Стратегия Императора (Новелла) - 12 Глава

Замечательно будет только после свадьбы

***

Примерно десять лет назад в местечке Мяоцзян, что в Синане, если какой-либо ребенок начинал плакать и не хотел идти спать, его родители говорили, что придет Нань Мосе. И тогда, даже если дитя было таким шумным, что поражало небеса и потрясало землю, то все равно немедленно успокаивалось. В общем, он был еще полезнее, чем Бабушка-волк или король Яньло*. Все потому, что его навыки боевых искусств были несравнимо высоки, везде, где он бывал, после него оставались жуткие последствия. Он был искусен в выращивании гу и приготовлении ядов, его методы были грубыми и жестокими, и от него пострадала почти каждая деревня. В конце концов, люди больше не могли это терпеть. Они собрались и отправились к князю Синаня, Дуань Цзину, умоляя его отправить войска, чтобы наказать этого человека, вернув мир в дома всех остальных.

П/п: Бабушка-волк — китайская версия «Красной шапочки». Яньло — Яма, или король ада в буддизме.

После того как Дуань Цзин узнал о том, как обстоят дела, он лично повел солдат в глубины гор и гущу лесов, чтобы установить множество ловушек. Потратив на это почти три месяца, они изловили его. Селяне предполагали, что князь сожжет этого демона на костре, и не ожидали, что пробыв в темнице всего несколько дней, Нань Мосе окажется гостем в поместье и станет учителем Дуань Байюэ и Дуань Яо.

Хотя местные жители и не смогли разобраться в ситуации, но все равно остались довольны тем, что он теперь заперт в поместье Синань, а не бродит по миру, учиняя неприятности. Более того, раз он теперь получил статус и престиж, то вряд ли будет вести себя так же, как и раньше. Таким образом, люди постепенно забыли о нем.

Под руководством Нань Мосе, Дуань Байюэ и Дуань Яо достигли уровня боевых искусств, который немногим был доступен. Была только одна проблема: его приемы были слишком жестокими. Но Дуань Цзин был вовсе не против этого, он всегда поглядывал свысока на благородные принципы мира боевых искусств Центральной равнины. Пока он может побеждать, не неся потерь, все подойдет, любые методы.

Слуги поместья Синань знали, что хотя учитель Нань и выглядит немного спятившим, но он очень хорошо относится к молодым господам. После того как Дуань Цзин скончался от болезни, только благодаря тайной поддержке Нань Мосе, молодой Дуань Байюэ смог удержать за собой положение князя Синаня, что со временем и привело к нынешним обстоятельствам.

Были вещи, которые Дуань Байюэ не стал бы скрывать от своего учителя, и были вещи, которые он просто не мог скрыть от него.

— Сколько ты еще собираешься здесь стоять? — спросил Бай Лайцай, или точнее Нань Мосе. — В этой горной долине есть отличный лекарь, но он не отличается добрым нравом. Если он услышит, что у него на пороге незваные гости, боюсь, что он выйдет и снова повсюду разбросает ядовитые травы.

— Все в порядке. И все же, что здесь делает учитель?

Дуань Байюэ попытался его удержать. Когда-то, каждый раз когда тот крал чужой труп и выкапывался из могилы, то сразу же нагло возвращался в поместье. Поначалу слуги до смерти пугались, но со временем привыкли и постепенно даже начали вести разговоры: «Почему мастер Нань в этот раз так долго не выкапывается, мы все по нему скучаем.»

— Тебя и Яо-эра там нет, зачем мне возвращаться? — сказал Нань Мосе. — Более того, я пришел сюда, потому что здесь вершатся большие дела.

— Они имеют отношение к этому божественному лекарю? — Дуань Байюэ вместе с ним пошел на постоялый двор.

— Он — ученик Е Гуаньтяня, одного из лучших целителей мира боевых искусств Центральной равнины, — сказал Нань Мосе. — И он — младший брат человека, которого ты любишь. И не важно, лечение ли это застарелого недуга или сердечные дела, на него можно положиться в любом вопросе.

От этих четырех слов, «человек, которого ты любишь», Дуань Байюэ потерял дар речи.

— Хотя его нрав не такой уж и покладистый, сердце у него мягкое, — предприимчиво сказал Нань Мосе. — Как только этот учитель наладит с ним отношения, это может в будущем поспособствовать твоему браку.

Дуань Байюэ не знал смеяться ему или плакать.

— Но я несколько раз пробовал расспросить его, похоже он не знает, где искать Небесную Киноварь,* — вздохнул Нань Мосе.

П/п. Небесная Киноварь — лекарство от болезни Дуань Байюэ. В китайской культуре киноварь считалась эликсиром бессмертия. В западной культуре она известна под названием «философский камень».

— Я доставил беспокойство учителю, — ответил Дуань Байюэ. — Но внутренние повреждения у этого ученика существовали уже так долго, и последнее время не было никаких проблем, так что нет нужды спешить.

— Где Яо-эр? — спросил Нань Мосе.

— На постоялом дворе. Последние несколько дней выдались тяжелыми, так что он, должно быть, все еще спит, — сказал Дуань Байюэ. — И еще одно. Когда несколько дней назад мы разбили лагерь в лесу, Лань Цзи из секты Тяньша гналась за нами всю дорогу досюда, желая забрать с собой Яо-эра и вступить с ним брак.

Нань Мосе был поражен:

— Сколько лет исполнилось в этом году Яо-эру… Эта демоническая женщина совсем сошла с ума?

— По ее словам, похоже учитель лично признал, что Яо-эр обучился Бодхисутре Сердца, — продолжил Дуань Байюэ. — Хотя неизвестно, откуда пошел слух, но в последнее время в Цзянху болтают, что Бодхисутра Сердца может укрепить разум и душу человека, а если вступить в близкие отношения с мужчиной, овладевшим этим навыком, внутренняя энергия обоих партнеров значительно усилится.

Кроме того, молодой господин поместья Синаня симпатичный, румяный и нежный. Если его ущипнуть за щечку, прольется ведро слез. Если бы не его привычка травить людей и выращивать гу, любой бы полюбил его.

— Ерунда! Я просто ляпнул это между делом, а кто-то на самом деле поверил? — проворчал Нань Мосе.

— …

Ляпнул между делом.

— Она же не надругалась над Яо-эром, да? — снова спросил Нань Мосе.

— Нет, на самом деле, он даже получил на дармовщинку красноглазую змею, — покачал головой Дуань Байюэ.

— Как и ожидалось, он не посрамил своего учителя, — с облегчением сказал Нань Мосе.

— Что это за боевое искусство, Бодхисутра сердца?* — спросил Дуань Байюэ. — И почему учителю потребовалось распускать слухи в Синане, из-за которых поднялся такой переполох?

П/п. Бодхисутра Сердца (сутра бодхичитты) 菩提心经. Тут стоит отметить, что в буддизме существует такой термин как «бодхичитта», что дословно переводится как «просветление сознания». Суть его в том, что практикующий стремится к просветлению, отринув собственные нужды и стремясь забрать себе страдания других живых существ. Конечной целю, конечно же, является нирвана. Однако в контексте данной новеллы, навык, о котором говорят князь и учитель Нань, полностью противоречит концепции бодхичитты. Не говоря уже о том, что бодхичитта не является боевым искусством или боевым навыком. Поэтому, будем считать, что речь о другом навыке, с похожим названием.

— Желаешь обучиться? — похлопал его по плечу Нань Мосе.

— Не желаю, — покачал головой Дуань Байюэ.

— Но почему? Видишь ли, Яо-эр хочет научиться, а я все равно не собираюсь его учить. Это хороший боевой навык,  а еще он может усилить любовный пыл, — вздохнул Нань Мосе.

— Хочешь, чтобы этот князь отдал приказ сделать твою могилу поглубже? — спокойно ответил Дуань Байюэ.

Интересно, если на его могилу положить чугунную плиту, возможно это задержит его там на пару лет.

— Теперь, когда я вернулся, не спешу обратно, — сказал Нань Мосе. — По крайней мере, я должен увидеть, как ты вступаешь в брак.

— Я никогда не думал о браке, — возразил Дуань Байюэ.

— Ну и хорошо, но у тебя должны возникнуть отношения, как между мужем и женой, — сказал Нань Мосе. — А иначе…

— Учитель! — прервал его Дуань Байюэ, заскрипев зубами. Затем он остановился и произнес: — Если ты хочешь еще что-то сказать, говори сейчас, пока мы еще не вернулись на постоялый двор!

— Это император, — напомнил ему Нань Мосе.

— И что, если он император? — спросил Дуань Байюэ.

— Сердце императора должно вмещать целую страну, как он может беспокоиться только об этом маленьком уголке Синаня, — произнес Нань Мосе. — Ты не желал стать князем Синаня, но передумал из-за письма. Подавил восстание на востоке и сражался на западе, чтобы урегулировать беспорядки в пограничье. Не обращал внимания на свои внутренние повреждения и почти довел себя до отклонения ци*, все лишь ради того, чтобы позволить ему мирно и спокойно восседать на императорском троне. Если бы на основе этой истории любви поставили оперу, могу уверить, что восемь из десяти людей пролили бы над ней слезу.

П/п. Ци — жизненная энергия, отклонение ци — опасное для жизни состояние, когда нарушается поток жизненной энергии по меридианам, что приводит к повреждениям организма и симптомам психоза.

— Все и так замечательно, — сказал Дуань Байюэ.

— Все будет замечательно только после свадьбы, — настаивал Нань Мосе.

— Я один в Синане, и он тоже в столице без императрицы, — улыбнулся Дуань Байюэ. — Кроме учителя больше никто не смеет поднимать при этом князе вопрос женитьбы, но у него дела обстоят совсем по-другому.

При императорском дворе так много старых чиновников. Каждый день кто-то просит императора выбрать изысканных женщин, чтобы ввести во дворец. Находятся даже такие, кто сутки напролет стоят на коленях и рыдают. Даже не испытывая этого лично, просто одна мысль об этом уже вызывает головную боль.

— Мы сами выбрали этот путь, — продолжил Дуань Байюэ. — То, как сейчас обстоят дела, все действительно очень хорошо.

Нань Мосе застонал и вздохнул. Вдруг он протянул вперед ладонь и ударил Дуань Байюэ снизу.

Дуань Байюэ был к этому не готов, к тому же у него уже были внутренние повреждения. Не успев увернуться, он почувствовал острую боль в груди и его вырвало свежей кровью.

Нань Мосе повернулся и побежал в долину Цюнхуа.

В сердце Дуань Байюэ пылал огонь, он хотел встать, но в глазах кружились звезды. Ему оставалось только сидеть под деревом, переводя дыхание.

Е Цзинь рано утром ушел в горы, поэтому во дворе остался только Чу Юань вместе с верным Сыси.

— Воин Бай, что случилось? — спросил евнух Сыси и торопливо встал, увидев, как поспешно тот примчался.

— Божественного лекаря Е рядом нет? — спросил Нань Мосе.

— Сяо Цзинь отправился в горы и вернется только ночью, — ответил Чу Юань. — В чем дело?

— Я только что хотел отправиться в город и купить немного вина, но кто знал, что еще до того, как выйти из горной долины, я наткнусь на лежащего под деревом человека в белых одеждах. Он довольно высок, красив, величественен, элегантен словно нефритовое дерево, колышущееся от ветра, полон достоинства. Вокруг него даже присутствует аура роскоши, наверное он молодой господин из богатой семьи, и при всем при этом, по какой-то причине он серьезно ранен.

Нань Мосе говорил бегло, не останавливаясь ни на секунду.

— Может ли такое быть, что он собирался найти божественного лекаря, который ему мог помочь, но ему не хватило сил и он лишился чувств.

У Чу Юаня сжалось сердце.

— Он, скорее всего, не выживет, — простонал Нань Мосе и вздохнул. Он ему очень сочувствовал.

Чу Юань поспешно вышел наружу.

— Император! — пораженный евнух Сыси поторопился догнать его. — Куда уходит Император? Лекарство почти готово!

— Передай всем. Никому не разрешается следовать за мной! — Чу Юань даже не повернул голову.

— Император! — взволнованный и встревоженный евнух Сыси весь извелся. Что происходит…

Еще издалека он заметил под деревом неподвижную фигуру. У Чу Юаня помутилось в голове. Чувства, которые он сдерживал годами, готовы были вырваться наружу, словно река, вышедшая из берегов.

— Все в порядке, — с усилием махнул рукой Дуань Байюэ, после того как он помог ему встать.

Чу Юань взял его запястье и, проверив пульс, нахмурился:

— Когда ты получил внутренние повреждения?

— Все будет хорошо, как только я отрегулирую дыхание,* — сказал Дуань Байюэ.

П/п. Напоминаю: регуляция дыхания — это одна из практик цигун. Ее еще называют «туна», и помимо регулировки самого дыхания, с помощью этой практики удаляют мутную ци из тела в мир природы, что является неотъемлемой частью совершенствования.

— Где твои люди? — снова спросил Чу Юань.

— На постоялом дворе «Ива», — ответил Дуань Байюэ. — Никто не знает, что этот князь пошел сюда. Император Чу может быть спокоен.

Пульс, бившийся под его пальцами, был слабым, но устойчивым. Чу Юань обучался боевым искусствам и знал, что большой беды нет. Он начал потихоньку успокаиваться после недавнего ужаса, который ему пришлось пережить.

— Можешь послать письмо на постоялый двор? — спросил Дуань Байюэ.

— Это твой Хоюньши*? — Чу Юань заметил неподалеку лошадь.

П/п: Хоюньши 火云狮 «лев багровых облаков». Знаменитый конь Дуань Байюэ.

Дуань Байюэ кивнул.

Чу Юань усадил его вместе с собой на коня и поскакал прочь из долины.

Нань Мосе наблюдал за ними издалека. У него было хорошее настроение.

На постоялом дворе «Ива» Дуань Яо обедал вместе с Дуань Нянем, когда к ним вошел страж и доложил, что господина кто-то привез, и похоже, что он ранен.

— Что? — вне себя воскликнул Дуань Яо и вскочил с места. Но, не успел он спуститься вниз, как предмет его беспокойства уже поднялся наверх.

— Брат, — Дуань Яо выбежал вперед, чтобы встретить его.

Чу Юань передал его Дуань Няню и повернулся, чтобы уйти, но его схватили за запястье.

Дуань Яо: «…»

— Я хочу кое-что сказать, — лицо Дуань Байюэ было немного бледным.

Чу Юань взглянул ему в глаза и слегка нахмурился.

— Кто ты? — спросил Дуань Яо, не в состоянии сдержать свое любопытство.

Дуань Нянь: «…»

— Это имеет отношение к миру в приграничье, — продолжил Дуань Байюэ.

Чу Юань промолчал и помог ему добраться до своей комнаты.

Дуань Яо хотел последовать за ними, но его утащил Дуань Нянь.

Дверь комнаты со стуком захлопнулась, и ее даже заперли. Дуань Яо был озадачен еще больше.

— Ты узнал этого человека?

Дуань Нянь, немного подумав, ответил:

— Я узнал его.

— Кто он такой? — Дуань Яо хотел докопаться до сути дела. — Похоже, он хорошо знаком со старшим братом, но я раньше никогда его не видел, и он даже закрыл лицо.

Какой таинственный персонаж.

— Он из дворца, — ответил Дуань Нянь, осторожно подбирая слова.

— Старший брат отправлялся на встречу с ним? — Дуань Яо, который расслабленно сидел за столом, вдруг резко встал.

Дуань Нянь немедленно опустился на колено и, поклонившись, ответил:

— Подчиненный ничего не знает об этом!

Дуань Яо: «…»

Дуань Яо: «!!!»

Хорошо, что в комнате была жаровня, на которой грелась вода. Чу Юань отжал намоченное в теплой воде полотенце и помог ему вытереть с лица следы крови.

Дыхание Дуань Байюэ почти пришло в норму. На самом деле, с ним ничего страшного не случилось, просто голова закружилась от той ладони. Это же Нань Мосе, у него даже палочки для еды могут содержать яд.

— Что ты хотел сказать? — спросил Чу Юань.

— В Мяоцзян есть школа боевых искусств, форт «Радость Небес». Похоже, они тайно связаны с мятежниками на северо-западе, — сказал Дуань Байюэ.

— Школа из Цзянху? — удивился Чу Юань.

Дуань Байюэ кивнул.

— Главу школы зовут Ли Тешоу. Он труслив, но жаден. Нет ничего странного в том, что он ввязался в чужие дела.

— Сначала понаблюдай за ним, — сказал Чу Юань. — Теперь, когда семья Лю уничтожена, нужно провести чистку при дворе. Если северо-запад первым не двинет свои войска, то у нас нет причин брать инициативу на себя.

— Тогда после того как при дворе все утрясется, как император Чу намерен разобраться с беспорядками на северо-западе? — поинтересовался Дуань Байюэ.

Все эти годы сражениям не было конца. Хотя армия Чу несколько раз посылала войска, чтобы избавиться от них, но им удавалось только отогнать их от границ, но не уничтожить. Но эти периодические битвы не имели ничего общего с долгосрочными планами. Теперь семья Лю пала, страна Ану тоже фактически перестала существовать. А значит, многочисленные кланы северной пустыни могут объединиться и отправить войска на юг в любое время.

Чу Юань нахмурился.

— Если князь Синаня хочет что-то сказать, пусть скажет прямо, зачем ходить вокруг да около.

Дуань Байюэ слегка улыбнулся.

— Ли Тешоу послал ко мне гонца. Он хочет, чтобы я присоединился к нему.

Чу Юаня это вовсе не удивило. В конце концов, со стороны императорский двор и Синань всегда казались водой и пламенем, а Дуань Байюэ славился своими высокими амбициями.

— Сражение между двумя армиями. Всегда лучше, когда противник к нему не готов, — продолжал Дуань Байюэ. — В том случае, если император Чу действительно пожелает выдернуть этот шип, я могу втайне послать на север тридцать тысяч солдат Синаня, которые объединятся с северо-западным имперским войском. Затем можно притвориться, что в Синане возникли беспорядки, и тогда кланы северной пустыни подумают, что основные силы армии Чу сражаются в Синане. Для них это будет отличной возможностью, они обязательно начнут мятеж. Тогда у императора Чу будет идеальный предлог для того, чтобы послать армию, которая нанесет им поражение и он навеки избавится от этой проблемы.

— На каких условиях? — спросил Чу Юань.

Дуань Байюэ не удержался от смеха.

— Нужно посмотреть, что император Чу может предложить мне.

— Что ты хочешь? — голос Чу Юаня прозвучал очень тихо.

Дуань Байюэ сдержал улыбку, и долго молчал.

Выражение лица Чу Юаня было обычным, но его ладони покрылись холодным потом.

Через некоторое время Дуань Байюэ произнес:

— Юг реки Мэнци.

Чу Юань резко вскинул голову, посмотрел ему в глаза и выдавил сквозь сжатые зубы:

— Юг реки Мэнци. Это же весь юго-запад.

Уголки губ Дуань Байюэ приподнялись.

— Император Чу может не соглашаться.

Чу Юань взмахнул рукавами и вышел из комнаты.

Дуань Яо, который стоял у двери, увидел, что дверь открылась, и быстро изобразил жизнерадостную улыбку, чтобы поприветствовать гостя, но так никого и не поприветствовал.

Чу Юань почти мгновенно исчез в коридоре.

— Что улыбаться впустую, — у Дуань Байюэ разболелась голова. — Иди уже, проводи его обратно в долину, а то вдруг опять что-нибудь случится.

Дуань Яо рысью побежал вниз по лестнице.

Дуань Нянь, прочувствовав атмосферу, подошел и закрыл дверь в комнату своего господина.

Дуань Байюэ услышал, что звуки снаружи постепенно затихли, и тихо вздохнул.

Нань Мосе перелез через оконную раму и сказал:

— Надо было тогда предложить покойному господину послать тебя в школу актерского мастерства, учиться петь любовные песни.

Может быть, тогда из него получился бы неплохой актер.

Дуань Байюэ взглянул на него и натянул себе на голову одеяло.

— Зачем тебе так много земли, разве ее можно есть или пить? — набросился на него Нань Мосе.

— Если я ничего не потребую, то у него только прибавится забот от того, что будет чувствовать себя моим должником, такой уж у него характер. Но даже если я хочу чего-то другого, не думаю, что он даст это мне.

Разве это плохо, он получит то, чего хочет. И они оба не будут ничего должны друг другу.

— Ты никогда раньше не спрашивал. Откуда тебе знать, что он откажет тебе? — Нань Мосе сбросил одеяло на пол.

Дуань Байюэ прислонился к спинке кровати.

— Я знаю его.

У Нань Мосе перехватило дыхание.

Навыки Чу Юаня были вполне достаточными для того, чтобы понять, что кто-то следовал за ним всю дорогу. Но он не имел ничего против, и вернулся назад в долину Цюнхуа. Дуань Яо подождал, пока его силуэт не исчез, а затем повернулся и побежал назад, собираясь пристать кое к кому с расспросами. В конце концов, когда он вернулся на постоялый двор, то столкнулся с кем-то и, поняв кто это был, потерял все самообладание:

— Помогите!

— Ах ты безобразник! — Нань Мосе забросил его на плечо и пару раз шлепнул по ягодицам. — Ты даже посмел отравить своего учителя?

Дуань Яо знал, что это было необоснованно, и закричал изо всех сил.

Дуань Байюэ закрыл уши в своей комнате.

Глаза Дуань Няня были полны жалости. Но это была лишь жалость.

Во всем Синане не было человека, который посмел бы выхватить кого-то из рук Нань Мосе.

Несколько дней спустя в долину Цюнхуа пришло письмо из имперской столицы вместе с отрядом солдат юго-восточных войск — те были доверенными лицами Шэнь Цяньфаня.

Е Цзинь сидел во дворе и ел жареного цыпленка.

Чу Юань распахнул дверь и вошел смеясь.

— Почему у тебя сегодня такой здоровый аппетит?

Е Цзюнь выплюнул кость.

— Я слышал, что ты уходишь, вот и решил немного отпраздновать.

Надо будет еще и фейерверки запустить.

Чу Юань уселся напротив него.

— Ты действительно не хочешь вернуться с нами во дворец?

Е Цзинь так замотал головой, что она чуть не оторвалась.

Чу Юань был немного разочарован, но все же улыбнулся.

— Это тоже хорошо. За пределами дворца больше свободы.

— Ты же император, в следующий раз будь поосторожнее, — фыркнул Е Цзинь. — Не каждый раз так повезет, чтобы в последнюю минуту объявился спаситель.

— Хорошо, — пообещал Чу Юань.

Наступила тишина.

Е Цзиня охватило волнение.

Если бы это был обычный день, и возникла такая неловкая сцена, он бы просто отправил его обратно спать, но тот скоро уедет… кажется ему следует немного укротить свой нрав.

Конечно же, все это только потому, что этот человек император, и его нельзя просто так прогнать.

Найдя наконец хорошее оправдание, божественный лекарь глубоко задумался о том, как женщины в долине Цюнхуа заводят светские беседы.

Спустя минуту Е Цзинь спросил:

— Ты женат?

— …

Е Цзинь откашлялся.

— Нет, — ответил Чу Юань.

— Ты уже не так юн, если тебе пора жениться, значит нужно жениться, — снова заговорил Е Цзинь.

Поколебавшись, Чу Юань ответил:

— Верно.

— У тебя есть девушка на примете? — терпеливо продолжал Е Цзинь.

Тут Чу Юаню захотелось признать поражение и спастись бегством:

— Нет.

И снова воцарилась тишина.

Е Цзинь чувствовал, что ему не удалось как следует завязать разговор.

К счастью, вскоре появился евнух Сыси, который хотел, чтобы император пораньше лег отдыхать.

Е Цзинь почувствовал, как у него камень упал с души.

Быстрее уходи, быстрее уходи.

Возвращаясь к себе под лунным светом, Чу Юаню тоже хотелось смеяться без особой причины.

— О чем разговаривали Император и девятый принц? — радостно спросил евнух Сыси, увидев смех в его глазах. — Он сказал, что хочет вернуться с нами во дворец?

— Сяо Цзинь сказал, что он привык бродить по Цзянху и не хочет возвращаться в столицу, но это тоже неплохо, — ответил Чу Юань. — У Чжэня остался только один брат, и этот брат — его спаситель, Чжэнь не будет заставлять его.

— Все хорошо, в этой долине тоже неплохо, — сказал евнух Сыси. — К тому же, он искусен в целительстве.

Пожив здесь немного, его большой живот изрядно уменьшился, и ему стало намного легче передвигаться.

— Император, толстый дядюшка.

К ним подбежал ребенок из долины Цюнхуа — один из брошенных детей, которых растил Е Цзинь. По малолетству он не знал как правильно приветствовать императора, поэтому со смехом преподнес ему коробочку:

— Кое-кто просил передать это вам у входа в долину. Сказали, что нужно отдать это лично, и не рассказывать учителю.

— Большое спасибо, — рассмеялся Чу Юань и взял коробочку из его рук.

С каждым прыжком мальчик убегал все дальше и дальше. Евнух Сыси сначала заволновался, подумав, что этот предмет неизвестного происхождения. Но взглянув на него, успокоился, потому что заметил восковую печать поместья Синань и промолчал.

Вернувшись к себе в комнату, Чу Юань сел за стол и осторожно сломал печать. Открыв коробочку из красного дерева, внутри он обнаружил прозрачную бледно-голубую жемчужину.

Фэньсин?

Поколебавшись, он взял ее в руки. Она была холодной и круглой и сияла на свету.

Через три дня, ранним утром Е Цзинь, спрятав руки в рукавах, провожал всех из долины Цюнхуа.

— Чжэнь будет часто навещать тебя, — Чу Юань помог ему поправить воротник.

Е Цзинь взглянул в небо. Пожалуйста, не надо! Мы не настолько близки.

Чу Юань не смог удержаться от смеха, потянулся к нему, чтобы обнять и похлопать по плечу. Затем сел на коня и, поднимая пыль, помчался на север.

Е Цзинь, продолжая фыркать, смотрел им вслед, пока на горизонте не исчезла последняя фигура, а затем повернулся и пошел обратно.

— Неудивительно, что он император, несколько групп людей борются за то, чтобы проводить его, — сказал Нань Мосе, который стоял неподалеку.

Он не особо хотел провожать его, просто было по пути. Божественный лекарь медленно вернулся в хижину с травами, даже не поняв фразы «несколько групп людей».

Дуань Байюэ прискакал верхом на вершину горы и увидел, как Чу Юань во главе отряда выезжает из долины на дорогу и объединяется со стражами, посланными кланом Шэнь. Только после этого он развернул коня и вернулся на постоялый двор.

Посмотрев на вернувшегося Дуань Байюэ, Дуань Яо понял, что лучше вести себя тихо, и продолжил заниматься своими насекомыми. Судя по всему, он только что узнал, что не сможет забрать с собой того человека, который ему нравится. А может его даже бросили ради другого. Только дурак будет испытывать свою удачу в такое время.

Дуань Байюэ молча пошел к себе в комнату.

Дуань Яо немедленно вообразил, как его старший брат рухнул на постель и выплакал свои глаза. Какая трогательная сцена.

— Молодой господин, — Дуань Нянь принес несколько пирожных. — Подчиненный только что купил их, не хотите попробовать?

— Ты и правда не можешь сказать мне, кто тот человек, который тогда привез старшего брата? — Дуань Яо держал его за руку, не отпуская.

— Этот подчиненный и в самом деле ничего не знает, — ответил Дуань Нянь с каменным лицом.

— Может ли такое быть, что он страж императора Чу?

Дуань Яо подпер щеки руками, его воображение разгулялось.

— Да, скорее всего, так и есть, — спокойно сказал Дуань Нянь.

Погруженный в глубокие сомнения Дуань Яо ел пирожные.

Даже если он — мужчина, император Чу смог отдать шестнадцать провинций вдоль границы, почему он не может отдать одного стража?

Он действительно не мог найти этому объяснения.