Успокоительное для тирана (Новелла) - 11 Глава

Амели толкнула дым ещё сильнее. Чёрный дым понемногу отступил и исчез на ветру.

Дым исчез, не вылетая в окно. Это странно. Почему же так?

Амели погрузилась в свои мысли.

***

Примерно в это же время Сервин пришёл в себя. Он был странным.

Двадцать лет назад печать Катастрофы была снята. Сервин запечатал её в своём теле, чтобы предотвратить распространение по миру. У этой Катастрофы есть своё сознание, как у людей, поэтому время от времени они боролись за тело Сервина. Поскольку печать нельзя было снять, она будет управлять его телом, как злой дух.

Несколько дней назад Катастрофа пыталась овладеть телом. Сервин устал от борьбы, и на время потерял сознание.

Затем, в какой-то момент, свежий ветерок разнёс очень приятный аромат. Это пробудило сознание.

Пока я не приехал в Делахейм, я нигде не чувствовал этого запаха. Пахнет мягко и комфортно, успокаивая.

Аромат окутал тело Сервина, будто большое одеяло.

Запечатав Катастрофу, он почувствовал безмятежность, которой он ещё никогда не испытывал.

Я уже третий раз чувствую этот аромат. Первый раз был в холле, когда я только прибыл в особняк Делахейма. В тот момент я почувствовал запах, когда чувства, вызванные битвой, начали утихать. Навязчивая мысль убить всех утихла. Но запах исчез слишком быстро.

Второй раз, когда я посетил дом Ведьмы. Катастрофа бушевала сильнее, чем когда-либо. Я почувствовал запах по пути назад.

Первоначально Сервин сомневался, что этот запах может исходить от птиц. Но в благоухающих местах обязательно была птица. Однако, когда он схватил птицу и понюхал её, запаха не было.

Казалось, запах его дразнил. Он вдруг появлялся и встряхивал его, и исчезал, едва Сервин приближался.

…Я должен поймать его.

Аромат витал рядом с ним, ближе и сильнее, чем когда-либо прежде. Сервин изо всех сил пытался проснуться. Он хотел уснуть в этом уютном запахе, что едва выдерживал.

***

– Ха.

Стон вырвался из его рта. Амели быстро трансформировалась и подлетела к Сервину. Она смотрела, как мужчина просыпается. У него были морщины на красивом лбу, а веки дрожали. Его глаза медленно открывались, подобно утреннему солнцу, пробивавшемуся сквозь плотную занавеску, сияя золотом. Он уставился на Амели своими прекрасными глазами.

Лицо, которое недавно она видела во сне, перекрывало сонное выражение. Её сердце начало биться чаще. Амели нервничала и не могла оторвать от него глаз.

Она смотрела в его глаза.

Ничего страшного. Это не чёрные глаза. Он отличается от того, что было во сне.

Амели была смущена. Сервин медленно закрыл глаза, а затем снова открыл.

Он выглядел очень уставшим, был бледен, весь промокший от пота. Видя, что он болен, каким бы страшным он не был противником, Амели забеспокоилась. Это выглядело так, если бы ужасающий человек был раздавлен.

У тебя жар?

Амели потянулась ко лбу Сервина. Её крылья были такими милыми и маленькими, что еле дотянулись до его лба.

***

Дерьмо!

Тело птицы зашаталось, потеряв центр равновесия. Ватное крыло коснулось лба Сервина. Он нахмурился. Боль, вызванная Катастрофой, казалось, пронзила всё тело иглой.

– Кви, Квии.

Амели изо всех сил пыталась поймать равновесие. Но, чем больше она делала, тем больше ей хотелось погладить мягкие волосы на лбу Сервина. Он хмурился. Из-за боли по всему телу, мягкое прикосновение казалось чуждым. Но Амели это не понравилось. Сервин нечаянно поднял нос и уткнулся в маленькое тельце. Он услышал учащённое биение сердечка. Температура тела птицы была на удивление высокой, поэтому ему было лучше даже без запаха. Ему искренне хотелось вырастить эту милую птичку.

Тебе бы понравилось, если бы я построил большую оранжерею в Императорском дворце, и посадил бы много цветов и фруктовых деревьев. Было бы весело наблюдать за летающими птицами.

Но он не мог этого сделать. Потому что эта птица не могла жить рядом с ним.

Когда Сервин ослабевает, в печати появляется брешь. Энергия Катастрофы просочится через щель, пытаясь убить всё вокруг. Такая маленькая птичка, как она, умрёт мгновенно. Причина того, что сердце птицы сейчас так живо бьётся, в том, что он отпустил её.

– Как ты… Как ты сюда…

Его голос был хриплым. С этими словами он начал подниматься, не сводя с Амели взгляда.

– Тебе нельзя здесь быть.

Сервин окончательно проснулся. Он поймал её. Амели молча моргнула. Она привыкла к его прикосновениям.

***

Амели думала, что это было легко. Но Сервин выбросил её из окна. С его точки зрения, это был выход из комнаты, полной Катастрофы, но это было слишком жестоко. Амели закричала и улетела.

– Квиииии!

Как ты можешь поступать так с тем, кто беспокоится о тебе?!

Амели едва успела поймать равновесие, взмахнув крыльями.  Приближаясь к окну, её дыхание участилось. Она запротестовала, громко закричав. Это несправедливо.

Я вернусь. Я отомщу. Ты знаешь, что не можешь вот так выбрасывать людей в окно?

Но Сервин молча закрыл окно. Амели заглядывала в окно, но он задёрнул шторы.

Ты серьёзно? Думаешь, нормальные люди так поступают, мистер?

Амели ругалась за окном, а затем улетела.

***

Сервин смотрел как птица улетает. Она была такой маленькой, что быстро превратилась в точку.

Когда птица улетела, он почувствовал себя опустошённым. В этот момент его взгляд дрогнул.

Шааааааа!

Он услышал птичий крик. Торопливо оглядевшись Сервин ничего не увидел.

– Снова начинается…

Катастрофа мучила его каждое мгновенье, чтобы в печати образовалась брешь. И навязчивые мысли, и галлюцинации – это бедствия. В моменты, когда его сердце ослабевало, Катастрофа становилась сильнее. Боль пришла, будто ждала этого момента.

– Император.

Сервин рухнул. Со всех сторон раздался крик птиц, резкий, рвущий барабанные перепонки. Когда начались галлюцинации, он задыхался. Энергия Катастрофы выплеснулась из тела, заполнив всю комнату.

Сквозь плотно сомкнутые веки он увидел мёртвую птицу. Птица со свёрнутой шеей лежала в руке Сервина. Глаза мятного цвета упрекали его, словно говоря: «Это твоя ошибка».

Это были галлюцинации. Было очевидно, что Катастрофа хотела сломить его и овладеть телом.

Чёрт побери. Опасно.

Сегодня Катастрофа была слишком настойчивой. Двадцать лет назад одна Ведьма научила его снимать печать. Она пыталась избавится от Катастрофы, но, когда ей это не удалось, она снова попыталась закрыть её.

Тогда то, что нужно было, чтобы запечатать Катастрофу – это тело Императорской семьи. Сервин – единственный представитель Императорской семьи. Он сделал своё тело сосудом для Катастрофы.

Ведьма сказала, что он продержится двадцать лет. Если он придёт в лес Фиделии, спустя этот срок, ему поможет другая Ведьма.

Поверив этому, Сервин ждал.

Спустя двадцать лет он приехал в лес Фиделии. Сервин нашёл дом Ведьмы, но он был пуст. А недалеко от дома он нашёл могилу Ведьмы.

Она мертва.

Когда его единственная надежда рухнула, Сервин впал в отчаяние.

Катастрофа бушевала сильнее, чем когда-либо. Она приветствовала отчаяние Сервина, надеясь, что он ещё больше разочаруется.

Он не знал, что случится с его телом, но теперь Сервин был на пределе. Он больше не мог подавлять Катастрофу в одиночку.

…Я должен отправиться в место, где нет людей.

В его голове всплыло воспоминание о небольшом доме. Дом Ведьмы. Он скрыт густыми деревьями.

Сервин встал.

***

Текущие слёзы намочили пёрышки.

Это было обидно. Бросил так сильно. Конечно, входить в комнату без разрешения было неправильно, но мне все говорили, чтобы я помогала.

Амели не хотела возвращаться в свою комнату, потому что была несчастна. Она сидела над камином. Тепло, передаваемое через кирпичи, окутывало её.

Бросить меня… Как ты мог так поступить?

Как бы она не была удивлена, ей было так грустно. Когда Амели встречала его раньше, он был полон сожалений, а через несколько дней изменился?

Хорошо у тебя это получается или нет, люди не становятся тиранами без причины!

В романе Сервин был холоден и капризен. Стоит вспомнить, что он взял Амели, сказал, что ему она нравится, и бросил её, как только вернулся из Императорского дворца. Хотя ей было жаль дней, проведённых вместе с ним.

И всё же Амели вспомнила бледное и усталое лицо Сервина.

Это выглядело очень больно. Ты принимал лекарство? Моё волшебное зелье хорошее, но… Ой, почему я сейчас беспокоюсь об Императоре? Вот дерьмо.

Амели всхлипнула и вытерла глаза крыльями.

Спустя несколько минут дворецкий подошёл к ней.

Я волнуюсь без причины.

– Миледи, почему Вы плачете?

Он вынул носовой платок и вытер лицо Амели.

– Вам нужно пообедать.

Дворецкий подставил ладонь.

Рис… Я должна это съесть.

Когда Амели злилась и плакала, она чувствовала голод. Птичка взлетела и приземлилась на ладонь дворецкого.

Дворецкий полюбил Амели. Он направился в ресторан с ней на руках. Мужчина начал объяснять меню дня пункт за пунктом, чтобы она почувствовала себя лучше. Но в помещении было странно шумно.

– Я догадываюсь, что происходит.

Дворецкий и Амели были одни. В зале были только рыцари Императора. Это были люди, которые куда-то исчезли, пока Сервин жил в комнате. У всех были серьёзные лица.

С чувством безотлагательности, Граф разговаривал с Итаном. Сервина не было, и за рыцарей отвечал он.

– Что происходит?

Когда дворецкий подошёл, Граф коротко поприветствовал его.

– Дворецкий. Это хорошо. Я хотел позвать тебя.

– Его Величество ушёл, – быстро проговорил Итан.