Сага о Кормаке (Новелла) - 1 Глава

Вокруг бушевала несезонная метель. Холодные хлопья снега падали на лицо Кормака. Ноги онемели, одежда промокла. От голода у него заурчало в животе. Холод высасывал силу из его конечностей. Он плотнее закутался в плащ, но ветер все равно пронизывал насквозь. Он знал, что не сможет идти дальше и что он обречен, если не найдет укрытия в ближайшее время.

Он откинул с глаз прядь седеющих черных волос и прищурился в темноту. Ночь и снег мешали видеть дальше, чем на несколько шагов вперед.

Он даже не был уверен, что находится на дороге, старой дороге, по которой Клятвенные Тамплиеры шли в Священные Земли. Снег навалился так, что он не мог видеть древние каменные плиты, которые Первая Империя положила здесь тысячелетия назад. Он заблудился в этой белой пустыне.

Не такой смерти он ожидал для себя. Когда он давал клятву Стража, он думал, что падет в битве с остатками древних рас, которые правили миром до прихода людей. Бывали времена, когда он встречал смерть от темной магии или под изогнутым обсидиановым ятаганом орка. Однажды он увидел свой конец, написанный в глазах прекрасной вампирши. Он не ожидал, что пройдет таким ужасным и таким прозаическим путем, упадет замерзшим там, где его собратья с трудом найдут его тело и вернут выкованный гномами клинок.

В восточной Беларии даже этой поздней осенью не должно было быть снежных бурь. Погода была странной с тех пор, как в небе появилась Великая Комета. Возможно, это действительно был знак того, что наступал конец света.

Он задумался, стоит ли продолжать вести свою лошадь сквозь бурю. Была причина, по которой он это делал, но он не мог вспомнить, какая именно. Казалось, холод заморозил не только тело, но и разум. Думать было так же трудно, как переставлять ноги.

Возможно, ему следует просто лечь и отдохнуть. Всего на мгновение он мог бы уткнуться головой в мягкий снежный сугроб, собраться с мыслями и силами и снова отправиться в путь. Хорошо бы отдохнуть…

Нет. Там лежала смерть. Если он остановится, то никогда не начнет снова, останется замерзшим на месте, пока весенние оттепели не коснутся этих обширных равнин. Он будет укрыт снежным одеялом, которое не согреет его, но убьет. Ему нужно было продолжать двигаться.

И что потом, спрашивала маленькая, отчаявшаяся часть его сознания? Какая разница? Скоро его силы иссякнут. Скоро онемевшие конечности откажут, он споткнется и упадет.

Он вспомнил, что задумал с лошадью. Он слышал однажды о коджарском племени, которое пережило такую бурю, разрезав брюхо лошади и забравшись в нее, как в спальный мешок. Он не был уверен, что верит в эту историю, и сомневался, что она все равно сработает, но какая еще у него была надежда?

Он поднял ногу и опустил ее. Просто продолжай. Еще один шаг. А потом еще один. Он бывал и в худших ситуациях. Он ожидал, что умрет в других случаях, и он все еще был жив. Ему нужно было оставаться таким. Он должен преуспеть в поисках украденной амфоры. Нельзя допустить, чтобы тюрьма демона попала не в те руки. Древнее зло Гуля не должно быть допущено в мир еще раз.

Он выругался. Он был так близок к этому в Саладаре. Он догнал воров и почти поймал их. Только один спасся, неся запечатанный металлический кувшин, в котором был связан Гуль, в то время как остальные задержали его. Он убил их, но они выиграли время для последнего, чтобы он мог сбежать. Если бы только он был немного быстрее, он уже был бы на обратном пути с амфорой и не торчал бы здесь в этом леденящем кровь холоде.

Вдалеке послышался вой. Его лошадь, несмотря на усталость, нервно заржала. На этих холодных равнинах голод иногда заставлял огромных волков охотиться на людей. Их может вести что-нибудь похуже. Он встречал разумных существ, которые любили охотиться вместе стаями, и убивал их, когда требовалось. Ходили легенды о таких существах, охотящихся в Горах Тьмы, и те были не слишком далеко. Сейчас он, должно быть, уже близко к границе Беларии и Валькирии. Может быть, если метель прекратится, он даже сможет увидеть вершины. Думая о волках, он протянул руку, чтобы коснуться клинка, висевшего у него за плечом. Его руки так онемели, что он чувствовал только очертания предмета в воздухе, но не его текстуру.

Ветер играл странные шутки. Трудно было сказать, насколько близко раздался вой. Выскочит ли какая-нибудь огромная серая фигура из мрака прямо впереди, или стая в лигах отсюда идет по следу чего-то другого? Он почти приветствовал бы эту драку. Это согреет его, и если смерть придет, то быстро и чисто.

Что это было? Впереди, на мгновение, сквозь снежные вихри ему показалось, что он увидел свет. Он сказал себе, что ему это только кажется, что это плод его остывшего воображения. Здесь не было света. Это было место за пределами всякой надежды на человеческое жилье, он был последним живым человеком на этих холодных равнинах. Света не было.

Вой раздался снова, приближаясь, он был уверен. Он поплелся дальше, чувствуя себя так, словно поднимается по склону. Трудно было сказать, он потерял всякое чувство направления и ориентации в шторме. Судя по ощущениям в ногах, по тому, как он чуть не споткнулся, он был на склоне. Возможно, на вершине одного из них.

Там. Снова. Он увидел свет. Там определенно что-то было. Почувствовал ли он запах дыма или это игра его воображения?

Он подумал о волках. Он подумал об огнях. Было бы жестокой шуткой, если бы твари стащили его вниз в пределах видимости безопасности. Ему захотелось рассмеяться. Он слишком много думал о том, чему его учили не верить. Не было никакой гарантии, что свет символизирует безопасность. Это мог быть костер, вокруг которого сидели убийцы, или создание чего-то гораздо худшего, призванное заманить заблудившихся путников к их гибели.

И все же будет ли ему хуже, если существа вокруг костра окажутся убийцами или существами, которые хотят только полакомиться его плотью и, возможно, его душой? Если бы они были людьми, он мог бы сразиться с ними и принять их огонь, а если они были чудовищами…Что ж, его учили убивать таких людей те, кто был экспертом в этом искусстве.

Он споткнулся, и свет исчез; жестокая воля блуждающего огонька, посланная, чтобы поднять его надежды, только чтобы разрушить их. Он продолжал двигаться в том направлении, где, как ему казалось, он видел свет, и ему все еще казалось, что он чувствует запах дыма. Его лошадь заржала, словно тоже почуяла опасность. Он начал продвигаться вперед, двигаясь в том же направлении, что и Кормак, и это успокоило его; он был на правильном пути. Он позволил ей тащить себя за собой.

Зверь так ускорил шаг, что ему было трудно за ним угнаться. Он не только бежал от волков, но и двигался к тому, что, по его мнению, могло быть безопасным убежищем, и все еще оставалась возможность, что в темноте он может пойти не так. Кормак споткнулся и чуть не упал.

Теперь он знал, что слишком слаб, чтобы идти дальше, и, конечно, слишком слаб, чтобы встретиться лицом к лицу с волками, если они настигнут его. Его силы были на исходе. Все, что он мог сделать, это постараться не отстать от лошади и надеяться, что она не собьет его с ног. Он не был уверен, что когда-нибудь снова встанет, если это случится.

Впереди что-то большое вырисовывалось из бури, снега и ночной тени и преграждало ему путь. Его застывшему мозгу потребовалось время, чтобы понять, что это была массивная каменная стена. Он пошарил холодными руками в латных перчатках и не нашел в ней отверстий, поэтому начал обходить вокруг, пока не добрался до ворот. Это была большая деревянная дверь, и она, казалось, была закрыта. С того места, где он находился, пути вперед не было. Он колотил по ней руками и кричал, но сомневался, что его можно услышать из-за ветра.

Он громко рассмеялся. Он зашел так далеко только для того, чтобы в последний момент ему помешали. Он не собирался сдаваться. Грациозно он взобрался в седло своего коня. Зверь протестовал против его веса. Она была такой же усталой, как и он. Он натянул поводья, и лошадь встала на дыбы. Он дал ему команду пнуть, и тот всей тяжестью обрушился на ворота. Он сомневался, что хозяева этого места будут слишком довольны тем, что он делает, но у него были другие заботы на уме. Лошадь колотила в ворота снова и снова, но не могла сдвинуть их с места. Казалось, ворота были построены так, чтобы выдержать удар тарана. Кормак держал его до тех пор, пока лошадь не перестала двигаться.

Он устало сполз с седла, вся его энергия ушла. Ему показалось, что он слышит голоса за воротами, и он попытался подняться, но ноги его подвели. Головокружение охватило его, и темнота поглотила его.

Он проснулся в постели. Она была твердой и комковатой, но теплой. Он был внутри, в комнате с деревянными ставнями и тяжелыми шторами, а в углу горел огонь. Сверху на него были навалены одеяла и меха. Первым делом он огляделся в поисках меча.

— Успокойся, незнакомец, — произнес хриплый старческий голос. — Ты измучен и, возможно, получил некоторые повреждения в конечностях, где духи мороза покусали твои пальцы на руках и ногах.

Акцент был странный, но он говорил на торговом языке Священной Дороги вполне понятно. Koрмак посмотрел вверх и увидел, что высокий, худой старик с раздвоенной бородой глядит на него сверху вниз. В одной руке он держал свечу на тарелке. Много-много амулетов свисало с его шеи. Все они были покрыты древними знаками и мистическими символами, как и десятки колец на его пальцах. За его спиной стоял огромный солдат в доспехах, в плаще с эмблемой разъяренного грифона.

— Где я? — спросил Кормак.

— Прискорбно, к каким клише прибегают люди в подобных ситуациях, — сказал старик своим хриплым голосом.

— Ты будешь отвечать на мой вопрос или предашься литературной критике? — спросил Кормак.

— Ты находишься в особняке лорда Томаса Маларида, — сказал старик. Кормак старательно сохранял невозмутимое выражение лица. Лорд Томас был тем человеком, который послал воров украсть амфору. Казалось, он наткнулся на то место, которое искал. В этом не было ничего удивительного. Именно туда он и пытался добраться.

— Значит, я снова на Священной Дороге?

— Тебе повезло, что ты жив, — сказал старик.

— Это я знаю, — сказал Кормак. — Как я сюда попал?

— Мы слышали стук в ворота. Тарс настоял, чтобы мы проверили что происходит. Он думал, что это орки нападают, — сказал солдат. Это был крупный мужчина с выбритым черепом, на котором виднелось множество старых шрамов. — Очень нервный человек наш друг Тарс. Несмотря на все его претензии на способность читать по звездам и видеть будущее, он не предвидел, что это будешь ты, а не орки.

— Орков не видели в этих краях с тех пор, как народы ушли на восток в конце войны, — сказал Кормак.

— Мы с тобой знаем это. Очевидно, наш ученый друг не знает, — сказал стражник.

— Помолчи, Маркус, — сказал волшебник. — Ты говоришь только для того, чтобы насмехаться над теми, кто образованнее тебя.

— Где мой меч? — спросил Кормак.

— Надеюсь, ты не собираешься использовать его на этом высохшем древнем пне. Это было бы на редкость неблагодарно после того, как он спас тебе жизнь, — сказал Маркус.

— У меня нет для этого причин, — сказал Кормак. «Возможно, — подумал он. — Пока нет».

— Что ты делаешь в этих краях? — стражник явно кое-что знал о функциях своего ордена. — До меня дошли слухи, что там, в Горах Тьмы, есть волки, которые ходят, как люди. Похоже, лунные псы восстали против своего сеньора, короля Валькирии Штурмбранда, и эти порождения злой лунной магии помогают им. Ты ищешь их?

— Мой меч. Где он?

Тарс склонил голову набок и внимательно посмотрел на Кормака, словно видел его впервые.

— Ты Страж Ордена Рассвета, — сказал он.

— Так и есть.

— Орден убийц, — добавил волшебник. Теперь его тон был немного враждебным.

— Это не наша функция, но я могу понять, почему волшебник может видеть вещи таким образом.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказал Тарс.

— Я вижу, ты намерен дать этому древнему негодяю повод пожалеть, что использовал на тебе свои целебные травы, — сказал Маркус.

— Если он не нарушил закон, ему нечего меня бояться.

— Ты не очень мудрый человек, страж, — сказал капитан стражи.

— Скорее всего, так оно и есть, — сказал Кормак, — и у меня такое чувство, что ты мне сейчас объяснишь, почему.

— Ты все еще болен и слаб и угрожаешь единственному человеку, который может тебя исцелить.

— Я никому не угрожаю, — сказал Кормак, — и только дурак может угрожать мне.

— Он прав, Маркус, — сказал волшебник. — Те, кто убивает стражей, редко живут долго после этого. Его орден — самый мстительный, и у них есть свои способы найти тех, кто причинил им зло.

— Похоже, мы встали не с той ноги, — сказал Кормак. — Прошу прощения за свой тон и благодарю вас за помощь. Ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.

Волшебник закашлялся, прикрыв рот белым платком. Когда он отошел, на нем была кровь. Он пожал плечами и на мгновение выглядел почти виноватым, а затем сказал: — Я бы сделал то же самое для любого человека. Если мои слова обидели вас раньше, я приношу свои извинения.

— Мой меч? — спросил Кормак.

— Ты настроен решительно, — сказал стражник.

— Его орден живет ради этих клинков, — сказал волшебник. — Худший грех, который он мог бы совершить, это потерять его, — Волшебник кашлянул. — Твои доспехи, амулеты и оружие находятся у лорда Томаса. Как и твое золото. Все это есть. Ничего не было взято. Эти артефакты очень ценны. Поверь мне, лорд Томас знает о таких вещах больше, чем большинство живых людей.

— Сколько я тебе должен? — спросил Кормак.

— Нисколько, — ответил волшебник. — Как я уже сказал, я сделал бы то же самое для любого человека. Теперь ты должен принять этот травяной напиток и отдохнуть, если хочешь исцелиться и восстановить свои силы. Я не позволю плевриту и хрипящей смерти разрушить все мое исцеление.

Двое мужчин поднялись, чтобы уйти. Волшебник указал на кубок и чашу, стоявшие рядом с кроватью.

— Выпей, — сказал он.

— Я так и сделаю, — сказал Кормак, ясно давая понять, что отказывается. — Но сначала мне нужно о многом подумать и помолиться.

Он не хотел говорить, что никто не заставит его пить какое-либо зелье, независимо от того, насколько хорошо они настроены. Он чувствовал, что здесь есть какие-то странные подводные течения, хотя слишком устал, чтобы понять, какие именно. Как только эта мысль пришла ему в голову, комната, казалось, закружилась. Он вцепился в кровать и ничего не сказал, решив не показывать своей слабости. Он не хотел, чтобы кто-нибудь заподозрил, насколько он уязвим.

Если мужчины и заметили что-то, то ничего не сказали, просто двинулись к двери. Кормак обрадовался, когда они ушли.

Как только волшебник ушел, Кормак попытался подняться. Голова у него закружилась, и его затошнило. Кто-то поставил рядом с кроватью миску, и его вырвало. Он понял, что замерз и дрожит, и комната закружилась.

Волшебник не солгал, когда сказал, что Кормак в плохом состоянии. Он не чувствовал себя таким больным с тех пор, как получил зараженную рану от ятагана орка. Он, пошатываясь, подошел к окну и отодвинул шторы. Снаружи он видел только ночь и снег. Ветер все еще завывал в трубе. Он понял, что ему очень повезло остаться в живых.

Он проверил свои пальцы. Не было никаких явных повреждений от обморожения, за что он был благодарен. Он был человеком, который жил или умирал благодаря своему мастерству владения мечом.

Он, пошатываясь, подошел к огню и немного постоял, согреваясь. Кто-то довел его до ослепительной интенсивности, и жар на передней части тела заставил его почувствовать холод на спине.

Он все равно пошебуршил огонь, наслаждаясь ощущением металлической кочерги в руках. Он дал ему остыть, затем, пошатываясь, вернулся и положил металлический стержень на столик рядом с кроватью. Он осмотрел фляжку алхимика, стоявшую рядом с чашей. Он откупорил её и позволил самой маленькой капле содержимого упасть на палец. Он принюхался, узнавая запах горького цветка и зимней травы, двух трав, используемых хирургами во всем мире для лечения таких состояний, как у него. Он сунул палец в рот и коснулся его языком. Так или иначе, он не заметил ничего необычного, поэтому позволил себе выпить самое маленькое количество зелья и подождал, не подействует ли оно.

Через пятнадцать минут ничего необычного не произошло, поэтому он налил немного в чашу и выпил. Он подождал еще немного и заметил некоторое снижение температуры и отсутствие других болезненных эффектов, поэтому он выпил остальное. Он приподнялся на подушках. Он почувствовал, как зелье начинает действовать, и позволил себе погрузиться в сон.

Тихое открытие двери мгновенно вернуло его к бодрствованию. Он прищурился и уставился на дверь. Он не двигался. В его ослабленном состоянии ему понадобится любое преимущество, которое он сможет получить против незваного гостя, а внезапность всегда была величайшим преимуществом. Он увидел, как темный силуэт приблизился к нему. Он украдкой схватил кочергу. Когда незваный гость подошел к кровати, Кормак протянул руку и схватил его за горло.

— Значит, вы проснулись, — неожиданно хрипло произнес женский голос.

— Кто вы? — спросил Кормак.

— Вы так подозрительны, как мне и говорили.

— Возможно, даже больше, — согласился Кормак. — Вы все еще не ответили на мой вопрос, и я могу заверить вас, что ваша жизнь зависит от того, дадите ли вы мне хороший ответ.

— Я не разбойница, — сказала женщина. — Я просто хотела взглянуть на таинственного гостя, которого метель оставила на нашем пороге.

— Ваше имя, леди. Мое терпение не безгранично.

Она рассмеялась, как будто ее это позабавило.

— Я леди Кейти. Я нанимательница волшебника, который присматривал за вами, или, вернее, я жена человека, который его нанял.

— И вы решили посетить мою комнату посреди ночи, чтобы убедиться в его работе?

— Признаюсь, мне было любопытно, — сказала она. — Я никогда раньше не видела Стража. Я, конечно, читала о них в старых сказках, но всегда думала, что это легенды. Орден рыцарей, поклявшийся противостоять Тени и защищать человечество от Древних. Это больше похоже на легенду, чем на то, что можно встретить при свете дня.

— Мой орден вполне реален, миледи, и далеко не так героичен, как рассказывают.

— Я не удивлена, — сказала она. — Жизнь полна разочарований. Вы не возражаете, если я зажгу свечу? Я не так хорошо вижу в темноте, как вы.

— Давайте, но не делайте резких движений.

Она отошла и подошла к огню. С деревянной ложкой она зажгла свечу и вернулась туда, где сидел Кормак. Это был пчелиный воск, а не сало — знак того, что леди или ее муж богаты. Конечно, ему не нужна была свеча, чтобы понять это. Тот факт, что в их свите был волшебник, был достаточным доказательством. Она села в то же кресло, что и волшебник Тарс. Свеча освещала ее лицо, и он не удивился, увидев, что она красива. Что-то в ее голосе, движениях и уверенности уже подсказывало ему, что так оно и будет.

— Вы очень красивы, — сказал он, изучая ее золотистые волосы, высокие скулы и большие глаза.

— А вы очень галантны для монаха.

— Я не монах, госпожа. Я солдат.

— И ведёте войну с Тенью.

— Это слишком драматично сказано.

— Я нахожу странным, что вы появились из ниоткуда в это время в этом месте. Почему вы здесь? Кого вы ищете?

— Я искал укрытия от бури.

Она склонила голову набок, и он понял, что она внимательно изучает его.

— Я не могу сказать, лжете вы или нет, — сказала она наконец.

— Зачем мне лгать о таких вещах?

— Потому что вы принадлежите к ордену, который охотится на людей, колдунов и других существ, и вы здесь, сейчас. Это кажется странным совпадением.

— В каком смысле?

— Я не могу поверить, что вы оказались здесь, посреди этой заброшенной пустыни, без всякой причины.

— Меня послали вернуть кое-что украденное, миледи, — он не совсем понимал, зачем говорит ей это, но он устал, и это было у него на уме, и он чувствовал необходимость поговорить. Возможно, дело было в лекарстве и болезни.

— А может быть, убить того, кто это приказал? — в этом вопросе была какая-то острота, подспудная нервозность и предвкушение. На что он здесь наткнулся, недоумевал Кормак.

— Я и так уже сказал слишком много.

— Нет, я не держу на вас зла. Я очень рада это слышать, — она наклонилась вперед, и он, сам не зная почему, потянулся, чтобы убрать прядь ее волос, упавшую ей на глаза. Он слишком хорошо знал мягкие изгибы ее тела. Кормак недоумевал, зачем он флиртует с этой женщиной. Если она, как она сказала, жена местного лорда, то это очень опасно. Конечно, это могло быть частью его привлекательности. И была такая ситуация. Была ночь. Они были в его комнате. На него подействовало лекарство, которое он принял ранее.

— Ты совсем не такой, как я ожидала, — сказала она. Ее голос был мягким и задумчивым.

— А чего ты ожидала?

— Фанатик и убийца.

— Я убийца, миледи. Тот, кто задается вопросом, почему вы почувствовали необходимость посетить убийцу одного в темноте.

Она, казалось, хотела что-то сказать, но потом покачала головой.

— Не думаю, что я стала мудрее, чем до того, когда вошла сюда, но я больше не буду лишать тебя покоя, Хранитель.

Она встала со стула и направилась к двери, прихватив с собой свечу. Когда она вышла из комнаты, с ней ушло больше света, чем ожидалось. Кормак долго лежал без сна в темноте, слушая завывание ветра и наблюдая, как угасает огонь. Как он ни устал, сон не шел. В какой-то момент ему показалось, что он услышал крик, но, возможно, это был ветер, а может быть, это был просто край сна, вторгающегося в мир.

Когда Кормак проснулся, снаружи все еще завывал ветер. Он встал с кровати и, пошатываясь, подошел к окну, откинув занавески. Снаружи был день, но из-за снежной бури трудно было разглядеть какие-либо детали. Он видел, как хлопья падают во внутренний двор, а за ним, как ему показалось, виднелась высокая каменная стена. Было очевидно, что он находится в каком-то укрепленном поместье, и довольно большом. В голове у него все расплывалось, и он все еще чувствовал слабость. Кто-то пришел ночью и подбросил дров в огонь. Его встревожило, что он не проснулся. Обычно он спал чутко, и малейший шум будил его. Он был в худшем состоянии, чем думал.

Он двинулся обратно к кровати, когда услышал шаги в коридоре. Когда Тарс вошел, Страж сидел прямо. При свете дня волшебник выглядел еще старше. Его лицо было покрыто глубокими морщинами, на которых виднелись следы боли. «Гусиные лапки» образовали траншеи вокруг его глаз. Волосы у него были грязно-серые. Белки его глаз были желтоватыми. Кормак заметил, что ногти у него длинные, на манер восточной аристократии, ученой касты, которая любила показывать, что не нуждается в ручном труде или даже в владении клинком.

— Ты выздоровел лучше, чем я ожидал, — сказал Тарс. — Ты, должно быть, очень сильный человек.

Кормак посмотрел на него.

— Вы пришли проведать меня?

— Да. Моей репутации не пойдет на пользу, если я спасу тебя от холода, а ты умрёшь от чего-нибудь другого.

— Ваша репутация важна для вас?

— Ты ведь не любишь волшебников, Страж? Полагаю, это вполне понятно.

— Я видел слишком много зла, сотворенного волшебниками.

— У нас нет монополии на зло, сэр.

— Это не что иное, как правда.

Волшебник поднял кустистую седую бровь.

— Я удивлен, что вы это признаете.

— Только глупец отрицает то, что видят его глаза, — сказал Кормак.

— Иногда то, что мы видим — иллюзия.

— У нас все было так хорошо, волшебник. Мы нашли точку согласия, а ты испортил ее своими намеками.

Тарс улыбнулся.

— Я говорил об иллюзиях, но мы забудем об этом. Покажи мне свои руки.

— Они вполне функциональны.

— Тем не менее я хотел бы осмотреть свою работу.

Кормак осторожно протянул руки. Он знал о большом количестве враждебной магии, которую можно было использовать на ощупь, но при нём не было его амулетов и клинка, и он все еще не был уверен, насколько можно доверять кому-либо из этих людей. Волшебник взял его руки и перевернул. Он прищурился, разглядывая их. Его прикосновение было холодным.

— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Никаких необратимых повреждений. Ты сможешь владеть мечом с тем, что, как я полагаю, будет твоим обычным мастерством.

— Ты думаешь, мне придется это сделать в ближайшее время?

— Странный вопрос, Страж.

— С тех пор, как я приехал, мне задавали много странных вопросов.

Волшебник склонил голову набок. Амулеты на его шее звякнули друг о друга.

— Кто?

— Вы. Среди прочих.

— Это изолированное место, люди от природы любопытны.

— Я удивлен, что волшебник находится так далеко от людских убежищ.

— Почему? Неужели вы думаете, что ваш орден убил их всех в этом районе?

Кормак гадал, разговаривали ли Тарс и леди Кейти.

— Странно, что ученый решил жить так далеко от больших городов и библиотек.

— Ты из тех, кто считает, что волшебники избегают людей только в том случае, если им есть что скрывать.

— Эта мысль приходила мне в голову.

— Очень подозрительный ум, как я вижу. Полагаю, это вполне естественно для человека твоей профессии.

— Почему ты живешь здесь?

— Я покажу тебе библиотеку моего покровителя и его коллекцию, когда ты поправишься, тогда, возможно, ты поймёшь.

— Твоего покровителя?

— Лорд Томас коллекционер древних артефактов и сам по себе выдающийся ученый.

— Я скоро с ним встречусь?

— Ты, кажется, достаточно здоров, чтобы тебе разрешили встать с постели, так что, думаю, да. Скорее всего, тебя пригласят отобедать с нами.

Кормак пристально посмотрел на волшебника. Старик встретил его взгляд слезящимися глазами. Он закашлялся, и снова его губы были в пятнах крови. Он заметил, что Кормак смотрит.

— У меня больше проблем с самоисцелением, чем у других, — сказал он. Он встал и захромал к двери. Он уставился на Кормака. — Я не тот, кого ты ищешь, — сказал он. – Вне зависимости от того, что ты думаешь.

Дверь за ним закрылась. Кормак услышал, что дверь заперли.

Слуги принесли Кормаку чистую, теплую одежду. Она, казалось, была сделана для человека его роста, но несколько больше в талии. Слуга провел его через усадьбу в столовую. Их сопровождали двое вооруженных мужчин. Оба выглядели компетентными, оба были вооружены и в доспехах, и они внимательно наблюдали за ним. Он подозревал, что в пределах досягаемости есть и другие.

Место оказалось больше, чем он думал. Коридоры тянулись во многих направлениях, и архитектурный стиль принадлежал Первой Империи, все чистые простые линии, а не более богато украшенные горгульи и древние знаки, инкрустированные работой, излюбленной теми, кто правил Западом в эту эпоху мира. Помещение было огромным, гулким и казалось полупустым. Он видел слуг и вооруженных людей, двигавшихся вокруг, достаточно, чтобы они казались приличной свитой для дворянина среднего ранга на Западе. Здесь они, казалось, терялись в огромном продуваемом сквозняками пространстве.

У всех слуг на туниках красовался грифон, а стены украшали знамена грифонов. Он также был вырезан в древней каменной кладке, что наводило на мысль, что либо семья лорда Томаса жила здесь очень долго, либо, что более вероятно, они взяли свою геральдическую эмблему из иконографии своего особняка.

Слуга провел его в огромный зал, где стояло множество столов, только один из которых был занят. Этот стол, как и другие, был достаточно большим, чтобы вместить десятки людей, но там было только четыре человека, все сгрудились во главе стола, где, сжимая арфу, стоял бард.

Он знал троих: Тарса, леди Кейти и еще одного человека, одетого как странствующий рыцарь-наемник. Он явно узнал Кормака. Это был один из воров, за которыми Кормака послали охотиться. Ему удалось бежать еще в Саладаре. Он сердито посмотрел на Кормака. Страж прекрасно понимал, что этот человек вооружен, а он — нет. Аристократ во главе стола, должно быть, лорд Томас. Это был высокий, статный мужчина, седовласый и все еще подтянутый. Он обладал властью и манерами аристократа у собственного очага.

Леди Кейти на мгновение встретилась с ним взглядом, слегка покраснела и отвела глаза. Кормак гадал, что здесь происходит.

Все они встали, как подобает придворным, старомодным дворянам, приветствующим гостя. Все они поклонились, и лорд Томас представил их всех на официальном хардике. Вора здесь звали Уэсли. После того как их представили друг другу, все уселись, а слуги принесли еду и вино.

— Сыграй нам что-нибудь, Иван, — сказал лорд Томас, и бард заиграл мелодию. Он играл мягко и очень хорошо. Это была мелодия, которую Кормак слышал при дворе короля Бранда, когда старики хотели услышать мелодию, популярную в их юности.

— Вы из Тауреи, сэр Кормак? — сказал лорд Томас.

— Аквилея, сэр, — ответил Кормак. Он гадал, когда же они перейдут к настоящему делу этого вечера. В присутствии Уэсли лорд Томас, несомненно, знал, кто он и зачем здесь.

— Я думал, вы не из Санландера. Однако ваш орден имеет свой дом в Таурее, в крепости-монастыре на горе Этелас.

— Это так, — сказал Кормак.

— Во всех Северных Королевствах есть капитулы, — сказал Тарс. – И далеко за их пределами. Говорят, теперь охват вашего ордена значительно уменьшился. Хотя ваше присутствие здесь, кажется, доказывает, что это не так, — в его голосе прозвучала нотка удовлетворения.

Кормак посмотрел на всех. У него было ощущение, что его окружают враги. Вокруг комнаты стояли стражники, и все, кроме него, были вооружены. Он все еще был физически очень слаб. Казалось невероятным, что лорд Томас не знал, зачем пришел Кормак. И все же до сих пор ему никто не угрожал. Он был исцелен и с ним обращались вежливо. Это было совсем не то, чего он ожидал.

— Кормак. Мне кажется, я уже слышал это имя раньше, — сказал лорд Томас. — Член вашего ордена отличился в войнах с орками. Насколько я помню, горец с таким именем спас жизнь королю Брендану. Это был ты?

— Я был там. Я помогал защищать короля. Я сделал это не в одиночку.

— В сказках об этом не говорится. Как поют об этом барды, тебя нашли стоящим на вершине горы трупов орков, охраняющим раненого короля.

— Я был единственным выжившим из тех, кто охранял его в то время. Остальное поэты преувеличивают.

— Интересно, — сказал Уэсли. — Есть и другие истории, связанные с этим именем, не все из них приятные.

Лорд Томас сделал короткий рубящий жест руками.

— Уэсли, давай обойдемся без неприятностей за нашим столом. Вы все мои гости. Я хочу, чтобы мы все были друзьями, пока находимся в моем зале.

Уэсли улыбнулся. Это была не очень приятная улыбка. Кормак внимательно посмотрел на него. Это был крепко сложенный мужчина с очень бледной кожей, которая из-за черных как смоль волос, бороды и бровей казалась еще более бледной. Его манеры были лениво-уверенными.

— Я хотел бы узнать, в чем заключается ваша связь, — сказал Кормак. — Как получилось, что два таких разных человека знают друг друга?

Пора было начинать разбираться в здешних тайнах. Лорд Томас перевел взгляд с Кормака на Уэсли и, казалось, принял решение.

— Я коллекционер, сэр Кормак. Я из рода коллекционеров. Мой дед начал нашу коллекцию. Мой отец расширил её и передал мне, и я сделал все возможное, чтобы сохранить и расширить её.

В поведении старика сквозил неподдельный энтузиазм.

— А что вы собираете? — спросил Кормак.

— Древние артефакты. Старые книги. Предметы мистического значения со всего мира. У нас есть плащи, сотканные Древними. У меня есть библиотека томов и свитков Первой Империи, написанных на высоком солари. У меня есть амулеты, жезлы и посохи из Древнего Мира. Рунический камень говорят, что он принадлежит королю-чародею Солареону. У меня есть оружие и доспехи, выкованные гномами, когда они еще работали на людей. Вы сами обладаете прекрасными примерами этого, чего я не мог не заметить, когда вас провели через мои ворота.

— Звучит увлекательно.

— Насколько я понимаю, ваш орден содержит подобную библиотеку на горе Этелас. Я горжусь тем, что моя собственная коллекция может когда-нибудь соперничать с ней.

— Достойная цель, — сказал Кормак.

— Мой муж потратил целое состояние на приобретение новых образцов для своей коллекции, — сказала леди Кейти. Похоже, это ее совсем не радовало. Хмурое выражение омрачило ее прекрасное лицо. Она провела пальцем с длинным ногтем по своим полным губам.

— К счастью, моя дорогая, у меня есть состояние, — сказал лорд Томас. — Моя семья владеет обширными поместьями по всей восточной части Беларии, и мои агенты зарекомендовали себя как купцы высочайшего мастерства. Они не сделали ничего иного, кроме как умножили богатство, которое я унаследовал. Я могу позволить себе потакать своим страстям.

— Мы ещё не спросили сэра Кормака какое дело привело его в эту часть света, — сказал Тарс. Его тон был кислым. Его улыбка была злобной. Казалось, он тоже хотел вывести все на чистую воду. — Ты охотишься за кем-то, Страж, или ищешь какого-то смертоносного монстра, нарушившего закон.

— Меня послали вернуть кое-что украденное, — сказал Кормак, пристально глядя на Уэсли. — Древний артефакт, если так можно выразиться. Он был извлечен из Мирового Океана у Закатных Островов рыбаком и попал в руки хранителя музея в Танааре. Он узнал, что это такое, и послал мне приказ, чтобы кто-нибудь избавился от него. Пока я был в пути, музей ограбили, а хранителя убили. Воры бежали с тем, что взяли.

— И что же это было? — спросил лорд Томас. В его глазах появился странный блеск.

— Древняя амфора времен императора Солареона. В нем был связан Гуль, один из демонов, иногда известных как Похитители Плоти.

— Зачем кому-то понадобился такой предмет? — спросила леди Кейти. Она пристально посмотрела на мужа. Кормак почувствовал в нем враждебность.

Кормак перевел взгляд с Уэсли на Тарса и Томаса. Он позволил своему взгляду остановиться на каждом из них по очереди.

— Я не знаю. Существо, заключенное в амфоре, — очень опасно, опасно как для тела, так и для души.

— Я полагаю, что это всего лишь вопрос мнения, — сказал лорд Томас.

— Уверяю вас, это нечто большее, — сказал Кормак. — Демонов почти невозможно убить без специально выкованного рунического оружия. Это бестелесные, беспокойные злые духи. Чтобы жить, они должны каждые несколько дней или недель овладевать телами новых жертв. Император Солареон связал их в амфоры. После его смерти его преемник Юстин Святой, возмущенный мыслью о том, что такие вещи хранятся в его дворце, приказал бросить кувшины в самую глубокую часть океана. Это был проклятый день, когда он появился в сетях того рыбака. Воры, которые взяли его, совершили очень серьезную ошибку.

— Неужели, сэр Кормак? — спросил лорд Томас. На его лице появилась холодная улыбка. Кормак решил покончить с этой шарадой немедленно.

— Один из воров упал со стены, когда выходил из музея. У него была сломана нога. Товарищи бросили его. Он попал в руки местного судьи, который не отличался мягкостью. Под пыткой он дал описание своих сообщников и имя человека, который нанял его.

— И что же, сэр Кормак? — сказал лорд Томас. Он казался скорее удивленным, чем испуганным.

— Я догнал воров на дороге, в Саладаре. Только один из них ускользнул от меня. Самое странное, что я вижу его сидящим за этим столом, — он ткнул пальцем в Уэсли.

— И я полагаю, вор утверждал, что я тот человек, который нанял его, — сказал лорд Томас.

— Да, сэр, — ответил Кормак.

— Он не лгал, — сказал дворянин.

— Я никогда так не думал, — сказал Кормак.

— Ну, это, конечно, прояснило ситуацию, — сказал Тарс. — Он кашлянул. На его губах запеклась кровь. Он вытер ее салфеткой. Жест был на удивление деликатным.

— Я удивлен, что вы так спокойно восприняли эту новость, — сказал Кормак. Он внимательно посмотрел на стол. Там был нож, предназначенный для разделки мяса. Это было не очень хорошее оружие, но все же лучше, чем ничего.

— Очевидно, это не новость, — сказал лорд Томас.

— Вам это не сойдет с рук, — сказал Кормак. — Если вы убьёте меня, мой орден пришлет ещё больше, чтобы отомстить за меня. Они всегда так делают.

— Пойдемте, сэр Кормак, — сказал Тарс. — Если бы кто-то здесь желал вам зла, мы могли бы просто оставить вас умирать в снегу. Я не стал бы тратить на вас свои травы, если бы хотел причинить вам вред.

Волшебник, в частности, казалось, хотел дать Кормаку понять, что он невиновен в каких-либо злых намерениях.

— Ты мой гость, — сказал лорд Томас. — Ты съел мою еду, взял мою соль. Здесь тебе не причинят вреда, если ты не попытаешься причинить вред нам. На это я даю слово, — говоря это, он многозначительно посмотрел на Уэсли.

— Тогда я запутался, — сказал Кормак. — Вы намерены вернуть амфору и выплатить компенсацию семьям погибших?

— Нет, сэр Кормак. Однако у меня есть предложение для вас. Мы можем обсудить это после ужина, пока мы будем смотреть на этот древний артефакт, который вы так долго искали.

— Ну, что ты думаешь? — спросил лорд Томас. Он выразительно указал на амфору. Она явно занимала почетное место в его огромной коллекции. Кормак огляделся. Ему вспомнился музей в Танааре. Там было все то же огромное множество полок со свитками, перегонными кубами и хрустальными кувшинами. В углу на подставке стояли доспехи с золотым тиснением рун, полное боевое снаряжение Центуриона Солари. В углу стоял скелет какого-то гигантского зверя, возможно, дракона. Кормак гадал, здесь ли его меч и остальное снаряжение. Место, безусловно, было достаточно безопасным. Лорд Томас трижды запер массивные металлические двери, которые были единственным входом.

Томас перевел взгляд с Кормака на свою последнюю добычу. Кормак заметил, что все остальные смотрят на него. Тарс внимательно наблюдал за ним, Уэсли — со злобой в глазах. Леди Кейти удалилась в свои покои, не участвуя в заговоре, или, возможно, они хотели, чтобы он так думал.

Он подошел поближе к предмету и внимательно осмотрел его.

Он был похож на простой металлический перегонный куб, сделанный из свинца. Он был исписан древними знаками и заткнут пробкой из настоящего серебра. Заглушка была запечатана металлом и запаяна. Сбоку было что-то написано. Кормак узнал одну из печатей на боку фляги и смог расшифровать надпись. Отчасти это было имя — Ражак. Он подозревал, что был далеко не единственным человеком в комнате, который мог это сделать.

— Это зло, — сказал он наконец. Глаза лорда Томаса лихорадочно блестели.

— Значит, ты думаешь, что это одна из связующих фляг короля Солареона. Как и я.

— Трудно быть уверенным, не проведя определенных тестов, — сказал Кормак. Лорд Томас взял фляжку и стал обращаться с ней будто с младенцем.

— На твоем месте я бы этого не делал, — сказал Кормак. — В этой штуке есть зараза, которая может просочиться наружу и повлиять на тебя.

Лорд Томас положил его обратно на мраморную столешницу и снова положил сверху хрустальный щит.

— Теперь вы понимаете, почему я так взволнован, не так ли? — он говорил так, словно это была самая разумная вещь в мире, и Кормак начал сомневаться в своем здравомыслии, в здравомыслии всех людей, присутствующих в этом огромном погребальном зале.

— Я не уверен, что волнение — это правильная эмоция, — сказал Кормак. — Страх, пожалуй, был бы более уместен.

— Пойдемте, сэр Кормак, — сказал лорд Томас. — Конечно, человек вашего ордена не боится. Я всегда слышал, что Стражи Рассвета пользуются особым покровительством Святого Солнца. Из всех нас вам меньше всего нужно беспокоиться о содержимом этой фляжки.

— В ней сидит демон, — сказал Кормак. — Демон особенно могущественного рода; тот, что был связан Солареоном более тысячи лет назад.

Лорд Томас посмотрел на него.

— В этой бутылке заключен Гуль, сэр Кормак. Я бы не назвал его демоном в том смысле, в каком большинство людей понимают это слово.

— Он бессмертен, враждебен людям и совершит величайшие злодеяния, если его освободят, — сказал Кормак. — Я бы сказал, что это соответствует пониманию большинства людей того, что такое демон.

— Но мы с вами знаем другое. Гули когда-то были такими же людьми, как мы, — сказал лорд Томас.

Кормак покачал головой.

— Они были слугами Древних, которые восстали против них, но они не были людьми.

— Тогда они были смертными и отняли у своих хозяев секрет бессмертия.

Кормаку показалось, что он начинает понимать причину волнения лорда Томаса и направление, в котором пойдет разговор.

— Мы не знаем этого наверняка, — сказал Кормак. — Мы знаем только то, что написал мудрец Кронас.

— Но Кронас сидел по правую руку от Солареона, а Солареон был величайшим волшебником, который когда-либо жил.

— Тем больше причин не шутить с его работой.

— Твой клинок может уничтожить Гуля, не так ли, сэр Кормак?

— Ты хочешь, чтобы я это сделал?

— В конечном счёте, да, — сказал лорд Томас.

— Но сначала ты должен задать вопросы чудовищу, — сказал Кормак. — Вопросы, касающиеся природы его бессмертия и того, как оно может быть достигнуто.

— Именно так, — сказал лорд Томас.

— Мы уже знаем, как Похитители Плоти достигли бессмертия, — сказал Кормак. — Они завладевают телами других живых существ и поглощают их жизненную силу. Это вампиры самого ужасного сорта.

— Да, но в Кодицилах к «Деянияю Солареона» Кронас пишет, что так было не всегда. Что Гуль искал ту же форму бессмертия, что и Древние, и что что-то пошло не так с этим процессом. Кронас сидел рядом со своим хозяином, пока Солареон расспрашивал связанных демонов.

— Значит, ты читал труды мудреца, которых никогда не читали мои учителя, — сказал Кормак.

— Ваш орден не имел монополии на древние знания, хранитель, — сказал лорд Томас. — В мире гораздо больше книг, чем существует даже в библиотеке Этеласа. Некоторые из них стоят у меня на полках.

— А некоторые из них полны ловушек, расставленных, чтобы заманить людей на верную гибель, — сказал Кормак.

— Ты говоришь, как истинный Искатель Ведьм, — сказал Тарс.

— У меня был опыт в таких делах, а у тебя? — спросил Кормак.

— Вот почему мы хотим, чтобы ты был с нами, — сказал лорд Томас. — С твоим знанием и клинком ошибок не будет. Мы сможем допросить демона в безопасности.

— Ты думаешь, Я помогу тебе научиться превращаться в Похитителей Плоти? Это безумие, — сказал Кормак. Он не мог держать свои истинные мысли, скрытые. Слова вырвались у него.

— Вы неправильно поняли наши намерения, сэр Кормак, — сказал Тарс. — Мы не ищем ничего подобного.

— Тарс говорит правду, — сказал лорд Томас. — Мы стремимся узнать, что знает демон, это правда, но мы также стремимся узнать, что пошло не так. Гуль должен обладать фантастическим количеством знаний. Это может поставить нас на путь к бессмертию. Мы можем узнать, где они ошиблись, избежать их ошибок, и, возможно, все люди смогут жить вечно.

В его голосе звучала непреодолимая вера. К своему удивлению, Кормак понял, что аристократ имел в виду каждое сказанное им слово. Он был совершенно искренен и, возможно, совершенно безумен.

— Не думаю, что это возможно, — сказал Кормак.

— Но ведь это сделали Гули, — сказал Томас. — И они прошли больше половины пути к этому. Подумайте о возможностях, сэр Кормак. Я имею в виду действительно думать о них. Подумайте, чего можно здесь добиться.

Все они пристально смотрели на него, и тут до него дошло, что любой отказ на его

часть может иметь фатальные последствия. Они не захотят, чтобы он свободно выступал против них, если он им откажет. В этот момент времени, несмотря на свою слабость, он был уверен, что сможет одолеть волшебника и древнего дворянина. Уэсли может оказаться еще большей проблемой. И что потом? Он будет болен и пойман в ловушку в особняке, совершив убийство. Кормак подумал, не стоит ли ему подыграть, по крайней мере, до тех пор, пока он не получит обратно свое оружие. Должно быть, какие-то сомнения отразились на его лице, потому что аристократ искоса взглянул на него.

— Я не думаю, что то, что вы хотите сделать, возможно, — сказал Кормак. Он знал, что они видели его сомнения раньше, и сомневался, что сможет убедить их в том, что внезапно передумал. Возможно, если бы он, казалось, был убежден,…

На лице лорда Томаса мелькнула ледяная улыбка.

— Возможно, вы и правы, сэр Кормак. Может, и так. Но что, если это не так? Это может быть канун величайшего открытия, когда-либо сделанного людьми. Если ты ошибаешься, все наши имена будут звучать в веках, даже твои, потому что ты будешь частью этого.

— Ты собираешься освободить демона, связанного Солареоном, — сказал Кормак. Даже если он собирался притвориться, что позволил им убедить себя, он собирался заставить их бороться за это. — Они были заключены в тюрьму не просто так.

— Даже Солареон допрашивал их, и он делал это тоже не просто так. У них много утраченных знаний. Много знаний, которыми люди никогда не обладали.

— И Солареон ничего не нашел, — сказал Кормак. Он старался говорить спокойно. — Он ничему не научился. Что заставляет вас думать, что вы можете добиться успеха, когда величайший волшебник в истории потерпел неудачу?

— Потому что, каким бы великим ни был Солареон, он не обладал всей мудростью. Мы научились многим новым вещам. У нас есть части головоломки, которых у него не было. Со временем мы могли бы превзойти даже Солареона. Или вы один из тех людей, которые думают, что наши предки были титанами, которых невозможно превзойти? Я могу заверить вас, они не были. Они были такими же людьми, как и мы. Даже Солареон. Я достаточно изучил их работы, чтобы знать.

— Разве ты не понимаешь, что если ты выпустишь это существо на волю, оно принесет миру ужасное зло?

— Если мы выпустим его бесконтрольно, это вполне может случиться. Но у нас есть средства заставить его. У нас есть твой меч, которого не было у Солареона. У нас есть средство покончить с его жизнью, оружие, которое неизбежно окажется смертельным для Гуля, если мы воспользуемся им. Он подчинится нам или умрет. И вот вам ответ, сэр Кормак. Если мы добьемся успеха, мы победим. Если мы потерпим неудачу, мы убьем его, и в мире станет одним свободным демоном меньше. Даже вы не можете возражать против этого.

— Мне нужно время подумать, — сказал Кормак.

— Обещайте мне, что подумаете о том, о чем я просил, — сказал лорд Томас, протягивая руку и сжимая руку Кормака. Его хватка оказалась на удивление сильной. Его глаза сверкнули. Кормак понял, что в его поведении было нечто большее, чем просто возбуждение. Ему было страшно. Учитывая то, что он задумал, это было вполне естественно. — Но мы задержали вас слишком долго. Уже поздно, и вы должны отдохнуть и восстановить свои силы. Она тебе скоро понадобится.

«Так или иначе, он прав», подумал Кормак.

Услышав странный стук, Кормак поднялся, схватил кочергу и подошел к двери. Он отодвинул засов на двери и не очень удивился, увидев там леди Кейти. В руке она держала ночник.

— Можно мне войти? — спросила она. Ее волосы были распущены. На ее лице были следы косметики. Зрачки ее глаз казались очень большими и отражали свет, который она держала.

— Это ваш дом.

Она приняла это как согласие и прошла мимо него, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать запах ее духов. Ткань ее длинного платья касалась его, когда она шла. Она подошла к огню и встала рядом.

— Так они попросили вас помочь им? — сказала она.

— Леди?

Она обернулась и посмотрела на него через плечо.

— Они попросили вас помочь им с древней тюрьмой, которую они нашли. Той, в которой сидит демон.

Кормак молча смотрел на нее, не понимая, к чему она клонит. Она заговорила, чтобы заполнить тишину, как он и ожидал.

— Мне любопытно. Вы поможете им? Вы испытываете искушение?

— Откуда вы знаете, что ищет ваш муж?

— Потому что он мой муж. Я знаю, о чем он думает. Я знаю его навязчивые идеи. Я знаю книги стихов, которые он читает. Я знаю, о чем он мечтает. Он был не из тех людей, которые ищут славы на поле боя, но это олицетворяет славу другого рода.

— Вы думаете, он хочет славы?

— Я думаю, ему снится сон, который в прошлом снился другим, но никогда не приносил хорошего результата.

— Вы не одобряете?

— Сначала я подумала, что это фантазия, как и многие другие. В прошлом у него появлялись навязчивые идеи, сэр Кормак. Алхимия, древние книги и предания. Теперь я вижу, что все эти навязчивые идеи привели его к этому. Я никогда не ожидал, что это куда-нибудь приведет. Но потом его агенты обнаружили фляжку и волшебника, и он, похоже, решил продолжить свой план.

— И вы считаете, что я должен ему помочь?

— Я думаю, он продолжит, поможете вы ему или нет.

— Я чувствую, что вы не одобряете этого.

— Это безумие, сэр Кормак. Неужели вы не видите этого? Остальные — нет. Они все захвачены этим. Лорд Томас может быть очень убедительным человеком. Мы находимся в мире, где он командует всем и далеко от любого другого места. У этого места есть своя обманчивая реальность. Оно поглощает тебя, пожирает весь здравый смысл, если ты остаешься достаточно долго.

— За исключением, очевидно, вашего случая.

Она грустно улыбнулась.

— Вы мне не верите?

— Я удивляюсь, почему вы решили доверить мне свои сомнения так скоро после того, как этот вопрос был обсужден с вашим мужем. Это кажется немного удобным.

— Вы очень подозрительный человек.

— Это помогло мне остаться в живых.

— Я уверена, что это так, учитывая ту жизнь, которую вы ведете.

— Мне не позволят уйти отсюда живым, если я не помогу вашему мужу. Если я скажу вам, что не собираюсь помогать ему, это, несомненно, сократит мою жизнь.

— Вы думаете, я доложу о ваших словах моему мужу? Это то, что вы думаете? — в ее голосе слышался гнев. Она придвинулась ближе, заглянула ему в глаза. Их тела почти соприкасались.

— А вы не будете этого делать?

Она сглотнула, но лицо ее оставалось спокойным. Ее губы были слегка приоткрыты. Откинув голову назад, он не мог не заметить, как ее волосы рассыпались по спине.

— Я сомневаюсь, что это что-либо бы изменило. Мой муж дал слово не причинять вам вреда, и я уверена, что он сдержит его.

— Говорить мне что-то другое было бы глупо.

— Вы не знаете Томаса так, как я. Он человек, который держит свое слово. Даже если это не так, он боится мести вашего ордена. Человек, который планирует жить вечно, был бы глупцом, если бы искал враждебности организации, обладающей волей и властью прекратить свое бесконечное существование.

— Люди редко бывают так логичны, когда боятся.

— Это мой муж.

— Вы хотите сказать, что если я скажу ему, что не буду помогать, он меня отпустит?

— Я сказала, что он не убьет вас. Я подозреваю, что он будет держать вас здесь, пока не достигнет своей цели. Я также думаю, что он позаимствует ваш меч и амулеты. Мой муж — человек по-своему смелый и богатый, и он привык добиваться своего.

В том, как она это сказала, было что-то такое, что заставило его понять, что она очень обижена на своего мужа. Он подозревал, что она, вероятно, говорит ему правду, как она это видит.

— Вы знаете это и думаете, что я должен попытаться остановить его?

— Я читала о Солареоне и его войне с Гулями. Эта фляга была запечатана не просто так. Вы это знаете, и я это знаю. Томас тоже это знает. Он просто предпочитает не обращать на это внимания, потому что считает себя невосприимчивым к последствиям, с которыми должны столкнуться нормальные смертные. А почему бы и нет? Всю свою жизнь он был таким.

— Давайте для начала предположим, что я вам верю. Как я могу остановить твоего мужа, когда я слаб, а у него в распоряжении полный замок вооруженных людей и колдун? Я подозреваю, что у вашего мужа тоже есть кое-какие навыки в этой области.

— Тарс стар и слаб, и ему недолго осталось жить в этом мире.

— Тем больше у него причин искать тайны бессмертия. Он отчаянно нуждается в них. Он хочет получить то, что может дать ему эта амфора.

— Хотеть чего-то и иметь силу, чтобы завладеть чем-то, это разные вещи, — сказала она. Она позволила платью соскользнуть с плеча. Она была обнажена и очень красива. Она придвинулась ближе. Ее груди прижались к его груди. Она приложила палец к его губам. Он потянулся вперед, схватил ее пышные волосы кулаком и скрутил. Она встала на цыпочки, и из ее приоткрытых губ вырвался слабый стон. Она просто понимающе посмотрела ему в глаза.

Он бросил ее на кровать и навалился на нее всем своим весом. Она охотно приняла его.

— Почему ты ненавидишь своего мужа? — спросил Кормак, когда они лежали голые на кровати. Она лениво улыбнулась ему.

— Так вот в чем, по-твоему, дело?

— Разве не так?

Она отвела взгляд. Огонь уже погас.

— Отчасти, я полагаю. Мой муж купил меня у моего брата в обмен на то, что мой брат стал его посредником. Я была просто еще одной вещью, которую он взял в коллекцию, а потом потерял к ней интерес. Теперь я здесь, в этом уединенном месте, где меня никто не знает и не уважает, с человеком, чье равнодушие хуже неприязни. Я здесь пленница, сэр Кормак, почти так же, как и ты.

— Значит, ты признаёшь, что я пленник.

— С тобой будут обращаться со всей учтивостью, но тебе не позволят уйти, пока ты не сделаешь то, что требует мой муж.

— Ты сказала, что он боится враждебности моего ордена.

— Мы находимся далеко от горы Этелас, и ваш орден не будет вести расследование, пока ты не умрёшь или не будешь возвращаться слишком долго. Разве это не так?

Кормак кивнул.

— У тебя нет оружия, и твоя лошадь окажется хромой. Будут приведены причины, чтобы отложить твой отъезд. Если ты не будешь настаивать, ты не будете физически ограничен.

— А если я окажу твоему мужу помощь, о которой он просит?

— У тебя есть искушение? — в ее голосе звучало беспокойство.

— Твой муж — богатый человек. Он мог бы хорошо вознаградить меня за свою помощь. Клянусь солнцем, он может сделать меня бессмертным.

— Ты же не думаешь, что это действительно возможно?

— Всё может быть.

— И ты поможешь моему мужу освободить демона, чтобы получить его знания? — она сердито посмотрела на него. И снова она казалась искренней.

— Мне нужно кое-что обдумать.

Она повернулась к нему лицом. Длина ее обнаженного тела прижималась к его.

— Ты очень осторожный человек. Ты все еще не доверяешь мне, не так ли?

Кормак пожал плечами.

— Я никому не доверяю.

— Кажется, даже себе самому.

Дверь распахнулась. Там был лорд Томас. Рядом с ним был Уэсли и несколько вооруженных мужчин. Они выглядели готовыми пустить в ход оружие при малейшей провокации. Голый и безоружный, Кормак не представлял себе своих шансов против них.

— Я пришел узнать ваше решение, — сказал лорд Томас. Он перевел взгляд с Кормака на жену. — Я слышал… твой разговор с моей женой.

Кормак ничего не ответил. Сказать было нечего. Он мог сказать, что за холодным фасадом лорд Томас пылал от ярости. Он взглянул на Уэсли и его людей, которые старательно сохраняли невозмутимое выражение лиц, чтобы не признаться, что заметили его унижение.

— Отведите сэра Кормака в темницу, — сказал он. Он шагнул вперед и грубо схватил Кейти за руку.

— Мы с тобой поговорим, жена, — сказал он.

Стражники окружили Кормака, держа оружие наготове. Он ничего не мог сделать, кроме как броситься на их клинки, но сомневался, что это принесет кому-нибудь много пользы.

Уэсли бросил ему одежду. Теперь, когда лорд Томас больше не смотрел на него, на его лице появилась ухмылка.

— Я думаю, лорд Томас решил, что больше не нуждается в твоих услугах.

В камере было холодно и сыро, а прутья крепкие. Кормак испытал их, и они сопротивлялись его силе. Он проклинал собственную глупость и слабость, вызванную болезнью. Где-то в особняке заговор маньяков собирался выпустить на волю демона, и он сомневался, что кто-то из них имел хоть какое-то представление о том, что это значит. Кормак не был уверен, что даже он. Никто не сталкивался с гулем сотни лет с тех пор, как страж Малос выследил последнего из них. Он оставил за собой след смерти и хаоса длиной в сотни лиг, пока его не обнаружили.

Он снова схватился за прутья и потряс их, но они не поддавались.

— Это тебе не поможет, — сказал один из стражников. — Человек не может согнуть железо такой толщины. Поверь мне.

Это был Маркус, стражник, который присутствовал, когда Тарс впервые лечил Кормака. За столом сидели еще трое мужчин и играли в карты.

— Твой хозяин собирается выпустить демона, — сказал Кормак.

— Он сказал мне, что ты страдаешь галлюцинациями, — сказал стражник, — и тебе нужно держать себя в руках, пока ты не поправишься. Я вижу, что он не ошибся.

Кормак внимательно посмотрел на мужчину. На поясе у него висели ключи. Если бы ему удалось заманить его достаточно близко, он мог бы вырубить этого человека, получить ключи и освободиться. И тогда ему придется одолеть только троих вооруженных людей, мрачно подумал он. После этого он найдет лорда Томаса, и что тогда, спрашивал он себя? Ритуал будет охраняться. Лорд Томас явно все продумал. И все же он будет беспокоиться об этом, когда освободится. Он подумывал о том, чтобы притвориться больным, но сомневался, что это позволит добраться до тюремщика.

Это были люди осторожные и сильные. Он не сможет пробиться отсюда с боем.

Послышался стук в дверь на верхней площадке лестницы, ведущей вниз, в камеры. Тюремщик подошел и выглянул в щель. Он что-то сказал, кивнул и открыл дверь. Кормак поднял глаза и увидел волшебника Тарса. Старик, прихрамывая, спустился по лестнице, подошел к столу, за которым сидели стражники, и налил себе вина. Никто из них не возражал. Казалось, он с трудом нащупал пробку на кувшине. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, затем он подошел к двери камеры и посмотрел на Кормака.

— Ты мог бы справиться с этим лучше, — сказал Тарс. Его голос был очень тихим.

— Ты пришел позлорадствовать? — спросил Кормак.

— Нет, — сказал он.

— Разве ты не должен помочь лорду Томасу освободить Гуля?

— Мне следовало бы, но это не так. Я сказал ему, что слишком болен.

— Зачем ты пришёл сюда? — спросил Кормак.

— Я пришёл, чтобы помочь тебе, — сказал Тарс. — Одно дело говорить об освобождении Гуля, когда это была всего лишь теоретическая возможность. Но это совсем другое дело с тех пор, как я подержал в руках амфору. Я чувствую зло в этой штуке. Я не хочу участвовать в его освобождении.

— Даже если это поможет тебе предотвратить смерть? — спросил Кормак.

— Я сомневаюсь, что он может сделать это сейчас. У меня не осталось достаточно времени, чтобы узнать его секреты, а если бы и было, я не уверен, что стал бы искать бессмертие такой ценой.

— Но когда-то ты думал иначе.

— Как я уже сказал, теоретическое созерцание чего-то отличается от практического применения. А я стар и я устал и буду покоиться в своей могиле, — он снова закашлялся, и кровь хлынула еще сильнее. — Я не нахожу жизнь настолько приятной для себя, чтобы с нетерпением ждать ее продолжения.

— Как ты можешь мне помочь? — спросил Кормак.

Тарс взглянул на тюремщиков. Они лежали, склонившись над столом, с опущенными головами, очень сонные. Тарс подошел к главному тюремщику и взял ключи.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Страж.

— Я человек не хуже и не лучше тебя, сэр Кормак. Я не хочу видеть этого демона на свободе, и я верю, что мы могли бы остановить это.

— Я все еще не совсем уверен, что могу тебе доверять.

Волшебник отпер камеру.

— Ну что ж, когда ты примешь решение, возможно, ты последуешь за мной в склеп лорда Томаса. Я подозреваю, что окажусь немного менее впечатляющим с клинком, чем ты, но я сделаю все, что смогу.

Кормак толкнул дверь камеры. Дверь распахнулась. Он осторожно шагнул внутрь. Тарс уже повернулся к нему спиной и, прихрамывая, направился к лестнице. Казалось, ему было все равно, что Кормак в состоянии сбить его с ног. Кормак подошел к тюремщикам. Они все еще дышали. Он взял один из их клинков и тяжелые кожаные куртки. Им не повредит маскировка, когда они будут передвигаться по особняку.

— Они не мертвы, — сказал Тарс. — Это был просто снотворный порошок, добавленный в их вино. Мы с Маркусом играли в шахматы. Он мне даже нравится.

— Любое предательство, волшебник, и я убью тебя.

— Тогда как же ты найдешь дорогу в святилище? Спросишь у охранников?

— У тебя на все есть ответ, не так ли?

— Я нахожу, что одна из немногих хороших вещей в старости это то, что она дает мне достаточно опыта, чтобы охватить большинство ситуаций.

— Не нужно говорить об этом так самодовольно.

— Я получаю удовольствие там, где могу его найти.

— Это еще одна мудрость, которая пришла тебе в голову в твоей дряхлости?

— Ты тоже когда-нибудь состаришься, Страж, если тебе повезет. Надеюсь, тогда ты встретишь другую душу, такую же несчастную, как и ты.

— Ну, ты ведь дал мне кое-какие ответы, не так ли?

— Рад быть полезным.

Тарс заковылял вверх по лестнице, Кормак последовал за ним в огромное старинное поместье. Было темно и холодно, завывал ветер.

Они двинулись через двор, и Кормак впервые по-настоящему хорошо рассмотрел внешнюю часть поместья. Это был огромный старинный дворец, раскинувшийся на вершине холма. Большая его часть имела полуразрушенный вид, была покрыта зимним плющом и другими ползучими растениями. Во дворе был фонтан, в котором не было воды. Центральная статуя изображала русалку с драконьими шипами на спине. Странно было видеть её так далеко от моря.

— Они в склепах под особняком, — сказал Тарс. — Лорд Томас собирается провести ритуал.

— Почему тебя там нет? Неужели они ничего не заподозрят?

— Я сказал им, что слишком болен, чтобы участвовать. Нетрудно было заставить их поверить в это.

Подозрение снова кольнуло Кормака. Он подумал, не заманивают ли его в какую-нибудь сложную ловушку. Он не представлял себе, как это сработает, когда лорду Томасу было бы достаточно просто связать его и отвести в катакомбы. Но это не означало, что это невозможно. Он знал Древних, которые любили играть в странные игры с сознанием своих жертв. Возможно, и эти люди были такими же.

Тарс выбрал арку в стене одного из рухнувших зданий. На каменной кладке притолоки были вырезаны странные знаки. Они не походили ни на один знак древности, о которых знал Кормак.

Старик на мгновение замолчал. Он весь дрожал.

— По крайней мере, мы укрылись от ветра, — сказал он. — В эти дни меня пробирает до костей.

— Скоро это будет наименьшей из твоих забот, — сказал Кормак. Тарс кивнул и пошарил в нише в стене. Он достал факел и смазал его какой-то серной пастой. Произнеся слово силы, он зажег ее. Адская вонь наполнила воздух.

— Я вижу, ты все еще можешь колдовать, — сказал Кормак.

— Смесь магии и алхимии. Трюк, на самом деле. Все самые мощные заклинания сейчас мне не по силам, иначе я не нуждался бы в твоей помощи.

Тарс поднял руку и склонил голову набок, прислушиваясь. Кормак ничего не слышал и готов был поставить золотой солар на медный фартинг, что слух у него лучше, чем у волшебников.

— Они уже начали, — сказал Тарс.

— Я ничего не слышу.

— Есть и другие чувства, кроме тех пяти, на которые полагается большинство людей. Я чувствую потоки силы в этом месте. Кто-то проводит ритуал.

— Почему именно сегодня? — спросил Кормак.

Тарс пожал плечами.

— Луна почти полная. Взгляд Леди всегда благосклонен к магии. Это благоприятное время для ритуалов. И теперь у них есть твой клинок, с помощью которого они могут заставить демона.

— Есть и другая причина, не так ли?

— Я думаю, лорд Томас нервничал из-за всех этих разговоров. Он нуждался в твоем клинке для успокоения и в сосуде для Гуля. События сегодняшнего вечера сговорились вынудить его принять решение.

— Сосуде?

— Нелегко общаться с бестелесными. Лучше уж вложить его в смертную форму. Легче убить его своим клинком, если дела пойдут плохо. Они не хотели использовать тебя, потому что боялись твоего ордена и потому что ты мог бы сопротивляться обладанию.

— Кого они собираются использовать?

— Леди Кейти.

— Что?

— Это было не так, как они планировали изначально, они собирались использовать слугу. Но лорд Томас был очень уязвлен ее неверностью.

Из-за этого аристократ казался почти человеком. Кормак не знал, стало ли ему от этого лучше или хуже.

— Что с ней будет?

— Демон поглотит ее душу и завладеет ее физической оболочкой. Он будет носить ее тело. На самом деле это неплохой план. Она слабее их, и даже если демон быстро овладеет телом, он не должен будет представлять слишком большой физической угрозы.

— Мы должны спасти ее.

— Юношеское рыцарство — ужасная вещь, — сказал Тарс. — Оно делает мужчин глупыми.

— Ты же не хочешь сказать, что мы должны позволить ей умереть?

— Если демон воплощен, мы можем убить его.

— Неужели нет другого выхода?

— Мы можем остановить ритуал, пока он не зашел слишком далеко, хотя, возможно, уже слишком поздно.

— Что-нибудь еще?

— Если ты сумеешь занять их, я, возможно, смогу заставить Гуля вернуться в амфору, изменив заклинание. Но это не точно.

— Я воспользуюсь любым шансом.

— Очень хорошо, но если случится худшее и демон станет материальным, не колеблясь, срази его своим мечом.

— Во-первых, мне нужно, чтобы он был в моих руках.

— Вот именно, — сказал Тарс. — И все же я полностью доверяю тебе.

Кормак не был уверен, что полностью уверен в себе. Он все еще приходил в себя после пережитой метели. Он не был на пике своей боевой мощи. Он надеялся, что между ними и убежищем нет никакой охраны.

Они двинулись дальше по коридору. Кормак чувствовал над собой гнетущую тяжесть старых зданий. Он понял, что этот древний проход уходит далеко под землю. Каменная кладка, поддерживавшая потолок, выглядела прочной, но не современной. Каменные плиты под их ногами были стерты бесчисленными шагами.

— Что это было за место?

— Я подозреваю, что это была часовня Древних Богов, — сказал Тарс. — Конечно, на алтаре внизу есть их знаки.

— Это не очень хороший знак, — сказал Koрмак.

— Не все те, кому поклонялись до пришествия Святого Солнца, были злыми.

— Мне кажется, это самое подходящее место для ритуала освобождения Гуля, — сказал Кормак. Он начал чувствовать напряжение. Он чувствовал присутствие в воздухе кружащихся потоков магической энергии. Он понял, что Тарс, должно быть, гораздо более чувствителен к этим вещам, чем он.

Старый волшебник помолчал. Он хрипел, и его дыхание вырывалось облачками. Становилось все холоднее. Кормак гадал, был ли это просто холод подземелья или это был какой-то побочный продукт ритуала.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Нет, — ответил волшебник. — Я уже очень давно не в порядке, но теперь могу идти дальше, — Кормак понял, насколько отчаянным было это предприятие. Только он и этот старый больной человек пытались помешать освобождению древнего зла, которое связал самый могущественный колдун, когда-либо живший на свете.

Откуда-то снизу доносилось пение. Ему показалось, что он узнал эти приглушенные голоса. Они принадлежали Томасу и Уэсли.

— Почему бы просто не откупорить колбу? — спросил Кормак.

— На ней есть печати, которые должны быть сняты, и заклинания, которые должны быть на месте, чтобы контролировать Гуля, когда он появится, или, по крайней мере, ограничить его свободу действий. Они должны связать его пентаграммой, если хотят заставить его выполнять их приказы. Они справедливо боятся того, что может произойти, если он вырвется на свободу.

— А ты не боишься?

— Я в ужасе. Очень хорошо говорить себе, что тебе все равно, жить или умереть, но я нахожу, что, когда дело доходит до этого, я предпочитаю продолжать жить.

— Большинство людей такие.

— Но ты — нет?

— Я давно научился контролировать свой страх.

— Знаменитая дисциплина Ордена Рассвета. Увы, теперь мне уже поздно учиться.

— Ты неплохо справляешься. Подожди здесь, я подойду поближе и узнаю, что происходит, — Тарс с благодарностью присел на ступеньку. Кормак надеялся, что Томас и его спутники не услышат кашля старика.

Он спустился по лестнице так легко, как только мог. По мере того, как он приближался, пение становилось все громче. Он обнаружил, что стоит в тени арки и смотрит в большой свод. Вдоль стен стояли различные статуи богов с головами животных. В центре находился алтарь, достаточно большой для человеческого жертвоприношения.

На нем сидела леди Кейти, скованная цепями из древнего черного железа. Вокруг алтаря был выложен пентакль с солью. В центре стояла древняя амфора. Лорд Томас читал по старинному свитку, произнося слова на древнем языке, от которых у Кормака мурашки побежали по коже. На нем были Старые Знаки, известные Кормаку так же, как он был известен себе сам.

Рядом стоял Уэсли. В руках у него был клинок Кормака. Меч был обнажен. Неуважение наполнило Кормака гневом. Такое оружие никогда не должно было быть обнажено, если только вы не намеревались убить. Это было одно из самых древних и сильных учений его ордена.

Этот человек не имел права держать оружие. Он не подвергался священному очищению и не совершал никаких обрядов посвящения. Он не был выбран и признан достойным носить клинок другим Стражем. Это было своего рода святотатство, и Кормак, несмотря на весь свой приобретенный цинизм, обнаружил, что все еще достаточно верит в то, что делает, чтобы чувствовать себя оскорбленным.

Не то чтобы это принесло ему много пользы, пока Уэсли держит клинок. Кованая гномами сталь была намного острее и прочнее любого обычного металла, к тому же легче, и на лезвии были вырезаны руны, помогающие ему наносить верный удар. Они бы работали для всякого, кто держит меч. Кормак не мог не заметить, что руны на обнаженном клинке светятся. На них действовали вихревые потоки магии из ритуала.

Уэсли подошел к тому месту, где лежала Кейти. Она подняла на него широко раскрытые от ужаса глаза. Она слишком хорошо понимала, какой должна быть ее судьба. Вполне возможно, что муж объяснил ей это в своей спокойной, безумной манере. Уэсли поставил колбу на алтарь рядом с ней. Теперь он, казалось, мерцал. Возможно, это была игра света факелов, но Кормак в этом сомневался. Похоже, заклинания оказывали какое-то воздействие на древнюю связь. А может, это было что-то другое. Кормак не знал. Он не был колдуном. Его учили защищать себя от злой магии, когда это было возможно.

Рыцарь держал клинок Кормака наготове. Только тогда Кормак понял, что было задумано, и что он опоздал, чтобы помешать освобождению Гуля. Он все равно бросился вперед, чтобы сделать попытку.

Рыцарь взял выкованный гномами клинок и опустил его острие на печать колбы, разорвав ее. Томас улыбнулся, когда оттуда появилась мерцающая, призрачная эктоплазматическая форма.

Кормак понял, что теперь уже не удастся загнать Гуля обратно в кувшин. Печать была сломана. Они намеревались связать демона или убить его своим клинком.

Кормак перепрыгнул через солевые линии пентакля, стараясь не потревожить физический контур, зная, что скорее всего потревожит магический. Он приземлился рядом с алтарем. Уэсли увидел его и шагнул навстречу. Его удар был молниеносным. Кормак поднял клинок, чтобы парировать удар. Выкованный гномами меч зазубрил лезвие. Уэсли продолжал атаковать, и Кормак оказался в обороне. Уэсли был превосходным фехтовальщиком и находился на пике физической формы. Кормак все еще был ослаблен испытанием в метель и последовавшей лихорадкой. Уэсли набросился на него с кошачьей быстротой. Их быстрые шаги потревожили соль, превратив прямые линии в разбросанную хаотичность.

Кормак парировал снова и снова, слишком медленно, чтобы найти брешь в защите противника.

— Нет, идиоты! Вы все испортили! — закричал лорд Томас. Через плечо Уэсли Кормак увидел, что эктоплазматическая форма начала принимать примерно гуманоидные очертания.

Уэсли ухмыльнулся. Белые зубы обнажились, как у черепа. Его глаза были темными и закрытыми, и в них не было жалости.

— Я слышал, что Стражи были лучшими фехтовальщиками, чем ты. Похоже, ты переоцениваешь себя.

Кормак глубоко вздохнул и попытался обрести ритуальное спокойствие. Его движения стали более плавными; он попятился, и на мгновение они с рыцарем обменялись ударами, мечи мелькали между ними слишком быстро, чтобы за ними мог уследить нетренированный глаз. С каждым ударом клинок Кормака становился все более вмятым и зазубренным, и он боялся, что это только вопрос времени, когда он сломается, оставив ему только осколок в рукояти. Он начал понимать, какое преимущество давал ему выкованный гномами клинок в его собственных поединках.

Позади Уэсли Гуль начал приближаться к лорду Томасу. Аристократ поднял руки в предостерегающем жесте. Размытая гуманоидная фигура опустилась на него, кружась, как туман, и они соприкоснулись. Лорд Томас закричал со смесью ужаса и ярости. Гуль отпрянул, отскочив от Старых Знаков, которые носил Томас. Кормак понял, что здесь кроется еще одна страшная опасность. Без своих амулетов он был бы уязвим для обладания самим Гулем, если бы тот пришел за ним. Он начал отходить от алтаря. Отступив из страха перед дракой, Уэсли ухмыльнулся и приблизился. Его атаки становились все сильнее по мере того, как росла его уверенность. Кормак отвечал немного медленнее, как будто слабел. Имитировать это было нетрудно, так как это было правдой.

Теперь Гуль вихрем подлетел к алтарю и навис над леди Кейти. Она посмотрела на него широко открытыми, полными страха глазами. Ее рот был плотно сжат, как будто она изо всех сил пыталась сдержать крики. Гуль начал спускаться на нее и остановился. Без сомнения, он почувствовал, что она прикована цепью, и это поставило бы его в невыгодное положение, если бы он завладел ее телом. Он явно решил не делать этой попытки и двинулся прочь, струясь и извиваясь в воздухе, как невещественная призрачная змея.

Кормак резко склонил голову набок, когда клинок Уэсли рассек ему щеку, из которой потекла кровь. Это было больно. Он понял, что эта потеря концентрации едва не стоила ему жизни. Тем не менее, было трудно уделить драке все свое внимание, когда приближалась еще более серьезная опасность. Он шагнул ближе к рыцарю, и они оказались лицом к лицу. В их теперешнем состоянии рыцарь был сильнее. Кормаку было все равно. Увидев насмешку на лице Уэсли, он резко наклонил свою голову вперед, ударив мужчину головой в нос. Что-то треснуло, потекла кровь. Кормак ударил мечом, но не вовремя. Уэсли получил свое собственное оружие на пути, но был сбит с равновесия и упал назад, спотыкаясь. Выкованный гномами клинок выпал из его руки и покатился по полу, еще больше потревожив соляные линии.

Гуль закружился еще ближе. Уэсли этого не увидел, в отличии от Кормака. Он нырнул за своим клинком, протянул руку, чтобы схватить его, а затем перекатился на ноги. Он сразу почувствовал себя лучше, увереннее, хозяином положения. Меч снова был в его руке. Он чувствовал себя целым.

Гуль обрушился на Уэсли. Глаза рыцаря расширились, и он закричал. Его очертания вспыхнули, и на мгновение показалось, что он загорелся. Затем свечение сконцентрировалось в его глазах, и Кормак увидел, что из них смотрит что-то чужое и злое. Странный булькающий смех вырвался из уст одержимого.

— Свободен! Ражак свободен! Наконец-то! — он произнес эти слова на языке Древних.

Кормак шагнул вперед, полный решимости пронзить демона мечом. Сияние в его глазах уже угасало, и теперь он выглядел совершенно по-человечески. Его глаза расширились, когда он увидел, что в руках Кормака, и осознал смертельный потенциал этого. Он понял, что его руки пусты, и повернулся, чтобы бежать.

Кормак почувствовал, что его конечности начинают замедляться. Внезапно его начало лихорадить. Нет, он думал, что сейчас не время для повторения его болезни. Потом он понял, что это не так. Лорд Томас произносил заклинание, и это сказывалось на Кормаке.

Взгляд Кормака метнулся к Гулю. Тарс пытался преградить Уэсли путь к отступлению, но одержимый рыцарь просто ударил его кулаком в перчатке по лицу. Голова старого волшебника откинулась назад, и он упал. Кормак почувствовал, как его захлестнула волна головокружения, и понял, что лорд Томас каким-то образом увеличил силу своего заклинания. Кормак повернулся к нему, едва держась на ногах. Аристократ продолжал петь. Кормак с трудом удержался на ногах.

Собрав всю свою силу воли, он направился к Томасу, чувствуя такое головокружение, что засомневался в том, что он сможет что-то сделать. Все, что он делал, это приближался на расстояние удара. Больше он ничего не мог придумать.

Ноги словно налились свинцом. Содержимое желудка грозило вылиться из горла. Казалось, вся комната повернулась вокруг своей оси. Лорд Томас торжествующе улыбнулся. За его спиной из-за алтаря поднялась леди Кейти. Она подняла тяжелые цепи, сжала их в руках и со всей силы ударила мужа по затылку. Томас упал как подкошенный. Кормак бросился вперед с клинком и пронзил его грудь. Томас повернулся и посмотрел на него с удивлением и шоком в глазах.

— Это было не очень честно, — сказал он. — Я ожидал от тебя большего, Страж.

Кормак вытащил свой клинок, затем повернулся и попытался пошатнуться вслед за убегающим Уэсли, проходя мимо обмякшего тела Тарса на лестнице. Он тяжело дышал, когда добрался до вершины. Он увидел, что главные ворота были открыты, и от них вели следы лошади. Уэсли или то, что овладело им, скрылось в ночи. Кормаку нужно было найти своего коня и преследовать его.

Он заметил, что к нему бегут вооруженные люди. Некоторые из них держали мечи, некоторые — арбалеты. Некоторые из них уже двигались, чтобы закрыть ворота. Остальные окружили его.

— Вы должны отпустить меня, — сказал Кормак. — Демон свободен.

— Ты отправишься в камеру, — сказал стражник. — Пока мы не докопаемся до сути.

Кормак хотел было прыгнуть на них, но они были слишком хорошо вооружены. Достаточно одного арбалетного болта, и некому будет выследить демона.

— Вы совершаете ошибку, — сказал Кормак.

— Это мы еще посмотрим, — сказал стражник.

Леди Кейти вошла в камеру в сопровождении вооруженных мужчин. Она оглядела Кормака с ног до головы и сказала:

— Я должна извиниться за недоразумение, сэр Страж. Я уже объяснила, что случилось со стражниками. Теперь они знают, что сэр Уэсли сошел с ума и убил лорда Томаса. Они знают, что он украл сокровища нашего хозяина.

Кормак пожал плечами. Он знал, что она говорит ему это, поэтому не стал опровергать ее рассказ. Он был рад, что она на его стороне, но ей потребовалось время, чтобы все уладить, и теперь у Гуля был целый день впереди. Кормаку потребуется некоторое время, чтобы догнать его, и к тому времени он, возможно, найдет новую жертву, что значительно усложнит охоту.

— Где волшебник Тарс? — Спросил Кормак.

— Он в плохом состоянии, — сказала Кейти. — Он был очень болен и сильно ударился головой, когда сэр Уэсли ударил его. Сомневаюсь, что ему долго осталось жить. Это был очень слабый старик.

— Передайте ему мои наилучшие пожелания, — сказал Кормак. — Мне нужен мой конь, мой меч и мои Старые Знаки.

— Вы идете за сэром Уэсли? — спросила леди Катя.

— У меня нет выбора, — сказал Кормак так тихо, что только она могла его услышать. — Гуль свободен, и кто-то должен его остановить.

— Это обязательно должны быть вы? — спросила она. — Теперь я здесь хозяйка и могу найти для вас место в своей свите.

— Вы уже знаете ответ на этот вопрос, — сказал Кормак. — В любом случае, вы уже получили то, что хотела.

— Что же?

— Отомстить своему мужу. Его поместье для себя.

— Нахожу, что могу невзлюбить вас, сэр Кормак.

— Многие так и делают, — сказал он.

Снегопад прекратился. Следы вели на восток, к Горам Тьмы. Кормак поправил ножны, поплотнее запахнул плащ и погнал коня вперед. Позади него, на зубчатой стене, окружавшей поместье, леди Кейти помахала рукой.

Кормак не помахал в ответ. Он направил коня вперед, к далеким вершинам.