Сага о Гуине (Новелла) - 1 Глава

Существо было чудовищным.

Слово «странным» казалось в данном случае недостаточным, а «чудным» — несерьезным.

И только одно лишь слово «чудовищное» приличествовало моменту. Но даже ему было не под силу выразить ужас, который могло вызвать это зрелище.

Сейчас, как и большую часть дня, существо лежало на боку. Оно не двигалось и казалось кучей хлама, выброшенного за ненадобностью.

И все-таки оно жило.

Его четыре конечности, вытянутые по земле, изредка подергивались, а прекрасные мускулы дрожали, словно от напряжения.

Это были единственные признаки жизни.

Стояла тишина, казавшаяся вечной. Почти все кругом сохраняло неподвижность. Близился вечер, и гигантский диск солнца озарял горы печальным предзакатным светом.

Если бы кто-то забрел сюда и увидел существо, лежащее головой к ручью, непременно почувствовал бы страх — страх, который охватил бы его, не давая двигаться и заставляя ноги подгибаться. Его одолели бы смутные опасения. А что, если он нарушил какие-то священные запреты? Вдруг, увидев лежащее создание, он переступил невидимую черту, ограждающую спокойный и привычный мир? И не удивительно — ведь эти земли были нейтральной полосой между мирами людей и диких, темных тварей.

Но ни единый звук не нарушал тишины сгущавшихся над землями Стафолоса сумерек.

Какой бы необычной ни казалась лежащая фигура, она напоминала человека. Так бы сказали очень многие.

Если не считать набедренной повязки из грубой кожи, существо было совсем голым. Его могучее тело казалось почти скульптурным благодаря долгим тренировкам и битвам. Вот оно снова вздрогнуло и сжалось от боли и жажды. Медленно вытянуло руки, покрытые запекшейся кровью и боевыми шрамами. Они потянулись к ручью, впадавшему в небольшое озеро.

Руки погрузились в ручей, зачерпнули воды и, дрожа, поднесли ее ко рту. Создание, а может быть, и человек, умирало от жажды. В буквальном смысле.

Но оно не могло пить.

Руки поднесли воду ко рту и вдруг замерли. Существо дважды повторяло попытку. Ладони достигали лица, но дальше дело не двигалось. В третий раз пальцы разжались, и вода побежала между ними, потекла по подбородку, так и не попав в иссохший рот.

Создание издало крик, напоминавший вой смертельно раненного животного. От этого ужасающего звука заволновались воды озера и прибрежные кусты, из которых выпорхнули испуганные тауло — полуптицы, полузвери.

Существо в последний раз протянуло руки к воде, и силы покинули его. Конечности безвольно упали на землю. Все тело сотряслось в конвульсиях, потом затихло и сделалось таким же неподвижным, как и прежде.

Подул ветер, наклонивший траву и погнавший рябь по озерной глади. На мгновение показались и тут же исчезли малиновые глаза травяной гадюки. С деревьев, листва которых имела странный оттенок, начали спускаться кровососущие лозы. Но человек, а может быть, все-таки существо, по-прежнему оставалось неподвижным, ничего этого не замечая.

Лежало возле ручья — чудовищное, неподвижное и беспомощное.

1

— Ринда! — прорезал воздух пронзительный крик. — Ринда!

Мальчик по имени Ремус собирался произнести это шепотом, но его громкий и звонкий голос разорвал лесную тишину.

— Тише! — прошептала девочка, прятавшаяся в листве так же, как и он.

Ремус прикусил губу, но невидимая Ринда не собиралась останавливаться.

— Ты что, набил в уши вату? Или забыл, где мы находимся?

— Но сестричка… — начал было он.

— Мы же в Крестовом Лесу! — снова оборвала она его. — Во владениях злого правителя Гохры!

— Но Ринда, — пытался оправдаться брат, выглядывая из кустов. — Я думал, ты потерялась.

— Ладно уж. Кажется, всадники проехали мимо. — Ринда тоже высунулась. Ей хотелось самой убедиться, что враги скрылись из виду. А то ее непутевый брат может их и не заметить. Увидев, что опасность миновала, она начала длительный и мучительный процесс высвобождения из колючих зарослей.

Эти кусты, называвшиеся васья, приносили очень вкусные плоды, но обладали ужасно острыми шипами. Колючки покрывали не только стебли и листья, но даже плоды. Ринда осторожно раздвинула ветви своими гладкими белыми руками и, словно змея, поползла наружу. Сперва появились ее отливающие платиной светлые волосы, потом обнаженные плечи, нежный, до конца не оформившийся торс и, наконец, ноги, по-мальчишески длинные и стройные, обутые в кожаные сапоги, которые хорошо защищали от шипов. Ведь в кустах пришлось провести большую часть дня и ночи.

— Ах! На мне, кажется, места живого не осталось! — Девочка вздрогнула и начала расправлять затекшее тело. Но ее остановил внезапный крик брата.

Подбежав к нему, она увидела, что он никак не может выбраться из своего неудобного убежища. Мальчик изо всех сил сражался с колючими листьями, впивавшимися в его тонкую кожу и оставлявшими на ней глубокие царапины.

— И почему у тебя ничего толком не получается? Можно подумать, что ты нарочно хочешь исцарапаться. — Продолжая ворчать, Ринда помогла брату подняться на ноги и вытряхнуть колючки из таких же, как у нее, платиновых волос.

Сейчас, когда ребята стояли рядом, держась за руки, они казались необычайно похожими друг на друга. И не удивительно — ведь брат с сестрой были близнецами. Здесь, в мрачной чащобе, они напоминали две прекрасные жемчужины. Оба носили кожаные жилетки и сапоги, с поясов у них свисали короткие серебристые мечи. У ребят были одинаковые озорные фиолетовые глаза и прекрасные лица: у Ринды — целеустремленное и одухотворенное, у Ремуса — невинное и беззаботное. Близнецы походили на двух неземных духов. Какая жалость, что их никто не видел!

Но сейчас им было вовсе не до внешнего вида. Наоборот, они были даже рады оставаться незамеченными.

Ремус принялся чесать исцарапанные руки и ноги. И, едва поднявшись, начал хныкать:

— Ринда, что мы будем сейчас делать? Я проголодался!

Сестра окинула взглядом то, что висело у нее на поясе. Помимо меча там находился небольшой кожаный мешочек. Но она прекрасно знала, что его содержимое им сейчас не поможет.

— Да, я совсем не подумала о провизии. Скажи спасибо, что я вообще хоть что-то прихватила в этой суматохе.

— Тогда придется охотиться. Может быть, кого-нибудь поймаем.

— Вряд ли, — ответила Ринда. — Мы сюда пришли вовсе не на пикник, Ремус. Сколько тебе повторять? Нельзя бегать по лесу за зверями. Представляешь, что будет, если нас схватят местные? И потом, если мы даже добудем какую-нибудь живность, то нам нельзя будет развести костер, чтобы приготовить ее. Можешь отведать сырых тауло, а я благодарю покорно.

— Но я валюсь с ног от голода.

— Я же терплю, и ты потерпишь, — Ринда снова хотела отпустить какое-то замечание, но внезапно замолчала и огляделась по сторонам: — Ты слышал?

— Что?

— Топот копыт! Сюда кто-то скачет! Девочка кинулась прямо в заросли васьи, не обращая внимания на колючки. Было ясно, что уже совсем скоро Ринда превратится в очаровательную юную девушку, но в этом возрасте она еще не привыкла думать о внешней красоте и чистоте кожи.

— Ремус! Шевелись! — прошипела девочка брату, который все еще стоял на дороге, приложив руку к уху.

Наконец, он обернулся и шагнул к зарослям, но было уже поздно. Вся широкая просека вдруг затряслась от гулкого топота. Показались одетые в черное всадники. Их предводитель, на шлеме которого развевался черный плюмаж, отдал какое-то приказание через опущенное забрало, и воины немедленно спешились. На всех были одинаковые черные шлемы и черные плащи, а за спиной виднелись широкие мечи.

— Ремус, беги! — закричала Ринда.

Мальчик, направлявшийся к кустам, развернулся и кинулся под деревья, но один из воинов схватил его за тонкую руку.

— Пусти! — закричал Ремус, пытаясь вырваться. Его лицо исказилось яростью.

Всадник с черным плюмажем отдал новое приказание. Кажется: «Взять их!» Он говорил примерно на том же языке, что и близнецы, но с чудовищным акцентом, так что разобрать слова было довольно трудно. Когда воины направились к кустам, мальчик завопил еще громче. По измятым веткам было отчетливо видно, где спряталась девочка. Вскоре рука в стальной перчатке потащила ее наружу. Ринда отбивалась, словно рассерженный котенок.

Воин, не обращая внимания на крики, вытащил ее из зарослей и бросил на траву. Едва переведя дыхание, она тут же разразилась слезами и криками боли.

— Варвары! Зверье! Гохрские свиньи! — Ее глубокие фиолетовые глаза светились гневом. — Зачем мы вам понадобились? Вы, гохрские псы, и так отняли у нас все! Но стрелы Дзаноса поразят вас и обратят в пепел!

Воины бесстрастно взирали на девочку, которая теперь плакала уже не от боли, а от беспомощности. Предводитель отрывисто расхохотался, потом вдруг шагнул вперед. Схватил ее за подбородок закованной в железо рукой и глянул ей в лицо. Все было ясно без слов.

— Отпустите ее! — крикнул Ремус, все еще пытавшийся вырваться. Но его держали крепко.

Ринда плюнула в черное забрало, потом неожиданно освободилась от стальной хватки и выхватила меч.

Она была похожа на дикую кошку — яростную и гордую. Но ее меч был лишь разукрашенной серебристой игрушкой, не способной нанести вреда противнику. Предводитель хохотал, воины кричали, подзадоривая его.

Ринда занесла меч над головой и отступила на шаг. Предводитель двинулся к ней. Девочка снова отступила, но запнулась о корень. Затем вскрикнула и завалилась на спину. Черный воин навис над ней.

— Ринда! — зашелся в крике Ремус.

Предводитель опустился на землю и принялся душить девочку. Она бешено отбивалась, но силы были явно неравными.

— Ринда! Ринда! — все кричал Ремус, пытаясь вырваться, и тут…

И тут все замерли. Наступила такая тишина, что мальчик слышал дыхание державшего его воина. Предводитель оставил в покое Ринду и застыл. Даже сквозь забрало было видно, как его глаза расширились от ужаса и изумления. Девочка вскрикнула, но этот звук будто растворился в мертвой тишине.

Из тени деревьев медленно-медленно выдвинулась какая-то фигура. Она шла, бессознательно вытянув перед собой руки, словно живой мертвец, и это пугало воинов еще сильнее, чем близкая гибель. Создание шагало поначалу неуверенно, но чем ближе подходило, тем осмысленнее казались его движения.

— К-кто это? — выдавил один из воинов дрожащим голосом.

— Это Крестовый Демон!

— Оживший покойник!

— Чудовище!

Воинов охватила волна страха. Им казалось, что из самого потаенного уголка темного сознания вынырнул ночной кошмар. А существо все приближалось.

— Дзанос! Пощади! — Один из воинов не выдержал и кинулся к лошади.

И это резкое движение разрушило чары, сковывавшие остальных. Они бросили Ремуса и последовали примеру своего товарища.

— Стоять! Кто отдал приказ: «По коням»? Кто? — заорал предводитель в отчаянии. У него дрожали руки, он и сам был еле жив от страха, но все же не забыл о своих обязанностях.

Ринда вскочила на ноги и кинулась к брату.

— Не уйдешь! — крикнул предводитель и бросился за ней, моментально забыв свой страх. — Эй вы, держите их! Близнецы Парроса не должны…

Он замолчал, не закончив фразы. Руки странного существа схватили его за черный плюмаж, потом сомкнулись на горле. Предводитель дергался, пытаясь достать меч, но не успел обнажить клинок и наполовину, как его шея переломилась с громким хрустом. Голова повисла под неестественным углом.

— Командир! — Всадники замерли возле своих коней. Хотя они и струсили, но все же это были воины, а не перепуганные детишки.

Смерть предводителя согнала оцепенение. Они кинулись вперед, вытаскивая мечи из ножен.

Таинственное создание издало болезненный звук, напоминавший вой животного. Один из воинов замахнулся на него мечом. Существо подхватило с земли труп командира, и удар пришелся по нему. Лес наполнился воплями и звоном оружия.

Все забыли о близнецах, а сами близнецы забыли о бегстве и, скованные ужасом, наблюдали за невероятной битвой. Они стояли бок о бок, взявшись за руки и невольно дрожа всем телом. Всего несколько дней назад дети видели куда более масштабную битву. Тогда они тоже стояли, взявшись за руки, точно так же, как сейчас. Но даже оборона Парроса от захватчиков из Гохры не произвела на них такого впечатления, как эта странная стычка.

— Ринда! — прошептал Ремус, содрогаясь всем телом. — Как… как думаешь, кто это такой?

— О… откуда мне знать? — Девочка стучала зубами, еле выговаривая слова. — По… по-моему, это злая сила, может быть, сам Доал!

— О боги, помогите нам! — сорвалось с губ Ремуса.

Человекоподобное существо плясало, уворачиваясь сразу от десяти мечей с невероятным для его комплекции проворством. И медленно, но верно, расправлялось с нападавшими. У него не было никакого оружия, кроме собственной силы да мертвого тела командира, которым оно орудовало, словно огромной дубинкой. Трое воинов уже лежали на земле. Их головы были разбиты трупом собственного предводителя. Еще двоим чудище сломало руки.

— Это Доал! Он обладает силой божества! — уверенно произнесла Ринда.

Ремус удивленно поглядел на нее. Она, словно загипнотизированная, следила за этим танцем смерти.

— Почему он не подберет меч? Почему, Ремус? — спросила девочка.

И существо, будто услышав ее слова, запустило труп во врагов, сбив с ног сразу двоих. Остальные затравленно озирались по сторонам.

Один из воинов, оглушенный криками своих товарищей, в слепой ярости кинулся прямо на чудище. Но оно увернулось от меча и обхватило противника за талию. Воин заорал так, будто его сдавливала огромная змея. Этот крик оборвался лишь тогда, когда хребет бедняги был переломан вместе с доспехами.

— Двое слева! — крикнула Ринда.

— Заходите сзади! — проорал один из нападавших, и воины стали окружать существо, пробираясь между деревьев. Однако оно оказалось довольно чутким, и едва первый из противников возник у него за спиной, сразу же развернулось. Изрыгая проклятия, воин орудовал мечом, словно дротиком, как любили делать гохрцы. Казалось, что клинок вот-вот пронзит голую руку существа, но оно как следует размахнулось и выбило меч.

Скоро стало очевидно, что странное создание все-таки умеет обращаться с мечом. Оно подняло с земли тяжелое орудие легко, словно пушинку. Короткий взмах — и у одного из нападавших слетела с плеч голова, обдав все кругом красной струей. А существо догнало последнего врага и рассекло его пополам.

— Оно расправилось с ними! — воскликнула Ринда.

— Да… кажется… — Ремус потянул ее за руку.

Существо замерло на месте, все еще сжимая в руке окровавленный меч. Кроме них троих, никого больше не осталось на ногах. Ринда глядела во все глаза, забыв о страхе. Ремус продолжал тянуть ее за руку, но увидев, что создание двинулось к ним, подобрал с земли меч и смело заслонил собой сестру.

— Ринда, беги! — крикнул он, но сестра не слышала. Необычный облик существа настолько заворожил ее, что она не могла отвести глаз. Ее мозг сверлили вопросы: «Что это за создание? Человек или кто-то еще? Неужели человек способен справиться голыми руками с двенадцатью вооруженными воинами?»

Человек это был или нет, но девочка не могла бы описать его словами, настолько необычно он выглядел. Тело будто принадлежало чемпиону по борьбе. Не просто крупное, но прекрасно натренированное, словно налитое силой. Рельефные мускулы покрывали его грудь, руки и ноги. У существа были широкие плечи, мощный торс и подтянутый живот. Ринда разглядела на нем старые шрамы. Сейчас чудище было забрызгано кровью, в основном чужой, но казалось совсем не измотанным. Видимо, оно бывало много раз и не в таких переделках.

Все это можно было разглядеть потому, что на существе не было ничего, кроме набедренной повязки. И даже ноги оказались босыми. Несомненно, это создание было человеком. Если только не кем-то другим.

Но едва оно повернулось к близнецам, как у Ринды испуганно расширились глаза. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Перед ней стояло порождение ночного кошмара. На человеческих плечах сидела голова с мордой огромного леопарда. Из пасти торчали длинные клыки, желтые глаза горели яростным огнем. Существо медленно двинулось к неподвижно стоявшим детям, по-прежнему сжимая меч в руке.

Краем глаза Ринда заметила какое-то движение в траве. Один из воинов, сбитых с ног телом предводителя, начал подниматься. Сжимая зубы от боли, он готовился метнуть свой меч в широкую спину существа.

— Обернись! Сзади! — крикнула девочка. Хотя это создание и пугало ее, но ведь оно спасло близнецов от черных всадников!

Чудище поняло ее слова и разом обернулось.

Оно без труда отбило летящий меч, потом в два прыжка преодолело расстояние до воина, и ударило того своим клинком по шее. Движения странного создания были точными и безжалостными, как будто кровопролитие давно стало для него обычным делом.

«Неужели очередь за нами? — пронеслось в голове у Ринды. — Дзанос, защити нас!»

Ремус сжимал меч дрожащими руками, словно тот стал слишком тяжел для его нежных рук.

Существо снова повернулось к близнецам. Его сверкающие глаза приковали их к месту. Потом, к удивлению ребят, меч выпал из руки чудища. Как будто силы разом покинули человека-леопарда. Он зашатался и упал на колени.

— Что… что с ним такое? — спросил Ремус дрожащим голосом.

Ринда увидела, что существо корчится от боли и протягивает к ним руку. Кажется, оно о чем-то просило. Его губы двигались, но с них слетало лишь непонятное ворчание.

— Ему… ему что-то нужно. Ему необходима наша помощь, — сказала девочка.

— Бежим, Ринда! Теперь у нас есть лошади! Мы можем…

— Как тебе не стыдно, Ремус! — воскликнула сестра. В ее голосе слышались удивление и ярость. — Он же спас нас!

— Он? По-твоему, это человек? Ринда…

— Посмотри-ка, — оборвала она его.

Существо схватилось одной рукой за горло, а другой начало тереть голову.

— Я поняла! — воскликнула Ринда, хлопнув в ладоши. — Это человек в маске леопарда. Он никак не может ее снять!

Девочка кинулась к существу. Ее брат швырнул на землю меч и последовал за ней.

— Ринда, мне кажется, не стоит приближаться к нему, — попытался предупредить он, но сестра снова оборвала его.

— Неужели ты от страха лишился человеческих чувств? С каких пор ты стал таким неблагодарным? — Девочка приблизилась к существу и спросила: — Чем тебе помочь? Чего ты от нас хочешь?

Она осторожно положила свою тонкую руку на окровавленную голову леопарда, пытаясь найти границу маски. Еще совсем маленькая девочка с мальчишеской фигурой, пытающаяся помочь гиганту, напоминала крошечную птичку, вьющуюся вокруг льва.

Наконец человек в маске стал произносить что-то членораздельное. Но повторял без конца лишь одно слово:

— Гуин… Гуин…

— Что это такое? Это то, что тебе нужно? Как мы можем помочь? — спрашивала Ринда снова и снова.

Неожиданно человек-леопард вздрогнул и завалился на бок. Девочка еле успела отпрыгнуть, но тут же снова приблизилась и положила существу руку на плечо, по которому стекала кровь.

Ее удивлению не было предела:

— Ремус, посмотри, кажется, этот человек болен. Он вроде бы совсем ослаб. Кто бы мог такое подумать всего несколько минут назад? Ремус… Ремус! Беги к ручью и найди какой-нибудь сосуд для воды, живее! Если мы не поможем нашему спасителю, он может умереть!

— Но Ринда, ты уверена… — начал было ее брат.

— Пока ты будешь стоять здесь, как полный болван, солнце сядет! — воскликнула девочка.

Ринда дрожащей от гнева рукой указала ему в ту сторону, где посреди леса бежал ручей. Но мальчик стоял как вкопанный. Ему было ясно, что сестра решила всерьез помогать человеку-леопарду. Она машинально вынула из своих сверкающих волос последние колючки и опустилась рядом с ним на траву.

2

Чтобы провести ночь в приграничном лесу, нужно было обладать большой храбростью.

Даже тот, кто имел над головой крышу, а с боков — четыре крепкие стены, все равно не чувствовал себя здесь в безопасности. Что уж говорить о тех, кто заночевал под открытым небом!

Близнецы выросли во дворце и совершенно не знали Приграничных Земель, населенных демонами, чудовищами и варварами. Все эти существа казались им сказочными персонажами. При каждом шорохе сердце так и выскакивало из груди. А ведь детям предстояло провести ночь под прикрытием одних лишь колючих кустов васьи.

Каким-то чудом им уже удалось пережить одну ночь в лесу, но события прошедшего дня показали, насколько здесь опасно. Трупы всадников валялись прямо перед ними на земле, а это означало, что другие воины могут пуститься на поиски своих товарищей.

— Послушай, Ринда… — произнес Ремус дрожащим голосом.

— Помолчи и нарви травы! — ответила она, даже не взглянув на него. За ней уже давно закрепился непререкаемый авторитет. Сейчас она хлопотала возле своего раненого спасителя — обмывала его могучие руки и ноги мокрой тряпкой и делала компрессы из целебных трав.

— Но ведь солнце уже садится! — возразил брат.

— Ну, раз я тебя вижу, то и ты что-нибудь разглядишь.

— Скоро наступит ночь!

— Вот поэтому и пошевеливайся!

— Давай сперва разведем костер, а после я наберу травы.

— Ну уж нет! — ответила Ринда твердо. — По дыму нас вычислят в два счета!

— Но если стемнеет…

— Послушай, я знаю, почему ты так напуган. — Ринда говорила все это, приподняв голову человека-леопарда и безуспешно пытаясь напоить его. — Потому что мы в Приграничных Землях, верно? Но что же нам остается? Может быть, ты предлагаешь пойти к монгаулам и попросить спрятать нас от демонов и диких зверей?

— Но Ринда… Ринда…

— Повторяя мое имя, ты ничего не добьешься, — ответила она, сверкнув глазами. — Нечего сказать, хорош наследник трона Парроса!

— Но…

— Крепись, братишка. Мы должны преодолеть все это. Выше нос! Теперь есть лошади и настоящие мечи, а в седельных сумках найдется какая-нибудь провизия. Если только переживем эту ночь, то завтра с утра ускачем подальше отсюда. Может быть, доберемся до какого-нибудь города. Но сейчас нам деваться некуда.

— Лучше бы ты перестала возиться с этой тварью, и тогда бы мы поскорее убрались отсюда.

— Даже если совесть позволит нам уйти, мы заблудимся в темноте и будем ходить по кругу. — Ринда подняла бровь. — А днем я легко смогу найти нужный путь. Ведь я Парросская Провидица.

Брат ничего не ответил. Близнецы лишь снаружи казались двумя жемчужинами из одной раковины, но все свои четырнадцать лет Ремус ощущал, что внутри они совсем разные. Ему было мало той силы, что давала голубая королевская кровь, текшая в его жилах по рождению. Мальчику хотелось обладать даром предвидения и пророчества.

Ринда не обратила внимания на то, что брат обиженно замолчал. Она наклонилась к гиганту и произнесла:

— Смотри, Ремус! Он приходит в себя!

Человек-леопард мотал головой из стороны в сторону, все быстрее и быстрее. На землю уже спускались сумерки. Желтые глаза существа разгорались все ярче. Наконец странное создание разглядело детей и уставилось на них.

Челюсть гиганта задвигалась, и снова раздалось глухое ворчание. Ремус испуганно отпрянул назад, а Ринда, по-прежнему стоявшая рядом, бережно взяла голову существа в руки.

— Ты хочешь пить? — спросила она. — Тебе дать воды?

Девочка подняла с земли шлем, в котором ее брат таскал воду из ручья. Человек-леопард с трудом сел на траве и протянул руку. Его глаза сверкнули.

Но поднеся шлем ко рту, он зарычал от досады и ярости. Узкая ротовая прорезь на маске леопарда не давала ему напиться.

Ринда расстроенно покачала головой. Потом вдруг хлопнула в ладоши — ее осенило. Она принялась оглядывать просеку. Наконец девочка заметила кучу соломы. Выбрав соломинку потолще, она показала, как через нее пить, и протянула существу.

Вероятно, в его слабости были виноваты лишь голод и жажда. Осушив с невероятной скоростью весь огромный шлем, оно почувствовало себя заметно лучше.

— Кто же это сделал? — спросила Ринда, глядя задумчиво на голову леопарда. — Разве можно жить, не снимая такой маски? Я пыталась ее снять, пока ты был без сознания, но ничего не вышло. Должно быть, мешает какое-то заклятие, над которым я не властна. Как же такой могучий боец позволил надеть на себя подобную штуку?

Уши на голове леопарда задвигались. Глаза, сидевшие глубоко под маской, глядели на девочку пронзительно, будто существо все понимало. Кожа его настоящего лица виднелась лишь в глазных прорезях. Но сами глаза светились такой яростью и железной волей, что было бы неудивительно, если бы под маской скрывалось нечто нечеловеческое. Когда Ринда замолчала, существо подняло руки и попыталось сорвать маску.

Попытка ни к чему не привела, и чудище испустило долгий и протяжный вой. Девочка протянула ему тонкие полоски вяленого мяса, найденного в седельных сумках. Их удалось просунуть через прорезь, и существо принялось с жадностью жевать.

— Ну что ж, оказывается, ты не умрешь от голода и в маске, — заключила Ринда, с облегчением глядя на него.

— Так, по-твоему, он все-таки человек? — спросил Ремус недоверчиво, с расширившимися от удивления глазами.

— Он даже больше человек, чем ты иногда бываешь! — ответила Ринда. — Кажется, на него надел леопардовую маску какой-нибудь король или дворянин, а может быть — злой чародей. Я в этом уверена! Он точно не мог надеть ее сам, иначе давно бы избавился от нее.

Она повернулась к человеку-леопарду и сказала:

— Мы — твои друзья и поможем тебе. Но для начала назови свое имя.

Теперь стало заметно, что в таинственном существе что-то изменилось.

Кажется, еда и питье вернули его к жизни. К тому же оно, по-видимому, было невероятно живучим. Существо зарычало, сжав в руке остаток вяленого мяса. Ринда невольно отпрянула и лишь потом поняла, что оно пытается что-то сказать, но из-за маски получается плохо.

— Что? Что? — спросила девочка.

— Гуин…

— Гуин? — переспросила Ринда. Кажется, она уже слышала от существа это слово. — Тебя так зовут?

— Кажется… кажется, да, — проговорило оно уже довольно ясно.

— Так ты все-таки можешь разговаривать! Меня зовут Ринда, а это мой брат-близнец Ремус. Откуда ты? Судя по загару, не с севера.

— Аурра… — ответило существо.

— А? Что это означает? — спросила девочка.

— Аурра…

— Аурра? Это твоя родина?

— Не… не знаю.

Говорить сквозь маску все-таки было ужасно трудно. Ринда от досады щелкнула языком.

— Аурра… Гуин… — повторило существо.

— Скажи хотя бы, откуда у тебя на голове эта штука, — сказала девочка.

— Послушай, Ринда… — подал голос ее брат.

Ремус не был таким отважным и ловким, как его сестра, но зато обладал логическим мышлением. Он видел, что она полностью поглощена заботами об их новом знакомом и совсем забыла о том, где они находятся и что им угрожает. Не в силах больше сдерживаться, мальчик тронул сестру за плечо.

— Что такое? — спросила она.

— Послушай, Ринда, уже почти ночь.

— Без тебя знаю! — взвилась она, но ее лицо тут же стало озабоченным. Она лишь теперь заметила, что тени слишком сгустились, и быстро сделала защитный знак Дзаноса.

— Видишь, — Ринда снова повернулась к человеку в маске. — Ночь наступает! Ночь наступает!

— Кажется, так.

Может быть, существо, называвшее себя Гуином, наконец-то пришло в себя, а может, помогла выпитая вода, но теперь оно произносило слова отчетливо.

Все кругом уже окрасилось в фиолетовые тона. Опускался сумрак, в котором таились всевозможные страхи и ужасы.

Из кустарников доносились запахи гниения. На вершинах деревьев шевелились кровососущие лианы. В траве сверкали глаза гадюк и еще каких-то более страшных тварей. Лес, дремавший в течение всего дня, вновь пробуждался к жизни, показывая свое подлинное, темное лицо.

— Вы чего-то боитесь? — спросил Гуин.

— Еще бы! — Ринда прищелкнула языком от удивления и досады. — Разве ты не знаешь, где мы находимся? Уж никак не в центре страны! Это же Приграничные Земли! Здесь в воздухе витают законы Гохры, а по лесу шныряют монгаульские всадники! К тому же мы в лесу. Если нас не схватят всадники, то подоспеют какие-нибудь демоны! А тут еще и ночь наступает. Может быть, у тебя на родине это ничего не значит, но здесь, на границе, по ночам господствуют духи и всякая нечисть. Лишь по ночам выходят лесные хозяева.

— Поэтому я и хотел развести костер, — сказал Ремус, стуча зубами от холода.

— Нет, — тут же осадила его Ринда. — Да в нем и нет особой нужды. Кусты васьи уже укрывали нас в течение одной ночи. Правда, тебе, Гуин, в них не спрятаться. Постой-ка, а может быть, ты — родня духам? И поэтому не боишься ночи?

Как только она назвала его по имени, по ее телу прокатилась внезапная судорога. Она и сама не понимала, что с ней такое.

Девочка прекрасно разбиралась во всевозможных знамениях и тайных знаках, поэтому стала исследовать сотрясавшую ее дрожь с помощью внутреннего глаза. Перехватив подозрительный взгляд брата, она обхватила себя руками за плечи, делая вид, будто дрожит от холода.

А человек-леопард, похоже, совсем не заметил неладного. Он поднес свои огромные руки к лицу и принялся их разглядывать.

— Я был ранен, — пробормотал Гуин так тихо, что девочка едва расслышала его. — А вот и еще один шрам от клинка. Должно быть, я участвовал в битве. Но здешний пейзаж мне совсем не знаком. Я слышал о Пограничных Землях и Крестовом Лесе… но почему я сюда попал? Сплошная загадка… — Он потрогал пальцем кожу на границе маски. — И откуда на мне эта… эта…

— Ты хочешь сказать, что не знаешь? — воскликнула Ринда, удивленно всплеснув руками. — Ты совсем ничего не помнишь?

— Кажется… именно так.

Благодаря своим врожденным способностям близнецы, особенно Ринда, понимали речь Гуина, которая показалась бы простым смертным просто глухим ворчанием дикого зверя.

— С кем я сражался?

— С кем сражался? Ты сокрушил целый отряд черных всадников Гохрского Графа!

Ринда обвела кругом рукой. Человек-леопард проследил за нею взглядом и спросил:

— И все это сделал я?

— Не просто перебил их, но спас нас, — ответила девочка.

— Ринда, давай все-таки разведем костер. Ну, пожалуйста! — попросил Ремус, возвращая ее к реальности.

— Ладно уж, разводи. Только его нельзя держать всю ночь.

— Я слышал, призраки любят запах крови, — вспомнил мальчик давно заученную прописную истину. — Наверняка сбегутся к этим трупам. Так что без костра не обойтись.

— Ручей! — вдруг осенило Ринду. — Нужно развести костер у ручья и провести ночь между водой и огнем. Лесные духи не посмеют перейти воду, а огонь дан людям Дзаносом для защиты. А еще надо взять с собой трех лошадей. С первыми лучами солнца мы ускачем из этого жуткого места.

— Почему… — начал Гуин, с трудом пытаясь найти нужные слова. — Почему вы оказались здесь… в таком опасном месте?

— Ну, мы… — не успел произнести Ремус, как сестра больно ущипнула его за руку и сказала:

— Нас преследуют монгаулы. Так что лучше поскорее убраться отсюда.

— Но кто я такой?

Голос гиганта был едва слышен. Ринда, которая уже направилась к ручью, остановилась на полпути.

— Кто я такой? Действительно ли мое имя Гуин? С кем я сражался и почему оказался в этом лесу? Почему на мне эта маска? Какое колдовство не дает мне ее снять? Я даже не могу увидеть отражение своего лица.

— Может быть, я был в плену? — продолжал человек-леопард. — Или сбежал из заточения? Где моя родина? Кто обучил меня владеть мечом? Я совершенно не помню, какой образ жизни вел. Я не помню абсолютно ничего.

— И эти слова… «Аурра»… «Гуин». Они звучат у меня в голове с тех пор, как я пришел в себя. Аурра, Аурра — кто это или что? Какое значение у этого слова?

— Моя родина, мой дом, мое оружие, мой господин — где все это? Есть ли у меня где-то друзья, готовые приютить меня? А может быть, за мной выслана погоня? Я… я не знаю.

С этими словами он схватил своими могучими руками маску леопарда и стал бешено сдирать ее. Но она оставалась неподвижной. Гуин горестно обхватил голову руками.

От этого зрелища сердце Ринды наполнилось жалостью. Она положила руку на плечо воина, стараясь утешить его, словно ребенка.

— Мы слишком устали, к тому же ты ранен, — сказала девочка самым ласковым голосом. — Я уверена, со временем ты все вспомнишь и поймешь, как снять маску. И мы сделаем все возможное для этого. А пока надо идти. Здесь опасно. А утро вечера мудренее.

3

Ночь была странной, завораживающей. Стало ясно: близнецы забудут ее не скоро.

Воспоминания о ней возвращались к ним потом много раз — когда Ринда плыла по воде вблизи Корсеи или сидела в башне монгаулов, или когда Ремус лежал среди парросских шелков. Может быть, эта ночь осталась даже в сердце сурового воина Гуина. Она была таинственной, словно священная ночь рождения. В этих местах не отважился бы остаться после наступления темноты даже патруль монгаулов. Лишь слабый огонек костра отделял людей от затаившихся во мраке призраков, демонов и прочих тварей.

Впрочем, нельзя сказать, что трое путников выглядели здесь чужеродными. Близнецы вполне походили на эльфов или древесных духов. Сходство усиливали и волосы, отливавшие серебром в свете костра, и фиолетовые глаза, и длинные гладкие руки и ноги. А их спутник вообще будто бы явился из потустороннего мира — воин могучего телосложения с горящими глазами на морде леопарда.

По совету Ринды Гуин нацепил черную кирасу, наручи и поножи, снятые с наиболее крупного из убитых всадников. Кроме того, он надел отличные кожаные сапоги, накинул на плечи черный плащ и взял самый лучший меч, какой только нашел.

Лишь голову воин ничем не прикрыл. Черный шлем гохрских всадников мог навлечь на него немало неприятностей. А кроме того на его голову вряд ли налез бы хоть один из этих шлемов.

Ринда отметила про себя, что наряд ему очень идет. Воин обладал прекрасной фигурой. И теперь даже странная маска леопарда не казалась пугающей. Гуин казался божеством — получеловеком, полузверем, благородным воином с невероятной силой и отважной натурой.

Путники время от времени подбрасывали в костер смолистые ветки. Колеблющееся пламя отражалось в озере, создавая совершенно фантастичное зрелище. Круг света охватывал небольшое пространство, внутри которого были трое людей, а снаружи — ночные призраки и демоны Приграничных Земель.

Близнецы постелили плащи на траву и сели на них. Они прижимались друг к другу, положив руки на колени. Дети то и дело бросали пугливые взгляды за пределы светлого круга или же на своего таинственного товарища. Причудливые отблески огня плясали на его доспехах, словно маленькие бесенята, и сам он казался порождением ночи.

Твари, которыми кишела темнота, не решались переступить черту. Даже в этих краях пролегала четкая граница между миром людей и миром духов. И сейчас, пока горел костер, было очевидно, что превосходство на стороне человека, что демоны так и не решатся напасть. Крестовый Лес, днем такой тихий, наполнился устрашающими звуками, издаваемыми существами, которые не ходят по земле одновременно с человеком. И лишь небольшой круг света оберегал троих чужаков.

Но было ясно, что стоит только высунуться за его пределы, и демоны своего не упустят. Ринда слышала, как некто огромный ползал в кустах и дышал громко, со свистом. Она видела сверкающие глаза расплывчатых фигур. Кто-то взмывал ввысь, проносясь над самым ухом. Вот донеслись звуки борьбы, а после — хлопанье огромных крыльев. По временам слышалось, как твари с аппетитом хрустят костями и что-то лакают. Еще было слышно, как невидимые хищники дерутся из-за добычи.

С каждым новым звуком близнецы все крепче прижимались друг к другу. Они прожили неразлучно почти пятнадцать лет. Порознь Ринда и Ремус всегда чувствовали себя неуютно, будто бы теряли свою половину. А вместе они могли преодолеть любые трудности. Правда, на этот раз им выпало слишком тяжелое испытание. Все-таки они были еще детьми, хотя и владели некоторыми заклинаниями.

Слыша все эти пугающие звуки, Ринда не могла долго сохранять молчание.

— Какая… какая темень. Хоть глаз выколи, правда? Но огонь еще долго не погаснет, да?

Не успела она повернуться к брату и взглянуть ему в лицо, как над головою разнеслось:

— …огонь еще долго не погаснет, да?

— …долго не погаснет, да?

— …не погаснет, да?

— …да?

Эхо как будто нарочно передразнивало ее. Гуин встрепенулся и выпрямился. Неожиданный шум ему совсем не понравился, и его рука невольно потянулась к мечу.

— Не волнуйся, это просто эхо. Оно нам ничего не сделает, — сказала Ринда, вглядываясь в темноту, потом снова повернулась к костру. — Ремус, не засыпай! Если задремлешь хоть на минуту, приснятся кошмары. Если почувствуешь, что клонит в сон, ущипни себя за коленку.

— Я держусь.

— Как бы не так! Мы не спим уже вторую ночь, и если не досидим до утра, то тогда…

— Но ты ведь не знаешь, что тогда, Провидица Ринда? Ты не знаешь даже, доживем мы до утра или нет? — возразил мальчик.

Ринда сначала решила не отвечать, но потом подумала, что лучше спорить с братом, чем слушать непонятные звуки ночного леса.

— Мы доживем до утра, — ответила она, гордо встряхнув серебристыми волосами. — Я это точно знаю. Наступит утро, и все изменится к лучшему. Какие бы нас ни ждали испытания, завтра будет лучше, чем вчера. Забыл, как мы прошлой ночью сидели в кустах васьи и боялись дыхнуть? Или как весь день бежали и бежали, словно олени, не переставая плакать? Или как позавчера… — Девочка прикусила язык, вспомнив ужасную сцену, и быстро поднесла руки ко рту.

— Ринда…

— Ничего, ничего. Мы должны все преодолеть, — ответила она. Но ее глаза были наполнены страхом.

— Послушайте… — произнес человек в маске. Кажется, их разговор заинтересовал его. — Как вы оказались в этом лесу?

— Ну, мы… — начал мальчик.

— Помолчи, Ремус! — оборвала его сестра и повернулась к Гуину: — Так ты не знаешь, кто твои друзья? Ты спас нас, потом сам принял спасение из наших рук, но так и не узнал?

— Я не помню никого из людей.

— Я так и знала.

Ринда зябко поежилась. Костер все еще ярко горел. Но девочку мучил вовсе не холод, а внезапное ощущение, что во мраке скрывается какое-то гигантское существо.

— Как здесь темно, — простонала девочка. — Неужели вы не слышите всех этих ужасных звуков? Кто-то без конца грызет кости. Какой ужас!

— Понимаешь, Гуин, Ринда у нас Провидица, — объяснил Ремус. — Она ближе к миру духов, чем все остальные люди. Когда мы родились, прорицатели объявили, что мы будем двумя жемчужинами. Одна из них пойдет на эликсир, а другая попадет в сокровищницу.

Гуин слушал молча.

— Это означало, — продолжал мальчик, — что Ринда станет великой Провидицей и волшебницей, а я займу трон Парроса.

— Ремус! — резко прикрикнула на него сестра. Но оказалось, что рассказ заинтересовал воина.

— Паррос? Трон? — переспросил он.

— Да, Паррос! Если ты даже и растерял большую часть памяти, то наверняка слышал о королевстве Паррос, жемчужине Срединной Земли.

— О королевстве… Паррос?

— Да, о королевстве Паррос, которым правил Его Святейшество Алдросс Третий. Но… — Ринда запнулась. — Его больше нет.

Говорить дальше ей показалось бессмысленным. Глаза детей наполнились так долго сдерживаемыми слезами. В памяти всплыли величественные хрустальные шпили родного дворца, а после — ужасные картины, которые они изо всех сил старались забыть: пылающие и рушащиеся башни, зарубленные люди на улицах, повсеместное разрушение.

— Враги разрушили Хрустальный Дворец, истребили почти всю правящую семью. Убили короля и королеву, получивших свой трон от самого Дзаноса, и всех королевских рыцарей. — Девочка говорила негромко, мысленно вознося проклятия гохрцам. — Мне не забыть до самой смерти кровь, пролитую под голубой луной в год дракона.

— Я сражался в битве? — спросил Гуин, по-прежнему пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о себе.

— Не знаю, — ответила Ринда просто. — Но в Парросе не было обычая надевать на узников маску леопарда. И вряд ли эта мера понадобилась для того, чтобы спрятать лицо — ведь такая маска слишком приметна. Монгаульская армия Влада, одного из герцогов Гохра, славится странными обычаями. Но даже я не слышала, чтобы там применяли подобные пытки или маскировку.

Ринда щелкнула языком, раздумывая, стоит ли заносить маску леопарда в список преступлений герцога.

— Знаешь, по-моему, этот человек из Южных Земель, — предположил Ремус.

Ринда немного подумала, потом ответила:

— Может быть, это и так, но все-таки по-прежнему ничего не ясно. — Она напряженно вглядывалась в темноту. — Когда барды поют о ночи, проведенной у костра в Приграничных Землях, это кажется таким романтичным, таким увлекательным. Вряд ли мне еще раз захочется слушать подобную чушь.

— Охотно верю, — откликнулся Гуин и поглядел на небо. — Мы на пороге такого приключения, какое и не снилось никому, когда-либо сидевшему у костра.

Ночные твари на мгновение замолчали, напуганные звуками его раскатистого голоса.

Воин напряженно вглядывался в беззвездное небо.

— Что ты там видишь? — спросила Ринда.

— Я чувствую, что скоро хлынет дождь. Он может погасить наш костер.

— Как… — Ринда растерялась. Откуда он может знать о том, чего не чувствует даже она, Провидица? Воздух был не более влажным, чем обычно. А может быть, этот воин обладает чутьем леопарда?

Но раздумывать было некогда. Если действительно надвигается ливень, то это грозит настоящей бедой. Теперь она и сама почувствовала, как увлажнился воздух. Девочка прикусила губу и вздрогнула всем телом. Огонь заплясал под налетевшим ветром. Твари, скрывавшиеся во мраке, двинулись вперед, громко топая и шурша крыльями.

— Судьбоносный Дзарн — просто кровожадный старый дурак! — воскликнула Ринда, грозя своим маленьким кулачком небесам. — Мог бы просто позволить нам заснуть, так нет же, он заставил нас бодрствовать почти целую ночь у костра. Кажется, ему не терпится истребить нашу королевскую династию.

— Сестричка, у него же сотни ушей! Он может тебя услышать! — испуганно прошептал Ремус, лихорадочно бормоча про себя молитвы.

— Даже если эти сотни ушей такие же длинные, как у зайца, мне наплевать! — сказала Ринда с вызовом в голосе. И тут же прикусила губу, увидев плывущие по небу тучи, деревья, качающиеся из стороны в сторону, будто в агонии, и бесчисленные, сверкающие из темноты глаза.

Близнецы крепче взялись за руки, размышляя, будет ли это испытание для них последним. Гуин сидел неподвижно, глядя на огонь. Казалось, что надвигающаяся опасность ему совершенно безразлична. И вдруг, к удивлению детей, он поднялся на ноги и схватился за рукоять меча.

— Осторожно, так ты можешь задуть огонь! — воскликнула Ринда, но, взглянув в глаза воина, замолчала. Под маской леопарда глаза блестели в свете костра каким-то таинственным, темным светом. И девочке на мгновение показалось, что перед ней одна из тех тварей, что поджидают их в темноте.

— Держитесь меня, детишки! Держитесь как можно ближе, если хотите вновь увидеть дневной свет! — Голос Гуина напоминал вой. Он быстро наклонился, выхватил из костра самую длинную палку и, подняв ее, словно факел, над головой, кинулся в лес.

— Постой! — крикнул Ремус.

Близнецы мгновенно вскочили и бросились вслед за Гуином, по-прежнему не разнимая рук. Он бежал быстро, но они не отстали.

Казалось, человека в маске вела вперед неведомая сила, а может быть, он чувствовал себя своим среди диких тварей. Он все мчался среди деревьев, стоявших, словно ужасные черные скелеты, с незапамятных пор.

— Гуин! Гуин! Погоди! Скажи, куда мы направляемся! — не унимался Ремус.

— Молчи! Береги силы! — откликнулся гигант, потом ответил более тихим голосом: — К Стафолосской Заставе.

— Ринда, ты… — начал было Ремус, но девочка неожиданно вскрикнула, увидев пересекавшую путь змею. Ринда с трудом смогла изменить направление, но запоздалый страх все равно охватил ее.

— Он прав! — крикнула она на бегу. — Если не доберемся до заставы, то сгинем в этом лесу. Он-то точно доберется.

— Я же сказал — молчать! Хотите жить, бегите — и все! К Стафолосской Заставе! — крикнул воин.

— Гуин! — позвала Ринда. — Гуин, послушай! Лошади, лошади, Гуин!

— Что?

— На той просеке, где ты сражался со всадниками Гохры. Если они все еще там…

— Верно!

Гуин быстро огляделся по сторонам, потом кинулся в другом направлении, движимый звериным инстинктом.

— Если лошадей сожрали какие-нибудь твари, то нам все равно придется бежать к Стафолосской Заставе! — сказала Ринда, стараясь не обращать внимание на боль в ногах. Казалось, что они вот-вот сломаются. Девочка тяжело дышала, но едва факел Гуина удалялся, а за спиной раздавалось чье-то дыхание, от которого кожа покрывалась мурашками, как у нее будто бы открывалось второе дыхание. Ремус, державший сестру за руку, выдохся намного быстрее и все время тормозил ее. Вскоре он за что-то запнулся, и оба полетели наземь. И вдруг Ринда почувствовала, как кто-то поднимает их в воздух.

— Гуин, не надо! Поставь нас! — воскликнула она.

— Держи факел покрепче, если не хочешь, чтобы вас съели, — ответил он. — Как только кровососущие лианы станут опускаться, подожги их!

С этими словами человек-леопард с детьми на плечах кинулся к просеке.

Порождения тьмы так и жаждали вонзить в них клыки. Куда ни глянь, отовсюду сверкали багровые глаза, а ночной воздух наполняли крики существ, вряд ли принадлежавших к миру живых. Тучи плыли по небу все быстрее, и вскоре луна, проливавшая на землю синевато-белый свет богини Эрис, окончательно исчезла.

— Девочка, — провыл Гуин, резко остановившись. — Это то самое место? Ты уверена?

— Кажется… да, но…

— Подними факел!

Ринда привыкла сама отдавать приказания. Выполнять же их было ей в диковинку. Но в голосе человека-леопарда было что-то, заставлявшее слушаться. И девочка подняла пылающую ветку повыше над головой, ожидая увидеть разбросанные по земле трупы.

Ремус удивленно вскрикнул:

— Они исчезли! Их больше нет!

В неверном свете факела были видны два помятых куста васьи — именно здесь дети пытались убежать от всадников. Рядом на земле валялись черные шлемы, помятые мечи, стояли лужи крови. Да, несомненно, это было то самое место, где Гуин спас близнецов.

Но трупы поверженных черных всадников будто сквозь землю провалились. И переломанные, и зарубленные противники исчезли без следа.

Лошадей тоже не было. А дети так надеялись, что кони высунут испуганные морды из-за деревьев или будут нервно бить о землю копытами.

— Гуин… — прошептала Ринда. Безмолвный вопрос застыл в ее глазах.

— Их сожрали, — ответил он глухим голосом.

— Но кто же мог…

— Демоны, волки, гигантские змеи. Да мало ли кто еще.

— Ох!

Ринда зажмурилась и свободной рукой обхватила леопардову морду. Ей казалось, что из темноты вот-вот вынырнет что-то зловещее, и в то же время, прижавшись щекой к теплой шерсти, девочка чувствовала себя в безопасности.

Гуин стоял, держа детей на плечах, и обдумывал дальнейшие действия. Итак, они остались без лошадей, и им все равно придется двигаться к Стафолосской Заставе. Расстояние до нее было не слишком большим, но удастся ли преодолеть его до начала бури? Здесь, в Приграничных Землях, проходила граница между людьми и духами. Но буря позволяла ее нарушить.

Ветер начал яростно завывать, а деревья скрипеть и трещать. Потом раздался какой-то пугающий звук, напоминавший женский плач. Это был всхлипывающий шайтан, или горный волк.

— Гуин, — произнес Ремус дрожащим голосом. — Там кто-то…

— Знаю. Они идут сюда.

Мрак сгущался, окружая путников плотным кольцом. Непроглядную тьму пронзал лишь дрожащий огонек факела.

— Мальчик, — приказал Гуин. — Спустись на землю, возьмись за мой пояс и двигайся за мной. Девочка, держись крепко у меня на плечах. Я — человек из плоти и крови, поэтому мне не по пути с демонами. И пока я жив, они не причинят вам вреда.

— Но если начнется буря…

— Тогда предадим себя в руки Дзарна.

Ринда крепче схватилась за морду леопарда. Стало ясно, что, несмотря на потерю памяти, он может прекрасно ориентироваться в этом мире. Загадочное существо сумело выжить в Приграничных Землях, даже будучи истощенным и раненным. И близнецам оставалось надеяться лишь на него и его меч.

Ветер завыл еще громче. Путники различали в темноте тысячи следящих за ними жадных глаз.

Потом кто-то приблизился в ужасающей тишине, и Ринда невольно вскрикнула.

То, что двигалось во мраке, не имело ни рук, ни ног, ни даже туловища! Это был ужасный призрак — летающая голова, холодная и белая, как мел. Она оскалила клыки, предвкушая теплую кровь и свежее мясо. В ее мертвых глазах ничего не отражалось. Голова летала по воздуху, и за ней, словно хвост, тащился позвоночник. Она метнулась к путникам, нацелившись клыками прямо на девочку.

— Ай! — вскрикнула та, падая. Гуин успел вовремя поймать ее и вернуть на место, затем схватил факел и выставил его навстречу призраку.

Голова завизжала, и воздух наполнился отвратительным запахом горелой плоти. Призрак исчез в темноте, продолжая оглашать окрестности диким криком.

— Нежить, — сказал Гуин, перехватывая факел в левую руку и вытаскивая меч.

— Как же это так — одна голова? — спросила Ринда.

— Наверняка она принадлежала кому-то из всадников. Обычно призраки не нападают на живых, но этот что-то обнаглел. Должно быть, ему придало силы сегодняшнее пиршество, — объяснил Гуин самым спокойным тоном. — Смотрите, он возвращается!

В самом деле, призрак показался снова. Пламя факела обожгло его кожу и клыки. А позади виднелись…

— Демоны! — воскликнул Гуин.

Из темноты показалось сперва одно, потом второе, а после и целая дюжина кошмарных существ, когда-то бывших людьми. Точнее, черными всадниками.

Зрелище было совершенно ужасным. У одного не хватало головы, другой был разрублен на две равные части, и его длинные светлые волосы стелились по траве. Пальцы, волочившиеся по земле, сжимали оружие. Все это смотрелось как жестокая карикатура на человеческий облик. И все призраки казались знакомыми. Да, это были те самые черные всадники Гохры. Среди них виднелась фигура командира. Его голова была свернута набок, мертвые глаза глядели в бесконечность, а из разорванного горла торчала какая-то кость. Позади них, словно бледные тени, двигались лошадиные скелеты.

Никто из призраков не уцелел — у кого-то не было глаз, у других — ушей, поэтому ни один из них не мог положиться на все пять чувств. Да и не нужны были чувства, их вела какая-то неведомая сила. Возможно, это был неутолимый голод, желание сожрать все, что попадется на пути. Холодная страсть наводила на людей ужас. И вот призраки бросились в атаку.

Гуин испустил звериный рык, да такой, что все кругом задрожало. Размахивая мечом, он принялся рубить нежить направо и налево. Наточенное лезвие рассекало головы пополам, сшибало туловища с ног, проходило сквозь скелеты как сквозь масло. Гигант изо всех сил старался защитить факел, который держал над головой левой рукой. Это была последняя надежда путников.

Многие призраки поплатились существованием, пытаясь достать горящую палку. Гуин поворачивался из стороны в сторону, продолжая крушить врагов. А они наступали, совершенно не думая о безопасности, для них было главным — расправиться с людьми любой ценой. И тут…

— Аррагх! — прорычал Гуин. — Проклятые трупоеды!

Только теперь он заметил, что его усилия ни к чему не приводили. Клинок рассекал противников надвое, но каждая половина чувствовала себя ничуть не хуже, чем целое тело, и тут же вступала в бой. Таким образом, один противник превращался в двух.

— Гуин! — закричала от страха Ринда.

Чья-то рука, увернувшись от факела и от меча, схватила ее за плечо. Она пыталась сбросить с себя ледяные костлявые пальцы, но те все сильнее впивались в теплую кожу.

— Пусти меня! Пусти! — кричала девочка.

Услышав ее вопли, Гуин перекинул меч и факел из одной руки в другую и ударил призрака пылающей палкой. Раздалось ужасное шипение горящей плоти. Рука отвалилась и упала в кусты. А девичья рука покраснела и безжизненно повисла.

— Дети! — крикнул Гуин, продолжая рубить непобедимых врагов. — Дети, вы тоже должны сражаться! Мне приходится отдуваться за троих! Сейчас я подниму ветки, а вы сделаете из них факелы. Нельзя допустить, чтобы огонь погас!

— Хорошо, Гуин, — ответила Ринда.

— Готовы? Раз, два, три!

При счете «три» воин подбросил факел вверх и подхватил с земли несколько веток. К нему тут же бросились летающая голова и безголовое туловище. Но человек-леопард быстро распрямился, поймал драгоценный факел и отогнал призраков.

— Ремус, держи!

— Держу!

Теперь уже в ночи запылали три факела. Призраки вились вокруг них, не решаясь приблизиться. Ремус крепко держался за пояс Гуина и пихал горящую палку в налетавшие на него куски разлагающихся тел.

— Гуин… — Ринда, сидевшая у него на плечах, сжимала в руках новый факел, но не размахивала им. Ее голос дрожал от страха.

— Что?

— Капли дождя у меня на лице. Приближается буря.

Призраки задвигались быстрее, их мертвые глаза засветились радостью. Где-то вдалеке слышался смех койотов. Нежить же молчала, ее гниющие губы были плотно сжаты.

— О великий Дзанос! — воскликнула Ринда. — Если дождь погасит наши факелы, мы пропали!

— Не теряй надежды, девочка! — ответил Гуин, продолжая сражаться и не выказывая никаких признаков усталости. Поняв, что рубка ни к чему не приводит, он изменил тактику — стал подцеплять призраков концом меча и забрасывать их как можно дальше. — Сражайся и надейся! Или ты не член королевской семьи Парроса?

— Гуин, у меня отваливается рука. Я долго не продержусь, — ответила Ринда слабым голосом.

Она по-прежнему сжимала воина за шею из последних сил, но факел в другой руке был слишком тяжелым и готов был вот-вот упасть на землю. И тут вскрикнул Ремус. Он помогал Гуину отбиваться, как вдруг какое-то туловище, изрубленное на полоски, пронеслось в воздухе и вырвало у него факел.

На лица людей упали тяжелые дождевые капли. Почувствовав непогоду, призраки придвинулись еще ближе. Жестокий ветер трепал волосы Ринды. Гуин перестал размахивать мечом, чтобы прикрыть свой факел.

— Задница Доала! — выругался он. — Ничего, бывал я и в худших передрягах. Прорвемся, обязательно прорвемся!

— Гуин, смотри! — крикнула Ринда таким испуганным голосом, что воин на секунду забыл об опасности и повернулся туда, куда она указывала. И зарычал от досады.

В это трудно было поверить. Из-за деревьев показался новый отряд всадников. Оружие, черные плащи и шлемы — все было на месте. Казалось, будто их породила тьма. И даже лошади в шорах были совершенно черными. Всадники стегали их короткими кожаными плетками, подгоняя вперед.

— Гохрцы прислали подкрепление! — воскликнула Ринда. — О, Дзанос! Нам конец!

— Еще не вечер, — пробормотал Гуин. Его глаза горели надеждой. — Может быть, это даже к лучшему. Смотрите-ка, похоже, всадники и призраки заметили друг друга!

Лошади внезапно застыли на месте, отказываясь скакать дальше. Тренированные всадники удержались в седле, но тут же разразились испуганными криками при виде нежити. Изрубленные призраки, явившиеся будто бы из самой преисподней, надвигались на них.

— Видите? Нечисть нашла более лакомый кусок, чем мы, — прорычал Гуин. Его плечи дергались при каждом вздохе.

— Зачем всадников понесло сюда в такую ночь, да еще когда надвигается буря? — спросила Ринда. — У них на рукавах эмблемы Стафолосской Заставы. Что им понадобилось в Приграничных Землях?

— Их послали на поиски пропавших! — ответил Гуин. — Наверное, они не успели выбраться из леса до наступления темноты, и тогда феи стали водить их по кругу. Но поглядите-ка — у каждого на седле закреплен факел. Значит, воины были ко всему готовы.

— Гуин, смотри! — воскликнул Ремус, хватая его за руку.

Безмолвная прежде просека заполнилась воплями и звоном оружия. Всадники Гохры были обучены для защиты своей страны от нежити, населяющей Приграничные Земли, поэтому не слишком испугались, столкнувшись нос к носу с призраками. Но благодаря мечу Гуина последние размножились, словно в Носферусском краю. Это оказалось настоящей катастрофой для всадников, которые сгрудились слишком тесно и не могли как следует орудовать клинками.

Призраки ловко уворачивались от мечей и устремлялись к незащищенной плоти. Всадники падали наземь, крича и отбиваясь руками от гниющих кусков, но нежить впивалась в их лица, словно пиявки, и поглощала теплое мясо.

Ринда вскрикнула от ужаса и зарылась лицом в плечо Гуина. Некоторые призраки, пожирая жертвы, скрывались под их доспехами. Кое-кто спрыгнул с коней, чтобы помочь товарищам, но тут же становилось ясно, что придется бороться прежде всего за свою жизнь.

— Гуин, мы должны им помочь, — воскликнул Ремус, в отличие от сестры, не закрывавший глаз. Его уже начинало тошнить.

— Дурачок, — ответил воин. — Ведь это же враги, охотившиеся за вами. Нам повезло, что призраки напали на них. Нужно бежать как можно быстрее, иначе мы так и не доживем до рассвета. Если хоть один всадник уцелеет…

Он неожиданно оборвал фразу и взвыл так громко, что Ремус подпрыгнул и отскочил в сторону, а Ринда вздрогнула.

— Что такое, Гуин?

— Я просто болван!

— Да что такое? Что случилось?

Воин задрал свою леопардову морду к небу и громко выругался:

— Как же я мог забыть, что эти трупоеды не похожи на остальных существ. Они не просто пожирают плоть живых, но и вселяются в их тела. И если они овладеют телами этих всадников, мы пропали!

— Гуин…

— Я не смогу справиться с таким количеством врагов. Где же Дзарн и вся его мудрость? — воскликнул Гуин, воздев руки то ли для молитвы, то ли для проклятия. И тут он внезапно сорвался с места.

— Гуин, Гуин, что ты делаешь? — крикнула испуганная Ринда.

— Дети, отдайте мне свои факелы! — бросил воин через плечо.

— Что ты задумал? Так мы все сгорим! — воскликнул Ремус.

— Это лучше, чем пойти на корм призракам! — ответил человек-леопард и продолжал тыкать своим факелом в кусты. — Давайте, разгорайтесь! Мигель, бог огня, и Дагон, бог ветра, помогите мне! Помогите спалить весь этот проклятый лес!

Сперва листья не хотели загораться, но вскоре занялись рыжим пламенем, раздалось громкое потрескивание.

По темному лесу пробежала волна паники. Мелкие пташки, спавшие на деревьях, сорвались с мест. Змеи, прятавшиеся в траве, угрожающе зашипели. Эта паника передалась и сражающимся.

Пламя охватило уже очень большую территорию, и стало светло как днем. На короткое время законы ночи стали бессильны, и пожиратели плоти оставили свои жертвы. Пламя поднималось к самому небу. Призраки начали разлетаться или кружиться на месте.

— Гуин! Как жарко! — прошептала Ринда.

— Другого выхода нет! Ливень может хлынуть в любую минуту!

Жар и вправду становился невыносимым. Гуин стоял неподвижно, словно статуя, освещенная пламенем. Плащ развевался у него за спиной. Гигант равнодушно созерцал, как призраки и всадники превращаются в живые факелы, и теперь снова напоминал могучее звероподобное божество. Ринда хотела что-то сказать, но поперхнулась и тяжело сглотнула.

Охваченные огнем призраки выкрикивали что-то ужасное, неразборчивое. В отличие от всадников, они не горели подолгу, а таяли, словно ледышки. Их проклятия и крики боли тонули в реве пламени и завывании ветра. Близнецы не выдержали и тоже заорали во все горло.

И тут Гуин снова пришел в движение.

Всего секунду назад он стоял, словно неподвижное изваяние, а теперь подхватил детей своими могучими руками.

— Бежим! — крикнул он, кидаясь туда, откуда они примчались.

Пламя уже пылало, словно в преисподней, и ночь окончательно отступила. Гуин ловко уворачивался от летящих головешек, направляясь к ручью. Наконец впереди заблестела вода.

— При таком сиянии все водяные разбегутся, — прорычал человек-леопард, ныряя в озеро, не выпуская детей из рук. Теперь над водой торчали только их головы.

Языки пламени трещали у самого берега, но были бессильны. Тишина, царившая в Крестовом Лесу веками, была нарушена, и теперь как будто само его сердце рвалось наружу.

— Дети, вы живы? — спросил Гуин, поднимая голову повыше над водой.

Две маленькие головки с намокшими платиновыми волосами виднелись по бокам от леопардовой морды. Ринда наглоталась воды и теперь стучала зубами, но смогла ответить:

— Да, бывало и лучше, но мы все-таки живы.

Гуин огляделся по сторонам. Кругом было пустынно. Лишь виднелись следы пожара и предшествовавшей ему битвы.

Деревья почернели, а кусты и вовсе превратились в золу. Огонь расчистил довольно широкое пространство, на котором торчали лишь головешки на месте бывших стволов.

Не заметив никаких признаков опасности, Гуин вылез из озера и отряхнулся, словно кошка. Брызги полетели во все стороны.

Стряхнув со своей головы последние капли, он помог выбраться на берег близнецам, которые опять взялись за руки. У них зуб на зуб не попадал. Оказавшись на суше, дети первым делом поглядели друг на друга и обнялись.

Вдалеке, за сгоревшими стволами виднелась горная цепь. А из-за нее пробивались первые лучи солнца! Наступал долгожданный рассвет. Кажется, это было самое яркое и теплое утро в жизни близнецов.

— Мы прорвались! Мы уцелели! — прошептала Ринда, еще крепче сжимая брата в объятиях. В ее голосе слышалась и радость, и неверие в удачу.

— Какой сладкий воздух! Какое солнечное утро!

— Нас спасла буря, — сказал Гуин. — Ветер разнес огонь, защищавший от пожирателей плоти, по всему лесу, а дождь погасил его как раз вовремя, иначе мы все сварились бы в этом озере. Мы уничтожили разом и призраков, и всадников. Конечно, нам улыбнулась удача. Кто знает, не покинет ли она нас дальше…

— Интересно, заметили ли этот пожар на Заставе?

— Его трудно было не увидеть. К тому же здесь пропало сразу два их отряда. Поэтому как только на Заставе решат, что опасность миновала, вышлют на поиски еще один. А пока что, ребята, нужно обсушиться и перекусить. — Гуин снял свой плащ и стал выжимать из него мутную воду. — Мы должны набраться сил. К счастью, для нас уже готов завтрак в самой большой духовке.

— Что?! — воскликнула пораженная Ринда и тут же осеклась. Сейчас воин снова напоминал звероподобного бога Сиреноса. Рассветные лучи золотили кожу. И девочка вместе с ним принялась искать в сгоревшей траве мелкую живность, захваченную пламенем врасплох. При виде того, как он отрывает куски сочного мяса и подносит ко рту, у детей тоже пробудился аппетит.

— Ну, что мы будем делать дальше? — спросила Ринда, вытирая руки после обильного угощения.

— Надо подумать, — ответил Гуин, качая головой. — Я должен разобраться со своим прошлым, понять, кто я такой, почему ношу маску и что такое «Аурра».

— А как же мы?

Близнецы переглянулись. Но прежде чем успели что-то сказать, человек-леопард расхохотался.

— В любом случае мы вместе должны беречь свою шкуру. Я уже слышу топот нескольких десятков копыт, направляющихся сюда. Так что наш отдых закончился.