Тупик (Новелла) - 8.1 Глава
На следующий день у Юто снова поднялась температура. Только на третий день он смог наконец подняться с постели, но лихорадка всё ещё не спала окончательно. Не в силах больше молча стоять и смотреть, Дик уговорил Юто пойти в лазарет, чтобы его осмотрел врач.
По правилам заключённому нужно было сперва подать прошение охране и получить разрешение, а потом терпеливо сидеть перед лазаретом, пока не придёт его очередь. Но, благодаря связям Дика, Юто можно было попасть на приём в нерабочее время.
Когда они вместе вышли из Блока А и направлялись по коридору, их пути случайно пересеклись с Нето.
«Юто, ты неважно выглядишь, — сказал Нето. — Ты заболел?»
«У него была лихорадка. Мы идём в лазарет», — ответил Дик. Нето с озабоченным видом прижал руку к шее Юто.
«Думаю, изолятор сказался на твоём здоровье. Тебе нужно пройти обследование».
«Спасибо, Нето, я так и сделаю», — кивнул Юто.
В этот момент они услышали позади себя свист. Юто обернулся и увидел Би-би, стоявшего рядом с другими членами банды. У Ленникса упало сердце: Би-би был последним парнем, которого он хотел сейчас видеть.
«Эй, Либера, это моя сучка. Кто сказал, что ты можешь трогать чужое?»
«Что за бред ты несёшь, Би-би, — ответил Нето. — Юто – мой друг. Да и кто ты такой, чтобы мне указывать?»
Люди из «Чёрных солдат» и «Локос Эрманос» столпились в коридоре, окружив своих лидеров. Враждебность буквально исходила от них: можно было почти увидеть в воздухе искры. Атмосфера была крайне напряжённой, будто в любой момент мог произойти взрыв. Однако вскоре резкий звук свистка проходящего мимо охранника прервал этот нарастающий конфликт.
«Что здесь происходит? — орал он, размахивая дубинкой. — Никаких остановок в коридоре! Пошевеливайтесь!»
Би-би и глазом не моргнул на приказ охранника: он продолжал свирепо смотреть на Нето и с отвращением плюнул ему под ноги.
«Либера, не думай, что тебе сойдёт это с рук. Хорошенько приготовься к последствиям. Юто, ты тоже».
Свора «Чёрных солдат» исчезла. На лице Нето появилось очень серьёзное выражение, когда он предупредил Юто, чтобы тот был осторожен. Затем он ушёл вместе с членами «Локос Эрманос».
«Ты словно Елена Шелгерская», — заметил Дик, когда они снова остались одни.
«Елена? Ты имеешь в виду Елену Троянскую?»
«Ага. Би-би и Либера смотрят друг на друга, будто хотят сцепиться насмерть за сердце прекрасной дамы, а ты стоишь между ними… Ты начинаешь походить на красавицу, которая превратила страну в руины. В случае Елены это оказалась Троя, возможно, у тебя та же роль в этой тюрьме».
«Прекрати сочинять, чтобы свалить вину на меня, — огрызнулся Юто. — Банды всегда враждовали друг с другом. Кроме того, Нето просто мой друг. Би-би же… напротив».
Дик скептически приподнял бровь, но продолжил идти, храня молчание.
Юто вздохнул про себя: «Дик был так нежен, когда я лежал больной в постели, но теперь, когда мне стало немного лучше, он снова стал таким же отчуждённым. Это человек с двумя лицами».
Когда Юто болел в своей камере, Дик множество раз тайком сбегал с работы, чтобы посмотреть, как у него дела. Он давал Юто лекарства, которые под шумок таскал из лазарета, приносил еду в постель и помогал парню сменить мокрую от пота рубашку. Дик заботился о нём так преданно, что Юто чувствовал себя почти виноватым за такое внимание.
Но когда Юто пришёл в себя, Дик вернулся к своей обычной бесцеремонности.
«Неужели это тот самый человек, который поил меня водой из собственного рта?» — думал Юто, чувствуя досаду, которая, как он прекрасно понимал, была совершенно неоправданной.
Возможно, Дик был просто из тех, кто не может не заботиться о нуждающихся. Если так, то понятно, почему он так много работал в лазарете.
Значит, в конце концов, Дик не был особенно добр к нему. Юто чувствовал будто его предали, и это ощущение было настолько жалким и мелочным, что парень даже не мог заставить себя признать его. Он был как ребёнок, нуждающийся во внимании родителей.
Юто презирал Дика за то, что тот так будоражил его чувства. Его раздражение было настолько сильным, что значительно приглушало зарождающуюся привязанность, которую он испытывал к этому человеку.
Всю оставшуюся дорогу до лазарета на третьем этаже центрального крыла Юто из чистого упрямства не сказал Дику ни единого слова. Мужчина, казалось, этого даже не заметил. Юто чувствовал себя идиотом из-за того, что был единственным, кого так задевало поведение Дика.
Войдя в лазарет, Дик повернул налево к двери, похожей на смотровую, и постучал.
«Спенсер, это я. Я вхожу».
В дальнем конце комнаты на стуле сидел белый мужчина лет сорока пяти в лабораторном халате и внимательно рассматривал рентгеновские снимки. Его волосы были растрёпаны, а на лице была неряшливая щетина. Вероятно, это был тот же самый врач, который осматривал Юто, когда тот попал в тюрьму, но, если бы не его лабораторный халат, Ленникс бы никогда не подумал, что этот оборванец вообще врач.
«О, Дик. Входи».
«Это снимок ноги Джейсона?»
«Да, его прооперировали в больнице снаружи. Хирург, вероятно, был шарлатаном, поскольку кость всё ещё не срослась. Джейсон не обрадуется, но ему, похоже, придётся снова лечь под нож».
«Я уверен, что он прослезится от радости. Эй, ты не мог бы взглянуть на него? Он мой сокамерник».
Дик усадил Юто в кресло.
«Так ты, должно быть, Юто Ленникс?» — Спенсер дружелюбно смотрел на молодого человека.
«Да, приятно познакомиться. Извините, что беспокою Вас после долгого рабочего дня».
«Ух ты, у нас тут воспитанный джентльмен, — удивился Спенсер. — Редкая птица в наших краях. Я работаю здесь уже пять лет, но впервые слышу, чтобы кто-то из заключённых проявил хоть каплю уважения».
Спенсер велел Юто расстегнуть рубашку и надел стетоскоп, висевший у него на шее.
«Наверняка нелегко быть сокамерником Дика, а? Упрямый как баран и отчуждённый. Не говоря уже о его ненормальном самомнении. Он всегда ворчит на меня, что я некомпетентный врач низшей квалификации», — пошутил Спенсер. Юто улыбнулся.
«Кто бы говорил, — пробурчал Дик. — Я вечно ношусь по твоим поручениям и работаю как проклятый. Ладно, мне нужно проверить других пациентов».
Как только Дик ушёл, Спенсер начал своё обследование. Поскольку у Юто не было никаких других симптомов, кроме температуры, которая уже начала спадать, Спенсер сообщил, что Ленниксу не о чем беспокоиться. Однако он сказал Юто, что на всякий случай возьмёт образцы его крови и мочи и отправит их на лабораторный анализ.
«Ну, раз ты уже здесь, почему бы тебе заодно не сделать витаминную капельницу перед уходом?» — предложил Спенсер с лёгкой улыбкой, точно так же, как он, вероятно, попросил бы Юто остаться на кофе. Когда Юто лёг на смотровую кушетку, Спенсер сам приготовил капельницу и ввёл иглу.
«Разве у вас нет медбрата?» — удивился Юто.
«Есть один парень, но у него обеденный перерыв. Ещё один высокомерный тип. Я здесь самая мелкая сошка, хотя и врач. Не повезло мне, правда?»
Юто проникся симпатией к Спенсеру за его жизнерадостность и беззаботность. Хотя Ленникс мало что знал о навыках Спенсера как врача, он находил этого человека привлекательным как личность.
«Похоже, Дик вчера несколько раз тайком бегал тебя проведать», — заметил Спенсер.
«Простите. Должно быть, это доставило Вам неприятности».
«Нет-нет, я не против. Вообще-то, мне это даже понравилось. Увидев Мистера Крутого Парня, бегающего взад-вперёд между лазаретом и твоей камерой, все обалдели. Надо было видеть выражение его лица, когда я спросил, не прячет ли он у себя ребёнка, которого бегает нянчить по десять раз на дню. Он выглядел таким смущённым. Я повеселился. В конце концов, это он всегда надо мной издевается».
Вопреки своим же собственным словам о Дике, Спенсер говорил это с весёлым блеском в глазах. Очевидно, у него хватало уверенности в себе и широты души, чтобы смириться с дерзостью Бернфорда.
Когда капельница закончилась, Юто поблагодарил Спенсера и снова надел рубашку. Когда молодой человек спросил доктора, можно ли ему попрощаться с Диком перед уходом, Спенсер добродушно подсказал ему заглянуть в соседний кабинет.
Юто вошёл в соседнее помещение, тихо открыл дверь и увидел ряды многочисленных больничных коек. Он не мог разглядеть, кто в них лежит, так как койки с обеих сторон были скрыты тканевыми перегородками, но, вероятно, в них находились заключённые, оправляющиеся от ран или болезней.
Парень услышал голос, доносившийся с первой кровати справа. Голос принадлежал Дику.
«Не теряй надежды. Ты ведь не из тех, кто опускает руки. Все ждут твоего возвращения», — голос Дика был полон нежного сострадания, и Юто невольно навострил уши.
«Дик, брось, — слабо отозвался мужской голос. — Со мной всё. Я знаю себя лучше всех. …Я хотел бы снова увидеть Либеру. Он, вероятно, знает, что я больше не обладаю достаточной властью, но я хочу сказать ему это сам».
По их разговору Юто догадался, что Дик разговаривал с Чокером.
«Хорошо, я скажу ему, — тихо ответил Дик. — Могу я ещё что-нибудь для тебя сделать?»
«Дай подумать… Можешь попросить у Натана несколько книг? Роман или что-то такое, что успокаивает душу…»
«Не проблема. Я зайду ещё раз».
Занавеска отодвинулась в сторону, и из-за неё появился Дик. Позади него в постели лежал костлявый, сморщенный чернокожий мужчина. Заметив Юто, Дик кивнул и тихо задёрнул за собой занавеску.
«Это был Чокер?» — спросил Юто, когда они вышли из палаты.
«Да. Его состояние быстро ухудшается, и он теряет надежду. Когда он был здоров, даже Либера держался на расстоянии. Он был самым влиятельным человеком в этой тюрьме… А теперь от него осталась лишь тень самого себя».
Дик с сожалением покачал головой. Даже Юто, который не был знаком с обстоятельствами, мог сказать, что сам Дик тоже был эмоционально увлечён Чокером.
«Ты возвращаешься в камеру?» — поинтересовался Дик.
«Да, но перед этим я зайду в библиотеку повидаться с Натаном», — ответил Юто. Он хотел извиниться перед Натаном за то, что так долго отсутствовал на работе.
«Тогда я пойду. Спасибо за всё», — добавил он.
Юто повернулся к Дику спиной и зашагал прочь. Не успел он сделать и нескольких шагов, как Дик окликнул его по имени.
«Юто».
Парень обернулся, но Дик только молча смотрел на него. Его лицо было мрачным, как будто он видел какую-то опасность, подкрадывающуюся к Юто сзади. На мгновение Ленниксу захотелось оглянуться через плечо.
«Что?» — с опаской спросил Юто.
«…Просто будь осторожен. Не теряй бдительности рядом с кем бы то ни было», — произнёс наконец Дик.
Юто был озадачен очевидным предупреждением Дика: это имело бы смысл, будь Юто здесь первый день, но он пробыл здесь уже больше месяца.
«Каким бы надёжным ни казался человек, каким бы дружелюбным он ни был, с какой бы искренней улыбкой он бы к тебе ни подходил – никогда никому не доверяй, относись ко всем как к врагам».
Не дожидаясь ответа, Дик скрылся в лазарете.
Юто показалось странным, что Дик предупредил его именно сейчас. Однако он воспринял это как предостережение не зазнаваться лишь потому, что уже несколько привык к здешней жизни, это только навлечёт на него ненужные неприятности.
Юто решил сразу отправиться в библиотеку.
Библиотека была разделена на два помещения – одно с книгами для общего чтения, а другое с юридической литературой. Библиотека была пуста, возможно, потому, что время близилось к обеду. Юто пробрался между стеллажами и вошёл в юридический отдел в самом конце помещения. Он тоже был безлюден. Юридическая библиотека была соединена с небольшой комнатой, в которую Юто и направился. Натан использовал эту комнату для бесед с заключёнными.
Юто уже хотел было постучать в дверь, но замер, услышав голоса спорящих внутри людей. Дверь была слегка приоткрыта.
«Не забегай вперёд – не всё будет по-твоему. Вернув Либеру в камеру общего содержания, я уже сделал огромный шаг навстречу!»
Это был властный мужской голос. Хотя он был понижен до тихого шипения, по агрессивному тону мужчины было очевидно, что он в ярости.
«Мистер Корнинг, — мягко возразил другой голос. Это был Натан, — как я уже много раз объяснял Вам, освобождение Либеры будет иметь положительные результаты и для самой тюрьмы».
«Но если что-то случится, кто будет нести ответственность? Я!»
«Я думаю, у Вас есть дела поважнее, чем бояться за своё положение… По-моему, Вам уже пора идти. Представьте, если кто-то увидит, как сам начальник тюрьмы пытается вести переговоры с таким ничтожным заключённым, как я. Вы станете посмешищем».
Услышав, что один из мужчин с грохотом поднялся со своего места, Юто отступил назад и затаился среди книжных полок. Дверь открылась, и Натан вышел вместе со своим собеседником.
Это действительно был Ричард Корнинг, начальник тюрьмы Шелгер. Юто почти не видел его в тюрьме с тех пор, как они в последний раз разговаривали, когда Ленникс прибыл в тюрьму. Он лишь изредка встречал Корнинга на больших собраниях, где тот с напыщенным видом произносил вступительные речи.
Как только Корнинг исчез, Юто немного подождал, прежде чем постучать в дверь комнаты.
«Натан, это я».
«О, Юто. Входи».
Натан сидел за столом, просматривая кипу бумаг. Юто поколебался, но всё же между прочим заговорил на эту тему.
«Я только что столкнулся с начальником тюрьмы. Похоже, он был в плохом настроении. Между вами что-то произошло?»
На лице мужчины отобразилась кривая улыбка, и он коротко вздохнул.
«У нас с начальником тюрьмы довольно часто возникают разногласия. Ты ведь знаешь, что я решаю проблемы с правами заключённых и судебными разбирательствами, верно? Иногда я заставляю тюрьму взять на себя обязательства улучшить условия содержания заключённых в качестве условия для отзыва нашего дела. Иногда я использую такие проблемы, как жестокое обращение с заключёнными со стороны охранников – вещи, которые вызвали бы шум, просочись они в прессу, – я прибегаю к ним, чтобы заставить Корнинга пойти на компромисс. В значительной степени, угрозами. Я знаю, что это нечестно, но я не собираюсь идти в суд. Всё сводится к защите прав заключённых».
Юто и понятия не имел, что Натан занимал такую жёсткую позицию, когда вёл переговоры с руководством тюрьмы. Натан оказался отнюдь не мягким человеком. Юто почувствовал, что его уважение к этому парню выросло ещё больше.
«В последнее время юридические библиотеки в тюрьмах повсеместно сокращаются, — продолжил Натан. — Департамент исправительных учреждений и некоторые политики хотят запретить заключённым подавать иски. Им мешают юридические библиотеки, потому что они дают знания, которые те не хотят, чтобы заключённые имели. Права заключённых всё больше и больше ущемляются».
Натан бросил документы на стол и медленно встал. Он выглядел печальным, когда подошёл к окну и уставился на улицу. Его лицо выражало тревогу.
Глядя, как одинокая фигура Натана отворачивается от него, Юто пожалел, что не может понять, через что проходит этот человек, и не может подбодрить его.
«Натан, — заговорил Юто, — помнишь, что ты рассказывал в кафетерии? О том, как намеренно увеличивают количество заключённых, чтобы продвигать тюремный бизнес? Не мог бы ты рассказать мне об этом поподробнее?»
«Тебе это интересно?»
Юто кивнул. Натан улыбнулся и достал из шкафа папку. Она содержала упорядоченный набор различных графиков и подробных цифр.
«Всю детальную информацию ты найдёшь здесь. Количество заключённых Америки в 2,2 миллиона человек — это немного ненормально. Наша страна составляет всего лишь 5% от мирового населения, но у нас есть 25% мирового тюремного населения. Если бы ты впервые услышал эти цифры, ты бы подумал, что это лишь из-за высокого уровня преступности в Штатах, верно? Но уровень преступности в Америке ненамного выше, чем в остальном мире. Есть много стран с гораздо более высокими показателями. Но только в Америке число заключённых растёт с каждым годом ужасающими темпами. Невозможно построить новые тюрьмы достаточно быстро, чтобы вместить так много людей».
«То есть ты хочешь сказать, что коэффициент лишённых свободы ненормально высок?»
«Да. Ни одна страна не любит увеличения числа осуждённых. Обычно делается всё возможное, чтобы уменьшить эти цифры. Но эта страна перевернула ситуацию с ног на голову и сделала тюремную индустрию одним из своих крупнейших предприятий. В конце концов, это выгодно. Существует множество частных компаний, которые зацепились и вошли в тюремный бизнес. Они получают установленную плату за голову каждого заключённого, а затем заставляют этих заключённых работать за гроши – от 10 до 30 центов в час. Службы снабжения, предоставляющие заключённым продовольствие, медицинскую помощь, предметы первой необходимости и транспорт, также пользуются повышенным спросом. Помимо этого, есть и большой спрос на товары для обеспечения безопасности, такие как высоковольтные ограждения, наручники, электрошокеры и пуленепробиваемые жилеты. Для корпораций быть конгломератом тюремной индустрии — это огромный бизнес с большой потенциальной прибылью. Но корпорации не единственные, кто наслаждаются неожиданной удачей, — муниципальные власти тоже в деле. Если им удастся привлечь тюрьму под свою юрисдикцию, то появятся рабочие места для её строительства. Как только стройка завершится, наличие исправительных учреждений под властью муниципалитета будет облегчать трудоустройство, потому что тюрьмы нуждаются в персонале. Заключённые будут учитываться как часть населения муниципального округа, так что власти даже получат дополнительную субсидию от федерального правительства и правительства штата. Для страны и корпораций заключённые – это необходимое сырьё, если угодно, курица, несущая золотые яйца».
Хотя Юто знал об увеличении числа частных тюрем, он никогда не видел в этом большой проблемы. Но если тюремная индустрия превратилась в такой важный, фундаментальный компонент американской экономики, возможно, Натан был прав – что-то было не так. Хотя вполне естественно, что корпорация получает прибыль в результате увеличения числа заключённых, увеличение числа заключённых в погоне за прибылью наносит ущерб самой цели тюрьмы.
«Преступники, безусловно, заслуживают наказания, — продолжил Натан, — но кто будет сожалеть и размышлять о своих преступлениях, когда их бросают в тюрьму исключительно для того, чтобы изолировать от общества, где даже не будет учебно-реабилитационных программ? Только подумай об этом: заключённые, с которыми обращаются несправедливо и жестоко, только позволяют своему гневу и неудовлетворенности гноиться. В результате у них развивается ещё более антисоциальное мышление. К сожалению, человеческие сердца, как правило, так же эластичны, как и наш мозг. Сердце примет форму любого сосуда, в который его поместят, будь то круглый или квадратный. Люди находятся под контролем окружающей их среды… Юто, разве ты не замечаешь, что чем дольше живёшь здесь, тем больше у тебя извращается разум? Даже такой честный, прямолинейный человек, как ты, вероятно, находится под влиянием образа мыслей и действий окружающих тебя людей. Можешь ли ты сказать, что тюремная атмосфера тебя нисколько не изменила?»
«Хреново в этом признаваться, но не могу… Сейчас я чувствую, что готов на всё, чтобы защитить себя».
«И это совершенно естественно. Если ты обнаружишь, что кто-то планирует напасть на тебя, у тебя нет другого выбора, кроме как добраться до них, прежде чем они доберутся до тебя. Это как поле битвы».
Натан посмотрел на Юто и слабо улыбнулся: «Трудно быть самим собой в окружении, которого ты никогда не желал, да? Ты можешь сказать, что я защищаю заключённых и изучаю тюрьмы, потому что это моя собственная форма побега. Может быть, мне лучше отвлечься, вложив свои усилия в другие вещи, если это будет значить, что я могу перестать думать об отчаянии, которое лежит передо мной».
«…Натан, не говори так. Ты невероятный человек. Я уважаю тебя всем сердцем», — твёрдо сказал Юто.
Натан легонько похлопал Юто по плечу: «Спасибо, Юто. Я рад, что ты пришёл поговорить со мной. Немногие заключённые интересуются подобными вещами».
И тут на ум Юто пришёл Дик Бернфорд: Натан и Дик часто беседовали наедине.
«А как же Дик? Разве ты с ним не разговариваешь?»
«Дик не интересуется подобными проблемами. Он с самого начала видит в обществе врага и считает, что надеяться на что-то вообще неправильно. Он немного предвзят. Ну, это понятно, учитывая его преступление».
Юто ощутил укол беспокойства. Натан знал о преступлении Дика. Правда, которая так долго тревожила его, теперь была в пределах досягаемости. Юто почувствовал непреодолимое искушение.
Он хотел знать, за что был осуждён Дик Бернфорд.
«А что он сделал?»
Натан колебался, что для него было необычно. Внезапно Юто почувствовал страх: неужели преступление Дика так уж ужасно?
Юто сгорал от нетерпения, ожидая следующих слов Натана.
«Он убил полицейского», — наконец ответил Натан.