Секрет Харуки Ногидзаки (Новелла) - 4 Глава

0

Июль.

Промежуточные тесты уже завершились, и вся школа в приближении летних каникул мало-помалу начала превращаться в шумный балаган.

В беспокойной суетливой атмосфере («Куда-куда ты планируешь отправиться в путешествие?», «Кому-кому ты собираешься признаться в любви до церемонии окончания занятий?» и так далее), окутывающей аудиторию, я, которому с трудом удалось как-то избежать дополнительных занятий на лето (хоть я и заявляю подобное, тем не менее, у меня было сколько угодно отметок, близких к критическому уровню), вместе с «тремя болванами» и присоединившимся к ним идиотом (Нобунагой) как обычно вяло проводил обеденный перерыв (…объективно говоря, мы, вероятно, выглядели, как «пять болванов»).

— Все-таки лето — это море. Разлетающиеся во все стороны брызги, горячее солнце, раскаленный песчаный пляж, волнующая церемония разбивания арбуза. Именно в этом и состоит японское ваби-саби[97]! …Хотя в компании будут одни только мужики…

— Может быть. Кстати, испытать удовлетворение от прохладного воздуха в горах, заросших темно-зелеными деревьями — это тоже изысканная штука. В этом и состоит японское лето. …Хотя есть вероятность подвергнуться нападению медведя-людоеда.

— Ага, точно. А еще — всю ночь пить и шуметь в расположенном по соседству общественном парке, после снять с себя одежду, начать петь или проговорить до рассвета. В этом — прелесть лета. …Правда, вероятно, приедет полиция и всех арестует.

Они что, все трое ненавидят лето? Вдобавок разговор совершенно не цепляет. Эти трое пребывают в таком состоянии, словно перекидывают друг другу мяч.

— Если говорить о лете, то без всяких слов это — Ариакэ.

Нобунага опять в своем репертуаре: говорит бессмысленные вещи… Ариакэ — он что, предполагает поехать на Кюсю[98]?

— Эй, Юуто, а что думаешь ты? Все-таки мужское лето — это море, так? — внезапно обратился ко мне Нагаи. Они собираются вовлечь в этот спор и меня? Точнее сказать, они что, и меня включили в свою туристическую группу?

— Нет-нет, морской пляж, как мне кажется, — это место, облучаемое вредными ультрафиолетовыми лучами. Все-таки решение мудреца — выбрать лагерь отдыха в горах, которые являются исцеляющим и успокаивающим местом, а воздух там в изобилии переполнен отрицательными ионами.

— А разве банкет в общественном парке — это не первостепеннейшее дело? И не затратное в плане денег.

— А может все-таки додзинси[99]?

И четыре собеседника решительно приблизили ко мне свои лица. Ух, как душно.

Право же, мне совершенно безразлично, будет ли это поездка на море, в горы или еще куда-нибудь (я так и не понял, о чем с самого начала сказал Нобунага), тем не менее, если отправиться всем вместе, эти болваны — главнейшая проблема… Как мне кажется: куда бы мы ни двинулись, безусловно, возникнут ничего не стоящие проблемы. Прежде всего, их планы целиком составлены в расчете исключительно на мужскую компанию (в таком случае пропадает вся романтика), и этот факт является наиболее печальным.

— Эй, для начала отложим рассмотрение моей точки зрения на потом…

Что бы я ни ответил, по-видимому, от кого-нибудь из них последует недовольство, поэтому самое безопасное — вот таким образом избежать дискуссии…

— Проклятье. Ты — настоящий конъюнктурщик.

— Должен тебя предупредить, что если ты не исправишь такие черты своего характера, как полное пренебрежение в отношении любого вопроса, то у тебя возникнут серьезные проблемы.

— Вот же, ты — такой неосновательный, словно плавучее растение.

— Юуто с давних пор страдает нерешительностью. Когда мы где-нибудь обедаем, он постоянно тратит невероятно много времени на то, чтобы сделать выбор блюд из меню.

Говорите все, что взбредет на ум. Так или иначе, теперь уже все равно, и даже если они вознамерятся мне что-нибудь сказать, меня это не обеспокоит.

Оставив без внимания четверых болванов, которые снова начали бесплодный спор о том да о сем, я упал ничком на парту.

«…Если упоминать о летних каникулах, то мне интересно: что собирается делать Харука?» — меня неожиданно обуяло беспокойство.

Мне до глубины души были безразличны бессмысленные планы, которые строила компания из «трех болванов» и одного идиота, а вот вопрос про эту девочку изрядно взбередил мой мозг.

Возможно, ее все-таки ждут походы на элегантной яхте в то время, когда она будет наслаждаться каникулами на одном из южных островов (где встретишь исключительно благородных леди), или свободный летний отдых на вилле в Каруизаве[100], когда она будет смахивать капли пота на личном теннисном корте?

Я мельком глянул на другой ряд нашей аудитории, и оказалось, что Харука спокойно читает книгу, при этом наслаждаясь послеобеденным чаем. Как обычно ее внешность вызвала в моем воображении белую лилию, грациозно и изящно застывшую на клумбе полевых цветов. Девочка читала книгу в мягком переплете, обернутую в суперобложку (выглядевшую весьма дорогостоящей); и эта книга словно бы заставляла ощутить аромат литературы, тем не менее, с недавних пор я уже основательно понял, что содержание не обязательно согласуется с внешним видом. Пожалуйста, не роняй эту книгу на глазах у окружающих (по-видимому, выйдет нечто ужасное).

Внезапно Харука взглянула в мою сторону. Наши глаза встретились. И тогда она покраснела, вероятно, слегка смутившись, однако со счастливым видом тихонько помахала мне рукой. Даа, эта девочка — невероятно милая.

Если бы у меня была возможность, то я бы хотел поехать куда-нибудь не с «тремя болванами», а именно с Харукой (причем, только вдвоем)… право же, полагаю, что я чересчур увлекся в своих мечтах. Как бы мы ни подружились за эти несколько месяцев, но чтобы иметь возможность летом выбраться куда-нибудь исключительно с ней вдвоем — для такого у нас не настолько близкие отношения.

И все же, если попытаться всего лишь спросить, то в этом нет ничего предрассудительного…

* * *

— Хмм, что я планирую делать летом?

— Угу. Ты куда-нибудь поедешь?

После окончания занятий. Когда мы случайно столкнулись в коридоре, я попытался с безразличным видом расспросить Харуку, и тогда она очаровательным жестом слегка склонила голову набок:

— Значит так… точно, я обязательно поеду на расположенную в Хаяме виллу вместе с Микой, Хазуки-сан и другими горничными. В августе я участвую в конкурсе пианистов, который состоится в Лондоне, а после планирую отправиться в Озе[101] и поиграть в теннис с дедушкой.

— Хмм.

Из этих планов следует, что график у нее — весьма плотный. Все-таки она — богатая леди.

— Хмм, а что же было еще…? Аа, есть еще одно место, куда я хотела бы попасть.

— И какое же?

— «Нацукоми»[102].

— …?

…А это что такое?

— О нем было написано в журнале «Невинная улыбка», и, кроме того, говорят, что там, вероятно, будет продаваться фигурка, изображающая чайную церемонию с участием «Неуклюжей девочки Аки-тян» и «Бесполезной девочки Мэгги-тян», которая выпущена в ограниченном количестве… Это ведь так замечательно, — объясняла Харука, и при этом взгляд у нее был, словно у погруженного в грезы ребенка. Только от одного этого в основном становится понятно, что же из себя представляет так называемый «Нацукоми». До такой степени понятно, что дальше уже некуда.

— И где же это мероприятие состоится?

— Написано, что оно пройдет в Tokyo Big Sight[103] в Ариакэ. Тем не менее, в одиночку мне как-то беспокойно, поэтому я уже намеревалась отказаться от этой затеи, и все же…

— Значит на «Юрикамомэ»[104]…?

Если добираться на поезде, то не так уж и далеко.

— Если ты не против, давай поедем туда вместе?

Я попытался внести подобное предложение.

— А т-ты согласен на это?

— Ага.

— Б-благодарю тебя, — Харука приободрилась, а на ее лице отразилось волнение. Она действительно выглядит счастливой.

Девочка некоторое время выражала свою радость, после чего…

— Ах, а теперь я с твоего разрешения потихоньку пойду. Сегодня — моя очередь убирать аудиторию.

…Объяснила мне причину ухода и с улыбкой отправилась в кабинет.

Таким образом, исполнилось мое заветное желание на лето: отправиться куда-нибудь только вдвоем с Харукой, хотя в этом событии немножко (а может изрядно?) недостает романтики.

* * *

Когда я, расставшись со своей одноклассницей, уже намеревался отправиться домой, возле школьных ворот меня остановил чей-то оклик:

— Ээй, братик!

— Хмм?

Знакомый косноязычный голос.

Когда я оглянулся, оказалось, что возле ворот виднеется силуэт какого-то невысокого человека, махающего мне рукой.

— Мика?

— Хе-хе, братик, давненько не виделись! — подбежавшая девочка в школьной униформе таким образом поприветствовала меня.

— Что случилось? У тебя есть какое-то дело к Харуке?

— Да, есть дело, или точнее сказать, я оказалась здесь поблизости, после чего собралась зайти за ней. Хочу с ней вместе вернуться домой. Старшая сестричка еще не ушла?

— Да. И все же, придется еще немного подождать, пока она выйдет, поняла?

Поскольку она сказала, что сегодня — ее очередь убирать аудиторию, вероятно, пройдет минут двадцать-тридцать. Тем не менее, если попытаться осмыслить эту ситуацию, то девочка, носящая прозвище «Серебряное сияние звезд» и уборка кабинетов – понятия, совершенно неподходящие одно к другому.

— Вот как? Послушай братик. Раз такое дело, не поболтаешь ли со мной до тех пор, пока старшая сестричка не выйдет? Ведь нам выпала такая редкая возможность свидеться. Или у тебя сейчас есть какое-то дело?

— Нет, все в порядке, я согласен.

Поскольку у меня нет ни подружки, ни дополнительной подработки, а если говорить об запланированных делах, то у меня, по крайней мере, есть обязанность к семи вечера приготовить ужин для Руко. По сути, мой распорядок дел на период после окончания школьных занятий постоянно является достаточно пустым. …Когда говоришь об этом сам, даже как-то грустно становится.

— Ураа, как здорово, — обрадовалась Мика, прыгая на месте, словно зайчик. Мне, конечно же, все равно, и, тем не менее, полагаю, что лучше бы ей прекратить делать подобное, будучи одетой в школьную юбку.

— Ладно, как в последнее время складываются отношения между тобой и старшей сестричкой?

Девочка некоторое время демонстрировала свою радость, после чего внезапно задала подобный вопрос.

— Нуу, даже если говорить, как складываются наши отношения…

Мы с ней договорились, что летом отправимся вместе на определенное мероприятие, тем не менее, сверх этого никакого особого прогресса не наблюдается. Точнее сказать, мы даже не имеем возможности спокойно поболтать на глазах у всех, поскольку тот факт, что я дружу с Харукой, может по неосторожности оказаться замеченным членами ее фан-клуба.

— Хмм, это — плохо, совсем никуда не годится. Если так пойдет и дальше, то день, когда братик станет моим настоящим братиком[96] еще очень и очень далек… — произнеся это, Мика прижалась к моей руке.

— Э-эй.

— Хе-хе, ну разве нельзя, ведь совсем чуть-чуть? Я так хотела, чтобы у меня был старший брат. В настоящий момент ты — первая кандидатура на пост будущего старшего братика[96], — и девочка озорно рассмеялась. — Или я тебе не нравлюсь?

— Что ты, для этого нет причин…

Право же, что ни говори, а Мика миленькая, и когда она меня обнимает, у меня не возникает неприятия. Полагаю, что даже я был бы рад, если бы у меня имелась подобная младшая сестра.

Просто…

— Думаю, что у нас возникнут проблемы, если ты будешь так себя вести на людях…

Ведь уже давно взоры окружающих неумеренно сконцентрировались на нас.

Проходящие мимо ребята, бросив на нас мимолетный взгляд, тихонько о чем-то перешептывались.

Некоторые из этих фраз долетали и до меня.

— Погляди, та девочка, разве она не посещает среднюю школу? Что за дела, тот парень к ней клеится?

— Однако недавно она обратилась к нему «братик». Разве они — не брат и сестра?

— «Братик», да…? Это — не по настоящему, разве это — не то же самое, что и «папик»?

— Ох, какая низость.

Из другой группы собравшихся долетали следующие фразы:

— Право же, та девочка, ну разве она не прелесть?

— Ага. И все же, как мне кажется, она на кого-то похожа…

— И на кого же?

— Хмм…

— Однако, что тот парень творит? Он к ней клеится?

— Клеит ученицу средней школы среди бела дня у ворот своей школы…? Да он — воплощение зла.

Кроме того звучали и такие голоса:

— Разве то — не Аясэ из второго класса? Определенно, ходили слухи, что он подкатывал к самой Харуке-сама…

— Тянет руки к Харуке-сама, и при этом клеится к другой девице?

— Вдобавок, он, по-видимому, заставляет ее называть себя «братик» и радуется этому.

— Она так и льнет к его руке… вот извращенец.

— …Может его убить?

— Если созвать гвардию, в течение пяти минут сможем гарантированно собрать двадцать человек.

Даа, вторая половина этой толпы ведет до ужаса опасные разговоры.

Я ощутил, что данная ситуация является для меня рискованной. Мой инстинкт выживания зажег красный предостерегающий сигнал: «Если и дальше будешь оставаться в этом месте, твоя жизнь будет в опасности».

— Ох, братик, ты побледнел. Что случилось, ты себя плохо чувствуешь? — Мика резко придвинула свое лицо ко мне.

Взгляды окружающих стали еще более интенсивными, словно меня пронзали ножи. Опасно… если так пойдет и дальше, то, вероятнее всего, я буду убит без всяких шуток.

В такой ситуации первым делом необходимо без промедления оказаться подальше от всей этой толпы (стратегический отход войск).

— Ох, Мика. Я виноват перед тобой, ведь я вспомнил, что у меня есть срочное дело, поэтому…

— Мика, это ты? По какой причине ты здесь? — исполненный свободы голос, прозвеневший со стороны школы, преградил мне путь, когда я уже намеревался отступить от рубежа, за которым маячила неизбежная смерть. — Ах, и Юуто-сан тоже здесь. Что вы вдвоем делаете?

Это была Харука.

Вероятно, она наконец-то закончила уборку, и теперь, топоча ножками, со счастливым видом направлялась к нам, расплывшись в улыбке[48]. Ух, раз и она пришла сюда, то будет выглядеть ненатурально, если я сейчас исчезну.

— Эй, это же — Харука-сама…

Поскольку появилась девочка, носящая прозвище «Серебряное сияние звезд», окружающая нас толпа внезапно зашумела. Среди собравшихся также появились ребята (и таковых было достаточно много), которые торопливо наматывали на голову странные хачимаки[30] красного цвета.

— Харука-сама, вы знакомы с той девочкой? По-видимому, вы с ней очень близки.

— Да ведь… неужели это — Мика-сама?

— Это кто?

— Ты что, не знаешь? Совсем неграмотный? Это же — младшая сестра Харуки-сама.

— К слову сказать, они похожи одна на другую.

— Какая прелесть…

— И все равно, почему тот парень с такой задушевностью стоит под руку с младшей сестрой Харуки-сама?

— …Неужели он тянет свои грязные лапы и к младшей сестре тоже?

— Клеится одновременно к двум девочкам…

Окружающий меня воздух ощутимо волновался от подобных фраз.

— …Эй, гвардия, собираемся, если только есть возможность прийти сюда. Этот негодяй… он тянет свои грязные лапы не только к Харуке-сама, но и к Мике-сама. Скажите, чтобы ребята захватили с собой биты и боккэны[105].

— Слушаемся.

Окружающая нас атмосфера начала превращаться в опасную субстанцию, подобную той, что окутывает пункт набора ополченцев перед началом атаки. Это опасно, по-настоящему опасно.

— Л-ладно, Мика, вот и твоя сестра уже пришла, значит, я тут больше не нужен. Харука, до встречи завтра…

— Чтоо, мы в коем-то веке встретились, поэтому давай вместе пойдем домой, хотя бы до половины пути, — Мика повисла на моей левой руке.

— Ах, я тоже согласна с ее предложением. Ведь не так часто выпадает возможность пойти домой вместе с тобой, — и Харука крепко вцепилась в мой правый рукав.

— П-право же…

Если бы это была повседневная ситуация, то можно было бы сказать, что у меня в каждой руке имеется по цветку, да что там — по орхидее Фаленопсис Афродиты (товар самого высокого класса), тем не менее, при нынешних обстоятельствах это не стало ничем иным, кроме как погребальным букетом, который послужит украшением на похоронах (разумеется, моих).

— Можно тебя на минутку, Аясэ-кун? — внезапно сзади раздался исполненный силы голос, и одновременно меня крепко схватили за плечо.

Когда я обернулся, оказалось, что там стоит похожий на дикого медведя парень, лицо у которого было суровым, словно скала, а на лбу была повязана хачимаки белого цвета. Глазами, налившимися кровью до такого состояния, что они стали пунцовыми, он злобно уставился на меня, словно на врага своей семьи.

— У меня есть к тебе небольшой разговор, поэтому не мог бы ты пройти со мной за здание школы?

Его пронзительный взгляд сверкал. …Когда я подумал, что мне уже где-то приходилось видеть этого парня, оказалось, что это — капитан клуба каратэ (третье место на общенациональных соревнованиях). Поговаривают, что на днях он отправил в больницу пятерых хулиганов из соседней школы, которые затеяли с ним ссору…

— Да, разумеется, это не займет много времени. …Больно будет только в первое мгновение, — он произнес это, приветливо улыбаясь, тем не менее, в его глазах не было и следа улыбки.

Ощущая явный запах разрушения и грубой силы, я в отчаянии принялся сигнализировать глазами Харуке и Мике: «Спа-си-те-ме-ня». Получив мой знак, обе сестры, словно бы заявляя: «Ах, разумеется», — кивнули головами и произнесли:

— Что же, братик, ты договорился пообщаться со своим товарищем.

— Если ты договорился встретиться со своим товарищем, то тут уж ничего не поделаешь. Досадно, что мы не можем пойти домой вместе, тем не менее, пожалуйста, забудь о нашей просьбе и иди со своим товарищем.

И сестры улыбнулись.

— Все совершенно не так…

Общение глазами потерпело крах. Это была безоговорочная ужасная оплошность. Право же, как и с какой стороны ни посмотри, но разве мы с этим парнем выглядим товарищами…?

— До встречи, братик.

— До свидания, Юуто-сан.

И сестры Ногизака направились прочь от школы.

— Ага, теперь ты наш. Все члены гвардии уже давно ждали этого мгновения.

И меня повели (так, словно наполовину волокли) в сторону, противоположную той, куда ушли Харука и ее сестра.

После чего внезапно появившийся Нобунага (по-видимому, он наблюдал все события с того момента, как я оказался вместе с Микой) спас меня (как только он тихонько прошептал что-то на ухо капитану клуба каратэ, тот смертельно побледнел и сбежал; как обычно, мой друг детства — абсолютная загадка…), и тогда мне удалось скрыться, тем не менее, с тех пор я оказался в таком положении, что вынужден был в течение некоторого времени вести уединенное существование, поскольку стал для членов фан-клуба Харуки преступником, подлежащим незамедлительному розыску.

* * *

Та же самая проблема, снова возникшая в один из последующих дней.

В тот день возле ворот школы меня опять поймала Мика, которая пришла встретиться с Харукой (почему-то часто появляется поблизости от нашего учебного заведения), затем я оказался под градом ледяных взглядов обычных учеников, и в заключение члены фан-клуба уже намеревались отвести меня за школьное здание, однако мне удалось сбежать, спасая свою жизнь; и когда я, наполовину измочаленный, вернулся домой, из гостиной, расположенной на первом этаже, до меня донесся смех двух людей:

— Хи-хи, это занятно.

— Ха-ха-ха-ха, именно так и есть…

Голос Руко и… еще один, поразительно знакомый голос. Полагаю, как раз по этому удивительно высокому тембру невозможно перепутать его хозяйку.

Мне почудилось, что утомление внезапно стало в два раза сильнее.

На мгновение меня охватило побуждение так и отправиться на второй этаж к себе в комнату и запереться там, тем не менее, если я решу не поприветствовать эту девицу, то в будущем меня ожидают большие проблемы (например, на другой день меня могут вызвать по школьной радиовещательной сети, или во время урока музыки она решит заставить меня сольно пропеть «Еще раз ощутить эту прекрасную любовь»[106]) — до сего момента мне приходилось познавать подобное на собственной шкуре. Делать было нечего, поэтому я нехотя направился в гостиную.

— Я дома, — моя рука отворила дверь в комнату.

— Ого, ты уже вернулся?

— Ох, Юу-кун, с возвращением. Я тут воспользовалась вашим гостеприимством.

Как я и думал, в комнате находилась моя идиотская сестрица, которая, скрестив ноги, с самодовольным видом развалилась на диване, а также — ее близкая подруга и по совместительству — моя учительница музыки, которая, сидя рядышком с Руко, махала мне рукой.

— …?

Обе эти девицы по социальному уровню должны являться достойными и порядочными светскими дамами, тем не менее, почему они приходят домой раньше меня, ученика высшей школы, и почему, несмотря на то, что на часах еще только полпятого, на столе уже лежат, по крайней мере, две пустые бутылки из-под японского сакэ, — у меня было множество, да куда там — гора вопросов, тем не менее, вероятно, если мне настолько дорога жизнь, полагаю, мне не следует так глубоко их задевать. Право же, подобная ситуация (кухонное пьянство) — типичное дело для этих девиц. …Что еще хуже.

— Сегодня ты явился позднее, чем всегда. У тебя хотя бы было какое-то дело?

— Нет, ничего такого, — я отвел глаза от старшей сестрицы, которая впилась в меня пристальным взглядом. Я решительно не собираюсь рассказывать этим девицам про меня и Харуку. Специально предоставлять пищу для злословия после выпивки этим законченным пьяницам (вдобавок — весьма вредным созданиям) — все равно, что протягивать свою руку перед мордой голодного тигра.

Тем не менее…

— Надеюсь, ты не занимался какими-нибудь развратными делами с Харукой-тян и ее младшей сестренкой? — хотя я ничего не рассказал, и все же Юкари-сан, держащая в руке бутылку объемом в один що[107], ухмыльнулась, словно доктор Фауст.

— …О чем ты таком говоришь?

— Бессмысленно скрывать это от старшей сестрички. Ведь информацию о том, что ты, Юу-кун, дружишь с Харукой-тян и ее младшей сестренкой, мне предоставил Нобунага-кун.

— …Нобунага?

Определенно, названный парнишка знает о том, что я интересовался Харукой. Тем не менее, он не из тех, кто разглашает информацию. Хотя он подходяще выглядит для подобных дел, и все же вопреки ожиданиям он — честный парнишка. Таким образом, даже если Нобунага все узнал, он не мог рассказать это самой неприятной учительнице музыки, прибегающей к сексуальным домогательствам.

И тогда Юкари-сан снова ухмыльнулась:

— Право же, хотя Нобунага-кун, по-видимому, тоже сначала уклонялся от ответа. Тем не менее, как только я нежно попыталась расспросить «его те-ло», он охотно ответил на все вопросы. Он сказал: «П-понял. Если что-то знаю, я все выболтаю, н-нет, если выразиться точнее: пожалуйста, заставьте меня все рассказать. Оох, я пока еще хочу, чтобы мое тело так и осталось девственным. Юуто-сан, прости меня».

— …?

Что же здесь произошло…? Полагаю, что если я беспокоюсь о физическом здоровье своего сердца, даже не стоит задумываться об подобных вещах. Мне стало немного жаль моего несчастного друга детства, который стал жертвой этих злодеек.

— Как и следовало ожидать, те сведения, которые изложил Нобунага-кун, оказались подробными и достоверными. Он досконально все разъяснил, совсем словно видел это собственными глазами: что ты время от времени тайком от окружающих разговариваешь с Харукой-тян; о том, что ты даже ходил к ней домой, чтобы готовиться к промежуточным тестам; о том, что ты дружески веселился с ее младшей сестренкой возле школьных ворот.

Из самой манеры, с которой Юкари-сан это произнесла, выглядело так, что Нобунага без всяких сомнений был вынужден указать все сведения, которыми располагал. Ох… другими словами, суть в том, что эта девица приобрела всю информацию о наших с Харукой отношениях? Ууу, это — очень плохо.

— …Хмм?

Постойте-ка.

Тут мне в голову пришла мысль.

Те факты, что я время от времени болтаю в школе с Харукой, и что я общаюсь с Микой — другое дело, тем не менее, каким образом тот парнишка узнал, что я ходил в дом, принадлежащий семье Ногизака? Хотя мы никому про это не рассказывали…

«Информационное общество — это отлично. Хоть и заявляется «законы о защите информации», «частная жизнь», а если об этом не беспокоишься, то, в конце концов, персональные сведения сразу становятся известными».

В памяти всплыла фраза, которую когда-то произнес мой друг детства.

— …?

Мне вновь показалось, что я краем глаза узрел, насколько страшен этот человек, носящий имя «Асакура Нобунага». Точнее сказать, вышеназванный парнишка, безусловно, является разведчиком и шпионом…

Я так или иначе не знал, что мне ответить, и тогда Юкари-сан продолжила:

— Хотя, положим, еще до того, как узнать эти сведения от Нобунаги, я и сама кое-что подмечала. Ведь в последнее время в пределах школы ты — знаменитость, слыхал? Поговаривали, что имеется проклятый негодяй, который принялся клеиться к той самой девочке по прозвищу «Серебряное сияние звезд», и вдобавок он является отбросом человечества, намеревающимся положить свою грязную лапу даже на младшую сестренку этой девочки. Когда я это услышала, до меня словно бы дошло. Да ведь, безусловно, это — про тебя, Юу-кун.

…Право же, Юкари-сан, почему из данного неприглядного описания у тебя раньше всех пришел на ум именно я?

— Да ведь именно ты, Юу-кун, действительно не такой, как есть. Обычно ты — мрачный развратник.

— …?

Юкари-сан незамедлительно ответила на мой безмолвный протест.

— …Юуто. Не следует питать предрасположенность к незрелым девочкам. Я не предполагала, что воспитаю тебя в таком ключе, и все же…

— …?

Старшая сестрица со своей стороны с серьезным видом пробурчала подобную чушь…

— И все же, по-видимому, у тебя, Юу-кун — такой характер, что незрелые девочки держат тебя под каблуком.

— …?

…А Юкари-сан со своей стороны продолжала плести все, что взбредет ей на ум. …Проклятье, мне захотелось по-настоящему стать на путь извращенца.

— Ах, Юу-кун, ты гневаешься?

— …Это уже переходит все границы.

Я не обладаю такими человеческими силами, чтобы иметь возможность сохранять доброе выражение лица, когда меня называют извращенцем, и вдобавок — никчемным существом.

— Ну, извини, прости меня, не делай такое ужасное лицо. Ведь это была всего лишь шутка. Хотя фраза: «Я и сама кое-что подмечала…» — это правда. Ведь разве ты, Юу-кун, с недавних пор не заботишься о Харуке-тян в различных ситуациях? Вспомнить хотя бы то происшествие, которое случилось когда-то во время классного сбора.

— …Уу.

Если ты старалась задеть меня за живое, то это было болезненно.

— Определенно, Юу-кун, словно самец зебры в период случки, внезапно пришел в возбуждение и набросился на Харуку-тян. Право же, я в отчаянии его остановила, поэтому сумела заблаговременно предотвратить печальные последствия, тем не менее, мне пришлось тяжело потрудиться, удерживая обезумевшего от похоти зверя.

— Не сочиняй то, чего в действительности не было.

Как мне кажется, в тот момент ты почти ничего не делала.

— Право же, влюбиться — это замечательно. Поскольку есть влюбленность, существует и любовь, а поскольку существует любовь, человечество нынче вон как процветает. Любовь спасает Землю. «Любовь и мир».

Эта пьяница (действия которой выглядят так, словно она произносит прекрасные слова, а на самом деле в данной компании только мелет языком) с ужасно радостным видом, сумев выставить вверх большой палец, резко ткнула им в мою сторону:

— Нуу, как, Юу-кун, попытаешься спасти Землю вместе со мной?

— Со всем уважением воздержусь, — я за полсекунды дал подобный ответ пьянице, которая излучает розовую ауру.

— Ааах, меня отвергли. Руко, Юу-кун так холодно ко мне относится…

— …Право же, что касается меня, то я тоже от всего сердца хотела бы воздержаться от подобного развития событий, при котором ты стала бы моей невесткой.

— Ууу, и от старшей сестры, и от ее младшего брата исходит такой холод, как от северного ветра, который дует на Северном Полюсе…

Не теряя времени, оставим в покое эту девицу, которая так или иначе принялась симулировать рыдания.

— В таком случае я вернусь к себе в комнату, поскольку у меня есть домашнее задание. Выпивать — это тоже неплохо, и все же, пожалуйста, ведите себя пристойно. Руко, тебя это тоже касается.

— Не беспокойся.

Хотя у меня больше нет сомнений в том, что ее словам ни на йоту нельзя доверять. По крайней мере, хотелось бы избежать повторения того, как когда-то эти двое устроили в доме огнемет (набираешь в рот водку с содержанием спирта девяносто шесть процентов[108], и изо всех сил выдуваешь в направлении пламени зажигалки. Примечание первое: настоятельно прошу хороших детей ни в коем случае не подражать этим действиям), после чего пришлось вызывать пожарную бригаду.

— …Искренне прошу вас — соблюдайте осторожность, — я взялся за ручку двери, и уже намеревался уйти из гостиной и направиться в свою комнату…

— Юу-кун…

…И тут сзади меня окликнула Юкари-сан. Ее голос был необычайно серьезный. В чем дело? Когда я обернулся, оказалось, что эта девица впилась в меня пристальным взглядом, а ее лицо приняло выражение, совсем как у настоящей учительницы (примечание второе: она и есть настоящая учительница).

— …Понимаешь, я хочу сказать тебе только одно.

— Что же именно? — спросил я, всего лишь слегка сконцентрировав свою защиту в подобной атмосфере (которая отличалась от обычной, и в некоторых отношениях даже содержала в себе элемент импозантности и торжественности), и тут Юкари-сан действительно серьезным тоном произнесла следующее:

— …Не лучше ли все-таки выбрать девицу, более старшую по возрасту, чем связываться с той, которая младше? Что ни говори, а они различаются в технике, как небо и земля…

— Умолкни!

Эта алкоголичка — негодное существо.

* * *

С того дня, как я подружился с Харукой, моя повседневная жизнь большей частью выглядела следующим образом.

В школе я болтал с «тремя болванами» и Нобунагой, и, если выпадал шанс, то беседовал с этой девочкой на различные темы, а после окончания занятий надо мной издевались Руко и Юкари-сан. По выходным я иногда составлял компанию Харуке при походах за покупками, а время от времени мне почему-то приходилось составлять компанию Мике, когда та ходила по магазинам.

С того момента, как я подружился с девочкой, носящей прозвище «Серебряное сияние звезд», моя рутинная жизнь еле заметно изменилась.

В череду дней добавилась капелька эксцентричности, также возникало много различных проблем.

Тем не менее, такая повседневная жизнь была мне по душе. Ведь это без всяких сомнений было увлекательнее по сравнению с нудной рутиной.

1

После окончания занятий в один из дней за две недели до приближающихся летних каникул.

Я направлялся по коридору в учительскую, куда меня вызвала Юкари-сан, и тут откуда-то донесся голос, окликающий меня, после чего я обернулся.

— Юуто-сан.

Я проследил, откуда же исходит это ласкающее слух сопрано, и мне на глаза попалась Харука, которая махала мне рукой из другого конца коридора. У нее был какое-то весьма счастливое выражение лица.

— Юуто-сан, — девочка снова меня окликнула.

Проходящие мимо ученики одновременно посмотрели на меня. Я словно бы ощутил, что в некоторых из этих взглядов затаилось нечто, напоминающее ярость, или это разыгралось мое воображение? В толпе также присутствовало несколько человек, на головах у которых были повязаны уже знакомые мне хачимаки.

Тем не менее, девочка, как обычно не замечая, куда дует ветер, с улыбкой…

— Понимаешь, я принесла «ту самую вещь, о которой ранее шла речь». Если ты не против, ни могли бы мы в ближайшее время вместе ее посмотреть?

…И она направилась в мою сторону, однако…

— Э-эй, Харука, под ногами!

У нее на пути лежала тряпка, которую кто-то забыл здесь во время уборки…

— Чтоо?

Это было уже привычное явление: девочка, которая, направляясь в мою сторону, по рассеянности совершенно не могла смотреть под ноги (и не смотрела), наступила точно на тряпку.

— Д-да что же этоо…?

И тогда на глазах у всех Харука закружилась в воздухе…

— Аааах!

…И, совершив один пируэт, великолепно грохнулась на пол.

«Подход > скольжение > роскошное падение» — это была изумительная комбинация.

— Б-больно… — Харука со страдальческим видом потерла поясницу, по-видимому, сильно ударившись об пол. Рядом с девочкой было разбросано все содержимое ее портфеля. Ах, опять все было такое эффектное.

Я уже собирался подойти к Харуке с намерением помочь ей подняться… и тут я заметил взгляды окружающих нас ребят.

Выражение глаз, словно их хозяин смотрит на то, что недопустимо видеть — такой взгляд бывает у домохозяйки, которая, оставаясь незамеченной, случайно стала очевидцем убийства. Именно такие взоры сконцентрировались на Харуке.

Сначала я посчитал, что это — простое любопытство.

В голову пришла мысль: «Внимание ребят привлекает всего лишь тот факт, что девочка, носящая прозвище «Серебряное сияние звезд», великолепно грохнулась на пол прямо посреди коридора».

Тем не менее…

В тот миг, когда я увидел рядом с Харукой некий предмет (по виду — раскрывшийся журнал), напоминающий сборник заклинаний для призыва злых духов, я осознал истинный смысл этих взглядов. По меньшей мере, они были преисполнены неприятия.

Перед нами была так называемая «та самая вещь, о которой ранее шла речь».

На случайно перевернувшейся странице, представшей на всеобщее обозрение, была изображена синеволосая девочка, которая, вероятно, по какому-то стечению обстоятельств, пребывала абсолютно в той же самой позе, в какой сейчас находилась Харука, и при этом со страдальческим видом потирала свою попку. «Неуклюжая девочка Аки-тян», поза растяпы No.III — такая надпись располагалась под иллюстрацией.

— …?

Течение времени вокруг нас совершенно остановилось.

Непонятно почему коридор окутала неприятная атмосфера, какая, по-видимому, бывает в додзе[109] в тот момент, когда мастер каратэ, намереваясь продемонстрировать технику сундомэ[110], изо всех сил наносит удар в лицо ученика.

— О-опять это произошло… — со смущенным видом произнесла Харука, с момента происшествия все так же сидя на полу в коридоре, и, вероятно, будучи не в состоянии оценить ситуацию; тем не менее, вскоре девочка, по-видимому, обратила внимание на странное молчание окружающих.

— О-ох… ребята, что-то произошло?

— …?

— Послушай, почему все хранят молчание? — с удивлением спросила девочка, глядя на меня. Не понимая, что мне лучше ей ответить, я судорожно подыскивал слова, и тогда Харука с еще большим удивлением на лице огляделась вокруг. С кем бы из ребят, стоящих в толпе зевак, она ни встретилась взглядом, все они с одинаковым отвращением на лицах быстро отводили глаза в сторону (хотя, право же, такое поведение вполне обоснованно).

— …??

Над головой у Харуки словно бы всплыли многочисленные огромные знаки вопроса. На лице у девочки было написано, что она абсолютно не понимает, что к чему.

— Послушай, Юуто-сан, собственно говоря, что здесь…?

Она собиралась снова перевести свой взгляд на меня, словно бы умоляя о помощи…

— Чтоо…?

…И по пути ее глаза заметили лежащий предмет, который сам заявлял о себе до такой степени, что сверх этого ничего объяснять не потребовалось.

— Что, почему каталог «Нацукоми»… что? Чтоооо?

Цвет лица Харуки изменился до такой степени, что на нее без слез нельзя было смотреть. Девочка стала совершенно бледной, словно страдающий малокровием ученик, который уже готов грохнуться без сознания на утренней церемонии в разгар длинной речи директора школы.

— Как же это? Ведь я должна была тщательно уложить его в самую глубину портфеля, и тем не менее… Почему, каким образом…

Поскольку девочка сильно волновалась, она даже не намеревалась подняться с пола; по-видимому, ее душа, не желая принимать действительное положение дел, пребывала в смятении.

— Харука, может быть, ты для начала встанешь?

Я поправил подол ее юбки, который сбился в момент падения, после чего подал ей правую руку. Тем не менее, девочка вела себя немного странно.

— Ах… я, я…

— Харука?

Она ошеломленно посмотрела на стоящих вокруг ребят блуждающим пустым взглядом.

— П-прекратите… прошу, не смотрите на меня такими глазами. Я, я…

— Э-эй, успокойся…

Вероятно, будучи не в состоянии слышать мой голос, девочка закрыла лицо обеими руками и замотала головой. Ее действия словно бы даже утверждали: «Если я так поступлю, то все взгляды окружающих исчезнут».

— Я…я…

И тогда ее большие глаза наполнились слезами.

— Хлюп…

И тут она схватила все еще лежавший на полу портфель, после чего, не дав никому возможности себя окликнуть, убежала так быстро, как только могла.

— Х-харука…

Посреди коридора остались двое: я и каталог, который так и лежал открытым на странице, где была изображена так называемая поза растяпы. Уу, взгляды окружающих — такие болезненные…

— Эй… тот самый предмет, он действительно принадлежит Ногизаке-сан?

— Непонятно… тем не менее, он лежал у нее в портфеле, ведь так?

— И все же, чтобы та самая девочка, «Серебряное сияние звезд», носила с собой этот подозрительный предмет…

Со стороны ребят донеслись подобные перешептывания. Хмм, какая неудача. Если так пойдет и дальше, секрет Харуки может стать достоянием всей школы. Пусть даже до этого не дойдет, и, тем не менее, если всего лишь пойдут слухи о том, что девочка, называемая «Серебряное сияние звезд», носила с собой подобный каталог, одно только это может стать достаточно серьезной проблемой. И если так случится, полагаю, Харука непременно будет плакать. Не хочу …снова видеть старшую сестричку рыдающей…

Ладно.

В таком случае не остается иного выхода.

— Ах, неужели это он! — я воскликнул это нарочито громким голосом, после чего указал пальцем на оставленный на полу предмет. — Неужели это… тот самый каталог, который я потерял три дня назад, и все это время его искал? Ах, все-таки, это именно он! Ногизака-сан нашла его, и теперь принесла мне. Как и следовало ожидать от Ногизаки-сан!

…Получилась вот такая речь, довольно монотонная (словно чтение китайских текстов без перевода на японский язык) и топорная с точки зрения объяснения. Не будет таким уж преувеличением, если сказать, что у меня, по-видимому, совершенно нет актерского таланта.

И, тем не менее, окружающие, по-видимому, поверили в мой плохой спектакль (к тому же, настолько грубый, что его впору ставить в один ряд с дайконом из Сакурадзимы[111]).

— …Так и есть. Не могла та самая Ногизака-сан принести с собой подобный предмет.

— Харука-тян — такая добрая, поэтому она не только не выбросила этот хлам, но и разыскала владельца.

— Тот парень — вероятно, Аясэ из класса 2-А? Знаете, ведь его друг — тот самый Асакура. В таком случае нет ничего удивительного, что он таскает с собой этот сомнительный предмет.

— Хмм, Аясэ-кун тоже увлекается подобными вещами. После этого в моих глазах он так или иначе пал.

— Вот как? Разве Аясэ особо беспокоится о таких вещах?

— Ладно, уже довольно терять время, согласны? Идем.

Ребята разошлись, выговаривая, кто что думает (только не говорите всякие глупости вроде того, что меня не беспокоят проблемы других людей).

…Фуух. Похоже, я так или иначе смог их обмануть.

Испустив вздох облегчения, я принялся подбирать рассыпанные по коридору личные вещи, принадлежащие Харуке. Учебники, тетради, пенал. В дополнение — нотные тетради и злосчастный каталог. Это была трудная задача, ведь предметы оказались разбросанными там и сям, по-видимому, из-за того, что девочка довольно-таки сильно упала, тем не менее, мне потребовалось не более минуты, чтобы подобрать все.

— О, боги…

Я выпрямился.

В голову пришла мысль: «Как бы там ни было, а на этом данный инцидент исчерпан. Все закончилось, и при этом секрет Харуки не раскрыт, и если я завтра же верну этот каталог хозяйке там, где это не привлечет внимание других, то все будет просто замечательно. Правда, меня также беспокоит, что поведение Харуки выглядело слегка странным, и все же, как мне кажется, наверняка она всего лишь впала в панику из-за внезапности произошедшего, как это уже когда-то случалось (когда она частично разгромила школьную библиотеку)». Именно такими простыми понятиями я и размышлял.

Тем не менее, по-видимому, мои мысли оказались немного более оптимистичными.

* * *

На следующий день.

Харука не пришла в школу.

2

— Таким образом, с наступлением новейшей эпохи во Франции приобрели влияние композиторы, которых называли «музыкальными импрессионистами», а именно: Дебюсси, Равель и другие…

На кафедре Юкари-сан бегло объясняла содержание учебника и при этом писала отдельные понятия на доске таким округлым почерком, который подходит скорее ученице старших классов, а не учителю.

— Характерная особенность, присущая вышеуказанным музыкальным импрессионистам — они вознамерились отбросить три существенных элемента, которые можно усмотреть в господствующей до того момента классической музыке, а именно: мелодичность, гармония, ритм, — нуу, проще говоря, суть в том, что эти люди хотели творить, как бы следуя за своими чувствами, и поэтому почти не считались с формальными правилами, которые выдумали их твердолобые предшественники.

Она использовала несерьезные обороты речи, тем не менее, такое объяснение тут же становилось понятным. Против ожиданий способности вести преподавание у этой девицы — весьма высокие. …Несмотря на то, что внутренний мир у нее — почти как у сексуально озабоченного старикана. Право же, она являет собой живой пример того, что индивидуальные черты характера и педагогические способности являются проблемами совершенно различных уровней.

Тем не менее, даже такое объяснение, подаваемое Юкари-сан, ныне почти не оставляло следа в моем мозгу. Право же, поскольку эти занятия по истории музыки, в сущности, являются нудными (если я заявлю подобное, тогда, вероятней всего, мне придется схлопотать бутерброд из кулака этой девицы), то в настоящий момент имелась другая проблема, которая меня беспокоила.

Я кинул косой взгляд назад, в дальний угол аудитории.

За расположенной там партой, где изначально должна была сидеть Харука, сегодня никого не было.

Право же, будет правильнее использовать выражение «и сегодня тоже никого не было».

В глубине души я издал тяжелый вздох.

Сегодня пошел третий день, как Харука пропустила занятия.

С момента недавно произошедшего «скандала, связанного с обнаружением каталога» (автор названия — Аясэ Юуто) эта девочка не появлялась в школе. Когда я осведомился у Юкари-сан, та дала невероятный ответ, исполненный элементов сексуального домогательства: «Как сообщили, она пропускает занятия из-за проблем с физическим здоровьем. Неужели случилось нечто, приведшее к тому, что у этой девочки истощились физические силы? Ах-ах!» (хотя мог бы поспорить с ней, тем не менее, это привело бы к бессмысленным затратам сил, поэтому я, само собой, проигнорировал подобный выпад).

Действительно ли у нее проблемы с физическим здоровьем… мне это не кажется таким уж вероятным.

И тут я подумал о том самом каталоге, который до сих пор лежит в моем портфеле. Реакция Харуки во время того инцидента… похоже, была немного преувеличенной, если переосмысливать ситуацию сейчас. Даже если открылось ее личное особенное хобби, все равно стоит ли до такой степени впадать в панику?

Ладно, сколько ни размышляй, а твои мозги, сопоставимые с куриными, не в состоянии ничего понять.

Тем не менее, так или иначе, а я не решусь оставить все как есть.

Может, попытаться зайти к ней и осведомиться о ее здоровье?

Если об этом станет известно Нобунаге или Юкари-сан, эти персонажи, несомненно, станут подтрунивать надо мной, пребывая в таком экстазе, словно снесли демону голову (хотя, с моей точки зрения, демоны — это именно они), тем не менее, беспокойство так и остается беспокойством, и тут уж ничего не поделаешь.

Таким образом, я принял решения дождаться окончания занятий и отправиться в особняк, принадлежащий семье Ногизака.

Есть какие-то возражения?

* * *

К слову сказать, со времени того происшествия вокруг моей персоны произошла еще одна метаморфоза.

— Снова они беснуются… — как только я открыл ящик для сменной обуви, изнутри с шелестом обрушилась гора писем. Если оценить на глаз, то всего здесь было пятьдесят посланий. Разумеется, это были не любовные письма, преисполненные грез, а исключительно послания с пожеланиями бедствий или послания-угрозы, и им подобные.

— О, боги…

Я собрал все письма и отправился бросить их в мусоросжигательную установку. С эмоциональной точки зрения хотелось бы оставить все как есть, тем не менее, мое имя написано почти на всех скандальных посланиях, поэтому если не убрать их, то ответственность будет целиком лежать на мне самом. Проклятье… если бы отправители этих писем просчитали последствия в том же ключе, что и я, было бы намного лучше. Полагаю, что если их незначительные усилия направить в немного иное русло, то даже в этом тяжелом мире станет чуть-чуть легче жить.

Сетуя о подобных проблемах, я шагал к мусоросжигательной установке, а по дороге постарался просмотреть некоторые из посланий.

В них были написаны эмоциональные высказывания, составители которых выглядели поистине безмозглыми, например: «Назойливое насекомое, которое водит знакомство с Харукой-тян! Ты, дерьмо, не вынуждай Харуку-тян подбирать сомнительные книги!», или «Обезьяны вроде тебя не подходят Харуке-сама. Знай свое место, негодяй-отаку!», или «Не смей изготавливать фигурку Харуки-сама, извращенец!»

В глубине души я издал тяжелый вздох.

Когда-то я уже получал подобные письма с враждебными выпадами. Они содержали в себе разные угрозы, вроде: «Не смей дружески держаться с Харукой», «Не смей подходить к Харуке ближе, чем на пять метров» или «Не смей пребывать в одном пространстве с Харукой». И то, благодаря информации, которую из добрых побуждений собрал для меня Нобунага, тот период, как мне показалось, стал достаточно коротким, тем не менее, с момента недавнего инцидента послания снова начали приходить в огромном количестве. Вдобавок, эти письма немного отличались по характеру от присылаемых в предшествующий период.

— Ох… проклятье.

По-видимому, все идет к тому, что в нашей школе и в самом деле твердо установится следующая формула: {Негодяй (это — про меня), который пристает к девочке, носящей прозвище «Серебряное сияние звезд»} = {Адепт стиля жизни Акиба, восхищающийся сомнительными фигурками}. Причину даже не требуется выяснять — полагаю, это — недавний инцидент, те мне менее, только в этот раз нельзя просить Нобунагу, чтобы он собрал для меня информацию. Ведь если будет установлено, что хозяин того злосчастного каталога — не я, подозрения неизбежно падут на Харуку. Вдобавок Нобунага со своей стороны будет простодушно радоваться: «Вот это да, на тебя тоже в конце концов снизошло прозрение относительно пути, которым следую я? Ураа!» — поэтому, вероятно, не следует на него полагаться.

— Так или иначе, неужели все и каждый… ненавидят стиль жизни Акиба?

Хотя, пожалуй, они всего лишь ненавидят меня.

Право же, если спокойно все обдумать, то вероятность такого утверждения, скорее всего, велика, так? До сего момента мне практически не приходилось слышать о том, чтобы Нобунага, получивший всеобщее признание в качестве мастера в вопросах стиля жизни Акиба, подвергался таким враждебным нападкам. Более того, окружающие любят этого парнишку в качестве существа-талисмана нашей школы, любят за его дружелюбие и уникальность характера, любят до такой степени, что никто не мог этого предвидеть (да и по внешности он — красавчик).

Когда из всего вышесказанного делаешь вывод…

— …Короче говоря, субъект, которого терпеть не могут — исключительно я?

…Становится немного грустно. Ууу, что же я такого сделал-то…?

Ладно, при всем том, полагаю, что не может статься ничего иного, кроме как следующее.

Срок жизни человеческих слухов — семьдесят пять дней. Нет никаких сомнений, что за это время все забудут о связанном со мной инциденте. Решено, будем считать именно так. Способность не вдумываться глубоко в обстоятельства дела является то ли моим недостатком, то ли — преимуществом.

Я зашвырнул все письма в мусоросжигательную установку.

По сравнению с этими проблемами сейчас я больше беспокоился о Харуке. Я благополучно воспользовался возможностью справиться с недоброжелательными посланиями, и теперь живо отправляемся к особняку, принадлежащему семье Ногизаки.

Когда я уже намеревался двинуться к школьным воротам, дорогу мне…

— Привет, Аясэ-кун. Сегодня тоже была тяжелая работенка по выбрасыванию мусора?

…Преградил высокий парень-ловелас с окрашенными в коричневый цвет длинными волосами, на лице которого сияла неприятная ухмылка.

…Кто он такой?

Я впервые вижу это лицо, однако, по крайней мере, его не окружала аура, позволяющая произвести на меня хорошее впечатление. Причин для такого неприятия найти не могу. Тем не менее, я инстинктивно ощущал (подобно тому, как почти все девочки-школьницы без всяких причин чувствуют отвращение при виде тараканов), что этот парень не сможет мне понравиться.

— Ох, забыл представиться. Я — Сасаока из третьего класса. Сасаока Шууто.

Продолжая ухмыляться, парень наигранным жестом поклонился.

Это имя мне приходилось раньше слышать.

Определенно, это — капитан баскетбольной команды, красавчик (только вот он подвергся незначительным косметическим операциям), который в прошлом был также отвергнут Харукой. Он — ученик старшего класса, известный в нашей школе за свой характер и стремление волочиться за каждой юбкой. Он — первый номер в списке субъектов, с которыми я не желал бы контактировать, если бы у меня была возможность.

— …Итак, Сасаока-сэмпай, у тебя ко мне — какое-то дело?

Пусть даже я предполагал, что в этом случае не будет ничего, заслуживающего внимания, тем не менее, я постарался задать подобный вопрос.

— Ничего такого, просто хотелось разок прямо взглянуть на рожу вульгарного негодяя-отаку, который подобно назойливому насекомому, прицепился к Харуке-тян.

— …Ну, если тебе больше нечем заняться.

Мои ожидания полностью оправдались.

Ох. Несмотря на то, что мои предположения действительно не находят реального воплощения в самый критический момент экзаменов, почему они оказываются верными исключительно в таких бесполезных вопросах? Продолжая сетовать на свое невезение, я повернулся к Сасаоке:

— …В таком случае ты уже получил достаточную возможность для того, чтобы посмотреть на меня, и, полагаю, ты уже удовлетворен. Теперь я могу идти? У меня еще имеется неотложное дело, поэтому мне недосуг развлекаться тут с тобой.

Я уже намеревался, отстранив Сасаоку, пройти к воротам. Тем не менее, этот субъект с улыбкой, которая действовала мне на нервы, снова встал у меня на пути.

— …Что-нибудь еще?

— Постой-ка. Имеется одна вещь, которую я хотел бы тебе высказать.

— …Покороче.

Постарайся управиться за три секунды.

— Нуу, тогда вкратце. …Ты — негодяй, который привязался к Харуке-тян. Ты — бельмо на глазу. Без всяких сомнений, я не желаю, чтобы к Харуке-тян приближалось существо, принадлежащее к расе отвратительных созданий, которые получают наслаждение от созерцания сомнительных моделей разных фигуристых девиц. Если ясно выразиться, то мне жаль Харуку-тян.

…Хотя, если говорить откровенно, тем, кто радуется, созерцая фигурки, как раз и является вышеупомянутая девочка. Ладно, что за дела, у меня нет ни капли желания выслушивать бред, который несет этот болван.

— Это все, что ты хотел? В таком случае я пойду.

— Д-да постой же!

— В чем дело?

Вот назойливый.

— Ничего такого! Ты слышал, что я сейчас сказал? В таком случае теперь поклянись. В том, что отныне и близко не подойдешь к Харуке-тян.

— Вынужден ответить отказом.

— Хорошо, что ты все понял… чтооооо, ты отказываешься?!

— Именно. Поскольку, в общем-то, мое чувство долга не обязало меня выслушивать, что ты там бормотал.

И это — само собой разумеющийся факт.

— …Черт!

Сасаока, по-видимому, не ожидавший такого ответа, отступил на шаг назад с таким расстроенным лицом, какое бывает у первого министра, который потерпел неудачу при покушении на своего императора…

— Х-хмм, ладно. Даже если оставить все как есть, скоро Харука-тян отвергнет тебя. Ведь, как бы там ни было, а ты — дебил-отаку.

…После чего презрительно захихикал.

Раз ты удовольствовался, то отвали с моего пути.

* * *

Избавившись от негодяя Сасаоки, я подошел к воротам школы…

— Братик!

…А меня уже поджидала Мика.

Подбоченившись, она стояла с каким-то неприступным видом, сердито глядя на меня. Ухх, у меня даже волосы на голове встали дыбом, или мне показалось?

— Братик, что ты сделал старшей сестричке?

Это было как-то неожиданно.

— …Сомневаюсь, что с самого начала следует требовать причины у меня.

Тем не менее, девочка совершенно пропустила мой протест мимо ушей…

— Поскольку я не могу придумать другую причину, по которой старшая сестричка впала бы в такую депрессию! Братик, ты принуждал старшую сестричку п-переодеваться в развратные костюмы, не так ли? — воскликнула Мика, и при этом ее лицо стало пунцовым. …Пожалуйста, прекрати кричать громким голосом про «развратные костюмы» перед толпой учеников, направляющихся по домам.

— Э-это был костюм медсестры, или — девочки-зайчика, или ты заставил ее надеть кружевной фартучек на голое тело… — а Мика еще подлила масла в огонь, сверх того конкретизировав свои измышления.

Как обычно, меня пронзили исполненные ужасающим презрением взгляды окружающих. Совсем словно они смотрели на дегенерата.

…Ну и ладно, мне все равно.

— Послушай, ведь в этом нет моей вины.

Я пытался объяснить, тем не менее, взгляд Мики был исполнен недоверия.

— Врешь! Тогда почему старшая сестричка пребывает в таком состоянии? Три дня назад она вернулась из школы, после чего тут же заперлась в своей комнате, совершенно оттуда не выходит, и почти ничего не ест! Иногда из-за двери доносятся звуки рояля — она играет «Похоронный марш», «Патетическую сонату» или «Пляску смерти»[112]…

Это изрядно пугает.

— Кроме того, по ночам слышно, как она плачет… все это в совершенстве напоминает ситуацию после того события, произошедшего с ней в средней школе… — когда Мика произнесла подобные слова, ее лицо приняло такое выражение, словно она пришла в себя, — …Неужели раскрылся секрет старшей сестрички? — девочка подняла голову и впилась в меня взглядом.

— Нет, это была ложная тревога. Хотя она была в опасной близости.

— В таком случае, почему же…

— Аа, вероятно, Харука все-таки сделала неправильное предположение, что ее секрет был раскрыт. Ты мне скажи, ее здоровью ничего не угрожает, так?

— Аа, ну да… — Мика сдержанно кивнула. — В общем, она сама сказала, что пропустит занятия, поскольку плохо себя чувствует. Тем не менее, это абсолютно не так. В частности, отец и матушка не обратили внимания, и все же… она ведет себя так же, как и в то время. Хазуки-сан тоже ужасно волнуется.

— Что ты имеешь в виду под «тем событием»…?

— Аа, ну, понимаешь… — вопреки обычному Мика замялась. Вероятно, это — тема, о которой ей трудно говорить.

— Если это — не та информация, которую мне допустимо знать, тогда не пытайся сделать невозможное и рассказать мне…

— …Дело не в этом, и все же…

— Тем не менее, если это — то, о чем допустимо рассказать, тогда я хотел бы выслушать ту историю. Ведь она, вероятно, как-то связана с нынешним состоянием Харуки?

— …? — Мика ненадолго потупилась, словно бы погрузившись в размышления. — …Так и есть. Да, вероятно, тебе следует об этом знать, — и тогда девочка подняла голову, словно бы освободившись от какой-то гнетущей ноши. — Так и быть, расскажу. Полагаю, что, даже если я расскажу, не возникнет никаких проблем, ведь моим слушателем будешь ты, братик. Понимаешь, старшая сестричка…

3

Итак, я снова очутился в том самом поместье, принадлежащем семье Ногизака.

Как обычно, я прошел через огромные ворота, которые были сродни Триумфальной Арке, проследовал через сад, по площади превышающий любой лесопарк, и вступил в особняк, который по запутанности переходов в некоторых отношениях напоминал бастион…

В итоге, потратив приблизительно двадцать минут, я наконец-то оказался перед уже знакомой мне комнатой, где мы недавно готовились к тестам.

— Харука-сама, Юуто-сама изволил зайти, чтобы осведомиться о вашем самочувствии, — Хазуки-сан постучала в дверь, после чего из комнаты донесся какой-то слабый звук.

— Старшая сестричка, тут братик купил нам гостинец — торт из Гинкадоу. Сестричка, поешь вместе с нами!

Из комнаты донесся шум, словно что-то затряслось.

Кстати, торт, который я сейчас держал в правой руке (ограниченно продаваемый товар — десять штук в день), по-видимому, очень нравится Харуке, и вроде бы как она непременно ест его раз в три дня. И при этом она сохраняет такую стройность фигуры — это поразительно.

— …Она не изволит выходить.

С того момента, как в комнате послышался шум, больше признаков реакции не последовало.

Мика скрестила руки и склонила голову набок:

— Хмм, похоже, комбинация таких вещей, как тортик и братик, серьезно подрывает ее затворничество, поэтому у меня есть такое ощущение, что надо подождать еще немного. Может, для начала организуем здесь чаепитие? Хазуки-сан, вы для нас все приготовите?

— Разумеется.

Горничная быстро собрала несложный складной столик, который принесла непонятно откуда, и застелила его скатертью. Затем она непонятно откуда извлекла чайник и четыре чашки, и принялась их расставлять………… секундочку. Где она держала весь это огромный багаж? Я уверен, что до недавнего времени руки у нее были пусты, или я неправ?

— Это — корпоративный секрет, — с невозмутимым видом ответила горничная, когда я попытался ее расспросить. Хмм, корпоративный секрет, говоришь? Откровенно говоря, надеюсь, что карманы этой горничной не имеют связи с четвертым измерением?

— Это — корпоративный секрет.

— Право же…

— Это — корпоративный секрет.

— И все же…

— Это — корпоративный секрет.

— …Понятно.

Ладно, оставим дальнейшие расспросы. Смирившись, я послушно сел на стул (непонятно откуда возникший).

Взяв в руки чайник, горничная окинула нас взглядом:

— Вы не против «Нувара-Элия»[113]?

— Мне все равно. Ведь у меня нет такого пристрастия к черному чаю, как у старшей сестрички.

— …Я — как и все.

К слову сказать, до этого диалога между Микой и Хазуки-сан я даже не догадывался, что речь идет про название марки чая.

В результате, до того, как я успел осознать ситуацию, перед дверью в комнату Харуки (в коридоре) началось званое чаепитие.

— Вот это даа, выглядит весьма аппетитно.

— Это — шоколадный торт «Захер»[114]. Вам отрезать по кусочку?

— Да, пожалуйста.

Хазуки-сан умелыми движениями воткнула нож в торт. Сладкий аромат шоколада мягко окутал все вокруг. Он действительно выглядит аппетитно, именно поэтому Харука так любит его есть.

И в этот момент позади меня послышался тихий звук.

— Что?

— …!

Когда я обернулся, то заметил силуэт Харуки, которая украдкой выглянула в нашу сторону из-за приоткрытой двери. Девочка поймала мой взгляд, после чего торопливо закрыла дверь. …Вероятно, она выглянула, будучи привлеченной запахом торта?

— Там, замечательно, ее привлекает, привлекает, — тихо прошептала Мика. …Все-таки это происходит?

— Если пожелаете, я принесу также фруктовый пунш[115]?

— Ах, по-моему, это будет прекрасно. Старшая сестричка очень его любит.

— Скоро вернусь…

Хазуки-сан покинула коридор так, словно выскользнула из него…

— Прошу прощения, что заставила вас ждать.

…И в мгновение ока вернулась, неся блюдо, на котором находилось нечто, напоминающее хорошо проваренные фрукты. Принесенное лакомство распространяло вокруг себя какой-то специфический аромат.

— Это — фруктовый пунш. Сезонные фрукты варят в сиропе, после чего добавляют ром, — объяснила мне Хазуки-сан. Там в самом деле присутствует ром?

Щелк! — снова раздался звук открывающейся двери. По-видимому, Харука опять выглянула, будучи привлеченной ароматом лакомства. Тем не менее, она заметила, что наши взоры повернулись к ней, после чего, словно осторожная белочка, снова скрылась за дверью, не медля ни секунды. Право же, подобные движения, напоминающие маленького зверька, выглядят весьма миленькими.

— Хмм, думаю, далее нужен еще один стимул.

— В таком случае, может мне принести имбирный бисквит.

— Да, пожалуйста.

И далее они много раз повторяли такие искусственные попытки в духе Ама-но-Ивато[116], тем не менее, в конечном счете, Харука так и не вышла.

— Вот же… старшая сестричка, я не отступлю, — в конце концов Мика, по-видимому, потеряв терпение, — Ладно, в таком случае…, — она шумно втянула воздух, — Слушай, если ты не выйдешь, я заберу себе и торт, и братика. Ах, братик!

— О-ох! Эй, не надо!

Воскликнув свою последнюю фразу громким голосом, Мика, словно котенок, бросилась ко мне в объятья. Ах, какая она мягкая.

— Братик, мур-мур-мур…

— Э-эй…!

Н-не ласкайся об меня своими щечками!

— Теперь бросим старшую сестричку в одиночестве, и ты пойдешь со мной на свидание, именно так — на свидание. Только мы вдвоем, нам будет хорошо в Акихабаре…

— Д-да постой же секундочку…

— Муррр…

Я уже намеревался каким-нибудь способом стряхнуть с себя ласкающуюся Мику, и тут внезапно за дверью раздался громкий стук.

— Н-не смей!

Вслед за этим, с силой распахнув дверь, изнутри с отчаянием на лице появилась Харука, размахивающая руками.

— Не выйдет, чтобы Ю-юуто-сан стал твоим! Что касается всего остального — другое дело, и только его я не уступлю! Ю-юуто-сан пойдет в Акихабару исключительно со мной!

— …?

— …?

— …Вот это дааа.

Я и Хазуки-сан хранили молчание, а Мика воскликнула последнюю фразу голосом, который словно был исполнен радости.

Лицо Харуки (которая, по-видимому, наконец-то уловила смысл того, что к данному моменту наговорила) внезапно стало пунцовым, словно лакмусовая бумага, которая прореагировала при погружении в кислоту.

— Ч-что же я говорю… п-прошу прощения!

Бац! — дверь снова захлопнулась. Затем послышался лязг, когда были закрыты защелка и ограничитель (предмет, напоминающий видоизмененную цепь; подобные устройства часто устанавливаются в элитных гостиницах).

— Хмм, похоже, достигнут противоположный результат…?

— Право же, хотя я думаю, что в плане боевой тактики все было замечательно…

— Вот как? Хмм, братик, ты — любимец женщин.

— …Сердцеед.

Мика и Хазуки-сан (в особенности вторая) кидали такие эпитеты, которые приходили им на ум.

Так или иначе, а теперь мы вернулись к самому началу. Нет, точнее сказать, у меня было такое ощущение, что мы совершили три шага вперед, а затем отступили на четыре (ведь девочка закрылась еще и на ограничитель).

— …Если ситуация складывается именно так, нам ничего не остается, кроме как осуществить решительный прорыв. Харука-сама уже три дня откровенно не изволит принимать пищу, поэтому меня беспокоит состояние ее здоровья, — горничная выступила на шаг вперед.

— Все этот так, и, тем не менее, как осуществить так называемый «решительный прорыв»?

Ведь в отличие от обычной цепочки ограничитель невозможно просто так перекусить клещами для металла.

— Я осмелюсь использовать вот это, — в руке у горничной была зажата (опять же непонятно откуда появившаяся) большая мотопила темно-синего цвета (такая же была в кино у некоего зверского убийцы, носящего на лице хоккейную маску). Тем не менее, где же она ее принесла…?

— Поскольку это рискованно, вы, двое, пожалуйста, отойдите назад.

Мотопила начала издавать скрежещущий звук, предвещающий опасность. …Она что, серьезно намеревается это использовать?

— Итак…

— Прошу вас, подождите. В данной ситуации пройду я, — мне удалось сдержать Хазуки-сан, которая, стоя перед дверью, уже намеревалась занести мотопилу над головой словно меч (безусловно, это — неверная методика использования подобного инструмента).

Для начала я должен всего лишь объяснить запершейся девочке, что тот самый инцидент полностью улажен. Ведь из рассказа Мики следует, что Харука впала в депрессию, поскольку полагает, будто про ее увлечение стало известно всем. В таком случае, если рассеять это заблуждение, то, несомненно, положение дел изменится. Возможно.

— И все же…

— Прошу, положитесь на меня.

По крайней мере, подобный шаг должен быть на порядок лучше, чем использование мотопилы.

— …Понятно. Полагаюсь на вас.

— Постарайся, братик.

Ощущая спиной взгляды Мики и Хазуки-сан, я легко постучал в дверь.

— Харука, открой мне. Я меня есть к тебе разговор по поводу недавнего происшествия.

— …

В ответ — молчание.

— Ах, ведь наверняка этот разговор не может сулить тебе ничего плохого. Вдобавок, знаешь, у меня есть торт, который тебе нравится.

— …

Снова — молчание.

— К слову сказать, если ты мне не откроешь, то Хазуки-сан утверждает, что начнет буянить, размахивая тут мотопилой.

— …Не извольте утверждать, что я в своих действиях дойду до такой степени, — за спиной послышалась хладнокровная колкость горничной. Право же, складывалось такое впечатление, что именно вы готовы совершить подобное.

— Нуу, вот как складываются обстоятельства, и все же, не откроешь ли мне? — я опять обратился с подобным вопросом, после чего ощутил за дверью признаки того, что хозяйка комнаты, по-видимому, пребывает в нерешительности, и тут…

— …Понятно. Прошу, заходи.

…До меня долетел такой ответ, произнесенный тонким голосом.

* * *

Обхватив колени руками, Харука почти невесомо сидела на массивной кровати (оснащенной пологом).

Рядом с девочкой лежал плюшевый мишка и нечто, похожее на журнал.

Как только Харука убедилась, что вошел именно я, ее щеки слегка покраснели, и она отвела взгляд:

— …Послушай, я прошу прощения. З-за те странные слова, которые недавно наговорила…

— Ага, ведь я не обратил на них внимания.

Полагаю, будет лучше, если я не стану задавать вопросы по поводу тех слов. Хотя мне очень хочется попробовать продолжить выяснение всех обстоятельств.

— Меня больше волновало… что ты три дня не посещаешь школу.

— …Прошу прощения.

— Право же, все в порядке, у меня нет повода упрекать тебя за это…

Как только я посмотрел на павшую духом Харуку, напоминающую щенка, которого выбранили за шалость, на меня накатило такое безрадостное настроение, совсем словно я как-то издеваюсь над ней.

— Для начала сообщу, что все в порядке.

— Ты о чем?

— Поскольку твое увлечение не стало достоянием общественности. После того происшествия мое прикрытие так или иначе ловко подействовало.

— В-вот как? — почувствовав облегчение, Харука подняла голову.

— Ага, поэтому ты можешь ни о чем не беспокоиться.

— Б-благодарю тебя. И все же, каким образом ты все скрыл в той ситуации…?

Ведь, определенно, положение дел в тот момент было довольно-таки безнадежным…

Как только я вкратце объяснил, что случилось в тот момент (мою плохую актерскую игру), Харука побледнела:

— Как, в таком случае… все считают, что ты — владелец того каталога?

— Нуу, именно так.

— Э-это же… — Харука изменилась в лице.

— Хм? Что-то не так?

Хотя, по моим соображениям, данная ситуация не заслуживает особого внимания.

— Д-да ведь окружающие будут смотреть на тебя странными взглядами…

В самом деле? Определенно, то происшествие ныне является причиной для возникновения вредных последствий (письма с угрозами, негодяй Сасаока и тому подобное), тем не менее, если сравнивать это с текущей ситуацией в мире, то сложившееся положение дел совершенно не является настолько уж важным. Точнее сказать, когда я хотя бы вижу окутанное печалью лицо Харуки, мне кажется, что испытывать на себе неприязненные взгляды — это еще не так уж плохо. …Как удивительно. Хотя до сих пор мне не приходилось испытывать подобные чувства по отношению к кому-либо.

— Все в порядке, не стоит волноваться. Если у тебя поднимется настроение, в результате и я буду доволен, — при всем том, что я произнес это…

— Т-ты этого, подобного развития событий…

…Тем не менее, Харука, по-видимому, не согласилась с моим ответом.

— …Не понимаешь. Что это означает… что это означает, когда выясняется, что твое увлечение является необычным, и отличается от интересов окружающих тебя людей… — в глазах у девочки в мгновение ока начали набухать крупные слезинки

— Нельзя… это никуда не годится… Юуто-сан, я не хочу вынуждать тебя чувствовать то же самое, что приходилось ощущать мне.

— Харука?

— …Такие… подобные чувства уже… — девочка опустила голову, и ее плечи задрожали. Она некоторое время пребывала в таком положении, и все же немного спустя, словно бы приняв какое-то решение, подняла на меня свой взгляд.

— …Юуто-сан. Имеется короткая история, которую я хотела бы сейчас тебе рассказать. Возможно… ты найдешь в себе силы выслушать меня?

— Да. Все в порядке, о чем ты…

Произнеся это, я спохватился. История, которую Харука намеревалась мне изложить в нынешней ситуации. Полагаю, не может существовать иной темы для рассказа. Как раз это я недавно слышал…

Не обманув мои ожидания, Харука тихо заговорила:

— …Это — история про то, что произошло со мной во время моего обучения в средней школе.

* * *

Если свести воедино то, что рассказала эта девочка, и то, что я ранее услышал от Мики, получится нижеследующее.

Короче говоря, по-видимому, во время обучения в средней школе Харука допустила почти такую же непростительную оплошность, как и в нынешней ситуации.

Я не понял всех обстоятельств, тем не менее, по рассказу она, находясь в аудитории во время обеденного перерыва, поскользнулась на упавшем на пол пустом пакете из-под молока и грохнулась, при этом принесенная случайно манга (первый том произведения «Исполненный Смущения Треугольник») закружился в воздухе и замечательно раскрылся прямо на глазах у одноклассниц, или что-то в этом роде. …Если суметь в красках представить себе то зрелище, то даже как-то страшно становится.

Вот так ловко интерес этой девочки стал достоянием учеников.

Тот факт, что Харука, которая уже в то время (также как и сейчас) испытывала на себе особое внимание окружающих (в хорошем смысле), обладает таким специфическим хобби, стал для уставших от скучной повседневности школьников подходящей темой для обсуждений, поэтому с того момента обстановка, которая складывалась вокруг этой девочки, сильно изменилась.

Похоже, не случилось такого, чтобы ее особо игнорировали или публично третировали.

Просто вышло так, что отношение окружающих к Харуке и взгляды в ее сторону определенно изменились (в плохую сторону) до такой степени, что даже те ученицы, которых она считала своими хорошими подругами, постепенно начали все больше ее сторониться, словно окружение конгрессмена, который потерпел поражение на выборах.

Кажется, Мика говорила, что было невыносимо глядеть на депрессию, в которой тогда находилась Харука.

— В то время у старшей сестрички был ужасно жалкий вид. Невозможно смотреть. До того инцидента старшая сестричка была открытая, часто болтала, тем не менее, после она все больше и больше предавалась унынию, перестала смеяться… время от времени плакала в одиночестве, в основном, по ночам.

Похоже, и Мика, и Хазуки-сан прикладывали все усилия, прибегая к разным ухищрениям, чтобы переломить данную ситуацию, тем не менее, если смотреть с позиции такого замкнутого сообщества, как школа, эти двое являлись в высшей степени посторонними субъектами. По-видимому, все их усилия окончились крахом.

Короче говоря, единожды изменившаяся позиция окружающих по отношению к Харуке сохранилась до выпускной церемонии, и девочка, так и пребывающая в подавленном настроении, завершила период обучения в средней школе.

— Если говорить честно, то старшая сестричка предполагала поступить в связанную с той школой академию Сэйдзё… Академию Сэйдзюкан для девочек, тем не менее… из-за того, что сложилась такая ситуация, она отказалась от подобной затеи и решила посещать высшую образовательную Школу Шираки. Ведь данное учебное заведение расположено далеко от академии Сэйдзё, а также здесь не было учеников, которые бы знали про увлечение старшей сестрички.

Академия Сэйдзюкан для девочек — это знаменитая элитная школа, расположенная в нашем районе, которая благодаря системе непрерывного последовательного обучения, осуществляемого на протяжении восемнадцати лет (начиная с детского сада, через младшую, среднюю и старшую школы — до высшего учебного заведения), выступает в качестве образовательного учреждения для взращивания истинных супер-леди (ходят слухи, что восемьдесят процентов ее учениц в конце каждой фразы добавляют «…дэсва»[117]; что в этом заведении, куда ни плюнь, обязательно попадешь в дочь президента какой-нибудь корпорации; что в школьной столовой им подают полный выбор блюд французской кухни). Право же, если попытаться раскинуть мозгами, то, определенно, покажется немного нелогичным, что такая леди, как Харука, посещает учебное заведение такого среднего уровня, как наша Школа Шираки, тем не менее, поскольку обстоятельства сложились именно так, то можно согласиться с подобным положением дел.

— Именно по этой причине старшая сестричка боится, что ее увлечение станет достоянием общественности. Полагаю, что неприятные воспоминания о том времени стали для нее в некотором роде психологической травмой. …Братик. Именно поэтому я полагаюсь на тебя. Ведь ты — единственный, кто, узнав о ее увлечении, все равно продолжает с ней общаться так же, как и раньше.

* * *

В тот момент, когда Харука заканчивала свой рассказ, по ее щекам текли слезы.

— …В-вот почему это никуда не годится. Если окружающие считают, что владелец того каталога — ты, н-на этот раз все они будут смотреть странными взглядами на тебя, и отдалятся они тоже от тебя.

По-видимому, она порядочно огорчена, рассказывая эту давнюю историю, о которой не желает вспоминать. Девочка произносила слова, словно бы выдавливая их из себя.

— Я… я… не хочу, чтобы ты оказался в таком же положении…

— Этого не случится.

Я понимал, о чем Харука ведет речь, тем не менее, как мне кажется, совершенно не обязательно, чтобы все ребята были одинаковыми. Определенно, в глазах истинных леди, взращенных в академии Сэйдзё, человек, увлеченный стилем жизни Акиба, выглядит настолько отличающимся, что кажется им не от мира сего, и в подобном положении дел нет ничего удивительного, тем не менее… если поразмыслить с точки зрения обычного школьника, то из десяти человек имеется один, который одобряет подобное увлечение, согласна?

И все же Харука замотала головой в ответ:

— В-вероятно, так оно и есть. Т-тем не менее, нет необходимости, чтобы ты оказался в подобной ситуации из-за меня. В сущности, именно я — виновница всего, поэтому… е-если только на меня будут смотреть странными взглядами, то…

— Не говори подобных глупостей.

— И в-все же… — Харука впилась в меня взглядом.

— В целом, друзья, которые хотя бы отдаляются от тебя в подобной ситуации, не являются настоящими друзьями. Даже если подобного инцидента не произойдет, когда-нибудь непременно случится так, что эти так называемые друзья предадут по какой-либо иной причине. Не скажу, что это хорошо, когда они отдаляются, и все же… даже если до такой степени о подобном беспокоиться, ничего ведь с этим не поделаешь, я прав?

По крайней мере, я думаю именно так.

И даже если другом является человек, который игнорирует важные составляющие характера своего товарища и открыто меняет стиль общения и поведение по отношению к нему только из-за того, что тот увлекается стилем жизни Акиба, то в такой ситуации ничего не поделаешь.

— И в-все же… — Харука крепко сжала руки перед грудью, — …все же… горько, когда оказываешься в одиночестве. Я не смогла вынести этого. Даже сейчас у меня нет уверенности в том, что я смогу вынести подобное. Находиться в полном одиночестве… не хочу этого. Должно быть, любой из нас этого не хочет…

И тогда девочка с огорченным видом опустила взгляд долу.

Хмм, изрядно проникаешься унынием. Полагаю, такой пессимизм вполне допустим, пока слушаешь ее рассказ, тем не менее, довольно, у меня есть желание освободить Харуку от пут ее прошлого.

— Право же… — поэтому я произнес, — …полагаю, что я не окажусь в одиночестве.

— Что? — девочка подняла на меня свой взгляд.

— Ведь ты не отдалишься от меня по той причине, что у меня имеется необычное хобби?

— Т-такому не бывать. Ты мне нравишься[118]. Хотя бы по этой причине я не отдалюсь от тебя.

Право же, давай будем думать, что произнесенное слово «нравишься» не содержит в себе глубокого смысла.

— Действительно? В таком случае рядом со мной, по крайней мере, будешь ты. Так что я не окажусь в одиночестве.

— Все так, и тем не менее…

Харука пребывала в растерянности, поэтому я продолжал. К слову сказать, это были слова, которые именно я действительно должен был ей произнести.

— Вдобавок… ведь я буду поступать аналогичным образом. Даже если все жители Земли будут смотреть на тебя странными взглядами, я единственный останусь твоим сторонником. Когда бы это ни произошло, кто бы ни был противником, какие бы неприятности я в результате ни переносил, — я буду следовать за тобой. Одно это я тебе обещаю.

— Что, да как же это…?!

Могу твердо это заявить.

Даже если с Харукой случится то же самое, что недавно произошло в школе, нет, хуже, произойдет инцидент, о котором шла речь в той истории про времена обучения в средней школе (…как мне кажется, когда-нибудь это действительно случится), вероятно, я все равно встану на ее сторону. Полагаю, что даже если в результате этого окружающие будут смотреть на меня странными взглядами, а по школе пойдут отвратительные слухи, я навряд ли буду сожалеть о своем выборе.

Почему же?

Я могу привести множество доводов: поскольку кроме меня никто не знает секрет Харуки; поскольку я взял на себя ответственность, признав подобное увлечение Харуки; поскольку меня с серьезным видом попросила Мика, и теперь она полагается на меня в этом вопросе.

Тем не менее, главная причина, по которой я решил, что приму сторону этой девочки, является более простой и основополагающей.

Короче говоря…

Она пришлась мне по душе. Эта слегка странная леди, которая выглядит совершенной и безупречной, а в действительности является неуклюжей растяпой, плаксой, наивным существом, и при этом ее окружает атмосфера, не дающая мне возможности оставить ее наедине со своими проблемами.

— Именно поэтому, Харука, ты никогда не останешься в одиночестве. Что бы ни произошло, я ни в коем случае тебя не покину.

…Проклятье, хотя я произнес подобное по собственной воле, тем не менее, разве, как мне кажется, подобные слова не пробуждают смущение? До такой же степени, как если сказать девочке во время созерцания фейерверка: «Я хочу видеть, как эти огненные цветы отражаются в твоих глазах…»

— Ю-юуто-сан…

И все же выражение лица Харуки говорило о том, что девочка переполнена эмоциями, а в ее огромных глазах снова скопились слезы.

— Я… я… хотела, чтобы кто-нибудь непременно произнес мне эти слова, как мне кажется. Всегда хотела услышать, что я не буду в одиночестве, и что есть такой человек, который будет рядом со мной, что бы ни случилось.

По-видимому, девочка не могла больше сдерживать свои эмоции, и из ее глаз снова хлынули крупные слезы. Я уже намеревался достать из кармана платок и вытереть их, и тут все-таки спохватился, что и сегодня у меня нет с собой элегантного платочка. Нет на Земле человека, более никудышного и бестолкового, чем я сам.

Несколько секунд я пребывал в нерешительности, и все же вытер пальцами слезы на щеке Харуки. Кожа такая нежная и гладкая. Вначале лицо девочки приняло такое выражение, словно она пребывает в изумлении, тем не менее, спустя секунду оно вернулось к прежнему выражению.

— Послушай, ты не против, если я тебя попрошу всего лишь об одном?

— Не против.

— Я бы хотела, чтобы ты позволил мне совсем ненадолго воспользоваться твоей грудью, чтобы выплакаться.

— Всегда к твоим услугам.

— Хорошо, — Харука кивнула, после чего спрятала лицо у меня на груди и тихонько заплакала. Хотя я не понимал, с чем связаны эти слезы, тем не менее, слегка ее обнял.

Немного погодя девочка перестала рыдать и подняла ко мне свое лицо. Ее глаза все еще были красными, словно у крольчонка, и тогда она со смущенным видом произнесла:

— …Пожалуйста, всегда будь рядом со мной.

Вместо ответа я снова прижал ее к своей груди. Хотя перед этим я не обратил внимания, но от длинных волос Харуки исходил нежный аромат, который успокаивающе действовал на душу. И вот когда я уже собирался погладить эти волосы…

— …Не нахожу слов для оправдания за то, что разрушаю совершенно идиллическую атмосферу вокруг вас двоих, и все же…

— Ох!

— Ах!

Когда мы опомнились, оказалось, что позади нас опять стоит горничная.

В мгновение ока мы с Харукой отстранились друг от друга, словно два магнита, соединенные одноименными полюсами.

— …Все-таки черты моего лица таковы, что вызывают испуг? — горничная спросила это со слегка огорченным видом. Дело совсем не в этом, проблема в том, с какого момента вы здесь?! Определенно защелка не была замкнута, тем не менее, до меня не долетел ни звук открывающейся двери, ни звук шагов, ни другие признаки того, что в комнате находится кто-то еще.

— Вы удалились в мир, предназначенный только для вас двоих, поэтому не обратили внимания на наше появление, я права?

Позади Хазуки-сан находилась улыбающаяся Мика, тоже оказавшаяся в комнате незаметно для нас. Эти двое — совершенно удивительные субъекты…

— По всем признакам осмелюсь предположить, что проблема улажена, посему, пожалуйста, извольте покушать. Вы уже три дня не ели, и поэтому вы, должно быть, голодны.

— Ах, когда вы об этом упомянули… — и тут живот Харуки, словно бы вспомнив о таком досадном упущении, издал миленькое урчание, — …? — после чего лицо у девочки стало пунцовым.

При взгляде на нее у меня возникла поистине неуместная мысль: «У настоящей леди и урчание в животе является элегантным и утонченным…»

4

Итак, с того дня миновала неделя.

— Ах, Юуто-сан.

Утро, по пути в школу. Когда я неспешно шагал по своему обычному маршруту, то случайно встретился с той самой леди.

— О, Харука, привет.

— С добрым утром. Какая сегодня хорошая погода.

— Ага. Хотя мне все еще хочется спать.

— Ах, и правда. У тебя — сонный вид. Ты напоминаешь панду, которая страдает недосыпанием, — Харука рассмеялась, словно колокольчик, после чего мы рядышком направились в школу. Вокруг нас шагало множество ребят, также одетых в униформу, установленную для нашего учебного заведения. Это несущественно, и все же мне кажется, что мы с Харукой стали часто встречаться по пути в школу именно на этом самом месте. Или это разыгралось мое воображение?

— Послезавтра заканчиваются учебные занятия. И тогда наконец-то наступят летние каникулы, — моя спутница радостно улыбнулась.

Со времени моего вышеописанного визита в особняк, принадлежащий семье Ногизака, Харука опять стала сама собой (улыбающаяся и добрая леди от природы), и теперь в хорошем настроении посещала школу. На ее лице не было и следа той печали, которая господствовала там еще неделю назад.

— С большим удовольствием предвкушаю летние каникулы. Ах, к слову сказать, ты помнишь… про нашу договоренность.

— Разумеется.

— Значит так, полагаю, что расписание, вероятней всего, появится в середине августа, поэтому…

Как мне кажется, все события, так или иначе, пошли в правильном направлении.

Благодаря недавнему инциденту (когда едва не был раскрыт секрет Харуки) я, по-видимому, сумел уладить изрядную часть забот (хотя, как и следовало ожидать, полностью с ними справиться, вероятней всего, не получится), связанных с прошлым этой девочки, но обуревающих ее до сих пор, а также мне удалось еще немного сократить то расстояние, которое нас разделяет. «Не бывать бы счастью, да несчастье помогло» — эта пословица как раз описывает данный случай.

Впрочем, даже если ситуация наладилась, тем не менее, остался всего один нерешенный вопрос, или, если сказать точнее — надоедливая проблема…

— Привет, Харука-тян, — у нас на пути неожиданно возникла высокая фигура. — Харука-тян, прекращай постоянно быть вместе с этим негодяем-отаку. Ведь это всего лишь не делает тебе чести и бросает тень на твою репутацию.

Перед нами стоял Сасаока.

— Этот субъект — извращенец, который испытывает наслаждение, разглядывая сомнительные фигурки, не так ли? И роста он невысокого, и внешность у него совершенно тривиальная. У него и успехи в учебе, и достижения в спорте — ниже всяких оправданий. Вдобавок, он извращенец, который испытывает наслаждение, разглядывая сомнительные фигурки, и это — хуже всего. Харука-тян, ведь разве до тебя не доходят подобные слухи?

Продолжая, как обычно, изображать на лице фальшивую улыбку, он впился в меня злобным взглядом.

Именно так.

Проблема, которая осталась неразрешенной — как раз вот что.

Это — слухи обо мне (и вместе с ними — Сасаока, который назойливо затевает ссоры, используя сплетни в качестве критического материала).

Эта проблема до сих пор… словно москиты, которые в середине лета как заведутся, и сколько их ни убивай, сколько их ни истребляй, а они все равно налетают… упрямо живет и здравствует. Право же, как и следовало ожидать, когда подобное положение (распространение слухов обо мне) продолжается уже десять дней, к такому изрядно привыкаешь, и, тем не менее, когда тебе в лицо заявляют, что ты — извращенец, и тому подобные гадости, это не очень-то способствует улучшению настроения. Скорее, изрядно его портит.

Я невольно состроил кислую гримасу, а Сасаока, не обращая на меня внимания, продолжал увещевать Харуку:

— Ты полагаешь, что это — все, что про него можно сказать? Да он даже притащил в школу какой-то подозрительный каталог. Подобное уже неизлечимо. Точнее сказать, это — отвратительно, ты согласна со мной?

Этот болван болтает все, что взбредет ему на ум.

— С какой стороны ни взгляни, в нем нет ничего хорошего, разве я не прав? И я совершенно не понимаю, почему ты дружишь с таким субъектом? Ох, может быть даже этот негодяй шантажирует тебя, обнаружив какую-то компрометирующую информацию? В таком случае только скажи — и я что-нибудь сделаю. Все-таки, я достиг второго уровня в искусстве владения мечом, обучаясь у мастеров из Шаолиня…

— …Пожалуйста, прекрати.

Сасаока так и не закончил свой монолог.

— Юуто-сан — совершенно необыкновенный человек. Он — добрый парень, он — превосходный человек, который способен проявить чуткость и внимание к другим людям. Я думаю, что он — замечательный, и весьма сожалею, что ты это отрицаешь. Поэтому, пожалуйста, прекрати.

— Х-харука-тян? — от такого необычного поведения этой девочки Сасаока даже отступил на шаг. Многие из ребят, проходивших мимо нас, тоже остановились, задаваясь вопросом: «Что случилось? Неужели Харука… гневается?»

— Если твой разговор касался только этого, в таком случае прошу нас извинить. …Идем, Юуто-сан.

— А-ага.

Харука потянула меня за руку, и мы уже намеревались покинуть место ссоры…

— П-подожди! Собственно говоря, что означают твои слова? Что, в таком субъекте, как этот негодяй-отаку, есть нечто хорошее? Объясни так, чтобы и мне стало понятно! Эй, Харука-тян! — Сасаока подскочил сзади и с силой схватил девочку за руку. Хмм, если этот псевдо-феминист, тяготеющий к подобного рода действиям, взбесится, будут проблемы. Если сейчас ему не сделать зарубку на долгую память[119], полагаю, в ближайшем будущем он еще доставит нам хлопот.

— Эй, ты, знай же меру…

Я подобрал метлу для уборки опавших листьев, которая случайно лежала поблизости (вероятно, ее забыл муниципальный рабочий), и уже намеревался замахнуться, чтобы ударить Сасаоку по голове…

* * *

…И тут увидел, что его тело прямо у меня на глазах парит в воздухе…

* * *

— …Что?

И действительно, это был невозможный полет, идущий против законов природы и силы тяжести. Тело Сасаоки принялось неуклонно взлетать в воздух с такой энергией, словно это был такэтомбо[120]. Ух тыы, поразительно… Все так же вращаясь, словно какой-то необыкновенный штопор, парень пролетел по воздуху и врезался в дерево, стоящее примерно в десяти метрах от нас, после чего как бы сполз по стволу и рухнул на землю. Затем до нас донесся такой звук, словно его издавала издыхающая лягушка.

— …?

И еще: в той точке, откуда был произведен запуск объекта «Сасаока»… то есть, рядом со мной виднелась фигура Харуки, принявшей одну из поз, практикуемых в некоем стиле боевых искусств. На миг из-под ее юбки, легко взвившейся в воздух, мельком показалось нечто белое (?!). Н-неужели я только что увидел… проклятье, сейчас — не время размышлять о подобных вещах, словно похотливый старик.

Вокруг наступила гробовая тишина.

Проходившие мимо ребята уставились на Сасаоку, жалко валяющегося на земле, такими взглядами, словно увидели некое явление, в которое невозможно поверить.

Кстати.

Ведь есть еще одна вещь, в которую невозможно поверить.

Неужели подобное… совершила Харука?

Не обращая внимания на меня и окружавших нас ребят, переполненных единственным чувством — потрясением от этого происшествия, находящегося целиком за пределами нашего понимания, девочка приблизилась к Сасаоке, у которого на губах выступала пена, словно у краба, пребывающего на солнцепеке, и который конвульсивно подергивался, словно новорожденный тюлененок (похоже, он все-таки был в сознании), после чего, улыбнувшись, произнесла:

— Юуто-сан не заслужил те бранные слова, поэтому, пожалуйста, не произноси их больше по отношению к нему.

— Х-харука-тя…

— Кроме того… тот сомнительный каталог, о котором ты упомянул, в действительности принесла я. Поэтому, если ты желаешь что-то сказать по этому поводу, то, пожалуйста, скажи мне.

— …?

Выглядело так, словно за спиной у Харуки ревет окутанный пламенем дракон.

Похоже, под действием такой силы, скрытой за приветливой улыбкой, даже Сасаока был не в состоянии произнести что-либо еще. Нуу, по всей видимости, просто у него — сильные повреждения, поэтому он не может болтать.

— А теперь, Юуто-сан, идем. Мы опаздываем, — обернувшись, Харука с улыбкой произнесла это, и выражение ее лица вновь как всегда стало ангельским.

…К слову сказать, хотя я вспомнил об этом именно сейчас, и все же, разве не ходили слухи, что Харука является заместителем инструктора в некоей школе старинных боевых искусств, или что-то в этом роде? Право же, даже если все обстоит именно так, все равно можно со всей очевидностью сказать, что нынешний полет Сасаоки — это нечто экстраординарное…

— Что-то случилось… Юуто-сан? — Харука с взволнованным видом заглянула мне (все так же стоящему на месте) в лицо снизу вверх.

— …Нет, все в порядке.

Право же, разве все хорошо? Нет причин, чтобы не беспокоиться (скорее, я ужасно беспокоюсь), тем не менее, когда я вижу перед собой такое беззаботный и невинный улыбающийся облик Харуки, все эти проблемы кажутся ничтожными. Раз лицо этой девочки не окутано печалью, то и у меня все замечательно.

Тем не менее, глядя на фигуру Сасаоки, лежащего на земле, словно лишенный жизненной энергии зомби, в глубине сердца я твердо дал себе всего один зарок. В будущем, что бы ни случилось, категорически не заставляй Харуку по-настоящему гневаться.

* * *

И с этого момента до такой степени надоедливый Сасаока стал очень тихим. Более того, как только он видел меня и Харуку, тут же отводил взгляд и панически бросался в бегство, словно желтый полоз, столкнувшийся лицом к лицу с мангустой — вот как сложились обстоятельства. Хотя я не могу не понять его чувства.

Также с того же самого момента даже отвратительные сплетни про меня, в которых не было и капли благодушия и миролюбия, все совершенно бесследно исчезли. Что до причин такого явления… полагаю, даже раздумывать об этом не надо. Ведь в тот момент кроме нас там присутствовала целая зрительская аудитория. …Думаю, что именно нынешнее событие вынудило меня вновь признать, насколько сильна влиятельность Харуки в нашей школе.

Как бы там ни было, а это означает, что с того момента оставшиеся неразрешенными проблемы наконец-то были полностью улажены.

Повседневная жизнь, которая вновь вошла в свою колею приблизительно через две недели после того злополучного инцидента.

Тем не менее, члены фан-клуба, как уже заведено, кидали на меня злобные взгляды, словно я — враг их семьи, и письма-угрозы приблизительно следующего содержания: «Отстань от Харуки-сама! Ты — дебил!» — все еще иногда приходили, однако я уже примирился с подобными вещами. Ведь что ни говори, а реальность состояла в том, что мы с этой девочкой стали большими друзьями. Хмм, по крайней мере, будем внимательнее, чтобы только это не бросалось в глаза, ведь существует вполне ощутимая возможность подвергнуться сумаки на крыше…

— Юуто-сан!

…Хотя в голову приходят подобные мысли…

— Если ты не против, не могли бы мы вместе пообедать?

…Честно говоря, в последнее время мне кажется: «Не представляет ли это серьезную трудность?»

Харука с радостным видом машет мне рукой.

Кстати, подобная ситуация имеет место в аудитории во время обеденного перерыва. В последнее время эта девочка стала активнее, чем прежде, общаться со мной даже в пределах школы. Если она доверилась мне всей душой, то большей радости для меня не существует, тем не менее, к несчастью у каждой вещи или ситуации непременно существуют как положительная, так и отрицательная стороны.

Нуу, иначе говоря…

Само собой разумеется, в аудитории во время обеденного перерыва вокруг нас присутствуют многочисленные одноклассники, поэтому, когда девочка, носящая прозвище «Серебряное сияние звезд», в такой ситуации совершает подобные действия, это неизбежно привлекает всеобщее внимание…

— Аясэ, похоже, что в последнее время твои отношения с Харукой-сама стали еще более дружественными, не так ли?

— Вместе пообедать… черт, уж ни увлечена ли она тобой?

Вдобавок, следует отметить, что в нашем классе имеется много членов фан-клуба (притом — относительно воинственно настроенная группа).

— Ну что, для начала сделаем ему сумаки и подвесим на крыше?

— Нет, полагаю, будет лучше закопать его на клумбе, словно тюльпан.

— Можно также опустить его в бассейн вниз головой.

…Смогу ли я когда-нибудь благополучно встретить летние каникулы?

У меня не было твердой уверенности.

Ваби-саби представляет собой обширную часть японского эстетического мировоззрения. «Ваби» ассоциируется со скромностью, одинокостью, неяркостью, однако внутренней силой. «Саби» — с архаичностью, неподдельностью, подлинностью.

Ариакэ — кроме значения, описанного в примечании 2, это название также может указывать на множество мест в Японии (горы, города и деревни, и т.п.). Кроме того, на острове Кюсю имеется залив с таким именем (часто называемый Море Ариакэ).

Додзинси — японский термин для обозначения некоммерческих литературных журналов, самостоятельно издаваемых их авторами. На комикетах в большинстве случаев продают именно додзинси.

Каруизава — город в префектуре Нагано, любимое место летнего отдыха японцев.

Хаяма — город в префектуре Канагава, где расположена вилла императорской семьи. Озе — национальный природный парк.

Нацукоми — сокращенное название летнего комикета.

Tokyo Big Sight — сленговое название для Токийского Международного Выставочного Центра.

Юрикамомэ — название одного из видов чаек. Это название носит полностью автоматизированная железнодорожная линия в Токио, с помощью которой можно добраться до Ариакэ.

В исходном тексте данное слово, произнесенное Микой, записано другими иероглифами (хотя звучит так же). Девочка подразумевает お義兄 (сводный старший брат, муж старшей сестры).

В исходном тексте данное слово, произнесенное Микой, записано другими иероглифами (хотя звучит так же). Девочка подразумевает お義兄 (сводный старший брат, муж старшей сестры).

Использовано японское выражение 顔を綻ばせる. Дословный перевод: «Распороть лицо». Означает: «Расплыться в улыбке».

Белая головная повязка, символизирующая у японцев непреклонность намерений и поддерживающая боевой дух.

Боккэн — деревянный макет японского меча, используемый в различных японских боевых искусствах для тренировок.

«あの素晴らしい愛をもう一度» — знаменитый сингл, впервые исполненный 5 апреля 1971 года, слова — Китаяма Осаму, музыка и исполнение — Катоу Казухико.

Единица объема в Японии. Бутылка в один що имеет следующие размеры: высота — 39.8см, диаметр дна — 10.4см, диаметр горлышка — 3.1см, объем — 1.8 литра

Странное у этого автора представление о водке. Такое процентное содержание — у медицинского антисептического раствора, но никак не у водки.

В настоящее время данный термин используется в основном для обозначения места, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах.

Сундомэ (или сандоме) — в японских боевых искусствах — работа в парах без контакта при резкой остановке ударной конечности непосредственно перед контактом с целью на расстоянии около 3 сантиметров.

Дайкон — японская белая редька, широко используемая в кулинарии. Дайкон из Сакурадзимы (дайкон, выращиваемый в префектуре Кагошима) — самый большой в мире, о чем существует запись в Книге рекордов Гиннеса. Вообще, в японии слово «дайкон» также используют для обозначения плохой игры актера (актер-редька), поэтому в данном случае Юуто сравнивает свой отвратительный спектакль с данным дайконом.

«Похоронный марш» — соната для фортепиано №12, Бетховен. «Патетическая соната» — соната для фортепиано №8, oп.13 , Бетховен. «Пляска смерти» — соната для фортепиано, Лист.

«Нувара-Элия» — чай из одноименной местности на Шри-Ланке.

Торт «Захер» — шоколадный торт, изобретение австрийского кондитера Франца Захера. Торт является типичным десертом венской кухни и вместе с тем одним из самых популярных тортов в мире.

Вообще-то японцы называют это «фруктовый компот».

Ама-но-Ивато — пещера богини солнца. По легенде, когда богиня солнца Ама-тэрасу спряталась в пещере от своего брата, на земле настала тьма. Боги собрались перед пещерой и предприняли различные шаги, чтобы выманить богиню наружу, однако та из любопытства выглядывала, но выходить не хотела.

Окончание фразы, используемое в женской вежливой речи. В японской культуре приписывается девицам из богатых семей.

Харука произносит слово 好き, которое может означать «любить», а также «нравиться, вызывать симпатию». Поэтому Юуто сбит с толку.

Использовано японское выражение 釘を刺す, которое на русский язык дословно переводится «Вбить гвоздь». Означает «предостерегать, предупреждать, проявлять осторожность, напоминать о чем-либо». Сходно с выражениями «Завязать на память узелок», «Зарубить на носу».

Такэтомбо — игрушка — бамбуковый вертолетик на палочке, который нужно раскрутить в ладонях и подбросить в воздух. Может представлять собой просто пропеллер, запускаемый с помощью специальной рулетки.