Стратегия Императора (Новелла) - 34 Глава

Я хочу отправиться на гору Нефритового Гроба

***

— Неважно. Так или иначе, через семь дней я хочу увидеть Цянь Хуэйхуань, — тон Сай Паньаня не терпел возражений.

Нань Мосе расположился на стуле, сидя на корточках, и недовольно ворчал.

— У этого старейшины какие-то трудности? — спросил Сай Паньань.

— Чтобы создать Цянь Хуэйхуань, мне все еще не хватает инструмента, — сказал Нань Мосе.

Сай Паньань нахмурился:

— Какого инструмента?

Нань Мосе нес все, что в голову взбредет:

— Ванъюэ!(1)

Сай Паньань, конечно, ничего не понимал:

— Что это такое, «Ванъюэ»?

— Не могу сказать, — загадочно заявил Нань Мосе. — Таинства Небес не должны быть раскрыты.

Сай Паньань насилу запасся терпением:

— И где же его достать?

— А ты просто отпусти меня, и я найду!

— Ну уж нет, — Сай Паньань, как и ожидалось, отказал.

— Тогда, ничего не поделаешь, — Нань Мосе упрямо мотал головой. — Нельзя сделать Цянь Хуэйхуань без Ванъюэ, все бесполезно, хоть убей меня!

— Съешь эту пилюлю, — Сай Паньань на секунду задумался, затем вынул маленькую фарфоровую бутылку.

— Ха! — Нань Мосе чуть ли ни подпрыгнул на стуле.

За многие годы путешествий по Цзянху, он видел сотни хитрых способов подсунуть кому-то яд, но до сих пор ему не встречалось способа настолько неприкрытого и нахального, как просто вытащить и попросить съесть. Он что, похож на идиота?

— Если этот старец так настаивает на том, чтобы пойти в одиночестве и без слежки, то это единственный выход, — произнес Сай Паньань.

Нань Мосе осторожно спросил:

— Это женьшень и оленьи рога?(2)

— Это пять ядов.

— …

— После того как вы съедите эту пилюлю, эффект от нее проявится только через три дня, — сказал Сай Паньань. — Если этот старейшина сможет вернуться вовремя, я тут же предоставлю ему противоядие. Это будет выгодно нам обоим.

— Ни за что, я не стану это есть! — Нань Мосе плотно закрыл рот.

Сай Паньань схватил его за горло одной рукой, а второй — открыл рот и сунул в него пилюлю.

Нань Мосе отчаянно кашлял.

— Я прошу этого старейшину не обижаться, — холодно сказал Сай Паньань.

У Нань Мосе, невольно, слезы брызнули из глаз: «Если я не обиделся, тогда ты сейчас видишь призрака. После этого я уничтожу всю твою семью!»

— Этот старейшина может идти.

Нань Мосе был недоволен:

— Дашь мне немного денег?

Сай Паньань сначала замер, но в итоге достал серебряный слиток.

— Недостаточно.

Сай Паньань добавил еще один.

— Тысячу лян, не меньше! — заявил Нань Мосе.

Сай Паньань застыл в изумлении.

— В золоте, — продолжил Нань Мосе.

На лбу Сай Паньаня вздулись вены:

— А вы сильно изменились несколько десятилетий спустя.

— Все меняются, — Нань Мосе вытер нос. — Без сыновей и дочерей, я должен сам копить на старость.

Сай Паньань бросил перед ним кучу банкнот. Это верно, иначе он бы и даром пришел.

Нань Мосе аккуратно свернул банкноты, сунув их в рукава, и покинул гостиницу.

Обыскав бесчисленное множество переулков, Дуань Байюэ наконец нашел их. Он ждал под деревом, а Дуань Яо сидел на корточках рядом с ним.

— Учитель! — Дуань Яо встал и радостно подскочил к нему.

— Неплохо, ты можешь узнать учителя даже в маскировке, — Нань Мосе вынул банкноты и отдал ему. — Вот, держи, купи себе сладостей.

— Большое спасибо, учитель! — Дуань Яо был в восторге.

— Только не говори мне, что ты торчал там так долго вымогая несколько банкнот, — произнес Дуань Байюэ.

— «Так долго»?! — возмутился Нань Мосе.

Ясно же, что не прошло и часа!

Дуань Яо быстро взял его за руку:

— Без учителя, час длится словно год!

Нань Мосе весь просиял.

— Итак? — спросил Дуань Байюэ.

— Вполне может быть, что он — тот самый Цю Цзи, — ответил Нань Мосе.

— Цю Цзи? Учитель говорит о том Цю Цзи, что три дня сражался с Лань Ичжанем и убил его? — Дуань Байюэ нахмурился.

Нань Мосе кивнул.

— Но ведь это было более пятидесяти лет назад. Даже если им было тогда лишь по двадцать, сейчас им должно быть уже за семьдесят. Но глядя на руки Сай Паньаня, ему нельзя дать больше двадцати, — сказал Дуань Байюэ.

Нань Мосе хорошенько огрел его по голове.

— …

Да что еще?

— Как вообще можно думать, что ты из дворца Синаня? — Нань Мосе горестно вздыхал. — Ты обрушил стыд и позор на голову покойного старого князя.

— Учитель хочет сказать, что Сай Паньань поддерживает свою внешность с помощью гучун? — сказал Дуань Байюэ. — Но если он действительно Цю Цзи, тогда должен головой подпирать небо,(3) он — прославленный герой. Для чего ему использовать такие низкие и дешевые трюки?

Не говоря уже о том, что когда гучун попадает в тело, он неизбежно разрушает здоровье и юань-ци.(4) Пойти на такое лишь для того, чтобы сохранить свою внешность — это безумие, даже женщины из демонических сект не настолько отчаянны.

— Значит, по-твоему, слухи определяют человека? — Нань Мосе посмотрел на него. — Тогда сейчас ты должен находиться не здесь, а восседать на троне в Золотом Императорском зале и прославлять своих предков.

Дуань Байюэ нечем было возразить, он послушно соглашался:

— Учитель во всем прав.

— Кроме того, ты ведь говорил, что в его теле есть гучун, вполне возможно, что это он и сохраняет его внешность, — продолжал Нань Мосе. — Сейчас, перед тем как отпустить, он заставил меня съесть пилюлю с пятью ядами.

Дуань Яо заволновался:

— Учитель не устоял и жадно ее ел?!

Нань Мосе покачал головой:

— Нет, я сдержался, я выглядел крайне жалким.

Дуань Яо облегченно вздохнул:

— Тогда хорошо.

Прежде, во дворце Синаня, учитель, от нечего делать, занимался тем, что поедал пилюли с пятью ядами, словно это были конфеты, и никто не мог его остановить.

Нань Мосе продолжал спрашивать:

— У тебя много друзей в Цзянху. Слышал ли ты, чтобы кто-нибудь упоминал о происходящих в последнее время странностях на горе Нефритового Гроба?

— Старик Му Чи упоминал об этом, и я даже послал человека, чтобы разузнать. Но все, кого спрашивали, сказали, что на горе все как обычно. Не похоже, что там что-то произошло.

— Является ли Сай Паньань Цю Цзи или нет, так или иначе, ему нужен был старик Му Чи, чтобы создать Цянь Хуэйхуань и исследовать гору Нефритового Гроба, — говорил Нань Мосе. — Чтобы проверить, не сбежал ли Лань Ичжань.

— Лань Ичжань — чудовище, и нет ничего необычного в том, что людей, желающих его возвращения больше, чем карасей пересекающих реку,(5) — сказал Дуань Байюэ. — Но с горой Нефритового Гроба все в порядке, и по Цзянху никаких слухов не ходит. С чего он вдруг решил, что Лань Ичжань вернулся из мертвых и сбежал?

Нань Мосе дважды кашлянул:

— Судя по тому, что он сказал, он связывает это с разграблением башни Девяти Загадок. Он решил, что это сделал Лань Ичжань.

— …

— …

Ах, да.

— Ты же понимаешь, что нужно сделать в первую очередь? — снова спросил Нань Мосе.

Дуань Байюэ подумал об этом и произнес:

— Расследовать дальше, опираясь на то, что уже известно. А также, узнать у Сай Паньаня, от чего он так уверен, что именно Лань Ичжань ворвался в башню Девяти Загадок, в чем смысл задачи с Фэньсин, и какая связь между расположением Фэньсин в го, и Фэньсин из башни Девяти Загадок.

У Дуань Яо голова закружилась от услышанного.

— Это все сейчас совершенно не важно, — возразил ему Нань Мосе. — Самое важное сейчас — быстро достать Цянь Хуэйхуань для этого учителя.

Он ведь даже не знает, что это такое, не говоря уже о том, как его изготовить. Что, если его разоблачат?

— Завтра ночью я отправлю его в эту гостиницу от имени учителя, — сказал Дуань Байюэ.

Нань Мосе кивнул и обратился к Дуань Яо:

— Твоя фиолетовая жаба сейчас с тобой?

— Со мной.

— Одолжи ее учителю на несколько дней, — сказал Нань Мосе, зловеще поглаживая свои усы.

Во дворце Чу Юань наконец-то закончил навалившиеся на него дела. Евнух Сыси живо напомнил:

— Император, пора ужинать.

— Подожди еще немного, — Чу Юань взял другую книгу, даже не подняв головы.

В душе Сыси чувствовал беспокойство, и вновь с тревогой выглянул наружу. Почему князь Синаня все еще не пришел? Император до сих пор ждал его. Скоро нужно ложиться спать, а он пока не ужинал.

Примерно через час издалека донесся раскат грома, знаменуя приближение проливного дождя.

«Видимо, князь Синаня сегодня не придет», — подумал про себя Сыси.

Чу Юань тоже нахмурился и встал, посмотрев в окно.

— Император, — евнух Сыси решил снова попытаться. — Должен ли этот слуга подать еду?

Чу Юань покачал головой:

— Не нужно сегодня.

— …

Что он имеет в виду под «не нужно сегодня»? Что же это, если князя Синаня нет, то он даже кушать не хочет? Если князь однажды вернется в Юньнань, Император похудеет за три дня.

У Чу Юаня кружилась голова, аппетита не было совсем. Он встал и собирался вернуться в свои спальни, когда вдруг во двор прыгнул промокший насквозь Дуань Байюэ.

— Ах, князь! — евнух Сыси вздрогнул от испуга, и торопливо открыл дверь. — Скорее, заходите!

— По дороге сюда кое-что произошло, меня задержали, — Дуань Байюэ стер воду с лица.

Чу Юань протянул ему платок.

— Ты знал, что я приду? — спросил Дуань Байюэ. — Мне встретилось мало охраны, пока я пробирался к тебе.

— Старейшина Му Чи вернулся сегодня и рассказал, что встретил Дуань Няня на улицах, и что похоже, там что-то случилось.

— Долгая история, — сказал Дуань Байюэ. — Давай вернемся в спальные комнаты?

Чу Юань кивнул, между тем, поручив Сыси приготовить имбирный суп, чтобы избежать простуды.

— Я же практикую боевые искусства, что мне какой-то дождь? — рассмеялся Дуань Байюэ.

Евнух Сыси мысленно вздохнул: неужели князь Синаня даже не знал, как прикинуться больным? Если он всегда будет таким здоровым, то никто не станет за ним ухаживать, даже когда он того захочет.

Вместе с обжигающе горячим имбирным супом, была приготовлена теплая вода для купания, а чуть позже планировалось подать ужин.

Евнух Сыси довольно усмехался и кивал.

Другие слуги все недоумевали: почему в последние дни Император постоянно оставался в своих спальнях, там же ел и купался, даже не показываясь из-за двери?

За ширмой раздавался плеск воды. Чу Юань, полулежа на столе, сложив голову на руки, погрузился в свои мысли. Закончивший с купанием Дуань Байюэ, вытирая свои волосы и увидя его таким, не смог сдержаться и хохотнул:

— Что случилось, Тао Жэньдэ снова донимал тебя?

Чу Юань поднял голову и нахмурился:

— Надень одежду.

— Она вся мокрая, — Дуань Байюэ, облаченный лишь в нижние одежды, сел рядом. — Есть новая?

Чу Юань сделал паузу:

— Почему во дворце должна быть новая одежда для тебя?

Дуань Байюэ развел руками:

— Видишь, я хотел бы одеться, но у тебя ее нет.

— …

— Устал? — спросил Дуань Байюэ, видя, что он продолжает лежать на столе. — Тогда ложись спать пораньше, я расскажу обо всем завтра.

— Ужин еще не подали, — сказал Чу Юань.

— Почему ты опять не ел? — Дуань Байюэ, ожидаемо, нахмурился.

Чу Юань зевнул, не желая двигаться ни на дюйм.

Дуань Байюэ подсел ближе:

— Давай ты не пойдешь завтра на утреннее заседание двора?

— Нет.

— Будешь лениво спать весь день, и я дам тебе сокровище.

— Не хочу.

Дуань Байюэ крепко взял его за руку, поднес к губам и совсем невесомо поцеловал.

— Я вытащу тебя во двор и обезглавлю, — лениво произнес Чу Юань.

Дуань Байюэ рассмеялся:

— Если бы я знал заранее, то сделал бы что-нибудь более существенное, иначе я, кажется, продешевил.

— Дерзишь! — Чу Юань, наконец, выпрямился, чувствуя себя немного голодным.

Сыси очень быстро подал ужин. Однако, теперь это были не привычные блюда, когда половина из них составляла мясо, а другая половина — овощи. Теперь весь стол занимала кухня Синаня.

Дуань Байюэ удивленно смотрел на эти яства.

— Все это было отправлено твоим поместьем Синань, — сказал Чу Юань.

— Я посылал это, чтобы ты мог разнообразить вкус пищи, я же не говорил, что это нужно съесть за один присест, — произнес Дуань Байюэ. — Синаньская кухня более кислая и острая, ты не сможешь это есть.

— Правда? — Чу Юань зачерпнул ложку супа.

— Я же сказал, что это слишком острое, — Дуань Байюэ забрал у него ложку.

— В таком случае, эта еда не будет съедена? — Чу Юаню хотелось смеяться.

— Съешь это, — Дуань Байюэ поднес к его губам ложку риса. — Он сладкий.

Чу Юань хорошенько его прожевал и проглотил:

— Оказывается, ты рос, поедая цветы.

— …

— Я хочу съесть что-нибудь острое, что едят обычно в поместье Синань.

Дуань Байюэ оставалось только смешать для него небольшую миску с рыбой, добавив в нее специй и жареные кунжутные семечки. — Только чуть-чуть.

Чу Юань попробовал пол ложки, и выражение его лица, ожидаемо, изменилось.

Дуань Байюэ поднес ладонь к его рту:

— Выплевывай.

Чу Юань с усилием проглотил, потом схватил чайник и долго пил.

— …

Лицо Чу Юаня было красным, на лбу выступил пот.

Дуань Байюэ взглянул на него:

— Буду ли я снова вытащен во двор и обезглавлен?

Чу Юань придвинул к себе миску сладкого клейкого риса:

— Остальное я оставляю тебе.

Дуань Байюэ позвал Сыси и поручил приготовить несколько других, более легких блюд.

Затем, Чу Юань, держась за свою миску, сидел и наблюдал, как Дуань Байюэ спокойно ел эти кислые и острые блюда, ни капли не изменившись в лице.

…

Дуань Байюэ не понимал, чем тут можно блистать, но увидев его полные изумления глаза, он почувствовал… что мог бы есть это и дальше, насколько бы острым оно ни было.

Если бы Нань Мосе узнал об этом, он наверняка рыдал бы горючими слезами. Вырастив такого ученика, которому, очевидно, три с половиной года, как учитель мог сохранить лицо, встретив старого князя в могиле? Он даже не посмеет умереть.

— Вкусно? — спросил Чу Юань.

— Вкусно, — Дуань Байюэ опустил палочки для еды.

— …

— Если это специально подготовлено тобой, все что угодно будет вкусным, — Дуань Байюэ улыбнулся. — Действительно было очень вкусно.

Атмосфера в комнате была очень хорошей. Даже несмотря на то, что снаружи шел дождь, грохотал гром и вспыхивали молнии. Даже если бы шел дождь из ножей — все равно настроение было бы столь же хорошим.

Чу Юань наконец вспомнил и спросил:

— Ты так и не рассказал, что у вас сегодня снаружи произошло со стариком Му Чи?

— Нас чуть не разоблачили.

— А? — Чу Юань был озадачен.

Дуань Байюэ в общих деталях рассказал об инциденте с Сай Паньанем.

Чу Юаня одолевали противоречивые чувства:

— Лишь потому, что Фэньсин была украдена он решил, что Лань Ичжань вернулся из мертвых?

— Похоже, что так.

— …

Но Фэньсин забрали мы, и то, это было лишь из любопытства.

— Хоть и не ясно, стоит ли в этой ситуации смеяться или плакать, но все же, и в этом есть выгода, — произнес Дуань Байюэ. — По крайней мере, мы можем узнать тайну Фэньсин.

— Какая в этом выгода? — Чу Юань покачал головой. — Фэньсин изначально не должна была никому принадлежать, завладеть ею было ошибкой. Не удивительно, что все в Цзянху готовы биться за нее. Но неужели и мне она нужна для тренировок, чтоб в будущем стать непревзойденным в боевых искусствах?

— Но ведь только ты смог заставить Фэньсин сиять, — сказал Дуань Байюэ. — Однако, в причинах этого мне еще нужно разобраться.

Чу Юань по-прежнему был не согласен, он даже никогда не думал, что его неосторожные слова в детстве когда-нибудь повлекут за собой такую цепочку событий.

— И еще кое-что. Боюсь, я должен буду побеспокоить старика Му Чи, и попросить его снова создать Цянь Хуэйхуань, — продолжал Дуань Байюэ. — Когда Сай Паньань получит его, он, вероятно, сразу кинется к горе Нефритового Гроба. Я хочу проследить за ним и посмотреть.

— Чжэнь запрещает! — Чу Юань нахмурился. — В конце концов, ты не являешься частью Цзянху, зачем тебе с этим бегать? Будь добр, оставайся в столице!

_________________________________

1. Ванъюэ 望月, дословно «полная луна».

2. Женьшень и рога молодого оленя используются в традиционной китайской медицине для восполнения ци, крови, улучшения функций сердца и почек, при слабости, отдышке, боли в пояснице и коленях. Пять ядов — пять минералов (медный купорос, киноварь, реальгар, магнитный железняк, и луннит), которые вываривали в течение трех дней, до получения токсичного порошка.

3. Головой подпирать небо 顶天立地 — метафора к «великий и могучий».

4. Юань-ци 元气 — изначальная ци, врожденная, еще не претерпевшая трансформации, еще не ставшая чжэнь-ци (истинной ци), питающей органы.

5. Караси пересекающие реку 过江之鲫 — идиома для какого-то модного течения, имеющего множество последователей.