Тупик (Новелла) - 3.1 Глава
«Пожалуй, я могу назвать лишь один плюс нахождения в тюрьме», — заявил Мэттью, чьё лицо всё ещё было заспанным и припухшим ото сна, когда они возвращались в свои камеры после завтрака. Юто спросил его, что же это.
«У меня появилась здоровая привычка рано ложиться спать и рано вставать по утрам. Конечно, не то чтобы у нас был выбор, но всё-таки».
Молодой человек вынужден был согласиться: в 6.30 утра перекличка, в 7.00 утра завтрак, в 23.00 — гаснет свет. Он сомневался, что даже подростки едва ли следуют такому регулярному распорядку.
***
В течение дня большинство заключённых были заняты своими обязанностями или какой-либо другой деятельностью. Многие брались за работу в тюрьме, которая приносила скудный, но всё же доход; другие — посещали консультации, образовательные программы или программы реабилитации. Добросовестное выполнение этих задач повышало шансы заключённых на условно-досрочное освобождение или на сокращение срока по процедуре «полезное время»*. Поэтому было не так уж много пленников, что предпочитали слоняться без дела.
(*Полезное время (good time) — это процедура досрочного освобождения при определённых режимах вынесения приговоров: заключённые получают автоматическое сокращение срока наказания за каждый проведённый ими день без предъявления обвинений в нарушении тюремных правил)
«Ты уже освоился на работе?» — спросил Юто.
«Как раз туда направляюсь», — кивнул Мэттью. Благодаря связям Микки он смог получить работу по сортировке и доставке почты. Что же касается Юто, то сейчас он помогал Натану в библиотеке. Новички, которые хотели работать, часто сперва назначались на более трудоёмкую работу, такую как кулинария или уборка. В этом смысле Юто и Мэттью повезло, что они быстро сдружились с более опытными заключёнными, которые ещё и были готовы за ними присматривать.
После второй переклички Юто и Натан, покинув свои камеры, вместе направились в библиотеку в центральное крыло. За дверью уже толпились заключённые, желающие проконсультироваться с Натаном.
«Сегодня, как и всегда, бизнес процветает. Ты никогда не перестанешь принимать посетителей, не так ли?» — спросил Юто.
«Все отчаянно хотят, чтобы им сократили срок, пусть даже самую малость».
Ежедневно к Натану приходили толпы заключённых и выстраивались в очередь, ожидая своей возможности проконсультироваться с ним. Молодой человек был назначен ответственным за сортировку юридических файлов и распечатку документов, и Натан похвалил его за то, что он быстро всё схватывал. Эта работа чем-то напомнила Юто его университетские годы, когда он был ассистентом профессора.
«Как ты себя чувствуешь? Не напрягайся особо, если тебе плохо», — убеждал его Натан. Он был добрым парнем и всегда беспокоился о самочувствии Юто.
«Я в порядке, — ответил Юто. — Я прекрасно себя чувствую».
Хотя спустя три дня после инцидента он всё ещё чувствовал себя неважно, боль в рёбрах начала утихать. Молодой человек почувствовал облегчение, когда стало ясно, что ему удалось обойтись без переломов, чего он так боялся. Несмотря на то, что его лицо и тело всё ещё были покрыты синяками, он умудрялся следовать инструкциям Натана и выполнять свою работу, поскольку это практически не требовало от него каких-либо длительных перемещений.
Разумеется, ему хотелось побегать по округе в поисках Корвуса, но сейчас у него не было иного выбора, кроме как попытаться закрепиться здесь и привыкнуть к новой жизни, если он вообще хотел что-то выяснить. И, кроме того, он должен был сперва позволить своим ранам зажить. Ему приходилось напоминать себе об этом снова и снова.
«Я уверен, что очень трудно позабыть о случившемся, но ты должен смириться с этим, — сказал ему Натан. — Нетерпение тебе не поможет».
«Я знаю».
«В большинстве случаев, если ты уклонишься от драки на глазах у всех, на тебя будут смотреть свысока, как на труса. Вот почему заключённые, переживающие о сохранении лица или своей мужественной репутации, всё ещё вступают в драки, даже зная, что после этого их ждёт карцер. Их мотивы можно понять, но, в конечном счёте, эти люди приносят вред только самим себе. Юто, постарайся тоже не попасть впросак», — мягко, но твёрдо увещевал его Натан. Хотя гнев Ленникса на людей Би-би всё ещё тлел в его сердце, пребывание рядом с пацифистом вроде Натана заставило его осознать, как глупо было бы позволить себе поддаться влиянию окружающих.
Чем больше Юто узнавал этого человека, тем сильнее становилась его симпатия к Натану. Безусловно, было нелегко игнорировать влияние других и твёрдо держаться за собственную совесть и разум, особенно когда так много несправедливых поступков оставались безнаказанными в этом месте. Хотя внешне Натан выглядел спокойным и мягким, он обладал железной волей.
Тюремная атмосфера являла собой сочетание двух крайностей: апатии и враждебности. Вспыльчивые или нетерпеливые заключённые затевали драки из-за поразительно незначительных вещей, будь то косой взгляд, случайное прикосновение или разговор за чьей-то спиной. Список можно было продолжать бесконечно.
«Досадно, что у них нет другого способа высвободить накопленную агрессию, кроме как в драке. Межрасовый конфликт — сейчас самая большая проблема, — мрачно сказал Натан, закончив свою последнюю утреннюю консультацию. — Обстановка накалялась ещё с того года, а прошлом месяце чернокожие и чикано повздорили между собой, и один из парней чёрной банды получил ножевое ранение. «Чёрные солдаты» пришли в ярость и решили отомстить, напав на босса чикано, Либеру, но вместо того пострадали сами. Трое заключённых получили серьёзные травмы, Либеру же отправили в карцер, что должно было временно защитить его от мести чёрных».
«Что ты имеешь в виду?» — спросил Юто, обернувшись к Натану от книжной полки, где он расставлял книги по юриспруденции.
«В прошлом за стенами тюрьмы Либера был лидером крупнейшей уличной банды чикано. Он человек с харизмой. Если чёрные его убьют, это немедленно приведёт к войне. Ты ведь знаешь, что происходит, когда во время игры в мяч вспыхивает драка? Все высыпают на площадку. То же самое и в тюрьме. Любого, кто стоит в стороне и просто наблюдает за происходящей заварушкой, впоследствии назовут трусом. Именно поэтому, если вспыхнет бунт, он распространится на каждый уголок тюрьмы. И как только вспыхнет пламя, война между чёрными и чикано вырвется из шелгерской тюрьмы во внешний мир. Вот почему, как я слышал, начальник тюрьмы Корнинг пытается убедить главаря «Чёрных солдат» не развязывать войну».
«Ты имеешь в виду Би-би?»
«Нет. Би-би формально не является боссом. Он пока ещё номер два».
«А кто настоящий босс?»
«Человек по имени Чокер. Ему нет и сорока, но у него последняя стадия рака, и он прикован к постели в лазарете. Хоть ему и недолго осталось, но все чёрные уважают его. Хоть Би-би и ведёт себя как босс, но он всё равно не может пойти против приказов Чокера, по крайней мере, публично. До сих пор Корнингу удавалось убедить Чокера сохранить мир, и они ищут способы избежать начала войны с чикано. Но одному Богу известно, что произойдёт, как только он умрёт и Би-би займёт его место. Би-би агрессивен и настроен на драку. Кстати, Дик — это тот, кто заботится о Чокере большую часть своего времени. Он единственный белый, кому Чокер доверяет».
Юто наконец-то понял смысл фразы Би-би в кафетерии. (*речь идёт о фразе Би-би во второй главе, что Чокер прикрывает спину Дика)
«Ну, в любом случае, никто бы не полез к Дику, даже будь он не связан с Чокером».
Действительно, теперь, когда Натан упомянул об этом, Ленникс сообразил, что все держатся от Дика на расстоянии.
«Это потому, что они его боятся?»
«Да. Не потому, что он жестокий, а потому, что он невероятно хороший боец. Когда Дик пришёл сюда в прошлом году, здесь был человек по имени прозвищу Толстяк Томпсон, здоровый такой парень с телом рестлера. Он был жутким задирой, и даже его банда терпеть его не могла. Томпсон положил глаз на Дика, как только тот прибыл в Шелгер, и беспощадно его преследовал. Дик продолжал игнорировать его, пока однажды Томпсон не напал на него в душевой. Но в итоге пострадал сам Томпсон: в конце яростной схватки Дик свернул ему шею».
«А что случилось с Томпсоном?»
«Он умер. Дик определённо тот, с кем лучше не связываться. Он голыми руками убил человека размером с гризли», — сказал Натан с кривой улыбкой.
Юто изумлённо уставился на него: «Тогда срок Дика, должно быть, был значительно продлён. Даже если это была самозащита».
«В деле об убийстве Томпсона до сих пор нет ни одного подозреваемого. Всем остальным заключённым Томпсон нравился не больше, чем таракан. Никто, вероятно, не собирался доносить на Дика. И с тех пор никто не пытался провоцировать его. Он — бельмо на глазу для банд, потому что не пытается примкнуть ни к одной из них. Но, с другой стороны, он не высокомерен и не хвастлив, поэтому большинство заключённых с ним вежливы».
Хотя Дик держался отчуждённо, он также не был похож на любителя ввязываться в драки, поэтому рассказ Натана стал для Юто неожиданностью.
«…Дик сказал мне присоединиться к какой-нибудь группировке. Что ты об этом думаешь, Натан?»
«Это, вероятно, лучшее, что ты можешь сделать для своей собственной безопасности. Если ты присоединишься к влиятельной группе, никто не станет к тебе лезть из боязни последствий. Но это не значит, что ты можешь расслабиться. Как бы ты ни был осторожен, неприятности всегда приходят без приглашения. Они похожи на ДТП — независимо от того, насколько безопасно и по правилам ты едешь, это не мешает кому-то, сдавая назад, тебя прикончить, верно?»
«Ты прав».
Выполнив утреннюю работу, Натан зашёл в столовую, предъявил удостоверение личности и купил пачку сигарет. Платёж был снят с его зарегистрированного банковского счета. Любая заработная плата, полученная за работу в тюрьме, также зачислялась на счёт, что означало, что заключённым, у которых не было сбережений, приходилось работать, чтобы накопить денег на покупку сигарет и предметов повседневного обихода.
«Уже поздновато, но вот тебе от меня долгожданный подарок», — сказал Натан, протягивая ему пачку сигарет.
Некурящий Юто заколебался, но, вспомнив, что сигареты здесь заменяли валюту, поблагодарил Натана и принял подарок.
«Я приведу несколько примеров, как их можно использовать, — сказал Натан. — Если хочешь сыграть в сквош на площадке — отдай одну пачку в качестве платы за пользование Алонсо, одному из верхушки «Локос Эрманос», если тебе нужны порножурналы — отдаёшь две пачки братишке-Микки, а если проголодаешься среди ночи — относишь пачку одному из поваров. Сигареты в тюрьме — универсальная валюта на все случаи жизни. Конечно, гораздо удобнее иметь наличку, но, если у тебя нет верной подружки, которая тебе её принесёт, других способов получить наличные деньги нет».
Юто знал, что в тюрьме из рук в руки переходят значительные суммы наличных денег. Точно так же, как наркотики и марихуана, большая часть денег поступала в руки заключённых через посетителей, приходящих каждый день.
Будучи бывшим агентом по борьбе с наркотиками, Юто легко мог представить себе, каким образом эти посетители тайком проносили деньги и другие предметы: свёрнутые купюры или наркотики заворачивались в презерватив и вставлялись в анус или влагалище, и, возможно, даже прятались в любовно приготовленном домашнем печенье.
«Алкоголь трудно сюда доставлять, поэтому здесь его не так уж много. Большинство заключённых прибегают к наркотикам – их гораздо легче пронести и спрятать. Каждый раз, когда проходит бейсбольный или футбольный матч, люди делают ставки на результат. Даже в такой клетке, как эта, крутятся огромные суммы денег. И всё это контролируют банды. Некоторые охранники даже в доле с бандами, чтобы немного подзаработать. Вот на что похоже это место – совершеннейшая безнадёга».
Натан пригласил Юто выйти подышать свежим воздухом и направился во двор. Заключённые собирались в группы по соответствующему цвету кожи. Натан выбрал относительно безлюдное место и присел.
«Юто, что ты тогда сказал в кафетерии… Это правда, что тебе было предъявлено ложное обвинение?» — спросил он осторожно.
Юто посмотрел на мужчину: в карих глазах Натана мелькнула нерешительность человека, приближающегося к щекотливой теме.
Ленникс кивнул, пристально глядя ему в глаза: «Я невиновен. Жертва, Пол, был моим лучшим другом. Я его не убивал и готов поклясться в этом. Меня подставили. Но я ничего не смог доказать, потому что все улики были против меня».
«…Ясно», — ответил Натан, опустив глаза. Некоторое время он молчал, словно глубоко задумавшись, затем снова посмотрел на Юто.
«По правде говоря, я тоже», — тихо пробормотал он.
«Что?»
«Мне тоже предъявили ложное обвинение. Но я держал это в секрете от других заключённых, потому что это привело бы к разногласиям между нами. Меня посадили сюда два года назад за убийство, которого я не совершал».
Юто потерял дар речи от неожиданного признания. Натан грустно улыбнулся его изумлению — это была скорбная улыбка человека, принявшую свою участь.
«Меня приговорили за убийство матери. Она не была достойной женщиной, спала со всеми подряд… Но, несмотря на это, я любил её — она была моей единственной семьёй. Однажды кто-то ворвался в наш дом и застрелил её. Как раз в то время мой бизнес рухнул, и я был по уши в долгах. Полиция, должно быть, решила, что я убил её из-за страховки и обставил всё так, будто это дело рук вора. Они постоянно находили улики против меня и даже не слушали, что я говорил. Это было невыносимо».
Натан устремил невидящий взгляд на заключённых на баскетбольной площадке, пытающихся в игре отобрать друг у друга мяч.
«Это правда, что все здесь преступники. Они – отбросы, изгои и низы общества. Но среди них есть и те, кому были вынесены необоснованно суровые приговоры, или те, кто не смогли нанять адвоката, потому что у них не было денег. Я захотел помочь таким людям, и именно поэтому я делаю сейчас то, что делаю. Но я знаю, что некоторым это кажется смешным: что может сделать для других человек, если он не может помочь даже самому себе, верно?»
Юто был глубоко тронут благородными стремлениями Натана. Несмотря на то, что они были в одинаковых несчастливых обстоятельствах, Натан так много делал для других. Одной доброты было недостаточно, чтобы делать что-то подобное. Юто было стыдно, что он оплакивал свою несчастную судьбу и думал только о своём спасении.
«Юто, если ты будешь усердно работать и должным образом отбывать наказание, оно станет короче. Тебе ведь дали пятнадцать лет, верно? Если тебе повезёт, ты сможешь выйти на свободу по УДО* уже в середине срока (*УДО – условно-досрочное освобождение). Но для того, чтобы сделать это, ты должен быть образцовым заключённым и не позволить себе впитать грязь этого ядовитого места. Ты должен постараться выбраться отсюда как можно скорее, — настаивал Натан. — А теперь идём в кафетерий, ладно?»
Ленникс задумчиво смотрел на мужчину, пока тот поднимался на ноги. Он переваривал только что услышанные слова. Семь или восемь лет, если повезёт… Хотя это была половина его приговора, срок всё ещё был слишком длинным, особенно если учесть, что Юто был невиновен.
Ленникс знал, что никогда не сможет быть таким же благородным человеком, как Натан. Сколько бы он ни пытался, он никогда не сможет смиренно принять свое несчастье.
Что не оставляло ему иного выбора, кроме как найти Корвуса. Другого выхода отсюда для Юто Ленникса просто не существовало.
Прошло две недели с того дня, как он попал в тюрьму Шелгер. Ленникс начал проверять список заключённых, что дало ему ФБР, насколько это было возможно в его ситуации. Это, конечно же, не означало, что он подходил к подозреваемым и завязывал разговор — Юто начал с того, что незаметно наблюдал за целями, когда видел их в кафетерии или комнате отдыха, и выяснял, с какими людьми они общались.
Юто следил за тем, чтобы он целиком и полностью был строго ориентирован на расследование. Молодой человек знал, что, если привнести в свои действия личные чувства и мотивы, это затуманит его рассудок и заставит его быть нетерпеливым.
Это была специальная миссия, порученная Юто Ленниксу, бывшему следователю по наркотикам УБН. Тайная операция в тюрьме по задержанию опасного террориста. Он поймал себя на мысли, что похож на какого-то героя из третьесортного фильма, и чуть было не рассмеялся. Но, если изменение хода его мыслей на рабочий лад поможет ситуации перемениться к лучшему, так тому и быть — если придётся, он может превратиться в неуклюжего Супермена или нелепого Человека-паука.
***
Микки очень привязался к Мэттью. Они теперь всё делали вместе, и Микки хорошо заботился о парнишке. Хотя Микки и был шутником и балагуром, но к нему, учитывая широту его контактов, нельзя было относиться пренебрежительно. Теперь, когда Мэттью был известен среди других заключённых как младший брат Микки, его целомудрие по-прежнему оставалось нетронутым. Тем не менее, его постоянно в грубой манере лапали за задницу. Некоторые заключённые были особенно настойчивы, приставая к нему всякий раз, когда у них была такая возможность. Но даже такой невинный и ничего не подозревающий Мэттью, казалось, принял инцидент с нападением на Юто близко к сердцу и теперь был осторожен до трусости. Только благодаря этому его ещё не изнасиловали.
Юто, со своей стороны, жил каждый день в пугающе мирном спокойствии. Ленниксу казалось, что ему удалось вырваться из лап Би-би, так как с того момента тот его не донимал, кроме того другие заключённые также не подвергали его обычным для новичков издевательствам. Вернее, большинство заключённых, казалось, вообще не хотели общаться с Юто, возможно, остерегаясь Би-би, который в первый же день объявил Ленникса своей добычей.
«Юто, пойдём в комнату отдыха», — сказал Микки однажды после ужина, когда Ленникс читал книгу в своей камере. Мэттью, конечно же, был с ним. Комната отдыха была идеальным местом для общения заключённых, где они могли без помех взаимодействовать с пленниками из других блоков. Молодой человек согласился пойти с ними, полагая, что ему, по крайней мере, удастся понаблюдать за своими целями, если они будут там.
Когда они втроём шли по коридору, Юто бросил взгляд в одно из зарешеченных окон и увидел во дворе Дика и Натана. Освещённые тускнеющими лучами заходящего солнца они, погрузившись в глубокий разговор, вдвоём сидели на скамейке в стороне от пустующей баскетбольной площадки.
«Эй, Микки, — сказал Мэттью. — там Дик и Натан. Давай их тоже позовём».
«Оставь их, — бросил Микки, покачав головой. — Когда люди выбирают для разговора такое уединённое место, очевидно, они не хотят, чтобы им мешали».
«Но почему? Они говорят о чём-то важном?»
Микки удивлённо поднял бровь: «Нет, идиот, они просто признаются друг другу в любви».
«Что? — воскликнул Мэттью в изумлении. — У них такие отношения?»
Микки фыркнул, услышав его ответ. Мальчишка, сообразив, что над ним подшутили, надул губы.
«Так нечестно», — пожаловался он с кислой миной.
«Нет-нет, я не совсем соврал. Они не любовники, но прекрасно ладят. Они, как бы это сказать, на одной волне. Натан очень доверяет Дику, а Дик ослабляет свою бдительность только рядом с Натаном. Они — одни из немногих счастливчиков, у кого в тюрьме есть лучший друг».
Теперь, когда Микки упомянул об этом, Юто сообразил, что, действительно, Дик и Натан иногда разговаривали наедине друг с другом подобным образом. Вид их, прогуливающихся по окраинам парка или сидящих в углу и тихо о чём-то беседующих, создавал вокруг них какую-то особенную атмосферу.
«О, похоже, они закончили, идут сюда».
«Так ворота скоро закроются. Ладно, давай их окликнем».
Как только Натан и Дик вошли через центральные ворота, Микки пригласил их в комнату отдыха. Натан улыбнулся и кивнул, но Дик равнодушно отверг приглашение, заявив, что устал. Но Микки был не из тех людей, что легко сдаются.
«Но сегодня же воскресенье, — настаивал он. — Давайте все пойдём и хорошо проведём время. Пошли с нами».
«Микки, я хочу отдохнуть в своей камере».
«Ну, чувак, пошли… Знаешь что, мистер Дик-я-слишком-крут-для-вас, ты можешь выпендриваться сколько угодно, но ты не произведёшь впечатления на здешних парней. Тут нет никаких симпатичных цыпочек, которые бы извелись из-за твоего отношения а-ля «мне наплевать». Кончай притворяться и давай расслабимся, а?»
Дик, наконец, уступил настойчивости Микки.
«Ну хорошо, хорошо. Только заткнись, окей?»- сказал он, грубо закрывая рот Микки рукой. Дик иногда вёл себя шутливо с Микки, шумным парнем, что любил пошалить.
Каждый раз, видя такого Дика, Юто не мог не удивляться, почему же с ним он так холоден. Отчуждённое отношение мужчины к Юто не изменилась ни на грамм, и, хотя они засыпали и просыпались в одной камере, им ни разу не удалось нормально поговорить. Хотя Бернфорд и был немногословным человеком, тот факт, что он мог подолгу разговаривать с Натаном, вероятно, означал, что он не отрицал любое общение наотрез.
Юто пришёл к выводу, что Дик не разговаривал с ним просто потому, что он ему не нравился. Сам Ленникс, по правде говоря, тоже был не особо болтлив, но, иногда заговаривая с Диком, чувствовал, будто пытается разговорить стену.
Тем не менее, это было неожиданно тягостно — вести себя так, как будто другого человека вообще не существует, хотя вы настолько близко, что слышите дыхание друг друга. Он мог бы ещё понять такое отношение, если бы дружба требовала слишком многого. Молодой человек неоднократно ловил себя на мысли, что хотел бы сломать лёд между ними, чтобы хотя бы спокойно поговорить о погоде. Но такого рода надежды всегда были разбиты непостижимым и неприступным отношением Дика. Дистанция между ними нисколько не изменилось с того дня, как Юто впервые попал в тюрьму.
Что же так не нравилось в нём Дику? Юто не понимал, чем мог заслужить такую обиду — он не говорил ему ничего оскорбительного и уж точно не вёл себя грубо. Правда, в первый же день он причинил Дику немало хлопот, получив травму, но он же, в конце концов, был жертвой. Ленникс не был вполне уверен, что этого достаточно, чтобы оправдать неприязнь Дика. Кроме того, мужчина тоже поступил грубо, прижав раненого Юто к кровати. Они были квиты.
Если у Дика была какая-то особая причина не любить его, Юто хотелось, чтобы он подошёл и сказал об этом. Но самому Ленниксу не очень-то было охота первому выяснять у Дика, что же ему так в нём не нравится. Юто казалось, что ответ может его задеть.