Тайная любовь (Новелла) - 1 Глава
Ло Чжи замерла за столом, уставившись на лежащий перед ней новенький дневник.
Она уже и не помнила, сколько раз бралась за ручку и откладывала ее. В конце концов она решила первым делом написать дату. Последний раз она писала в дневнике уже очень давно.
Ее соседка, Цзян Байли, недавно выбежала из комнаты посреди телефонного разговора, оставив на своем столе недоеденную чашку растворимой лапши, и вся комната пропиталась этим запахом.
Ло Чжи молча смотрела на дневник. Запах лапши становился все невыносимее.
Этим утром Цзян Байли сидела на кровати и раскладывала таро. Каждый месяц она гадала себе на любовь. Почему-то в этот раз она попросила и Ло Чжи вытянуть карту. Ло Чжи вытащила одну карту, только чтобы отделаться от подруги, не глядя отдала ее Цзян Байли и вновь уткнулась в детектив Дунгуя Гуйву.
От книги ее отвлек вопль с кровати: «Ты меня слушаешь? Терпение, терпение! Карты советуют тебе быть терпеливой!».
Ло Чжи подняла голову и меланхолично ответила: «Я стала просто воплощением терпения с тех пор, как поселилась с тобой в одной комнате».
Цзян Байли гадала на таро со старшей школы, но ее совершенное знание путей судьбы, кажется, вовсе не упорядочивало хаос в ее жизни. Она и сама это подмечала.
«Потому что надо работать над собой, а уповать на то, что Господь Бог тебя спасет», — иногда думала Ло Чжи.
Ло Чжи в судьбу не верила. Она боялась, что если поверит в судьбу, то забудет о том, что человек сам кузнец своего счастья. Человеческие несчастья несут с собой ненависть и ссоры. На что же надеяться человеку, верящему, что такова его судьба?
Хотя в словах Байли была доля правды. «Мудрое решение требует тщательного обдумывания, и без терпения тут не обойтись».
Никто не знал этого лучше, чем Ло Чжи.
Она посмотрела на часы. Она витала в своих мыслях уже полтора часа. Бумага, не тронутая пером, казалась ослепительно-белой.
Ло Чжи вдруг резко встала, пронзительно скрипнув по полу ножками стула. Она осторожно взяла чашку Байли, стараясь не расплескать бульон, и медленно дошла до туалета, чтобы вылить лапшу.
Затем она открыла окна, чтобы проветрить комнату, сделала глубокий вдох и снова включила лампу. Она взялась за ручку и наконец-то написала:
«15 сентября, солнечно.
Я видела его. Но издали. Сначала мой взгляд упал на его спину. А потом на меня с неба упала огромная хурма».
Два часа назад она гуляла по кампусу.
В Пекине красивее всего ранней осенью, когда мягкий свет падает на алые и золотые листья деревьев.
Она шла, наклонив голову, по детской привычке стараясь каждым шагом попасть на крестики в центре дорожных плиток.
Когда она была маленькой, для ее семьи настали тяжелые времена. Ее матери пришлось работать разносчицей на мебельном рынке. Ло Чжи всегда следовала за матерью. К несчастью, однажды она ушибла ногу и начала отставать.
Когда ее мать обернулась к Ло Чжи, ее глаза покраснели и слезились, но она сказала лишь: «Старайся наступать на маленький крестик по центру плитки каждый раз, когда делаешь шаг».
Ло Чжи последовала этому правилу и, заигравшись, забыла о палящем солнце и больной ноге, и оглянуться не успела, как длинное летнее путешествие подошло к концу.
Постепенно это стало ее привычкой.
Внезапно подул ветер, и Ло Чжи машинально остановилась и подняла голову.
Прямо перед ней, на расстоянии двух-трех метров, из-за поворота возник мужчина.
Пусть многое изменилось, но эту спину она узнала бы из тысячи: только у него несколько непослушных прядей на затылке могли так стоять хохолком, прямо, но ни в коем случае не нелепо.
Она замерла, завороженная, и тут с неба в метре от нее упала огромная хурма, чуть ли не прямо на нее. Не остановись Ло Чжи вовремя, хурма бы ударила ее по голове. Хотя и так хурма забрызгала Ло Чжи своим соком – тоже зло, хоть и меньшее.
Он услышал и обернулся. В следующее мгновение Ло Чжи развернулась и убежала прежде, чем он успел ее толком заметить.
На бегу она все думала – не посмеется ли он над ее нелепым поведением?
Она взлетела по лестнице, толкнула дверь общежития, и только в комнате вспомнила, как дышать.
Немного успокоившись, она сняла пальто и брюки и открыла шкаф, полный одежды холодных тонов.
Ей казалось, что яркие вещи смотрятся на ней нелепо.
Она вдруг вспомнила день перед вступительными. Тогда она отдала учителю результаты медицинского осмотра и возвращалась со своим школьным рюкзаком домой по длинной торговой улице, полной модных магазинов. И тут одна вещь привлекла ее внимание: это было яркое желтое платье.
В тот день у нее было ужасное настроение. В ее рюкзаке лежала огромная кипа экзаменационных вопросов прошлого года и рабочих тетрадей, весомо доказывая, что Гаокао* — экзамен не из легких. Не то чтобы она боялась экзамена, но и окончание школы у нее особого энтузиазма не вызывало. Ло Чжи была в замешательстве: шаг за шагом, осторожно – шла ли она к успеху или прочь от него?
Необъяснимая тревога, поселившаяся в ее сердце, никак не унималась. Ло Чжи по своему обыкновению убеждала себя быть терпеливой и спокойной, но у нее не получалось.
Она долгое время колебалась, но затем рванула в магазин и промямлила продавщице, что хочет примерить платье. Та смерила ее взглядом от головы до пят и неохотно встала.
Ло Чжи примерила платье в маленькой примерочной, не особо надеясь, что ей оно подойдет. Открыв дверь примерочной, она увидела унылую бледную девицу в зеркале напротив. Приглядевшись, она рассмотрела робкую деревенщину, с этим ее конским хвостом десятилетки, недостойную красоты яркого желтого платья.
Ло Чжи была полна стыда, но это странным образом отрезвило ее. Она сказала себе: «Ты должна знать, кто ты, что ты должна делать, и помнить свое место».
Она вернулась к продавщице и отдала ей платье. Потом доехала до дома на автобусе, села за свой стол, открыла книгу и принялась за работу над ошибками. Она не опозорится в этом ярком желтом платье. Не девочка-подросток, снова рьяно засевшая за учебу лишь бы ему соответствовать.
Она улеглась на подушки, вся пропитанная запахом хурмы, и внезапно ощутила такую же тревогу, как и в тот день.
Она сбежала от него так быстро, но ей хватило того мгновения, что она смотрела на него прежде, чем отвернуться. Он успел поднять глаза с хурмы на ее колени: на лице его была полуулыбка, а белая шея переходила в нижнюю челюсть идеальной формы.
Она же так испугалась. Когда она успела все это разглядеть?
Но раз уж успела, то почему бы не записать это в дневник?
В старшей школе у Ло Чжи был толстенный дневник, дневник, до последней страницы исписанный словами лишь об одном человеке. Она потеряла его в день выпуска.
С тех пор прошло достаточно времени. Достаточно времени, чтобы забыть, как держать ручку, достаточно времени, чтобы забыть слова, которыми можно описать совершенную линию его подбородка и удивленную улыбку, запечатлевшуюся в ее мыслях.
Она повернула голову и наткнулась взглядом на зеркало. Откинулась, чтобы разглядеть себя: белая кожа, острые скулы и яркие глаза, оттеняющие красоту ее улыбки.
Прошло достаточно времени, чтобы она осознала, что больше не та деревенская девчонка. Гадкие утята в старшей школе расцветают в университете. Ло Чжи редко общалась со своими бывшими одноклассниками, так что ей не довелось услышать обычные для встреч выпускников расшаркивания: «Ой, ты так похорошела!», — так что она и не заметила своей перемены.
Ее сердце билось так быстро. В нем воскресли все те чувства.
«Я больше не так деревенская девчонка», — подумала она. «В любой истории должна быть поворотная точка».
В конце концов, прошло то время, когда она могла успокоить своих демонов с помощью яркого желтого платья.
______________________
* всекитайские государственные вступительные экзамены в вузы, вроде нашего ЕГЭ.