Тупик (Новелла) - 4.1 Глава
После обеда была очередная блокировка дверей и перекличка. Когда двери камер вновь открылись, блок возобновил свою обычную трескотню: бесчисленные голоса, шаги, музыка и звуки телевизора сливались в один привычный гул, заполнявший всё здание.
Юто мыл руки у раковины. Между делом он взглянул на себя в зеркало и небрежно откинул волосы назад. Его отросшие шевелюра и борода, по всеобщему мнению, день ото дня выглядели всё более уродливо.
«Ленникс, нет смысла прихорашиваться и надеяться на лучшее. Тони очень верная. Этого не случится».
Юто тупо уставился на отражение Дика в зеркале.
«Чего не случится?»
«Я понимаю, ты начинаешь скучать по женщинам. Я знаю, что ты чувствуешь, но на твоём месте я бы и близко к ней не подошёл. Она тебе не по зубам».
Дик, по-видимому, ошибочно полагал, что Юто навещает Тони из каких-то тайных побуждений. Это задело молодого человека настолько, что он вспылил.
«Не будь идиотом! — рявкнул он. — Я иду к ней не за этим!»
Дик проигнорировал его протесты и глубокомысленно кивнул.
«Не надо оправдываться, — сказал он. — Никто не будет тебя осуждать за твои чувства. Не стану отрицать — Тони красивая. Она так хороша, что никто не смог бы отличить её от настоящей женщины».
«Я же сказал, что всё не так, — буркнул Юто. — Ты что, ревнуешь? Потому что пригласили новичка вроде меня?»
«Вот уж нет! Тони меня тоже пригласила на чай. Мы можем пойти вместе, и тебе не нужно будет просить Микки. Я провожу тебя в блок С».
Юто поспешно последовал за Диком, когда тот быстро вышел из камеры. Молодой человек понятия не имел, что происходит.
«Значит, ты тоже собираешься навестить Тони? Вы друзья?»
«Достаточно близкие, чтобы время от времени получать приглашения на чай. Я почти не хожу, но на этот раз Тони попросила пойти с тобой».
Ленникс прекрасно понимал, почему сестрички любят такого красивого парня, как Дик, но его удивило то, что Дик принял это приглашение. Когда Юто спросил его об этом, на губах мужчины появилась лёгкая улыбка.
«Я просто подумал, что было бы жаль отпускать такого невежественного маленького мальчика одного. Чаепитие сестричек более ужасно, чем ты можешь себе представить».
Услышав угрожающий комментарий Дика, Юто внезапно ощутил страх. Что, если сестрички нападут на него и разденут догола, как только он войдёт в камеру Тони? «Нет, это уже слишком, даже для них», — утешил он себя.
Мэттью подбежал к ним, когда они спустились на первый этаж.
«Юто, Дик! Куда это вы, ребята, собрались? К Тони? Можно мне пойти? Возьмите меня с собой!»
«Нет, — решительно отказал Дик. — Незваным гостям вход воспрещён».
Мэттью обиженно надул губы.
«Я спрошу, можно ли тебе прийти в следующий раз», — заверил его Юто. С этими словами они с Диком вместе покинули блок А.
«Не знаю, возможно, этот парнишка привык к тюрьме, но он растерял всякую бдительность. На днях я видел его гуляющим с заключённым чикано».
«А что в этом плохого? Разве он не может поговорить с чикано?»
«Не в этом дело. Просто вся банда в последнее время на взводе, потому что Либера до сих пор в карцере».
Новичку вроде Юто каждый заключённый казался «на взводе», но он полагал, что Дик более тонко чувствовал изменения настроений в тюрьме.
«Либера — любовник Тони, верно? Его всё ещё не выпустили из карцера?»
«Нет. Влияние Либеры на чикано огромно. Если его выпустят, и, не дай Бог, чёрные убьют его, это вызовет бунт, который распространится на все тюрьмы в Калифорнии. И это даже не предел. Вот почему охранники никак не могут решиться его выпустить».
«Если я пойду к Тони на чаепитие, люди ведь не подумают, что я к ней подкатываю, пока её парень сидит взаперти?»
Дик отшутился, сказав, что Юто слишком высокого о себе мнения. Юто укоризненно поджал губы: «Я не это имел в виду. Я просто пытаюсь избежать лишних проблем».
После инцидента в комнате отдыха Дик как будто немного раскрылся. Казалось, он больше не возражал против высказываний Юто, а тот, в свою очередь, мог ослабить бдительность и стать более похожим на самого себя. Да и сам Юто больше не испытывал неловкости, оставаясь наедине с Диком.
Прибыв в блок С, они вдвоём прошли проверку безопасности, причём охранник удивительно долго и тщательно обыскивал Дика. Бернфорд не был смутьяном: даже если он и доставлял неприятности, то делал это вне поля зрения публики, и он не принадлежал к тому типу головорезов, с которыми у охраны всегда была куча забот. Но, возможно, от его непроницаемого спокойствия исходила какая-то зловещая аура, которая придавала ему ощущение опасности.
Если подумать, то в присутствии Дика всегда чувствовалось что-то особенное: он мог выглядеть расслабленным, но при этом всегда был настороже и анализировал обстановку. Вокруг него была аура, заставлявшая людей отступать и уступать ему дорогу, когда их пути пересекались. Он был устрашающим, хотя и не прилагал для этого никаких усилий. И заключённые в их блоке, вероятно, были не единственными, кто чувствовали назревающую опасность, исходящую от Бернфорда.
«Ты ещё не ходил поздороваться с Фэй? — спросил Дик, обернувшись к нему, как только они вошли в ворота. Юто вспомнил совет, что Дик однажды дал ему по поводу китайского босса, который также был старшим заключённым блока А.
«Ходил, но я не просил его принять меня в банду».
«Почему нет?»
«Хоть мы оба азиаты, но из разных стран. Мы думаем по-разному, у нас разные обычаи и привычки. Я родился и вырос здесь, в Америке, а тут другой менталитет. Я никогда не связывал себя с какой-либо конкретной этнической группой. Нет никакой гарантии, что мы поладим просто потому, что у нас один цвет кожи, верно?»
«Верно, — согласился Дик. — Но в тюрьме цвет кожи очень важен».
В отличие от их последнего спора, на этот раз Дик не стал прямо опровергать слова Юто и, кроме того, даже сопровождал его на чаепитие к сестричкам. Юто задумался, не было ли это знаком того, что он заслужил хоть какое-то признание этого человека.
«Тогда я тебя кое о чём спрошу, — сказал Юто. — Судя по твоим соображениям, блок С должен быть бесконфликтным, тишь да гладь, но так ли это? Все люди там — латиноамериканцы, но среди них есть мексиканцы, пуэрториканцы, кубинцы и прочие. У всех есть свои культурные различия, даже между теми же испаноязычными народами. В любом случае, конфликт обязательно произойдёт».
Этнические группы образовывали свои собственные сообщества даже за пределами тюремных стен: мексиканцы объединялись в Калифорнии и Техасе, пуэрториканцы — в Нью-Йорке, кубинцы — в Майами. Даже в такой замкнутой и специфической среде, как тюрьма, Юто было трудно поверить, что люди легко разрушат расовые барьеры и будут жить в гармонии друг с другом.
«Ты прав, — согласился Дик. — Я думаю, что если чёрные и белые однажды исчезнут, то в следующий раз мы увидим разборки между самими латиноамериканцами. Но на данный момент количество чикано намного перевешивает всех остальных, так что, вероятно, это нескоро станет насущной проблемой».
Для людей было естественно объединяться для своей защиты, и самый простой способ – объединиться в группы по цвету кожи. У заключённых не было иного выбора, кроме как полагаться на визуально очевидную общую идентичность.
Тюрьма была похожа на своё собственное миниатюрное общество. В настоящее время число латиноамериканцев в Соединённых Штатах быстро превысило число афроамериканцев, превратившись в крупнейшую этническую группу в стране. И среди этих латиноамериканцев большинство были чикано. Естественно, они также были и наиболее крупной и влиятельной группой в тюрьме.
«Просто, чтобы ты знал, — сказал Дик, остановившись перед самой дальней камерой и обернувшись к Юто. — В камере, куда мы сейчас войдём, нет никаких расовых конфликтов. Неважно, белый ты, чёрный, коричневый или жёлтый – здесь все собираются вместе и ведут разговоры лишь о мужчинах, еде и моде».
«Готов?» — спросил он, словно генерал перед грядущей битвой. Из камеры уже доносились хриплые голоса, но ткань, занавешивающая вход, закрывала вид на происходящее внутри.
Когда Юто напряжённо кивнул, Дик встал у входа и тихо позвал: «Леди, не будете ли вы так любезны впустить нас в свой таинственный сад?»
Занавес быстро отдёрнулся, явив чёрную сестричку, которая явно растаяла при виде мужчин.
«Девочки, — проворковала она. — Дик здесь! И с ним тот молодой человек, который целовал руку Тони!»
Последовал хор криков и визгов, и бесчисленное множество рук потянулось из камеры, чтобы затащить Дика и Юто внутрь. Хотя Юто уже немного пришёл в себя, он был потрясён открывшейся перед ним сценой. Это намного превосходило то, что он себе представлял. Судя по всему, камера была двухместной и была гораздо просторнее той, что делили Юто и Дик. Но внутри теснилось около десяти сестричек, и все они боролись за место. От сильного запаха косметики и духов, витавших в воздухе, у него закружилась голова.
Дик и Юто, пробираясь через камеру, были тщательно облапаны и затисканы сестричками, почти как кинозвёзды, окружённые сумасшедшими фанатками. Время от времени с ними обменивались приветственными поцелуями, а потом их насильно разлучили и усадили отдельно друг от друга на две кровати. Затем девочки затеяли между собой потасовку за места рядом с ними.
«Это так чудесно, что ты смог прийти, Юто. И, Дик, тебя я тоже рада видеть», — Тони безмятежно улыбнулась им со своего места в глубине камеры. Юто подали полную до краёв чашку чая, и он, наконец, почувствовал, что его сердце начинает успокаиваться.
«Угощайся и печеньем, — предложила Тони. — Я сама его испекла».
Юто понятия не имел, где она могла достать ингредиенты или испечь его, но печенье Тони было замечательно сладким, рассыпчатым и ароматным.
«Тони, когда Либеру выпустят?» — поинтересовался Дик.
«Скоро, — сказала Тони, закуривая сигарету. — Но, как только он выйдет, это вызовет целый ряд новых проблем».
«Чокер ничего не замышляет против «Локос Эрманос». Всё будет хорошо».
«Надеюсь, что так. В последнее время Би-би не воспринимает Чокера всерьёз. Нам нельзя терять бдительность».
Пока они вдвоём вели серьёзный разговор, Юто беспомощно лежал в руках одной из сестричек, сидевшей рядом с ним, а она была всецело занята тем, что щупала и гладила его лицо. Глаза пухленькой сестрички засияли, когда она приблизила своё накрашенное лицо к лицу Юто.
«Леди, — громко воскликнула она. — вам не кажется, что этот мальчик будет лучше смотреться без своей бородки?»
Остальные девочки одна за другой согласно загалдели. Самому Юто ничего не оставалось, кроме как криво улыбнуться в ответ: он прекрасно знал, что волосы на лице ему не идут.
«Я знаю, что делать! — подала голос сестричка. — Почему бы нам её не сбрить? А, малыш?»
«Что? — запротестовал Юто. — Нет, я не думаю, что…»
«Да, точно, побреем его!» — девочки восторженно завизжали, когда две из них объединили усилия, чтобы прижать Юто к кровати. Молодой человек надеялся, что это шутка, пока не увидел, что одна из сестричек приближается с бритвой и пеной для бритья.
Он отчаянно взмолил сокамерника: «Дик! Немного помощи мне здесь не помешает!»
«Я солидарен с дамами, — сказал Дик. – Твоя борода ужасна, и это прекрасный шанс от неё избавиться».
Лицо Юто окаменело, когда его предал единственный союзник.
«Не вижу причин, почему бы тебе этого не сделать, Юто, — сказала Тони. — Честно говоря, я тоже не думаю, что волосы на лице тебе идут».
Это был смертельный удар. Покинутый теперь даже Тони, Юто смирился со своей судьбой.
«Будь что будет», — решил он. Как только он перестал сопротивляться, девочки радостно принялись намыливать лицо Юто пеной и сбривать ему бородку, оживлённо щебеча. Напоследок они вытерли ему лицо мокрым полотенцем.
«Смотрите, смотрите! Какой милый пирожочек! О чём ты только думал, пряча такое хорошенькое личико за бородой?»
«А твоя кожа! Такая гладенькая, ух, я так завидую! Теперь я понимаю, почему мужчины так на тебя набросились!»
«Вот почему я и отрастил бороду — чтобы они держались от меня подальше», — чуть было не возразил Юто. Но он знал, что если произнесёт это, то непременно упадёт в их глазах. Он молчал, рассеянно поглаживая свой гладко выбритый подбородок.
«Готово, Юто, — сказала сестричка. — Скажи, Тони, разве он сейчас не прекрасен?»
Когда Юто сел на кровати, Тони широко раскрыла глаза и удивлённо воскликнула.
«Ух ты, — сказала она. — Ты просто нечто! Такой красавчик! Я удивлена. Да, Дик?» — Тони обернулась к мужчине за согласием. На лице Дика отразилось удивление, в его губах застыла незажжённая сигарета.
«…Ты права, — кивнул он. — С самого начала было понятно, что у него привлекательное лицо, но я не ожидал, что отсутствие бороды так его изменит».
Было невыносимо видеть, как Дик смотрит на него. Юто прикрыл нижнюю половину лица левой рукой.
«Перестань так на меня смотреть», — пробормотал он приглушённо.
«А чего тут стесняться? — насмешливо фыркнул Дик. — Ты ведёшь себя как девчонка, с которой стянули лифчик».
Юто почувствовал, что его щёки пылают, но не от гнева — это было от сильного смущения. Ему было крайне неловко демонстрировать своё чисто выбритое лицо, почему-то это было сродни тому, чтобы стоять перед всеми совершенно голым. В конце концов, никто из присутствующих здесь не видел его без бороды.
Какое-то время все оживлённо обсуждали лицо Юто, а самому Юто не терпелось получить от Тони хоть какую-то информацию о Генри Галене, но найти такую возможность было трудно. Он задумался о том, как бы затронуть эту тему, и всё ещё продолжал размышлять об этом, когда занавес внезапно раздвинулся, открыв их взорам молодого человека.
Это был тот самый симпатичный паренёк, что был тогда с Галеном в комнате отдыха.