Тупик (Новелла) - 4.2 Глава
Молодой человек властно оглядел помещение. Когда его взгляд упал на Бернфорда, он вдруг усмехнулся.
«Я вижу, ты заглянул в гости, Дик. Неудивительно, что здесь более оживлённо, чем обычно».
«Привет, Линдси. Как дела?»
«Неплохо».
Линдси не пользовалась косметикой, как другие сестрички, и носила обычную тюремную робу. Отсутствие украшений объяснялось не отсутствием у неё чувства стиля — напротив, она, казалось, выставляла напоказ уверенность в своей красоте, как бы говоря, что она и так знает, что красивее всех здесь присутствующих вместе взятых.
Заговорила чёрная сестричка, которая брила Юто.
«Линдси, — резко произнесла она. – зачем ты пришла?»
Линдси бросила на неё холодный взгляд, затем повернулась к Тони, мгновенно придав лицу серьёзное выражение.
«Тони, послушай, что со мной случилось: буквально на днях я сдалась и переспала с Сэмми Портером, потому что он не переставал доставать меня по этому поводу. И знаете что? Он даже не заплатил! Это невероятно! Я в ярости! Может, ты поговоришь с ним вместо меня?»
«Поверить не могу, что ты это сделала! — раздражённо сказала Тони. — Ты всё ещё торгуешь собой, когда у тебя есть Гален? Ты ведь в курсе, какие тебя ждут неприятности, если он узнает об этом?»
«Со мной всё будет в порядке. Но разве ты не попросишь Сэмми заплатить? Я уверена, если ты замолвишь словечко…»
«Нет», — холодно ответила Тони.
Лицо Линдси мгновенно вытянулось.
«Знаешь, если бы ты была бедной сестричкой, которую изнасиловали или будь у тебя инцидент с неуплатой клиента, я бы без разговоров встала на твою сторону и заступилась бы за тебя. Но ты всё ещё работаешь, когда у тебя уже есть мужик, который может выполнить все твои прихоти. Мне некогда заботиться о шлюхах, — выплюнула она. — Возвращайся, когда возьмёшься за ум».
Линдси уставилась на неё с пылающими от ярости глазами.
«О, значит так? Хорошо. Я больше не буду просить тебя об одолжениях! Я знаю, ты всё ещё злишься из-за того, что я отбила у тебя Галена! Тебе не стыдно, что ты затаила на меня такую мелочную ревнивую обиду?!»
Тони казалась невозмутимой, но другие сестрички вовсе не собирались сдерживать свой гнев.
«Заткни свой рот, киска!»
«Думаешь, Тони сохнет по такому куску дерьма, как Гален?»
Камера Тони взорвалась потоком брани, будто кто-то разворошил осиное гнездо. Линдси, казалось, была ошеломлена посыпавшейся на её голову бурей оскорблений, сердито повернулась на каблуках и вышла. Даже после её ухода гнев девочек и не думал утихать.
«Фу, какая наглость! Эта сука уже в печёнках сидит! Тони так хорошо о ней заботилась, и вот так она ей отплатила!»
«Надеюсь, что Гален узнает о её походах налево и убьёт эту дрянь!»
Юто, как бы невзначай, завёл разговор с Тони, краем глаза наблюдая, как девочки выпускают пар: «Гален — лидер АБЛ, да? Что он за человек?»
Тони пожала плечами и затушила сигарету: «Приговорён к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. Он убил троих чернокожих. У него, конечно, хватает ума, чтобы быть боссом группировки, но как бойфренд он опасен… Из тех, что убивают не моргнув глазом, да ещё и улыбаются при этом. На первый взгляд, он симпатичный и милый, поэтому Линдси, очевидно, его недооценивает. Но скоро она об этом пожалеет».
Жестокий человек, обладающий лидерскими качествами, достаточными, чтобы возглавить организацию — впечатление о Галене, сложившееся у Юто прошлым вечером в комнате отдыха, идеально совпадало с образом безжалостного Корвуса. Будь Ленникс наедине с Тони, он с удовольствием перешёл бы к делу и выяснил, нет ли у Галена на спине шрама от ожога. Вполне возможно, что он получил ожог уже после того, как попал в тюрьму, хотя этого и не было в информации от ФБР.
Чаепитие подошло к концу. Все сестрички бросились к Дику и Юто за поцелуями и обнимашками, а потом неохотно покинули камеру Тони. Каждая девочка одарила Дика несколько застенчивой улыбкой. Дик терпеливо разыгрывал перед дамами идеального принца, сохраняя улыбку и манеры джентльмена, когда говорил с каждой из них. Это было удивительное зрелище, учитывая, каким бесцеремонным он обычно был.
«А ты весьма обходителен с сестричками, да?» — бросил Юто, и в его голосе послышались нотки осуждения. Дик мгновенно стёр с лица улыбку и посмотрел на Юто своим обычным холодным, ничего не выражающим взглядом.
«Задача мужчины — быть учтивым к леди».
«Как будто ты имеешь право так говорить!»
«Дик знает, как трудно приходится девочкам, — сказала Тони. — Как бы я хорошо ни вела дела и присматривала за ними, торговля собой всегда сопряжена с жестокостью, особенно здесь, где с нами не особо церемонятся. И обычно это означает частые визиты в лазарет».
От слов Тони Юто не мог не почувствовать смесь сожаления и жалости: хотя сестрички держались весело и беззаботно, за этой ширмой они прятали горечь и отчаяние от мучительного существования в этом месте.
«Спасибо, что зашёл сегодня, Дик», — сказала Тони, целуя его в щёку.
«Рад был заглянуть», — ответил Дик, возвращая ей поцелуй. Тони так же попрощалась и с Юто, прежде чем лукавая улыбка расцвела на её милом личике.
«Что? — спросил Юто. — У меня что-то на лице?»
«Нет, совсем наоборот, — сказала Тони. — Без бороды ты выглядишь очень мило. Сколько тебе на самом деле лет? Около двадцати пяти?»
«Не смейся надо мной, Тони. Мне двадцать восемь».
«О, даже так? Значит, у вас с Диком разница всего год», — сказала Тони, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Затем она улыбнулась ещё более обворожительной улыбкой, чем раньше: «Вы совсем разные, но оба красавчики. Глядя на вас, стоящих рядом, я почти забываю, что нахожусь в этой унылой дыре».
«Ну что, втрескался в Тони по уши, Ленникс?» — прошептал Дик дразнящим голосом, как только они вышли из камеры. Юто устал оттого, с какой периодичностью звучала эта шутка из его уст, но в то же время был немного рад, что Дик начал относиться к нему теплее. Поэтому, вместо того чтобы выказать свое неудовольствие, он решил напустить на себя нарочито равнодушное выражение.
«Я бы сказал, что это ты в неё влюбился. Ты ревнуешь, вот и не перестаёшь дразнить меня по этому поводу».
«Согласен, Тони довольно привлекательна, но, к сожалению, женщины меня не интересуют».
Юто не знал, как истолковать эти слова. Он нахмурился, глядя на Дика.
«Ты хочешь сказать, что тебя не интересуют фальшивые женщины?»
«Нет. Я хочу сказать именно то, что сказал. Я гей».
Юто был, скорее, раздосадован тем, как небрежно Дик только что сообщил об этом, чем удивлён этой информацией.
«Ты действительно решил сказать что-то настолько важное в таком месте, как это?» — он не мог поверить, что у Бернфорда хватило смелости раскрыть свою сексуальную ориентацию прямо на ходу, в коридоре, заполненном заключёнными, снующими взад и вперёд. Такие вопросы не терпят столь небрежного отношения! Молодой человек всегда считал, что с темой сексуальной ориентации нужно обращаться так же осторожно, как с готовой вот-вот рвануть бомбой.
«Факт остается фактом, где бы я его ни озвучил».
«Но это же важно! А что, если кто-нибудь услышит?»
Изнасилования в тюрьме свирепствовали вовсю. Нередко заключённые вступали в романтические отношения лишь ради своей безопасности, но как только о человеке становилось известно, что он гей, на него ту же начинали смотреть осуждающим взглядом: гомосексуальные отношения в тюрьме, хотя и не вполне логично, были приняты только потому, что, в отсутствие женщин, они рассматривались лишь как временная замена. Секс был тот же самый. Хотя заключённые и мирились с наличием сестричек, нормального с виду гея сторонились почти до ненормальной степени и часто за глаза поливали грязью, называя «гомиком» или «педиком».
«Я и не думал, что ты из тех, кто болтает о себе направо и налево», — упрекнул его Юто.
«Перестань нести чушь, Ленникс. Я просто был честен».
«А я говорю тебе, что ты должен быть осторожнее», — продолжал кипятиться Юто.
«Странный ты, — пожал плечами Дик. — Обычно ждёшь, что человек будет шокирован или напуган, узнав, что его сокамерник — гей. Я и не думал, что получу нагоняй за излишнюю болтливость. Это довольно неожиданно».
Юто пристально смотрел на Дика, почувствовав, что его гнев ещё больше усилился: «Перестань на меня наговаривать. Я не допускаю дискриминации по отношению к меньшинствам и не питаю никаких предубеждений против сексуальной ориентации людей. Я не такой. Но, если ты когда-нибудь попытаешься добраться до моей задницы, у меня есть идеи, что с тобой делать».
«А? И что ты сделаешь?» — поинтересовался Дик с таким видом, словно он развлекался вовсю. Юто ткнул указательным пальцем прямо в нос Дика.
«Я сломаю твой член пополам, так что он будет абсолютно непригоден к использованию».
Хотя Юто и хотел, чтобы его слова прозвучали устрашающе, ему показалось, что он немного перегнул. Но, к его огромному разочарованию, Дик в ответ фыркнул и расхохотался так громко, что у него затряслись плечи.
«Что тут смешного?» — рявкнул Юто.
«Я имею в виду… Посмотри на себя… ты просто…»
Гордость Юто была разорвана в клочья от смеха человека, который даже улыбался раз в 10 лет. Он окончательно разозлился, бросил Дика на произвол судьбы и решительно зашагал вперёд, но тут его схватили сзади за руку.
«Эй, Ленникс, не злись так», — сказал Дик.
«Ублюдок, ты когда-нибудь перестанешь надо мной ржать? Хорошенькое личико не дает тебе права делать всё, что тебе вздумается».
«Я знаю, что это не так, и я не всегда смеюсь над тобой».
«Лжец, — возразил Юто. — В мой первый день здесь ты пошутил и сказал, что защитишь меня, если в обмен на это я соглашусь быть твоей тёлкой. И не говори, что не помнишь!» — сказал он обвиняющим тоном.
«Вообще-то, я был отчасти серьёзен», — сказал Дик с невозмутимым видом.
«Что?…»
«Я думал, что буду милым и принесу себя в жертву ради моего бедного соседа по камере, на которого охотится Би-би. Никто тебя и пальцем не тронет, если мы притворимся, что ты моя подружка».
«…Ты просто ужасен, ты в курсе? Неужели ты думал, что я обрадуюсь, если меня пригреют из жалости?»
«Значит, ты предпочёл бы, чтобы я предложил это с серьёзными намерениями?» — тут же подхватил Дик. Юто захотелось в отчаянии всплеснуть руками: у Дика был готов ответ на всё, что бы он ни сказал. Этот, казалось бы, немногословный человек был, по-видимому, ловким болтуном, когда был в настроении поспорить.
«Ну, я так и думал, что ты откажешься, — сказал Дик. — Но теперь ты на собственном горьком опыте убедился, как важно не терять бдительности в этом месте, верно?»
«Ещё бы, — саркастически заметил Юто. – Но, слава Богу, что я живу в одной камере с таким замечательным парнем, как ты».
«Что за кислая мина?».
«Можешь поблагодарить себя за это».
Возможно, Дик не так уж плох, как ему казалось. Но он, определённо, не был хорошим парнем.
«Эй, я знаю, что я не совсем идеальный компаньон, — сказал Дик. — но я такой, какой есть».
«О, уже хорошо, раз ты знаешь, что у тебя есть проблемы. Работай над их исправлением. О, и ещё, Дик, даже не думай ко мне подкатывать. Никогда».
«Не буду, ты всё равно не в моём вкусе. Гораздо интереснее было бы подцепить такого парнишку, как Мэттью».
Юто не знал, порадоваться ли ему на это или обидеться. Он сохранял невозмутимое и непроницаемое выражение лица, когда вновь бросил взгляд на Дика.
«Что? — невинно спросил Дик. — Ты мне не веришь? Если ты хочешь, я могу поклясться Богом, если тебе станет легче».
«Ты христианин?»
«Нет, я атеист».
«Ты ублюдок».
Когда Дик открылся, он оказался забавным парнем. Но многое в нём по-прежнему было окутано тайной, и трудно было понять, что же он за человек на самом деле. Юто задумался, узнает ли он Дика лучше в будущем, когда они будут достаточно близки, чтобы полностью открыться друг другу.
Казалось, какая-то глубоко укоренившаяся сила заставляет Дика Бернфорда отворачиваться от людей и держать с ними дистанцию. Юто, в той или иной степени, наблюдал это в каждом заключённом, но в случае с Диком было по-другому. Он не возводил стены с явным пессимизмом и не отказывался общаться с другими людьми, как это делали исключительно упрямые заключённые. Хотя Дик охотно подпускал к себе тех, кто приближался к нему, он, казалось, каждый раз незаметно отступал назад, и расстояние между ними оставалось неизменным.
Красивый, с холодными глазами сокамерник Ленникса был человеком, полным загадок. Он задержался в сознании Юто и был довольно приставучим созданием. Как и Корвус, но по совершенно другим причинам.