Война Горького Пепла. Книга вторая (Новелла) - 1 Глава

Я здесь во тьме бездонной,

Я кричу во весь свой глас.

Но не слышен крик тот в доме,

Сокрытом от сторонних глаз.

Что б ни делал я — не выйти,

Не покинуть ведьмин дом.

А когда с собой кончаю, вновь просыпаюсь в нём.

В тени стоит фигура и смотрит на меня,

Она пришла нежданно, лишь занялась заря.

И как призрак в доме бродит, думая, что ещё жива,

А когда солнце заходит, воет на луну она.

Глаза мои открыты, знакомый вижу потолок…

Это только сон ли был иль о будущем морок?

Солнце выше встало,

И угас весь звёздный свет.

И куда душа пропала

Не найти уже ответ.

«Сон в доме ведьмы»[1]

Ирбет стояла на вершине неизвестной ледяной горы и смотрела вдаль на лабиринт гигантского города из ледяных кирпичей, раскинувшегося от подножия до самого горизонта. Ледяной ветер трепал её короткое платье, похожее на голубую призрачную дымку, но ей совсем не было холодно. Она прекрасно понимала, что всё это – не взаправду, но подобная яркость и глубина сновидения просто поражали воображение эльфийки. Она могла чувствовать запах, ощущать ветер, температуру или не испытывать ни одного из этих чувств по своему желанию.

Управление снами – такому не учили даже в Академии Волшебства в прекрасном Аль-Рубите или среброкупольном Аль-Сафире на самой границе со Священной Империей. Волшебнику не нужны сны, говорили седовласые южные учителя, волшебник должен сосредоточиться на управлении аспектами реального, а не ирреального слоя Асхана, или, как называли его в Семиградье, «Эйшена». Маг должен был познать состояние материи в той или иной форме и научиться менять связи в её частицах на микро и макроуровне, чтобы творить настоящие чудеса во славу Сар-Илама, Бога-Дракона магических знаний.

Это было частью её Посвящения. Пока Ваярон и кое-кто ещё думали, что делать с бесчувственным телом Ирбет и стоит ли вообще продолжать поход к заливу Анфал, сама волшебница бродила по таинственным грёзам в поисках того, чего она ещё сама не знала и не понимала.

Ирбет подняла голову и посмотрела на причудливые рисунки незнакомых созвездий, которых нельзя было увидеть ни из одной точки Асхана, так как находились они в Иных Небесах за пределами Вуали Асхи. Рисунки звёзд складывались в странные геометрические фигуры, очертания удивительных существ со множеством щупалец, а яркая золотая звезда на самом севере словно была головой какого-то существа в плаще, внутри которого была сплошная чернота. Золотая звезда манила эльфийку, но та не решалась спускаться с горы, тщетно вглядываясь в ледяной лабиринт разрушенных улиц и величественных ледяных дворцов, вросших снегом и льдом в безумные изогнутые хребты, которые, очевидно, были младше этого города на миллионы лет, вырастая прямо из-под его мёртвых оледенелых мостовых, чьи отполированные тысячелетиями жизни камни теперь венчали вершины высочайших пиков, подобных которым не было ни в одном уголке известного мира.

Закрыв глаза, Ирбет раскинула руки и шагнула с вершины, полетев вниз. Наверное, каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал это чувство: падение с высоты во сне. И для эльфийки этот опыт был далеко не первый, но первый раз в её короткой по меркам эльфам жизни она летела так долго, а также видела и ощущала песню ветра и сопротивление ледяного воздуха на своём теле. Призрачное платье раздулось вокруг неё, замедляя падение и делая его более приятным. Перевернувшись в воздухе, Ирбет представила, как из призрачного голубого пламени вырастают широкие крылья, и реальность сна, повинуясь её воле, исполнила желание маленькой волшебницы. Взмахнув призрачными крыльями, Ирбет начала медленное планирование вниз, попутно желая увидеть что-нибудь поприятнее бесплодной ледяной пустыни.

Когда она пролетела сквозь холодное синее облако, в глаза эльфийке внезапно ударил яркий тёплый свет, и она увидела под собой жаркие и влажные джунгли, зелёные водопады и даже нечто вроде ароматной радуги, пролетев сквозь которую она почувствовала во рту сладкий привкус, а её ноздри уловили густой запах жевательных семиградских конфет, которыми она часто завтракала с чаем, когда училась в Академии. Чай всё ещё был редким удовольствием среди небогатых людей, но в общежитии волшебников он свободно продавался в маленьких лавках, где также были и сладкие булочки, и конфеты, и всякие причудливые бутерброды с густо пахнущими специями из Аль-Бетиля – самого южного из Семи Городов.

Это место играло с её воспоминаниями.

Она вдруг поморщилась: похоже, кто-то в реальном мире приложил ей ко лбу смоченную холодной водой тряпку. Ирбет бы могла очнуться по своему желанию, но ей хотелось исследовать это место дальше. Девушка чувствовала, что для начала ей нужно что-то срочно найти…

— Апчхи! Апчхи! Апчхи! – резко выпрямившись, волшебница вскочила с кровати, но затем у неё закружилась голова, и она вновь упала на подушку.

— Тише, девочка, тише. Толчёный имбирь скоро выветриться из твоего милого носика! – услышала она заботливый старушечий голос.

— Огромное спасибо, госпожа Видомина. Мы уже не знали, что и делать!

«Похоже, это Ваярон», — подумала Ирбет, глубоко вздохнув. Имбирь нестерпимо жёг ей ноздри, но это было не так больно, как резкая потеря той странной и прекрасной реальности за пределом Вуали.

Ваярон и их с Ирбет армия орков бодро двигались на северо-запад, к заливу Анфал. Но эльф очень беспокоился о состоянии своей подруги и соратницы и поэтому был несказанно рад, внезапно увидев на восьмой день пути хижину ведьмы, которая поначалу показалась ему покинутой, так как они не встретили никого за те три дня, что стояли вокруг неё лагерем, пока генерал Тарлада возился с выздоровлением волшебницы. Видомина появилась на четвёртый день прямо посреди лагеря. Её приход никто не заметил, знахарка будто материализовалась из воздуха на ступенях своей хижины с двумя корзинами трав и грибов, очень удивившись происходящему. Один из орков сгоряча чуть не зарубил старушку, но та взяла инициативу в свои руки, внезапно заговорив о том, как чудесно было бы такому большому и сильному орку бороздить моря и океаны со своей пиратской командой, от чего орк и знахарка практически сразу подружились.

Когда Видомину представили осунувшемуся от переживаний Ваярону, он упал на колени и попросил её вылечить Ирбет, которая, как ему казалось, была на пороге смерти из-за злого волшебства, которому она подверглась в эпицентре странного и страшного места, где правил сам Король Ужаса из древних легенд. Ведьма несколько дней поила бесчувственную эльфийку остро пахнущими отварами и растирала её странно изменившееся тело холодными и горячими тряпками, чтобы проверить реакцию организма на различные зелья. Наконец, на пятый день ей показалось, что миазмы тёмного волшебства уже почти исчезли из ауры волшебницы, и она прибегла к самому обычному раздражителю, чтобы попробовать разбудить свою пациентку.

— Большое вам спасибо, — тихо произнесла Ирбет, глядя в потолок, выслушав всю историю.

— Что же с тобой случилось такого, деточка? – спросила Видомина, любуясь её белыми волосами и тонкой бледной кожей пурпурного оттенка. – Ты выглядишь так, будто тебя только что приготовили к похоронам, но в то же время ты жива и разговариваешь с нами.

— Жизнь и смерть это только сны, что снятся кому-то, — ответила Ирбет, затем она закрыла глаза и отвернулась к стенке. – Оставьте меня в покое, оба. Я хочу побыть одна.

— Н-но, Ирбет… — начал было Ваярон, но старушка положила ему руку на рукав, так как не могла дотянуться до плеча.

— Она права, ей нужно отдохнуть. И тебе тоже.

— Я в порядке…

— Иди поспи, бессмертный дурак! – фыркнула Видомина и стукнула его своей толстой тростью по груди.

— Ух! Ладно, Ургаш, мне и правда надо поспать…

— Не упоминай это имя в моём доме! – ещё один удар.

— У… Простите!

Ирбет пролежала весь день, глядя в одну точку и почти не реагируя попытки Ваярона и знахарки разговорить её. То, что произошло в Хэвибэге пред ликом Ноктюрна, необратимо изменило юную волшебницу. Она пыталась слышать песню ветра и шёпот травы, но природа молчала перед её внутренним взором. Деревья казались просто деревьями, а вода – просто мокрой и холодной материальной субстанцией. Казалось, всё эльфийское ушло из неё, когда она отдала своё тело Малассе, чтобы вернуть Короля Ужаса в родное измерение. А имя Силанны почему-то действовало как раздражитель.

Зато пришло иное. Даже в таком ослабленном состоянии Ирбет чувствовала, как магия переполняет её до краёв, желая вырваться наружу. Но то было не чистое природное волшебство лесных эльфов, похожее на мерный речной поток, а бурное и неистовое тёмное пламя, которому долго и с величайшей осторожностью учатся боевые волшебники. Она знала, что многие эльфы-аристократы владеют боевым волшебством, и трепетала от рассказов о великих битвах с Некромантом и Огненным Рыцарем, когда эльфы были вынуждены выпустить весь свой боевой арсенал на защиту своей страны. Её бабушка погибла при Листмуре от косы Умертвия, а дед был тяжело ранен в ногу ходячим скелетом, от чего охромел на всю жизнь. Именно из-за этих рассказов она с такой жадностью стала учиться магии, чтобы быть во всеоружии, когда вновь наступят тяжёлые времена. Её родители сражались с демонами во время Войны Кровавой Луны и с трудом избежали смерти, когда эльф-отступник Ки-Лет открыл ворота города перед армией Ургаша. Ирбет слышала, что Ки-Лет стал демоном и теперь грёзит вернуть свой прекрасный облик, и она тайно мечтала встретиться с ним, чтобы отомстить за своих родителей.

Выпив заботливо поданного Видоминой травяного чая, эльфийка поблагодарила ведьму и уставилась в потолок, размышляя что делать дальше. Туидхана приказала им с Ваяроном построить форпост у залива Анфал, чтобы взять под контроль самую южную водную артерию Ироллана, но по рассказам гоблинов-разведчиков Арниэль уже построил там свой бастион, обнеся молодой кирсил крепостной стеной и рвом, чтобы защитить этот торговый узел и крупный порт, где жило по меньшей мере две тысячи эльфов вместе с разными гостями страны из числа людей и гномов. Не все гоблины вернулись обратно, что навевало мысли о том, что они схвачены рейнджерами Арниэля и что нужно действовать быстро.

«Но ещё не время, — подумала Ирбет, наблюдая как забавно Ваярон возиться с готовкой грибов на странном ведьмином камне с четыремя металлическими кругами, на которых можно было варить и жарить что угодно. – Я ещё не прошла Посвящение».

«Ищи Незримый Тадак, маленькая волшебница, — зазвучал хор безликих голосов в её голове. – Найди Тадак, там ты обретёшь могущество. Но бойся цены! Цена велика!».

Эти голоса раздражали Ирбет. Порой они говорили совершенную бессмыслицу, а иногда и что-то мудрое, будто кто-то более могущественный вмешивался в болтовню Теней и успокаивал её мысли, направляя их по правильному руслу. Тем не менее, Ирбет будто бы постоянно была на связи на эфирных путях, могла подслушивать чужие мысли на расстоянии, не забывая при этом закрывать свои, но пока это получалось у неё не очень хорошо, так как Тени будто бы знали её подноготную насквозь, порой сочувствуя, порой грязно издеваясь над ней.

— Ты бы не мог стучать посудой потише? — зашипела волшебница, поднимаясь и усаживаясь на краю кровати. – У меня от тебя голова болит!

— Если у тебя есть силы на злость, значит всё не так уж плохо, — отшутился эльф, гадая по какому принципу работает ведьмино устройство и помешивая жарящиеся в масле грибы.

— Очень смешно, — поморщилась девушка, оглядываясь в поиске своей одежды.

Ваярон бросил на неё быстрый взгляд, покраснел и отвернулся.

— Э-эм, Видомина сказала, что ты можешь взять её старую одежду, от твоей ничего не осталось.

— Ну замечательно! И где оно?

Эльф указал пальцем на небольшой шкафчик у стены. Ирбет, которую прикрывали лишь ниспадавшие на маленькую грудь густые белые волосы, отросшие за время пути, встала с кровати и подошла к шкафчику. Открыв его, она обнаружила аккуратную, хоть и старую знахарскую накидку из лёгкой кожи зелёного цвета с выцветшими рисунками оленей и смутными очертаниями какой-то трёхглавой фигуры женщины, а также полоски тонкой белой ткани, по-видимому, для нижнего белья. На нижней полке шкафчика обнаружились немного проржавевшие, но заточенные ножницы.

— Я сейчас приготовлю и уйду, — глупо улыбаясь, сказал Ваярон.

Ирбет не обратила на него внимания, начав одеваться. Как и раньше, она приказала ножницам обрезать накидку под себя, отметив после, что она довольно удобная. Вырез оставался довольно открытым, но эльфийка флегматично отметила про себя, что ей особо нечего показывать любопытным. Когда её спутник поставил перед ней ужин и ушёл, чтобы не беспокоить эльфийку, девушка решила вновь коротко подстричься, а затем уже приступать к еде. Обрезанные волосы она сожгла, чтобы никто не смог использовать их для колдовства. Она не знала, откуда к ней пришла эта мысль, но решила перестраховаться.

Ела она мало, запив грибы настойкой ведьмы, которая должна была помочь ей крепко заснуть. Когда Видомина вернулась домой после увлекательной беседы с несколькими орчанками из Дочерей Земли, волшебница уже спала.

[1] На музыку The Handsome Family – Far from any road.