Съедена тираном, которого вырастила (Новелла) - 2 Глава
Граф Рэйд, ее отец, с неодобрением посмотрел на мальчика. Даже без него Роне была для него бельмом на глазу. Для графа девушка не представляла никакой значимости и была не более той, из-за кого распространялись неприятные слухи, порочащие репутацию его дома.
«Избавься от него, как только тебе надоест этот мальчишка. Как ты посмела привести в мой дом грязного простолюдина…»
«Похоже, ты любишь вещи, напоминающие о тебе самой же».
Ее мачеха, графиня, являющаяся магом, не думала ни о чем другом, кроме того, какую бы выгоду получить от дома Рэйдов. Как и сам граф, она ненавидела и презирала Роне больше, чем кто-либо другой.
«Проклятая девчонка».
Эта история началась в пятый день рождения Роне. Когда божественная магия не подействовала на нее, священник бросил в нее крест, объявив, что от этого ребенка отказалась сами Боги. С того дня те, кого она называла своими родителями, смотрели на нее с ненавистью и отвращением.
«Эй, повсюду проникает пыль». Ее мачеха, Леди Рэйд, позвала рыцаря и подбородком указала в сторону Роне.
«Запри их в ее комнате, чтобы они могли хотя бы там стряхнуть пыль со своей одежды». Женщина, громко кашлянув, отвела взгляд от Роне. По ее глазам было видно, какой ничтожной она считала девушку.
« Да, миледи!» Рыцарь резко схватил Роне за руку, не выказывая никакого к ней уважения.
«.…!» Роне открыла от изумления рот. Она попыталась возразить, поскольку тот причинял ей боль, но рыцарь потащил ее по коридору,словно преступницу.
«Ах!» Роне от изумления отпустила руку мальчика и тут же посмотрела на него. Она увидела, что этот ребенок смотрит на рыцаря еще более свирепым взглядом, нежели тогда, когда его заперли в повозке рабов.
Его взор устремился на рыцаря, будто увидел что-то совсем иное. Его взгляд напоминал глаза молодого, раненного зверя.
«Иди туда, пожалуйста!» Только его слова звучали вежливо. Рыцарь, который только что швырнул Роне в комнату, тут же схватил мальчика за шиворот и бросил вслед за ней.
Удивленная от происходящего, Роне инстинктивно подхватила его на руки.
Грохот!
Мальчик, которого бросили, и девушка, поймавшая его, покатились по полу, обняв друг друга, их тела жутко болели от удара. «Ах…»
Бах! Рыцарь захлопнул дверь.
«Проклятая девчонка…»
И это она тоже ясно слышала. Как только они ушли, Роне повернулась к мальчику. Это казалось обычным для бедного ребенка; теперь все это не было сюрпризом. Но мальчик выглядел слегка потрясенным.
« … Ты можешь уйти, когда захочешь».
Проклятый дом. Именно так Роне называла это место. Хотя Боги не слушали ее молитв, она продолжала верить, что они все-таки с ней, не покинули ее.
Если бы Боги действительно отказались от меня, я бы не родилась, не правда ли? Она уже давно пришла к такому выводу. Пусть будет проклят этот дом.
Роне, которая снова погрузилась в свои мысли, закрыла глаза и почти в то же мгновение слегка приоткрыла.
«Или, если хочешь, можешь остаться».
Конечно, это не самое приятное место для ребенка, но все же лучше, чем жизнь на улице или оказаться запертым вместе с рабами. Это всего лишь простой жест доброты, который не принес ей никакой пользы, хотя она на миг подумала, что в каком-то смысле могло бы быть неплохо.
Позволить жить мальчику в углу ее комнаты для нее это просто маленькая доброта, то для него это значило намного больше. Такой маленький ребенок вряд ли чего-то сделал, чтобы заслужить право стать рабом. Роне была убеждена, что его единственным преступлением стало то, что он родился в семье рабов.
Как она уже говорила мальчику, девушка презирала рабство. Возможно, потому, что это напоминало ей образы бесчисленных таких людей, которых избивал вместо ее отец.
Граф Рэйд имел привычку, ставшей обыденным делом, бить рабынь перед ней без всяких оговорок и причин, словно он обращался к ней,напоминая, как бы бил, если бы девушка оказалась не благородного происхождения и не его дочерью. Рабов примерно ее возраста выносили со сломанными костями, окровавленными и покрытыми синяками.
И была только одна причина для такого жестокого обращения. А все потому, что она – проклятая девочка, покинутая Богами, на которую не действовала божественная магия.
Мальчик некое время внимательно разглядывал Роне, потом кивнул.
«Прошу, для начала приведите этого мальчика в порядок».
Только одна горничная, Рин, слушалась и уважала Роне. Их матери раньше хорошо ладили.
«Да, миледи».
В их семье существовала четкая разница в статусе между наемными работниками, получавшими зарплату, и рабами, с которыми обращались как со скотами. Но по указанию Роне Рин без колебаний взяла мальчика за руку и мягко повела в ванную.
Ребенок не сопротивлялся, но сказал Роне: «Я не забуду твоей доброты».
Это впервые, когда мальчик заговорил. Роне не сводила с него взгляда: его глаза все еще были полны тьмой, словно бездна океана. В них больше не ощущалось враждебности. Роне кивнула, хотя на самом деле не понимала, что он имеет в виду.
«Конечно». Она решила, что это просто слова благодарности, лишенные смысла.
«Меня зовут Нэйбл». Сказав свое имя, мальчик направился к ванне.
«Я назвал свое имя только тебе», — тихо добавил он. Его ноги, покрытые ранами, ступили на чистый пол ванной комнаты.