Тупик (Новелла) - 7 Глава

Микки был первым, кто поздоровался с Юто, когда тот вернулся в Блок А.

«Юто! С возвращением, чувак!»

Выйдя из изолятора, Ленникс прямиком направился в душ. Освежившись, он вернулся в свою камеру, и туда тут же ворвался Микки. Мужчину, казалось, переполняли эмоции, когда он обнял Юто, а парень также крепко обнял его в ответ.

«Мне так жаль, приятель, — вырвалось у Микки. — И всё потому, что я облажался. Из-за чувства вины мне кусок не лез в горло. Посмотри, как я отощал!»

Юто высвободился из объятий Микки и внимательно оглядел его с ног до головы.

«Ты совсем не выглядишь исхудавшим, — заметил он. – Ну ты и трепло!»

«Да ты просто слепой! — залился радостным смехом Микки, взъерошив волосы Юто.

Пока парни болтали, произошло любопытное явление: заключённые один за другим появлялись в его камере, чтобы поприветствовать Юто. С некоторыми из них он никогда раньше не разговаривал и даже не встречался.

«Что происходит?» — удивился Юто.

«Тебя отправили в изолятор из-за того, что ты заступился за друга, — просветил Микки. – Все приходят, чтобы выразить тебе своё уважение. Кроме того, им интересно взглянуть на парня, который сумел вырубить Бернарда. Знаешь, какое-то время все вокруг только о тебе и говорили. Тот удар — он был просто великолепен! Некоторые парни даже болтают, что ты ниндзя».

Юто не смог удержаться от усмешки. Слухи о том, что он ниндзя — это одно, но драка с Бернардом ведь даже не входила в его планы. Было немного неловко, что люди пересказывали её как героическую легенду.

«Я сделал только полдела. Это ты отомстил за Мэттью, Микки».

«Но именно тебя отправили в изолятор! Когда-нибудь я верну долг, обещаю», — торжественно заявил Микки с искренним выражением лица. У него всегда было сильное чувство долга.

Поскольку уже почти наступило время обеда, Микки пригласил Юто пойти вместе в кафетерий.

Заключённые продолжали оказывать знаки уважения Юто и там: одни молча хлопали молодого человека по плечу, другие приветствовали его улыбкой.

«Да ты прям герой!» — поддразнил Микки. Никогда ещё Юто не испытывал такого смущения.

Натан и Дик появились как раз в тот момент, когда парни уже садились за стол.

«Юто, ты вернулся!» — когда Натан подошёл, на его лице расцвела улыбка.

Ленникс поднялся ему навстречу, а мужчина поставил поднос на стол и крепко его обнял.

«Я так рад, что ты хорошо выглядишь. Мы все волновались и с нетерпением ждали твоего возвращения. Правда, Дик?» —  Натан в ожидании повернулся к человеку, стоявшему позади него.

«Конечно», — резко бросил Дик, обернувшись к Юто. Когда их взгляды встретились, Юто почувствовал, как его сердце наполнилось счастьем. На мгновение ему показалось, что Дик, как и Натан, обнимет его. Но, вопреки его ожиданиям, Бернфорд  со спокойным и невозмутимым видом протянул ему правую руку в приветствии. Встретившись с обычной отчуждённостью Дика, Юто невольно ощутил укол разочарования.

Завершив рукопожатие, Юто вернулся на своё место. Пока они ели, Натан расспрашивал Ленникса о том, как ему жилось в одиночке.

«Я думал, что сойду с ума, когда меня запихнули в этот спичечный коробок, — признался Юто. — Моя старая камера показалась мне раем! Но парень по соседству оказался действительно классным, и, когда охранник не смотрел, мы всё время болтали через стену. Это здорово помогало отвлечься».

«Рад слышать, — искренне кивнул Натан. — Изолятор — это худшая форма жестокого обращения в тюрьме. Презренный обычай, оставшийся с давних времён. Психиатры признали, что пребывание в одиночестве без контакта с человеком приводит к появлению отклонений в психике. Так что тот факт, что ты по крайней мере мог поговорить с кем-то, явно положительно влиял на твоё эмоциональное состояние».

Натан продолжил рассуждать, и на его лице отразилась печаль: «Тюремная система в Штатах — худшая из всех возможных. Она вообще перестала функционировать как исправительное учреждение, превратившись в изолятор для нежелательных лиц. …Юто, ты знаешь, сколько людей находится в заключении в этой стране?»

«Понятия не имею».

«2,2 миллиона. Соединённые Штаты впереди планеты всей, когда речь заходит о количестве заключённых – оно самое большое в мире, прямо-таки тюремная нация. Тридцать лет назад в этой стране было всего 600 тюрем. Сейчас их около 1500. Ненормальная скорость роста, как считаешь?»

«Вероятно, это из-за роста преступности, да?» — предположил Юто.

«Преступность не так сильно выросла, как ты думаешь. Согласно статье, написанной учёным правоведом, количество преступлений на самом деле не увеличилось настолько сильно, лишь возросла доля арестованных, брошенных в тюрьму. Приговоры тоже ужесточились. К тому же эта ситуация поддерживается поголовной приватизацией тюрем. В 1980-х годах, до того как тюрьмы стали массово уходить в частную собственность, в них содержалось всего 850 000 заключённых. Менее чем за 20 лет это число увеличилось до 2,2 миллиона».

«…То есть ты хочешь сказать, что тюремные сроки увеличиваются специально для развития тюремного бизнеса?»

«Совершенно верно. Заключённые приносят прибыль компаниям. Шелгер – муниципальная тюрьма, но она находится под контролем крупнейшей тюремной корпорации Америки «Smith-Backs Company»».

Юто внимательно слушал Натана, но мужчину прервал голос Микки: «Эй, приятель, хватит. Никто не хочет слушать эти сложные вещи за обеденным столом. Это портит вкус нашей и без того дерьмовой еды».

«Ой! Прости…» — Натан улыбнулся и пожал плечами. В этот момент по кафетерию пронёсся гул голосов.

Многие из заключённых повернули головы в сторону входа в помещение. Юто посмотрел в том же направлении, гадая, что случилось. Группа членов «Локос Эрманос» окружила мужчину с тёмной бородой, словно охраняя его. Пока они шли, эскорт мужчины бросал угрожающие взгляды на заключённых вокруг.

«Это Либера! Наконец-то он вернулся!» — доносились выкрики из гудящей толпы. Больше всего шума создавали чикано: их голоса постепенно превратились в ликующие возгласы, к которым присоединились хлопки и удары по столам, и кафетерий буквально сотрясался от производимого гвалта.

Охранники, казалось, и не знали, как реагировать. Они очень хорошо понимали, что попытка подавить шум силой может мгновенно превратить радостное возбуждение толпы в яростное негодование.

В конце концов охранникам не пришлось вмешиваться: Нето сделал жест, как бы успокаивая людей, и толпа мгновенно умолкла, повинуясь воле своего предводителя.

В окружении своих людей Нето неторопливо прошёл мимо Юто. Мужчина выглядел лет на тридцать, но его властные манеры создавали вокруг него ауру царственного достоинства.

Либера оказался крупным парнем с мускулистым телосложением. Его лицо было суровым и мужественным. Из рукавов белой футболки виднелись загорелые руки с чёрной татуировкой клана на левой руке и яркой цветной татуировкой Девы Гваделупской – матери Мексики – на правой. В жизни Нето оказался ещё более величественным человеком, чем представлял Юто.

«Значит, и Нето выпустили из карцера. Наконец-то он на свободе», — подумал Юто. Как бы молодому человеку ни хотелось окликнуть его и поздравить, перед ним стоял не тот Нето, которого он знал, а Эрнесто Либера, лидер не только «Локос Эрманос», но и всех чикано. Он больше не был тем, к кому Ленникс мог легко подойти и поболтать.

«Может быть, однажды мы будем проходить мимо друг друга, и я смогу сказать «Привет»», — подумал Юто, отведя взгляд.

«Значит, Либера наконец-то вышел, хех, — сказал Микки. – Не удивительно, что вокруг так много охранников. Эй, посмотрите-ка на Би-би и его банду – они будто вот-вот насквозь прожгут Либеру взглядами».

Подтверждая слова Микки, главенствующие в задней части кафетерия темнокожие парни, особенно члены «Чёрных солдат», выглядели устрашающе и злобно хмурились, когда Нето садился за свой стол.

«Господи, можно подумать, что они вот-вот ринутся в бой, — проворчал Микки. — Эй, Дик, как поживает Чокер?»

«Он по-прежнему отдаёт приказы своим подчинённым с больничной койки, но в любой момент может впасть в кому. Ещё в декабре прошлого года Спенсер говорил, что у него в лучшем случае осталось три месяца. В данный момент он держится лишь на одном упорстве».

Натан тяжело вздохнул и покачал головой: «Если Би-би придёт к власти, здесь будет ещё хуже, чем раньше».

После этого Микки и Натан стали обмениваться соображениями о том, насколько плохо, по их мнению, будет развиваться конфликт между чернокожими и чикано, и какой ответный шаг сделает в этой ситуации АБЛ.

Слушая в пол уха их разговор, Юто украдкой прижал ладонь ко лбу: он чувствовал себя так, словно его слегка лихорадило, а в висках начинала пульсировать боль. Вдобавок к головной боли он почувствовал слабость. Даже неподвижное сидение за столом стало причинять дискомфорт.

«Нам пора идти», — сказал Бернфорд Микки и Натану, которые с головой ушли в дискуссию. Юто встал со стула, чувствуя облегчение: ему не терпелось вернуться в камеру и прилечь.

Когда они вышли из столовой и зашагали по коридору, Юто услышал за спиной голос с испанским акцентом.

«Привет, Либера! Тебя долго не было дома. Мы все тебя ждали».

Юто обернулся и увидел Нето, идущего чуть позади них в окружении других обитателей чикано. Казалось, все толпились вокруг него, чтобы перекинуться парой слов. Нето подчинился желанию окружающих поприветствовать его и терпеливо кивал в ответ каждому из них.

Когда блуждающий взгляд Юто задержался на группе, Нето внезапно поднял голову. Хотя они были в нескольких ярдах друг от друга, их взгляды встретились. Либера прищурился, словно желая удостовериться в чём-то, и решительно направился к Ленниксу, пробираясь сквозь толпу.

«Юто, в чём дело?» — встревожился Микки, когда парень застыл на месте. Ленникс по-прежнему не сводил глаз с Нето.

Мужчина подошёл и остановился перед ним: «…Юто, это ты? Ты ведь Юто, да?»

Это был именно голос Нето, тот самый голос, который он слышал сквозь стену. Юто почувствовал, как его лицо расплылось в улыбке.

«Да, это я. Я удивлён, что ты смог меня узнать».

«Ха!» — радостно воскликнул Нето с широкой улыбкой. Это была искренняя, очаровательная улыбка, которую можно подарить только близким людям.

«Я так и знал! Я с первого взгляда догадался! Как здорово наконец-то с тобой встретиться!»

Нето раскинул руки и по-медвежьи крепко обнял Юто. В итоге Ленникс уютно устроился в объятиях гораздо более крупного мужчины.

«Я тоже рад с тобой познакомиться, — ответил Юто. — Значит, ты наконец-то вышел. Поздравляю!»

«Меня освободили вскоре после тебя. Я бы хотел, чтобы нас хотя бы выпустили одновременно, тогда бы мы могли разделить радость освобождения».

Нето выпустил его из объятий и пристально вгляделся в лицо молодого человека. Затем, повинуясь какому-то таинственному порыву, он вдруг обхватил ладонью щёку Юто и провёл большим пальцем по его узкому подбородку.

«Ясно. Ты именно такой, как сказала Тони, — слишком красив для этого места».

«Хватит, ладно?» — Юто криво улыбнулся и мягко отстранил его руку.

«Юто, давай как-нибудь сядем и хорошо потолкуем. Есть одно дело, о котором мы говорили. Не стесняйся прийти ко мне в любое время».

Под «одним делом», вероятно, подразумевались расспросы Тони о Галене. Юто был благодарен Нето за проявленное внимание.

«Я так и сделаю», — кивнул он.

Нето заметил Дика, стоявшего рядом, и поднял кулак, как бы приветствуя его. Дик тоже молча поднял руку и стукнул кулаком о кулак Нето. Юто показалось, что эти двое относятся друг к другу прохладно, но уважительно.

Как только группа «Локос Эрманос» ушла, Микки в изумлении уставился на Ленникса.

«Юто, дружище, что происходит? Вы с Либерой знакомы?»

Юто рассказал ему, что Нето — это тот самый сосед, с которым он часто разговаривал в изоляторе.

«Ух ты!» — с благоговейным трепетом произнёс Микки, но, похоже, всё понял.

Они вернулись в Блок А, и Юто впервые за долгое время прошёл перекличку в своей камере. Парень глубоко вздохнул: от лихорадки у него кружилась голова. Как только Юто присел на кровать с намерением отдохнуть, Микки вернулся и пригласил их в комнату отдыха.

«Извини, но я, пожалуй, пас», — отказался Юто.

«Да ладно тебе, — настаивал Микки. — У нас куча времени до отбоя. Идём с нами!»

«Эй, Микки, Ленникс неважно себя чувствует. Дай ему отдохнуть», — мягко прервал уговоры Дик. Юто не думал, что мужчина заметил это, и был искренне удивлён. У Дика всегда был острый глаз, как бы он ни старался казаться равнодушным к окружающим.

Когда Микки ушёл, Юто снова упал на кровать. Его температура, казалось, повысилась от облегчения, что он наконец-то лёг.

Дик присел на край кровати и положил руку на лоб Юто.

«Ты весь горишь. Открой-ка рот — похоже, твои миндалины в норме».

Дик задал несколько вопросов, в том числе о его здоровье во время заключения в изоляторе и о том, не было ли у него диареи или тошноты. Закончив расспросы, он положил на голову Юто мокрое полотенце.

«Не похоже на инфекцию. Это, наверное, последствия усталости и стресса».

«Мне скоро полегчает», — пробормотал Юто.

«Будем надеяться», — кивнул Дик. Он остался сидеть рядом с Юто, открыв книгу с намерением почитать. Время от времени кто-то из заключённых заходил поболтать с Юто, но Дик не пускал посетителей, говоря, что парень болен.

«…Дик», — тихо позвал Юто. Мужчина в ответ бросил на него быстрый взгляд.

«Спасибо за письмо. Это сделало меня по-настоящему счастливым».

Юто почувствовал, как на сердце у него стало легче оттого, что он наконец-то смог это сказать. Он ощутил, что та тяжесть, что была в его груди, наконец, ушла.

«Когда я прочитал, что ты с нетерпением ждёшь моего возвращения… Это здорово меня поддержало. Я хотел поблагодарить тебя, как только вернусь, но всё никак не мог найти подходящий момент».

Обычно Юто не позволял себе подобных откровений, но, вероятно, лихорадка ослабила его сдержанность. Но Дик ничего не ответил, и у Юто промелькнула мысль, что его могла смутить такая чрезмерная благодарность за небрежный жест.

Внезапно почувствовав себя неловко, Юто опустил глаза, словно избегая взгляда Дика.

«Изолятор оказался для тебя не так уж плох, да? В конце концов, у тебя был Либера», — холодно отозвался Дик после долгого молчания. Юто был озадачен резкими словами мужчины: это прозвучало так, будто Дик его в чём-то обвинял.

«О чём ты говоришь? Разумеется, это было ужасно! Конечно, мне нравились разговоры с Нето, но я не мог дождаться, когда меня выпустят. Всё это время я думал лишь о том, чтобы вернуться сюда».

А что насчёт тебя? Разве ты не с нетерпением ждал меня обратно? Или то письмо было лишь данью вежливости?

Юто очень хотелось задать эти вопросы, вертевшиеся на языке, но он никак не мог этого сделать. Эти слова звучали так, будто неуверенный в себе мужчина упрекал свою возлюбленную в равнодушии.

Юто мысленно придумывал себе оправдания: он был не в себе… в конце концов он только что вернулся… и у него была температура… и эта тесная камера, от которой он так устал, оказалась раем по сравнению с той высасывающей душу одиночкой… он рассыпался на части от облегчения, что вернулся… вот почему он…

«Юто…» — тихо позвал Дик.

Закрытые глаза Юто распахнулись.

Дик никогда раньше не называл его по имени. Хотя Микки и Натан с самого начала звали его Юто, Дик почему-то упрямо продолжал называть его Ленниксом.

«Я тоже счастлив, что ты вернулся, — мягко сказал Дик. — Добро пожаловать домой, Юто».

Слова его были коротки, но взгляд нежен. Глаза Дика раньше были холодны, но теперь в них светилось такое тепло, что в это трудно было поверить. Попав в плен ярких голубых глаз мужчины, Юто почувствовал, что всё его существо окуталось тёплыми объятиями. Его сердце болезненно сжалось.

Почему только Дик вызывал у него такой шквал эмоций? Что же такого было в этом человеке, что он продолжал неудержимо притягивать к себе Юто? Он не мог найти ответ, как бы упорно ни ломал себе голову.

«Поспи немного, — посоветовал Дик. — Я буду рядом и присмотрю, чтобы никто тебя не побеспокоил».

Юто чувствовал себя счастливым, когда Дик был нежен с ним, счастливее, чем с кем-либо другим. Он не знал почему, но был в этом абсолютно уверен.

Несмотря на лихорадку, Юто преисполнился удивительным умиротворением и закрыл глаза. Сегодня вечером, впервые с тех пор, как он попал в Шелгер, Юто Ленникс почувствовал себя настолько спокойно, что крепко и безмятежно заснул.

***

Молодой человек проснулся, ощутив, что кто-то поменял полотенце у него на лбу. Пока он спал, свет погас: его окружала кромешная тьма, а в блоке царили тишина и покой.

Когда его глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть лицо Дика в тусклом лунном свете, падающем из окна. Мужчина всё так же сидел на краю кровати Юто, в той же позе, что и раньше.

«А что с последней перекличкой?» — хрипло спросил Юто, ведь заключённые были обязаны стоять за решёткой во время проверки.

«Я попросил охранника дать тебе отдохнуть, потому что у тебя жар, — отозвался Дик. — Это был Гасли, так что он закрыл на это глаза».

Температура Юто не собиралась спадать. Всё его тело горело, и даже воздух, что он выдыхал, казался раскалённым. Дик прижал ладонь к щеке Юто, чтобы проверить температуру.

«Если бы только у нас были какие-нибудь жаропонижающие… Тебе нужно хотя бы немного попить, чтобы не было обезвоживания».

Дик встал и направился к раковине, чтобы налить стакан воды.

«Ты можешь встать?»

Юто хотел кивнуть, но его голова, казалось, налилась свинцом.

«Не заставляй себя, если это слишком тяжело. Я напою тебя».

Ленникс думал, что Дик поддержит его голову, но вместо этого мужчина набрал полный рот воды и приблизил своё лицо. Юто с удивлением подумал, действительно ли Дик делал именно то, что ему показалось… Лицо мужчины склонялось всё ближе и ближе.

«Ди…»

Голос Юто стих, когда их губы соприкоснулись. Прохладная вода заструилась ему в рот с точки, где к его губам прикасались губы мужчины. Юто рефлекторно проглотил воду, когда она заполнила его рот. Горло парня издало звук, который показался раздражающе громким для его ушей.

Пока он замер в изумлении, Бернфорд без колебаний повторил это движение. Разум Юто был в полнейшем смятении от непонимания, почему же Дик делал это, а также от мягкого ощущения его губ.

«Хочешь ещё пить?»

Юто почти чувствовал, что Дик спрашивал его, хочет ли он, чтобы его снова поцеловали. Сбитый с толку Юто посмотрел мужчине в лицо. Их глаза встретились в темноте.

Молодой человек хотел сказать, что ему хватит, но его тело решило иначе – Юто, сам того не сознавая, кивнул. Дик снова склонился над Юто и продолжил поить его водой изо рта в рот.

Эта вода была подобна сладкому нектару: она нежно ласкала его язык, питая каждый дюйм его иссохшего тела и охлаждая его до последней клеточки. Но он всё ещё ощущал жажду.

Он хотел большего. Он хотел, чтобы эти губы дали ему больше.

В своей жажде этих сладких капель Юто невольно провёл кончиком языка по влажным губам мужчины. Дик на мгновение напрягся, но тут же откликнулся на просьбу Юто и дал ему ещё глоток свежей воды. Юто выпил его в исступлении.

Когда в конце концов Дик прервал контакт и отстранился, Юто вдруг почувствовал неясную тоску. Он знал, что это странно с его стороны, но ничего не мог с собой поделать.

Дик вытер пальцем губы Юто и глубоко вздохнул.

«Послушай, я знаю, что у тебя жар, но ты не должен вести себя так».

«…Что ты имеешь в виду?» — Юто был как в тумане.

Дик снова вздохнул: «Значит, не понимаешь. Прекрасно. Забудь об этом».

В голосе мужчины прозвучало раздражение. Юто гадал, что же так испортило его настроение.

«Дик, со мной всё в порядке. Тебе нужно поспать».

«Не беспокойся об этом. Одна ночь потерянного сна мне не повредит».

Юто тихо засмеялся.

«Что?» —  нахмурился Дик.

«Люди действительно могут меняться, — пробормотал Юто. — Я помню, что ты говорил мне раньше: «ты сам по себе» и «я не собираюсь подтирать тебе задницу». Твои слова, да?»

Это были те самые резкие слова Дика, сказанные им в первую же ночь после того, как головорезы Би-би избили Юто до полусмерти.

«А ты злопамятный, да?» — недовольно пробурчал Дик.

«Я помню больше, чем ты думаешь, — сказал Юто, и его губы растянулись в улыбке. — Вот поэтому я до сих пор не могу понять, почему ты был так холоден со мной, когда я только появился здесь».

Он осознавал, что уже давно должен был отпустить эту мысль, но она упрямо не выходила у него из головы. Сначала он не понимал Дика, но теперь Юто точно знал, что в душе этот человек вовсе не был холоден, каким бы отчуждённым ни казался со стороны. Этот факт заставил молодого человека ещё сильнее захотеть выяснить причину такого отношения Дика.

«Тебе что-то не нравится во мне, Дик? Или я тогда сделал что-то не то?»

«Нет, это не из-за тебя, — вздохнул Дик. — Это всё моё упрямство. Просто я такой, какой есть. Я не подпускаю людей близко, пока не узнаю их. Извини, если ты переживал из-за этого. Прости».

Голос Дика был спокоен, и он, похоже, не лгал. Но сомнения Юто никуда не делись: он всё ещё помнил враждебность, которую увидел в неприязненном взгляде Дика, когда они впервые встретились. Дело было не только в том, что он был настороже, казалось, мужчина держал дистанцию по какой-то другой причине.

«Дик, до того как попасть в тюрьму, я работал в Департаменте по борьбе с наркотиками».

Это была тайна, которую в этом месте нужно было хранить во что бы то ни стало. Но Юто вдруг захотелось во всём признаться Дику. Он ни в коей мере не пытался копировать прямоту Нето, когда тот рассказывал Юто о своих настоящих отношениях с Тони, но Ленникс знал, что поделиться секретом – значит доказать, что ты относишься к кому-то с особым уважением. Где-то в глубине души Юто почувствовал желание дать Дику понять его мысли. В своём сердце он предвкушал реакцию мужчины на его признание.

«Вау. Повезло тебе».

«Я серьёзно! За эти годы я арестовал и отправил в тюрьму десятки наркоторговцев».

«… Так ты говоришь, что был агентом УБН?»

Дик был спокоен и не казался особенно удивлённым, хотя невозможно было понять, что он чувствовал на самом деле.

«Да. В основном я работал под прикрытием и занимался тайными операциями. Это была опасная работёнка, но у меня был надёжный напарник по имени Пол. Он был лучшим напарником, о котором только можно мечтать. Но его убили. Я абсолютно уверен, что это дело рук людей того наркодилера, которого мы задержали в нашей последней операции. Но полиция арестовала меня исключительно на основании косвенных улик. Меня подставили».

«Так вот почему ты сказал, что тебя ложно обвинили».

«Да. Пол был отличным парнем. Я доверял ему и уважал его больше, чем кого-либо другого. Сказать… сказать, что я убил его….»

«Эй, Юто, чувак, тебе нужно расслабиться. Внешне ты можешь выглядеть спокойным и хладнокровным, но ты быстро теряешь голову. Продолжишь в том же духе и умрёшь молодым».

Слова Пола вдруг эхом отозвались в его голове: Маклин часто посмеивался над Юто из-за того, что тот терял хладнокровие в безвыходных ситуациях. Будучи более эмоционально зрелым человеком, Пол всегда направлял Юто твёрдой рукой.

«Я даже не смог быть на его похоронах. Я даже не смог попрощаться…»

Голос Юто дрогнул, в груди что-то сжалось. Ему сообщили о смерти Пола вскоре после ареста, и сейчас он осознал, что у него даже не было времени по-настоящему его оплакивать. После ареста его жизнь перевернулась с ног на голову: его несколько дней подряд подвергали изнурительным допросам, за которыми последовал суд, а затем и обвинительный приговор, вслед за этим к нему обратилось ФБР… Охваченный тревогой, паникой и отчаянием, он был полностью занят тем, чтобы просто удержаться на плаву.

Только теперь он ощутил всю тяжесть смерти Пола. До него наконец дошло, что он потерял кого-то, кого никогда не сможет заменить. Он никогда больше не найдёт Пола, где бы ни искал. Сердце Юто болезненно сжалось от нахлынувшего на него колоссального чувства утраты.

Молодой человек попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но от этого стало только хуже. Он почувствовал, как его горе вскипает и выплёскивается наружу в виде слёз, которые заструились по его вискам.

«Прости…» — прошептал он.

«Не извиняйся, — тихо произнёс Дик. — Я знаю, каково это — потерять близкого друга. Нет ничего постыдного в слезах, когда оплакиваешь любимого человека. Я тоже выплакал все глаза, когда потерял своего друга».

Дик, будто успокаивая ребёнка, гладил Юто по голове, и его тёплая рука снова и снова пробегала по волосам молодого человека.

«Попробуешь уснуть?»

Его взгляд, руки и голос были невероятно нежными.

Юто кивнул и закрыл глаза. Когда он снова погрузился в дремоту, то почувствовал, как в его сердце зарождается сильное желание. Он надеялся, что когда-нибудь узнает, какое горе пережил Дик, и на этот раз сможет его утешить. Это был чистый, самый искренний порыв.

Если бы только он мог иссушить слёзы Дика.