Психо-любовная комедия (Новелла) - 7 Глава
Серенада с нотами боли
— … Нет. Черт, ее нигде нет.
— Я тоже не могу ее найти. Я искала даже в парке, но…
— Ох, Аяка… куда же ты делась?
— Просто кампус слишком большой. Если она спряталась, то практически невозможно ее найти.
На сегодня занятия закончились, и теперь Кёске и остальные дружно обыскивали каждый уголок территории академии. Прошло около трех часов с того, как Аяка убежала. Она не вернулась после обеденного перерыва, а также отсутствовала на четвертом и пятом уроке. Наказание за прогулы было одной из причин волноваться, но они больше беспокоились о ее психическом состоянии.
Разгоревшиеся нетерпение и раскаяние поглотили сердце Кёске.
— Это моя вина… все потому, что я накричал на нее… Черт! Если с ней что-нибудь случится, я…
В отчаянии он ударил ближайшую дверь. Звук удара эхом отразился от стен.
Холодная рука накрыла трясущийся кулак Кёске.
— … Успокойся. Я понимаю твои чувства, но сейчас не до этого. Не забывай о нашей цели.
Взгляд Эйри явно противоречил ее словам. Она, вероятно, считала себя виноватой, дав повод Аяке ругаться на Кёске. Прикушенная губа ее выдавала.
— … Ох, ты права. Да… излишние эмоции не помогут. Нужно успокоиться. Да, просто успокоиться и сфокусироваться на поиске Аяки. — Расслабив кулак, Кёске собрался. — Так. Мы проверили все самые очевидные места. Остается…
— Может, новое здание? Кшшш. Но, не уверена, что нам следует туда идти, учитывая прошлый радушный прием. Думаю, если она пробралась туда во время уроков, то сейчас может скрываться в туалетной кабинке или где-то в этом роде. Стоит ли нам идти всем вместе?
— Сделаем это. Если что, мы можем попросить помощи у мисс Шамаи…
Шамаю должны были наказать после обеденного перерыва, так что, вероятно, об этом не может быть и речи. Также, казалась довольно эгоистичным просить ее о помощи сразу после того, как она поссорилась с Аякой.
— Милая Шамая, да…? Кшшш. Предоставьте это мне! Даже если она откажется, я заставлю ее. Не проявлю ни капли милосердия!
— Ты никак не хочешь с ней ладить? Так жестоко. — Кёске не мог не жалеть Шамаю.
— Эм… другие второгодки ведь учатся быть профессиональным убийцам, как и Шамая, верно? Что, если они нападут на нас…? — спросила Майна.
— Это не проблема! У нас тут есть несколько способных убийц. Я и Эйри… действительно странная пара. Не бойся! Гигантские Сиськи и Крошечная Грудь здесь!
— Согласна. Если попадем в опасность, Ренко может отвлекать их, пока мы не сбежим.
— Ээээ?! Ты жестокая, Эйри! Отдать меня в жертву… кто знает, что произойдет, если они поймают меня? Что, если следующим событием после Школьного Тюремного Лагеря станет Школьный Групповой XXX? Невозможно, мое тело не выдержит! Хотя, если они все же попытаются, я постараюсь задержать их подольше, чтобы дать вам больше времени… о да.
— … Эй, пойдем уже… без глупой болтовни, — предложил Кёске, устав от их обычной перепалки. Он чувствовал некоторое напряжение. Вероятно, Ренко специально говорила глупые вещи, чтобы заставить их всех расслабиться.
Эйри поравнялась с Кёске, а Ренко и Майна шли позади. Вскоре они вышли к раздевалке, когда…
— … Ах.
Одинокий ученик позади них вошел в здание. Они остановились. Тощая девушка с заплетенными в две косички волосами, связанными фиолетовыми клетчатыми лентами. В руках она держала что-то обернутое в ткань.
— … Ах.
Глаза девушки широко раскрылись, когда она поймала на себе их взгляды.
— Я наконец-то нашел тебя!
Кёске и девушка — Аяка — заговорили одновременно. Но взгляд Аяки лежал не на Кёске.
— Ти-хи! Я нашла вас… грязные свиноматки!
Она смотрела на девушек. Сияние исчезло из ее темных глаз, а ее губы искривились от дикого удовольствия.
Аяка убрала ткань. Быстрее, чем кто-либо смог среагировать, она подготовила этот предмет. Около трех футов [ Почти метр ] в длину, это был…
— Все, берегитесь!
За леденящим кровь криком Ренко последовал взрыв.
***
— … Э? — Тихий голос нарушил тишину. Открыв глаза еще шире, чем прежде, Майна задрожала, упав на спину. — … Что… это?
На стене, ровно на том месте, где были голова Майны и грудь Эйри за минуту до этого, красовалась дыра.
Эйри, стоявшая позади Майны, прислонилась к стене. Кёске, стоявший рядом с Эйри, застыл на месте. Ренко, стоявшая рядом с Кёске, все еще прижималась к нему.
— …
Посмотрев на Аяку, им открылось невообразимое зрелище.
Дробовик.
Металлическое сочетание черного и коричневого.
Белый дым, выходящий из дула.
— Упс! Плохо, я промахнулась? Я думала будет проще. — Держа дробовик обеими руками, Аяка прикусила губу. Ткань, в которую был сокрыт дробовик, лежала у ее ног.
— … Ха?
Она пыталась убить их.
Трудно поверить, что это на самом деле произошло.
Аяка лучезарно улыбалась.
— Просто подожди еще немного, братик! Аяка скоро поможет тебе… она уничтожит каждую грязную свинью! Аяка спасет тебя. И тогда все станет как прежде, да? И ты снова будешь любить Аяку?
— А-Аяка… ч…что ты такое говоришь?
— Нет, все в порядке! Сейчас ты — не ты, братик, так что… конечно, ты не понимаешь. Вот поэтому сперва нужно уничтожить их! После этого мы можем поговорить. Просто подожди еще немного! Сначала, пусть будет Коварная Кошка…
Прекратив улыбаться, Аяка прищурилась. Она твердо уперлась дробовиком в плечо и попыталась прицелиться. То, как она держала оружие, казалось неестественным.
Майна лишь кричала и дрожала, боясь пошевелиться.
— Ти-хи! Какая ты жалкая, Коварная Кошка… такая трусливая. На это больно смотреть! Но ничего. Скоро ты исчезнешь! Я избавлю тебя от всех страхов — вместе с твоей головой!!! От тебя останется только куча мяса! Никто не сможет тебя опознать… а-ха, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха… а-ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха-ха!
Аяка бешено смеялась, не в силах унять свою радость. Она потеряла остаток разума.
Майна прошептала:
— Аяка, почему…?
— … Почему? — Аяка резко прервала свой бешеный смех. Выражение ее лица стало серьезным. Но пустые глаза не отражали никаких эмоций. — Ты, грязная свинья…
Аяка опустила дробовик и глубоко вздохнула.
— Потому что. Осквернила. Братикаааа!!!
— …?!
Воздух завибрировал от ее истеричного крика.
Аяка печально повесила голову.
— Вы совратили его своими грязными словами, обманули его… братик был сокровищем Аяки. Единственным и неповторимым. Ее драгоценным сокровищем. Несмотря на это, вы прикасались к нему своими грязными руками, вы запятнали его… вы извратили его. Вот почему. Вот почему…
Аяка подняла голову и снова улыбнулась. Она хихикала, гладя дробовик.
— … Аяка решила уничтожить вас! Чтобы не подвергать братика дальнейшему осквернению, вы должны быть стерты из этого мира… из нашего с ним мира.
Аяка подготовила дробовик. Ее темные глаза безэмоционально зафиксировали цели.
— Иии… — взвизгнула Майна.
Нацелившись на ее голову, Аяка медленно нажимала на спусковой крючок.
— Постой! Пожалуйста, постой!
Между Майной и дробовиком появилась фигура.
Аяка нахмурилась.
— … Держись подальше, братик.
— Что ты делаешь?
— Э?
— Что ты творишь? — повторил Кёске.
Аяка надулась и оторвалась от дробовика.
— В смысле «что»? Аяка же сказала! Они развратили тебя, братик. Так что Аяка собирается уничтожить их. Тогда тебе больше не придется купаться в этой грязи!
— Я никогда не просил тебя об этом!
— …?! — Аяка поникла. — Ты до сих пор безумен…
Кёске сделал шаг в сторону расстроенной сестры.
— … Ты ведь сама это сказала. Ты сказала, что больше так не поступишь. Сказала, что не хочешь быть убийцей. Ты говорила, что убивать страшно и ты ненавидишь это! Хочешь сказать это все было ложью?!
— Это не ложь. Аяка никогда не соврет тебе!
— Если не ложь, то почему…?
— … Послушай, братик. Аяка не хочет быть убийцей. Это страшно, и она ненавидит это! Но есть вещи, которые ты должен делать несмотря на это! Для Аяки это тот самый случай. Эти грязные свиньи должны умереть!
— Грязные свиньи… ты… что они тебе сделали?!
— Они осквернили тебя, братик.
— Ха? Ты и раньше говорила это… я не осквернен.
— Нет! Еще как осквернен.
— … что именно во мне осквернено?
— Это.
— Что «это»?!
Кёске в отчаянии схватился за волосы и стиснул зубы. Между ними было расстояние в тридцать футов.[ Примерно 9 метров ] Дробовик до сих пор был заряжен, так что он не мог двигаться, даже если хотел. Ему нужно было как-то успокоить ее, но Кёске был без понятия, о чем могла думать его драгоценная сестра.
Аяка глубоко вздохнула.
— Фууууух… это не хорошо. Ты даже не ощущаешь симптомов. Ты серьезно болен… это плохо. Нужно поторопиться и устранить источник заболевания. Иначе будет слишком поздно! Итак, братик — отойди!
— …
— Эй, ты не слышишь?! Отойди.
— Аяка…
— Слушайся Аяку и уйдииииии!!!
Она выстрелила. Следом за яркой вспышкой, сопровождаемой взрывом, последовали крики и звук разбивающегося стекла.
— Кья?!
Выстрел прошел в паре сантиметров от Эйри.
Отдачей Аяку немного оттолкнуло в сторону. Она наклонила голову и перезарядила дробовик, из дула которого еще выходил белый дым.
— … Почему ты не слушаешь что тебе говорит Аяка? Ты ведь на ее стороне, братик? Тогда почему ты мешаешься? А, братик?
Не обратив внимания на разбившееся стекло, Аяка настойчиво смотрела на Кёске. В ее глазах не было ни капли жалости. Она смотрела на Кёске как на насекомое. Ее глаза, черные, как смоль, отражали весь свет. Это существо — которое когда-то было для него ближе, чем кто-либо — стало совершенно чужим.
— Ммм… странно. Это странно! Аяка так отчаянно обращается к тебе, так почему… почему ты ее не слушаешь? Ты не понимаешь истинных чувств Аяки? Ууу… все верно, ты осквернен. Они отравили твое сердце и тело, а теперь ты защищаешь их… ууу. Аяка не забудет этого. Она ни за что не простит их… — рыча, Аяка стиснула зубы.
Сердце Кёске было полно страха, теплого и липкого. Он ощущал глубокое чувство утраты. Он на мгновение вспомнил, что чувствовал в тот день, когда Аяка появилась в этой школе. Сейчас оно исчезло, хлынуло прочь, как кровь из смертельной раны.
Преодолев головокружение, Кёске вздрогнул.
— Что стало с тобой, Аяка…?
Возможно, жизнь среди убийц была слишком тяжела для Аяки. Но даже без этого стресса, Аяка потеряла себя и попыталась совершить убийство лишь для того, чтобы увидеть своего брата. Даже до этой школы ее разум был на грани…
— … Нет.
Неприятное ощущение прошло с головы до пят Кёске.
Разве Аяка хоть раз упомянула, что ее тревожит это странное окружение?
Она хоть раз выказывала страх к кому-либо здесь?
… Нет.
Вспомнив все произошедшее, Кёске понял, что лишь Аяка была агрессивна к Ренко и остальным девушкам. Как и сейчас.
Казалось, что только они интересовали ее. Ренко и девушки были близки к Кёске, поэтому…
— … Этого не может быть.
Аяку не волновало необычное окружения и ненормальные люди вокруг. Лишь тот факт, что Кёске был близок с представительницами противоположного пола, порождал в ней чувство…
— … Ты ревнуешь.
— Аааааааааааа!!!
Аяка вдруг начала истерически кричать и раскачивать головой.
— Все не так… этого не может быть, такого рода отношения… Аяка не может смотреть на тебя в этом ключе, братик! Ей нужно быстрее сделать это, быстрее… так что, пожалуйста, уйди. Братик, уйди с дороги!!!
— Постой, Аяка! Я прошу тебя, дай мне объяснить. Не знаю что ты себе надумала, но эти девушки — мои подруги…
— Заткнись! Заткнисьзаткнисьзаткнись, зат-книиииись! Не слова больше своим оскверненным ртом! Достаточно! Уйди! Если не уйдешь… Аяка пристрелит тебя вместе с ними!!!
— Хорошо. Начинай.
— … Э?
— Если из-за меня ты опустилась до убийств, то лучше я стану твоей жертвой. Но я умоляю тебя… я прошу, успокойся, Аяка. Я не вынесу, если ты станешь убийцей. Потому что ты важна для меня… больше, чем кто-либо в этом мире!
Аяка вяло опустила дробовик.
— Братик… — прошептала она сквозь полузакрытые губы.
Кёске облегченно улыбнулся. Он наконец достучался до нее.
— … Понятно. — Аяка тоже улыбнулась. Это была скорее улыбка молчаливого принятия, а не счастья. — Вот оно что… ты настолько осквернен… ладно. Пусть будет по-твоему, братик. Аяка не убьет их. Вместо этого…
Аяка вновь подняла дробовик. Темное дуло и затуманенные глаза сфокусировались на Кёске.
— Аяка убьет своего братика!
Аяка остановила дуло на уровне его головы. Встретившись с ним взглядом, Аяка заговорила сладким голосом:
— Аяка убьет тебя, братик, а затем и сама умрет… если нельзя уничтожить этих грязных свиноматок, то Аяка и Кёске должны исчезнуть! Мы снова можем быть одиноки. Никто не встанет у нас на пути, и никто не осквернит тебя. Ти-хи… это ведь отличная идея? Не думаешь, что это лучший исход? Сбежать из этого мира вместе с Аякой! В следующей жизни мы всегда будем вместе.
— … Ая… ка?
Аяка счастливо улыбнулась ошарашенному Кёске.
— Не нужно бояться. Аяка не промахнется… она вышибет тебе мозги одним выстрелом и безболезненно отправит тебя в мир иной. Так что не волнуйся! Аяка сразу же последует за тобой! Увидимся на небесах, братик.
Она без колебания нажала на курок.
***
Оружие взревело. Дробовик выстрелил без осечки. Пуля не прошла мимо цели. Череп Кёске разлетелся фонтаном свежей крови и мозгов — или, точнее, за мгновение до этого…
— Кёске!
Эйри мгновенно среагировала и повалила его на землю. Дробь пролетела там, где всего секунду назад была голова Кёске.
Он приземлился на спину. В то же время Майна, беспомощно лежа на полу, закричала, а Ренко зарычала и ринулась вперед.
— Вааааа!
Она нацелилась на Аяку, быстро сокращая дистанцию между ними.
— Не мешай мнееее!
Однако прежде чем она преодолела хотя бы половину расстояния, Аяка перезарядила дробовик. Она прицелилась в Ренко и нажала на курок.
Оружие вновь взревело.
— Хья?!
Совершив кувырок, Ренко увернулась от выстрела. Не теряя импульса, она восстановила свою позицию и продолжила приближаться к Аяке.
Дробь врезалась в пол, украшая его множественными отверстиями.
— … Гх!!! Сколько от тебя проблем…
Явно удивленная ловкостью Ренко, Аяка продолжала действовать. Она нацелила уже перезаряженное оружие на Ренко, которая еще была в шести футах от нее. [ 1,8 м. ]
— Кшшш?! —Ренко, которая уже собиралась наброситься на Аяку, застыла на месте.
Рот Аяки скривился в широкой ухмылке. Она снова выстрелила, намереваясь снести голову Ренко.
— …?!
Но выстрела не последовало.
Оружие заклинило. Аяка отчаянно пыталась достать гильзу, застрявшую в экстракторе. [ Если кому-нибудь будет интересно, то гуглите «механизм удаления гильз». ]
— Фкшшш!
— Гх?!
Ренко врезалась в Аяку. Потеряв равновесия, она упала на пол.
— … А?!
Аяка выронила дробовик.
Ренко сразу же прыгнула за ним, но Аяка схватила ее.
— Как будто Аяка позволит тебе!!!
Она прыгнула на Ренко сзади, прижав ее к полу.
— А?!
Сцепившись, они покатились по коридору. Когда они наконец остановились, Аяка сидела на Ренко.
— Не мешайся Аяке, ты, грязное животноеее!
Она со всей силы ударила Ренко по голове.
— Гх… смирись уже! — закричала Ренко. — Я буду мешать тебе когда захочу! — она посмотрела на Аяку, а затем выплюнула, — как будто я позволю тебе убить Кёске ради того, чтобы ты удовлетворила свою эгоистичную жажду преследования! Не важно, как сильно ты этого хочешь, сначала ты должна одолеть меня, малявка!!! Если думаешь, что справишься со мной — флаг в руки и…
Прежде чем Ренко успела договорить, Аяка еще раз ударила ее. Вслед за ударом последовали ее раздраженные слова:
— Прекрасно, мисс Противогаз… Аяка с радостью расчленит тебя! Так как такие преступники попадают в ад, в конечном счете ты не будешь с Кёске!!!
— О чем ты говоришь? Если ты убьешь меня, то тоже попадешь в ад! Кёске же точно попадет в рай!!! Вы не будете вместе после смерти! Слишком плохо, слишком грустно видеть вас по разные стороны!
— Чт… з-заткнись! Ты раздражаееееешь, грязная свиньяяяяя! — С ярко-красным лицом Аяка продолжила бить Ренко.
Ожидая удара, Ренко оттолкнулась и избежала удара.
— А…
Аяка стукнулась об пол, отлетев после того, как Ренко ударила ее по щеке.
— … Бх?!
Аяка отпрянула.
Ренко встала одним движением.
— Единственная свинья здесь — ты!!!
Отбросив Аяку в сторону, она поменялась с ней местами. Теперь Ренко была сверху.
Ренко схватила Аяку за воротник и взглянула ей в лицо.
— Ты не можешь убивать людей только потому, что они мешают тебе! Насколько ты тщеславна?! Можно быть эгоистичной, только если это касается твоего тела! Правда, это невозможно для кого-то со столь тощим телом! Если я свинья, то ты курица!
— Бх?!
Она ударила Аяку по левой щеке.
Глаза Аяки наполнялись слезами, она с ненавистью смотрела на Ренко.
— … Ты… ты… заткнись! Не пори эту чушь! Не после того, как осквернила моего братика! Ты можешь похвастаться только своей грудью, корова!
— Ага, ага, ты просто ревнуешь! Это очевидно! И кстати, к твоему несчастью, Кёске любит большую грудь! Кажется, ты почти ничего про него не знаешь, а?!
— Ты единственная, кто ничего не знает! Ему не нравится огромная грудь, он любит нормальную грудь! Может ты прекратишь говорить так, будто все знаешь?!
Аяка схватилась за грудь Ренко и неожиданно ударила ее головой.
— Кшшш?!
Оттолкнув ошеломленную девушку, Аяка вновь взобралась на нее. Она раз за разом била по противогазу.
— Аяка понимает его! Аяка превосходно знает его! Лучше, чем кто-либо! Она не может проиграть такой, как ты… тому, кто только встретил его! Она ни за что не может проиграааать! Умри! Умриумриумри, умрииии!
Не смотря на то, что Аяка постоянно била Ренко, та все время четко смотрела на нее. Сфокусировавшись на лице Аяки, она повысила голос:
— Ты понимаешь?! Действительно… пфф!!! Ты действительно понимаешь его?! Пфф!!! Весь этот цирк, в котором ты перед своим братом играешь убийцу — да нет, ты бы не стала такое делать! Пфф!!! Думаешь, я позволю такому самодовольному, слепо делающему лишь то, что он хочет, фанатику, позволю устранить меня?! Пфф!!!
Аяка становилась все злее и злее, но Ренко не собиралась затыкаться — не важно, как сильно ее будут бить.
Аяка продолжала избивать Ренко. Ее косички по инерции качались из стороны в сторону.
— Заткнись! Заткнисьзаткнисьзаткнись, заткниииись!
— И кому тут стоит заткнуться?! Нья-ха-ха! Твои крики режут мне уши!
— Замолкни, ведьма!
— Заткнись, сучка!
— Лишь ты здесь говоришь!
— Ты тоже! Хотя в твоем положение тебе стоит не об этом заботиться!!!
— … Ух ты! Неплохо выкрутилась, грязная свинья…
— Это моя фразаааа!
Ренко, пытаясь вновь поменять позицию, бросилась на запыхавшуюся Аяку. Она сопротивлялась, и они обе покатились по коридору.
Вокруг, привлеченные перепалкой, стали собираться любопытные ученики.
— Чт…?! Что же это, если не склока! Убей ее, убей ее!
— Хи-хи-хи… покрасневшие, запыхавшиеся тела… растрепанные одежды и сбитое дыхание… хи-хи…
— Ренко?! И… Аяка, да? Что вы делаете?!
— … Думаю это каннибализм. В конце концов, в этом мире выживает более приспособленный. Проигравший будет сожран победителем.
— Хе-хе-хе, ты абсолютно права, Чихиро… Сила наше все! Сила абсолютна! Только истинно сильный человек может стать Абсолютным Императором… аааа?! Дробовик! Там дробовик! Невозможно!!! Эй, он настоящий?!
Коридор был переполнен учениками.
Никто не пытался вмешаться в девичью драку.
Все пристально наблюдали за Ренко и Аякой.
— …
Кёске с девушками не были исключением. Они даже не сдвинулись. Эйри до сих пор сидела на Кёске, Кёске до сих пор был под Эйри, а Майна до сих пор ежилась, опутанная страхом.
Ренко и Аяка схлестнулись телами и словами, яростно борясь за позицию сверху. Третьей стороне было непросто вмешаться.
— Кшшш! Может ты подумаешь о чувствах Кёске, Аяка?!
— Аяка всегда думает о них! Уж точно больше, чем ты!
Они поднялись на ноги и встали лицом к лицу, потянув друг друга за волосы.
— Что-то не похоже! Ты просто эгоистично навязываешь ему свои идеалы!
— Ничего Аяка не навязывает! Ее братик принимает это!
— Ты не можешь заставлять его принимать это! Ты просто убегаешь от реальности!
— Ты осквернила егооо!!!
— Ну вот, опять убегаешь в свой мир! Достаточно, дура!
— Да, достаточно этого, сучка!
— Что?!
— Что ты сказала?!
Они зло смотрели друг на друга. Они обе ужасно выглядели — волосы растрепаны, одежда скомкана. Лицо Аяки было покрыто свежими синяками и ссадинами, а противогаз Ренко выглядел так, будто в любой момент спадет.
… Ха?
Ее противогаз вот-вот спадет?
Без противогаза — ее ограничителя — Ренко была как дикое животное без намордника. Будучи Девой Убийцей, созданной лишь для убийств, она была вполне способна убить любого, кто попадет в ее поле зрения. Обычно эта жажда убийства сдерживалась противогазом, но…
В жизненно-опасных ситуациях замки на ограничителе раскроются и противогаз спадет. Хотя Кёске не думал, что их с Аякой битвы будет достаточно для того, чтобы запустить этот механизм.
Тем не менее он почему-то был уверен, что это вскоре произойдет, и это будет худшим исходом событий.
— Эй, прекращайте! — Поднявшись на ноги, Кёске оттолкнул Эйри и попытался вмешаться между ними. — Ренко, Аяка! Прекратите драться!
— Как… же… раздражаеееет!
Закричала Аяка, когда ее колено влетело в живот Ренко.
— Кшшшгх?! — Ренко пошатнулась и отпустила волосы Аяки.
— Умриииииииии!
Аяка со всей мощью ударила Ренко по лицу.
— Гья?!
От такого удара Ренко чуть не повалилась на землю. Он отстранилась на приличное расстояние. С лица что-то упало.
— …?!
Зрители смотрели, затаив дыхание.
Ренко не шевелилась.
У ее ног лежал черный противогаз.
— …
Шум толпы ослаб. Их энтузиазм мигом пропал.
В воздухе витало странное напряжение.
— … Ах.
Растерянный голос.
Ренко повернулась лицом к Аяке, которая, застыв, ожидала удара.
— … Хи-хи-хи.
Больше ничто не скрывало ее истинное лицо.
Ее персиковые губы скривились в улыбку.
— А неплохой удар… Хи-хи-хи! Он даже сбил мою маску! Аааах… что же мне с тобой делать, Аяка, дорогая? Она начинает играть…! Жестокая мелодия, которую я до этого никогда не слышала! Ох!
— …?!
Прозрачные голубые глаза Ренко напоминали ледник.
Глядя на ее до ужаса прекрасное лицо, Аяка не могла пошевелиться. Ее глаза были широко раскрыты от шока, а рот содрогался в попытке вымолвить слово.
Все вокруг выглядели точно так же. Потрясенные открытым лицом Ренко — его красотой — они потеряли голос.
Тишину нарушило чистое сопрано.
— Ха? Хей, хей, хи-хи-хи… вы все выглядите так, будто очарованы моей невероятной красотой. О нееет, это ведь настоящий грех — быть настолько красивой! Я еще ничего не сделала, а уже поглотила сердца каждого! Ти-хи! Хи-хи… ладно, а теперь. Могу я вслед за этим уничтожить ваши тела? Тела и души…
— Ах… т… ты, аааааа!
Аяка закричала. Повернувшись спиной к Ренко, она бросилась к выходу.
— А?! Погоди минутку, Аяка! Не убегай!
… Но Аяка не убегала.
Как раз наоборот. Она бежала не к выходу, а к тому, что лежало около него. Дробовик, про который она совсем забыла, до сих пор лежал там. Аяка схватила дробовик, направила на Ренко и нажала на курок.
Ренко вздрогнула.
Раздался громовой рев.
Толпа закричала.
Но выстрел не попал цель. Он оставил дыру на доске объявлений позади Ренко.
— Постой! Аяка, прекратииии!
Конечно было очевидно, что Аяка не прекратит.
— Иии?! Ну же, ну же! Попади!!!
Она быстро выстрела один, два, три раза. Громогласный рев не утихал.
Однако ни один выстрел не попал в цель.
Ренко не уклонялась. Аяка просто не могла прицелиться. Казалось, что она угнетена аурой Ренко.
После третьего выстрела Аяка закричала, поддавшись отчаянию:
— Аааааа!
Снова перезарядив дробовик, она сделала рывок.
Дистанция между девушками мгновенно исчезла.
— …
Ренко смотрела на Аяку сверху вниз прищуренными ледяными глазами.
Аяка поднесла дуло вплотную к лицу Ренко и стиснула зубы.
Ренко слегка присела.
А затем…
***
Опустилась тишина.
Все, затаив дыхание, смотрели на действо, развернувшееся перед ними.
— … Что не так, Аяка? — улыбаясь, спросила Ренко. Острые белые зубы выглядывали из ее пухлых губ. — Если собираешься убить меня, то тебе лучше поторопиться.
Она прижала дуло дробовика к своему лбу.
Оружие слегка дрожало. Было слышно сбивчивое дыхание Аяки.
Аяка стиснула зубы и стабилизировала дробовик. Ее глаза были широко раскрыты. Все еще держа палец на спусковом крючке, она демонстративно встретилась с ледяным взглядом Ренко.
Но Ренко оставалась равнодушной. Она спокойно пожала плечами.
— Ну же, нажми на курок! Так же, как жала до этого. Это просто! Даже я не смогу ничего сделать, если ты выстрелишь с такого расстояния. Ты никак не можешь промахнуться.
— … Убью тебя.
— Ага. Если ты так ненавидишь меня, то лучше убей.
— … Убью! Убьюубьюубьюубью!
— Эм, да. Но это лишь слова. Может уже убьешь меня?
— З-заткнись! Помолчииии! Я удовлетворю твое желание! Не нужно мне напоминать.
— Прекрати! — закричал Кёске. Он упал на колени. — Пожалуйста, остановись, Аяка… не убивай Ренко… умоляю тебя.
— Братик…! — Аяка взглянула на него вполоборота. Как и прежде, в ее темных глазах не было ни намека на свет. — Хм… это так важно для тебя?
— Ну конечно важно.
— Ой, точно… ты ведь отравлен. Но все в порядке. Потому что Аяка убьет мисс Противогаз. А следом убьет и тебя, братик. А потом и себя… ти-хи! Ладно, нам лучше начать. — Она вновь повернула свою голову к Ренко. — В этот раз прямо между глаз…
— Я имел в виду, что для меня важна Аяка! — закричал Кёске, раскрывая свои истинные чувства. — Ты важна для меня, поэтому я не хочу, чтобы ты кого-то убивала! Особенно, если этот кто-то мой друг… ты можешь ревновать к Ренко или остальным девушкам, но ты мой незаменимый член семьи! И лишь ты! Видеть тебя такой… если ты убьешь кого-нибудь из ревности… я… я…
— Эй, Аяка… — раздался спокойный голос Ренко. Она смотрела Аяке в лицо. — Ты ведь не планируешь ничего делать?
Аяка подозрительно подняла бровь и посмотрела на свою оппонентку. — Ты о чем? Если ты говоришь про убийство, то…
— Я не об этом. Я про Кёске. Кажется, ему очень больно… он выглядит грустным. Разве тебя не волнует то, что ты заставила так чувствовать такого дорогого для тебя человека? А, Аяка?
— Хм… — Казалось, что Аяка на мгновение дрогнула, но ее глаза быстро наполнились гневом. — Лишь ты та, кто вредит братику! Ты извратила его… все это твоя вина!!! Если бы только тебя не было, Аяка ничего такого не совершила бы! Аяка бы никогда не обидела братика… это все твоя вина!
Она начала задыхаться, перейдя на визг.
Прежде чем ответить, Ренко спокойно дождалась пока Аяка отдышится.
— Чтобы ты знала, Аяка…. — Ее губы искривились в свирепую улыбку, оголяющую ее острейшие зубы. — Я могу убить тебя в любую секунду! Я могу сломать твои руки быстрее, чем ты нажмешь на курок, и я могу размозжить тебе голову быстрее, чем с этим справится дробовик… хи-хи! Пары секунд будет достаточно, чтобы справиться с таким хрупким телом. Даже оружия не нужно. Это лишнее. Я голыми руками могу разорвать тебя в клочья!
Ренко высунула язык. Ее глаза пылали.
— … Эм. — Аяка съежилась.
— Но я не убью тебя. Понимаешь почему?
— Я… я не знаю. Я не понимаю тебя! В любом случае, мне плева…
— Потому что это расстроит Кёске.
Выражение лица Ренко казалось нежным. Возможно, когда она смотрела, как Кёске ест готовку Аяки, у нее было такое же выражение под ее маской.
— …?!
Аяка широко раскрыла глаза.
Ренко спокойно выдерживала ее взгляд.
— Я люблю Кёске. Мне противна сама мысль, что я могу расстроить его. Так что во имя моей любви к нему я могу устранить даже самое сильное желание убивать. Я могу убить из ревности. Я могу убить из беспокойства. Я могу убить из эгоизма. Я могу убить просто потому, что существую. И даже если я не смогу устранить это, то я буду стараться.
— Чего…?
У Аяки не было слов. Слова Ренко были такими же простыми и прямолинейными, как и ее взгляд.
Грозная девушка сузила свои ледяные глаза.
— А что насчет тебя, Аяка? Ради Кёске, готова ли ты уничтожить свои чувства? Настолько ли он важен для тебя?
— … З-заткнись.
— В конце концов только ты важна для себя, Аяка. Не Кёске! Ты что-то говоришь про «осквернение» и прочее, но тебя заботят только твои чувства!
— … Заткнись.
— Да уж. Я разочарована, Аяка. Получается, что самый важный для тебя человек далеко не Кёске… это ты сама! Какая легкая победа! Хи-хи-хи! Ты не можешь совладать даже со своей жаждой убийства… как ты рассчитываешь совладать со мной? Ну же, я что-то не то сказала? Если я не права, то оспорь!!! А-ха-ха!
— Заткнииииииись!
Истерично закричав, Аяка снова перезарядила дробовик.
Ее глаза были раскрыты максимально широко.
Дуло дрожало у лба Ренко.
— Я убью тебя… яубьютебяубьюубьюубью. Я убьютебяубьютебяубью… убью…!
Аяка повторяла это про себя как мантру. Ренко свысока смотрела на ее заполняющиеся слезами глаза.
— Аяка!
— Аяка, дорогая!
— …. Уу… ууу… уууууу!
Пока Кёске, Майна и Эйри внимательно наблюдали, Аяки стиснула зубы. Они не были уверены — пытается ли она нажать на курок или старается помешать себе сделать это.
— Уу… ууу…
Вскоре слезы потекли по щекам Аяки.
Дробовик выпал из ее ослабших рук.
— Аааааа!
Расплакавшись, Аяка закрыла лицо руками. Слова сами лились из ее рта:
— Я люблю братика… я люблю его больше, чем ты можешь себе представить. Я так его люблююю! Я люблю, люблю его, и я не хочу его никому отдавать… потому что братик величайшее сокровище… потому что он единственный, на кого я могу положиться!
Аяка продолжала рыдать, изливая свои чувства.
— Я не хочу, чтобы они тебя забирали… я не хочу, чтобы тебя украли у меня! Я не смогу снова вынести это одиночество… это было слишком ужасно! Я не вынесу этого. У меня есть только ты, братик… ааааа… не бросай меня, братиииик…!
— А-Аяка…
— Все в порядке, Аяка.
Прежде чем Кёске успел подбежать к ней и успокоить, Ренко обняла Аяку сзади.
— Ну же, ну же… — Она нежно потрепала Аяку по голове. — Ты любишь Кёске, а Кёске любит тебя. Вы любите друг друга как брат и сестра. Разве такие отношения так просто разорвать? Разве эта связь настолько хрупка, что ее кто угодно может разбить?
— Нет! Это не так!!! — Мгновенно среагировала Аяка.
Ренко удовлетворительно кивнула.
— Именно! — Она широко улыбнулась. — И раз это так, то тебе не нужно волноваться, верно? К тому же я не хочу красть у тебя Кёске. Я просто хочу стать частью вашего мира.
— …. Угу.
— Конечно, я не настаиваю, чтобы это произошло мгновенно! Мы только встретились. Но ради этого я собираюсь выложиться на полную! Ты мне приятна. Если честно, сначала я хотела подружиться с тобой потому что ты сестра Кёске, но… могу я подружиться с девушкой, которой нравится тот же человек, что и мне? Тогда я поняла, что сближение с Кёске можно отложить и просто подружить с тобой, Аяка.
— …
Аяка смотрел в пол.
Она прикусила губу.
— Но, эм… конечно это не сработает. Ты ведь ни за что не захочешь дружить с убийцей! Вообще, в данный момент я не могу думать ни о чем кроме твоего убийства… но сейчас я не убью тебя, ведь это расстроит Кёске, но когда-нибудь я убью его… и тебя вместе с ним…
— … ничего не поделаешь.
— Хм?
— Ничего не поделаешь с тем, что ты убийца! Девяносто девять процентов этого мира — сплошной мусор… так что не стоит волноваться о таких как ты. Ну, меня это и не волнует. Если они встанут у меня на пути, то я просто сотру их с лица земли. Без каких-либо угрызений совести. Нельзя корить себя за то, что убрал мусор. Конечно нет…
— … Вот оно как?
— Но…
Аяка выглядела растерянной. Ее взгляд дрогнул.
— … Я не буду стрелять в тебя.
Она посмотрела на свою правую руку, на палец, который еще лежал на спусковом крючке.
— Я не могу убить мисс Противогаз…. Мисс Противогаз умрет. «Она исчезнет» — когда я думаю об этом, у меня неожиданно начинает болеть в груди. Я вспоминаю как мы ходили по школе, как убегали от старшеклассников, а так же уроки, готовку…
— Аяка…
— Я была невероятно зла на тебя. Так почему же я не могу убить тебя? Почему так трудно избавиться от очередного мусора…? Но теперь, кажется, я понимаю.
Слегка покраснев, она нерешительно посмотрела на Ренко.
— То, почему я не могу убить тебя… не из-за того, что братик будет злиться. Я не могу убить тебя потому что я буду злиться. Мисс Противогаз, ты…
— Ренко, ты уже стала больше, чем обычным мусором.
— …
Ренко молчала.
— Ах, эм… Ренко?
Аяка выглядела обеспокоенной.
— Уу… аааааааа!!!
Ренко упала на пол и стала кататься туда-сюда, крича так, будто она свихнулась.
— Хья?! Что случилось, Ренко…?
— Не подходи ближе!
Только Аяка хотела подойти к ней, как Ренко закричала и ударила головой об пол.
— Ах, это плохо… эта музыка! Эти басы, эти ноты… аааа, такая мощная! Слишком мощная!!! Я-я хочу убить… хочуубитьубитьубитьубитьубить, как же я хочу убить! Что за невероятна мелодия смерти! Я не могу сопротивляться ей… эта жестокая мелодия, она выводит меня из себя!!!
— Ренко?! Точно! Твой противогаз…
Кёске схватил противогаз и поспешил к корчащейся от боли Ренко. Аяка и остальные зрители удивленно наблюдали за этим, не осознавая что происходит.
***
— … Я разочарована в тебе, мисс Камия.
После этого инцидента Курумия привела их в служебную комнату. Она сидела, вытянув ноги и выпуская клубы фиолетового дыма в Аяку. Перед ней, в линию, стояли пять человек.
Аяка кашлянула и посмотрела на Курумию заплаканными глазами.
— Вы разочарованны, мисс Курумия… но это вы дали мне дробовик.
— Действительно, — согласилась Курумия.
— Что за «действительно»?! — закричала Аяка.
Никто не был удивлен тем, что именно Курумия дала Аяке оружие. Судя по всему, Кёске и остальные не могли найти Аяку лишь потому, что Курумия прятала ее. Пока они были в классе, Аяка училась обращаться с оружием на стрельбище с учителем Мизучи.
Курумия, которая была виновницей всего, пожала плечами.
— Я не разочарована тем, что ты вызвала этот переполох. Но, как и в первый раз, ты никого не убила… вот чем я разочарована, дура! Ты выстрелила восемь раз и ни одного попадания! Ладно ты провалилась на экзамене, но ты завалила и пересдачу! Это не смешно.
— Только вы тут шутите!!!
Кёске наклонился и схватил Курумию за воротник.
— Что ты сделала с моей сестрой, стерва? Я убью тебя, сучка!!!
Курумия выглядела радостной.
— Ооо, ты наконец-то хочешь убивать? Очень хорошо, Камия. Отныне я буду уделять много особого внимания юной мисс Камии. Если твоя сестра будет страдать, может тогда ты покажешь на что способен! Хе-хе-хе…! Как я и думала, привести твою сестру сюда — идеальная мысль.
— Чт…?! Т-ты…
Слова Курумии ненадолго остудили гнев Кёске.
«Привести мою сестру сюда, — так она сказала. Может ли так быть, что она одобрила перевод Аяки независимо от ее «попытки» убийства? Или же…?»
— Прежде, чем она попала сюда, кто-то дал Аяке дробовик. Это ваших рук дело, Курумия?
— Нет.
— Ха? Тогда кто…
— Чисто теоретически, его передал ей курьер. Я та, кто послала его, но не та, кто отдала. С чего ты решил, что я лично передам ей его?
— Издеваешься надо мной?!
— Заткнись.
Курумия ткнула сигаретой в лоб Кёске.
— Ай! Горячо!
Кёске отстал от Курумии.
Она смело смотрела на него.
— … Что тебя так расстроило? Разве не должен ты благодарить меня? Из-за того, что оружие заклинило, мисс Камия никого не убила.
— А?! Если бы ты не послала его…
— Рано или поздно, но мисс Камия точно убила бы кого-нибудь.
— … Ха?
— Я лишь поторопила ее. Если бы у нее не было дробовика, она бы взяла нож, если бы у нее не было ножа, она воспользовалась бы тупым оружием. Если бы и его не оказалось рядом, то в ход пошли бы голые руки… тогда, уверена, без жертв уже не обошлось бы. Понял, к чему я клоню? Этот раз не исключение. Даже без моего вмешательства мисс Камия попыталась бы устранить девушек. Верно, мисс Камия?
— …
Аяка не ответила на вопрос Курумии. Она не подтвердила, но и не опровергла это утверждение. По ее глазам можно было понять то, что было у нее на уме.
— Она до сих пор девственна, но очевидно, что она больна. Она думает об убийствах. Без тебя, ее ограничителя, она с легкостью перейдет эту черту. И, кстати, тот, кто извратил ее чувство правильного и неправильного… был ты, Камия.
… Он не мог отрицать этого.
Кёске уже сам начинал все понимать. То, что он спас Аяку от издевательств, было слишком большим потрясением для нее, сузившим мир Аяки. Эти отношения породили ненормальную привязанность, и она извратила представление Аяки о правильном и неправильном. Каждый раз, когда он защищал Аяку, она все больше погружалась в темноту…
Вот почему Кёске не мог винить свою сестру. Он довел ее до насилия и должен был взять за это ответственность…
— Нет. Мой братик не сделал ничего плохого.
Голос Аяки звучал уверенно. Положив руку на грудь, она задумчиво говорила с закрытыми глазами:
— Братик спас меня. Не только сейчас… он всегда, всегда, всегда помогал мне и всегда защищал меня. Если бы тогда его не было рядом, то меня тут скорее всего не было бы. Так что я не хочу, чтобы он винил себя. Не нужно извиняться, братик! Не нужно думать, что спасение меня было ошибкой… лишь я тут неправа. Я слишком зависима от тебя. Прости, братик.
— Аяка…
— … Тц, — цокнула Курумия и села в кресло. — Ах, как же скучно. Скучно, скучно, скучно! Развели тут мыльную оперу. Я сыта вами двоими по горло — исчезните уже! В этот раз я забуду об этом.
— … Ага, и о своих махинациях…
— Заткнись, Акадура.
— … Молчала бы, — сдерживая проклятия, Эйри вылетела из кабинета.
— Боже… — Майна последовала за ней.
Кёске и Аяка тоже направились к выходу, когда Курумия заговорила.
— А, кстати, Камия… насчет условий твоего выпуска — давай добавим туда твою сестру. Если мисс Камия сможет дожить до этого, никого не убив, тогда я позволю ей спокойно вернуться во внешний мир. Кстати, я уже рассказала ей о сути этого заведения, так что объяснять ничего не нужно.
— … Спасибо за это. Вы еще пожалеете об этом предложении.
— Ага! Если это для братика, то я выложусь на полную!
— Хе-хе-хе! Боритесь изо всех сил, брат и сестра Камия. Так, а теперь Дева Убийца… — Курумия повернулась к Ренко, ее улыбка испарилась. Она мгновение смотрела на противогаз. — … Хотя ладно, ты тоже исчезни.
— Кшшш-ш-ш, — засмеялась Ренко и без лишних слов направилась на выход.
Кёске взял Аяку за руку и наконец направился к двери. Покидая комнату, они заметили перекошенное гневом лицо Курумии, которая возилась с телефоном.
— Убей их.