Рождена как дочь порочной женщины (Новелла) - 2 Глава

— Пора возвращаться.

Рыцарь, который вместе со мной наблюдал за смертью моей матери, крепко держал меня за руку.

— Нет, я не хочу уходить! —несмотря на то, что это была жалкая и ужасная женщина, я хотела смотреть на нее до конца, чтобы сохранить облик мамы в своей памяти.

Так как это в последний раз, после этого я больше не смогу ее увидеть!

«Еще немного, еще немного!»

По крайней мере, я хотела вытереть слезы, которые были в глазах моей матери.

Но мое отчаянное неповиновение было лишь одной из маленьких неприятностей для рыцаря.

Все люди здесь хотели лишь побыстрее избавиться от тела.

Когда я начала сопротивляться, рыцарь, крепко схватив меня за руку, с раздражением посмотрел на меня сверху вниз.

Я видела, что он пытается сдержать свой гнев, поэтому я поспешно спросила его, не дав даже открыть рот:

— Что теперь будет с моей мамой?

— …

При этом вопросе взгляд рыцаря сразу стал странным. Легкое замешательство, казалось, напомнило ему, что мне всего семь лет.

Мужчина не знал, что сказать, поэтому просто молчал.

Ну, я всего лишь семилетний ребенок.

Поскольку я еще недостаточно взрослая, чтобы понять, что такое смерть, как же ты объяснишь мне это?

Однако рыцарь вскоре все же начал говорить. В его глазах было презрение.

— Твоя мать получила наказание.

— …

Наказание… то есть ты хочешь сказать, что до сих пор она не получала других наказаний?

Хотя я даже не ожидала, что ты будешь меня утешать.

Для окружающих я не просто семилетний ребенок, а ужасная дочь еще более ужасной грешницы.

Рыцарь оглянулся назад. Тело моей матери было покрыто большим белым покрывалом.

Кто-то перенес труп в другое место. Рыцарь бросил на нее страшный взгляд и посмотрел на меня. Его полный ненависти взгляд ничем не отличался от того, каким он смотрел на мою мать.

— Твоя мать была наказана, отправившись в ад за то, что делала плохие вещи.

— …Плохие вещи?

— Да, плохие вещи! Я надеюсь, ты всегда будешь вести себя хорошо.

Мужчина хотел добавить что-то еще, но отвернулся и снова закрыл рот.

Может быть, он хотел сказать, что иначе я стану такой же, как моя мать.

Мы вышли наружу. Оттенок презрения все еще не исчез из глаз рыцаря.

Я повернула голову назад. Над высокой лестницей виднелся узкий сероватый шпиль башни.

«Жизнь и так похожа на ад, но говорят, что туда попадают только после смерти?»

Вы держали ее взаперти в этом месте, пока она не умерла.

Что моя мама сделала плохого?

Что я сделала плохого?

Маленькое тело женщины теперь тащили рыцари. Я чувствовала их пристальный взгляд сзади.

Он был злобным или укоризненным? Несомненно, никто из них не испытывает жалости к маленькой девочке, только что потерявшей мать.

Не было ни одного ни сочувствующего, ни утешающего взгляда. Такова реальность, данная мне.

В романе не говорилось о смерти злодейки и ее дочери. Я думаю, что достаточно было хотя бы упомянуть такую темную историю в одной строке после счастливого конца.

Но…

А что, если бы героиня вообще не потревожила эту пару?

Что, если бы она не лезла к женатому мужчине?

Если бы она влюбилась в другого человека, все было бы иначе!

Говорят, что история записывается с точки зрения победителя.

Мою маму будут помнить как неудачницу и грешницу, которая никогда не изменится, даже если ее сожгут заживо.

И я также войду в историю как ошибка природы, умершая несчастной смертью.

«Мне это не нравится.»

Смерть моей матери была предполагаемой концовкой этого романа.

Моя смерть тоже запланирована.

Завтра меня окружат и забьют до смерти люди, согласно сюжету романа.

«Потому что я дочь злодейки?»

Это не смешно.

Даже если я поднимаю голову, на меня никто не смотрит. Хотя я всего лишь ребенок и только что потеряла свою мать.

Я попыталась сохранить самообладание и придать силу своему телу, но не смогла противостоять силе рыцаря, который тащил меня, и шлепнулась на пол.

Я упала с довольно громким шумом, так что снова почувствовала на себе взгляды окружающих. Я медленно подняла голову и попыталась встать, совсем не обращая внимания на презрение людей.

Я не смотрела на их лица.

Небо было таким ясным, что казалось странно серым.

И в таком сероватом мире я видела людей, полностью выкрашенных в черный цвет.

Они холодно пялились на меня сверху вниз, как будто хотели разорвать на куски.

Они смотрели на меня, как на чудовище.

Но для меня только они были настоящими монстрами.

— Боже мой! Дафна!

Я повернула голову, когда услышала звук бега и нежный голос, который совсем не вписывался в эту атмосферу.

Единственная женщина, которая была добра ко мне в приюте, быстро подбежала ко мне.

«…Это Улини.»

Я порылась в своих перемешавшихся мыслях и вспомнила ее имя.

— Улини.

— Да, Дафна. Ох, ужас! Ты просто будешь смотреть, как она сидит на холодной земле?

Сердитый голос заставил рыцаря, стоявшего рядом с ней, скривиться.

Затем он взглянул на меня из-за спины Улини, которая подняла и поддержала меня. Мужчина посмотрел на меня так, словно это я виновата в том, что упала, и он не должен мне помогать, а потом отвернулся.

Но мне было все равно.

— О, Боже! У тебя все колени исцарапаны.

— …

— Давай быстро вернемся и обработаем раны.

Если она говорит о возвращении, то, вероятно, имеет в виду детский дом.

«…Подождите минутку.»

Если подумать, пока я буду в приюте, как меня смогут забить камнями на улице?

Моя смерть была отмечена в романе одной строкой.

Так как же, черт возьми, я умру?…

— О, Дафна. Тебе, должно быть, очень больно. Что же…

Голос той, кому правда было грустно видеть мою рану, внезапно оборвался.

Я подняла голову, чувствуя себя странно, и встретилась с ее глазами, которые блестели еще больше, чем обычно.

— О, мне нужно кое с кем встретиться, прежде чем мы вернемся.

— С кем?

Улини улыбнулась в ответ и кивнула.

Над нами нависла большая тень. Я почувствовала что-то странное и начала медленно поднимать голову.

Крупное телосложение, темно-синие волосы, цвета ночного неба, и острый подбородок, подходящий его узким глазам глазам. Была одна вещь, которая выделялась в этой прекрасной внешности, говорившая мне, что этот мужчина был главным героем.

Сверкающие золотые глаза, которые я видела только в зеркале.

Я могла заметить это инстинктивно. Дело в том, что человек, стоящий передо мной, — это мой отец.

Я быстро опустила голову, прежде чем он успел посмотреть мне в глаза.

Мое тело дрожало, ведь я знала, что его взгляд, направленный на меня, был полон равнодушия.

Моя мама умерла, и теперь у меня остался только… отец, которого даже не волновало мое существование.

Если даже мой он прогонит меня, я все равно собираюсь это сделать…

Я вытерла потные от нервозности руки о носовой платок.

— Кто этот ребенок?

Рыцарь, казалось, был несколько озадачен этим вопросом.

Улини, которая уже подошла ко мне, заговорила бодрым голосом:

— Эта девочка — дочь герцога.

— Дочь?

Это было нелепо.

— Фрейра — ее мать.

— …Ха.

Оглушительный вздох и явное чувство неудовольствия. Холодный взгляд, который опустился на меня.

«Если я упущу эту возможность…»

Я точно умру завтра, несмотря ни на что.

«Я не хочу умирать…»

Я медленно повела рукой, как кукла, не в силах сделать других движений.

— Па… па…

И когда я начала звать отца, то постепенно поднимала голову.

Он отказался слушать то, что я пыталась сказать, и попятился, как будто избегая моей руки, пытающейся ухватиться за край его плаща.

— Она не мой ребенок.

— …

Его взгляд прошел мимо моих глаз к волнистым коротким волосам.

Пурпурный. Цвет, переданный моей матерью по наследству.

Возможно, это напомнило ему о ней. Выражение лица мужчины стало задумчивее, чем раньше.

— Это не может быть правдой.

В его твердом ответе не было никаких колебаний.

— Фрейра наняла кого-то, чтобы навредить Юнис. Поскольку у нее не было денег, она, вероятно, отдалась одному из них.

— Это понятно, потому что она изо всех сил старалась сохранить власть и свое место, а не любовь.

Наступила ужасная тишина.

— Не смей называть ее моим ребенком, когда никто не знает, чья в ней течет кровь.

Когда все закончилось, рыцари с телом моей матери спустились за нами.

Папа, или герцог, двинулся к ним, как будто я его совсем не интересовала, и вскоре после этого раздался звук поднимающейся ткани.

— Она. конечно, умерла. Позаботьтесь о теле.

Как будто больше смотреть было не на что, герцог ушел без колебаний.

Последний раз он приехал сюда, чтобы подтвердить смерть жены.

Смерть злодейки, смерть моей матери, женщины, которая была несчастной до самого конца.

Это была смерть, которой все радовались.

* * *

Улини повела меня обратно в приют.

По дороге женщина ничего мне не сказала, это было совсем не в ее духе.

В обычное время, я бы почувствовала себя странно, но сейчас была не в том состоянии, чтобы это заметить.

Как только Улини вошла в детскую, она посмотрела на меня холодным взглядом, как и герцог.

— …Улини?

Выражение лица женщины, которая всегда улыбалась моему тихому голосу, было напряженным.

— Ах, правда.

Голос, полный раздражения, не был присущ ей. Улини посмотрела на меня сверху вниз, грубо взъерошив мои волосы.

— Я думала, что держу в руках золотую нить, которая поможет мне наладить свою жизнь, но она оказалась гнилой.

Теперь за раздраженным голосом последовал презрительный взгляд.

— Я старалась следовать за тобой и жить с комфортом, как няня будущей герцогини.

Только тогда я поняла, почему она была так добра ко мне.

— Ах, это отвратительно. Что же мне делать?

После окончания ее слов раздался издевательский смешок.