Сладкий восторг (Новелла) - 9 Глава

В своей дреме Кацуя видел сон. Он стоял в поле, на котором любил играть в детстве. Почему-то Кацуя снова был младшеклассником. Он находился в знакомом месте, вокруг было много его друзей. Увидев Кацую, они замахали руками и закричали «Иди сюда!». Видя, что они так тепло его приветствуют, Кацуя сразу присоединился и включился в игру.

Они бегали по полю, не заботясь, что их одежда испачкается.

Простой запах земли. Прохладный ветер. Он начал забывать обо всем, что случилось в Токио.

Заигравшись, он потерял счет времени. Солнце в небе начало опускаться. Один за другим его друзья исчезали.

Когда в парке наступил вечер, Кацуя понял, что остался один. Раз все разошлись, ему следовало пойти домой, но он почему-то не мог вспомнить дорогу туда. Он часто играл здесь, но все равно забыл, как до дома добраться. Кацуя расстроился.

Небо становилось все темнее.

Что мне делать? Я не могу домой пойти. Его грудь заполнила тревога, он начал чувствовать страх. Прижав колени к груди, он посмотрел на небо. Оно медленно темнело. В это время у него за спиной послышался хруст травы. Обернувшись, он увидел идущий к нему стройный силуэт.

Это был Сио.

Но этот Сио выглядел как тогда, летом, что они провели вместе, ученик средней школы.

Сио подошел к удивленному Кацуе, дружелюбно улыбнулся и протянул руку.

— Кацуя, я пришел за тобой. Уже поздно, пойдем домой.

Кацуя молчал.

— Ну же, пойдем домой. В наш дом.

Кацуя продолжал смотреть на Сио, но не мог шевельнуться. Он очень хотел взять протянутую руку Сио и прижать ее к груди, но не мог. Он замер; ему оставалось лишь смотреть Сио в лицо.

Затем Кацуя проснулся. Подскочив на постели, он огляделся. Конечно, он был в своей тихой комнате, и рядом никого не было. Слабый утренний свет пробивался сквозь занавески.

Кацуя вяло выбрался из-под одеяла. Предыдущей ночью он плохо спал. Он то дремал, то просыпался и, окончательно очнувшись, совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Его мучила тяжесть в голове.

Он, как обычно, принялся готовить простой завтрак из тоста, ветчины и яйца. К тому времени, как все было готово, Сио проснулся и вышел в гостиную.

— Кацуя. – Увидев его стоящим на кухне, Сио сразу подошел к соседу и заглянул ему в лицо. – Между тобой и Такамасой что-то произошло?

— Нет.

— Я знаю, что это не правда. Он что-то сказал тебе? Что именно?

— Ничего. Это только нас с ним касается. Не лезьте, – решительно произнес Кацуя, избегая взгляда Сио.

Сио подавил слова, готовые сорваться с его губ, и устало произнес:

— Тогда ладно.

Кацуя впервые так с ним разговаривал. Сио притих и больше ничего не сказал.

Находиться наедине с Сио в квартире было слишком болезненно, и Кацуя почувствовал облегчение, когда ушел на работу. Обычные утренние пейзажи, обычные знакомые лица.

Но облегчение он испытал лишь потому, что сбежал от нервной атмосферы нахождения рядом с Сио. Он знал, что этот побег не решит его проблемы. Вчерашние слова Такамасы все еще тяжким грузом висели на его сердце. У Сио и Такамасы были отношения. Возможно, из-за того, что родными братьями они не являлись, Такамаса так любил Сио и был одержим им. Кацуя на месте Такамасы, вероятно, тоже бы Сио полюбил. Тот был таким очаровательным.

Но проблема была в участии Сио. Кацуя считал одержимость Такамасы односторонней. Глядя на их общение, трудно было поверить, что они оба в этом замешаны. Он даже поверил Сио, когда тот сказал, что поцелуй Такамасы ничего для него не значит.

Он попал под чары поцелуев Сио. Сио был таким добрым и целовал Кацую так, словно только он и был для него важен, так что Кацуя посчитал свои чувства взаимными.

Но если поцелуй Такамасы ничего для него не значил, возможно, то же самое относилось и к Кацуе. Сио говорил, что поцелуй для него – вроде приветствия, так что, возможно, он просто стал настолько близок с Кацуей, что так проявлял свою близость, и это ничего для него не значило. Кацуя осознал, что начинает верить словам Такамасы, и это его поразило.

Хотя тогда он и обвинил Такамасу во лжи, но теперь все больше склонялся к мысли, что тот не солгал. Он хотел верить, что это ложь, но не мог. Главной причиной была нехватка у него уверенности в себе. Он не был уверен, что Сио его любит.

Прошлым вечером он собрал всю свою смелость, чтобы сказать Сио, что хочет быть с ним. Для Кацуи это было признанием всей жизни. Но Сио ничего не сказал. Он лишь взял Кацую за руку. Возможно, это был самый тактичный вариант с его стороны.

Аах, хватит! Чем больше он об этом думал, тем больше терял уверенность и грустнел.

Он отвлекался от работы. Во время встречи с клиентом он не слушал и получил нагоняй от Хатанака. Затем он должен был составить планы проектов, но там было полно ошибок, и он снова получил нагоняй. Извиняясь, он чувствовал растущую в груди пустоту. Из-за всех промахов ему предстояло задержаться на работе, но этому он был только рад.

Он боялся идти домой и встречаться с Сио. Он мог ему что-то сказать. Мог окончательно с катушек съехать. Он понятия не имел, что может сделать, и потому боялся.

* * *

— Я дома.

После работы Сио потащил свое уставшее тело к родителям, где давно уже не бывал.

Такамаса с удивленным видом поздоровался с ним.

— Сио?

— Где мама и папа?

— Смотрят телек в гостиной. Почему ты?..

— Мне надо с тобой поговорить. Пойдем в мою комнату. – С виду Такамаса понятия не имел, что собирается сказать Сио. Он закусил губу и уставился на брата. Тот, не обращая на него внимания, поднимался по лестнице. Сио покинул родительский дом на младших курсах колледжа, так что в его комнате была лишь кровать и шкаф. Стульев там не было, и потому он сел в ожидании на край кровати.

Вскоре пришел и Такамаса. Он прикрыл за собой дверь и холодно произнес:

— Что тебе нужно? Домой ты больше не приходишь, так что, вероятно, дело важное.

— Что ты сделал Кацуе? – спросил Сио так спокойно, как только мог.

— И ты весь путь проделал, чтобы об этом спросить? Почему его самого не спросишь?

— Он ничего не рассказывает.

— Значит, я ничего не говорил. Не волнуйся на этот счет.

— Я так не думаю. Ты ранил очень важного для меня человека. Конечно, я буду за него волноваться.

Такамаса замер на словах «очень важного для меня». Он недоверчиво уставился на Сио, а потом рассмеялся странным смехом.

— Сио, неужели ты так безрассудного себя ведешь из-за этого парня?

— Да.

— Это на тебя не похоже. Что с тобой? Ты никогда не из-за кого таким безрассудным не становился. Так ты на дурака похож.

— Когда человек важен мне, я становлюсь из-за него безрассудным. Например, когда ты лежал в больнице и проходил через все эти операции. Или когда Казуки поранился во время езды на мотоцикле. Когда человек важен мне, я становлюсь из-за него безрассудным.

— Почему ты из-за меня переживал? – спросил Такамаса дрожащим голосом. Он уже думал отступить, когда Сио произнес нечто совершенно для него неожиданное.

— Тебе проводили операцию, мы не знали, выживешь ты или нет. Я отчаянно молился, чтобы ты выжил. Твое маленькое тело столько операций перенесло. Каждый раз, когда я видел, как ты сдерживаешь слезы, истыканный всеми этими иголками и трубками, мне хотелось поменяться с тобой местами, – дрожащим голосом произнес Сио.

Его маленький братик так долго боролся с болезнью, и он любил его всем сердцем. Любя его настолько сильно, он закрывал глаза на эгоистичное поведение Такамасы и прощал ему ошибки.

Тем не менее…

— Такамаса, ты ведь помнишь Акико, верно? – стоило прозвучать ее имени, как лицо Такамасы застыло в страхе. Наслаждаясь в глубине души его реакцией, Сио продолжил. – Я все об этом знаю. Что ты ей сделал, что сказал. Я всегда знал.

— Ты… врешь, – произнес Такамаса срывающимся голосом. Он опустил глаза в пол.

Сио смотрел на него.

— Нет, не вру. Я просто не говорил тебе. Я притворялся, что ничего не знаю. Даже когда она рассталась со мной, я все знал и все равно отпустил ее.

— Но… почему?

— Дело не только в тебе было. Наши отношения не складывались. Я заговорил о свадьбе, пытаясь их оживить. Даже не сделай ты того, что сделал, в конце концов, мы бы расстались.

— Ладно, но почему? Если ты все знал, почему ничего мне не сказал? – Такамаса опустился на колени у ног Сио и поднял на него испытующий взгляд.

На этот отчаянный взгляд Сио ответил доброй улыбкой и произнес:

— Потому что я простил тебя, Такамаса. Ты важен для меня. Так что я ничего не сказал и простил тебя.

Такамаса продолжал просто смотреть на него.

— Я действительно верил, что ты не повторишь такого глупого поступка, и простил тебя.

— Сио…

Сио осознал, что был не прав. Он не указал Такамасе на его ошибку, и тот совершил ее дважды. Отчасти, Сио тоже был в этом виноват.

Из глаз Такамасы потекли слезы. Сейчас он наконец-то понял, что предал доверие своего любимого брата. Но он все равно цеплялся за последнюю надежду.

— Н-но! Я люблю тебя! Я всегда тебя любил!

— Я тоже уже говорил тебе о своих чувствах, и мне казалось, ты все понял.

— Да! Но с тех пор, как ты его к себе жить пустил, его ты больше любишь! Ты сказал мне, что никогда не полюбишь другого мужчину, и что меня только как брата любишь. Поэтому я пытался отказаться от тебя! Но теперь ты к нему по-особому относишься! – Такамаса повис на Сио, впившись ногтями в его плечи. Слезы текли по его щекам и капали на рубашку Сио. Он горько заплакал, прижавшись всем телом к брату.

Сио нежно коснулся его плеча и прошептал:

— Прости.

— Зачем ты извиняешься? – От крика Такамасы у Сио сжалось сердце.

— Прости. Я люблю Кацую. – Ему следовало это раньше признать. Он сомневался, пребывал в растерянности из-за своих чувств и, в итоге, ранил и Такамасу, и Кацую.

Видя решительное выражение на лице Сио, Такамаса скривился и начал всхлипывать, словно ребенок. Сио крепко обнял его, как обняла бы мать, убаюкивая.

* * *

Кацуя, работавший сверхурочно, бросил взгляд на настенные часы. Было почти десять вечера. Он не смог поужинать. Он даже не сообщил Сио, что задерживается, и потому не мог расслабиться. Ему не хотелось звонить Сио на мобильный. Позвони он домой, оставался шанс не застать там Сио, так что он предпочел такой вариант. К счастью, вызов переключился на автоответчик и Кацуя облегченно оставил сообщение.

— Это Нарита. Мне сегодня придется сверхурочно работать, так что я задерживаюсь. Завтра у меня выходной, и, покончив с делами, я к другу поеду. Не волнуйтесь, если меня не будет. – Кацуя повесил трубку. Зачем я сказал, что к другу поеду? В Токио у меня один друг – Казуки.

И он даже не хотел ехать к Казуки. Все-таки, тот был братом Сио и жил в однокомнатной квартире со своей девушкой. Заявись к нему Сио настолько мрачным, лишь встревожил бы друга.

Кацуя не знал, что делать. Он любил Сио. Но он и сам знал, что, дабы ясно выразить свои чувства, он должен был спросить у Сио, правду ли сказал Такамаса. Но он слишком боялся. А вдруг Сио скажет ему, что любит именно Такамасу? Сама мысль об этом была невыносима. Случись подобное, и оставаться в квартире он бы уже не смог. Его «общежитие» могло отправляться к черту. Он бы ушел из квартиры и, вероятно, просто бродил бы по Токио в отчаянии.

В офисе оставалось мало людей. Но Кацуя даже половины работы не сделал. Он мрачно продолжил работать над предложением по проекту.

— Еще не закончил, а? – внезапно произнес голос у него над головой. Подняв взгляд, Кацуя увидел президента Сога, собиравшегося на выход.

— Да. Хорошо сегодня поработали. Уходите?

— Ага. Значит, у тебя сверхурочная работа. Если будешь последним уходить, не забудь дверь запереть. – Помахав рукой, президент уже собрался уходить, когда Кацуя кое о чем вспомнил.

— О! Президент! Пожалуйста, подождите минутку! – Сога замер и обернулся. Когда он вернулся к столу Кацуи, на его лице читало «Да?».

— Президент, Вы говорили, что квартира Сио-сана – это временные меры, и что Вы найдете мне нормальное служебное жилье, верно? Мне было интересно, как с этим дела обстоят.

Сога кивнул, словно вспомнив о чем-то.

— Ох, ну, Озава-кун сказал отдать жилье другому работнику.

— Что? Почему он так поступил?

— О, он тебе не рассказывал? Он пришел ко мне и сказал: «Нарита-кун будет теперь со мной жить, так что на счет служебного жилья не волнуйся». Я так понимаю, все хорошо идет, да? По его словам, он даже начал думать, что иметь соседа не так уж плохо!

— О, понятно…

— На самом деле, я тоже этому рад. Другой человек хотел заселиться на служебную квартиру, и теперь я могу ему ее отдать.

— Понимаю. Спасибо за все. – Кацуя склонил голову. Сога весело махнул рукой и ушел.

Сио не поленился сообщить президенту, что Кацуя теперь у него живет. Он и раньше поднимал эту тему, но не знал, что Сио говорил об этом с президентом. С одной стороны, Кацуя был искренне рад, но поскольку он не знал истинных намерений Сио, он так же был и растерян.

Его чувства колебались. Он любил Сио. Он хотел быть с ним.

С того лета 12 лет назад Кацуе только он нужен был.

Но что ему делать? Человек, по которому он тосковал, был недосягаем. Он казался далеким, очень далеким.

Посреди тихого офиса Кацуя сложил руки в молитве и закрыл глаза. Пожалуйста, дай мне смелости. Дай мне смелости снова смеяться и улыбаться с любимым человеком.