Сегодня я слишком занята (Новелла) - 4 Глава
Глоть…
Как только я вошла в Императорский дворец и увидела лицо Льюиса, то неожиданно для себя разрыдалась. Слёзы, вырвавшиеся наружу, никак не останавливались, а с ними потекли ещё и сопли. Что это за безобразие?!
— Ваше… Ваше хмк… Величество-о-о-о-о хнк…
— …
— Старший бра-а-ат… хнк… хмк… ы-а-а-а-а…
У нас с братом было лишь одно сходство — чёрные, словно смоль, волосы, как у нашей матери, Императрицы. Они были единственным доказательством того, что мы с Льюисом родные брат и сестра.
Но, в отличие от моего брата, у меня были карие глаза. Его же глаза были ярко-красными, цвета крови, как и у нашего отца, прошлого Императора. Из-за этого люди пугались каждый раз, когда сталкивались с ним взглядом. Но сейчас Льюис странным взглядом смотрел лишь на меня.
Это все было слишком трогательно… Лицо, по которому я скучала и хотела безумно увидеть, сейчас пред моими глазами.
В этот момент я почувствовала на себе странные взгляды. Спереди – взгляд Льюиса, а сбоку – взгляд Хереса. Однако даже взгляды этих двоих не могли остановить мои слезы.
«Ты жив… Господи, жив… и это наяву!»
Я до сих пор отчетливо помню кровь, капающую с Льюиса, прямо на мои руки. Поэтому даже видя его перед собой, мне с трудом вериться, что это не сон. Однако Льюис жив. И это естественно, раз я вернулась во времени. Однако это не значит, что мои глубокие впечатления от будущего уменьшились.
Мне захотелось убедиться, что он жив, и я потянула руку вперёд, но на мгновение остановилась. Хоть он и мой старший брат, но это не отменяет правил: до тела Императора нельзя было бесцеремонно дотрагиваться.
Кроме того, то, что я так разрыдалась, уже слишком странно. Если бы я коснулась лица Льюиса здесь и сейчас, то мне пришлось бы объяснять, почему я это делаю. При этом мне нечего было сказать. Не могу же я ему сообщить, что вернулась в прошлое!
Но слёзы никак не хотели останавливаться. Взглянув на меня в таком виде, Льюис цокнул языком и неохотно вручил платок со словами:
— Дурёха, перестань плакать.
— Когда я увидела своего старшего брата… хнык…мне стало так хорошо… хнык…
— …
— Шмыг.
Я высморкалась в носовой платок Льюиса. Но вместо того, чтобы перестать плакать, я вновь разрыдалась.
— Если собрать все твои слезы, то можно будет закрыть рот всем тем, кто жалуется во время засухи.
Я знаю, что плачу без какого-либо повода. Но каждый раз, когда Льюис что-то говорит, я вновь начинаю рыдать.
«Ты прав, братец, но, если б ты знал из-за кого же я плачу!»
Льюис жив. К тому же выглядит он так же, как и всегда.
— Как Вы можете такое говорить… я… хнык…почему… хнк… не знаю почему плачу…хы-ы…
— Хм, наверное, потому что скучала по мне. Моя бесчувственная сестра вспомнила обо мне. Неужели поумнела после того, как вышла замуж? — с непринуждённой улыбкой спросил Льюис.
— Хнык… А это… я всегда… хмк… много думала о тебе!
Я была так счастлива снова увидеть его! Если вспомнить, то в детстве, Льюис постоянно подшучивал надо мной, и я всегда противостояла его подколам.
Он улыбнулся и посмотрел на меня, будто также, как и я, вспоминал детство или же просто мой вид был смешным.
— Я огорчился, что ты вышла замуж. Но, видимо, в этом есть и что-то хорошее.
— Мой старший бра-а-а-а-ат! Хны-ык.
«Я должна сейчас же прекратит! Сделать вид, что ничего не было и просто улыбнуться брату,» — я понимала это головой, но мои эмоции не поддавались контролю. В итоге, не выдержав, я снова начала рыдать. Льюис, увидев меня такой, приоткрыл рот от удивления.
— Мой старший бра-а-ат… Хххп… Я действительно очень сильно хотела тебя увидеть!
На протяжении 5-ти минут я ревела без остановки. Сначала Льюис думал, что это очередное неожиданное происшествие, как вдруг его лицо потемнело, и он посмотрел на Хереса холодным взглядом.
— Что-то случилось?
Его глаза стали холоднее, чем раньше. Но я и не подозревала, что он подумает, что причина моих слез — Херес.
Увидев Льюиса, я как будто вернулась в своё детство, а не на пять лет назад. Когда я была маленькой, если что-то меня огорчало, я приходила к нему и начинала плакать, не говоря причины. Повзрослев, я больше не позволяла себе перед кем-либо плакать.
— Эйлин…
— Хнык…
В голосе Льюиса слышалась озорство. В эту секунду я поняла, что он хочет сказать. Пристально посмотрев на меня, он прошептал:
— Ты становишься всё уродливее и уродливее…