Тупик (Новелла) - 3.2 Глава
Просторная комната отдыха кишела заключёнными, что было типично для воскресного вечера. Микки орлиным взором углядел свободный столик и быстро рванул к нему, чтобы занять им места. Юто потягивал тепловатую содовую, угощение от Микки, и осматривался вокруг.
Некоторые компании заключённых были поглощены игрой в карты, другие — наслаждались оживлённой беседой. В дальней части помещения стояли также столы для бильярда и настольного футбола, но там властвовали банды. Заключённые, которые не могли участвовать, избавлялись от скуки, наблюдая за ходом игры.
По воскресеньям царило оживлённое настроение выходного дня даже в таком отрезанном от остального общества месте, как это. Утром в тюремной церкви для христиан состоялась воскресная служба, и цеховым рабочим дали выходной. Посетители также приходили толпами, и настроение всей тюрьмы оставалось прекрасным вплоть до конца дня. До последней переклички было ещё два часа. По крайней мере внешне все, казалось, наслаждались последними драгоценными часами своего свободного вечера.
Микки достал из кармана колоду карт и предложил сыграть в покер. Когда Юто спросил, будут ли они играть на сигареты, Микки вытащил из заднего кармана пригоршню мелких монет.
«Мы будем использовать эти монеты вместо покерных фишек, все получат поровну. Техасский холдем, ничего особенного, каждый должен сделать ставку, «чек» — разрешён».
«Трудно воспринимать это всерьёз, когда мы не ставим ничего существенного», — проговорил Мэттью.
Микки, тасуя карты, хитро улыбнулся: «Мой дорогой мальчик, неужели ты думал, что мы будем играть в покер, ничего не ставя? Количество монет, с которыми вы закончите игру, определяет победу или проигрыш. Проигравшего ждёт наказание: он должен выполнить любое желание победителя».
«Да ладно тебе, я не хочу этого делать», — запротестовал Мэттью, но безрезультатно.
Началась игра в покер. Все члены покерного клуба изучали свои карты, раунд за раундом делая ставки или сбрасывая карты. Игра в покер, по большому счёту, зависит от психологических стратегий участников. Ленникс внимательно наблюдал за каждым из четырёх игроков, сидевших вокруг стола. Микки хмурился или чересчур энергично ругался каждый раз, когда смотрел в свои карты, но, скорее всего, он блефовал. Натан безостановочно улыбался, а Дик сидел с покерфэйсом в самом буквальном смысле этого слова. За исключением Мэттью, выражение лица которого было как открытая книга, трудно было догадаться, что за карты были на руках остальных парней.
В конце третьего раунда Юто занял второе место. Дик — первое. Юто не хотел проигрывать ему, и чувство соперничества заставило его повысить ставки. У Ленникса был фулл хаус, и он был абсолютно уверен в своей победе. (*Фулл хаус — комбинация, состоящая из трёх карт одного достоинства и двух карт другого достоинства, например: A♠A♣A♦7♠7♥) Микки, занявший третье место, казалось, горел желанием победить Юто, потому что тоже пошёл ва-банк со всеми оставшимися у него монетами.
Но, когда пришло время раскрыть карты, произошёл поворот сюжета, которого никто не ожидал: у Микки был стрит-флеш. (*Любые пять карт одной масти по порядку, например: 9♠ 8♠ 7♠ 6♠ 5♠)
«Не может быть! Ты что, мухлевал при раздаче?» — недоверчиво запротестовал Юто, потерявший всё почти в самом конце игры.
«Никогда, — с лукавой усмешкой ответил победитель Микки. — Отлично, у меня есть самое лучшее задание, что я специально припас для такого эпичного неудачника, как ты. Юто, подойди к столу сестричек, выбери себе кого-нибудь по вкусу и скажи ей: «мадмуазель, позвольте мне поцеловать вашу прекрасную ручку!»».
«…Ты ведь шутишь, да?»
«Никаких шуток, дружище», — твёрдо сказал Микки, торжествующе выпятив грудь. Юто бросил взгляд на стол сестричек: яркая группа из десяти или около того человек, чью гендерную принадлежность никак нельзя было разгадать, громко болтали, вольготно заняв два стола. Это была очень яркая компания, выделяющаяся из окружения.
Под «сестричками» или «девочками» подразумевались переодетые геи. Сестрички всегда носили полные лица косметики с лаком на ногтях и, безусловно, бросались в глаза на фоне остальных заключённых. Конечно, они не могли полностью преобразиться в тюремных условиях, но старательно старались выглядеть женственно, насколько это было возможно: завязывали узлом низ тюремной рубашки на талии, чтобы казаться стройнее, надевали под неё кружевные топы или повязывали большие отрезы ткани на бёдра на подобие юбки.
«Давай же, Юто. Неужели у тебя не хватит духу подцепить девчонку? – подначивал его Микки.
Юто бросил на него испепеляющий взгляд: «Но они же не девчонки!»
«Если не обращать внимания на то, что у них между ног, в душе они все очаровательные девушки. И все они любят красивых мужчин».
Никто в их компании не выказывал ни малейшего желания пресечь озорство Микки: Натан и Мэттью изо всех сил старались не рассмеяться, и даже Дик ухмылялся, наблюдая за тем, что же молодой человек будет делать дальше.
Юто мысленно выругался, продолжая смотреть на «девочек». И тут он вдруг кое-что заметил: мужчина что-то говорил сестричке с оливковой кожей, сидевшей у стены в дальнем конце стола. Этот мужчина был одним из заключённых, внесённых в список кандидатов на Корвуса. Джо Живерли, заключённый блока В.
Юто мгновенно вскочил со своего места.
«Хорошо, иду. Я припомню это тебе, Микки», — заявил он, сделав вид, что разозлился, и решительно направился к столу сестричек. Дамы мгновенно прекратили болтовню, когда Юто осторожно приблизился. Их оценивающие взгляды сверху донизу прошлись по Юто.
«Что такое, малыш? — со смехом спросила пухленькая чёрная сестричка. – Минетик ищешь?»
Вся компания разразилась хриплым смехом. Юто оглядел всех девочек и украдкой взглянул на Живерли. Тот, казалось, не обратил никакого внимания на Юто и продолжал серьёзно разговаривать с похожей на латиноамериканку сестричкой.
«Ну же, Тони, я же не хотел ничего плохого. У Синди была истерика, и она так орала, что я вышел из себя. Я ничего не мог с собой поделать… Я больше никогда её не обижу, позволь мне начать с ней всё сначала…» — отчаянно умолял мужчина.
«У тебя вообще есть хоть капля мужества? — холодно ответила Тони хриплым голосом. — Сколько раз ты уже обижал её? Забудь про Синди. Она сказала, что никогда больше не будет с таким, как ты».
Внешность Тони была, одним словом, яркой: длинные блестящие волосы были туго стянуты в аккуратный хвост, а изящное лицо уже само по себе было прекрасно и лишь подчёркивалось скромным макияжем. Возраст же сестрички трудно было определить на глаз.
«Да, но…»
«Достаточно. Подойдёшь к ней ещё раз и будешь иметь дело со мной. А теперь убирайся с моих глаз, мне надоело смотреть на твою отвратительную физиономию», — выплюнула Тони, презрительно отворачиваясь. Настроение Живерли резко изменилось.
«Да кем ты себя возомнил, а, педик? Думаешь, что можешь смотреть на меня свысока, потому что я вежлив с тобой? Думаешь, ты лучше меня, да?» — Живерли вышел из себя и выхватил что-то из кармана. Из его кулака торчало маленькое лезвие — это был небольшой канцелярский нож. Юто быстро схватил Живерли за руку.
«Прекрати, — прошептал Юто на ухо Живерли, изо всех сил удерживая его руку. – Ты не очень-то дружелюбен, да? Что ты собрался делать дальше?»
«Да кто ты такой, чёрт возьми? Блядь! Отпусти!»
«Успокойся, — тихо сказал ему Юто. – Ничего не выйдет. Видишь, охранник на тебя смотрит».
Живерли бросил испуганный взгляд на охранника, стоявшего у стены, и, когда он понял, что тот пристально за ними наблюдает, его лицо замерло от ужаса. Охранник медленно двинулся к ним, очевидно, заметив перемену в поведении Живерли. Мужчина окаменел.
«Эй, Живерли, что здесь происходит?»
«Н-ничего, сэр».
Юто украдкой забрал нож из рук Живерли, пока тот что-то неразборчиво бормотал. Он сунул нож в свой карман прежде, чем охранник успел это заметить.
«Покажи свои руки. Быстрее!»
Мужчина буквально был на волосок от смерти. Живерли съёжился, когда показывал охраннику свои пустые ладони. Тюремщик, всё ещё неудовлетворённый, тщательно обыскал Живерли. Так ничего и не найдя, он отпустил мужчину с устным предупреждением.
«Не доставляй мне хлопот», — сказал он, уходя.
«Я положу нож обратно в твой карман, но не вздумай снова им размахивать, — Юто вернул нож Живерли и похлопал его по плечу. — Немного остыл?»
Живерли, казалось, потерял всякое желание дальше выяснять отношения и кивнул с бледным лицом.
«Д-да… Я в порядке. Я пойду, чтобы охранник ничего не заподозрил». Живерли с пришибленным видом торопливо зашагал прочь. Юто проводил его взглядом и мысленно вычеркнул из списка кандидатов на Корвуса. Нетерпеливость и недальновидность этого человека, наряду с отсутствием у него твёрдости характера, делали его кем угодно, но только не лидером боевиков, стоящим во главе террористической организации.
Как только Живерли скрылся из виду, сестрички разразились шквалом жалоб и недовольства.
«Такой вспыльчивый! Он безнадёжен!»
«Он позволяет себе такое поведение только с теми, кто слабей его».
Ни одна из девочек, казалось, не заметила, что Живерли пытался достать ножом Тони, но сама Тони это заметила.
«Спасибо, что помог мне, — сказала Тони. – Это было опасно. Порежь он моё лицо, я бы плакала каждый день от такого потрясения».
Юто повернулся к ней.
«Ты, должно быть, новенький», — сказала Тони.
«Привет. Я Юто Ленникс, из блока А».
Сестричка с оливковой кожей, скрестив ноги, соблазнительно приподняла уголки губ. Казалось, она прекрасно понимала, какая улыбка придаёт ей больше всего очарования.
«Меня зовут Тони. Ты ведь новенький, который сидит в одной камере с мистером Красавчиком, Диком Бернфордом, верно? Я слышала, что Би-би уже заявил на тебя права с самого первого дня? Жаль, что тебя преследует такой зверь, как он. Твоя симпатичная попка всё ещё цела?» — в её дразнящем с хрипотцой голосе было что-то сексуальное. Юто показалось, что он разговаривает с настоящей девушкой из эскорта или танцовщицей, чей голос охрип после нескольких дней, проведённых за выпивкой и табаком.
«Пока в безопасности», — сказал он, криво усмехнувшись.
«Итак, ты хочешь что-то обсудить со мной? Извини, но я не говорю о делах в комнате отдыха».
На мгновение Юто задумался, что она имеет в виду, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что эти дамы подразумевают под «делами».
Юто смущённо покачал головой: «Я пришёл не за этим».
«Тогда чем же я могу тебе помочь?»
Наконец-то Юто вспомнил, зачем же он вообще сюда пришёл. Его проигрыш! Он должен был попросить у одной из них разрешения на поцелуй ручки.
Юто остановил свой выбор на Тони и нерешительно заговорил на эту тему: «Я хочу попросить тебя об одолжении… Я знаю, что могу показаться грубым и назойливым, но, если ты не возражаешь… Я хотел бы узнать… Ммм… Могу ли я поцеловать твою руку?»
Сестрички, подслушивавшие их разговор, взволнованно завизжали. Юто почувствовал, как его лицо запылало от смущения. Мысленно проклиная Микки, он обернулся и посмотрел на парня. Микки тут же вскочил на ноги и возбуждённо замахал руками.
Тони заметила реакцию Микки и расплылась в улыбке: «О божечки. Так ты проиграл этому шутнику Микки?»
Юто испытывал огромную благодарность и не меньшее облегчение за проницательность и понимание Тони.
«Я проиграл ему в покер и теперь выполняю его желание».
«Ясно. Я не возражаю против поцелуя руки, но при одном условии: ты должны прийти завтра ко мне в камеру на чай. Первый этаж в блоке С, камера в самом конце. Понятно?»
Юто тут же согласился. Фонтанирующие эмоциями сестрички привлекали внимание окружающих их заключённых, и многие уже откровенно таращились в их сторону. Молодому человеку не терпелось поскорее покончить с желанием Микки и убраться отсюда подобру-поздорову.
«Тогда в субботу после обеда. Я буду ждать», — с этими словами Тони изящно, как подобает истинной леди, протянула свою тонкую руку. Юто взял её, наклонился и нежно прижался губами к тыльной стороне изящной ладони Тони. Он не испытывал никакого отвращения, хотя прекрасно понимал, что Тони — мужчина. Возможно, так на него подействовала его благородная красота.
Когда Юто поднял голову и попытался выразить свою благодарность натянутой улыбкой, Тони дружелюбно улыбнулась ему в ответ, словно старому другу.
«А Тони — единственная, кого можно целовать?» — запротестовали остальные сестрички.
«Это несправедливо! Я тоже хочу поцелуй!» — они нахлынули на Юто, как девочки-подростки, обступая молодого человека и прижимаясь к нему. Юто ухитрился выбраться наружу, слегка помявшись по пути, и резво побежал обратно к своему столу.
«О чём вы говорили с Живерли?» — обеспокоенно спросил Натан, когда Ленникс вернулся.
«Я сказал ему, чтобы он успокоился, потому что он сверх меры вспылил», — небрежно ответил молодой человек.
Микки наклонился к нему, сияя от удовольствия.
«А у тебя стальные яйца, Юто. Это было очень отважно с твоей стороны попросить Тони о поцелуе. Ты бы не выжил, не будь бы сейчас Либера в карцере», — сказал он, радостно хлопая в ладоши.
Юто вопросительно посмотрел на него: «Либера? Босс «Локос Эрманос»? Что ты имеешь в виду, говоря, что я бы «не выжил»?»
«Тони — подружка Либеры, но до того, как они сошлись, она была близка с Генри, боссом белой банды, АБЛ. В довершение всего, она ещё и глава сестричек. В этой тюрьме нет никого красивее Тони, но ты всё равно что покойник, если попытаешься подкатить к ней».
Юто вздохнул — это была информация, которую он хотел бы получить прежде, чем сделал то, что сделал. Знай он об этом, не попросил бы о поцелуе такую опасную особу, как Тони. Меньше всего ему хотелось заработать нежеланную обиду из-за такой мелочи, как проигрыш в покере.
«Всё будет в порядке, — ободряюще улыбнулся Натан. – Либера — парень с большим сердцем. Даже если кто-то попытается флиртовать с Тони, он воспримет это как знак того, насколько привлекательна его девушка, и не будет из-за этого сердиться. А вот Генри Галена следует остерегаться».
Юто навострил уши при упоминании последнего имени. Генри Гален был ещё одним из его списка. Судя по тому, что Юто узнал о его прошлом, Гален был наиболее вероятным кандидатом на роль Корвуса, чем кто-либо другой.
«Что он за человек?»
«Вон тот здоровяк с бритой головой», — сказал Микки, махнув рукой в сторону бильярдного стола в глубине помещения. Юто оглянулся и увидел человека, на которого указывал Микки, держащего в одной руке бильярдный кий, а другой обнимающего за талию миловидного парнишку и что-то шепчущего ему на ухо. Молодой человек, совсем по-мальчишечьи стройный и хрупкий, положил голову на плечо мужчины, словно наслаждаясь его вниманием.
«Он неонацист, сторонник превосходства белых, был в ультраправой экстремистской группировке ещё до того, как попал сюда, так что это в его крови. Жуткий безжалостный ублюдок. Будь я на твоём месте, я был бы с ним осторожен».
«А что за парень с ним?»
«Подружка Галена, зовут Линдси. Он пробыл здесь всего около года, но сумел завоевать расположение Галена и теперь ведёт себя как принцесса. По сравнению с Тони, он как угловатая девчонка-подросток, но, как видишь, у Галена плохой вкус».
«Неужели? — вмешался Мэттью. — По-моему, Линдси гораздо симпатичнее. Если бы я выбирал, я бы пошёл с ним».
Микки сурово стукнул Мэттью по голове.
«Знаешь, если бы не я, ты был бы уже частью той компании сестричек, что бродит по тюрьме. У тебя нет права болтать о своих предпочтениях в женщинах».
Мэттью, услышав ругань Микки, угрюмо закрыл рот.
«Тони пригласила меня к себе в камеру, — сказал Юто. — Как думаешь, ничего, если я пойду?»
Микки преисполнился гордости оттого, что у него спросили совета, и с улыбкой отмахнулся:
«Должно быть, это чаепитие сестричек. Сходи, конечно, тут нет ничего плохого. Если ты боишься один идти в блок С, я прогуляюсь с тобой до камеры Тони».
«Это было бы здорово», — Юто улыбнулся Микки, благодарный за его заботу. И всё это время он размышлял, нельзя ли как-нибудь выведать у Тони информацию о Генри Галене.
***
Когда подошло время последней переклички, компания Юто разошлась по своим камерам.
«Ты очень хорошо осадил Живерли там, в комнате отдыха. У него был нож или что-то типа того, да?» — произнёс Дик, стоя перед Юто. Они закончили перекличку, и теперь Ленникс читал газету.
«Ты увидел? С такого расстояния?» — удивился молодой человек.
«Вообще-то нет, — покачал головой Дик. — Я не видел, что именно он держал, но догадался по тому, как он двигался и как ты его остановил. Ты забрал у него нож и сунул в карман, когда подошёл охранник, верно? Почему ты прикрыл его задницу?»
«Просто так… Никаких особых причин», — на самом деле, Юто захотел помочь Живерли, потому что почувствовал, как взволнован и напуган был тот человек, а не потому, что он был объектом его расследования.
«Ты с самого начала пялился на Живерли. Заинтересовался им?»
Хотя Юто понятия не имел, о каком «интересе» говорил Дик, его поразил острый, всё подмечающий взгляд этого парня.
«Не совсем так… Он просто не переставал разговаривать с сестричкой, у которой я хотел попросить поцелуй. Я смотрел на него, мечтая, чтобы он поскорее свалил».
Бернфорд, казалось, хотел сказать что-то ещё, но передумал и опустился на край кровати.
«…Ты сегодня ужасно разговорчив, — заметил Юто. — В чём дело?»
Дик пожал плечами: «Мне просто захотелось поговорить».
«Да, но почему?»
«Кто знает. Может быть потому, что ты начинаешь вести себя как настоящий заключённый».
«Это оскорбление или комплимент?» — нахмурился Юто.
«Сам решай, — сказал Дик с лёгкой улыбкой. — Так почему же ты выбрал Тони для поцелуя? Из-за того, что она хорошенькая?»
Юто не собирался говорить ему, что хотел подобраться к ней поближе, чтобы выведать кое-какую информацию о Живерли. Он придумал другое оправдание, которое звучало более-менее правдоподобно.
«Тони немного похожа на мою мать. Её зовут Летиция, она чикано».
Мужчина с недоумением уставился на Юто: «В тебе течёт латиноамериканская кровь?»
«Нет, Летиция — моя мачеха. Она повторно вышла замуж за моего японско-американского отца, когда мне было десять. У Летиции был сын от предыдущего брака, на три года старше меня. Дома в ходу был и английский, и испанский, и благодаря этому я могу довольно свободно говорить на испанском и спанглише».
Спанглиш — смесь английского и испанского языков, используемых латиноамериканцами, живущими в Соединенных Штатах, сам по себе почти новый язык.
«А где сейчас твоя семья?» — спросил Дик.
«Отец погиб в автокатастрофе два года назад. Летти всегда была довольно болезненной, поэтому после смерти отца переехала в Аризону, чтобы жить со своей старшей сестрой, та о ней заботится. Она взяла с собой Люпиту, мою двенадцатилетнюю младшую сестрёнку, общий ребёнок Летти и отца. Мой сводный брат Пако работает в полиции Лос-Анджелеса».
Два года назад Юто горевал и скорбел о смерти своего отца, который ушёл слишком молодым. Хотя его горе ещё не утихло, сейчас он испытывал даже в какой-то степени облегчение при мысли, что отец умер, не увидев Юто в таком ужасном положении.
«Твой брат служит в полиции?»
«Да. Смекалистый парень, который, в отличие от меня, знает, что делает», — каждый раз, когда Юто думал о своём сводном брате, он чувствовал себя так, словно проглотил кусок свинца: так тяжело было на его сердце, когда он размышлял, каково приходится Пако быть полицейским с уголовником вместо брата. Но Пако ни разу не обвинил в этом Юто. Напротив, он снова и снова отправлял ему ободряющие послания. Даже после того, как Юто признали виновным, Пако сказал ему сквозь слёзы, что всё равно будет верить в него, несмотря ни на что.
Юто сперва покинул дом, чтобы учиться в колледже, а после его окончания устроился на работу в УБН в Нью-Йорке. Живя так, он мог видеться со своей семьей только пару раз в год, но они по-прежнему были для него незаменимы. Несмотря на различия в цвете кожи и отсутствие кровного родства, между ними существовала нерушимая связь, которая намного превосходила по прочности кровные узы.
Юто настойчиво просил Пако не навещать его в тюрьме, зная, что если увидит брата лично, то ему будет от этого только хуже. Поэтому два дня назад он получил от Пако только письмо.
В нём говорилось о Летти, которая сейчас лежала в больнице из-за плохого самочувствия, и о Люпите, которая жила с тётей и двоюродными братьями и сёстрами, и что ей там очень нравится… Пако также сообщил ему, что у него самого тоже всё хорошо. «Как только почувствуешь, что готов, дай мне знать. Я сразу приеду к тебе» — эти слова были в конце письма.
«А что насчёт тебя? Где твоя семья?» — спросил Юто.
Дик покачал головой: «У меня никого нет. Я вырос в сиротском приюте».
«Понятно», — коротко пробормотал Юто. Он знал, что эта фраза прозвучала холодно и сухо, но ему не хотелось бросать слова жалости просто ради светской учтивости. Хотя они были знакомы не так давно, он понял, что Дик не из тех, кто ценит неискренние симпатии.
«…Значит, ты был один с тех пор, как покинул приют?»
«Да, большую часть времени. Когда я повзрослел, у меня появились друзья, был любимый человек… Но сейчас никого не осталось».
Если из-за тюрьмы Дик потерял всё, что было ему дорого, то это была тяжёлая и печальная история. Как бы близок ты с кем-то ни был, это совсем не гарантирует, что этот человек точно так же примет и преступника.
Молодому человеку вдруг стало любопытно, за что был осуждён Дик? Что он такого сделал, что его сюда посадили? Сколько лет он пробудет здесь?
Но в то же время Юто не решался облечь свои вопросы в слова: для большинства заключённых эта тема была мучительной раной, которую они предпочитали не трогать.
Прозвенел звонок, сигнализируя об отключении света. Дик забрался на свою койку. Через несколько мгновений свет погас.
«Не суй нос не в своё дело», — сказал себе Юто. В этих стенах были секреты, которым лучше было оставаться во тьме.