Швея из Энбизаки (Новелла) - 0 Глава

Я уже давно нахожусь в этих ножницах.

.

Но, наверное, сказать так было бы не совсем правильно.

Возможно, было бы правильнее сказать не что я нахожусь «в» этих ножницах, а что я «стала» этими ножницами.

­Всё-таки в какой-то момент моей жизни я превратилась в существо, что может лишь наблюдать за окружающим его миром, прямо как две пары ножниц, или же изнутри них.

Да, именно две пары.

Маленьких восточных ножниц и длинных и тонких западных.

Обе они сделаны из стали и соединены друг с другом с помощью шнура. Из этих компонентов создано то, чем я являюсь сейчас.

Я одна существую двумя ножницами.

Это может показаться немного странным, но другого исхода просто не могло и быть.

Мои ножницы – два в одном.

Я – восточные ножницы, и в то же время я – западные.

Или если точнее, то я внутри их обоих. Я – два в одном.

Острая их часть запятнана красным. Та женщина, что была их владелицей, Кайо, наверняка, проследила бы за ними и убрала неблаговидные отметины, продолжая заботиться о них день ото дня, но те следы остались на них навечно.

Они не похожи на ржавчину.

И я знаю, почему эти ножницы покрылись красным.

Кайо была женщиной, посвятившей себя профессии швеи, и за всю свою жизнь выткавшей немало кимоно. Она с помощью этих ножниц разрезала множество ниток, тканей и…возможно, некоторых других вещей.

Но руководствуясь какими помыслами она в итоге привела свою жизнь к разрушению?

К сожалению, больше никак не удастся установить, о чём она тогда думала и чего хотела.

Видите ли, владелец этих ножниц уже больше никогда не вёрнётся в это ателье.

.

У меня нет ни глаз, ни ушей.

И всё-таки, несмотря на это, я всё ещё могу слышать звуки улиц Энбизаки, где расположен этот магазинчик, хотя нет, гораздо дальше. Я могу осязать всё в пределах земель Онигасимы и, возможно, даже могу дотянуться до соседних стран.

Внутри швейной комнаты так узко, что негде разминуться, но на татами всё ещё старательно разложены швейные инструменты, сохраняя должную дистанцию друг между другом, заботливо выложенные их хозяином.

…Ах…ведь я и сама нахожусь среди них.

Атмосфера в комнате уже давно пропиталась тишиной, однако раньше здесь было гораздо шумнее.

Тут были слышны тихие звуки швейной работы Кайо и иногда её разговоры с собственным «сыном». Как бы, ни один из них не был особо разговорчивым человеком, так что нежели, чем шум, тут скорее царила мягкая тишина, разбавляемая их мелодичными голосами, изредка роняющими по паре слов друг другу.

Но ещё несколько ранее тут было действительно шумно.

Муж Кайо был даже более, чем разговорчивым мужчиной, а её сын Рэн целыми днями плакал, ведь был совсем младенцем.

В те дни Кайо часто улыбалась.

Скромная и спокойная семейная жизнь.

Несомненно, это время в жизни Кайо было самым счастливым.

Но теперь люди давно уже покинули это ателье.

И теперь мне больше не остаётся ничего, кроме как безмолвно наблюдать за пейзажем вокруг.

.

Когда я подняла взгляд на двери помещения, за которыми находилась Энбизака, перед моим взглядом предстали её дома.

Ежедневный пейзаж, столь горячо любимый Кайо.

…Будто все уже забыли тот ужасный инцидент.

На холме Энбизаки стояло небольшое скромное место казни.

По сей день на том холме находилась женская голова, владелица которой была лишена её за ужасное преступление.

В этот день перед головой стояли два человека.

Первый – высокий мужчина, судя по виду, наверняка, монах, оказавшийся здесь во время своих странствий. Мне не было видно его лица, оно было скрыто большой шляпой амигаса.

А второй – мальчик с золотистыми волосами.

О да. Я с ним определённо знакома.

Этот юноша – тот, кто отрубил преступнице её голову перед всей Энбизакой.

Я не слышала, о чём они говорили.

Судя по их поведению, они только сегодня познакомились.

Энбизака – очень тихий город.

С тех пор совсем ничего не поменялось…Единственное, – так это голова на холме и два закрытых магазина на краю города.

Один из них – это ателье.

А другой – магазин галантерейных товаров вниз по склону.

Они оба давно скучают по своим хозяевам, что уже никогда туда не вернутся.

…Вглядевшись чуть подальше, я увидела море

Онигасима — не очень большой остров и гавань у него только одна.

…Вижу, совсем недавно туда прибыл большой торговый корабль.

Этот корабль прибыл издалека и, похоже, долго они тут задерживаться не собираются.

Если прислушаться к их разговорам, можно понять, что они скоро собираются, наконец, вернуться в свою родную страну.

Некоторых из них я, к своему удивлению, узнаю…

Но есть кое-кто, кого я к своему удивлению среди них не вижу…

Ещё, похоже, кто-то смотрит на корабль с вершины островного рифа неподалёку.

Верхняя часть наблюдателя была человеческой, а вот нижняя уже рыбьей.

Да…это была русалка.

Она лишь издалека следила за кораблём и его командой, тщательно скрываясь, чтобы её не заметили.

Каждый раз, когда я вижу эту русалку, меня переполняют противоречивые эмоции.

Кажется, только в эти моменты я вспоминаю про человеческие чувства, так давно утерянные мной.

Может, это – злость? Или горе от потери?

В конце концов, я всегда обретаю спокойствие не в силах прийти к ответу.

Теперь от размышлений об этом уже нет никакой пользы, также как и нет никакой пользы от попыток чем-то это исправить.

.

…Озадачивая себя всё сильнее вопросами об отсутствующем на судне человеке, после некоторого времени поисков мне, наконец, удалось его найти. А точнее, её.

Прямо сейчас она стоит на середине Энбизакской горной тропы.

Черноволосая женщина с моноклем,

Что прямо сейчас направлялась к моему магазинчику.

Хозяина  у этого дома давно нет, так что очевидно, она явно не намеревается навещать Кайо.

Но тогда, зачем она сюда идёт…?

.

Некоторое время спустя, ширма на входе в здание приоткрылась.

И естественно, тем, кто зашёл в дом, немного склоняя голову под дверной шторкой, была та самая женщина.

Остановившись в середине комнаты, она осмотрелась и, заметив  на небольшом татами ножницы для шитья, немного посмотрела, после чего обратившись к ним.

— Давно не виделись.

Сначала я даже, будто, не расслышала её слова.

Я узнавала её с первого взгляда, однако мы никогда на прямую друг с другом не разговаривали.

Однажды она пришла в это ателье, чтобы повидаться с Кайо.

Поскольку, будучи здесь раньше, она уже видела эти ножницы, фраза не была лишена смысла.

Но разве люди обычно говорят, что давно не виделись паре ножниц?

Она будто бы знала, что у них была своя собственная воля.

Я ничего не ответила.

Не думаю, что мои слова достигли бы её, даже если бы я что-то сказала.

После короткой паузы, она медленно подошла ко мне с наклонённой головой и взяла в свои руки эту пару ножниц.

Вдруг, её лицо начало быстро краснеть.

— Что?…Я не понимаю, что это означает?! — дрожа она начала плакать

Получается, она пришла в мой магазин за этими ножницами, в которых я была заточена.

Но какой-то неожиданный факт окончательно её смутил – так мне показалось.

Смотря на неё, я наконец собралась с мыслями и заговорила с ней.

-Полагаю, ты обозналась, Эллука.

Я не знала, достиг ли её мой голос.

Глаза Эллуки на мгновенье вспыхнули, а потом она глубоко вздохнула.

— Что же, ничего страшного, это не первый раз, когда я допускаю ошибку во время поисков «Демона Греха».

Похоже, она, наконец, пришла в себя.

-Но…кто же ты тогда на самом деле?

Вне всяких сомнений, эти слова были адресованы мне.

Получается, Эллука была из тех людей, кто слышал мой голос.

Но я мгновенно отрезала.

— У меня нет никаких причин тебе отвечать.

Честно говоря, об этой женщине, именуемой Эллукой, я была не самого высокого мнения.

Нежели чем «человеческие чувства», это скорее был «инстинкт самосохранения».

У меня было чёткое чувство, что от неё ничего хорошего ожидать не стоит.

— Ты была тем, кто украл тело Кайо, думаю, ты понимаешь, почему у меня нет никакого желания открываться такому человеку.

Эллука со спокойным интересом выслушала мои слова, после которых уголки её губ слегка поднялись, и она ответила мне следующее.

— Но это никак нельзя назвать кражей, Кайо ведь сама этого хотела, в конце концов.

— Разве не ты была тем, кто подтолкнул её к этому решению?

— Хм. Ну, меня в любом случае не особо волнует, кто ты такая, я всё равно собираюсь тебя вскоре стереть, — с холодным спокойствием заявила Эллука.

Я до конца не понимала, что обозначало это её «стереть».

Но я пришла к выводу, что она явно была тем, кто был способен это сделать.

Эллука носила титул «Миссионера».

Но я знала, что Эллука была ведьмой, что использовала странную, но несравнимую ни с чем иным в своей силе магию.

…

Когда я замолчала, тон Эллуки стал более дружелюбным.

— Расслабься. Говоря, что сотру тебя, я не имею ввиду ничего плохого. Единственное, что после этого изменится, так это то, что ты больше не сможешь разговаривать с живыми людьми

…

— Если ты говоришь, что не хочешь представляться, я не имею ничего против. Тем не менее, наверное, это – первый раз, когда ты можешь так напрямую поговорить с живым человеком, разве не так?

Это действительно было так.

— Я повторю. Не думай, что я шучу, говоря, что это – последний твой разговор с живым человеком. Если ты хочешь напоследок что-то мне сказать, или рассказать, я выслушаю. У меня есть немного времени до отплытия корабля, но в ответ, ты должна будешь рассказать кое-что, что интересно мне.

— Что-то, о чём я могла и хотела бы рассказать?…

Естественно, первым, что пришло ко мне в голову была Кайо.

…Та, что была казнена, как безумная, не нашедшая ничьей поддержки женщина, и та, чья голова была выставлена на холме Энбизаки —

Это всё была Кайо Судо.

И даже я, та, которая так долго наблюдала за её жизнью, не могла понять её истинных мотивов.

Но я чувствовала, что была ближе к этому, нежели чем кто-либо другой.

Именно поэтому мне хотелось кому-то рассказать…

Как она жила, и как совершала свои преступления.

Возможно, это нечто вроде искупления для меня, той, что не смогла ничего сделать для её спасения раньше.

Эта женщина, Эллука, что прямо сейчас стояла передо мной, воистину знала всю суть происходящего.

В некотором смысле, она была тем человеком, что имел к произошедшему непосредственное отношение.

Но она знала Кайо той, какой она была год назад, и ей не пришлось видеть все события, что происходили вокруг Кайо за это время.

По правде говоря, наверное, это – то, что я должна сказать другому человеку.

Например…тому златовласому мальчишке.

Но он вряд ли услышал бы мой голос и, что наверняка, уже никогда не вернулся бы в этот дом.

…Я не хочу, но…

Когда я сказала Эллуке, что я хотела рассказать ей что-то о Кайо, она довольно улыбнулась.

Похоже, было что-то, что она хотела выведать у меня.

— У меня было много вопросов о Кайо…и о тех, кто окружал её. Всё-таки, среди всех людей, что я знала, Кайо мне была меньше всех понятна., — сказала ведьма.

.

«…С чего-бы начать?», — задумалась я на мгновение.

«Когда Кайо родилась?»

«Когда вышла замуж?»

«Или когда родился её сын?»

«Нет…был вариант гораздо лучше этих всех.»

Я решила начать со случая, что послужил началом её саморазрушению.

То, что и послужило причиной поступку Кайо.

.

Великий пожар Энбизаки, охвативший деревню годами ранее.