Тайные ночи во Внутреннем дворце ~Верховный император и его возлюбленная двухцветковая принцесса~ (Новелла) - 3.6 Глава

Послышался звук, похожий на журчание ручья.

…тепло…

Пока он дремал Секка чувствовал, что его тело уютно окутано чем-то большим. Вперемешку с бормотанием за его спиной послышался глухой стук. Ему было слишком уютно, и он казалось засыпал.

Однако он тут же открыл глаза поняв, что его действительно крепко обнимают сзади. Звук плещущейся воды нарастал вместе с инерцией его движений.

…

— Вы проснулись?

Владельцем руки был Кишо. Он попытался, но у него не было сил оттолкнуть руку мужчины. Это заставило Секку еще больше осознать, что недавние события не были сном.

— Это…

Звук, который он принял за шум ручья, на самом деле был звуком льющийся горячей водой. Ванная комната, окутанная белым паром, была ярко освещена свечами, и она была шире и богаче чем та, которой Секка пользовался не так давно. Однако здесь не было украшений из драгоценных камней и самоцветов.

— Это личная ванная императора. Мы уже всех выгнали, так что пока мы не позовем, никто не войдет.

Когда Секке негласно велели не беспокоиться о том, что его тело увидят, он вдруг вспомнил что Кишо знает его секрет. В то же время возник вопрос. Что этот человек собирается с ним делать дальше с тем, кто выжил одевшись как его собственная старшая сестра?

— Пожалуйста, отпустите меня.

— Как вы холодны. Мы наслаждались друг другом до глубины души, так что не следует ли нам теперь считаться более близкими друг к другу?

Кишо убрал руку и многозначительно усмехнулся.

Секка вздрогнул и обернулся чтобы возразить. Он смутно догадывался об этом, но они оба были совершенно голыми.

Мужественное тело особенно выделялось в свете свечей. Он совершенно отличался от стройного и изящного телосложения Секки.

Его крепкие плечи и широкая грудь обладали великолепными мускулами, а мышцы живота были так напряжены, как будто их заострили. На его загорелой коже виднелось несколько легких шрамов.

Он был изнасилован и порабощен этим телом. Более того, это доставило ему невыносимое удовольствие. Еще тогда мысли о собственной глупости всплыли у него в голове и Секка отвел глаза. Хоть все и было из-за афродизиака, это не было оправданием.

Его набухшие соски с которыми он так настойчиво играл пульсировали, а внутренности, пронизанные этой свирепой тварью множество раз, онемели. Просто от того, что он оказался под пристальным взглядом Кишо, его охватило ощущение похожее на распространившийся скрытый под кожей огонь.

Неужели он так уязвим желаниями? Кишо, который получил удовольствие от этого тела, был ужасен, но самым ужасным был он сам, который радостно наслаждался этим.

— Ты должно быть уже удовлетворен этим. Можешь наказать меня так, как пожелаешь.

— Похоже, вы действительно хотите умереть, — воскликнул Кишо разочарованно будто подумав, что Секка стал таким самоотверженным из-за того, что его тайна была раскрыта. Он протянул руку и схватил Секку за подбородок.

— Что ты…

Нахмурившись, ему пришлось поднять глаза и он увидел широко ухмыляющееся лицо Кишо.

— Мы примем вас во Внутренний дворец как нашу супругу[1].

[1] Возможно это положение ниже императрицы, но могу и ошибаться, так как еще не ясно, какая система рангов здесь используется.

…

Супруга? Внутренний Дворец? Наверное, ему послышалось. Он не мог понять смыл слов Кишо.

— …Что, это так глупо… Я же…

— Не женщина?

Закончив не высказанные мысли за Секку, Кишо широко улыбнулся саркастичной улыбкой. Из-за этого выражения он был неправильно понят и что мужчина знал, что он гермафродит. И теперь у Секки возникло ощущение, что этот человек просто пытается понять, как это когда и не женщина, но и не нормальный мужчина.

— Если вы не откроете секрет сами, то тот факт, что вы принц, не будет раскрыт. Поэтому все, кроме нас, будут все также обмануты.

Похоже, никто, кроме Кишо, об этом не знал. Однако эта истина не принесла никакого душевного покоя.

— Проблема не в этом!..  Я хочу сказать…

— В Йо есть примеры от древних императоров, у которых были наложницы мужского пола[2] во Внутреннем дворце. Что касается нас, то это тривиальный вопрос, мужчина вы или женщина.

[2] 寵童 — японский интернет говорит, что так описывали юношей, которых правители брали на поле боя, чтобы они облегчили их интимные потребности. В этом контексте можно было бы перевести еще как «фаворит мужчина».

Высокомерно заявил он и убрал руки с подбородка Секки. Увидев, что Секка тут же начал отступать, он прикрыл глаза со странной улыбкой.

— На днях наши ближайшие советники уже говорили о том, чтобы принцесса Шунгецу вошла во Внутренний дворец. Они говорили, что было бы прискорбно, если бы первая красавица срединных земель провела остаток своей жизни в монастыре. Советники ни в коем случае не думают, что принцесса может быть мужчиной.

— Но, во всяком случае… — продолжал Кишо с выражением проницательного государственного деятеля. — Чтобы подчинить Ка, нужно полностью захватить сердца его народа. Лучший способ сделать это — принять принцессу Шунгецу которую обожают горожане, в качестве супруги. Если мы будем счастливы в браке, люди Ка не будут так сильно бояться.

Никогда, что бы ни случилось, он не сможет быть счастлив в браке с этим человеком. Секка приподнял уголки глаз и хмуро посмотрел на Кишо.

— Ты хочешь сказать, что ради того, чтобы Йо обогнала Ка и все прошло как вам надо, я должен и дальше притворяться своей старшей сестрой?

— Правильно. То, что мы можем использовать, мы непременно будем использовать, это наш стиль.

Кишо подтвердил это без малейшего чувства стыда.

— Оставшиеся чиновники, замышляющие восстановление Ка, вероятно попытаются использовать наследницу императора принцессу Шунгецу в качестве знамени. Если вы будете заперты во Внутреннем дворце, контакт с такими людьми будет потерян. Лучшая политика заключается в том, чтобы удалить источник неприятностей до того, как он прорастет.

— Если ты беспокоишься о восстании, а не о том, как сдержать меня в клетке как птицу, не будет ли проще убить меня?

Несмотря на то, что на карту была поставлена его собственная жизнь, Секка говорил об этом словно это была чья-то чужая проблема. Смерть была ему предпочтительнее, чем жизнь во Внутреннем дворце. Он беспокоился о своих служанках и солдатах, но поскольку он однажды выполнил требование Кишо, они вероятно не будут больше вмешиваться.

— Убей меня, убей, убей… Какой же ты шумный.

Не колеблясь, Кишо сократил расстояние между ними. Рефлекторно пытаясь убежать, спина Секки вскоре столкнулась с краем ванны.

— Разве мы тебе не говорили? Ты — наш трофей. Мы будем держать тебя во Внутреннем дворце как в клетке столько сколько захотим.

В глазах Кишо горел бурлящий внутренний огонь, а позади него горели свечи. Секка почувствовал озноб несмотря на то, что он находился в теплой воде.

— К счастью, наша совместимость является очень хорошей.

Кишо многозначительно рассмеялся сказав, что прошлый опыт оставил хорошее послевкусие. Щеки Секки покраснели, они словно горели от этого намека, вспоминая недавнюю глупость.

— Я скажу тебе кое-что хорошее. То, что мы использовали на тебе, не было афродизиаком. Это было простое ароматизированное масло.

…

«Это ложь», — хотел сказать он, но не смог произнести ни слова. Кишо использовал на нем масло, а не афродизиак, и он действительно потерял голову от удовольствия до такой степени и выставил себя в таком позорном свете?

Смех Кишо усилился, когда он посмотрел на дрожащую фигуру Секки.

— Теперь ты не можешь сказать, что в том случае виноват афродизиак.

— Отп… пусти меня…!

Кишо вытянул руки и посадил его себе на колени, лицом к лицу. Его тело, истощенное от секса, не могло противиться ему хоть он и делал вид, что сопротивляется.

— Нет… нет… Остановись…

Большие руки схватили его за ягодицы и широко раздвинули их. Его умышленно оскверненная хризантема даже не подавала признаков скромности.

— Аа… аах..

Прижав свой распухший конец к узкому отверстию, которое уже начало раскрываться расслабившись, он проскользнул внутрь. Проникновение прошло гладко из-за переполняющего количества спермы, которая была накачана в него и оставлена там.

— Хиии… хаааах…

Пропорционально весу его тела, он проникал все глубже и глубже. Когда его сознание начало затуманиваться от шока, вызванного тем чувством как его пронзили снизу, Секка отклонился назад, дрожа.

— Ну а теперь давай еще больше послушаем твое очаровательное щебетание.

Поцеловав Секку в подбородок, Кишо задвигался.

— Ах, ммнхаах… во… да..

Он жаловался на воду, но Кишо это совершенно не волновало. Он крепко держал два холмика плоти и тщательно растирал их, также усиленно работая над жесткостью толчков. Дрожь сладкого удовольствия поднялась, когда твердый и горячий стержень Кишо растирал его внутренности.

— Ааахх, сто… хаах, хаа…

Звуки всплесков ударили ему в уши, вода дрожала от силы толчков мужчины. Он ненавидел это… Но несмотря на ненависть…

Он не мог войти во Внутренний дворец, притворяясь принцессой. Он не мог этого сделать. Когда он попытался протестовать, глубоко вставленный мужской агрегат зашевелил его внутренности, и только кокетливые стоны вырывались из его губ.

— Аах… Ааа…

В мгновение ока он был сброшен в бездну наслаждения.

В ту ночь рыдания Секки изящно разносились по вилле Гуокуйо.