Ты мог бы не дразнить меня? (Новелла) - 4 Глава
Если бы это был кто-то другой, то Хантер, возможно, уже бы неловко развернулся, пытаясь как-то извиниться, однако прямо сейчас его это вовсе не заботило.
Сунув руки в карманы, он обернулся и, широко улыбаясь, сказал: «Я только пытался облегчить психологическую травму девушки, вызванную тем фактом, что она не смогла купить твою потную… ах, я имел в виду футболку».
«О, вот как?»
Голос Уинстона звучал намного мягче, чем ожидал Хантер, и, глядя на лёгкий изгиб его губ, он внезапно понял, что… этот мужчина улыбался. Его улыбка была очень лёгкой, похожей на одинокий вечный цветок, застывший в стеклянном шаре, но теперь, когда его тюрьма открылась, он медленно расцветал… (*вечные цветы — это определённым способом законсервированные цветы в стеклянных контейнерах, популярный подарок в Китае)
«Знаешь, почему люди относятся к тебе, как к официанту?»
«Почему?»
Хантер не ожидал, что Уинстон завяжет с ним разговор, но тема, которую тот упомянул, действительно его интересовала.
«Потому что ты выглядишь как ребёнок».
Улыбка этого человека стала ещё более очевидной, и зрачки Хантера задрожали. Он никогда не видел улыбку Уинстона и был уверен, что никто из присутствующих здесь также её не видел.
Вот только непонятно, он меня просто дразнит или же насмехается?
«Поэтому тебе нужно укладывать свои волосы, чтобы выглядеть более зрелым. Таким образом, ты не будешь казаться студентом на подработке».
Хантер посмотрел на него, думая, что почему-то каждое слово Уинстона было необъяснимо убедительным.
В этот момент мимо шёл официант с подносом, полным стаканов с минеральной водой и соком.
Уинстон протянул руку, взял стакан сока и передал его Хантеру, а для себя мужчина выбрал минеральную воду.
Не вино, не шампанское, а сок… Уинстон таким образом издевается надо мной за то, что я выгляжу как ребёнок? Или ему известно, что я ещё недостаточно взрослый, чтобы пить алкоголь?
Минутку… Откуда Уинстон вообще может знать мой возраст? Или же это очевидно, что я ещё довольно молод?
Пока Хантер думал об этом, Уинстон окунул свои пальцы в стакан с водой, а затем погрузил их в волосы юноши, зачёсывая их наверх и назад, чтобы открыть лоб.
Кончики пальцев мягко прошлись по коже его головы, заставляя Хантера, который хотел было отступить, невольно застыть на месте.
«Тебе нужен другой костюм, этот плохо сидит в талии».
Подняв взгляд, Хантер встретился с лицом слегка склонившегося к нему Уинстона, который помогал укладывать ему волосы.
Мужчина был чрезвычайно сосредоточен на этом.
Возможно, потому, что у Уинстона были такие красивые ресницы, у Хантера возникла иллюзия, что они определённо должны были быть шелковистыми.
«Спасибо… Мы.. Мы ведь впервые встретились в ванной комнате во время Гран-при Испании, верно?»
Почему тогда у меня такое чувство, что Уинстон хорошо меня знает?
Но тот лишь молча посмотрел на него. Это ещё больше озадачило Хантера.
В этот момент снова раздался голос ведущего аукциона.
«Наш следующий лот — бейсбольная кепка новичка из команды Маркуса, Эвана Хантера! Стартовая цена составляет 500 долларов!»
Хантер удивлённо оглянулся и всплеснул руками: «Это же моя бейсболка! Я не давал разрешения выставлять её на аукцион!»
Он посмотрел на Маркуса, спрашивая его взглядом о происходящем, однако Маркус просто покачал головой в ответ.
«Мой папа подарил её мне…» — ему не очень хотелось расставаться с бейсболкой, но ещё больше его волновал тот факт, что стартовая цена потной футболки Уинстона была 5000 долларов, тогда как его бейсболка оценивалась в какие-то жалкие 500 долларов.
Но что ещё хуже… никто не захочет купить её!
Возможно, некоторые присутствующие фанаты Формулы-1 заинтересованы в вещах пилотов, но проблема в том, что после участия в трёх гонках я не заработал ни единого очка, и мои личные вещи просто не имеют никакой коллекционной ценности!
Чёрт, это действительно неловко!
Хантер размышлял о том, должен ли он уйти, сделав вид, что его тут вовсе и не было.
Прошло пять секунд, но никто так и не сделал ставку.
Хантер закатил глаза. Я определённо не собираюсь платить, чтобы выкупить свою бейсболку. В любом случае мой отец оставил после себя множество бесполезных вещей, и эта кепка не так уж важна для меня.
«Пятьсот долларов!» — Маркус, вероятно, почувствовал себя виноватым, поэтому сделал ставку в качестве акта благотворительности.
«Тысяча», — голос Уинстона донёсся из-за спины Хантера, и большая часть людей в зале оглянулась на этот звук.
Все они выглядели удивлёнными. Никто не ожидал, что Уинстон, который молчал всю вечеринку, вдруг заинтересуется этой бейсболкой.
«Тысяча пятьсот!» — гонщик Чарльз по прозвищу «Большая белая акула» предложил свою цену.
Хантер оглянулся с подозрением.
«Две тысячи», — снова сказал Уинстон.
Его голос не был громким, но весь банкетный зал внезапно затих.
«Две тысячи пятьсот!» — Чарльз ещё раз поднял цену.
«Три тысячи долларов», — продолжил Уинстон.
Хантер внезапно почувствовал, что между Уинстоном и «Большой белой акулой» вспыхнуло какое-то соперничество. Разве им недостаточно соревноваться на трассе, и теперь им приходится конкурировать, выбрасывая деньги на ветер?
Это действительно взаимная любовь и ненависть, а их деньгам просто не повезло!
В глубине сердца Хантера внезапно появилось чувство превосходства.
Уинстон и Чарльз на самом деле в такой детской манере спорят за мою бейсболку!
Под пристальным взглядом бесчисленных гостей, теряющихся в догадках, Чарльз «Большая белая акула» поднял цену бейсболки Хантера до пяти тысяч.
Это заставило некоторых присутствующих также присоединиться к битве. Из разных уголков банкетного зала послышались другие голоса.
«Шесть тысяч!»
«Семь тысяч долларов!»
У всех возникла одна и та же мысль — если два лучших гонщика Формулы-1 боролись друг с другом за один лот, то эта вещь определённо должна была обладать какой-то уникальной ценностью!
«Возможно, эту кепку раньше носила какая-то звезда бейсбола?»
«Может быть, эта бейсболка из коллекционного ограниченного выпуска?»
Услышав это, Хантер потерял дар речи.
Если бы это было действительно так, то эта бейсболка не стоила бы на старте всего пятисот долларов!
Очень быстро цена выросла до семи тысяч долларов.
Чарльз с улыбкой бросил провокационный взгляд на Уинстона.
Ведущий аукциона и многие гости тоже не могли не оглядываться на Уинстона, ожидая его следующего шага.
Выражение лица Уинстона не изменилось, и он неторопливо поднял руку: «Десять тысяч долларов».
Бросив взгляд поверх плеча Хантера, он посмотрел на Чарльза. Даже если глаза Уинстона не были направлены на него, Хантер мог ясно почувствовать сокрушительное давление в этом предупреждающем взгляде, брошенном на «Большую белую акулу».
Прошло 20 секунд, но никто больше не поднял ставку. Чарльз улыбнулся Уинстону, словно говоря: «Дурак, если она тебе действительно нравится, можешь забирать».
«Поздравляю мистера Уинстона с победой в аукционе! Думаю, всем очень интересно, есть ли в этой бейсболке что-то особенное?».
Хантер тоже был полон любопытства.
Действительно! Что такого особенного в этой бейсболке? Скажи мне, и я найду ещё восемь или десять штук для тебя в своём гардеробе! Тебе не нужно будет платить за них десять тысяч, по сто баксов за каждую будет достаточно!
«Потому что она принадлежит Хантеру», — ответил Уинстон.
Взгляд каждого человека в банкетном зале устремился к юноше словно прилив.
«Хантер? Владелец этой бейсболки? В каких он отношениях с Уинстоном?»
«Он… кажется, принимал участие только в трёх гонках, но ему ещё не удалось набрать ни одного очка. Он каждый раз плёлся в самом конце!»
«Но он ещё молодой гонщик. Я слышал, что через месяц ему исполнится 19… Он выглядит довольно мило».
Хантер очень хотел спрятать своё лицо: он не ожидал, что когда-нибудь станет известным не из-за участия в Гран-при F1, а из-за бейсбольной кепки.
«Ты с ума сошёл? Тратить десять тысяч долларов на бейсболку?»
Уинстон неторопливо прошёл мимо парнишки и ответил тихим голосом, который только он мог услышать: «Если бы это было нижнее бельё с твоего тела, то я бы купил его и за десять миллионов долларов».
Хотя в этих словах не было никакой эмоциональной окраски, Хантеру показалось, что в его сердце чиркнула спичка и внезапно вспыхнула ярким пламенем.
«Что?..» — Хантер в замешательстве уставился на спину Уинстона.
Маркус подошёл и положил руку на его плечо: «Эй! Я и не знал, что ты действительно знаком с Уинстоном!»
«Ну… не то, чтобы мы с ним знакомы…»
«Тогда почему он потратил столько денег на твою бейсболку?»
«Потому что у него слишком много денег», — парень посмотрел на Маркуса так, словно тот задал идиотский вопрос.
Разве это не очевидно?
Что же касалось слов Уинстона, сказанных перед тем, как тот ушёл, то Хантер, естественно, воспринял их как случайную шутку.
В конце концов, количество наших встреч можно посчитать по пальцам одной руки.
Если только Уинстон не сумасшедший, то как он действительно может потратить десятки миллионов долларов на моё нижнее бельё?
Но… Мне ведь не показалось? Ванн Уинстон действительно довольно часто обращает на меня внимание?
Размышляя об этом, Хантер почувствовал, что этот строгий костюм с каждой секундой становился всё более и более некомфортным.
Сразу после окончания банкета Хантер уехал домой на своём маленьком джипе, наслаждаясь ночным ветром.
Сорвав галстук-бабочку и отбросив его в сторону, он, наконец, исполнил своё желание и расстегнул рубашку.
Никаких ограничений — это настоящая жизнь!
Хантер напевал себе под нос мелодию «Lemon Tree». Он наслаждался счастьем от ощущения свободы всего три секунды, после чего услышал громкий стук, а его машина остановилась.
Кажется, из-под капота идёт дым?
«Ах…» — Хантер почесал затылок, вышел из машины и заглянул под капот… Несмотря на то, что он был профессиональным гонщиком, он почему-то почувствовал, что эта ситуация была безнадёжной.
Наверное, я должен позвонить в свою страховую компанию?
«Я люблю мир, а мир любит меня», — беспомощно сказал Хантер, качая головой.
Сделав телефонный звонок, он случайно обнаружил под пассажирским сиденьем неизвестно когда завалившийся батончик шоколада.
Ну, всё не так уж плохо.
Сорвав обёртку с одного конца, он зажал батончик в пальцах, словно держа сигару, развлекая себя в ожидании страховой.
Вдалеке появились огни чьей-то машины и остановились рядом с ним.Красный спортивный Ferrari припарковался на обочине дороги. Когда дверь со стороны водителя открылась, взгляд Хантера упал на линии длинных ног, за которыми последовала стройная, но мужественная линия талии.
Человек аккуратно закрыл дверь своей машины и направился к нему.
«Что случилось?»
Его прохладный голос был похож на аромат растёртых листьев мяты, плывущий в ночном воздухе, и он был не таким отчуждённым, как во время благотворительного ужина.
«Ванн… Уинстон…» — Хантер тут же вытащил изо рта шоколад, который он только что использовал в качестве сигары…
Наверное, выглядеть ещё более глупо, чем сейчас, я бы не смог.
«Твой цилиндр полетел», — Уинстону было достаточно лишь одного поверхностного взгляда, чтобы определить поломку.
«Ах… да, — неловко улыбнулся Хантер, — я жду страховую».
«Хорошо, тогда я отвезу тебя домой после этого».
«А?» — Хантер подумал, что он, должно быть, ослышался…
Тем не менее Уинстон уже небрежно прислонился к его джипу и уткнулся в свой телефон, как будто Ferrari на обочине дороги вовсе не существовало.
Если бы нас сейчас кто-то увидел, то мог бы подумать, что мы с Уинстоном уехали с банкета в одной машине!
Не опирайся тут на мой маленький джип, словно в рекламе! Это моя машина, а не твоя!
Кто-нибудь может сказать мне, что происходит?
Держа телефон в левой руке и шоколадку в правой, Хантер наслаждался ароматом ночного ветра.
«Угостишь меня шоколадом?» — спросил Уинстон, не отрываясь от телефона.
«О, конечно… Но у меня есть только этот, и я уже откусил от него», — Хантер был несколько польщён внезапной просьбой.
«Это не проблема, спасибо».
Так как тот уже выразил благодарность, парнишке оставалось только подойти и протянуть ему шоколадный батончик.
Он думал, что Уинстон протянет руку и возьмёт его, но совершенно не ожидал, что тот просто повернёт голову и наклонится вперёд.
Хантер ясно видел слегка приоткрытые губы Уинстона, а также кончик его языка, который скользнул по укушенной им части шоколадки.
Прикосновение зубов, казалось, отдалось на кончиках пальцев Хантера, и с мягким хрустом шоколадный батончик сломался.
Откусив шоколад, Уинстон продолжил небрежно смотреть в свой телефон, пока рука Хантера продолжала висеть в воздухе.
В этот момент Хантер внезапно вспомнил улыбку Уинстона на банкете, которая, казалось, принадлежала только ему, а также его слова: «Если бы это было нижнее бельё с твоего тела, то я бы купил его и за десять миллионов долларов»
Юношу охватил трепет.
Пухлой дыне есть, что сказать:
~Время соленого яйца~
Хантер: Ты действительно готов потратить несколько миллионов долларов на моё нижнее бельё?
Уинстон: Конечно.
Хантер: Тогда я куплю несколько коробок, чтобы начать носить их уже сейчас!
Уинстон: При условии, что я буду тем, кто снимет его с тебя…