть свой предел.

— Ха-ха, хе… ха-ха, хеее… вздох… одышка…

Она едва могла дышать, не говоря уже о разговоре.

Кёске криво улыбнулся и замедлил темп.

— Тебе, похоже, тяжело, Майна. Я побегу рядом, так что постарайся!

— И?! Ох, д-да… спасибо! Хе… ха…

Болезненное выражение ее лица немного смягчилось. Она улыбнулась, но вскоре вновь стала обеспокоенной. Майна пыхтела, размахивая руками и ногами. Дыша слишком быстро, она вновь начала задыхаться.

— Эм… Дышать слишком часто тоже не нужно! Ты знаешь о методе Ламаза*, который используют беременные при родах? Нужно дышать определенным об…

— Ха, ха, хууу… ха, ха, хууу…

— Вау, неплохо! Именно так! Ха, ха, хууу!

— Ха, ха, хууу… ха, ха, хууу…

— Правильно, правильно! Постарайся, Майна! Ха, ха, хууу!

— Ха, ха, хууу… В-выходит!

— Чего?!

— Эй, вы! О чем болтаете?! Если у вас есть силы на разговоры, то потратьте их на бег! Хочешь, чтобы я вставила это тебе в *****?! Я оплодотворю тебя страхом! Страаахом! — Злой рык Курумии эхом раздался среди деревьев.

Они слегка сбавили темп, чем вызвали порыв ярости следующей прямо за ними Курумии.

Майна вскрикнула:

— Неееееееет!!! Моя невинность! Хотя бы ее не трогайте!!! Пожаааалуйста!!! — Она ускорилась, стараясь как можно быстрее отдалиться от Курумии.

Подняв клубы пыли, Майна обогнала Эйри — которая удивленно повернула голову в ее сторону — и вот-вот обогнала бы членов Комитета Общественной Нравственности, но…

— Вааааааааааа!!!

… Она споткнулась.

Член комитета в длинной юбке в последний момент отпрыгнула, едва избежав столкновения.

— Чт… чт-что за черт?!

На лицах же одноклассников Майны застыло выражение «… да ладно, опять?», когда они проходили мимо нее, растянувшейся на земле.

— Господи… ты цела?!

— Э-эй… ты в порядке?!

В панике бросились к ней Эйри и Кёске. Майна медленно начала подниматься.

— Д-да. Все хорошо… кхем, — сказала она, стряхивая песок с лица.

Только она собралась идти, как резко остановилась.

— А? Больно… я ободрала колени. Ай.

Она держалась за правую ногу, на глазах наворачивались слезы. Даже на лице были царапины.

Увидев ее такой, Кёске незамедлительно начал действовать.

— … Ладно, давай сюда.

— Чего?! Кё-Кёске?! Чт-чт-что ты…

— Хм? А, ну… я просто подумал, что так будет проще. Ты не возражаешь?

Кёске взял ее на руки. Держа ее обеими руками, он перешел на бег. От удивления Майна свернулась в калачик.

— Ах, нет… я не возражаю, но… тебе не тяжело, Кёске? Ах, эм… я должно быть тяжелая… прости… — Лицо Майны было ярко-красным.

Кёске усмехнулся; Майна не могла ничего поделать со смущением.

— Ты совсем не тяжелая, так что все в порядке! Я уверен в своих силах. Не так уж тяжело бежать, неся на руках маленькую девушку. До тех пор, пока ты не возражаешь, Майна.

— …?!

Майна широко раскрыла глаза, а затем опустила голову. Потеребив руками ворот, она застенчиво сказала:

— А-ага, я не против…

Стараясь как можно меньше трясти Майну, Кёске направился прямо по лесной тропе. Тихо лежа в его руках, она смотрела на него мокрыми глазами.

— Эм, ну… больфое спафибо!

— Не стоит. Я все же лидер нашей команды. Естественно, что я помогу.

— …

Эйри продолжала угрюмо молчать.

Эйри, Майна и еще один парень, который с раннего утра устроил драку с учителем и который был уже много раз избит до полусмерти — они были «отрядом А класса», доверенным Кёске.

— Кстати, Эйри, чего ты такая злая все это время?

— … Ха? Я совсем не злая, серьезно. Просто умри уже поскорее.

— Т-ты все же злая, не…? Что такое, хочешь, чтобы я и тебя понес?

— Угх… конечно нет, извращенец!

Широко раскрыв свои сонные глаза, Эйри обогнала Кёске и Майну с криком:

— Идиот!

Вокруг ее быстро удаляющейся фигуры витала аура раздражения.

— Я же пошутил… Вау, она на меня смотрела, как на какого-то отвратительного жука.

— Ой, прости, Эйри…

— Почему извиняешься ты, Майна?

— И?! Эм… Просто! Не важно!

Майна панически закивала головой. Кёске еще больше недоумевал.

Прошло три месяца с тех пор, как они попали в Исправительную Академию Пургаториум. Кёске чувствовал, что стал ближе к Майне. В то же время ему казалось, что Эйри еще больше огрызалась. Он был озадачен этим, не понимая, чем ее поведение могло быть вызвано.

«Может… я ее как-то обидел?»

Смотря в спину удаляющейся Эйри, он почесал затылок. Была первая неделя июля. Температура постепенно начала расти, но холодное отношение Эйри не выказывало ни малейших признаков потепления.

***

Прошло полтора часа с тех пор, как они вышли, и сейчас им разрешили остановиться отдохнуть на поляне. Согласно графику в их путеводителе, им оставалось бежать еще около двух часов. Было бы хорошо как-нибудь срезать путь.

Сняв рюкзак, Кёске сел на землю. Майна, которая продолжила бежать сама, рухнула без сил и начала вытирать пот бледно-розовым полотенцем.

— Хах… хах… я устала. К тому же, дорога становилась все круче и круче.

— … Этот остров больше, чем мы думали, да? — спокойно огласила Эйри. — Вероятно из-за того, что тут есть и другие объекты, кроме академии. — Казалось, она увлеченно рассматривает окружение, полностью состоявшее из деревьев и кустарников.

Родившаяся в семье профессиональных убийц, Эйри с раннего детства проходила тщательную подготовку.

Бег в таких условиях по лесу, видимо, был для нее незначительным. Ни капли пота не было на ее прекрасном лице.

Почему такой человек, как Эйри, был тут с самыми обычными убийцами?

Правда в том, что Исправительная Академия Пургаториум была местом, где из дилетантов делают профессиональных убийц. Даже после выпуска они не смогут вернуться в общество.

Однако, этого почти никто не знал.

Вполне вероятно, что эти люди с их извращенной природой будут полностью подготовлены для нужд академии. И Кёске, который три месяца назад узнал правду от Эйри, было запрещено говорить об этом кому-нибудь еще.

Именно поэтому Майне они сказали только то, что Эйри «ассасин, который не может убивать», не раскрывая истинную сущность данного заведения. Другими словами, на данный момент среди всех первогодок правду знали лишь три человека — Кёске, Эйри и…

— Уууугадайте ктоооо?!

Внезапно кто-то нежно обнял Кёске. Выпуклости, которые прижались к его спине, были мягкими и удивительно большими. Также, слышался звук странного дыхания — «кшшш».

Кёске ответил, симулируя удивление:

— Кто бы это мог быть…? Наверное… Ренко.

— Это окончательный ответ?

— Да, да, окончательный.

— …

— …

— … Правильно! Прямо в яблочко, Кёске. Ты ведь сразу это понял, так?! В награду ты получишь мои дыньки. Как можно догадаться, полученные от человека в маске, это не мускусные дыни; это «масочные дыни*»! Они высшего сорта! Обе! Пожалуйста, насладись ими сполна. Они такие сладенькие, что ты не сможешь устоять.

Пока говорила, эта девушка — Ренко Хикава — начала тереться о него своей грудью. Плотно прижимаясь… ее руки обвили его… хлюп, хлюп…

— Умри…

Эйри замахнулась рюкзаком.

— Ась?!

Ренко быстро отскочила от Кёске. Рюкзак влетел в его лицо.

— Мой глаз! Мой глаааааз!!!

— … Тц. Увернулась. Раздражаешь. Свали, Большегрудая. — Эйри обиженно уставилась на Ренко, игнорируя Кёске, который, держась за лицо, катался по земле.

В ответ, Ренко — девушка в черном противогазе — испустила вздох («Кшшш…») и преувеличенно пожала плечами.

— Каждый раз, как мы видимся, ты постоянно говоришь «умри» или «свали»… Это жестоко! Это заставляет меня думать, что девушки с маленькой грудью также имеют маленький потенциал к любви. Будешь всю жизнь одинокой плоскодонкой!

Ренко обхватила руками свой огромный бюст, который был заметен даже под свободной майкой, и триумфально посмотрела на Эйри, а точнее на ее совершенно плоскую грудь.

Вены вздулись на лбу Эйри.

— Тогда у девушек с чрезмерно большой грудью чрезмерно обильные «отношения». Разве ты не хочешь, чтобы я срезали эти мешочки, сделав тебя стройной и красивой? Давай же, жирная!

— Ой, как плохо! Я совсем не жирная. У меня тонкая талия и красивые, стройные ноги… осмелюсь сказать, что даже лучше, чем у тебя, Эйри!

— … С ума сошла? Думаешь, что лучше меня в чем-то, кроме груди? Такая наивная. Слишком много ушло в сиськи, мозг остался обделенным.

— Вы двое, пожалуйста, успокойтесь! — Плакала Майна, взволнованно смотря на девушек.

— Да, заканчивайте… и, пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне, — жаловался Кёске.

Ренко подбежала к нему, ее грудь качалась вверх-вниз.

— Ты в порядке?! Ты ведь выпрыгнул, чтобы защитить меня, да…?

— Нет! Ты увернулась, так что рюкзак влетел в меня.

— … Да, спасибо. Это так мило, Кёске. Я люблю тебя!

— Слушай то, что говорят другие!!!

«Она как обычно слушает музыку». — Он слышал слабый шум из ее наушников.

— … Кстати, чего ты пришла? Ничего, что ты не со своей группой? — спросил Кёске, оторвав Ренко от себя.

Ренко кивнула, указывая в сторону.

— Я нашла хорошее скрытое место поблизости. Я подумала, что мы можем позавтракать вместе. Если хочешь, можешь съесть мои дыни! Ну, вместо десерта. Кшшш.

— Заткнись! Да кто останется с тобой наедине?! — закричал он.

Эта девушка в противогазе, Ренко, была искусственно созданным для убийств существом. Когда она снимала свой противогаз, который был ее «ограничителем», она становилась машиной для убийств, все мысли которой были лишь об убийствах. Кёске был единственным человеком, которого она не могла убить.

… До тех пор, пока он не полюбит ее.

Именно поэтому на протяжении последних трех месяцев Ренко всячески пыталась влюбить его в себя. В основном, она пыталась подавить его волю своим телом. Она подходит к этому очень тщательно.

Если его сердце будет украдено ее телом — она так же сможет украсть и его жизнь.

Она постоянно носит противогаз, но под ним скрывается красивейшая девушка.

Именно поэтому…

— Да, не говори глупостей! Если вы пойдете, то я пойду с вами. Не знаю, что ты планируешь, но я не могу позволить тебе сблизиться с Кёске… я не могу дать тебе убить его. Ни за что.

… Он был очень благодарен за это вмешательство.

Ренко опустила плечи под суровым взглядом Эйри.

— Оу… снова обламываешь меня, Эйри? Такое чувство, что ты тоже нацелилась на Кёске… Ну, вообще я не возражаю; у меня будет еще множество шансов. Так что давайте этим утром устроим веселый дружеский завтрак! Будет отлично, если мы будем вместе! — Резко поменяв цель, Ренко радостно хлопнула в ладоши и развернулась, чтобы уйти.

Смотря ей в спину, Эйри ворчала:

— … Ха? Да ничего я не нацелилась…

— Конечно, — согласился Кёске, саркастически улыбнувшись. — Даже если захочешь, ты ведь не сможешь меня убить?

Эйри почему-то обернулась и презрительно посмотрела на него.

— … Она говорила не про твою жизнь, придурок.

Еще больше оскорблений в его сторону. Выглядя негодующей, Эйри пошла за Ренко.

— П-придурок…? Я не понимаю тебя. Ты так меня ненавидишь, да?

— Ох, нет… не переживай об этом, Эйри… — утешала Майна.

— Погоди, разве не мне стоит это говорить? Почему ты говоришь не переживать Эйри?

— И?! А, ну… это, это не важно! Совсем! Ах, эм… давай тоже пойдем! Мы потеряем их из виду! — Майна размахивала руками, а потом стала быстро догонять этих двоих.

— А… э-эй! Да что с вами?! Блин…

Кёске, которого оставили одного, нахмурился, почесал затылок и взял рюкзак.

***

Под предводительством Ренко их группа скоро вышла к небольшому ручью. Медленно текущая вода была чистой и прозрачной, как бриллиант.

— Вау…! Какая находка.

— Кшшш. Согласна. Тут дикая тропа, так что его довольно трудно найти.

Все было так, как сказала Ренко: хотя это место и было в пяти минутах ходьбы от их стоянки, но тут не было никаких признаков присутствия других людей. Это было идеальное место, чтобы спокойно посидеть и расслабиться.

— Ладно, давайте поедим! Мы с самого утра ничего не ели!

— Согласна. Я проголодалась! Где нам расположиться?

— … Что насчет того большого камня? Кажется, оттуда открывается неплохой вид.

Они втроем — Кёске, Майни и Эйри — были настолько поглощены выбором места, что совсем забыли про Ренко.

— Чеееерт, как же этот противогаз мешает. Ну серьееееезно…! — Ренко, которая отбросила рюкзак, осторожно снимала одежду. Она положила обе руки на футболку и без колебаний сняла ее.

— …

«Чего это она так неожиданно делает?»

Ловя на себе взгляды изумления, Ренко закончила с верхней частью. Повернувшись к сверкающей воде, она с гордостью выпятила грудь.

— Та-даааааа! Ну что, как вам мой сексуальный купальник?!

Ренко, одетая в черное бикини, встала в милую позу.

Ее фарфоровая кожа сияла под лучами летнего солнца. Ее длинные ноги вычерчивали элегантные линии, ее узкую талию подчеркивал очаровательный пупок. И более привлекательным, чем все остальное, была ее роскошная грудь, которая, казалось, может вырваться наружу в любой момент. Ложбинка между ее грудей была глубокой и привлекательной, и хоть это лишь малая часть общей картины, но это действительно лучшая часть.

— Кшшш. Вы все застыли. Может ли быть, что моя грудь настолько великолепна, что вы были мгновенно заворожены? Нет, если так говорить, то это страшное оружие! — Сияя от гордости, Ренко положила руки на грудь.

Глядя прямо на нее, Кёске прошептал:

— … Если бы только не противогаз.

В тот момент, когда его взгляд перешел от дразнящего тела Ренко к зловещему противогазу, страсти, бушующие в его теле, быстро остыли.

— Чегооо?! — пожаловалась Ренко, заметив, что Кёске больше не заворожен ее видом.

В попытке подчеркнуть свою грудь, она наклонилась вперед.

— Смотри, сиськи! Сиииииськи! Огромные сисечки!

Одна за другой, она вставала в разные сексуальные позы: сложила руки за голову, вытаращила свой огромный бюст; сжала его и трясла, как желе…

— …

— … Кшшш… кшшш… п-почему… почему, черт возьми, ты не обращаешь на меня внимание?! Я так стараюсь, это грубо с твоей стороны… хнык. — Столкнувшись с такой холодной реакцией своих товарищей, Ренко упала на колени.

Кёске нежно положил руку на ее слегка дрожащее плечо.

— Это потому что ты… ты носишь этот противогаз.

Только Кёске договорил, как дрожь Ренко прекратилась. Упершись в землю, она повесила голову с грустным «кшшш».

— Ох, эм… не беспокойся об этом, Ренко!

— Как жалко. Лишь бесполезная пара сисек! И этим ты так гордишься?

Майна изо всех сил старалась утешить Ренко, а Эйри воспользовалась возможностью позлорадствовать.

Кёске, столкнувшись с этой неприятной ситуацией, прочистил горло.

— … Кхем. Ну, по правде… конечно, я считаю твою грудь великолепной! Она не просто большая. У нее прекрасная форма, она мягкая… Она настолько привлекательна, что я бы многое с ней сделал! Это то, что сводит людей с ума! Так что не расстраивайся, Ренко… ладно?

— Отвратительно.

— Извращенец!

— Пошляк!

— Ха? — Попытка Кёске поднять настроение Ренко вызвала гнев трех девушек. Взгляд Эйри был слишком холодным даже для нее.

— Об этом ты на самом деле думаешь? Отвратительно! Позволь мне презирать тебя от всего сердца.

— …

… Прошло несколько минут. Кёске сидел около ручья, обнимал колени и ел рисовый шарик. В перерывах между укусами он вытирал свои влажные глаза.

***

— Как насчет десерта?

— Чт…?!

Неожиданно, большая грудь в едва прикрывающем черном бикини заслонила его взор. От удивления Кёске выплюнул еду, осыпая ее выпуклости небольшими зернами риса.

— М-много… вышло, да?

— Не говори такие странные вещи в такой ситуации! В любом случае, чего тебе? — Кёске, чьи душевные раны еще не зажили, вытер рот и в раздражении посмотрел на черный противогаз.

Ренко почесала щеку и села рядом.

— Прости, прости. Я просто подумала, что тебе тут грустно. Мне очень жаль за раннее, правда. Если честно, то я рада тому, что ты сказал, но я решила подыграть им.

— … Подыграть? Я ем тут в одиночестве благодаря тебе, сволочь.

Майна и Эйри счастливо едят вместе на довольно большом расстоянии от Кёске. Когда он оглянулся, его взгляд встретился со взглядом Эйри, но она быстро отвернулась.

— Боже… — Горько улыбнулась Ренко. — Похоже, тебя теперь ненавидят, да, Кёске?

— И кто в этом виноват…? Вот что мне теперь делать? — Кёске держался за голову и стонал. Ренко приблизилась к нему.

— Что тебе теперь делать…? А что ты хочешь, Кёске?

— … Ха?

— Раньше, ты ведь говорил? Что ты бы многое со мной сделал… Так ты сказал… И ты можешь! Я хочу, чтобы ты делал со мной все, о чем желаешь! Я хочу, чтобы ты свел меня с ума и свести с ума тебя.

— Чего? Нет, постой… Погоди, Ренко! Так неожиданно, что ты…?

— Что? То, чего я хочу, конечно же. Кшшш. И если ты что-то хочешь, то я сделаю это. Я сделаю все. — Обойдя его со спины, она оседлала Кёске. Она наклонилась вперед, держа его, когда он попытался отстраниться.

— … Ой, моя грудь ведь до сих пор в рисе, да? Это твоя вина, так что очисти меня, Кёске… Ты ведь возьмешь ответственность за это? — Положив руки ему на плечи, Ренко потрясла грудью, которая действительно была покрыта липкими зернами риса, перед его глазами.

Противогаз был вне поля его зрения, так что ничто не мешало действовать этой блаженно-разрушительной силе.

— Д-даже если ты так говоришь, я… И к-как мне вообще это сделать?

— Да как угодно! Можешь смахнуть рукой… или убрать зерна пальцами… или же слизать языком. Будет даже хорошо, если в один момент ты забудешься и…

— …

— Ну, что будешь делать? Никто не смотрит. Я не убью тебя, даже если ты прикоснешься к моим сиськам. «Утоление голода» нельзя расценивать, как влюбленность.

Столкнувшись с таким обольщением Ренко, Кёске громко сглотнул. Конечно, простое прикосновение к ее груди не говорит о том, что он влюбился… Если совсем чуть-чуть прикоснуться, пока удаляешь рис…

— … О, какое прекрасное место!

Раздался знакомый мягкий и женственный голос.

Кёске, протянувший руку к груди Ренко, вышел из транса и посмотрел на источник голоса.

— Эх, если бы я только нашла это место раньше, мы могли бы поесть тут в тишине и спокойствии… Здесь так красиво. И вода приятно журчит. Здесь мое сердце еще больше очистилось бы.

В лучах солнца стояла блондинка. Она была стройной, красивой девушкой, которая напомнила Кёске Ренко и Эйри, как будто она была сочетанием этих двоих. На ее руке была желтая повязка.

— Комитет Общественной Нравственности… Саки Шамая…

Как будто в ответ на вырвавшиеся слова Кёске, девушка — Шамая — повернулась в его сторону. Ее обычно спокойные глаза широко раскрылись, когда она увидела Ренко, одетую в бикини и противогаз, и Кёске, который застыл на месте с все еще протянутой к груди рукой.

В одно мгновение нежные глаза Шамаи подозрительно сузились.

— Что это вы двое делаете в таком месте?

— Эм… ну, это…

— Мы думали, что можем здесь сделать и это, и то, и немного этого, конечно же!

— О да, именно! Я думал, что на десерт смогу съесть ее вкусные дыни… Нееееееет!

— …

Ренко энергично кивала. Кёске старался ее успокоить.

С другой стороны, Шамая стояла, не выражая никаких эмоций. Кёске начал сильно потеть под прикованным к нему взглядом.

— Нет, это не так… Смотрите… Здесь есть ручей, так что мы подумали, что во время завтрака можем поиграть в воде, эм… чтобы смыть пот и освежиться… ха-ха-ха! —Слушая его оправдание, Шамая закрыла глаза.

Она вздохнула, открыла глаза и вновь оценивающе взглянула на Кёске.

— Вот оно что. Так вот как все было! А я была уверена, что вы встретились тайно для того, чтобы утолить свои низменные плотские желания этой девушкой в противогазе, тиская ее грудь, сжимая ее, XXX, и XXX, и XXX, и XXX ее! Как я рада, что ошиблась… так рада. Прошу меня простить! О-хо-хо-хо. — Закончив свою речь, она поднесла руку к губам и улыбнулась.

— …

Кёске и Ренко безмолвно смотрели на Шамаю, которая стояла и улыбалась, окруженная аурой благодати и невинности — зловоние подозрения, исходящее от нее, должно быть, лишь казалось Кёске.

— О? Уже так много времени. Мы не должны опаздывать. У нас есть точное расписание, которое не нужно нарушать, так что… поспешите! В следующий раз, когда у нас будет свободное время, я хочу поговорить с тобой, Кёске Камия. Адью.

— …?!

Он не представлялся ей, однако, она обратилось к нему по полному имени. Его взгляд был устремлен на элегантную фигуру Шамаи, от которой он не мог отвести взгляд.

Рядом с ним Ренко сложила руки.

— Кшшш. Блин, да ладно! Насколько же ты популярен у девушек? Не интересно играть, когда так много соперниц… Хотя, это еще одна причина влюбить тебя в себя, да? Жду с нетерпением эти три дня и две ночи! Кшшш.

***

После завтрака, они продолжили бежать без передышки около двух часов. С лесной тропы они свернули на крутой горный склон, и, наконец, достигли Дома Лимба — небольшого участка в гуще леса.

После группового фото на тренировочной площади, их в группах повели в исправительный центр.

После того, как они закончили простенькую церемонию тюремного заключения, им выдали вещи первой необходимости и сменную одежду, после чего отправили в комнаты или, вернее, в камеры. Были общие и одиночные камеры; Кёске поселили в одиночной.

В комнате, что была похожа на комнаты в общежитии, Кёске уселся на простой кровати и пролистал путеводитель. Просмотрев их планы на ближайшие три дня, Кёске недовольно вздохнул.

— Скоро обед, а потом… ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов»? Что это вообще такое? А еще «Инфернальный Костер», «Ад Кипящей Воды», «Сердечный Приступ/Тест на Храбрость», «Адское Барбекю» и… ладно, достаточно. Мне плохо лишь от чтения этого.

Он закрыл путеводитель и бросил на кровать. Он устал от безостановочного бега и едва не засыпал…

— Извините, это комната мистера Кёске Камии?

Мягкий знакомый голос вернул Кёске в сознание, мгновенно прогнав сон.

— …?!

Он вскочил, смотря на дверь. Между ним и железными прутьями стоял человек, которого он не ожидал встретить так скоро — Саки Шамая.

Ее изумрудные глаза, окаймленные длинными ресницами, уставились на него.

Прошло пару секунд, прежде чем…

— Экс… э-э-э-эксгибиционист!!! Бесстыдник!!! — кричала Шамая, ее щеки были ярко-красными.

— Чт..?! Нет! Просто, моя майка потная, так что…

— Это не оправдание! Пожалуйста, надень что-нибудь! Быстро! Мои глаза осквернены!

— Эм… конечно… прости.

Так как он много потел, то решил высушить одежду, и сейчас был голым по пояс. Он достал запасную рубашку из сумки и спешно надел ее.

Закончив застегивать пуговицы, Кёске заговорил:

— … Я оделся. Прости за осквернение твоих глаз.

Разглядывая свои ногти, Шамая вздохнула.

— … Э-это было неожиданно… Мы только встретились, а ты уже хочешь вызвать у меня сердечный приступ! О-отвратительно… Я чуть не умерла от шока, понимаешь???

— П-прости… впредь я буду осторожней. — Кёске оставалось лишь извиняться, но даже так она не выглядела довольной.

«Даже так, разве это не слишком говорить «осквернил глаза» и «отвратительно»?»

— Кстати, ты, кажется, много обо мне знаешь. Я не помню, чтобы представлялся.

— Хм? О, прошу прощения… Я уже довольно давно слышала о тебе истории. Я знаю, что заперев двенадцать девушек на складе, ты убил их всех разными способами, а затем продолжил заниматься некрофили…

— Не было такого! Я убил только мужчин! Мужчин! — Конечно, он вообще никого не убивал, но лучше уж так.

После этого выражение лица Шамаи немного смягчилось.

— Вот как, то есть твоими противниками были мужчины… Погоди, мужчины? Ах… ты… люди твоего же пола? Т-ты гееей?!

— Неееееет! Я не это имел в виду!!! — заорал Кёске.

Шамая побледнела и затряслась.

«Да что с ней?»

Он более чем устал после стольких оскорблений.

Попытавшись успокоиться, Кёске спросил:

— Ладно, что-то случилось? Ты пришла ко мне в комнату.

— … Хм? А, ничего такого, я просто хотела поговорить с тобой… с человеком, который убил больше всех на этом году обучения.

— А, ясно… номер один, так сказать.

— Да, об этом я слышала. Мясники, убившие двенадцать человек, довольно редки. Когда я впервые услышала, не поверила своим ушам.

— О, понятно. Потому что не может быть людей, убивших столько, да? — саркастически спросил Кёске.

«Не считая одного, сидящего прямо передо мной. Принцесса Убийств, убившая двадцать одного человека, почти вдвое больше, чем «мои» двенадцать».

Сдерживаясь, Кёске лишь прошептал:

— Двадцать один, вау…

По правде говоря, среди них скрывался один психопат, который уничтожил сотни, с которым Шамая никак не могла сравниться.

Раньше, когда он лично спросил об этом, она говорила лишь, что «для всех я убила одного». Но он знал ее истинную сущность, так что такой ответ не удивлял.

Пока он размышлял, Шамая, которая уже вошла в его комнату, взяла его за руку. Приблизившись настолько, что могла прикоснуться к кончику его носа своим, она страстно начала говорить:

— Мистер Камия… я хочу, чтобы ты реабилитировался, несмотря ни на что! Конечно, сейчас я считаю, что ты бесчеловечный, отвратительный, жестоко садистский, чрезвычайно развратный, отвратительнеший-кусок-говна-хуже -мусора… Как и я раньше, как и все остальные.

«Это заходит слишком далеко. И тем не менее, она была такой. Страшно».

— … Од. На. Ко! Еще не поздно. Так же, как я переродилась в чистейшую, безупречную, великолепно прекрасную…

«Ты слишком преувеличиваешь. Как человек может так сильно любить себя?»

— … Ты, без сомнения, тоже можешь переродиться! Это довольно трудно сделать самому, но в академии есть члены Комитета Общественной Нравственности, а также учителя, которые с радостью помогут. С уверенностью могу сказать, что мы сможешь изменить твою испорченную натуру… Я в это верю! — Прекрасные глаза Шамаи ослепительно блестели.

Не было никакой злобы в том, что она говорила, и казалось, что она делает это ради благих целей.

Однако, Кёске на самом деле был обычным парнем, который никогда никого не убивал. Ему не нужно реабилитироваться. Ее забота была неуместна.

«Правда, я не могу сказать ей правду…»

— А, да… т-ты права! Вааау. Я тоже хочу поскорее стать чистым и законопослушным гражданином, как и ты, Шамая! Ха-ха-ха… — Кёске немного дернулся, заставив себя посмеяться.

— О… это правда? О-хо-хо. «Чистым и законопослушным гражданином». Ты меня смущаешь. Правда, «чистая и законопослушная». О-хо-хо. — Похоже, удовлетворенная словами Кёске, она держалась за щеки и застенчиво извивалась.

Кёске продолжал смеяться вместе с ней, проклиная свою удачу.

«Отлично, я связался с еще одной сумасшедшей — похоже, будет еще больше проблем».

***

— Оу? Это ведь хорошо, да?

Они были в «столовой» Дома Лимба. Эйри, которая услышала начало истории, дала беззаботный ответ и возобновила свою трапезу. Кёске смотрел на нее, удивленный отсутствием реакции.

— Нет, это совсем не хорошо! И это все, что ты скажешь?

— … Да, а что?

— П-понятно…

«Вот и поговорили».

Ища помощи, Кёске обратился к другой девушке.

— Эйри действительно раздражена…

Майна была полностью подавлена. Он никак не мог на нее положиться.

Обед был в самом разгаре, но Эйри вела себя странно с самого начала.

«Наверное, она до сих пор дуется из-за того случая у ручья…»

Ее взгляд был необычайно холоден, даже когда она ела. Зловещая аура, окружающая Эйри, была плотнее обычного. Все молчали, тогда как она кипела от злости.

— Эй, Кёске! Давно не виделись! Кшшш.

Раздался веселый голос. Ренко. Приглушенного звук противогаза было достаточно, чтобы понять это.

— Давно…? Совсем недавно ведь у ручья…

Горько улыбнувшись, Кёске посмотрел в направлении неожиданного посетителя.

— Да нет же! Прошло больше трех часов! Каждая секунда расставания с тобой — мука! Как же я хотела увидеть тебя, Кёёёёске! Я так, так тебя люблю! Я люблю тебя! — Размахивая руками, Ренко посылала ему потоки своей любви.

Рядом с ней находилась…

— Вааа, Ренко. Ты такая напористая. Ти-хи-хи!

Шесть футов в высоту и три фута в ширину*. Едва втискивается в форму. Мешок на голове. Она несла Ренко на плечах.

— … Чт…? В смысле, чтоооооо?!

Шокированный так же, как и в первую встречу с Ренко, Кёске вскрикнул. Эйри и Майна молча смотрели на них, полностью забыв о еде.

Вопреки мрачному внешнему виду, девушка с мешком на голове хлопала руками и мило извивалась на слова Ренко. Этот хриплый, мужественный голос. И эта форма, которая едва не рвется. Кёске испытывал дежавю.

«Эта девушка в мешке из-под муки, может ли это быть…?»

— … Боб.

Он не был уверен, тот ли это человек. Через в дырки в мешке на него вопросительно смотрели два глаза.

— … Боб?

— Ой!!! Ну, я…

«Боб» — такое прозвище дал ей Кёске. Это не было реальным именем.

Ренко, которая сидела на плечах «Боба», удивленно наклонила голову.

— … Хм? Кто это? Ее не так зовут. Она первогодка класса B, моя одноклассница и член моей группы…

— Нет, он прав. Я Боб. У меня другого имени, только… Боб.

— Чтоооооо, в смысле??? Ты все это время была Бобом?!

Боб закивала, крепко держа за ноги Ренко. Ее круглые глаза, видимые сквозь небольшие щели, были совершенно спокойны.

— Да… по крайней мере, зовите меня так перед Камией, ладно? Ранее, когда я призналась ему в любви и была отвергнута, я потеряла контроль от шока и впала в ярость, помнишь? С тех пор, я не могу показать своего лица Камии. Поэтому, я в порядке. Я буду Бобом. Я просто Боб. Боб, ценящий дружбу с Ренко, поддерживающей ее любовь!

— Боб…

Ренко и Кёске были тронуты ее речью. Неся на себе позор прошлой неудачи, она решила отойти в сторону и поддерживать свою соперницу Ренко, которая, однако, была ее близким другом… Какой смехотворно добрый человек.

Кёске стоял, вытирая слезы, скопившиеся в глазах. Он повернулся к Бобу.

— Вот оно что…? Я понимаю, Боб. Я должен извиниться за свое раннее поведение. Я недопонял тебя, судя лишь по внешнему виду… Я рад снова встретиться с тобой. Давай будем друзьями! — Глядя снизу вверх, Кёске протянул руку в знак дружбы.

Удивленно мигая своими круглыми глазками, Боб сердечно ответила:

— … Конечно, и я рада встрече, — и взялась за руку Кёске, когда…

Кусь.

— Аааааааай!!!

… Кто-то оттолкнул Боба и вцепился в руку Кёске. Удивленный резким порывом боли, Кёске закричал. Чуть позже закричали и Ренко с Бобом.

— Эй! Не делай так, Чихиро!

— Чего?! Что ты делаешь с Кёске, Чихиро? Разве ты не обещала не есть его?!

Девушка, уцепившаяся за руку Кёске — которую Боб и Ренко звали «Чихиро» — сосредоточенно жевала.

— … Омном…

У нее было маленькое тело и длинные черные волосы. Ее кроваво-красные глаза были сужены от очевидной радости, когда она сосала и жевала руку Кёске.

— … Вау. Вкуфно. Омном. Мммммм.

— Эх, эта девушка… прошу меня простить. — Боб, присев, взяла и осторожно отцепила Чихиро от Кёске.

Ренко, которая плавно соскользнула с Боба, взяла Кёске за руку и ругала Чихиро:

— Чихиро! Что случилось с твоим обещанием?! Ты ведь обещала не есть Кёске до тех пор, пока я не убью его?! Ты ведь говорила, что трупное окоченение тебе не помешает…

«Что там у них за обещания?!»

— Я не ела его… просто пробовала. Я контролирую… себя.

Глядя на нее, спокойно сидящую, он вспомнил. Она была одной из множества девушек, что признались ему три месяца назад. Она та каннибалка, которая толкнула его и закричала: «я съем тебя… мы станем едины», и на самом деле попыталась поглотить его.

Столкнувшись с еще одним человеком, которого он никак не ожидал встретить, Кёске неосознанно заговорил:

— Ты ведь та…

— … Да. Первый год, класс B, Чихиро Андо. Мне четырнадцать. Давно не виделись, Кёске! — Она широко улыбнулась, показывая острые зубы.

— А… да… — Кёске начал отступать, потирая следы от укуса. Он посмотрел на противогаз Ренко.

— Оу… она тоже в твоей группе?

— Да, правильно. Я, Боб, Чихиро и…

— Хе-хе-хе… Как я заждался, Кёске Камия! Наконец-то мы снова встретились!

В этот момент, перебив Ренко, раздался театральный голос.

С другой стороны стола стоял парень, закрывающий половину лица рукой, обмотанной черными бинтами. Он смело улыбался, его тело было слегка наклонено влево.

— Меня зовут Куга Макёин! Запомни это раз и навсегда… Так зовут человека, который отправит тебя в вечное забвение вечером грядущего апокалипсиса! Хе-хе-хе…! Моя левая рука Азраил ноет! Она говорит: «Сыграем же ему реквием» и «хочу вручить ему ликорис лучистый*, имя которому Отчаяние»… Ты слышишь его голос?

— Эм… Ладно. Я тебя представлю. Это Мичиро Сузуки, первый год, класс B. Не похоже, что у него есть друзья в классе, так что я рада подружиться с ним. Кшшш.

Молодой человек обратил свой взор на Ренко, которая проговорила все это совершенно равнодушно.

— Эй, ты! Молчать! Никогда не используй это имя… это имя бесполезного сосуда, в котором заключена моя душа, призванная из преисподней! Мое настоящее имя — имя моей благородной души — Куга Мак…

— Мичиро. Я понимаю, что ты рад сказать все это Кёске, но если ты продолжишь, то я взбешусь. Обед почти кончился, так что поспеши и займи место, чтобы мы могли спокойно поесть.

— … Хорошо.

После угрозы со стороны Боба, Куга Макёин — или, вернее, Мичиро — перестал возвеличивать себя и уселся на место. Эйри посмотрела в его сторону, чуть не вызвав у него панику.

— Иии!!! П-простите!

«Ты слишком нервный, Куга Макёин…»

Чихиро проползла под столом и вылезла около Мичиро, пытаясь тихо подбодрить его:

— … Не беспокойся об этом.

Ренко села рядом с Кёске. Рядом с Ренко Боб заняла два места и принялась есть.

Жуя свое ризотто (соленую рисовую кашу) — первое, что им дали в столовой Дома Лимба — Боб начала дружеский разговор.

— Кстати, ты ведь Эйри… да? У тебя такая приятная кожа, дорогая! И твой макияж такой естественный. Какую основу используешь? А тушь для ресниц?

— … А? Эм, ну…

— Иии! Ой, какие мииилые ногти. Эйри, дорогая, ты такааая стильная!

— Оу… я? Да нет… ну… сп-спасибо.

Пронося ложку под мешок, Боб ела и весело болтала. Разница между внешним видом и поведением Боба немного смягчили Эйри.

Наблюдая, как они обсуждают моду, Ренко засмеялась.

— Кшшш. Ага, ага, выглядит весело! Может, мы и в разных группах, но я рада, что во время Тюремного лагеря мы можем общаться! — Она достала черную трубку и присоединила ее к противогазу.

Сидя рядом с Ренко, которая начала всасывать свое ризотто, как какой-то напиток, Кёске кивнул:

— Да, ты права. Давайте подружимся! Вы, кажется, неплохие люди!

— Кшшш. Ну а как же? Наша группа выделялась даже в классе B, поэтому мы и вместе.

На ее слова Кёске криво улыбнулся.

— Понятно…

«Наверное, даже в таком отвратительном месте вы смотритесь слегка неуместно».

Все в Исправительной Академии Пургаториум в изоляции продолжали вести странное существование.

***

[Ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов»]

Каждая группа будет бороться за лучшее время, стараясь заработать максимум очков.

Всего семь контрольных точек: Чревоугодие, Похоть, Зависть, Жадность, Гнев, Лень и Гордыня.

Когда группа добирается до контрольной точки в полном составе, член Комитета Общественной Нравственности на точке ставит одну из семи P-печатей в Карту Семи Смертных Грехов, которая находится у лидера группы.

«P» — первая буква в слове «Peccati» — «грехи» на итальянском. Каждая печать обозначает свой грех.

Участники должны достичь цели на вершине горы, собрав все P-печати, чтобы пройти игру.

Страшная кара ждет группу с худшим временем, так что готовьтесь.

Кроме того, если вы потеряете свою Карту Семи Смертных Грехов по пути, или же если кто-нибудь из вашей группы пропадет — вся группа будет немедленно дисквалифицирована и подлежит обязательной каре.

Самая медленная группа подвергнется той же каре, что и дисквалифицированная.

Это основные правила.

Ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов» — НАЧАЛИ.

***

— «Искупление Семи Смертных Грехов», значит… — пробормотал Кёске, глядя на Карту Семи Смертных Грехов, висевшую у него на шее.

Им вручили белые карточки, огласили правила и привезли сюда. В данный момент они находились около подножия крутой горы, возвышающейся над лесом. Прошло пятнадцать минут с начала игры.

— О боже, боже, ч-ч-чт-что нам делать…

— Что нам делать? Ну, идти вперед, у нас ведь нет выбора.

Кёске и остальные стояли перед глубоким ущельем. Вглядываясь вниз, Майна дрожала. Река, протекающая по дну, казалась неимоверно далекой.

Через это ущелье тянулся шаткий мост, который выглядел так, будто в любую минут может обрушиться. Он зловеще трещал от порывов сильного ветра, и было абсолютно ясно, что если упадешь, то выжить не получится. Первая поставленная цель была за этим мостом.

Они осмотрели свое окружение, чтобы убедиться — другой путь до первой контрольной точки отсутствует. Как Эйри и сказала, им не остается ничего, кроме как пересечь этот мост…

— Все в порядке, Майна! Если тебе трудно, я могу понести тебя.

— Э?! Ах, эм… ну… я в порядке! — В противоположность ее словам, она совершенно не была в порядке, когда, дрожа, смотрела на мост.

— … Не перестарайся, ладно? — Кёске почесал затылок, готовясь предложить Майне понести ее на спине.

— Хееееееейя! Какая же это леееегкая победа! Гья-ха-ха!

Обмотанный с ног до головы бинтами, парень с ярко-красным Ирокезом с разбега запрыгнул на мост.

Он был последним членом их группы. До этого он восстанавливался после того, как Курумия снова избила его утром.

— Погоди, идиот! О чем ты думаешь, так врываясь в одиночку?!

— …?!

Когда Эйри гневно выкрикнула свое предостережение, Кёске представил, как Ирокез рушит мост и летит в пропасть. Это не говоря уже о том, что:

«Если кто-нибудь из вашего отряда пропадет — весь отряд будет немедленно дисквалифицирован и подлежит обязательной каре»

— Эй, Ирокез! Постоооой!

— Ась?!

Кёске силой остановил Ирокеза, который пытался уйти вперед без них. Удар рукой Кёске отправил Ирокеза в полет. Сделав сальто, он сильно ударился о землю и перестал двигаться.

— Фух… Это было близко. Ты там чуть не умер!

— … А он не умер?

— Д-должно быть умер…

Пробормотали Эйри и Майна, глядя на Ирокеза, который лежал с закатившимися глазами.

— Не, он должен быть живым… Это же Ирокез, в конце-то концов.

— … Да. Он живой… Это же Ирокез, в конце-то концов.

— Но, но, все же… Ага, он живой. Это же Ирокез, в конце-то концов.

— Мы ведь просто должны достигнуть контрольной точки в полном составе, да? Не вижу никаких проблем, если он будет без сознания.

Кивая, Кёске поднял Ирокеза на спину.

«… Тяжелый!»

Так переходить мост может быть опасно, но так все равно безопаснее, чем если бы он перешел сам.

«Он бы устроил настоящий ад…»

— Ладно, тогда… что думаешь, Майна? Если хочешь, я могу отнести его на ту сторону, а потом вернуться за тобой.

— Ну… не волнуйся, все в порядке! Я сделаю все возможное!

Плотно сжав кулаки, она отрицательно покачала головой на слова Кёске. Хотя она все еще выглядела встревоженной, ее опасения были немного смягчены безрассудством Ирокеза, так что дрожь чуть-чуть ослабла.

— Не стесняйся, если нужна будет помощь! — Ответил ей Кёске и развернулся к мосту.

— … Ладно. Пойдемте!

Кёске поставил ногу на полусгнившую доску. Левой рукой держась за веревку, а правой поддерживая Ирокеза, он начал медленно продвигаться вперед. За ним шли Майна и Эйри.

Они шаг за шагом продвигались по целым доскам, стараясь избегать больших пробелов между ними, достаточных для того, чтобы нога провалилась. Мост раскачивался от их шагов, куски гнилых досок падали вниз…

— А… Иииииии!!! — При внезапном порыве ветра Майна сильнее вцепилась в веревку, присев на месте. Большие капли появились в уголках плотно сжатых глаз.

— … Эй, точно все в порядке? Я тоже смогу тебя донести, если хочешь… — Тревожно предложила Эйри. Она даже не удосужилась схватиться за веревку и шагала по шаткому мосту так, как будто это была твердая земля. Она даже иногда умудрялась зевнуть.

Исходя из этого, казалось, что ничто не мешает ей понести Майну. Однако, она не желала этого слышать.

— Все хорошо, Эйри! Я перейду… с-сама… — Тем не менее, сжимая веревку обеими руками, она едва стояла на неустойчивых ногах. — Я должна… передвигать ноги… сама! — Кусая губы и пытаясь успокоить дрожь, она решительно посмотрела вперед.

— Майна…

— … Ладно, поняла. Нам еще многое предстоит, так что давайте сделаем все возможное.

Кёске был глубоко тронут мужеством Майна. Даже Эйри улыбнулась. Убедившись, что она готова идти, она вновь повернули к своей цели.

— Ой, смотрите-ка! Это там ведь мистер Камия, да?

На другой стороне стоял знакомый прекрасный паренек с каштановыми волосами, который учился в одном классе с Кёске и остальными. Это был Синдзи Саотоме.

— Хаааа? О, это действительно он! Какой сюрприз! Ха-ха-ха! Вы пооооздно!

— Хи, хи-хи… юбки развеваются на ветру… видны трусики, видны трусики… хи, хи-хи-хи! — Арата Ооноги, парень в солнечных очках и с дредами, и Кагеру Усами, маленький горбун, стояли за Синдзи.

Еще с ними была девушка. Цепляясь за руку Синдзи, она указала пальцем на Кёске.

— Кья-ха-ха! Они, типа, полностью облажались, это так весело! Крутяк! Реально, хотя, они отвратно милы! Кья-ха-ха! Да лаааадно. Типа, как так может быть!

— Что с ней…? Она с нами училась? — спросил Кёске.

— … Наверное? Кажется, что кто-то настолько тупой должен быть более запоминающимся…

— Ч-что нам делать…? Я совсем не понимаю ее!

Похоже, что это девушка была их одноклассницей. С ее ярким макияжем, обесцвеченными волосами и впечатляюще бедным словарным запасом, она, очевидно, легкомысленная.

— Хе-хе. Да, понимаю. Ты права.

«Да ладно, только не говори, что ты ее понял? Серьезно, как это возможно…?»

Продолжая указывать на них, стоящих в полном изумлении, пальцем, пустоголовая девушка еще выплюнула несколько слов:

— … О! У меня есть просто охренительная идееея.

Три парня собрались вокруг нее и начали о чем-то шептаться.

Обнимая ее спину, Синдзи отвечал ей, как будто понимал все, что она говорит.

— … Да… Да, хорошо… о, отлично!

Синдзи несколько раз кивнул, прочистил горло и самодовольно улыбнулся.

— Ладно, слушайте, все! Я не могу спокойно стоять и смотреть, как вы отчаянно пытаетесь пересечь мост, пересилив ваши страхи… Вот моя точка зрения. Какими бы не были наши скромные способности, я хочу оказать любую «помощь», которую мы можем предложить. В меру наших возможностей!

***

Поклонившись, Синдзи и его лакеи присели на корточки и начали что-то собирать на земле.

«Помощь…? Что они задумали?»

Вскоре они встали в линию, держа в руках камни.

— … Чт…?! Да ладно, они…

— Вперед, вперед впереееееед!!!

Целясь в группу Кёске, они начали бросать камни, изобиловавшие под ногами, так быстро, как только могли. К несчастью, все они были довольно меткими.

Кёске с криком отпустил веревку и повернулся Ирокезом в сторону летящих камней.

Майна взвизгнула и вновь сжалась.

— Тц… Серьезно, как бесит! — Ругалась Эйри, изящно уворачиваясь от летящих снарядов. — Разве я не говорила вам не приближаться к нам?!

Синдзи скорчил такую гримасу, как будто он очень хотел ее ударить.

— Я ничего вам не делаю! Я просто кидаю камни! Хе-хе… — Оправдался он как ребенок.

Глаза Эйри были наполнены жаждой крови, вены на лбу вздулись от гнева.

— Оу, понятно… вы все же хотите, чтобы я убила вас, правильно? — Взглянув на Синдзи, который все еще безумно смеялся, она вытянула вперед руку. Ногти, украшавшие кончики пальцев, блеснули, как будто поймав солнечный луч. — … В таком случае, я дам вам то, чего вы желаете.

Эйри резко оттолкнулась от досок, полетев вперед. Мгновенно пробежав оставшуюся часть моста, она сконцентрировалась на атаке.

— Эй, вы, немедленно прекратите!

Огромная тень выскочила из глубин темного леса, мощно врезав Ооноги по голове.

— Чего?!

Он отлетел в сторону, оставив лицом глубокую борозду на земле. Мгновенный нокаут.

Усами, который повернулся посмотреть, взвизгнул:

— Гья!!!

Маленькая тень выскочила на него и повалила на землю. Сидя на нем, тень укусила его.

Кусь!

— Гьяяяяяяяяяя!!!

Раздался душераздирающий крик. Челюсти сомкнулись на его затылке, полностью прижимая к земле.

— Че?! Это ваще кто?! Не круто. Вы меня бесит… ай!!! — Резкий апперкот пришелся в челюсть девушки.

Триумфально стоя над ней, кто-то в противогазе поднял вверх правую руку. И наконец…

— Хе-хе-хе…! Всегда будьте готовы ко всему. Простите уж, но эта сцена зарезервирована для главных героев. Так что, попрошу вас покинуть ее… Хм, нет, мы не заберем ваши жизни. Ваши ничтожные души не могут удовлетворить Однокрылого Ангела Смерти, поэтому мы вас отпускаем… Вы можете пасть ниц и просить прощения! Хе-хе-хе… ха-ха-ха… хааа-ха-ха-ха-ха!

Громкий смех эхом раздавался среди деревьев.

— Ах, ты… — Синдзи был удивлен. — Ты ведь Мичиро из класса B? До сих пор устраиваешь этот цирк? — Синдзи пожал плечами.

Лицо Куги Макёина, Мичиро, увлеченного речью своего альтер эго, исказил стыд и негодование.

— … Что ты сказал, ублюдок? Издеваешься? Хе-хе-хе… превосходно, тогда… Я разделаю тебя до того, как ты поймешь, что с тобой стало. Я оставлю стигмату на твоей душе!

— Ах, конечно, конечно. Только и можешь, что бахвалиться.

— … Эй.

Выглядя раздраженным от того, что его прервали, Синдзи обернулся:

— Да? Что такое? Я сейчас немного занят с мистером Мичиро…

— Ты действительно так сильно хочешь сдохнуть?

Бам

Синдзи отлетел, получив мощный удар по лицу от Эйри.

— … Хмф. Умри уже, извращенный урод.

— Полосатые трусики…? Хе-хе-хе… неплохо…

— Ты тоже можешь умереть!

— Гьяяяяя!!!

Мичиро отправился в полет за Синдзи. Упав на него, он потерял сознание.

Боб, которая взяла на себя Ооноги, горько улыбнулась.

— Боже… — Она подошла к возмущенной Эйри. — Так Мичиро все это время был скрытым извращенцем? Ти-хи-хи.

— … Фу. Как я и думала, Кёске самый… вкусный.

Чихиро, которая жевала Усами, вытерла окрашенный красным рот и присоединилась к Бобу с Эйри. Усами лежал на земле, истекая кровью из шеи.

Перепрыгнув через его тело со звуком «уф», Ренко, которая вырубила оставшуюся девушку, подошла к мосту, энергично размахивая руками.

— Ээээй, Кёскеее! Майнааа! Все в порядке? Кшшш.

Узнав ее голос, Кёске и Майна мгновенно успокоились.

— Ага, мы в порядке. Спасибо… Сейчас придем, подожди. — Ускорив темп, они перешли оставшуюся половину моста.

***

— … Первая контрольная точка пройдена!

Кёске удовлетворенно кивнул, посмотрев в карту, на которой красовалась одна из семи печатей — перечеркнутый медведь.

Как говорят члены Комитета Общественной Нравственности, медведь символизирует грех лени, а противоборствующая ей добродетель — храбрость. Храбро перейдя опасный мост, они очистились от лени, и P-печать означала, что они избавились от этого греха. По крайней мере, так им сказали.

Кроме медведя еще были змея, лиса, волк, козел и лев, и по мере того, как команды проходили контрольные точки, появлялась каждая из этих печатей.

— Серьезно, осталось еще шесть*…? Эта одна заняла столько времени…

— Ага… Кшшш. Эй, если мы будем вместе, то это будет просто!

Следуя за ними, Боб улыбнулась и сказала:

— Ти-хи-хи, ты права, просто!

Майна, которая сидела на плечах Боба, хлопнула в ладоши.

— Звучит здорово!

Позади них Эйри пролистывала буклет с правилами.

— Я просмотрела правила, и тут нигде не сказано, что нам запрещено объединяться с другими. Также тут не сказано, что нельзя мешать другим.

Таким образом, группа Кёске объединилась с группой Ренко.

На слова Эйри Мичиро закивал и широко улыбнулся.

— Хе-хе-хе… Это была забавная ошибка с их стороны. Проявляя к нам презрение, они планировали помешать нам… но судьба с ними не согласна! Конечно, такое им никак не могло прийти в голову. Уже сейчас мы ликуем, и будем ликовать дальше! Мы с легкостью выиграем! Хе-хе-хе… му-ха-ха… хааа-ха…!

— Заткнись.

— … П-прости.

— Конечно, будет хорошо, если мы выиграем. В смысле, будет прекрасно, если мы не проиграем. Только худшие по времени будут наказаны… если мы избавимся от одной группы, то нам не надо будет спешить.

Вернув буклет в рюкзак, Эйри зевнула.

Под ее взглядом Мичиро пал духом и стал вести себя сдержаннее. Он говорил о группе Синдзи…

Когда они после контрольной точки снова пересекли мост, Ренко взяла на себя ответственность и снова вырубила их, начавших приходить в себя.

Ее атака была хладнокровной и демонически жестокой. Группа Синдзи получила по заслугам, так что Кёске закрыл на это глаза.

«Все же, мы не хотим прийти последними…»

— Но будьте начеку… Если кто-нибудь умрет — все будут дисквалифицированы… О, но если умрешь ты, Кёске, то я съем тебя! Ни косточки не оставлю! — Чихиро, которая путалась под ногами, хихикнула и обнажила свои острые зубы.

— … — вздрогнул Кёске, но за него быстро вступилась Ренко.

— Не беспокойся, Кёске не умрет! Потому что я никому не позволю его убить! Я ведь обещала. Что я заполучу твое сердце и жизнь… Я не дам никому и ничему забрать тебя! — Через футболку, что она носила под кофтой, виднелось кое-что мягкое.

— О-ох… спасибо. Это обнадеживает. Ха-ха-ха… — Он начал обильно потеть.

Из пошлых мыслей его вывела Эйри.

— Тц. Лучше бы тебе умереть.

— Ха?! П-пожалуйста, не убивай меня!

— Не тебе.

Мичиро нырнул в укрытие, Эйри испустила вздох.

Большая рука легла ей на плечо.

— Тебе тоже довольно тяжело, Эйри, дорогая… — Начала Боб. — Я понимаю твои чувства, потому что раньше я тоже это испытывала. Сейчас я хочу поддержать Ренко — как она хотела помочь мне — но я хочу и тебе помочь. Если ты хочешь о чем-нибудь поговорить, то не бойся, ладно?

— … Чего? Ах-ха… что ты такое говоришь? Ты совсем меня не поняла.

— Ти-хи-хи. Я все прекрасно поняла.

— Именно! Постарайся, Эйри! Даже если у тебя нет груди!

— …

Боб усмехнулась, а Майна восторженно закивала. Эйри молча сжала кулаки. Мичиро же… сохранял дистанцию.

— … О чем они говорят?

— Хм, о чем же? Кшшш. Похоже, все веселятся вместе, так почему бы нам не начать свое обсуждение? Кёске, сколько детей хочешь?

— Что за ерунду ты начинаешь так неожиданно говорить?! — Он невольно представил Ренко с ребенком на руках. Завернутый в простыню, с черным противогазом. — Нееет, тебе не нужно носить противогаз с самого рождения!

— … Что ты начинаешь говорить?

Общаясь и смеясь, они продолжили свой путь.

Даже Ирокез, до сих пор спящий на спине Кёске, мечтательно бормотал:

— Хееейя… жестче, Курумия, сладенькая…

***

— Вааау, это было интересно. Ну, Ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов». Так захватывающе! Разве не здорово, что мы смогли его пройти? Кшшш. — Ренко весело махала ее Картой Смертных Грехов. На белом листе бумаги красовались семь печатей.

Прошло около трех часов с начала — группы Кёске и Ренко вместе прошли каждую точку. Теперь они направлялись к точке сбора.

— Да… неплохо. Правда, мы несколько раз чуть не умерли… — Кёске вытер пот со лба.

Путь до каждой точки был очень сложным. Они проходили через темную пещеру, взбирались по отвесной скале, охотились на огромную анаконду, плавали в бездонном болоте, населенном бесчисленным множеством пиявок — в целом, это было чрезвычайно опасное путешествие.

То, что никто не пострадал, было каким-то чудом. Все были истощены — лишь Ренко осталась полной сил. Ирокез, который играл такую важную роль, как живой щит, был на пороге смерти, все его тело было покрыто синяками и порезами. Он вяло висел на Кёске, его глаза закатились.

— Фух, я устал… я очень устал. Хочу поскорее вернуться и отдохнуть…

— Чего, больше не отыгрываешь персонажа?

— … Хе-хе-хе. Меня зовут Куга Макёин. Люцифер, который с Однокрылым Ангелом Смерти был низвергнут из рая в ад богами, которые боялись его ужасающей мощи… — Изможденный Мичиро, похоже, нашел в себе сил, чтобы вновь надеть на себя маску Куги, и даже восстановил достаточно энергии, чтобы встать в драматическую позу.

Майна слезла с плеч Боба и сейчас шла пешком.

— О божечки…! Мы сделали это!

Боб улыбнулась под мешком.

— Кёске! Смотри! Там стоит какой-то кусок мяса.

— Это не мясо, а человек… о, и правда. Там мистер Бусуджима?

Чихиро указывала вперед, на плакат с надписью «ФИНИШ». Под ним стоял непривлекательный человек в потертом костюме — Кирито Бусуджима, преподаватель первогодок класса B.

Когда он понял, что Кёске и другие на подходе, Бусуджима принудил себя улыбнуться.

— Ах, вы наконец сделали это! Вы, две последние группы!

— Что…?

Он сказал то, что они никак не могли проигнорировать. Все ошеломленно остановились.

«… Последние группы? Он же не может говорить… про нас? Нет, это невозможно. Конечно, мы шли довольно долго, но все равно последними должна быть группа Синдзи…»

— … Хм? Мог ли я ошибиться? Давайте посмотрим… Всего участвовало восемь групп. Две группы из класса B были дисквалифицированы из-за потери участника, одна группа из класса A потеряла их Карту Смертных Грехов и была дисквалифицирована… Нет, все верно. Остались лишь вы. Поспешите! — Бусуджима говорил спокойно. За ним кто-то прятался.

Это был едва живой Синдзи, который горько смотрел на них.

— Когда вы нас избили, мы, к сожалению, потеряли нашу Карту Смертных Грехов. Благодаря вам, нас дисквалифицировали… Посмотрите, что вы натворили!

В этот момент у всех перед глазами пронеслись правила Ориентирования:

«Если вы потеряете свою Карту Семи Смертных Грехов по пути, или же если кто-нибудь из вашей группы пропадет — вся группа будет немедленно дисквалифицирована и подлежит обязательной каре.»

И…

Самая медленная группа, не считая тех, кого дисквалифицировали, тоже будет наказана.

— …!

Внезапно, огромная фигура появилась в поле зрения Кёске. Земля задрожала…

Бам!

Фигура стукнула мясистым кулаком.

— Кх… — Кёске принял удар Ирокезом, до сих пор привязанным к нему, и отлетел вперед. Пролетев несколько метров, он упал на него. — Ах!!!

Кёске сгруппировался, чтобы минимизировать удар от падения и только поднялся, как…

— … Чт…?!

— Арррр!!!

Он снова получил мощнейший удар, теперь уже спереди. В воздухе появилась свежая кровь, ребра были сломаны.

— … Пожалуйста, не думай обо мне плохо! — Грустный голос раздался вслед за ударом. Из мешка на Кёске смотрели два круглых глаза.

— Боб… Т-ты…?! — От удивления Кёске широко раскрыл глаза. Ирокез, до сих пор не пришедший в себя и отыгрывающий роль живого щита, получил очередной мощнейший удар.

Из глаза Боба, которые сфокусировались на Кёске, текли слезы.

— Сегодня друзья — завтра враги. Прости, я не хочу, чтобы мою группу наказали.

— …?!

Придя в себя, все, кто там стоял, поняли, что должны делать: лишь одна группа может избежать наказания.

— Так что, ради безопасности моей группы, я уничтожу вас.

— Вааааааа!!! — Издав боевой клич, Мичиро набросился на Эйри, которая была ближе всего.

— … Тц!!! — Ловко избегая его атак, она контратаковала.

Получив удар в живот, Мичиро упал на землю. Однако, в следующее мгновение он распахнул глаза.

— Поймаааааал!

Мичиро схватился обеими руками за ногу Эйри и пытался повалить ее. Потрясенная, она старалась вырваться. Но, не в силах исправить свое положение, она вскоре была скручена на земле.

— Эйри?! Ох, боже… Ай!!!

Чихиро зацепилась за Майну с характерным «кусь» в тот момент, когда она собиралась побежать к Эйри. Эта неожиданность выбила Майну из равновесия.

— Ваааааа!!! — Наконец она упала. Чихиро, которая до сих пор держалась за ее ногу, по инерции взлетела, сделав красивое сальто.

— Ааааа!!!

Как будто заканчивая бросок, Майна сильно ударила ногой. Чихиро впечатало в землю.

— Чт… Чи-Чихиро?! Что это сейчас…

— Пожалуйста, не думай обо мне плохо!

Боб, ошеломленная неуклюжестью Майны, выпустила Кёске из виду. Осознав это, он понял, что нельзя упустить этот шанс. Отбросив в сторону Ирокеза, который еще чудом не умер, Кёске сосредоточился на огромном теле перед ним; он ударил с силой, способной смять автомобиль. Удар пришелся ровно в центр мускулистого тела.

— Эээээгх!!!

Ненормальное тело Боба отлетело, подняв облако пыли, и остановилось в ногах Ренко. Тем временем, Ренко остолбенела, увидев кровь на мешке.

— Боб?! — Кричала Ренко, тряся ее тело. — Ты жива? Боб! Бооооооб?!

— … Р-Ренко.

— Боб! С-слава богу… ты жива…

— Беги.

— Ха?

— Беги! Не трать мою… всех… жертвы… не…

— …?!

Ренко поняла ее.

Тут же раздался напряженный голос Эйри:

— О чем мечтаешь, Кёске?! Тоже беги! Быстро! Доставь Карту быстрее Ренко… Чего?! Погоди… г-где ты меня трогаешь?! Извращенец! П-прекрати… или я убью тебя. Ах!

С кровью из носа Мичиро жадно хватался за ногу Эйри. Ее лицо было полностью красным.

— Мичиро, ты…

«Я тебе завидую! Давай поменяемся!»

Пока он мысленно представлял себя на его месте, мимо него пронесся черный противогаз. На шее Ренко висела Карта Смертных Грехов. Короткого замешательства от храброй выходки Мичиро было достаточно, чтобы Ренко оставила Боба и убежала.

Придя в чувства, Кёске устремился за ней.

— Погоди, Ренкооо!

— Ни за что! Я не хочу быть наказанной! Кшшш! Кшшш!

Они оба бежали прямо к финишной линии, где находился Бусуджима. Они не жалели сил, стараясь первыми достичь вершины, что находилась в десятке метров от них.

— О, невероятно. Какое рвение… Постарайтесь, вы оба! Если проиграете, страх ожидает вааас! На-ка-за-ни-е! Тот, кто прикоснется к моей руке первым, станет победителем. Давайте, еще чуть-чуть! Поднажмите! — Кричал им Бусуджима.

Тот, кто первый коснется его руки, станет победителем — они шли наравне, пытаясь на полной скорости сбить друг друга.

— Еще немногоооооо! Ты проиграееееееееееееееееешь!!! — Раздалось в унисон.

Конечная цель — протянутая рука Бусуджимы — уже была близко. Боб, Эйри, Мичиро, Майна, Чихиро — затаили дыхание, наблюдая за исходом соревнования.

Кёске и Ренко. Руки двух капитанов команд, на шеях которых висели Карты Смертных Грехов, одновременно потянулись к раскрытой ладони Бусуджимы…

Под летним небом, эхом разносясь по лесу, раздался свисток, знаменующий окончание события.

В 15.45 завершилось Ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов».

***

— … Вот все и закончилось. Все вы хорошо потрудились. Я действительно верю, что вы выложились на полную! Я думал, что как минимум один из вас умрет, но все вернулись живыми. Боже, вы молодцы!

Со свежей улыбкой, не подходящей его изможденному лицу, Бусуджима хлопнул в ладоши.

Ориентирование «Искупление Семи Смертных Грехов» закончилось, Кёске и остальных собрали на тренировочной площади. Одинокие хлопки одного человека постепенно утихли, а затем и вовсе прекратились.

Бусуджима, который перестал улыбаться, выглядел мрачно.

— … Однако, к сожалению, в этом до абсурда беспощадном мире мы не можем оценивать вас лишь по стараниям. Большие усилия не воздаются; нас предают наши надежды, плоды неоднократных трудов и любого счастья, которое нам удается получить… И в любой день жизнь человека может быть забрана такими, как вы. Таков мир. Так жестоко!

— …

Перед Бусуджимой, продолжающим сетовать, прямо на грязи сидело множество учеников. Один, два, три, четыре… всего четырнадцать. За исключением тех, кто получил серьезные травмы, там были дисквалифицированные группы и одна с худшим временем.

Бусуджима смотрел на них сверху, особенно на девушек. Часть его спины, которую покрывал поношенный костюм, вдруг распухла.

— Иии!!! — Раздались крики тех, кого должны наказать.

Странная выпуклость продолжала появляться на спине Бусуджимы. Она была размером с мяч и шевелилась. Затем она разделилась на две части и начала двигаться по его телу. От спины к плечам… от плеч к рукам…

Курумия с усмешкой наблюдала, стоя в сторонке.

— Конечно, вы все очень старались. Я ценю ваши усилия. В конце концов, я же джентельмен. Но, к сожалению, мир — жестокое место… Особенно тот мир, в котором вы сейчас находитесь. Вот чему я пытаюсь вас научить. Усилия без результатов ничего не стоят; это абсолютно бесполезно, если вы ничего не добьетесь. Другими словами, такие неудачники, как вы, ублюдки — даже хуже, чем мусор.

Бусуджима накалил атмосферу до предела. Оба его рукава теперь свободно болтались, и из каждого выпала масса — одна голубовато-фиолетовая, другая желтая.

Стук.

На земле извивались две змеи. Они были примерно такой же толщины, как и трубы Курумии, а тела их были в два раза длиннее. На чешуе были разноцветные узоры, похожие на татуировки.

— Ну, а теперь… В соответствии с расписанием в ваших путеводителях, после Ориентирования «Искупление Семи Смертных Грехов», мы переходим к «порицанию». Наблюдатели, вы не должны расценивать это как что-то, происходящее с кем-то другим. Вы следующие! Ибо, если вы будете неосторожны, они придут сожрать вас!

Преобразования Бусуджимы продолжали распространяться по телу. На спине, плечах, предплечьях появлялись бесчисленные выпуклости различных размеров.

Они шевелились по бедрам, лодыжкам, талии, неустанно извиваясь. Ползая под костюмом, они ждали момента выхода. Бусуджима зафиксировал свои цели.

Обращаясь к толпе, которая паниковала, тряслась, плакала, кричала и пыталась сбежать, он произнес:

— … Ну ладно. Я заставил вас ждать.

Он холодно улыбнулся.

— С этого момента начинается публичная кара осужденных… Да начнется «Опера Яда»!

Он выпустил свой рой смертоносного оружия и послал его вперед.

Из воротника, рукавов, штанин разом полезли змеи, лягушки, ящерицы, пиявки, многоножки, пауки, пчелы, гусеницы…

— Чт… Ииииииииииииииииииииииииииии!!!

Рой бросился на учеников, как лавина. Своими острыми клыками, когтями и жалами они пронзали и кусали каждый сантиметр плоти.

— …?!

Все получали все больше и больше различных травм: укушенные змеями падали на землю, держась за горло и начиная сильно трястись; тела пойманных ящерицами застывали, как камни, и были не в состоянии двигаться; ужаленные пчелами кричали и корчились в агонии.

Картина напоминала ад. Вредители передвигались по площади, тогда как их жертвы кричали и бегали, стараясь спастись. Душераздирающие крики не думали затихать.

Курумия смотрела на это страшное зрелище с очевидным удовольствием.

— Хе-хе-хе… Опера Яда — Кирито Бусуджима использует ядовитых животных. Он держит бесчисленное множество токсичных животных, спрятанных по всему телу, и использует эти натренированные орды с великим мастерством… Эффекты их ядов, приготовленных самим Бусудзимой, восхитительно разнообразны. Нейротоксины, паралитические яды, гематические*, усыпляющие, веселящие и афродизиаки, яды, вызывающие вечную икоту, даже яды, заставляющие говорить архаично* — даже такие смешные вещи. Путем впрыскивания нескольких типов ядов в жертву, он смешивает токсины в телах, чем может вызвать различные преображения… Хе-хе-хе. На первый взгляд кажется, что он скучный, отвратительный человек, но на самом деле он даже больший садист, чем я! Его любимый, придуманный им яд — делает добычу послушной куклой, служащей в качестве реквизита для его спектаклей; он получает от этого максимум удовольствия… как режиссер и зритель.

Курумия спокойно объяснила ситуацию, пока все продолжали страдать. В центре тренировочной площади, где студенты и животные были перемешаны вместе, кричал Синдзи:

— Кто-нибудь… кто-нибудь, помогите… хнык. Пожалуйста, помогите… хнык. П-повалста, помофити мнееееее… хнык! — Все это время он прижимал к себе обмякшее тело девушки. Пчела ужалила его в затылок, он мгновенно схватился за горло и упал в агонии.

— … Хм. Ой, это случилось? Ну, даже если происходит что-то такое, то что поделать. Хотя, тут я должен извиниться. В зависимости от яда, если сразу не ввести антидот, ты точно умрешь… а, чего? Боже! — Оглядывая территорию, которая погрузилась в тишину, Бусуджима кивнул. Его обычно пустые глаза мерцали. Его взгляд, полный удивления и любопытства, был прикован к…

— Лишь одно дитя не выказывает признаков отравления, хм… О, понятно. Обычные яды не действуют на тебя! У тебя сильный иммунитет. Для тебя нужна большая концентрация тех слабых ядов. Хорошо, хорошо, что бы с тобой сделать.

— … Кшшш.

Хоть и была окружена множеством паразитов, она продолжала сидеть, поддерживая осанку. Девушка в противогазе, которая в последнюю секунду проиграла Кёске, и лидер отряда с худшим временем — Ренко.

— Простите… простите, все… если бы я только не была такой бесполезной… — Перед ней лежали тела ее бедных товарищей.

Окруженный роем москитов, яростно кусающих его, Мичиро.

Парализованная большой ящерицей, сидевшей на ее лице, Чихиро.

И наконец, бившаяся в агонии, как рыба на земле, Боб.

Бусуджима шагнул в сторону Ренко, которая тряслась, смотря на своих товарищей.

— Не могу поверить. Мне помешала моя грудь. Она так тряслась, что было трудно бежать. Больно; они тяжелые… Если бы они не были такими большими… если бы были такими же маленькими, как у Эйри! Я бы выиграла, сто процентов. Я бы выиграла! Кшшш…

Именно: то, что повлияло на исход сражения — огромная грудь Ренко.

Стоящая позади Кёске Эйри усмехнулась:

— … Так тебе и надо.

Глядя на Ренко, которая удрученно смотрела на свою грудь, Бусуджима погладил свой небритый подбородок.

— …Боже мой, какая жалость. Но тебе не нужно так грустить. Огромные груди прекрасны — они бесценны. Это же мечты всех мужчин! Так что, пожалуйста, не унывай. И пожалуйста, обеспечивай энергию нижней части мужчин своими дынями, ладно?

«Ладно? Да как ты можешь так просто это говорить?!»

— … Что с ним не так? Он должен умереть.

— … Я должна как следует его наказать.

Эйри и Курумия испускали волны гнева.

— Ладно, а теперь, позволь кое-что тебе показать, дорогая.

Из правого рукава Бусуджимы (когда он смотрел на грудь Ренко) выглянуло новое животное. Это была змея с ярко-розовой чешуей и фиолетовым узором в форме сердца. Удерживая эту змею, которая скользила по запястью, Бусуджима подошел к Ренко.

Ренко инстинктивно закричала и попятилась.

— М-мистер Б-Бусуджима… ч-ч-ч-ч-ч-ч-что это?!

— Розовый Убийца — его зовут Любовник.

— Л-любовник?!

— Да. Он мой дорогой друг. По цвету ты можешь понять, что это мужская особь. Так как мои довольно сильные яды не имеют на тебя никакого эффекта, я решил попробовать на тебе этот исключительно сильный, но все же не смертельный яд. Я думаю, что он идеально подходит для тебя.

— М-мистер Б-Бусуджима… а ч-что это за яд…?

— Хм, какой же… лучше тебе самой узнать. Ты все поймешь, опробовав его лично, своим телом. Насладись же им в полной мере!

— Ах…

Он подносил ядовитую змею — Любовника — к отступающей девушке. Змея подняла свою голову, а затем, спустя минуту, бросилась вперед, чтобы нанести удар.

— Ах… ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааах!!!

Крик Ренко раздался на тренировочной площади.

На Оперу Яда опускался занавес.

***

— …

Дом Лимба, столовая.

Они ели свое «Дьявольское Свиное Барбекю» в мрачной атмосфере.

— … Да ладно тебе, взбодрись. — Не выдержав, Кёске попытался заговорить с Ренко. Она сидела напротив него, положив голову на стол и закрывшись руками.

Ее стройные плечи время от времени дергались и были слышны стоны.

— Шмыг… не могу поверить, что мне пришло это пережить…! Вааааа! Мне так стыдно. Как я теперь могу показать свое лицо на публике…? Кшшш… кш-кшшш.

— Ну, вообще ты его и тогда не совсем показывала. Ну, я имею в виду… ну… н-не переживай так об этом. — Кёске был обезоружен ее голосом, который звучал слабее, чем когда-либо.

Даже обычно энергичной Эйри было неловко.

— Хватит ныть… соберись уже! Еда и без того отвратительная, не надо ухудшать.

Майна сидела рядом с Ренко и нежно гладила ее по голове.

Боб, Мичиро и Чихиро отдыхали в медпункте. Много людей отсутствовало после «публичного наказания» Бусуджимы. Нужно было время, чтобы антидот подействовал на его коктейль ядов. Сейчас в столовой было гораздо тише, так что Кёске решил воспользоваться этой тишиной и утешить Ренко.

— Прошу меня простить! Я присяду?

Нежный голос, неуместный для столь мрачной атмосферы, прервал тишину.

Молодая девушка, от которой веяло медовым ароматом, села рядом с Кёске. В замешательстве повернув голову, он увидел яркое улыбающееся лицо.

— Как поживаешь, Камия — и его забавные друзья! Рада встрече. Я Саки Шамая, третий год обучения, класс A. Глава Комитета Общественной Нравственности. Приятно познакомиться.

Эйри подняла брови.

— … Забавные друзья?

Майна нервно поприветствовала ее в ответ:

— Ах… п-приятно познакомиться!

— Для начала, все… вы хорошо потрудились. Я знаю, что это было очень трудно, и я рада, что вы вернулись целыми и невредимыми. — Положив руку на грудь, Шамая вздохнула с облегчением.

На тарелке перед ней лежал еще шипящий стейк на кости. Он не шел ни в какое сравнение с «мясом», которое ела их группа; он даже пах превосходно. Это был еще один пример социального неравенства, существовавшего между Комитетом Общественной Нравственности и обычными студентами.

Орудуя серебряными ножом и вилкой, Шамая нарезала прекрасно приготовленную говядину. Майна, которая ковыряла тонкую полоску свинины пластиковой вилкой, сглотнула.

— … В-вау, выглядит вкусно.

— Эта ваша последняя битва один на один… Она заставила мое сердце трепетать! Невозможно было предсказать, кто из вас победит, а кто проиграет и будет наказан… Это было так захватывающе и напряженно! Спасибо за предоставленное зрелищное соревнование!

— … Н-не напоминай.

Может это и интересно для кого-то третьего, а вот для участников это болезненная битва. Как им следовало реагировать на ее восторженный тон? Для Кёске и его группы это можно было считать комплиментом. Но была одна проблема…

— Правда? Это было интересно? Я так рада… кшшш…

… С ними сидела Ренко, которая вовсю страдала из-за своего поражения. Ее голос звучал необычайно угрюмо. Однако…

— О-хо-хо, да, это было удивительно! Особенно момент сразу после окончания вышей битвы, когда ты упала на землю. Я могла видеть твои сверкающие слезы. Несмотря на то, что ты носишь маску, я их отчетливо видела! Я сама чуть не расплакалась… «Какая жалкая», подумала я! Грудь, который ты, должно быть, так гордилась тогда у ручья — подумать только, в тот же день она станет главной причиной твоей трагедии! Как жестоко, как жалко, как смешно… Я от всего сердца сочувствовала тебе. Мне было так плохо… О, ты действительно жалкая! — Шамая элегантно вытерла появившиеся в уголках глаз слезы.

Ее слова не были простым сарказмом, а скорее какой-то насмешкой. Было ли это нечаянно? Или нарочно…?

Со стороны Ренко что-то хрустнуло.

Шамая этого не заметила. Взявшись за щеки, Шамая продолжала:

— Ой, прошу меня простить… Тем не менее, вы должны помнить, что все трудности, весь пережитый вами позор, ведут вас к светлому будущему. Ваши поганые души, извращенные натуры и гнилые принципы… мы все это очистим. Для этого наши учителя воспользуются кнутом. Кнутом любви! Так что взбодрись, мисс Противогаз. Твоя грязная душа стала на шаг ближе к очищению. Вот как надо об этом думать… Вытри же слезы! Подними голову, выпяти грудь и сделай шаг вперед! Иди по сияющей дороге, ведущей к твоему светлому будущему!

— Агась, лучше ей умереть.

— … Полностью согласна, пускай умрет.

Подытожили Ренко с Эйри.

— Чего…? — Шамая, сидевшая со сложенными как в молитве руками, ахнула и сильно укусила губу. — Понятно… Вы двое серьезно больны. Возможно, сказывается пагубное влияние мистера Камии… Ваш разум сильно извращен.

— А? Я тут при чем?

«Я просто спокойно рядом сидел, не надо меня втягивать…»

Шамая слева, Эйри справа, Ренко перед ним. И он в самом центре событий.

«Начинается ураган…»

— Ваааа… — Майна свернулась калачиком.

— Наш разум «извращен», да…? Разве ты не та, чей разум извращен, раз говоришь такое? Ошибка одного — урок для другого, так что как насчет сначала вылечить свой разум?

Шамая закатила глаза на провокацию Ренко.

— … Мой разум извращен? Это не так! Все же, я член Комитета Общественной Нравственности. Выбранная учителями из лучших учеников — лучшая из лучших! Если бы у меня был какой-нибудь грех, то это оставило бы пятно на всем Комитете. Да что там Комитет, это бы оставило пятно на авторитете учителей! Это недопустимо! Я должна иметь ласковое сердце и чистый ум, а также реагировать на все с терпимостью и пониманием, как Непорочная Мария…

— Дууурааа, дууурааа! Шамая, ты идиотка! Дуууурааа, дууурааа! Нья!

— Да, реагировать с терпимостью и пониманием… Кого ты идиоткой назвала?! — Шамая огрызнулась на Ренко, которая бросала детские оскорбления.

Ренко триумфально засмеялась.

— Кшшш! Вау вау вау! Разве ты не «должна иметь ласковое сердце (ха!) и чистый ум (ха!), а также реагировать на все с терпимостью и пониманием (ха!), как Непорочная Мария (ха!)», Шамая, дорогуша?

— … Дорогуша? Ох, о-хо-хо… Пожалуйста, обращайся к старшим надлежащим образом! И прекращай уже…

— Боже, прошу простить! Небеса, как я могла так увлечься. Спасибо, что прощаешь меня, мисс Шамая, дорогуша! О-хо-кшшш!

— …

Шамая постепенно теряла спокойствие, смотря на Ренко.

Эйри хихикала:

— Ооооох, не смейся, Эйри! Не…

— Да, мисс Эйри. Не важно, как благородны (ха!) элитные ученики (ха!), которые должны иметь ласковое сердце (ха!) и чистый ум (ха!), а также реагировать на все с терпимостью и пониманием (ха!), как Непорочная Мария (ха!), даже у милой Шамаи есть предел терпения! И, похоже, скоро я найду этот предел! Вон смотри, как она уже надулась.

— Надулась?! Как… как вам… как…

— …

Даже Майна уже едва сдерживала смех.

Свет в глазах Шамаи погас. Она сильнее сжимала вилку с ложкой в ее руках.

— Девочки, достаточно!!! — Вмешался Кёске. — Смеяться над старшими…

— Ох… о-хо… о-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо!

Шамая, которая повесила голову, пока Кёске отчитывал их, начала трястись, а потом широко улыбнулась и посмотрела на них. Это была первоклассная улыбка, которая свела бы с ума любого, кто ее не видел до этого.

— … О-хо-хо! Вы, дамы, довольно забавны! Даже слишком забавны; я даже немного забылась. Нам нужно еще поговорить… Однако, прошу меня простить; я вынуждена уйти, так как нужно еще сделать некоторые приготовления. Наслаждайтесь остатком обеда без меня, хорошо? — сказав это, Шамая встала. Все время, пока она говорила, выражение ее лица оставалось холодным. Как будто она надела маску.

Ренко покачала головой.

— … Приготовления? Приготовления для нашего убийства? Кшшш.

— О-хо-хо… хорошая шутка. Приготовления для следующего пункта программы — костра! Мы, члены Комитета Общественной Нравственности, всегда заняты. Поэтому, до свидания… Да, кстати, в противогазе, позволяю тебе доесть мой обед. Пожалуйста, наслаждайся! — Оставив эти слова и нетронутую часть стейка, Шамая спокойно ушла.

Ренко глубоко вздохнула и уставилась на мясо, порезанное на кусочки.

— Я не могу есть твердую пищу, пока ношу противогаз… это она так пытается взбесить меня?

— Ммм…

— Но, раз она дала его мне, я, пожалуй, отдам его Майне.

— Правда?! Спасибо! Никто не против?

— … Нет, спасибо.

— Я тоже откажусь… Мой аппетит куда-то исчез. — Кёске держался за живот. Эта ситуация полностью отбила у него желание есть.

Кёске, чье сердце стучало, когда он думал, что Шамая может вернуться, посмотрел на девушек с упреком.

— Пожалуйста, в следующий раз ведите себя нормально! Не думаю, что вы забыли, но все равно напомню… Эта девушка убила двадцать одного человека… Она бывшая Принцесса Убийств.

— … Бывшая. Сейчас она реабилитировалась, да?

— По ее словам да! Кшшш. Уверена, что если бы мы еще немного ее позлили, то, учитывая ее старые заслуги, она показала бы нам совершенно другое лицо.

— Не говори «старые заслуги». — Кёске криво улыбнулся. — Не стоит…

Все же у Шамаи была пугающая аура.

Теперь, когда Ренко успокоилась, все, казалось, вернулись к своему обычному поведению и начали энергично есть.

— Ох, как вкусно! Такой сочный кусок… — Майна довольно держалась за щеки, когда Ренко достала банку с желе и начала ее высасывать. Даже Эйри расслабилась и продолжила трапезу. Впервые за долгое время в их группе воцарилось спокойствие.

В этой приятной атмосфере Кёске напомнил себе расписание.

— После этого костер. «Инфернальный Костер», да? Инферно… это что-то на подобии огня ада или чистилища? Интересно, чем он отличается от обычного костра…

***

Мир окрасился алым.

Бурный смех проносился через море искр.

— Хья-хааааа! Очиститесь от грязиииии!

Парень с красным Ирокезом размахивал массивным огнеметом, обливая округу огнем. На его дьявольском лице было выражение дикого экстаза. Содрогаясь в страхе от этого жестокого посетителя, люди пятились, разбегались, как пауки. Ирокез неустанно обливал здания и их обитателей очищающим пламенем.

— Ииииииик! Дедушка… Дедушкааа! — Девушка кричала от горя, стоя на коленях перед стариком, который «очистился» огнем.

Возможно, она споткнулась — тогда дедушка бросился, чтобы защитить ее.

— Дедушка… Дедушка! Вааааааааааа!!! — Девушка, у которой на глазах сгорел ее родственник, рыдала. Слезы ручьем текли из глаз. Она смотрела на догорающий труп. Он стал подходить к ней ближе. Огнемет уже был прямо у ее носа.

Зверское, улыбающееся лицо, подсвеченное огнем, взглянуло вниз на девушку тогда, когда она подняла свои глаза. Ее тонкие плечи дрожали. Когда его улыбка усилилась при виде девочки, пытающейся отступить, Ирокез без колебания положил палец на спусковой крючок.

— … Достаточно. — Неожиданно, низкий голос прорезал темноту.

Его веселье прервали. Ирокез обернулся.

— Хаааа?

За ним стоял парень в поношенном пальто.

— Че за херь, ублюдок… Хочешь, чтобы я сжег тебя заживо? Суицидник?

— Суицидник? Нет! Обычный бродяга. Я пришел в эти земли в поисках сильных противников, чью кровь я могу выпить, когда убью… Я простой, безымянный убийца. — Острый взгляд из-под капюшона пронзал поджигателя. В одной руке у пришедшего было одиннадцать разноцветных Ирокезов — одиннадцать отрубленных голов.

— … Хья? — Озадаченный взгляд Ирокеза был устремлен на пугающее зрелище, раскинувшееся перед ним; он смотрел на останки своих сотоварищей.

— Остался только ты! Позволишь мне забрать и твой Ирокез? — Он снял капюшон. Его свирепый взгляд был устремлен на его последнюю цель.

Ирокез слегка вздрогнул прежде, чем восстановить свою храбрость.

— Ублюдок! Как ты посмел сделать это с моей дорогой семьей Ирокезов… Э-это так просто тебе с рук не сойдет! Если хочешь прощения, то ты должен очиститься моей собственной рукой!!! В противном случае… — Отпустив огнемет, он схватил девушку, которая пыталась тихо ускользнуть. Он прижал ее руки к спине и вытащил нож из нагрудного кармана. — … Я не знаю, что может произойти с этой маленькой леди! Гья-ха-ха! — Выплюнул он, приставляя нож к ее горлу.

— …

Глаза юноши слегка сузились.

— Ии… иии… ииииииииик!!! Спаси меня! Пожалуйста, спаси меняяяя! Моя жизнь! Сохрани мою жииииииизнь! — Схваченная мускулистыми руками, девушка молилась и рыдала.

Посмотрев в ее мокрые от слез глаза, юноша заговорил ледяным голосом:

— Хм… ты идиот. Думаешь, что такая угроза на меня подействует? У нас тут конец света. Законов больше нет, нормы морали исчезли. В этом полностью сгнившем обществе выживает наиболее приспособленный. Все просто и ясно — слабые умирают, сильные остаются. Меня не волнует, убьешь ли ты эту девушку. Я хладнокровный убийца, потому что в этом мире выживают лишь демоны. Я несу смерть всему живому… эй, погоди-ка. Ублюдок… что ты делаешь с Майной, Ирокез?

Отойдя от сценария, хладнокровный убийца — Кёске — уставился на Ирокеза. Перед его полным яростью взглядом была девушка — Майна, одетая в белое платье, и Ирокез, который скрутил ее руки за спиной. Ирокез щупал ее, используя выступление, как прикрытие.

— Хья-ха-ха! Такая крошечная, но удивительно хорошо развита, дорогуша!

— Иииииик!!! Ч-ччччт-что ты делаешь?! П-прекрати! Пре… Неееееееет!!! — Майна кричала и вырывалась, но он держал ее одной рукой, предотвращая побег, а другой щупал ее.

Вена вздулась на лбу Кёске. Он сжал кулаки.

— Хья-ха! Это неуклюжая девушка моя!

— Ирокез.

— … Хья-ха?

— В этот раз я тебя точно убью!!!

Хрясь.

Получив удар в нос, Ирокез отлетел, разбросав одиннадцать свежеотрубленных голов — реквизит, сделанный из бумаги и глины — и влетел в пламя, которое их окружало.

— Ай-ай-ай-ай!!!

Курумия бросилась к корчащемуся Ирокезу, неся ведро.

— Ну же! П-поспешите и потушите… чегооооооо?!

— Хья? Вааааааааа?!

Курумия опрокинула ведро, поливая Ирокеза содержимым. Вот только там была не вода, а масло.

Вспыхнувший с головы до ног, Ирокез катался по земле. Тем временем, Курумия вытерла пот со лба:

— … Фух. Похоже, я успела… хорошо.

— Тут нет ничего хорошего, мисс Курумия! Совсем ничего! Комитет Общественной Нравственности, поспешите! Нужно скорее потушить огонь. — Под руководительством Бусуджимы они схватили огнетушители и принялись к тушению.

Окутанная белым облаком, Эйри, наблюдающая за ситуацией с микрофоном в руках, зевнула, прежде чем продолжить свой скучный монолог.

— … Конец. Выступление четвертой группы класса A — наш «Конец Света» — завершено.

Вокруг костра раздались аплодисменты. Группа Кёске стояла в центре, освещенном светом пламени.

Это был Инфернальный Костер. Температура была достаточно высокой, чтобы сжечь кожу, и воздух был настолько горячим, что, казалось, можно ошпарить легкие.

Каким-то образом пережив их «выступление», Кёске облегченно вздохнул. Боком глядя на белого от пены Ирокеза, которого положили на носилки и унесли, Кёске протянул руку к Майне.

— Ты сейчас такое пережила, Майна… Можешь стоять?

— Ах… д-да… все хорошо… шмыг.

— … Тц. Сначала я думала, что он серьезно играет… а потом это! Он ничему не учится. Этот ублюдок. Надеюсь, он никогда не вернется.

После выступления они встретились с Эйри, которая отвечала за повествование, и вернулись на свои места. Пламя ревело позади них; было невероятно жарко.

Сильно вспотев, они жадно пили воду.

В центр вышла Шамая.

— Спасибо большое классу A. Мы смогли прочувствовать настоящую жестокость, исходившую от нашего хладнокровного убийцы. Что и следовало ожидать от истинного убийцы! Ладно, а сейчас… давайте встретим нашу последнюю группу. Группа из класса B подготовила для нас…

— … «Рэп Убийц».

Неожиданно, из неоткуда раздался барабанный ритм. Четыре ученика, одетые в школьные спортивные костюмы, одновременно вскочили и пошли к центру костра.

— Дон, дон, ча! Дон, дон, ча!

Добавился звук басов, хотя никаких инструментов видно не было. Однако, одна из них — девушка в черном противогазе — держала микрофон около рта. Похоже, звук барабанов и басов исходил от нее. Она битбоксила.

Звук прекратился, когда они собрались в линию в центре и замерли на месте.

После короткого молчания раздалось тяжелое дыхание:

— Кшшшшш…

Ренко указала пальцем на Кёске и всех зрителей:

— Давайте убивать.

В следующее мгновение громогласный звук охватил округу. Мощные барабаны и интенсивные басы звучали так, как будто звучали настоящие инструменты. С этим взрывом звука они пришли в движение.

Ренко вышла вперед и начала зачитывать рэп.

— ЙО! Взрываем сцену, едва не горим! Психопат в противогазе, и очень опасный! Убью сразу, держитесь подальше! Взорву вас своими лучшими ритмами! Порежу словами, как бритвами! Вы на нашем живом шоу! Только скажите, и сразу убьем, йоу*!

Маня пальцем зрителей, Ренко вернулась в линию. Она двигалась в такт музыке.

Дальше, сделав шаг вперед, из линии вышла крупная девушка с мешком на голове. От ее топота дрожала земля. Она начала петь глубоким голосом, контрастирующим с голосом Ренко.

— Эй! Вы не забудете эту тряску! Мой крик ломает бетон, он очень опасен! Меня зовут Боб, вес восемьсот фунтов*! Уж поверьте, вас раздавить мне хватит мускулов! Скрываю лицо под мешком! ХА-ХА! Сломаю лицо всем смеющимся! БАМ! Бам, бам бам бам, и вот все рушится! От этого джаггернаута не уйти никому! Еще и ваши сердца заберу!!!

Используя свой пугающий рост для максимального эффекта, Боб — Мешкоголовый Боб — закончила свой пугающий рэп и вернулась в линию, сигнализируя о выходе следующего.

Девушка, которая медленно вышла следом за Бобом, была ее полной противоположностью. Облизывая губы языком, который был таким же красным, как и глаза, маленькая девушка начала зачитывать тихим голосом.

— ЙО! Сражу вас всех наповал! Я чика-чика-Чихиро каннибал! Я опасная сучка, жрущая людей! Начнем же карнавал! Я хуже, чем Ганнибал! Не остановимся, пока все не помрете! Мои ритмы дьявольски, сейчас вы это поймете! Ваше мясо меня держит на взводе!

В противоположность сладкому голосу, у Чихиро — чика-чика-Чихиро — были темные глаза и острые зубы. Еще страшнее было от того, что во время пения она не отрывала взгляда от Кёске…

Однако, вместе с умелым битбоксом, их рэп завел толпу. Многи встали, размахивая руками и скандируя в унисон:

— Рэп У-бийц! Рэп У-бийц!

— О да! Забить до смерти, забить, задушить, отравить! Мы остановим ваши сердца!

— Рэп У-бийц! Рэп У-бийц!

— Давайте! Расстреляйте, бегите, изнемогайте, горите! Вы остановите наши сердца!

«Не знаю, как восхваление убийств поможет для реабилитации…» — Однако, похоже, больше никого это не волновало. Все так и пышут энтузиазмом.

Куга Макёин, ака Мичиро, последний член группы, ничего не пел, и только вставал в позы в такт музыке. Не было ясно, зачем он вообще там находился, но он вставал в одну позу за другой, как танцовщица — довольно любопытное зрелище.

Казалось, что огонь на заднем плане стал еще мощнее.

Затем последовало долгое:

— … Пошли вы все нахер.

Они резко остановились, вчетвером показывая средний палец. Они получили бурные овации, завершив свою первую композицию.

— … Что, еще можете дышать? Если так, то позвольте нам нанести последний удар. Сейчас будет…

В этом момент она собиралась выкрикнуть название.

— …

Неожиданно, Ренко замолчала. Ее тело качалось взад и вперед, влево и вправо, пока… хрясь!

… Она не упала на землю.

— Противогаааааааз?!

Испуганные крики эхом разнеслись над пламенем.

Лежа лицом вниз, Противогаз — Ренко — часто дышала и не пыталась подняться.

Курумия подбежала, чтобы проверить ее состояние, и ахнула от удивления. Она махнула трубой в сторону студентов, которые были обеспокоены состоянием Ренко.

— … У нее тепловой удар. Похоже, носить маску в такую жару — не лучшее решение.

***

Инфернальный Костер продолжился даже тогда, когда Ренко унесли на носилках. Все с энтузиазмом спели под дэт-метал, с удовольствием посмотрели Инфернальные Танцы, подготовленные Комитетом Общественной Нравственности…

И вот наступил финал программы. К удивлению сильно уставших учеников, это были…

… Абсолютно обычные народные танцы.

Все встали в круг и медленно танцевали. Присоединившиеся учителя и члены Комитета танцевали вместе с ними.

В центре всего этого стояла одна девушка. Зевая, она откровенно отказывалась от участия в этом. Без сомнения: это была Эйри Акабане.

Каждый, кто вставал к ней в пару, старался поскорее уйти к другому партнеру. Затем все повторялось. На это было жалко смотреть. Когда она в очередной раз потерла свои сонные глаза…

— Что ты делаешь? Давай танцевать! — Кёске, который был ее следующим партнером, уверенно схватил Эйри за руку.

Эйри испуганно взглянула на Кёске:

— … Ах.

Эйри пыталась вырваться, так что Кёске крепко держал ее. Острые ногти впились в ладонь Кёске…

И больше ничего. Ножи, обычно установленные на кончиках ее ногтей — Японские лезвия, замаскированные маникюром, секретное оружие Эйри — не порезали его руку.

Сейчас их у нее не было. Три месяца назад, когда она помогла Кёске отбиться от группы убийц, их существование раскрылось, так что она больше не может их носить.

— Секретное оружие теряет смысл, если все знают о его существовании, — так она сказала.

Тем не менее, она не могла избавиться от ощущения, что носит их. Она боялась поранить Кёске, и теперь беспокойно ерзала. Движения ее ног были довольно неуклюжими.

Эйри взглянула на Кёске полуоткрытыми глазами, когда тот неосознанно усмехнулся.

— … Чего?

—Ничего, — ответил Кёске, глядя через плечо ей в глаза. — Я просто думал, что ты неопытна в этом.

— … Ха? Ты что, нарываешься на драку?

— Вовсе нет. Мне кажется это милым.

— …?!

Эйри мгновенно покраснела. Ее вялое лицо стало счастливым — или нет? В тот момент, когда он об этом подумал, она нахмурилась и отвернулась.

— … Хмф! Ч-что ты такое говоришь? Дурак? Бабник. — Она говорила это, смотря в ноги.

— Б-бабник? Тебе не нужно говорить таких возмутительных вещей.

— … А я и не говорила! Лишь правду.

После этого они отказались от общения и продолжили танцевать молча.

Пальцы Эйри были теплыми и мягкими.

Под этим звездным небом казалось, что они будут танцевать вечно.

— Ладно, увидимся.

Они слегка поклонились. Пришло время менять партнеров.

— … Прости, Кёске. — Тихо прошептала Эйри.

— А? Ч-чего… — Кёске хотел спросить, что она имела в виду, но поток танцующих уже унес ее от него.

Хватая за руку свою следующую партнершу, Кёске взглянул на Эйри. Она снова сложила руки, напустив устрашающую ауру одиночества.

— Хе-хе. Добрый вечер, мисс Эйри. Не соизволите ли вы потанцевать со мной?

— От. Кло. Не. Но.

— Ха?!

Эйри изо всех сил стукнула в промежность этого улыбающегося ей человека — Синдзи. Держась за пораженную часть, он рухнул на землю.

Эйри раздраженно цокнула языком и ушла подальше. Ее отдаляющееся лицо вновь приобрело уже такое знакомое угрюмое выражение.

***

— Черт, как же горячо!

Сейчас было время купания.

Попробовав ногой воду, Кёске сразу же отпрыгнул.

Боль говорила, что у него может быть ожог.

Температура воды была 65 градусов*. Так что он сдался и решил обойтись душем. Однако, и в душе вода была достаточно горячей, чтобы заставить Кёске корчиться от боли.

Стоя в центре ванной комнаты, он был в растерянности.

— … Что же мне делать?

Он хотел смыть с себя пот, но так вода была настолько горячей, он не мог насладиться этим.

«Наверное, я просто намочу полотенце и оботрусь».

— Ю-ху! Привеееет! Я вхожу, ладно?

Раздвижная дверь отворилась, и кто-то вошел в душевую. Без сомнения, это был женский голос. Чистое сопрано. Это, конечно же, была не смешанная ванная.

Он уже слышал этот голос. Прошло три месяца с тех пор, но Кёске все равно узнал его.

Голос был очень красив, однако все волосы на теле Кёске встали дыбом, а кровь отлила от лица.

«… У меня плохое предчувствие. Очень плохое…»

Он медленно оглянулся. Там стояла…

— Ю-ху! Кёске! Я заставила тебя ждать? Это твоя любимая Ренкооооо! Хи-хи-хи!

Она была невероятно прекрасна без противогаза. На ней не было ничего, кроме полотенца.

— Чт… что ты тут делаешь?! Это ведь мужская ванная!!!

Ренко, которая собрала свои роскошные серебряные волосы, с широкой улыбкой смотрела на Кёске, который старался прикрыть ключевые части своего обнаженного тела тазиком. Она смеялась своими пышными вишнево-розовыми губами.

— Хи-хи. Ты спрашиваешь почему я здесь, хотя и сам знаешь ответ… Я собираюсь воспользоваться обстановкой и сделать то, что мы можем сделать только наедине, Кёске! — Слова Ренко разнеслись по пустой ванной.

Каждая комната мылась отдельно. И так как Кёске жил один, то и тут он тоже находился один.

Убийственный порыв Ренко не работает на Кёске, так что она не будет его убивать даже без своего ограничителя — противогаза.

— Я спросила мисс Курумию, и она согласилась снять противогаз. Я не собираюсь потратить это впустую! Я собираюсь позволить тебе насладиться этим сполна… Я собираюсь использовать весь свой шарм, чтобы без памяти влюбить тебя в меня! И начну я не с сердца, а с тела. Хи-хи-хи!

— … Курумия. — Кёске выплюнул это омерзительное имя.

«Она ведь знала, что это произойдет, и все равно позволила ей снять противогаз?!»

Ренко медленно подошла к Кёске, который искал пути побега. Ее тело, прикрытое лишь тонким полотенцем, было настолько привлекательным, что у него закружилась голова, и хотя он всеми силами пытался не смотреть, оно обладало невероятной силой притяжения, которой он не мог сопротивляться.

Эта сила состояла не только в ее невероятно большой груди, но и в великой красоте ее стройных ног, мягкой коже, которую подчеркивало банное полотенце. Но больше всего ее красоту подчеркивало невероятное лицо; она была эталоном красоты…

— Ну… иди же ко мнеееее!

Развернувшись, Кёске прыгнул в ванну позади него. Когда он окунулся, волна боли прокатилась с головы до ног.

Он терпел эту муку, стиснув зубы. Казалось, что он сварится заживо. Но, благодаря боли, страстные желания, которые возникли у него при виде Ренко, полностью испарились. Он закрыл глаза и попытался успокоиться.

— … Что ты такое делаешь? Прыгать в ванную — это же совсем неправильно. Сначала нужно ополоснуть свое тело горячей водой, а потом осторожно сесть в ванную. — Она подняла тазик, который бросил Кёске, и наполнила его водой.

Ренко, похоже, вообще не чувствовала жара. Она спокойно залезла в ванну, оставляя на воде рябь, и придвинулась к Кёске, который читал Сутру Сердца.

— Ботхисаттва Авалокита*, погрузившийся в глубины познания, осветил сиянием своей мудрости пять скандх*, и узрел, что все одинаково пусты. После этого прозрения он преодолел страдания…

— Ну… не нужно так бояться. Тебе не о чем беспокоиться. Я не собираюсь неожиданно нападать на тебя. Сначала, нам нужно стать ближе. Разорвать дистанцию между нашими сердцами и нашими телами…

Кёске услышал шелест ткани. Он точно знал, что это было. Единственно, что было на Ренко — полотенце. Если она сняла его, то это значит…

— …?!

В этот момент его плотские желания, которые утихли из-за жара воды, вновь начали бушевать. Его пульс поднялся.

«Хочу повернуться. Хочу повернуться, сейчас же!»

Несмотря на силу своих желаний, Кёске удалось сохранить некоторое подобие разума, и он закрыл глаза еще плотнее, чем раньше.

Хлюп.

Что-то мягкое прижалось к его спине.

— Ааааааа!!!

Ренко его смутила.

Она озорно засмеялась на такую реакцию.

— Хи-хи-хи! Сейчас между нами ничего нет… Как тебе? Приятное чувство? По крайней мере, мне приятно, Кёске. Твоя спина такая мускулистая… я могу чувствовать твое сердцебиение… тук, тук… Эх, как бы я хотела остановить его, даже на мгновение! Никому не позволю этого сделать. Никому, кроме себя… Я хочу остановить твое сердце!

Шепча ему прямо в ухо, Ренко прижалась сильнее. Ее руки обвивали шею, а мягкие выпуклости упирались в спину.

Без одежды грудь Ренко ощущалась невероятно мягкой, и Кёске чувствовал, как сила воли отступает.

«Проклятье! Если так продолжится, то я не сдержусь. Я возьму ее, а она даже не будет сопротивляться…» — Так он думал, однако никак не выказывал своей внутренней борьбы.

Томно дыша в ухо Кёске, Ренко соблазнительно шептала:

— Эй, Кёске… твоя кожа такая теплая. Я вот думаю, может из-за яда Бусуджимы… Внутри, мое тело покалывает… и это покалывание усилилось рядом с тобой, сидящим передо мной голым. Рядом с тем, кого я люблю. Такое ощущение, будто моя голова плавится…

Говоря, она начала медленно тереться грудью о спину Кёске. Две большие выпуклости прижимались к нему, мягко деформируясь о его спину, когда она терлась ими вверх и вниз, влево и вправо. Ренко похотливо вздохнула, прижавшись к нему щекой.

— Аах… горячо… прекрати это, быстрее, Кёске… своими руками, ну же…!

— …

Кёске ответил ей молчанием. Его дыхание стало рваным. Скорость, с которой она терлась о него своими прелестями уменьшилась, так что он еще лучше ощущал все мелкие детали…

«Ах… это плохо. Я на пределе».

И вот, наконец, Кёске взорвался.

Глядя на потолок безжизненными глазами, он слабо улыбнулся.

«Я истекаю кровью…»

Вся поверхность стены была окрашена алым. Его руки вяло висели. Ярко-красная кровь стекала с его частично погруженного в воду лица.

— Кёске?! О нет, Кёске… Кёске! Из-за крови из носа он отрубился! — Ренко истерично кричала. Кёске чувствовал, как с этой кровь уходит и его сознание.

Ренко бросилась вытаскивать его из воды.

Когда она это сделала, лицо Кёске прижалось к ее обнаженной груди.

— … Мф?!

— Кёскееееееее?!

Ручей крови и громкий крик.

Это последнее, что он запомнил.

***

— Черт, это было отвратительно…

Несколько десятков минут спустя: целый и в сознании, Кёске шел по пустынному коридору, возвращайся в свою комнату. Он ворчал, прижимая ватку к носу:

— Ренко, дура, ты слишком далеко зашла… Прояви же, черт возьми, немного сдержанности.

Инцидент в ванной отчетливо всплыл в его голове…

— Нет, нет! Стой, Кёске. — Он энергично покачал головой, чтобы выкинуть оттуда пришедшие образы. — Ты не можешь позволить себе потерять еще больше крови… — Он уже чувствовал легкую анемию. Кёске ускорил свой темп, желая поскорее отдохнуть.

— Вау вау вау! Кто же это может быть, если не мистер Камия!

Надоедливое трио ждало его на углу возле лестницы. Все были в сборе — Синдзи, Усами и Ооноги. Держа в руках полотенца, они, должно быть, направлялись в ванную. Только они узнали Кёске, как Усами и Ооноги ловко окружили его.

— Йо, Камия! Наконец-то мы встретились наедине, да? Че это у тебя в носу? Вода была настолько горячей, что кровь в голову вдарила? Ха-ха-ха, забавно! Что за идиот, ха-ха-ха-ха-ха!

— Хи-хи-хи… анемия может быть из-за проблем с печенью… давайте вырвем ее и скормим ему… хи-хи-хи-хи!

Ооноги указывал на ватку у него в носу и смеялся, а Усами подошел сзади и погладил его живот. Выражение лица Синдзи не предвещало ничего хорошего.

— Мы хотим поблагодарить вас. Вы нам очень помогли во время «Искупления Семи Смертных Грехов»… хе-хе-хе. Как, ванна хороша? — Несмотря на его широкую ухмылку, в глазах Синдзи не было ничего дружелюбного.

После того, как их избили и они потеряли свою Карту Семи Смертных Грехов, Синдзи прочувствовал на себе наказание Бусуджимы, а потом и ногу Эйри. Он, вероятно, был невероятно зол.

«Э-это не хорошо… они практически слюной истекают, так хотят убить меня. Это очень плохо…»

Кёске почесал мокрую голову и заставил себя натянуть на лицо улыбку.

— А, да… ванна была неплохой. Но там ужасно горячо. Будете осторожны, не обожгитесь! Ну, ладно, я пойд…

— Ну, ну! Куда такая спешка, мистер Камия?

Прежде чем сбежать, Кёске заметил, что его отрезали от путей отступления. Стена слева, Ооноги справа, Синдзи перед ним и Усами сзади.

Его пульс участился.

— Э-эй… ваше время мытья пройдет…

— О, не стоит волноваться, мистер Камия… Мы тут скоро закончим. Хе-хе… — Синдзи подал знак Ооноги и, держа полотенце за концы обеими руками, поднес его к Кёске. — Как я и обещал мисс Эйри — руками не трогаю! Не руками… видишь?

Бледно-коричневые глаза сузились, когда он обернул полотенце вокруг шеи Кёске.

«Хреново».

Кёске догадывался о его намерениях, но, быстрее, чем он смог среагировать, Синдзи начал затягивать полотенце.

— Эй, там! Что вы делаете?

Неожиданно раздавшийся женский голос заставил их застыть.

За Синдзи — достаточно близко, чтобы дотронуться до него — стояла девушка с медово-золотистыми волосами. Они не заметили ни ее присутствия в коридоре, ни ее быстрого появления. Как будто она материализовалась за несколько секунд, пока все были сосредоточены на руках Синдзи.

— Чт…?! — Пораженный, Синдзи отпрыгнул, отпустив полотенце.

Проворно двигаясь, она — прекрасная девушка, носящая желтую повязку на руке с надписью «Комитет Общественной Нравственности» — встала между Синдзи и Кёске, защищая последнего.

— Доброй ночи, первогодки. Кажется, это наша первая встреча. Я Саки Шамая, третий год обучения, класс A и глава Комитета Общественной Нравственности. Рада познакомиться.

— Мисс Ша-Шамая… — Кёске заикался.

Шамая подарила ему прекрасную улыбку.

— Как поживаете, мистер Камия? Возможно ли, что эти джентельмены — ваши друзья? — Она внимательно смотрела на Синдзи, Усами и Ооноги.

— Ха? Ах, нет… я бы не сказал, что они друзья. Скорее… как бы сказать…

— Лучшие друзья! Мы его лучшие друзья! Хе-хе-хе… — Пользуясь заминкой Кёске, Синдзи продолжил за него этой возмутительной ложью.

— … Вы… лучшие друзья? — С подозрением спросила Шамая.

Синдзи уверенно покачал головой.

— Именно! — Он вежливо улыбнулся ей в ответ. — Очень рад встрече, мисс. Я Синдзи Саотоме, в том же классе, что и мистер Камия. Вы так красивы! Даже слишком красивы. Я даже подумал, что вы ангел!

— Ну… — Шамая восторженно схватилась за покрасневшие щеки. Синдзи же еще шире улыбнулся.

«… Синдзи, ублюдок. В критический момент начинать с лести…»

Ооного, желая влиться в разговор, подхватил блеф Синдзи:

— Я тоже близкий друг! Лучший друг Арата Ооноги! Приятно познакомиться, мисс Шамая! — Его улыбка была натянутой, похотливой.

Напряженная атмосфера в коридоре полностью испарилась.

— О-хо-хо! Вот оно что? Как хорошо, что вы близкие друзья. — Улыбаясь, Шамая удовлетворительно кивнула. А затем, вспомнив что-то важное, она продолжила. — Однако…

— Тогда, почему вы собирались задушить своего лучшего друга?

Ее тон мгновенно изменился; он все так же был мягким, деликатным, изысканным, однако, теперь в нем ощущалась какая-то жесткость, способная сокрушить любую надежду на спасение. Синдзи и Ооноги застыли с глупыми улыбками, атмосфера вновь стала напряженной.

— Э? Н-нет, мисс… Удушение…

— Вы ведь делали это?

— … Да, делали. Но мы лишь игрались…

— Однако, вы действительно начали душить его?

— … Да.

Ее слова вскрывали правду. Синдзи отвел от нее взгляд. Шамая положила левую руку на бедро и показала указательным пальцем правой на Синдзи.

— Послушайте, мистер Саотоме! Не важно, какая у вас причина, но вы пытались задушить мистера Камию… Ваше поведения является проблемой. Вы должны показывать самоконтроль, дисциплинированность. Это лишь первый подобный случай, так что я прощу вас, но… в следующий раз я буду вынуждена принять меры! Вам все понятно?

Будучи обруганным, Синдзи удрученно повесил голову.

— … Мне очень жаль.

Опустив руку, Шамая удовлетворенно кивнула.

— О-хо-хо! Очень важно, чтобы вы признали свою ошибку. Насилие не будет поощрено… Да, насилие абсолютно неприемлемо. Представить себе, у вас была какая-то причина…

— Хи-хи-хи… трусики старшеклассницы… члены Комитета тоже носят черно-белые трусики… хи-хи-хи. — Усами, который обполз Шамаю вокруг, выбрал момент, чтобы поднять юбку, смело показывая всем ее нижнее белье.

— Гья!!!

Мгновенно, подошва впечаталась в его лицо. Его небольшое тело отлетело, окропляя стены кровью. После продолжительного падения он наконец-то остановился.

Атмосфера накалилась до предела.

— М-мисс Шамая? — Прижавшись к стене, чтобы не столкнуться с Усами, Кёске оглянулся на нее.

— Шамая молча стояла — нога, которой она нанесла удар с пугающей скоростью — спокойно вернулась на место, как будто ничего не было. В конце раздался сухой смех:

— О-хо-хо, — выскользнуло из ее губ. — … Что такое? О боже! Это был рефлекс… Прими мои искренние извинения! Я совсем не со зла! Совсем!

Усами трясся, лежа лицом верх. Из его сломанного носа хлынула кровь. Вот такой была сила ее удара.

— Ха?! — Синдзи и Ооного закричали в унисон.

Обращаясь к ним, Шамая пыталась извиниться.

— Потому что этот молодой человек подкрался ко мне сзади… я мгновенно попыталась устранить его. Это лишь условный рефлекс. Другими словами, это был несчастный случай! Несчастный случай! Я абсолютно не хочу проявлять насилие! Вот почему…

— Однако, мисс, не важно, какая у вас причина… — Начал Синдзи. — Насилие неприемлимо. Вы это сказали…

— И что?

— Иии!!! Н-н-ннн-ничего!!! — Визжа, Синдзи прыгнул в объятия Ооноги.

— Не нужно бояться, все в порядке! — Голос Шамаи был мягким и нежным; она надеялась успокоить их. Они же держались друг за друга и дрожали.

— Конечно, я бывшая Принцесса Убийств. Однако, я уже реабилитировалась. Конечно, я не совершаю убийства и не занимаюсь каннибализмом… Да я не собираюсь проявлять насилие по собственной воле! Я, конечно же, не вешаю людей верх ногами, и, пока они еще живы, не снимаю с них мясо слой за слоем, и не заливаю кислоту в отверстия в черепе, просверленные дрелью! Я даже не сливаю всю кровь с них, а потом не наслаждаюсь отбивными из них! И еще, и еще…

— П-ппп-простите! Нам очень жааааааааль…!

— … Хм?

Содрогаясь, когда Шамая говорила с определенным энтузиазмом в голосе, Синдзи и Ооноги упали на колени прежде, чем сбежать на полной скорости. Проскользнув мимо удивленной Шамаи, они подобрали Усами и исчезли так быстро, как только могли.

— К-как неразумно… я же сказала, что не собираюсь с ними ничего делать. Какие грубияны! — Положившая руки на бедра Шамая выглядела искренне оскорбленной, хотя Кёске считал, что реакция Синдзи и Ооноги вполне логична. Лично он воспользовался бы любой возможностью сбежать.

«Это у нее «лишь условный рефлекс»? Страшно! Она уже на уровне профессионального убийцы! И убийства, которые она совершила, действительно ужасные! Я действительно хочу минимизировать наше с ней общение…»

***

— Это было что-то на подобии катастрофы, да, мистер Камия? — Идя рядом с Кёске, Шамая тревожно заговорила. Она настояла проводить его до комнаты.

— Да, наверное… — Кёске вздохнул с горькой улыбкой.

Говоря о бедствиях… вот сейчас это бедствие.

«Она ничего с тобой не сделает! В конце концов, она глава Комитета Общественной Нравственности, так что не о чем переживать… да?» — Вспоминая о недавнем инциденте, Кёске ждал, что же Шамая будет делать.

Коридор был пуст и тих.

«Мне кажется, или мы намеренно делаем крюк, чтобы найти место, где нет людей…?»

— Мистер Кёске Камия.

— Д-да?! — Его голос сорвался, когда он неожиданно услышал свое полное имя.

Она молча наблюдала за Кёске своими изумрудными глазами.

— …?! — Мерцание в ее глазах заставило Кёске задержать дыхание.

— Ты… ты убил двенадцать человек, верно? — спросила она. Ее голос был нежен, как никогда, но ее тон был уверенным.

«Как будто спрашивая — делал ли я это на самом деле?»

— Да. Все так, но… ч-чего вдруг так неожиданно? — Он чувствовал, как по спине тек пот.

На самом деле он никого не убивал, и по факту его отправили сюда по ложному обвинению, но это было известно лишь паре людей. Он не планировал говорить ей об этом.

Кёске пытался задать встречный вопрос, но Шамая покачала головой и сказала:

— Просто не верится, что ты убил так много. Ты выглядишь порядочным человеком. Даже когда мы были с тобой в этом пустынном месте, ты не сделал ничего подозрительного. — Она вздохнула.

Конечно: она выбрала этот путь не для того, чтобы сделать что-нибудь с Кёске, а для того, чтобы посмотреть, не сделает ли он что-нибудь с ней.

Кёске чувствовал себя полным идиотом. Эта девушка — Принцесса Убийств, забравшая жизни двадцати одного человека — смотрела на него ясными глазами. Слова тихо лились из ее губ:

— Мне говорили, что те, кто совершает аномальные убийства, такие, как массовые убийства, просто являются продуктом аномальной среды. Чрезмерная жестокость, физическое насилие, сексуальное насилие… Это все исходит от аномальных людей, склонных к аномальному поведению. По крайней мере, так мне говорили. Может это правда, что все известные убийцы, попавшие в историю своими жестокостями, так или иначе связаны с этой академией. Когда я слушаю, как все рассказывают свои истории о прошлом, даже если это не имеет ничего общего со мной, я мысленно проживаю этот опыт вместе с ними. И порой это невыносимо.

Шамая продолжала, положив руку на грудь:

— Я была другой. Я родилась и выросла в довольно мирной семье. Мой папа был японцем, а мама американкой французского происхождения… у них были хорошие отношения, и они растили меня, их единственную дочь, с большой заботой и любовью. Мои родители часто были заняты на работе, у них было много деловых поездок, поэтому мы часто переезжали. Но, тем не менее, они всегда брали отпуск на мой день рождения и праздновали вместе. Я думала они идеальные, прекрасные родители. Благодаря ним меня хорошо воспитали, и мои отношения с ними тоже были неплохими. Действительно… они были великими людьми.

Выражение лица Шамаи было спокойным. Она лучилась теплотой, которую она ощущала к своей семье. Именно поэтому она пугала. Согласно тому, что Курумия сказала на церемонии, она убила своих родителей собственными руками. Ладно, если среда, в которой она выросла, была аномальной; однако, Шамая сказала, что в ее семье все было хорошо. И никаких жалоб по этому поводу.

«… Тогда почему же? Что так извратило Шамаю, что побудило ее совершить такие жестокие убийства?»

Кёске уже хотел ее спросить, когда Шамая понимающе кивнула.

— Прежде чем ты спросишь, я спрошу кое-что у тебя: ты любишь свою семью?

— А… — Один человек всплыл в голове Кёске, когда она это сказала. Он не видел ее уже полгода, но ее образ, ее голос, ее запах, аромат ее готовки, и ее улыбающееся лицо, все это ярко пронеслось у него в голове.

И чем дольше они были в разлуке, тем больше Кёске понимал, как она дорога ему.

— … Да, я люблю их. Мои родители, как и твои, очень заняты. У меня есть младшая сестра, и она невероятно важна для меня.

— Вот оно что? У тебя сестринский комплекс?

— Ха-ха… возможно. Я всегда доставляю ей неприятности, и я не подхожу ей. — Кёске застенчиво потер щеку. Если так подумать, он впервые обсуждал тут в академии кого-то из его семьи. Как Шамая и сказала, всем так или иначе было трудно… число учеников, которые, как Кёске и Шамая, родились и выросли в нормальных условиях, очень невелико.

— О-хо-хо. Похоже, у нас с тобой есть некоторая взаимная связь.

Шамая широко улыбнулась, как будто прочитав мысли Кёске.

— В-взаимная связь…

«Нет уж, избавьте».

Кёске был обычным человеком из обычной семьи. Не убийцей. Они оба родились и выросли в обычной семье, но Шамая — Принцесса Убийств, которая убила двадцать одного человека. Они абсолютно разные. Однако, он не мог сказать ей этого…

Шамая взглянула на него своими ослепительными глазами.

— Мистер Камия… я тобой заинтересовалась. Ты отличаешься от других. Я чувствую что-то. Я хочу знать больше… хочу, чтобы ты сказал мне.

— …

Не найдя слов, Кёске стоял молча.

Еще недолго посмотрев на него, Шамая отвернулась.

— … В любом случае, сейчас хорошим мальчикам и девочкам пора в кровать.

Они наконец дошли до одноместной камеры — она смотрела на комнату Кёске.

— Я еще собиралась принять ванну, так что вынуждена распрощаться.

— А… д-да, конечно! Спасибо, что проводили меня. — До сих пор недоумевая, Кёске склонил голову.

Шамая одарила его очередной улыбкой.

— Не нужно меня благодарить. О-хо-хо… давай потом еще поговорим, идет? Буду ждать! Расслабься и отдохни этой ночью, и выложись завтра на полную, хорошо? Ладно, тогда, мистер Камия, доброй ночи и приятных снов.

Она поклонилась, приподняв края юбки, и ушла. Через некоторое время, как ее фигура растворилась, а звука шагов уже не было слышно, Кёске позволил себе расслабиться.

— Фух… в паре с серийным убийцей, да? Мне нужен отдых. Чувствую, как моя жизнь сокращается с каждым днем.

«Особенно после того, как она спросила меня: «ты убил двенадцать человек?» Я думал, что мое сердце остановится! Кажется, сегодня я немного переусердствовал…»

Однако, похоже, он вызвал у нее интерес. Причина, по которая она стала убийцей, пока так и не была известна.

— Еще осталось два дня…? Я уже после первого никакой. Пожалуйста, пусть все будет хорошо! — Молясь, он лег на кровать.

Вскоре его изможденное тело впало в глубокий сон…

Тюремный лагерь Исправительной Академии Пургаториум.

Адский первый день как-то подошел к мирному (?) концу.