Стратегия Императора (Новелла) - 14 Глава

Господин Вэнь отправился в Шучжун

***

На следующий день во время заседания утреннего двора, после того, как покончили с обсуждением различных государственных дел, несколько старых чиновников, не сговариваясь, начали опускаться на колени. Взглянув на послание, которое ему передали, Чу Юань уже заранее знал его содержимое, даже не разворачивая. Его голова снова ужасно разболелась.

— Император, этот вопрос больше откладывать нельзя, — с чувством произнес господин Ван, выражение его лица было очень серьезным.

— Какой это вопрос больше нельзя откладывать? — Чу Юань уже это знал, но все равно спросил.

— Конечно же, я имею в виду отбор безупречных женщин для дворца, — ответил господин Ван.

— Чжэнь уже говорил раньше, мы отложим обсуждения по этому делу, пока не закончатся сражения на северо-западе, — нахмурился Чу Юань.

— Император, — господин Ван ударился лбом об пол. — Сражения на северо-западе продолжаются так долго. Покойный император более десяти раз посылал лучших генералов во главе армии, чтобы уничтожить их, потратил целых двадцать лет на то, чтобы усмирить беспорядки, и все же, их не удалось полностью сокрушить. Племена северной пустыни все еще мечтают захватить нашу Великую Чу. Если вы имеете в виду именно такой период времени, боюсь, что это окажется губительно.

— Вэнь Люнянь, — Чу Юань потер свой лоб.

Все остальные присутствующие переглянулись между собой. Что только что сказал Император? Глаза господина Вана тоже затуманились сомнением, что означает это «Вэнь Люнянь»?

— Приветствую Императора, — Вэнь Люнянь вышел вперед и поклонился. Только тогда все обнаружили, что позади рядов чиновников неизвестно сколько времени стоял еще кто-то.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Чу Юань.

Вэнь Люнянь неосознанно хотел почесать лицо, но опомнился, что это не совсем подходит к данной ситуации, и быстро убрал руку за спину. Ранее император упомянул, что хотел что-то обсудить во время утреннего заседания двора, но не вдавался в подробности. Он думал, что предметом обсуждения будет что-то вроде расширения транспортного канала Цзяннаня или планов сражений на северо-западе. Но никак не ожидал, что поднятый вопрос будет касаться выборов императрицы.

— Почему ты молчишь? — голос Чу Юаня прозвучал недовольно, из-за того, что тот не вымолвил ни слова.

— Отвечаю Императору: с точки зрения этого простолюдина, битвы на северо-западе надолго не затянутся, — Вэнь Люнянь откашлялся и заговорил ясным и чистым голосом. — В течение трех лет мятежные силы северной пустыни могут быть изгнаны за северные границы Тахэ,¹ и в пограничье вернется мир.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Чу Юань.

Вэнь Люнянь быстро ответил:

— Конечно же, все благодаря ошеломляющему могуществу Императора, правящего девятью провинциями.

Эта фраза вызвала у остальных чиновников чувство восхищения. Все и каждый старались польстить, но такое прямое и неприкрытое восхваление нечасто услышишь. Уголки рта Чу Юаня приподнялись.

— К тому же, как и сказал этот господин, раньше покойный император уже провел двадцать лет сражаясь с армией мятежников, — продолжал Вэнь Люнянь. — Хотя в племенах северной пустыни много храбрых бойцов, у них нет столько продовольствия, как в нашей Великой Чу. Последние набеги на наши границы происходили во-первых, из-за их неумеренных амбиций. А во-вторых, потому что после многих лет войны, все на равнине считают, что звуки ветра и крики гусей, это нападение врагов, а трава и деревья — вражеские солдаты. Поэтому, им ни за что не удастся мирно пополнить свои запасы еды, им приходится полагаться только на то, что удастся захватить. В противном случае им не протянуть следующую зиму.

— Так что? — насмешливо сказал господин Ван. — Племена северной пустыни всегда были кочевниками, не то чтобы они последние два года стали такими.

— И все же, больше всего поражений они терпели за последние два года, — заметил Вэнь Люнянь. — Люди племен северной пустыни отважны, но исход войны зависит не только от храбрости солдат, но и от стратегии. Во время правления покойного императора вождя племен северной пустыни звали Шакалом Великой Пустыни, Кань Ха. Хотя его и убили солдаты нашей Великой Чу на реке Таоэр, но он был от природы выдающимся полководцем и блестящим стретегом. Победа над ним далась нелегко. Сейчас же их силы оказались разрозненны, их только недавно с большим трудом объединило одно из племен. Сейчас они еще не набрали большой силы, и текущую ситуацию нельзя сравнивать с той, что была раньше, в то время как у Великой Чу есть могучее войско и великолепная конница. Набравшись опыта за столько лет, армия ознакомилась со способами ведения войны в пустыне. Великий генерал Шэнь Цяньфань, который возглавляет армию, не знает поражений, и что еще более важно, мой Император столь умен и возвышен. Разве какую-то мелкую шайку бандитов из Северной Пустыни можно считать бедствием?

— Раз это нельзя назвать бедствием, тогда стоит больше поразмышлять над вопросом выбора императрицы. А также над тем, чтобы пригласить во дворец побольше женщин, — настаивал господин Ван. — Зачем ждать?

— Отобрать безупречных женщин — это звучит очень просто, но за этим кроются большие денежные расходы. Несколько лет назад Цзяннань страдал от наводнений, и императорский двор потратил огромную сумму средств на транспортный канал. Я не знаю, видели ли вы это, но до сегодняшнего дня десятки тысяч рабочих трудятся день и ночь, в холоде и жаре. Даже если их дом находится лишь в десятке ли, им трудно увидеться со своими женами и детьми. И все это лишь для того, чтобы завершить проект до сезона наводнений, который защитит обширные и плодородные равнины Янцзы, — выразительно сказал Вэнь Люнянь. — Если начать отбор дам прямо сейчас, то и на без того уже перегруженную префектуру Цзяннаня ляжет еще одно бремя, и боюсь, что люди окажутся этим весьма недовольны.

В зале воцарилась тишина.

— Император не спал, не отдыхал, все ради государственных дел. Он действительно глубоко размышлял над делами с полной самоотверженностью. Если бы покойный император узнал об этом, он был бы так тронут, что прослезился бы от счастья, — голос Вэнь Люнаня стал мрачным и дрожащим, для полноты картины не хватало только со всхлипыванием опуститься на колени, отказываясь вставать.

— Итак, чиновники, вы хотите добавить что-то еще? — потер подбородок Чу Юань.

Никто из стоящих перед троном не ответил.

— Это рукопись с экзамена этого года, — Чу Юань дал знак Сыси, чтобы тот передал ее чиновникам для ознакомления. — Наш драгоценный подданный Вэнь был болен в день экзамена и не смог закончить свое эссе, но оно было настолько умно составлено, что тайфу передал эту работу Чжэню по своей собственной инициативе. Здесь уже попраны некоторые правила, поэтому желаю спросить у чиновников, следует ли присудить ему третье место или нет.

Уже драгоценный подданный Вэнь, да еще и третье место… Да они бы и против первого места не посмели возражать. Поэтому все чиновники согласно кивнули и осыпали его поздравлениями.

— Вам только в день экзамена стало нехорошо, или вы давно были больны? — прищурив глаза, спросил его господин Ван.

Вэнь Люнянь почесал лицо и смущенно сказал:

— За день до императорского экзамена я не утерпел и съел двух жареных уток, из-за чего мой живот словно в узел скрутило.

У Чу Юаня вырвался смешок.

Господин Ван не нашелся что ответить.

— Чиновник Чжан, — произнес Чу Юань. — Если вы уже закончили читать эту недописанную экзаменационную рукопись, тогда передайте ее господину Ли, что позади вас. Он уже давно стоит на цыпочках, пытаясь заглянуть в нее.

Все присутствующие рассмеялись. Помощник министра общественных работ, Чжан Ли, вернулся в реальный мир и с поклоном ответил:

— Хотя эссе очень краткое, но взгляды на военно-морское право выдающиеся и необычные. Этот подданный сгорает от стыда.

— Если кто-либо из чиновников еще хочет высказать какие-либо мысли или сомнения, не сдерживайтесь, — сказал Чу Юань. — Я тоже хочу увидеть, какого талантливого человека лишилась бы Великая Чу из-за двух жареных уток, если бы не достопочтенный тайфу.

Вэнь Люняню сильно захотелось снова почесать лицо.

К чему снова упоминать тех жареных уток. Они были такие костлявые, что он не так уж много и съел.

С древних времен ни разу не было такого, чтобы группа чиновников вступила с одним-единственным человеком в битву красноречия.

Вэнь Люнянь говорил не быстро и не медленно, его голос был не таким уж громким, но сила убеждения была невероятной. Если собеседники желали услышать его мнение, изящные и сложные слова текли непрекращающейся рекой. Если чиновники обращались к нему со скрытыми оскорблениями, его способы заставить их потерять дар речи тоже были совсем на другом уровне. После того, как все чиновники разошлись, Вэнь Люнянь отряхнул рукава и сказал с улыбкой: «вы позволили мне выиграть»,* все его существо излучало ученую и утонченную ауру.

П/п: Вы позволили мне победить 承让 — вежливая фраза после победы.

Чу Юань был вне себя от радости. Честно говоря, это был один из его самых беззаботных дней за последнее время.

Вопрос о выборе подходящих для дворца женщин снова был отложен. В ближайшее время никто больше не станет поднимать его снова. Вэнь Люнянь ехал на коне по длинной улице, обдуваемый весенним ветерком. На его груди красовался цветок из красного атласа. Некоторые люди следовали позади, били в барабаны и ликовали. По обеим сторонам улицы собралась толпа зевак. И все говорили: не удивительно, что участвующие в параде победили на императорском экзамене, они все такие красивые.

Господин Лю Дацзюн с надеждой спросил:

— Господин Вэнь уже женат?

— Пока нет, пока нет, — ослепительно улыбнулся Вэнь Люнянь, продемонстрировав полный рот мелких белых зубов.

— Хорошо, очень хорошо, — довольно похлопал по ноге Лю Дацзюн. Он уже прикидывал про себя какую племянницу выдать за него замуж. Но Чу Юань уже издал высочайший указ, посылая Вэнь Люняня в город Юньлань, назначив его обычным провинциальным главой уезда.

Насчет этого все чиновники терялись в догадках. Учитывая то, с какой благосклонностью к нему относится император, они ожидали, что он займет одну из должностей при дворе. Почему же его выслали аж в местность Шу?

У Чу Юаня были свои собственные соображения. Сначала он хотел позволить ему остаться, но Вэнь Люнянь высказал желание несколько лет побыть провинциальным чиновником, поэтому Чу Юань не стал спорить и отправил его в город Юньлань, что в Шучжуне, на должность префекта. В этом городе располагался храм Погони за Тенью. Если он смог выиграть битву красноречия со множеством чиновников, то сможет и убедить главу храма Погони за Тенью, Цинь Шаоюя, стать чиновником при императорском дворе. Все складывается удачно.

Через десять дней Вэнь Люнянь покинул столицу и радостно отправился в Шучжун верхом на лошади. Таким образом, в течение всех этих десяти дней содержимое писем, которые отсылались в поместье Синань было примерно следующим: «Император и одаренный ученый из Цзяннаня общались долгое время, на протяжении всей ночи, не прерываясь на сон. Талантливого ученого зовут Вэнь Люнянь. Вэнь Люнянь обладает довольно неплохой внешностью. Император очень благоволит к нему. Император приглашает его во дворец каждый день, они даже едят вместе. Для него специально заказывали на императорской кухне жареную утку. Господин Лю Дацзюн пытался его сосватать, но император сам отказал ему, выступив от его имени.»

И когда уже Дуань Байюэ, кипя от гнева, собрался мчаться в столицу, скача днем и ночью, ему пришло еще одно секретное послание, которое проделало расстояние восемь сотен ли. В нем говорилось, что господина Вэня послали в город Юньлань, что в Шучжуне, на должность префекта, и он уехал.

…

Дуань Байюэ с мрачным лицом снова спешился с коня.

Спина Дуань Яо была прижата к стене, он осторожно пробирался к себе в комнату.

— Яо-эр! — окликнул его Дуань Байюэ.

Дуань Яо вздохнул. Как его обнаружили?

— Где ты был? — нахмурился Дуань Байюэ.

— Просто ходил в лес у подножия горы, — в руках Дуань Яо извивались две змеи. — Свежепойманные, не хочешь съесть?

— …

— Я пошел.

Дуань Яо воспользовался шансом и двинулся прочь.

— Вернись! — нахмурился Дуань Байюэ.

— …

— Ты с кем-то подрался? — ухватил его за ухо Дуань Байюэ.

— …ветками поцарапало, — пробормотал Дуань Яо.

— С кем? — выражение лица Дуань Байюэ помрачнело.

Здесь нет никого, кто посмел бы поднять на него руку.

— Не знаю, — грубо ответил Дуань Яо.

Дуань Байюэ молча смотрел на него.

— …

— Говори! — голос Дуань Байюэ внезапно стал боле резким.

Дуань Яо прикрыл голову и присел на землю. Побросав змей, он неохотно признался:

— Я ходил в запретное место.

Дуань Байюэ поднял руку.

Дуань Яо принялся громко стенать и причитать.

— Что случилось, что случилось? — в мгновение ока кто-то примчался снаружи.

— Тетушка Цзинь,* — еще сильнее заплакал Дуань Яо.

П/п. Тетушка Цзинь 金婶婶 — жена младшего брата отца, т.е., жена дяди Дуань Байюэ и Дуань Яо.

— Господин! — вошедшей оказалась женщина лет сорока.

Осмотревшись, она поспешно обняла Дуань Яо.

— Все хорошо, почему вы хотите ударить молодого господина?

— Спроси, куда он ходил, — сердито сказал Дуань Байюэ.

Дуань Яо заскулил изо всех сил.

— Да куда он может пойти, в веселый красный дворик? *— тетушка Цзинь помогла ему вытереть лицо. — Ему уже тринадцать. Что такого, если он ходил туда. В следующий раз тетушка может проводить его.

П/п. Веселый красный дворик 怡红院 — бордель.

Дуань Байюэ покачал головой. Не став больше ничего говорить, он повернулся и пошел к подножию горы, чтобы узнать, что произошло.

Дуань Яо решительно вытер сопли рукавами.

Это просто место для содержания преступников. Почему ему нельзя ходить туда?

Так сурово.

По дороге к подножию горы Дуань Байюэ заметил, что восточная часть леса в полном беспорядке, кто-то определенно здесь недавно сражался.

Пройдя еще немного, он повстречал бородатого мужчину, который сидел под деревом и переводил дыхание.

— Мой брат еще молод и плохо воспитан. Он оскорбил этого великого мастера, — Дуань Байюэ остановился в десяти шагах от него.

Мужчина поморгал и нетерпеливо сказал:

— Спроси у своего отца, когда можно будет изготовить противоядие, чтобы этого старика отпустили?

……………………….

1. Тахэ 塔河县 — округ на севере провинции Хэйлунцзян, самый северный район Китая.