Тайные ночи во Внутреннем дворце ~Верховный император и его возлюбленная двухцветковая принцесса~ (Новелла) - 5.5 Глава

Следующая глава глава 18+ и она огромная. Я чую умру от истощения (к сожалению умственного, потому что как переводчику в таких главах не до возбуждения, хахаха ಥ◡ಥ) пока ее переведу. На русском пока не знаю сколько выйдет страниц, но на английском их около 25. Я вот еще подумаю разбить на части или нет.

Извиняюсь за причитания, приятного чтения 😀

***

Тенсей щебетал.

К веселому щебетанию иногда примешивались слова, которым его научили Секка и служанки. Секка широко улыбался милому поведению маленькой птички

— …ха-ха.

Когда он просунул палец в щель в клетке, Тенсей прижался к нему. Хоть он был успокоен мягкостью и теплом, для его запавшего сердца было не так легко выйти на поверхность.

— Пока это дело не будет раскрыто, тебе без исключения не разрешается покидать дворец Сейка.

В беседке, куда пришел Кишо, Секка получил от него приказ о домашнем аресте. Даже сейчас за дверью гостиной дежурили евнухи по приказу Кишо. В их обязанности входило не сопровождать Секку, а охранять его.

Поскольку в последнее время помимо посещения дворца Мэйджу, где жил Эйшо, он воздерживался от прогулок, он не чувствовал особых неудобств из-за того, что не мог покинуть дворец. Тем не менее, постоянно наблюдающие за ним евнухи не доставляли ему приятного ощущения.

— Разве это не обращение с Секка-сама, как с преступником? — обиженно высказалась Байгеку.

После этого случая Секка был сопровожден людьми Эйшуна и получил медицинскую помощь от врача. Его шея была забинтована, но так как рана была довольно неглубокой, она уже перестала кровоточить. Наверное, и шрама не останется.

Они с Кишо не обменялись ни единым словом, просто он произвольно приказал отправить его под домашний арест. Причиной тому было присутствие Коуки и Эйшуна, а также все еще дрожащая фигура самого Секки. Но даже в этом случае он знал только то, что всегда спокойный, хладнокровный и собранный человек пылает от гнева.

Было бы лучше, если бы в тот момент он сказал хоть что-нибудь в оправдание. Но зачем ему было оправдываться?

Но правда, с его стороны было глупо верить словам евнуха, который притворялся, что пришел к нему от имени Коуки. Он был заинтригован тайными переговорами, но и также ожидал, что Коуки знает что-то о смерти матери Кишо.

«Если только ты не хочешь, чтобы тебя убили, как нашу мать».

В то время выражение лица этого человека было скрыто в тени свечей, и его трудно было понять, но ему показалось, что оно выражало признаки самоуничижения и сожаления. В этом спокойном, безжалостном, высокомерном человеке, которому наплевать на чувства других людей.

Поэтому он был странно обеспокоен этим, но теперь находил себя глупым, когда пытался проникнуть в дело матери Кишо, и отвратительным. Конечно, он чувствовал себя виноватым за то, что копался в прошлом без разрешения Кишо. Он должен был остановиться в тот момент, когда спросил об этом Эйшуна.

Интересно, что Кишо собирается с ним делать? Неужели на этот раз его посадили под домашний арест, потому что он считал, что Секка сам виноват? Он не мог себе представить, что Кишо собирается делать.

Он был успешно пойман в ловушку злых замыслов евнуха. Если человек почувствовал отвращение к своей глупости и был изгнан из Внутреннего дворца, разве это не означало бы, что все идет как надо?

В худшем случае ему будет дарована смерть. Но даже в этом случае его останки, вероятно, не будут обнаружены. Кишо только потеряет лицо, если станет известно, что человек, которому он присвоил титул Достопочтенной супруги, был не принцессой, а принцем и, кроме того, обладал необычным телом.

Не в силах успокоиться, Секка проводил все свое время в своей комнате. Пытаясь хоть немного утешить Секку, Шохен бренчала на цитре, а Байгеку танцевала. И музыкальная композиция, и танец были вещами, которыми обучались в Ка.

Это напомнило ему фигуру Шунгецу, танцующую под эту пьесу, которую когда-то играли служанки в Королевском дворце Ка. В то время его мать тоже в кои-то веки весело танцевала.

Его грудь сжалась от ностальгии. Его матери и сестры здесь больше не было. Хотя с тех пор не прошло и года, почти все изменилось.

Те дни уже никогда не вернутся. Сдерживая наворачивающиеся слезы, Секка хлопал в ладоши в такт ностальгической композиции и подпевал.

Время шло медленно, и день подошел к концу. Никакого вердикта от Кишо не последовало. Он беспокоился о том, как продвигается расследование дела Сай и евнухов, но Секка не мог ничего узнать.

Пришло время ужина, но евнухи, стоявшие на страже, так остались стоять по углам комнаты. Его даже в лучшие времена отсутствие аппетита становилось еще хуже.

Как и следовало ожидать, их бдительность не следовала в ванную, и Секка смог отдохнуть, когда вошел туда. Секка сказал, что в этом больше нет необходимости, но Шохен и Байгеку посоветовали ему не относиться к ране легкомысленно и заменили повязку на шее на новую.

Как всегда, после выпитого фруктового чая, он вошел в свою спальню. Очевидно, здесь тоже стояли евнухи. Если бы он напряг слух, то смог бы уловить намек на их присутствие.

Несмотря на то, что он лег на кровать, события прошедшего дня пришли ему в голову, и он не мог заснуть. Хотя это была его собственная ошибка, разве это не абсурдное поведение посадить его под домашний арест, как преступника? В этот поздний час его охватил гнев.

Причиной всех этих преследований были действия Кишо, которые пренебрегали обычаями. Если мы предположим, что проблема с Саем возникла из-за указов наложницы, спусковым крючком для этого, вероятно, было то, что Эйшо стал его приемным ребенком.

Когда он встретил этого человека, он собирался протестовать этому.

Тем не менее, шанс Секки встретиться с ним зависел от Кишо. Несмотря на то, что он был удостоен самого высокого титула после Императрицы, и его хвалили как самую любимую наложницу во Внутреннем дворце, тот факт, что Кишо имел над ним власть не на жизнь, а на смерть, не изменился.

Он полностью осознал тот факт, что оказался в тяжелой, неуверенной ситуации. Это было похоже на то время, когда его страну свергли. Как только он перевернулся во сне неизвестно в какое время, за дверью вдруг стало шумно.

— Вы не можете этого сделать.

— Достопочтенная супруга уже легла спать.

В ответ на слова Шохен и Байгеку Секка услышал, как Эйшун сказал:

— Мне приказано срочно привести ее.

Так или иначе, оказалось, что это был вызов от Кишо.

— Прошу прощения, Достопочтенная супруга.

Стряхнув с себя сдерживающих его служанок, Эйшун поздоровалась за дверью. Как и ожидалось, он не осмелился войти в спальню.

Секка хотел дать ему пройти, притворившись спящим… но он со вздохом поднялся с кровати. Это определенно был приказ Кишо.  Он прекрасно понимал это из своего опыта.

Он крикнул, чтобы открыли дверь. Там он увидел Эйшуна и обеих служанок с выражением гнева и недоумения на лицах.

— Его Величество зовет вас. Мы должны немедленно отправиться во дворец Шиби.

— В таком случае мне нужно одеться…

Как всегда, он пытался выиграть время таким образом, но Эйшун возразил, виновато покачав головой.

— Ваше нынешний вид не проблема. Мы должны спешить.

Даже если он устроит неприятности, это только поставит Эйшуна в неловкое положение. Секка надел обычную белую вуаль, все еще неохотно облачаясь в ночную одежду, и сел в приготовленный паланкин.

Его вызвали к Кишо. Этот человек собирается потребовать от него объяснений по поводу дела с Саем и другими евнухами?

По всем правилам было маловероятно, что его вызвали для ухода за этим человеком в такой час. Приглашенный на этот день партнер был определен заранее, и на место наложницы было отправлено уведомление. Более того, даже время действия было определено и сообщено.

Жизнь Императора была устроена строго в соответствии с обычаями и традициями. Была доля правды в том, что Кишо жаловался на неудобства в жизни императора. Однако это был Кишо полностью игнорировавший такие общие знания и исторические обычаи.

Оставив служанок в коридоре, он тяжелыми шагами направился в спальню Кишо. Независимо от того, сколько раз его взывали, его напряжение росло, а сердцебиение учащалось.

Когда Эйшун закрыл двери, в комнате остались только они двое, Кишо и Секка.

Фигура Кишо, одетая в официальную мантию, стояла лицом к столу и писала документы. Он, вероятно, заметил появление Секки, но не поднял головы, чтобы показать это. Сам Секка остался стоять у двери, не заботясь о том, чтобы встретить его.

— В чем дело? Ты собираешься стоять там всю ночь?

Кишо был тем, кто нарушил напряженное молчание. Используя саркастический тон, он покосился на Секку, стоявшего неподвижно, не поприветствовав его.

Вызывая его так поздно ночью, что, черт возьми, ты думаешь о людях! Он не хотел терять хладнокровия и резкости, поэтому сдержал свой саркастический тон.

— Я не думал, что меня разбудят уже в первую стадию сна и позовут сюда. Без сомнения, у тебя есть нечто важное, о чем ты хотел бы поговорить, не так ли?

Похоже, Кишо закончил писать письмо, и он отложил кисть. Наконец он поднял голову и подбородком указал ему подойти. Он действительно был надменным человеком.

В свете свечей лицо Кишо было бесстрастным. В нем не было гнева, как в полдень, но суровая атмосфера не изменилась.

— Инцидент в полдень все еще расследуется. В настоящее время пойманных евнухов тщательно осматривают и допрашивают.

Поскольку Кишо сказал именно так, он был уверен, что происходит строгое расследование. И он, вероятно, использовал все возможные средства, чтобы не вызывать их смерть напрямую.

— Мы слышали, что они позвали тебя от имени Коуки.

Резкость в слегка изучающих глазах Кишо возросла. Почувствовав что-то тревожное в выражении лица мужчины, Секка невольно сглотнул.

— Они заманили меня в беседку, сказав, что Его Светлость хочет поговорить со мной о чем-то конфиденциальном.

Это было легкомысленно, но не то в чем можно было бы быть виноватым, так что было хорошо, если бы он был наглее. Хоть это и было правдой, он чувствовал себя виноватым, пытаясь выяснить правду о смерти матери Кишо.

— А тебе не показалось, что это приглашение на любовное свидание?

Кишо фыркнул, в его голосе слышались раздражение и упрек, адресованные Секке.

Когда Кишо сказал то, чего он даже не мог понять, глаза Секки широко распахнулись в полном изумлении. Он не мог в это поверить, но, похоже, Кишо подозревал, что у них с Коуки есть отношения.

Великолепная внешность и остроумная беседа вкупе с общительным характером сделали Коуки популярным среди дам. Жены у него тоже не было, так что Секка слышал, что он заслужил репутацию распутника. Но не было никаких оснований думать, что такой человек, как Коуки, обратит внимание на такого, как Секка.

Что касается Секки, был ли это Коуки или кто-то еще, он не собирался поддерживать с кем-либо интимные отношения. Хотя бы потому, что тот факт, что он не женщина, обнаружится если он с кем-то переспит.

Даже сейчас Секка все еще стыдился своего ненормального тела и избегал его. Несмотря на то, что Кишо знал об этом, он не хотел, чтобы кто-то еще узнал о его тайне.

— Ты говоришь серьезно?

Отвечая крайне ошеломленным тоном, Секка перевел угрюмый взгляд на Кишо.

— Верховный советник не из таких. Ты должен знать это лучше всех.

— Похоже, ты очень высокого мнения о Коуки.

В свете свечей глаза Кишо опасно сверкнули. Именно это создавало иллюзию, что температура вокруг него упала.

Похоже, он вызвал немилость императора. «Черт побери» подумал он, чувствуя, что застыл и не может пошевелиться.

— Это хорошая возможность. Мы, по крайней мере, обучим тебя усерднее, кому ты принадлежишь.

Секка, затаив дыхание, наблюдал, как Кишо поднялся со стула с ужасной улыбкой на лице.