Рэйна Камису (Новелла) - 1 Глава

1.

У меня нет друзей.

Не потому, что я не люблю с людьми разговаривать или недоверчива, и не потому, что ленюсь связи налаживать. Я не стараюсь специально дружеских отношений избегать; если коротко, я просто не могу их завести.

Моя мама вечно говорит, что это не проблема, я ведь умная, и оценки у меня хорошие, но с моей точки зрения, проблема есть. Она не знает, насколько обременительна школа для тех, кто не может друзей завести.

Вот и сейчас: хотя стоит перемена и все увлечены разговорами, я сижу одна, словно в другом измерении. Во время обеденного перерыва еще хуже становится, когда я молча жую свой обед, а мои одноклассники сдвигают свои парты и едят вместе – я вечно чувствую себя изгнанницей на заброшенном острове посреди огромного океана.

Время от времени я задумываюсь, вдруг остальные люди – это пришельцы в костюмах людей, обманывающие меня, последнего живого землянина.

Глупо. Действительно, глупо, но это доказывает, насколько одинокой я себя в школе чувствую.

Поскольку мне нечем было заняться между уроками, в свободное время я начала читать книги, хотя не особо их люблю. Из-за этого я еще больше отгородилась от класса, и пропасть между мной и одноклассниками продолжила расти. Это порочный круг: меня по ошибке принимают за любительницу одиночества, хотя этот совершенно не так. Я тоже хочу поболтать! Я тоже хочу обсуждать, какой парень в нашем классе круче всех или кто мой любимчик в какой-нибудь мальчиковой группе! Но меня игнорируют. Остальные неохотно подходят ко мне лишь в случае крайней необходимости.

Почему я не могу друзей завести? Чем я от всех остальных отличаюсь? Заняться мне больше нечем, и я часто размышляю над этим вопросом.

Должно быть, я просто некрасива. У меня много прыщей, глаза маленькие, а нос плоский, как и грудь. Но неужели я и правда настолько ужасно выгляжу? Я так не думаю. В любом случае, неправильно мою внешность винить.

Дело в моих навыках общения. Верно, я не умею с людьми разговаривать. Но почему? Потому что я слишком насторожена? Потому что нервничаю, когда со мной говорят? Нет, не только в этом дело. Это просто еще один порочный круг, возникший из-за того, что я редко с другими людьми разговариваю.

Должно быть, корень проблемы в том, что… я боюсь, что мне причинят боль. Боюсь, что меня посчитают чудачкой. Боюсь испортить настроение неуместным замечанием. Боюсь чужого мнения о себе.

Сама того не замечая, я смотрю на компанию Мизухара-сан на втором от окна ряду. Мизухара-сан – своеобразный лидер в классе, и потому у нее много друзей. Похоже, им очень весело. Они точно заслуживают зависти.

Но даже среди участников такой близкой компании, уверена, люди могут назвать других членов той же компании, которые им не нравятся. Никто не совершенен. У всех есть качества, способные вызвать неприязнь. У меня, например, их много.

И потому, должно быть, я не могу друзей завести.

Но ничего страшного.

Может, обычных друзей у меня и нет, но есть лучшая подруга.

У меня есть одна незаменимая лучшая подруга…

…Камису Рейна.

— Ты слишком добра, Фуми, в этом твоя проблема.

Вот что сказала мне Рейна по дороге домой, когда я поведала ей о своих волнениях из-за невозможности друзей завести.

Улыбка, с которой она это произнесла, была настолько прекрасна, что я против воли залюбовалась на пару секунд. У нее длинные волосы цвета воронового крыла, настолько гладкие, что никаких секущихся кончиков и близко не нашлось бы, а тело соблазнительное, как у модели, в отличие от моей незрелой недоразвитости.

Рейна по-настоящему красива. Абсурдно красива.

— Я добрая?.. Я так не думаю. Я просто не хочу, чтобы меня ранили.

— Но разве именно это и не делает тебя доброй?

— Почему это?

— То есть, не то, чтобы все остальные хотели боль испытать, верно? Они тоже не хотят страдать.

— Но они ладят друг с другом.

— Да. Так что же тебя от них отличает? Позволь объяснить: ты чувствительна к чужим ранам. Ты боишься, что тебя ранят, Фуми, но ты и других боишься ранить.

Ну, конечно, я не хочу случайно других ранить.

— Поэтому ты очень добра ко всем.

— Рейна…

Я очень благодарна за ее слова.

Но я знаю, что на самом деле я просто трусиха. Рейна лишь облекла это слово в сахарную оболочку, прежде чем мне преподнести.

Но эта ее заботливость делает меня счастливой.

Аах, Рейна точно бесподобна. Хотя она, как и я, только на третьем году средней школы, но так отличается.

— Тебе так повезло, Рейна.

— Мм? Почему?

— То есть… ты красивая и умная… Не могу удержаться от мысли, что Бог несправедливо к нам относится.

Да, Бог несправедлив. Иначе мы с Рейной не жили бы в одном мире. Полагаю, Бог не следит за балансом во всех своих созданиях и просто передает нас дальше даже более беспечно, чем работники на ленте конвейера.

Все это знают. Но я еще недостаточно взрослая, чтобы смириться со своей «неполноценностью».

— Это неправда! Ты милая, Фуми, – отвечает она с доброй улыбкой, разгадав мои мысли.

— …Нет. Ты в курсе, что в твоих устах это немного ехидно звучит?..

— Ах, как это грубо! Но, Фуми… хотя некоторые люди вроде тебя предпочитают меня, найдутся и те, кому ты больше нравишься!

— Нет.

— Но они есть! По крайней мере, одна прямо здесь, – говорит Рейна, с улыбкой указывая на себя.

— Но…

— Если, – перебивает она, – если, предположим, я большему числу людей нравлюсь, зачем тебе об этом волноваться? Числа ничего не значат. Или ты хочешь быть в центре внимания, как идол?

— Не в этом дело.

— Здесь не о чем тревожиться, верно? По крайней мере, один человек здесь считает тебя незаменимой. Или тебе этого мало?

— Ммм! Большего я бы и желать не могла!

— …Вот как.

Рейна снова улыбается своей доброй улыбкой, заставляя меня устыдиться своего поведения.

Аах… Я еще такой ребенок. Глупая я. В самом деле. Готова поспорить, Рейна считает, что я ее красоте завидую, что, на самом деле, правда. Я так порочна. Теперь она потеряла веру в меня. Я уверена.

— …Фуми, ты себя винишь, да?

— Э?

— Боже… ты и правда слишком добра. Думаешь, я обиделась?

— Но…

— Никаких «но». Ты в курсе, что немного грубо себя ведешь?

— Э?

— Фуми, ты – моя дорогая подруга. Важный мне человек. Когда ты так себя ведешь, кажется, что ты мне не веришь?

— Ах…

— Фуми. Я ведь твоя лучшая подруга, верно?

— Конечно! – Этоя говорю уверенно. – Ты незаменимая подруга, Рейна!

Дорогая подруга, которой невозможно замену найти.

Не будь здесь Рейны, я…

Я бы уже давно…

2

Начался еще один плохой день.

То, что по утрам я одна, еще хуже его делает; Рейна всегда уходит в школу рано из-за утренней тренировки в клубе легкой атлетики. Я как-то подумывала выходить в то же время, что и она, но ждать в классе начала уроков тоже весьма неприятно, и, что важнее, я не хочу ее беспокоить, так что от этой идеи я отказалась.

В одиночестве я иду в школу и подхожу к обувным шкафчикам, чтобы переобуться в сменную обувь.

— …

Что это?..

Утречко! Я слышу, как кто-то говорит у меня за спиной (не мне, конечно) и торопливо закрываю шкафчик. Подождав, пока говоривший уйдет, я снова его открываю.

— О, э…

В шкафчике с моей сменной обувью лежит письмо.

Я тяну руку, но не знаю, что делать, моя рука застывает, пока не подходит следующий ученик. Под влиянием момента я пихаю письмо в сумку.

Боже, боже… э-это же?..

Мне неуютно. Не знаю, почему, но здесь слишком много людей. Мне кажется, будто все вокруг на меня смотрят. Когда по моим глазам скользит взгляд (я знаю, он просто скользит, не воспринимая меня), у меня такое чувство, словно он меня насквозь пронзает.

Всем на меня плевать, я знаю это, но не могу избавиться от ощущения, словно все за каждым моим шагом следят.

Не в силах и дальше выносить взгляды, я сбегаю в уборную и спешу в кабинку туалета, чтобы там достать письмо.

Затолканное в сумку письмо слегка помялось – прости, отправивший его человек.

Я разворачиваю письмо.

«Дорогая Сайто Фуми.

Я пишу это письмо, потому что хочу кое-что тебе сказать.

Пожалуйста, подожди после занятий в твоем классе».

Вот и все.

— Ах… хах… – Я хватаю ртом воздух, наконец-то заметив, что не дышала во время чтения.

В чем тут дело? В чем…дело?

Хоть оно и короткое, но, объективно говоря, вероятно, это любовное письмо. Но адресовано оно мне. Любовное письмо, адресованное мне? Правда? Такое возможно?

— Конечно, возможно! – говорит Рейна сразу же.

У нас перемена, и мы пришли на лестничный пролет, ведущий на крышу. Поскольку крыша закрыта, лестницей буквально никто никогда не пользуется, так что мы часто приходим сюда, чтобы тайком что-то обсудить (хотя, по большей части, это мне что-то обсуждать нужно).

— Почему ты так уверена?! То есть, мы же обо мне говорим!..

— Я уже говорила тебе на днях, Фуми: ты прелестная девушка.

Я открываю было рот, чтобы возразить, но останавливаюсь, вспомнив, как мы ходили кругами в прошлый раз.

— Так что, Фуми?

— А? Ты о чем?

— Каков твой ответ на это любовное письмо?

— Ах…

Я совершенно забыла об этом, сосредоточившись на факте получения письма. Верно, мне еще нужно на него ответить.

— Р-рейна, я, я не знаю, что делать!

— Для начала, как ты к этому парню относишься?

— Этому парню?..

Я разворачиваю письмо и снова просматриваю его.

— Ну, Фуми? Как ты к нему относишься? Вы хорошо друг друга знаете? Или совсем нет?

— …Ни то, ни другое.

— Хм?

— Здесь нет имени.

— Дай-ка… дай-ка мне взглянуть.

Я отдаю письмо Рейне. Она рассматривает листок бумаги со всех сторон и, наконец, вздыхает.

— Ты права. Имени не стоит.

— …Ты уже получала любовные письма, да, Рейна?

— Да, получала.

— Были среди них неподписанные?

— …Хм… может, и было одно, но там отправитель был очевиден. Я всегда знала, от кого письмо.

— Понятно…

Я перечитала письмо. «Пожалуйста, подожди после занятий в твоем классе» – искренняя просьба ко мне.

— …Что будешь делать? – спрашивает Рейна.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я буду делать, да, Рейна?

— …Верно. Ну, это же ты, все-таки! – мрачно улыбается она.

— Не… не жди меня сегодня, когда в клубе закончишь.

— Почему нет?..

— … – Я молчу, не в силах нормально ответить. Я и сама толком не знаю, зачем попросила ее об этом. Обычно я бы захотела, чтобы в такой момент она рядом была.

Рейна широко улыбается мне.

— …Эй, Фуми. Ты ведь хотела в аквариум сходить, так?

— …Ага. Я люблю дельфинов.

— Тогда давай туда как-нибудь на днях сходим!

Почему она это сейчас предлагает?

— …Мм! Это обещание!

Я знала почему, и была из-за этого счастлива.

Уроки закончились.

Я всегда задерживаюсь в школе и без всяких писем, потому что жду, когда у Рейны закончится тренировка в клубе.

Но сегодня я отправила Рейну домой. Я одна – одна в ожидании отправителя того письма.

Уставившись в открытую книгу, я размышляю, кто прислал письмо. Кадо-кун, парень, заслуживший популярность в классе умелой игрой в баскетбол? Мм, я была бы счастлива. Хулиган нашего класса, Асизава-кун? Он немного страшный, но, думаю, мне бы было приятно. А как на счет Когуре-куна, хоть он и странный немного? Наверное, я отнеслась бы к нему с подозрением, но вся равно обрадовалась бы. И Додзима-кун, которого все избегают, потому что он грязнуля? Я бы не захотела встречаться с ним, но была бы рада.

Всегда здорово, когда о тебе хорошо думают.

Но как мне ответить, если дело касается отношений с кем-то?

Сейчас… У меня нет подобных планов, поскольку я не знаю, чего именно от меня ждут. Мне немного страшно, и я не знаю, как я должна относиться ко второй стороне.

Пожалуй, нормальная пара целуется? Но каково это? Когда возникает желание целоваться? Как мне реагировать, если он захочет меня поцеловать? Будет ли он задет, если я откажусь? Тогда я не могу отказаться… Все-таки, я не хочу неприязнь вызывать.

Верно. Отказ не обсуждается.

Мм, значит, неважно, кто это письмо прислал – я должна подчиниться и ждать в своем классе после занятий.

На улице стемнело. Скоро школу закроют.

Возможно, никто не придет. Возможно, это была шутка. Если так – мне было бы немного спокойнее.

Я убираю книгу, которую едва читала, просто уставившись в нее, и готовлюсь уходить, когда внезапно в класс заходит компания Мизухара. Все они состоят в теннисном клубе, так что поначалу я решила, что они пришли ракетки оставить.

Но их взгляды подсказывают мне, что дело не только в этом.

Мизухара-сан смотрит на меня.

— Хех, так ты ждала.

— Э…

Девочки вокруг нее начинают хихикать, глядя, как я нервничаю.

— Мы в тебя надежду вселили? – спрашивает с ухмылкой Мизухара-сан.

— Э, ум…

Что мне ответить?.. Какого ответа они от меня ждут?

— Пожалуй… Надежды у меня были, – отвечаю я честно.

Внезапно одна из них громко смеется, не в силах больше сдерживаться, подстегивая хихиканье.

— О, брось, это глупо! Ни одного парня не заинтересует зануда вроде тебя!

— Кахо! Не будь так груба с ней!

— Но послушай!..

— Ну, она действительно весьма наивна, но это показывает, насколько серьезен ее случай, верно?

— Ага, она явно к таким вещам не привыкла.

Не давая мне и шанса вклиниться, Такацуки-сан и Оми-сан продолжают обсуждать, какая я глупая и странная.

Я не знаю, что делать.

Надежды. Верно, у меня была слабая надежда, что я могу кому-то понравиться. Как глупо с моей стороны. Это абсурдно. Совершенно невозможно.

Сейчас между мной и остальным миром существует явный барьер. Прозрачный, но крепкий, словно каленое стекло. Хоть они и видят меня, никто не пытается прочесть, какие чувства я скрываю за своим лицом. Хоть они и слышат меня, никто не пытается понять значение моих слов.

Мои глаза словно видят нечто совершенно отличное от чужих глаз. Куда бы я ни протянула руки, хватаю лишь воздух.

Одна. Я одна.

Я кому-то нравлюсь? Если бы. Я совершенно никого не интересую, разве что как объект для насмешек. Тема для шуток.

— …ум…

Ах… Я не хотела плакать… но вот течет слеза. Это испортит веселье. Простите, но я заплакала, мне очень жаль.

Как и ожидалось, у них появляются тревожные выражения.

Отчаянно пытаясь скрыть от них свои слезы, я прикрываю глаза.

— Аах… мы ее до слез довели. Прости, Сайто-сан, – мягко говорит Мизухара-сан. – Но знаешь? Мы не хотели тебя задеть. Как бы сказать… ты всегда избегаешь разговоров с людьми, нет?

Нет, я просто не могу с людьми разговаривать!

— По-моему, это плохо, так что я решила, что такое подобие шоковой терапии поможет. Я не хотела тебе навредить.

Интересно, сколько в этом правды? Возможно, это часть причины, но как поддельное любовное письмо должно помочь мне с нормальным общением? Другого пути не было? Разве это не просто предлог, чтобы меня дразнить?

— Без обид! Честно!.. Ты меня простишь?

Но что-то отчаянное в ее голосе заставляет меня кивнуть, не открывая глаз.

— Аах, спасибо большое… Мне очень жаль. Ладно, увидимся.

Стоило мне их простить, как они быстро уходят.

… Но Мизухара-сан не подлая. Возможно, она совершенно промахнулась, но ей было не наплевать на меня. Она обратила на меня внимание.

Да, она не подлая. Она не… подлая.

— Какая подлая компания!

Мой внутренний диалог опровергают. Я поднимаю взгляд, удивленная внезапным голосом.

— Ах… Кимура-кун…

О, нет, он видел мое заплаканное лицо. Наверное, я сейчас ужасно выгляжу…

— Прости! Я позволил себе подслушать ваш небольшой разговор, – говорит он с тревожным выражением.

— Ммм! Н-ничего… – Эти слова слетают с моих губ, потому что я хочу его успокоить.

— …Они дразнили тебя поддельным любовным письмом, верно? Это жестоко. Она… Мизухара вечно так. Можно сказать, ее хобби – с чужими чувствами играть! – заявляет Кимура-кун, похоже, искренне на нее разозлившись.

Он злится из-за меня? Правда? Если да, то почему?

Ладно, что мне делать? Я должна его успокоить?

— Ничего, Кимура-кун… Я знала, что это розыгрыш.

— Ты знала, что это розыгрыш? – спрашивает он, приподнимая бровь.

— Я знала… что все так закончится.

— …Но почему тогда ты не проигнорировала письмо?

— …

Я не могу ему ответить. Я не представляю, как это словами выразить.

— Ну, ладно… в любом случае, если нечто подобное повторится, обязательно мне скажи!

— Э?!

— Ч-что? Ты мне не доверяешь или что?

Я лихорадочно трясу головой. Вполне естественно, что я удивилась – все-таки, помощь мне ему никакой выгоды не принесет.

— Странная ты девушка… ладно, мне пора! – говорит он, с улыбкой положив мне на голову руку, а потом уходит. Не в силах постичь смысл происходящего, я просто озадаченно провожаю его взглядом.

По дороге домой я начала размышлять над причиной, по которой не проигнорировала письмо.

Я ожидала, что оно окажется поддельным – потому что там не было имени, потому что была использована нетипичная для парней бумага и, что главное, я заметила, что писавший старательно пытался подделать почерк.

Но что если, пусть это и маловероятно, письмо оказалось бы настоящим? В таком случае, проигнорируй я его, задела бы чувства человека. Я бы предала того, что искренне попросил меня подождать. Я не могла этого сделать. Никак.

К тому же, я все равно не могла письмо без внимания оставить: человек, желавший надо мной пошутить, хотел навязать мне роль дурочки. Проигнорируй я просьбу, не оправдала бы его ожидания. Я бы испортила веселье. Я вызвала бы неприязнь.

Поэтому я и не смогла письмо проигнорировать.

Я сделала правильный выбор? Нет, уверена, что нет. Будь я права…

…мне бы не было так больно.

Рейна.

Больно, Рейна!

Я не хочу быть здесь, это больно!

Впервые за долгое время я снова вынуждена столкнуться с этой мыслью. Мыслью, не покидавшей меня до встречи с Рейной.

Верно, не будь Рейны, я бы…

Я бы давно умерла.

Я думала  о смерти несметное количество раз.

Уверена, такой вещи как «счастливые времена» не существует.

Взрослые лгут, рассказывая о своей предположительно счастливой юности. Если нет, значит, ностальгия исказила их воспоминания, потому что иначе они не смогли бы вынести отсутствие надежды. Мысль о том, что раньше все было лучше, помогает смириться с настоящим.

Из этого следует моя гипотеза.

Жизнь есть и всегда будет безнадежна. Мы проживаем наши полные тьмы жизни, цепляясь за появляющиеся иногда кусочки света, а потом вспоминает об этих осколках с улыбками ностальгии на лице. Как идиоты.

Но у меня нет прошлого, где можно укрыться. Нет прошлого, которое можно романтизировать, теряя надежду в реальности. Я вынуждена смириться с тем, что жизнь доверху наполнена отчаянием.

И потому сбежать я могу только в смерть.

Не думай о самоубийстве, говорят люди. Но стоит ли за этим утверждением реальная мысль? Нельзя убивать. Конечно. Нельзя красть. Конечно. Нельзя совершать самоубийство. Конечно. Ответ настолько очевиден, что не остается места сомнениям. Эти утверждения должны быть совершенно верными. Ослепительно верными.

Ты должен пройти бесконечно грязный путь, лишенный всякого смысла, и, само собой, тебе запрещено сбегать. Какая безнадежная система.

Чего вы от меня хотите? Какого черта я должна делать?

Кто-нибудь, спасите меня! Дайте мне надежду! Нет, я не буду настолько жадной. Пожалуйста, кто-нибудь, заметьте, что я иду этим путем, и скажите мне пару добрых слов…

— Фуми.

Удивленная голосом, окликнувшим меня так вовремя, я поднимаю голову.

— Рейна…

Только произнеся ее имя, я замечаю, что плакала.

— Ты сказала мне идти домой, но не запрещала встречать тебя, верно? – она нежно улыбается мне.

— …Не могу.

Хоть она и понимает, о чем я, но нежно обнимает меня.

— …Было больно, да?

Не могу… Я просто больше не могу!

Я положусь на тебя, Рейна! Я обопрусь о тебя! Я доверю тебе свою жизнь!

— Все хорошо, – шепчет она. – Я тебя не предам.

— !..

Теперь я ясно понимаю, почему недавно отправила Рейну домой.

Потому что знала, что она станет меня утешать. Потому что знала, что доверюсь ей.

Каковы последствия этого?

Я давно уже лишилась самообладания, чтобы оставаться здесь, и нуждалась в том, что стало бы моим убежищем.

Само собой, Камиса Рейну взяла на себя роль моего убежища, моего укрытия.

Но сейчас, из-за ее объятий, я полностью завишу от нее. Возможно, это происходит уже давно, но, в любом случае, я больше не могу существовать без Рейны.

Чтобы не допустить этого, я и отправила Рейну домой.

— …Рейна… Я…

— Все хорошо. Не волнуйся. Я… разделю твою ношу.

Ее слова пронзают меня.

Я чувствую, как все мое тело сливается с телом Рейны. Медленно, но уверенно, я таю в ней.

Какое блаженство.

Я понимаю, вот что значит быть принятой кем-то.

— Ум…гх… – плачу я, и льются мои слезы. Они падают на Рейну маленькими каплями. Мне всегда казалось, что мои слезы могут падать только на землю, но я ошибалась – они достигли сердца Рейны.

Я – часть Рейны, и…

…Рейна – мое все.

3

Я меняюсь. Субстанция «Рейна» продолжает вливаться в сосуд под названием «Я», а субстанция «Я» вытекает из сосуда.

Сосуд продолжает оставаться мной, но наполнен Рейной; Рейна стала моей сутью.

Я по-прежнему почти не разговариваю с одноклассниками (хотя сидящий позади меня Кимура-кун иногда со мной заговаривает), но я больше не грущу.

Я не одна.

Вера в это дает мне силы. Терзавшая меня мысль ушла куда-то далеко.

Пока Рейна со мной, меня ничего не волнует.

Так я думала. В это я верила.

Но и в самых дикий фантазиях я не могла представить, что все еще может стать хуже.

— Я не могу найти свой кошелек! – взволнованно кричит Мизухара-сан.

Все, присутствующие на классном часу после занятий, в том числе наш классный руководитель Косуги-сенсей, переключаются на нее, отчаянно ищущую кошелек. Члены ее компании следят за ней с тревогой. Через пару секунд класс погружается в тишину, пока кто-то не проверяет наличие своего кошелька, а остальные следуют его примеру. Я не беру в школу кошелек, но тоже засовываю руку в карман, чтобы не выделяться.

К тому времени, как все убедились в безопасности своих денег, Мизухара-сан все еще сидит на своем месте, заметно встревоженная. Косуги-сенсей подходит к ней.

— Не нашла?

— Нет…

— Ты уверена, что он там был?

— Абсолютно.

— Понятно, – говорит учитель, нахмурившись, и возвращается к своему столу. – Хорошо, как вы все слышали, Мизухара потеряла свой кошелек. Конечно, это может оказаться каким-то недоразумением с ее стороны, но… – начинает он и объясняет дурацкими намеками, что есть шанс кражи кошелька одним из учеников класса.

Вероятность карманной кражи высока, учитывая, что за вещь пропала. Не так давно была шумиха из-за украденного mp3-плеера.

Мизухара-сан, убежденная, что это вор, заметно злится, как и подверженные ее влиянию члены ее компании.

— Кто-нибудь знает, куда мог деться ее кошелек? – спрашивает учитель.

Ученики переглядываются. Учитель и не ждет ответа – преступник или тот, кто его знает, не отозвались бы сразу.

По крайней мере, так я считала. Но я ошиблась.

Кимура-кун неохотно поднимает руку.

— Кимура, тебе что-то известно?

— Нет… Но кое-что меня беспокоит.

— Что ты имеешь в виду?

— Не думаю, что при краже денег часто кошелек забирают. Обычно просто его содержимое вытаскивают, верно? На самом деле, так и произошло при краже в пятом классе.

— …Пожалуй.

— К тому же, было бы логичнее украсть деньги у всего класса, а не только у Мизухара-сан. И все же, она – единственная жертва.

— К чему ты клонишь?

— Я хочу сказать, это либо недоразумение, либо жестокий розыгрыш над Мизухара-сан.

— Это точно не недоразумение! – громко возмущается Мизухара-сан. – Кто-то меня разыграл!

— Розыгрыш, хм? Позволь спросить, сколько было в твоем кошельке?

— …1000 йен и мелочь, и что? – мрачно отвечает она.

— Значит, дело не в деньгах. Похоже, целью преступника было подразнить Мизухара-сан; и разве это не сужает значительно круг подозреваемых? – говорит Кимура-кун, заставляя всех снова переглянуться.

Значит, преступник затаил на нее обиду или, по крайней мере, испытывает к ней неприязнь?

Придя к такой мысли…

…Я замечаю, что взгляды начинают обращаться на меня.

— А?..

Несколько не смотревших на меня одноклассников замечают взгляды остальных и повторяют за ними. Увидев это, на меня начинают смотреть все новые люди. Все взгляды прикованы ко мне.

Почему? Почему они смотрят на меня?

Кажется, словно… словно…

Наш учитель замечает, что я в центре внимания, и смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Мизухара-сан. Я следую за его взглядом.

Почему-то у нее на лице проступает выражение осознания.

— Сайто, – строго обращается ко мне учитель, заставляя вздрогнуть.

Лишь потому, что он мое имя назвал?.. Да, но я не настолько глупа, чтобы не разобраться в ситуации. Для меня это было словно – смертельный приговор.

— Ты что-то знаешь?

— Э? Ах… э…

Я ничего не знаю! Я невиновна! Но… у меня не получается нормально это сказать.

— В чем дело? Я задал вопрос, Сайто.

Но он подозревает меня.

— Ум…

Все смотрят на меня, подозревают меня – этого более чем достаточно, чтобы у меня язык отнялся, но они этого не видят.

Они понимают это так: я паникую, потому что меня, преступника, раскрыли.

Я прекрасно это знаю и знаю, что абсолютно точно должна ответить на его вопрос уверенно, но я не в силах этого сделать.

— Я… я…

Если бы здесь был кто-то, понимающий мой характер – если бы здесь была Рейна – она смогла бы объяснить им, но ее здесь нет.

Ее здесь нет.

Здесь мне помощи неоткуда ждать.

— Я не… я не знаю ни…

— Косуги-сенсей, – говорит Мизухара-сан, перебивая мой отчаянный лепет. Я удивленно смотрю на нее.

На ее лице больше нет гнева.

— В чем дело, Мизухара?

— Я сделала Сайто-сан кое-что, из-за чего она могла затаить на меня обиду. Я… Я разыграла ее. Если подумать… это было подло с моей стороны, – говорит она со слезами на глазах. – Но я… Я сделала это, думая, что так смогу помочь ей открыться!

Я смотрю на нее, удивленная ее словами. Печальное выражение на ее лице настоящее. Мизухара-сан честна.

Но мне неясно, действительно ли она пыталась открыть мое сердце тем поддельным письмом или просто убедила себя в этой благородной цели из-за ситуации, в которой оказалась.

Каким бы ни был ответ, одна вещь стала фактом.

Ее слова закрепили мое положение.

— …

Все взгляды прикованы ко мне.

Взгляды, взгляды, взгляды, взгляды.

Словно падающий сквозь узкий проем свет, их укоризненные взгляды пронзают меня насквозь.

В них больше нет подозрения.

Все решилось.

Было решено, что я преступник.

— Н-нет, я не…

— Это была ТЫ! – перебивает меня Такацуки-сан. – Ты разозлилась, но не могла защититься, потому что слишком испугалась! Поэтому ты прибегла к грязному трюку – чтобы дать волю своей обиде!

— Не говори так, Кахо. Я… я тоже виновата…

Тоже.

Слова, которые Мизухара-сан машинально выдавила, однозначно намекали, что я преступник, а она – жертва.

В результате ее слова подлили масла в огонь. С жарко-красной головой Такацуки-сан идет ко мне. Опасаясь удара, я прикрываю голову и закрываюсь.

Но она пришла не бить меня. Ее цель – моя сумка. Она берет ее, открывает, переворачивает и высыпает содержимое на мою парту.

И почему-то среди упавших на парту вещей есть незнакомый кошелек. Хотя кто-то изрезал его ножом.

— …Сайто, зайди после этого в учительскую.

Стоило учителю это сказать, как по классу разносятся несдерживаемые всхлипы.

Незачем говорит, это была Мизухара-сан.

Я смотрю по сторонам.

Глаза. Глаза. Глаза. Глаза. Глаза.

Их укоризненные взгляды пронзают меня ледяными пиками.

Рейны здесь нет.

Другими словами – здесь никого нет.

Здесь мне никто не поможет.

На следующий день моя парта исчезла.

До сих пор я просто была для всех пустым местом, но отныне мне даже пустым местом быть не дадут.

Мне даже существовать запрещено.

Недостающая парта в классе – это словно недостающий кусочек пазла; но в данном случае пропала моя парта. Наверное, только мне кажется, что чего-то не хватает – для всех остальных, картина полная.

Я иду на веранду и возвращаю парту и стул на их изначальное место. Изначальное? Правда? Нет, пожалуй, изначально мое место должно было находиться не в классе, а на веранде.

Но хоть это и может быть правдой… Я не хочу этого замечать.

Белое, все вокруг становится белым.

Все, кроме Рейны и меня становится белым.

Словно в повести, лишенной пробелов, я не могу постичь смысл белого мира здесь. Они исчезают. Все вокруг меня становится недосягаемым.

Или же…

Это я бесцветна.

К концу обеденного перерыва со мной так никто и не заговорил.

Я и правда ни слова не произнесла, поскольку и с Рейной встретиться не смогла. Ни слова не было произнесено мне или обращено ко мне.

Я была лишена даже абсолютного минимума общения. Даже Кимура-кун не смог преодолеть возникшее вокруг меня магнитное поле.

— …

Я знала.

Я знала, но теперь все ясно.

Всем будет плевать, если я исчезну.

С моим исчезновением не исчезнет мир. Голубое небо полностью проигнорирует меня и даже не прольется дождем. Никого не волнует, что со мной случится. Я полностью отделена от остального мира.

И снова меня терзает знакомая мысль.

…Я… Я больше не могу это выносить, Рейна!

Почему? Что я сделала? Я не хотела вызвать неприязнь. Вот и все… Я просто заперлась в своей маленькой коробочке, потому что боялась боли, так почему они пронзают ее копьями?

Больно, больно, больно!

Спаси меня, Рейна, спаси меня, Рейна, спаси меня рена, спасименярена.

— Они все такие подлые.

— …А?

Передо мной стоит Рейна.

— «А»? В чем дело, Фуми?

— Ах, ммм… ни в чем.

Уроки закончились; я перехватила Рейну по дороге в клуб и теперь советовалась с ней, как обычно, на лестнице, ведущей на крышу.

Да, звучит совершенно нормально.

Почему-то что-то кажется совершенно неправильным? Причины нет.

— С чего они решили, что ты преступник, без веских доказательств? Ты просто не могла этого сделать.

— …Ну, они моего характера не знают. Кроме того, кошелек Мизухара-сан оказался в моей сумке, так что вполне естественно, что они на меня подумали.

— Да, но, Фуми… почему этот кошелек в твоей сумке-то был?

— Потому что…

Я не особо хочу об этом думать.

— …Первая приходящая на ум причина – кто-то пытается тебя подставить.

— …Ага, скорее всего. – Разве что у меня раздвоение личности. – …Тот кто меня ненавидит?

— Я… Я так не думаю. Ты не тот человек, у которого много врагов бывает… По-моему, кто-то просто решил, что на тебя будет легче вину спихнуть.

Возможно.

Но, в любом случае, кто-то ненавидел меня достаточно, чтобы свалить на меня вину.

— Это просто бессердечно! Мы должны найти преступника и преподать ему урок!

— Нет… не нужно!

— Почему? Ты разве в нынешней ситуации не страдаешь?

— Да. Да, но…

— Но?

— Проблема не нова. Сейчас она лишь всплыла на поверхность…

— Да нет… То есть, ты не была особо непопулярной…

— Ты так думаешь? Я уверена, это был вопрос времени. Например, если бы мы с Мизухара-сан поменялись местами, скорее всего, я, в итоге, оказалась бы крайней.

— Нет, ты…

Рейна не знает, что сказать. Если дело доходит до определения виноватого, неважно, что было сделано, главное – кто это сделал. Если взять учителя и ученика, плохим окажется ученик; отличника и хулигана – хулиган; красавицу и уродину – уродина.

И, конечно, в случае с Мизухара-сан плохой оказалась я.

Другими словами, результат был давно уже определен.

Рейна со своим умом это понимает.

— …Это не так!

Рейна не верит собственным словам и, судя по ее лицу, она корит себя за сомнения.

…Но ей не за что себя корить, ведь это факт.

— Рейна.

— Хм?

— Ты ведь все равно на моей стороне?

— Конечно!

Хорошо.

У меня есть поддержка. У меня есть незаменимая подруга. У меня есть Рейна.

Так что пусть я остаюсь здесь.

— Ах… – внезапно произносит Рейна, и я следую за направлением ее взгляда.

— Ум…

Там стоит Кимура-кун, похоже, чувствующий себя здесь немного не к месту.

— …Кимура-кун? В чем дело?

— Ах, да… можешь мне минутку уделить? – неохотно просит он.

— Д-да… что такое?

— Если коротко, Аси-тян сказал позвать тебя, поскольку я знаю, что ты иногда здесь бываешь.

— Аси-тян?

— Я говорю об Асизава-куне! Тошики Асизава.

Невоспитанный Асизава-кун?.. Что ему от меня нужно?

В любом случае, ничего хорошего мне не светит. Это ясно по выражению Кимура-куна.

— Эээ… он…злится?

— …

Он просто смотрит на меня в упор, а потом отводит взгляд.

— …Злится?

— Сайто-сан. Возможно, лучше бы тебе не ходить, – бормочет он, глядя в сторону.

Похоже, все серьезнее, чем я думала. Но если я не пойду, неприязнь Асизава-куна ко мне только вырастет.

Я – я этого не хочу. Не хочу, чтобы меня еще больше избегали из-за недоразумения.

— …Я пойду.

— Хорошо… – говорит он так, словно это ему нагоняй от Асизава-куна грозит.

— Фуми, – встревожено обращается ко мне Рейна.

— Со мной все хорошо будет, – улыбаюсь я, махая ей на прощание.

Я прихожу в класс (Кимура-кун сразу ушел в свой клуб), и Асизава-кун сразу загоняет меня в угол, не оставляя времени на недоумение, его товарищи, Такацуки-сан и другие, окружают меня, а несколько других одноклассников наблюдают с безопасного расстояния. Мизухара-сан тоже здесь, но она смотрит издалека с тревожным выражением.

— Итак. Ты знаешь, что это? – говорит суровым голосом Асизава-кун, поднося что-то к моему лицу. С такого близкого расстояния разглядеть трудно, но я узнаю кошелек Мизухара-сан.

— …

Я пытаюсь ответить, но слова застревают у меня в горле. Все пристально смотрят на меня с открытой враждебностью; у меня такое чувство, словно мне запрещено говорить. Я напугана.

Его правая рука рядом с моей головой готова сорваться в любой миг. Он определенно этого хочет. Он зол. А идеальная мишень, чтобы дать волю гневу, прямо перед ним.

Мне страшно! Почему они так на меня смотрят? Я ничего не могу сказать! Мне недозволенно говорить!

— Эй! Я спросил, что это такое! – кричит он. Его правая рука дергается.

— Это… кошелек…

— Чей кошелек?

— Мизухара-сан…

— Верно. Это кошелек Юу.

Юу? Если подумать, так зовут Мизухара-сан.

— Это кошелек, который я ей на день рождения подарил. Кошелек, который ты чертовым ножом порезала! – говорит он, брызжа слюной мне на лицо.

Гнев заставил его лишиться большей половины рассудка. Будь я парнем, он бы уже давно меня избил.

— Ты ведь знала, что Юу с Тошики встречается, да? – говорит Такацуки-сан со страшным лицом. – И ты также знала, что этот кошелек – его подарок, да?

Нет. Я понятия не имела, что они вместе. Подобные слухи до меня вообще не доходят.

— Поэтому ты и украла кошелек, разозлившись, нет? Тебе этого не скрыть!

Нет, я ничего не делала!

Но я не могу этого сказать. Даже сумей я объясниться, они бы мне не поверили.

— Ты понимаешь? Такое долбанными деньгами не исправишь!

Его правая рука двигается. Я машинально зажмуриваюсь. Однако, он кое-как сдерживается и ударяет стену позади меня.

Мой разум пустеет, словно белый лист. Я вся дрожу.

Что мне делать? Мне страшно! Пожалуйста, не делайте мне больно. Я ничего не сделала!

— Спасите… – наконец, бормочу я, загнанная в угол и напуганная. – спасите…

Поначалу остальные, похоже, решают, что я их умоляю, но быстро понимают, что не в этом дело, и удивляются.

— Спасите…

Я ищу помощи. Конечно, я только одного человека стала бы о помощи просить.

— Спаси меня… Рейна.

Я не хотела втягивать Рейну, и потому пыталась разобраться, не приводя ее с собой.

Но у меня не вышло.

Я представляю, как колышутся ее длинные волосы, когда Рейна приходит и вырывает меня из их когтей. Мне кажется, что эта картина станет реальностью. А затем она улыбнется со своим абсурдно прекрасным лицом: «Все хорошо, Фуми».

…Но Рейна не пришла.

Эта сладкая иллюзия вознесла меня с земли в облака, на вершину. Но, в конечном счете, в реальности я продолжаю ползать по земле. Я снова сброшена с вершины.

— Ум… ум…

Не в силах сдерживаться, я начинаю плакать.

Мои слезы сбивают их с курса, и признаки насилия исчезают, хотя Асизава-кун до сих пор заметно зол.

— Что?! Думаешь, мы тебя простим, если заплачешь?! – кричит Такацуки-сан, приближаясь ко мне. – К тому же, никто не захочет «спасать» такую, как ты!

— Есть такой человек…

— Кто? Твоя мама? Учитель? Они помогут только потому, что это их долг!

— Есть!

— И кто же это?! Боже, ты…

— Рейна! У меня есть Камису Рейна! – кричу я. Голосом, возможно, самым громким в моей жизни.

Такацуки-сан – нет, все присутствующие – в ответ на мой громкий крик округляют глаза. Я и сама удивлена, но не сожалею.

Потому что в одном я никому не позволю мне перечить.

У меня есть незаменимая подруга.

У меня есть Камису Рейна.

Я никому не позволю говорить иначе.

Воспользовавшись их растерянностью, я сбегаю. Я сбегаю от них. Мне уже ничего не нужно. Ничего.

Мне нужна только Рейна.

Пока со мной Рейна, я в полном порядке.

4

Согласно своему обещанию, мы с Рейной пошли в аквариум.

Там больше посетителей, чем я ожидала в будний день, по большей части это семьи с детьми и молодежь лет двадцати. Наверное, они просто не ограничены во времени.

И, конечно, мы там единственные ученицы средней школы.

— Рейна, ты уверена, что тебе в школу не нужно?

— Все в порядке, но что на счет тебя, Фуми?

— Я совсем не против.

В школе мне все равно не рады. Родители моего прогула не заметят, разве что им из школы позвонят. На самом деле, сегодняшний прогул заставил меня задуматься, почему я этого раньше не сделала.

Через стекло я смотрю на резервуар с водой.

Красивые рыбы. Вот и все, что на ум приходит. Они относятся к виду Chaetodon auripes, но я забуду об этом через пару секунд. И потому они просто кажутся мне красивыми.

Но это весело.

— О, смотри, Фуми! Много медуз!

— Здорово.

— Я люблю медуз.

— Да? Почему?

— Хм? Ну… Интересно, почему? Может, потому что… они не сильно похожи на живых существ?

Он не сильно похожи на живых существ – если подумать, в этом есть смысл. В аквариуме они все равно живыми кажутся, но когда их дома держат, больше напоминают украшения. Украшения, сияющие и пульсирующие. Когда медуз сажают в домашний аквариум, их роль с живых существ меняется на украшение.

— К тому же, медузы вроде как выделяются. Все рыбы здесь – просто рыбы, но медузы словно совершенно иные создания. Ах, я чушь несу, да?

— Нет, я понимаю, о чем ты. Хочешь сказать, медуза – это просто медуза, верно?

— Ах, да, вроде того. Медуза – это просто медуза.

Медуза – это просто медуза.

Наблюдая за Рейной, смотрящей на воду аквариума, я думаю:

Так же и с Рейной.

Камису Рейна – это просто Камису Рейна.

Абсурдно прекрасная, полностью отличная от всех остальных, моя единственная поддержка.

Рейна замечает мой взгляд.

— …Что такое, Фуми? – спрашивает она.

— Мм, ничего.

Она наклоняет голову набок.

— Рейна… выступление дельфинов начинается!

— Хм? О, ты права. Ладно, поспешим.

Слегка торопливыми шагами мы идем к бассейну, где проводится выступление дельфинов.

По дороге мы минуем аквариум, где большая стая рыб держится вместе, постоянно кружась.

Они не устают? Не только физически, но и психологически. Все-таки, постоянное кружение не дает им дальше продвинуться; с таким же успехом они могли бы с самого начала не двигаться. Если они не хотят никуда приплыть, значит, их цель – продолжать так же делать, пока они больше двигаться не смогут? Такая жизнь разве не кажется им бессмысленной?

Но рыбы продолжают кружиться, не заботясь о моих мыслях.

Места у бассейна занимают, начиная с задних рядов.

— Пойдем на первый ряд, Рейна.

— Э? Мы же промокнем!

— Знаю, но я хочу видеть дельфинов как можно ближе.

С кривой, но нежной улыбкой она следует за мной к первому ряду и садится.

— Кстати, Фуми, я рассказала, почему люблю медуз, но по какой причине тебе дельфины нравятся?

— Хм… потому что они милые.

— И все?

— Нет, помимо этого…

Не успеваю я продолжить, как ведущая представления начинает рассказ, кратко объясняя экологию дельфинов (где у них носы, как они воспринимают звуки костями и так далее).

А затем начинается представление.

Несколько дельфинов прыгают в воздухе, приветствуя нас, и я уже очарована.

Вживую они довольно большие – их прыжки зрелищны, так что дети радостно вскрикивают. Дельфины кажутся такими величественными, но милыми.

Когда они снова опускаются, на нас брызгает вода. Я машинально дергаюсь. На одежду ничего не попадает, но мои туфли слегка намокли.

Чудесно! Просто чудесно! Дельфины великолепны!

Во время представления они прыгали через кольца, приносили брошенные им ведущей мячи и плавали кругами… короче говоря, это было чудесно и меня затянуло представление.

— А дельфины умные… – внезапно говорит Рейна.

— Конечно! – сразу же отвечаю я.

— Ха-ха-ха, ты и правда их любишь, да? Их ум – еще одна причина, почему…

— Ага!

Представление достигает кульминации, включающей трюк, когда трое дельфинов синхронно перепрыгивают через шест, установленный очень высоко.

— И знаешь, дельфины посылают ультразвуковые волны, определяя через их отражение расположение предметов!

— Прямо как летучие мыши.

— Хмм…Не хочется ставить их в один ряд, но да.

По сигналу ведущей дельфины готовятся.

Они смогут так высоко прыгнуть? Ну, они бы этого не делали, если бы не могли, но я боюсь, что один из них может не справиться.

Я задерживаю дыхание.

Дельфины становятся бок о бок (можно ли это так назвать?) и – прыгают.

— Уаа!

Это просто загляденье.

С громким всплеском трое дельфинов погрузились в воду, подняв несколько больших волн.

— Невероятно… – говорю я, искренне пораженная.

Глядя на неспокойный бассейн, я прихожу к мысли, что дельфины могут быть причиной неутихающих морских волн.

— Эй, Фуми? Дельфины могут общаться через звуки, верно?

— Ага. Хотя неизвестно, насколько глубокомысленны их беседы. Я, например, верю, что их навыки общения не уступают нашим.

— Понятно… было бы здорово.

— Мм! На самом деле, еще одна причина моей любви к дельфинам – их способность общаться друг с другом!

— О, здорово.

Представление заканчивается, и зрители начинают расходиться, а дельфины прощаются с ними, плавая кругами и делая индивидуальные трюки.

— Знаешь, узнав, что дельфины могут общаться с помощью звуков, я им позавидовала, – бормочу я, наблюдая за их выступлением.

— …позавидовала? – спрашивает Рейна, озадачено склонив голову набок.

— …

Я сомневаюсь, стоит ли объяснять ей. Если продолжу, испорчу веселое настроение.

— Думаю, общение с помощью слов слишком сложно для меня.

Но я не хочу ничего скрывать от Рейны.

— Фуми…

— Уверена, я бы сумела завести друзей, будь у нас другие способы общения…

— У тебя есть я, Фуми!

— …Мм.

Этих ее слов достаточно для меня.

— Но, знаешь, в последнее время я начинаю думать…

— Хм?

— Думаю, я могла стать «такой».

— …«такой»?

Не в силах ответить ей, я снова смотрю на дельфинов, которые заняты своим выступлением. Один из них машет на прощание плавником.

Я машу в ответ.

Это я и имею в виду.

Я машу рукой, потому что свободно трактую жест дельфина как «до свидания». Наши действия совсем не соответствуют друг другу.

Верно, досадно, но с дельфинами я разговаривать не умею.

Но дело не ограничивается дельфинами.

Мой язык отличается от языка всех остальных, поэтому я не могу ни до кого достучаться. Мои слова никого не достигают.

Кроме Рейны.

Мой способ общения изменился. И потому я отстраняюсь и исчезаю.

Мы покидаем аквариум, расположенный в центре водного парка. Я подхожу к скамейке и сажусь. Рейна присаживается рядом.

— Рейна? Ты…

Рейна смотрит на меня, когда я внезапно заговариваю.

— Ты была бы не против, останься мы единственными людьми на Земле?

Я смотрю по сторонам. Рядом нет никого, кроме Рейны, что не слишком удивительно для середины рабочего дня. Мы одни. Меня бы совершенно не тронуло, закройся мир прямо сейчас и останься мы только вдвоем.

— Хм… нелегко бы пришлось, у нас же не было бы электричества…

— А если забыть  о подобных тревогах?

Рейна пристально смотрит мне в лицо и отвечает с улыбкой:

— В таком случае, звучит вполне неплохо.

— Правда?

— Правда!

Я смотрю на нее. Аах, она это не просто для галочки говорит. Я счастлива, я действительно счастлива.

Все-таки, она отличается от меня! В отличие от меня ее любит множество людей. Несмотря на это, она осталась бы со мной.

— Но, знаешь, Рейна, твоя мама… бы…

…мама Рейны?

У меня сразу зарождается подозрение, и я замолкаю.

Множество людей?

Ну, их должно быть много. Она красивая и добрая, в отличие от меня. Но…

…Но кто они конкретно?

— Фуми?..

— Эй, Рейна…

— Что такое?

— …Я ведь никогда у тебя дома не была, да?

— Уверена?

— Еще раз, где ты живешь? Рядом? Должно быть. Все-таки, домой ты со мной ходишь.

— В чем дело, Фуми? Это же очевидно, нет?

— Почему тогда – хоть мы и близкие подруги – но я не была у тебя?

— … – Рейна молчит.

Э? Подождите! И что это должно значить?

Как ни посмотри, мы – лучшие подруги, так почему я понятия не имею, какие у нее друзья и семья и где она живет?

— Кстати, Рейна…

— Не говори этого! – перебивает она мой вопрос.

— Рейна?..

— Не заходи еще дальше… – печально произносит она и отводит взгляд.

Есть какие-то обстоятельства?.. Не знаю, в чем дело, но у Рейны есть причина не рассказывать о себе.

У каждого есть вещи, о которых не хочется говорить.

Но,

Но…

— …Это подло!

— …А?

— Разве мы не лучшие подруги? У нас не должно быть секретов друг от друга! Или это только я так думала? Хм?

— Нет!

— Но что тогда!

— Это плохо, Фуми!

— Почему? Я не понимаю, Рейна! – кричу я, замечая при этом, что по моей щеке катится слеза, лишившая Рейну дара речи.

Между нами пульсирует холодный воздух. Этого… раньше не случалось. Впервые мы окружены такой холодной атмосферой.

Мои чувства достигли Рейну. Она знает, что я никогда не возненавижу ее и не стану над ней смеяться.

Нет причин скрывать секреты.

Не должно быть.

И все же…

— Я не могу этого рассказать, – отчетливо произносит она.

— Почему ты…

Отказ.

Нет, не в этом дело. Не может быть. Рейна никогда не захотела бы меня ранить. Что-то… должно быть, что-то она все равно не может рассказать.

Конечно, я могу это понять.

Но…

— Не сомневайся во мне.

Мне против воли кажется, что она меня отвергает.

— Ум…

И потому из моих глаз падают капли.

Стоит мне осознать, что это слезы, и они начинают течь водопадом. Аах, в последнее время я слишком часто плачу! Боже, не хочу никому свои слезы показывать. Не хочу никого беспокоить. Но они не останавливаются

Разрыдавшись, я прижимаю голову к коленям.

— …Фуми.

Голос Рейны.

Нежный голос Рейны.

— Прости.

Я слышала лишь собственный плаксивый голос, и потому не заметила, что произошло.

Я продолжала плакать, как идиотка, а когда подняла голову…

…Рейны там уже не было.

— Рейна?..

Я искала ее, оббежав всю округу.

Но ее нигде не было.

Рейны больше нигде не было.

Я стояла посреди просторного, пустого водного парка, брошенная, одна в этом мире.

5

У людей в сердцах есть ластики.

Хотя эффективность разнится от человека к человеку – у некоторых с этим очень плохо – кто угодно может использовать свой ластик.

Тер, тер. Хорошо, с тобой покончено. Ты как соринка в глазу. Пожалуйста, уходи. Тер, тер.

После инцидента с кошельком Мизухара-сан прошло две недели. Одна – после моего похода в аквариум с Рейной.

Даже спустя столько времени со мной никто не разговаривает. Как и раньше, я просто сижу на своем месте, которого здесь быть не должно, и смотрю в окно.

Я сильно выцвела.

Но они продолжают меня стирать. Тер,тер.

День за днем меня стирают. Понемногу я продолжаю бледнеть. Тер, тер. Большую часть моего существования превращают в крошки ластика и стряхивают с моей парты.

Лучше не станет. Они уже так привыкли стирать меня, что ни у кого не возникает сомнений, не говоря уже о чувстве вины. Меня машинально продолжают стирать. Если здесь и замешаны какие-то человеческие эмоции, то это легкое раздражение, поскольку их ластики изнашиваются от использования.

А Рейны в этом белом и выцветшем мире до сих пор нет.

Почему? Я так не выдержу! Рейна… почему ты оставила меня, Рейна?

Почему ты не появляешься передо мной? Даже если у тебя есть секреты, это не должно стать для нас препятствием!

Или ты теперь меня ненавидишь?

В любом случае, я хочу тебя увидеть!

Хочу тебя увидеть, хочу тебя увидеть, хочу тебя увидеть!

Но сколько бы я ни умоляла, Рейна не появляется.

И какая-то часть меня знает, что и не появится.

Смысла больше нет.

В этом классе есть только незначительный шум, незначительные картины, незначительные одноклассники и незначительная я.

Смысла больше нет.

Нет больше смысла… находиться здесь.

— …Прощайте, – шепчу я, вставая.

Учитель что-то говорит. Ах, я находилась посреди «урока»?

О, он злится. Но я не понимаю, в чем дело – все-таки, он же не для меня все этого говорит, верно?

О, он больше не злится. Но, интересно, почему он так на меня смотрит? Впервые кто-то так делает, и я не знаю, что это значит. Но отчасти выглядит так, словно он напуган.

Я покидаю класс.

Далеко позади в классе поднимается шум, но ко мне он не относится. Не относится. Никак не относится.

Я сижу одна посреди пролета ведущей на крышу лестницы. После моего прихода сюда в школе второй раз становится шумно. Сколько времени? Первый шум, вероятно, означал обеденный перерыв, значит, сейчас сегодняшние занятия закончились?

Рейна. Увижу ли я ее когда-нибудь?

Почему-то мне кажется, что нет. Я чувствую это с тех пор, как она исчезла в том водном парке. И что? В чем дело? Это ничего не меняет – она все равно нужна мне, так сильно, так отчаянно.

Рейна для меня все. Ничего не останется, если забрать ее у меня. Я пуста. Шаткий комок без костей.

— Аах…

Что мне делать? Как мне встретиться с Рейной? Я не знаю! Что я должна сделать? Что я должна сделать? Что я должна сделать?

Неожиданно я слышу чьи-то шаги на лестнице.

Я готовлюсь. Наверное, это он – пришел, как я и хотела.

— …Сайто-сан.

Передо мной появляется Кимура-кун.

— Кимура-кун… так ты пришел поговорить со мной…

— Да… У меня нет причин отказывать, раз ты меня позвала…

Верно. Я положила в его обувной шкафчик письмо. Совсем как Мизухара-сан.

— Я также принес с собой эту штуку. Было трудно пройти под взглядами учителей, – объясняет он, протягивая ключи от крыши.

— Мм. Спасибо, – говорю я, принимая ключи из его заметно дрожавших рук. Возможно, он понял, зачем я его сюда позвала.

— … – Он продолжает молчать.

— Не собираешься спрашивать?..

— Что спрашивать?.. – неловко говорит он.

— Зачем я попросила тебя ключи от крыши принести.

Через пару секунд он неохотно спрашивает:

— Зачем?

Честно говоря, я и сама не уверена, что ему ответить. Потому что, возможно – нет, наверняка – мой ответ его ранит.

Но это ведь ничего страшного, так? Все-таки Кимура-кун так же незначителен, как и другие мои одноклассники.

Я отвечаю:

— Чтобы отомстить.

Его лицо сразу застывает.

О, так я была права. Наконец, я смогла подтвердить свои подозрения.

— О-отомстить?.. – мучительно и удивленно запинается он, из-за чего нервничает еще сильнее.

— Ты порезал кошелек Мизухара-сан и подбросил его в мою сумку, так?

— П-почему ты так говоришь?.. – возражает, все еще не желая признаться, хоть и знает, что ему себя не выгородить.

— Ничего страшного! Я не собираюсь тебя об этом расспрашивать.

Мне и правда не особо хочется его расспрашивать и обвинять. Как я уже говорила Рейне, я бы все равно оказалась втянута в эту ситуацию – Кимура-кун просто оказался тем, кто дернул рычаг.

Похоже, мои слова немного его успокоили.

— Н-но… как ты узнала?

Ты и правда хочешь знать? А тебе не трудно будет это слышать?

— …Мне стоит ответить?

Наконец, осознав смысл моего ответа, он опускает взгляд и говорит:

— …Не надо.

— Хорошо.

С этими словами я вставляю ключ в замок.

Есть несколько причин, почему я подозревала Кимура-куна.

Первые сомнения возникли, когда он начал общаться со мной после получения мной фальшивого любовного письма. Я знала, что Кимура-кун ничего ко мне не испытывает, и мне стало интересно, почему он внезапно стал таким добрым ко мне.

Первым звоночком стала общая реакция, когда пропал кошелек Мизухара-сан. Все сразу посчитали меня преступником. Другими словами, что-то навело их на мысль, что я на нее обижена. Насколько я знаю, единственный разлад между Мизухара-сан и мной вызвало то любовное письмо, а значит, кто-то разнес эту историю. Но об этом знали только ее компания, я и Кимура-кун. Я, конечно, никому не говорила, да и по Мизухара-сан с подругами не скажешь, чтобы им хотелось об этом распространяться.

Но, что важнее, именно Кимура-кун предположил, что преступник затаил на нее обиду. Он прямо привлек их внимание ко мне.

Не знаю, почему он так поступил. Возможно, он затаил на меня неизвестную мне обиду, или же сильно переживал из-за Мизухара-сан и Асизава-куна.

Но меня это не особо волнует.

Его история ко мне не относится.

Я поворачиваю ключ, и дверь открывается со щелчком. Я на пробу поворачиваю дверную ручку – ага, вроде все в порядке.

— …Что ты собираешься делать на крыше, Сайто-сан?

— … – Я молча оборачиваюсь к нему.

— Сайто-сан?..

Я отвечаю вопросом на его вопрос.

— Эй, Кимура-кун…

— …Ты случайно не знаешь Камису Рейну?

Возможно, я и правда думала, что Рейна будет ждать меня по другую сторону двери.

Сюда никому не разрешено заходить, хотя крыша и рядом. Мы все знаем о существовании этого места, но лишь немногие были там. И потому я думала, что найду ее здесь.

Но, конечно, здесь нет следов Рейны.

Я выхожу на центр крыши и кружусь.

Идущие домой школьники, расположенные через равные промежутки столбы электропередачи, торговый район, наша грязная река, другая школа, дом, еще один дом – незначительный пейзаж. Но одна вещь в этом незначительном пейзаже – сияющее красное солнце, частично скрывшееся за зданием на горизонте – кажется мне важной.

Солнце почти село за горизонт, завершив на сегодня свою работу, но, плавая на границе, словно зовет меня.

Я поворачиваюсь к двери и запираю ее.

Теперь я совершенно одна.

Я прислоняюсь к ограде и, глядя на медленно скрывающееся солнце, снова думаю о Камису Рейне.

Рейна исчезла. Да, она исчезла.

Красивая и популярная ученица внезапно перестала посещать школу и пропала. Это, очевидно, должно было стать серьезным происшествием для средней школы «Сикура». Должно было.

Но никто об этом не говорит.

Конечно, мне бы никто и не сказал, но даже я могу к слухам прислушиваться. Это странно. Камису Рейна нигде не всплывает. Никто не говорит о такой выдающейся девушке. Такое вообще возможно?

Набравшись смелости, я заглянула к ней в класс. Сначала я не могла поверить своим глазам, потом я не могла поверить ушам и, наконец, я сама себе не верила.

Ее места не было. Ее обувного шкафчика не было. Ее имени не было. Не было ничего, связанного с ней.

Рейны нигде не было.

А когда я увидела выражение Кимура-куна после моего вопроса о Рейне, я убедилась.

…Камису Рейна исчезла.

Это не просто смерть. Она полностью стерла свое существование, все, с ним связанное, и исчезла. Не оставив после себя ничего и полностью отменив сам факт существования человека по имени Камису Рейна, она испарилась.

За исключением меня, ее лучшей подруги.

Но даже у меня осталось лишь несколько пустых воспоминаний – словно капля газировки на краю пустой банки. Я не помню, когда мы встретились, как подружились или куда ходили кроме аквариума. Ничего.

Эти воспоминания тоже скоро истлеют, стерев ее существование раз и навсегда.

Рейна исчезает.

Рейна, бывшая для меня всем, исчезает.

И потому – у меня больше нет причин оставаться здесь.

Я забираюсь на ограду. Ее ширина – 15 сантиметров, и я могу стоять без проблем.

Я думаю снять туфли, но отказываюсь от этой идеи; я ведь не самоубийство какое-нибудь совершить пытаюсь.

Я просто иду увидеться с Рейной.

Конечно, я не могу быть уверена, что так встречусь с ней. Просто абсурдная мысль: раз ее нет здесь, то она должна быть «там». Примерно так же абсурдно считать, будто птица может пересечь небо и улететь в космос.

Но я больше ничего не могу придумать.

Другого пути нет, а раз это единственный путь, почему бы мне не попробовать? Меня ничто не останавливает. Позвольте повторить: у меня нет причин быть здесь, так что меня ничто не останавливает.

Внезапно я вспоминаю, что сказала Кимура-куну.

…Чтобы отомстить.

Ага, мелкая месть. Принеся мне ключи, ты ввязался в то, что сейчас случится, верно?

Интересно, будут ли его терзать угрызения совести, хоть ему, наверное, и плевать на меня?

Я смотрю вниз и слегка вздрагиваю, напуганная неминуемой болью, о которой почти забыла. Будет больно. В десять раз… в сто раз более, чем укол. Но я не должна отступать.

Что для меня важно? Встретиться с Рейной. Быть вместе с Рейной.

Только это считается. Только это…

Да, вызывает рвение!

Потому что я чувствую, что так смогу продвинуться.

Я решительно прыгаю.

Мир внезапно кружится и полностью меняется. Не в силах постичь неожиданный мир, я едва не теряю сознание.

Я знаю лишь, что это не то место, куда я хотела пойти. Я оказалась в трагичной пьесе.

Аах… я потерпела неудачу? Все-таки, я приняла неверное решение?..

Но…

Почти сдавшись, я понимаю, что выиграла пари.

— Рейна…

Рейна прямо передо мной.

— Рейна, я скучала по тебе…

Она одаривает меня нежной и абсурдно прекрасной улыбкой.

— Рейна… скажи мне: где ты?

— Я… – отвечает она.

— Я здесь. Камису Рейна – здесь.

Ах, верно.

И почему я не заметила такую простую вещь?