Записи о книгах в старом книжном магазине (Новелла) - 4 Глава

Незаметно для всех за окном воцарилась непроглядная тьма, а все прочие цвета как будто поблекли, слившись с пейзажем. Начался внезапный вечерний ливень, словно в середине лета.

В безлюдном магазине я разбирал содержимое витрины, одновременно прислушиваясь к шуму падавшего на букинистический магазин «Библиа» дождя. Тележка с томиками в мягкой обложке за сто йен была накрыта водонепроницаемым покрывалом. Посмотрев в сторону станции «Кита-Камакура», я увидел ожидавших автобус под крышами платформ людей. Хотя крытыми были всего несколько платформ.

Я заметил, что на прилавке остались разбросанные книги, и когда поспешил назад в магазин, открылась ведущая в основной дом дверь. Появилась девушка лет шестнадцати-семнадцати в широкой футболке и джинсах. Вернувшись из школы, она умылась, после чего высушила и перевязала лентой челку. Девушка эта была младшей сестрой Синокава, Синокава Аякой.

— Аах, дождь идет! – воскликнула она.

В прошлом при виде меня она бы выпучила глаза, но в последнее время мы общались вполне дружелюбно. С недавних пор мне казалось, что она носит несколько несдержанную одежду в моем присутствии, что заставляло меня тревожиться за нее. Она совершенно забыла, что я чужой человек?

— Покупатели сегодня были?

— Немного… сегодня будний день, – ответил я, продолжая свою работу у витрины.

— Не похоже, чтобы дела у нас хорошо шли. Магазин ведь не закроется, правда?

Я лишь нахмурился в ответ на ее спокойное, но зловещее заявление, ничего не сказав. Я начал работать здесь месяц назад, и даже я заметил падение продаж. К тому же, уже два месяца хозяйка магазина, которая должна была заниматься продажами, не появлялась в магазине. Неудивительно, что дела шли кое-как.

Я поставил на полку книгу в вощеной бумаге. На обложке, слегка выцветшей и побелевшей, стояло «На Закате Дней». Желтая суперобложка на ней сообщала о рекомендациях от Сато Харуо и Ибусе Масудзи.

— Э? Эта книга?! – удивленно воскликнула Аяка Синокава. – Разве это не та дорогая книга, что давно у нас дома лежит? Кто там был автором? Д-да-да…

— Дадзай Осаму, – я помог ей завершить фразу. Это было собрание первых работ Дадзая Осаму, вышедшее в одиннадцатом году эпохи Сева – но, к несчастью, что там написано, я не знал, ибо не мог читать.

— Так мы и ее продаем? Моя сестра настаивала, что она никогда не продаст эту книгу, что бы ни случилось. У нас настолько низкие продажи?

Я посмотрел на отражение лица девушки в витрине, прежде чем запереть ее дверцу.

— …В последнее время кто-то из покупателей хотел приобрести эту книгу?

— Нет, вовсе нет, – сказала она, качая головой с легким смешком. – Вы сейчас говорите совсем как моя сестра. Она тоже вечно просит… сразу говорить ей, если кто-то из покупателей интересуется книгой. Так с ней что-то происходит?

— Нет… ничего, – соврал я.

Подробности были нашим с Синокава секретом.

Стоявшая рядом со мной младшая сестра Синокава уставилась на «На Закате Дней» через стекло. Затем она пробормотала:

— …она из сейфа в палате моей сестры.

— Ох, ну…

— Эта книга всегда была такой чистой?

Я оторвался от своих дел. Хоть она и не походила на свою старшую сестру, но оказалась неожиданно проницательной. Она заметила то, что не сразу бросилось мне в глаза.

— Думаю, когда я видела ее в прошлый раз, уголки были намного грязнее.

Мне не хотелось втягивать ее во все это. Как я мог остановить ее от дальнейших расспросов?.. Пока я размышлял, что делать, на улице вспыхнула голубовато-белая молния, за которой последовал ужасающий раскат грома.

— Ооо! – Аяка Синокава издала странный возглас. Она казалась не шокированной, но, скорее, восхищенной. Она подбежала к раздвижной стеклянной двери посмотреть на темные грозовые тучи. – Это было удивительно! Наверное, где-то рядом ударила!

В Кита-Камакура было множество холмов; не так уж редко в построенные на их вершинах металлические опоры ударяли молнии.

Мои мысли почему-то переключились на лежавшую в больнице Синокава. Сейчас она, должно быть, одиноко смотрит на небо, лежа в палате. Возможно, ей не нравились молнии. В тот день два месяца назад Синокава столкнули с каменной лестницы. День был дождливым, совсем как сегодня.

Я узнал секрет Синокава неделю назад, как только чета Сакагути вышла из палаты.

— …Вас столкнули? Что это значит? – До меня не сразу дошел смысл, когда она внезапно заговорила про вещи вроде «столкнуть».

— Прежде чем я продолжу, позвольте Вам кое-что показать. – С этими словами она расстегнула верхнюю пуговицу пижамы. Ее ключица ясно виднелась прямо под ее головой. У меня глаза округлились, а тело напряглось, когда она прямо передо мной сунула руку себе в грудь.

Она достала маленький ключик, который носила на шее, и передала его, сохранивший тепло ее тела, мне.

— …Пожалуйста, достаньте то, что лежит в сейфе. – Она указала на сейф у ее кровати. Под полкой и правда стоял небольшой сейф, но до сих пор мне и в голову не приходило, что внутри может что-то лежать.

Следуя ее указаниям, я открыл сейф. Там лежал прямоугольный предмет, завернутый в фиолетовую ткань, показавшийся мне очень легким. Я вернулся на свое место, развернул упаковку и обнаружил книгу в вощеной бумаге. На обложке стояло название «На Закате Дней» с прилагающейся рекомендацией Сато Харуо.

Для старой книги состояние у нее было довольно хорошее, и я видел, что обращались с ней заботливо. «На Закате Дней» было знакомым названием, и если я правильно помнил…

— «На Закате Дней» был дебютным сборником Дадзая Осаму. Это первое издание, выпущенное «Сунагоя» в одиннадцатом году Сева.

Я кивнул. Читать его мне не доводилось, но звучало интересно.

— Моему дедушке эта книга досталась от друга. Дедушка передал ее отцу, а отец мне. Она не для продажи – это часть моей личной коллекции.

Я попробовал полистать страницы и быстро заметил, что что-то не так. Некоторые страницы были соединены и, похоже, читать их по одной было невозможно. Мне никогда не доводилось видеть таких книг.

— Эту книгу неправильно напечатали?

Синокава покачала головой.

— Ее страницы не разрезаны.

— Не разрезаны?

— Обычно книги такими и выходят из печати, после чего у них отрезаются боковые и верхние края. Книга с неразрезанными страницами получается, если ее продают до этой процедуры… в прошлом такие издания были обычным делом.

— Тогда как ее читать?

— Перед чтением ее надо вскрыть ножом для бумаги.

Понятно. Пока я дивился этому, мои руки замерли – значит, никто никогда не читал этот экземпляр «На Закате Дней». Дело в том, что книга очень ценная?

— Ха… – Я снова обнаружил нечто странное. Пролистав до внутренней обложки, я увидел там надпись.

«Все живые существа, не сомневайтесь.

Все мы становимся грешниками».

Сбоку стояло имя «Дадзай Осаму». Внезапно книгу окружила зловещая аура.

— Она… настоящая?

Я знал ответ еще до того, как она кивнула. Надпись явно отличалась от той, что я видел в полном собрании сочинений Сосэки. Казалось, словно автор из прошлого, знакомый мне лишь по имени, внезапно ожил передо мной.

— «На Закате Дней» была опубликована, когда Дадзаю было двадцать семь. Это антология изданных ранее работ, но рассказа «На Закате Дней» здесь нет.

— Тогда почему сборник назван «На Закате Дней»?

— Работая над этим произведением, Дадзай намеревался сделать его своим главным творением. До того, как стать активным прозаиком, он пытался утопиться вместе с женщиной. Случилось это в Косигое, недалеко отсюда. Конечно, он продолжал делать неоднократные попытки покончить с собой.

Эта часть была мне известна. Я слышал, он прыгнул в канал Тамагава вместе со своей любовницей.

— Было издано всего пятьсот экземпляров первого издания. Эти прекрасные книги продавалась с неразрезанными страницами, и к каждой прилагалась обложка и автограф. Полагаю, больше экземпляров этого издания не сохранилось… Я не собираюсь этого делать, но, если бы я продавала эту книгу у нас в магазине… стоила она бы больше трех миллионов йен.

Я сглотнул. До сих пор мне не доводилось прикасаться к таким дорогим вещам, еще и книгам.

— Но для меня ценность этой книги с ценой не связана. Важнее всего написанные Дадзаем Осаму на внутренней обложке слова.

Я снова взглянул на подпись Дадзая. «Все живые существа, не сомневайтесь. Все мы становимся грешниками» – иероглифы были написаны тонкими нетвердыми росчерками. Слово «грешниками» было написано с большим нажимом, чем остальная фраза. Я не мог объяснить почему, но эти слова меня впечатлили.

— Должно быть, он написал это, чтобы подбодрить знакомого, которому отдавал книгу. Эту строчку можно найти и в других подписанных книгах… должно быть, слово «грешники» тогда особенно отягощало его разум. Хотя в этой книге данная строчка не появляется, в рассказе «Чайка» она всплывает.

Я снова и снова произносил слово «грешники».

— Он хочет сказать, что все мы – зло?

— Не обязательно. Я так понимаю, что, как люди, все мы грешны…

Так он имел в виду, что раз все мы все равно грешны, нам можно и жить с гордостью – трудно было сказать, вкладывал он в эти слова оптимизм или пессимизм.

— Мне эта фраза нравится, потому что он словно о себе говорит. Опять-таки, мне нравятся подобные высказывания…

У меня округлились глаза. Я впервые слышал, чтобы Синокава говорила о собственных мыслях. Ее идеи касательно грехов оказались неожиданностью… Возможно, это было связано с ее любовью к книгам.

— Эта фраза нравится еще кое-кому, ревностному почитателю Дадзая… мужчине, что столкнул меня с лестницы. – Она опустила голову, глядя на свои вытянутые ноги.

— …Кто это?

— Мне не известно его настоящее имя или кто он такой… Единственное, что я могу заключить: он хочет получить эту книгу, «На Закате Дней».

Я не заметил, как свет солнца за окном начал бледнеть, пока Синокава спокойно рассказывала о случившемся с ней.

— Как я уже говорила, эта книга не на продажу. Я получила ее, унаследовав магазин. Мой отец сказал, я могу делать с ней, что захочу, когда придет время… но я всегда держала ее дома и никому не показывала… кроме одного раза.

— …Одного раза?

— Вы знаете литературный музей в районе Хасе?

Я кивнул. Однажды я туда ездил. В здании, модернизированном доме в западном стиле, были выставлены оригинальные наброски известных работ и прочие артефакты, связанные с авторами. Музей был явно посвящен литературе и притягивал туристов в Хасе наравне с Буддой в Камакура.

— В прошлом году было сто лет со дня рождения Дадзая Осаму, и в музее проводилась выставка. Ко мне обратились с просьбой выставить мой экземпляр «На Закате Дней», и я согласилась.

Я смутно помнил, что слышал об этом где-то – или, скорее, где-то видел. В любом случае, я был в курсе.

— Кажется, я видел это в интернете. Там говорилось, что наш магазин предоставлял книги для выставки…

Тогда я только начал здесь работать. Ища информацию о букинистическом магазине «Библиа», я нашел этот пост на форуме коллекционеров старых книг. Наверное, имелся в виду этот экземпляр «На Закате Дней».

— Да, это про это издание… – Синокава кивнула с мрачным выражением. – Музей скрыл тот факт, что это наш магазин предоставил книгу, но кто-то об это узнал. Мой дед и отец иногда показывали книгу заходящим в магазин покупателям. Проблема в том, что сейчас о ней известно множеству людей. По окончанию выставки мне пришло электронное письмо.

Она открыла ноутбук, и подсветка экрана осветила немного сумеречную комнату. Посмотрев на экран, я увидел адресованное Синокава сообщение.

«Букинистическому магазину «Библиа», Синокава-сан.

Здравствуйте, меня зовут Оба Йодзо.

Пару дней назад я ходил по Камакура и случайно увидел «На Закате Дней» Дадзая Осаму в музее литературы, великодушно предоставленную вашим магазином. Книга была до умопомрачения прекрасна, а слова совета, написанные вместе с автографом, очаровывали.

«Все живые существа, не сомневайтесь. Все мы становимся грешниками».

Пожалуйста, продайте мне эту книгу немедленно и сохраните это письмо в тайне. Пожалуйста, укажите в ответе желаемую сумму, номер Вашего счета, метод оплаты и прочую сопутствующую информацию».

— …Поначалу я посчитала это розыгрышем.

— Э? Почему? – невольно перебил я. Письмо было исполнено волнения, но странным не казалось.

— Из-за этого имени, Оба Йодзо… это имя главного героя рассказа «Цветы Шутовства», входящего в «На Закате Дней».

Так вот оно как. Я кивнул. Это было вымышленное имя.

— Странным было и то, что связанную с деньгами сделку заключали не по телефону, а через электронное письмо…в любом случае, продавать книгу я не собиралась. Так что я ответила, что эта книга не на продажу, но часть личной коллекции. Не прошло и пяти минут, как мне прислали новое письмо.

Она указала на папку с почтой; следующее письмо было озаглавлено «Пожалуйста, назовите свою цену», словно он решил продолжать переговоры. Затем она указала на следующее письмо, озаглавленное «Важность этой книги для меня». Затем она указала на следующее – к тому моменту у меня по спине пробежал холодок.

Оба прислал сотни, нет, тысячи электронных писем. Не знаю, сколько страниц было пролистано, прежде чем мы, наконец-то, оказались на последней. Одержимостью он напоминал сталкера, но направлена она была на книгу, а не человека.

— Я обсуждала это с полицией, но для их вмешательства одних лишь этих писем недостаточно. Он использовал бесплатный ящик на иностранном сервере, так что его личность установить они не смогли… Когда я задумалась, стоил ли просто его игнорировать, он пришел в магазин.

В то время сезон дождей еще не закончился, и в магазине я была одна. Мужчина в костюме с большой дорожной сумкой, пригнувшись, зашел через раздвижные двери.

Я не могла нормально рассмотреть его лицо, поскольку он носил большую маску и черные очки. Он был очень высоким и вроде бы совсем не старым.

«Меня зовут Оба Йодзо». Он тихо представился, достал из сумки пачку наличности и выложил ее на прилавок. «Здесь четыре миллиона йен. Пожалуйста, продайте мне книгу».

Он пытался меня уговорить.

«Мне хочется собрать первые издания книг различных авторов, но первые издания работ Дадзая особенно важны. Этот экземпляр «На Закате Дней» с обращением автора внутри идеально подойдет коллекционеру вроде меня. Я куплю его за любые деньги».

Я была шокирована и сумела лишь перебить его, после чего вернула деньги… Я повторила то, что писала в письме, что эта книга досталась мне от отца, и я лично дорожу ей. Что я ни за что не продам ее ему. После этого он спросил:

«Вы ни за что ее не отдадите?».

…Я подтвердила его слова, и он подался вперед.

«Мне эта книга тоже дорога. Сколько бы лет ни прошло, сколько бы препятствий ни возникло, я заполучу ее».

После этого он ушел. Внезапно я ощутила сильную усталость… Он явно собирался зайти снова, а я не знала, как мне его убедить.

В тот день после закрытия магазина я пошла к другу моего отца, живущему неподалеку. Я собиралась вернуть книгу, которую отец одолжил еще при жизни… В тот день лил сильный дождь, и я торопливо поднималась по каменным ступеням. Я шла под зонтом, держа одной рукой книгу. Тогда я практически только под ноги смотрела.

Почти миновав ступени, я заметила стоявшего наверху мужчину. Я подняла зонт, и как раз собиралась поднять голову и рассмотреть его лицо, когда он толкнул меня в плечо.

Я потеряла равновесие и скатилась в самый низ. Мое тело совсем не двигалось, и я поняла, что серьезно ранена. Я хотела позвать на помощь, но плохо соображала… Я услышала, как кто-то спускается по ступеням.

«Что? Вы не принесли книгу?»

Я услышала недовольство в его голосе. Дождь был очень громким, но я поняла, что голос принадлежал Оба Йодзо. У него был очень своеобразный голос, низкий, но звонкий… немного похож на Ваш, Гора-сан.

«Где она?».

До меня наконец-то дошло, что он пришел за «На Закате Дней». Конечно, я не собиралась отдавать ему книгу.

«Я спрятала ее в безопасном месте. Я не скажу Вам, где она».

Я вложила в свои слова всю доступную мне силу. На самом деле, я заперла ее в шкафу, так что в безопасности она не была… Мне просто изо всех сил хотелось уберечь книгу от когтей Оба.

Похоже, Оба хотел еще что-то сказать, но вдалеке послышался звук подъезжающей машины. Он торопливо прошептал мне на ухо:

«Не рассказывайте никому об этом. Иначе я сожгу Ваш магазин. Прекратите упрямиться и спокойно отдайте книгу… Вскоре я снова свяжусь с Вами».

Это все, что я запомнила, а очнувшись, оказалась на больничной койке. Я никому больше об этом не рассказывала, и убрала «На Закате Дней» в больничный сейф. В больнице все время ходят люди, так что здесь намного безопаснее, чем хранить книгу дома. За эти два месяца он со мной не связывался, и, конечно, я ему тоже не писала…

— П-подождите секундочку, – перебил Синокава я, до сих пор терпеливо слушавший. – Другими словами, Вы и в полицию не обращались?

— Нет.

Я был шокирован таким отношением; она словно считала, что ответ очевиден.

— Почему? Вас чуть не убили…

— Потому что я понятия не имею, что за человек Оба Йодзо – отозвалась она. – Даже если бы полиция начала расследование, они не могут его сразу арестовать. Если он узнает, что я обратилась в полицию, он и правда может поджечь магазин или еще что… Я знаю, он исполнен решительности, а я хочу полностью устранить риск потери магазина.

— Н-но если его не трогать…

— Да, так что если он снова появится в магазине, я вызову полицию. Все это время в этой комнате я думала, как поступить.

Она резко подняла голову, и ее взгляд за очками был исполнен воли. Ее темные глаза были широко распахнуты, совсем как в те моменты, когда она разгадывала связанные с книгами тайны. Она протянула свою руку к моей и крепко ее сжала.

— Вы поможете мне выманить Оба Йодзо? Я не знаю, что случится, но кроме Вас мне некого попросить, Гора-сан.

Ее белая рука была очень теплой, и я прирос к месту, ошарашенный. «Кроме Вас мне некого попросить»; эта фраза висела у меня в ушах. Наверное, такой замкнутый человек редко открывал кому-то сердце. Не говоря уже о том, что она лично меня спрашивала.

— …Хорошо. Я Вам помогу. – Конечно, ответил я твердым согласием – я кивнул, крепко сжав ее руку. Ее тонкие пальцы полностью скрылись в моем кулаке.

— Спасибо… эм, простите… что втянула Вас в это…

— Ничего… Но позвольте мне выдвинуть одно условие.

— …Условие? – Она склонила голову набок.

— Пожалуйста, можете пересказать мне «На Закате Дней» Дадзая Осаму? Я не читал эту книгу.

Ее лицо сразу засияло, словно она увидела книгу – нет, пожалуй, улыбалась она даже шире. Под влиянием этой улыбки я тоже заулыбался.

— Конечно… Я определенно расскажу Вам об этом, когда все закончится.

Мы поддерживали отношения через книги. То были отношения человека, жаждущего говорить о них, и человека, готового о них слушать. После множества разговоров в этой палате, поддерживая наши непонятные отношения, мы вроде кое-как сумели преодолеть расстояние между нами. По крайней мере, я стал надежным, заслужившим ее доверие человеком, и, конечно, я ей тоже доверял.

— И как тогда мы его выманим? – спросил я.

Оба Йодзо тоже должен был учесть риск ареста, так что он точно постарается лишний раз с нами не контактировать.

— Оба Йодзо хочет заполучить эту книгу любой ценой. Вы знали, что в мой дом пробрался вор?

— Э?.. Аах, да. – Я вспомнил, как сестра Синокава упоминала об этом мельком, когда я только устроился к ним на работу. Вор ничего не украл, если я правильно помнил.

— Доказательств у меня нет, но я чувствую, что это связано с Оба… Он решил украсть ее вместо того, чтобы торговаться. Тогда я уже забрала «На закате Дней» сюда.

Мне тоже так казалось. Оба Йодзо пошел бы во все тяжкие ради достижения своей цели, и, конечно, это включало и взлом чужих домов.

— Сейчас больше всего ему хочется узнать местонахождение «На Закате Дней»… И чтобы его выманить, нам нужно подготовить приманку.

— Приманку?

Из горы книг рядом с ее постелью Синокава достала еще один завернутый в ткань томик. Развернув его, она достала очередную книгу в вощеной бумаге. У меня округлились глаза. Это была «На Закате Дней» в желтой суперобложке – точная копия лежавшей у меня на коленях книги.

— Это еще одно первое издание?

Страницы книги тоже не были разрезаны. Значит, она также была невероятно ценной?

— Нет. – Она покачала головой. – Это переиздание семидесятых годов… копия. Не заглядывая внутрь, трудно определить, оригинал ли это.

Я уставился на переиздание «На Закате Дней». Снаружи книга была такой же; нет, у переиздания страницы были плотнее, а на обложке меньше пятен – по моему мнению, ей не хватало ощущения старины и солидности оригинала.

— …Кто-то захочет ее купить, хоть это и не оригинал?

— Переиздание похоже на оригинальную версию; среди любителей найдутся желающие его прочитать. Оно было сделано с большим вниманием к деталям, хотя изданий было много… Хоть у меня и есть первое издание, я все равно купила еще несколько.

— Вот как? – Я говорил с легким сомнением, и она продолжила.

— Пожалуйста, оцените эту книгу в три с половиной миллиона йен и выставите на витрине в нашем магазине. Я обновлю новости на нашем сайте, указав, что в наличие имеется первое издание «На Закате Дней» в идеальном состоянии… Стоит ему узнать, что желанная книга выставлена на продажу, как Оба Йодзо точно придет ее купить. Он зайдет хоть раз, чтобы проверить ее состояние; тогда, пожалуйста, позвоните в полицию, Гора-сан.

Я понимал, что она имеет в виду. Переиздание станет приманкой для Оба. Мы могли использовать оригинал, но тогда оставался риск его кражи. По крайней мере, звучало неплохо – но станут ли события так легко развиваться по нашему плану?

— Но я не знаю, как выглядит Оба Йодзо.

— Если ее захочет купить высокий незнакомый покупатель, это он и есть. Немногие могут потратить три с половиной миллиона йен на одну книгу.

— Но что если ее захочет купить постоянный покупатель?

— Тогда, пожалуйста, скажите ему, что эта книга уже продана. Мы не можем позволить, чтобы переиздание действительно купили по такой цене.

— А если Оба оформит заказ по телефону?

— Тогда, пожалуйста, притворитесь, что ничего не знаете. «Я выставил ее на витрину по просьбе хозяйки. Мы не принимаем заказы по почте». Тогда ему останется только придти лично.

Когда она договорила, я скрестил руки. Придираться я не собирался, но в нашем плане оставались рискованные моменты, и я просто хотел сбросить как можно больше тревог.

— Тогда, Синокава, не могли ли бы Вы подождать до выписки?

— …Почему Вы спрашиваете?

— В итоге, он может пойти на безрассудства. Хоть он и может придти в магазин, есть шанс, что он заявится в больницу и навредит Вам.

Похоже, Синокава это ошарашило, и ее лицо слегка напряглось.

— Вы ведь не можете бегать, так? Этот план лучше осуществить, когда Вы начнете ходить как раньше… верно?.. – Мой голос стих; Синокава сжала лежавшие у нее на коленях руки в кулаки. Я сказал что-то не то?

— Нет смысла ждать… Даже если подождем, ситуация ни капли не изменится, – хрипло произнесла она.

— Э?

— У меня не просто перелом… Повреждены мои спинные нервы, и доктор сказал, что после выписки останутся проблемы. Я еще не скоро смогу нормально ходить. Возможно… Я до конца жизни больше не смогу свободно ходить…

Атмосфера в палате казалась застывшей.

На улице не стихал дождь.

«На Закате Дней» Додзая Осаму стояла на витрине с биркой «3,5 миллиона йен, идеальное состояние, включает автограф» – хотя в действительности это было переиздание.

Стоя перед витриной, я размышлял над словами Синокава. Случившееся с ее ногами шокировало меня не меньше, чем проблема с Оба Йодзо.

«Возможно, я до конца жизни больше не смогу свободно ходить».

Она не хотела вмешивать полицию, надеясь найти Оба самостоятельно и лично со всем разобраться.

Младшая сестра Синокава вернулась в дом, и в магазине остался только я. Она ничего не знала об Оба Йодзо, но, конечно, была в курсе насчет серьезных травм ее сестры.

Кстати говоря, когда я только появился в магазине, она вцеплялась в меня мертвой хваткой, стоило мне заговорить о травмах Синокава. Это было удивительно, учитывая, как она болтала на темы, о которых я даже не спрашивал, но, возможно, так она выражала заботу.

Синокава сказала, что больше всего ее заботило, сумеет ли она скрыть проблему с Оба от младшей сестры.

«Моя сестра по своей натуре не может что-то в себе держать… возможно, она всем расскажет, и, что важнее, если объявится Оба, она не сможет спокойно с ним общаться».

Другими словами, я разговаривал с более спокойным видом, и при общении с ним мог сохранять твердость. Я был слегка напряжен, но объявление о «На Закате Дней» уже появилось на сайте нашего магазина. В такой ситуации Оба мог здесь объявиться в любой момент.

Дверь распахнулась, и я подскочил.

— Что это за жуткое выражение?

Я расслабил плечи; пришедшей была Косуга Нао. Эта девушка украла «Сборку Памятника+Святого Андерсена» у книжного охотника Сида. Похоже, после того, как она вернула книгу и извинилась, у нее проснулась любовь к чтению, и с тех пор она иногда заглядывала в магазин.

Одета она была в рубашку с коротким рукавом и форменную юбку. Впервые видел ее школьную форму. Как и младшая сестра Синокава, она училась в старшей школе, которую заканчивал я.

— Мне надо зайти к подруге для подготовки к культурному фестивалю, но внезапно начался дождь… Давайте я тут укроюсь на время, ага? – Она зашла в магазин, говоря в своей мальчишеской манере, и с кончиков ее коротких волос полетели капли воды. Я поспешил за прилавок, вглубь дома; будет плохо, если книги намокнут. Вернувшись с полотенцем, я бросил его стоявшей перед витриной девушке.

— Возьми.

— Спасибо и извините. – Косуга Нао радостно взяла полотенце и вытерла свои волосы, глядя на витрину. – О, это книг из слухов, которая три с половиной миллиона стоит?

— Когда это успело стать слухом? – удивленно спросил я.

— О, мне просто так подумалось. Я увидела ее на сайте магазина прошлым вечером… Пусть и первое издание, но эту книгу где угодно можно купить, верно? Кто-то и правда захочет покупать такой дорогой том?

— …Желающие найдутся.

Один человек точно, хоть он и был анонимным помешанным сталкером.

— Хм… – Она, похоже, потеряла весь интерес, и, отвернувшись от витрины, посмотрела на меня. – Кстати, Сида-сенсей не заходил недавно?

— На этой неделе я его не видел.

— Думаю, он сюда заскочит. Кажется, он хотел обсудить покупку.

После инцидента с кражей книги, между Косуга Нао и Сида установились странные отношения. Слышал, они одалживали друг у друга книги и периодически делились своими мыслями на берегу реки. Косуга восхищалась знаниями Сида по связанными с книгами вопросами и начала называть его «сенсей». Внезапно получив новую ученицу, Сида оробел, хотя и обрадовался.

— Когда культурный фестиваль? – спросил я. После ее слов я вспомнил, что обычно приготовления начинались после летних каникул.

— Через две недели, с пятницы по воскресенье. Если время Вас устраивает… – Но ее посетила некая мысль, и она вяло перевела взгляд на улицу. – …Вы еще помните парня по имени Нисино?

Я нахмурился. Я просто не мог его забыть.

— Аах. Что он теперь натворил?

Этот одноклассник изображал с Косуга дружелюбие, но в действительности ненавидел ее. Мне как-то доводилось с ним говорить, и хорошего впечатления он не произвел.

— После летних каникул по школе разлетелись новости, что он отверг меня и наговорил все те гадости. Все даже узнали, что он дал номер моего телефона и адрес какому-то незнакомцу. Вы рассказывали кому-то из нашей школы о событиях прошлого месяца?

— Ни в коем разе. Я никому не говорил.

Об этом должны были знать лишь немногие; помимо двух непосредственных участников, о произошедшем знали лишь Синокава, Сида и я. Но никто не подслушивал наш разговор…

— …Ах.

Я оглянулся на ведущую в дом дверь. Если подумать, младшая сестра Синокава была неподалеку, когда Сида заходил в магазин и говорил о Касуга Нао. О краже книги Сида не упоминал, но, думаю, имя Нисино он произносил. Мне вспомнились слова Синокава о неспособности ее сестры хранить секреты. Это было проблемой.

— Прости… кое-кто мог услышать по ошибке.

— Ах, все в порядке. Не волнуйтесь, я и не собиралась ничего скрывать, – сказала она, качая головой. – Нисино очень популярен, но, видимо, он говорил очень жестокие вещи и за спинами других людей. Новости обо мне разлетелись так быстро, и девушки нашей параллели начали его игнорировать… Похоже, с парнями он ладит с трудом. С тех пор он практически один, и вроде бы ушел из музыкального клуба…

Мне доводилось видеть, как репутация очень популярных в школе парней рушилась из-за неких происшествий; было еще страшнее, если на них ополчалась группа девчонок. Мне оставалось лишь сказать, что он получил по заслугам.

— Иногда я прохожу в холле мимо приунывшего Нисино, но злорадствовать меня не тянет. На самом деле, меня мучает совесть, что это из-за меня случилось… Интересно, почему?

— Я бы не стал особо переживать, если сам он тебе ничего не сказал.

— Ага, пожалуй.

Хотя я мог понять ее чувства. Дело в том, что этот мальчик, Нисино, лично для нее больше ничего не значил. От бравады, с которой она ходила извиняться перед Сида, не осталось и следа.

— …Хм? – Косуга Нао неожиданно прищурилась и выглянула в окно. Я повторил ее действия и проследил за ее взглядом. За окном по-прежнему был ливень.

— В чем дело?

— Только что кто-то стоял на дороге, глядя сюда, но он сбежал.

Я немедленно вышел из-за прилавка, пробежал по узкому проходу и открыл раздвижную стеклянную дверь. На тротуар продолжали падать крупные капли дождя, и на противоположной стороне я никого не увидел. Возможно, он завернул за угол.

— Что это был за человек?

— Ну… Он был в дождевике с капюшоном… Так что лица я не разглядела. Но, кажется, это был парень. Он что-то натворил?

— …Ничего.

Я молча закрыл раздвижную дверь. Обычный покупатель не станет вот так вот сбегать.

Возможно, объявился Оба Йодзо.

— После этого я подождал еще немного, но тот парень в магазин так и не пришел.

Наступил следующий день, и я пришел в букинистический магазин «Библиа». Погода сегодня была исключительно солнечной, и к полудню зашло не так много покупателей. Как всегда, я сидел в одиночестве с копией «На Закате Дней», совсем как вчера. Сейчас я говорил по телефону.

— Эм… Вы в порядке? – донесся из трубки слабый голос Синокава. Она специально выехала на кресле-каталке в коридор и позвонила мне.

— Вы о чем?

— …О том, что Вы унесли книгу с собой… после закрытия магазина.

Теперь я понял.

Прошлым вечером, закрыв магазин, я забрал переиздание «На Закате Дней» к себе домой в Офуна и убрал его в сейф, которым пользовалась моя бабушка. Прокрадись Оба Йодза в магазин в нерабочие часы, план выманить его с помощью переиздания рухнул бы.

— Не волнуйтесь. Ничего не случилось.

Я слегка нервничал; оставалась вероятность нападения на меня во время моих перемещений, но я не видел никого подозрительного.

— Я очень сожалею… что втянула Вас в это…

— Не волнуйтесь об этом. Я же все-таки вызвался помочь.

— Эм… Пожалуйста, не переусердствуйте, Гора-сан… Если с Вами что-нибудь случится, я…

Я машинально перехватил трубку покрепче. Что идет после этого «я…»? Я навострил уши, внимательно слушая, но услышал лишь звук открывшейся раздвижной двери.

— Ах, похоже, покупатель пришел… Я вешаю трубку.

Так я и поступил. Было очень жаль заканчивать разговор вот так, но у меня не было времени тревожиться об этом. Возможно, объявился Оба Йодзо. Я оглянулся с трубкой в руке.

— Здравствуйте, Гора-сан! Ах, Вы по телефону разговариваете? Говорите, не обращайте на нас внимания. Просто продолжайте. Никаких важных дел у нас нет!

Пронзительный голос пронзил мой мозг, и передо мной появились миниатюрная женщина в яркой цельнокроеной юбке и пожилой мужчина в темных очках. В магазин они зашли, держась за руки.

— Давно не виделись. Простите, что в прошлый раз побеспокоили, – заговорил мужчина, Сакагути Масаси. Это была чета Сакагути. Сакагути-сан хотел продать свой экземпляр «Логики» Виноградова и Кузьмина, а его жена пришла забрать книгу назад. Возрастом и характером они отличались, но ладили друг с другом прекрасно.

— Добро пожаловать. Вам что-нибудь нужно? – спросил я.

Я заметил, что на Сакагути Масаси не деловой костюм, а другая одежда; у него не было галстука, и одет он был в куртку и очень мятые брюки.

— Я всего пару дней назад уволился из своей компании, так что…

— Мы собираемся сделать паспорта! Поскольку свадебного путешествия у нас не было…

— …Мы хотим съездить на неделю в Европу.

— Мы решили, что стоит заглянуть с приветом перед отъездом! Перед тем, как сюда придти, мы заходили к хозяйке магазина.

— О-о, понятно… спасибо, тогда… – Объяснение в исполнении двух совершенно разных голосов слегка сбивало с толку. Внезапно Сакагути Синобу серьезно заговорила:

— Мы хотим посмотреть вместе разные места, раз уж у нас появился шанс… пока глазная болезнь Масы не ухудшилась. Доктор сказал…

— Синобу. – Звонкий голос Сакагути заглушил голос его жены. – Не называй меня «Маса». Даже когда мы путешествуем.

— Ах, виновата.

Хихик. Синобу усмехнулась, прикрыв рот. Но не похоже было, чтобы Сакагути так уж не нравилось это прозвище, и это не они смутились, а, скорее, я, зритель. Зайдя в магазин, они так и держались за руки, видимо, не собираясь отпускать их в ближайшее время.

— Я действительно хочу отблагодарить Вас и Синокава-сан. – Сакагути за стеклами очков смотрел мне в лицо. Цвет линз был темнее, чем при нашей прошлой встрече. – Если бы не вы двое, я бы не смог раскрыть свой секрет.

— Ах, это не совсем так…

Мне было немного неловко слышать от него благодарность так прямо. К тому же, хоть он и говорил это «нам», благодарить стоило только Синокава. Это она тогда целиком поняла все скрытые причины просто по изданию «Логики» и случайному короткому разговору. Я лишь стоял рядом с удивленным видом.

— Ладно, думаю, нам пора.

Поболтав немного, чета Сакагути прошла через стеклянные двери. Я заметил, что жена идет немного быстрее, и за руки они держатся не только из-за своей близости. Сакагути Синобу вела за собой Сакагути Масаси, чье зрение ослабло.

— …Пожалуйста, заходите, когда у вас будет время, – окликнул я, глядя им в спины. Они дружно улыбнулись и вышли из магазина. Я как раз собирался вернуться к работе…

— Эй, ты чего здесь на корточках сидишь? У тебя все в порядке? – зазвенел голос стоявшей за дверью Сакагути Синобу. Снаружи был еще один человек.

Я поспешил на улицу – и тут мужчина в дождевике отвернулся от меня и бросился бежать. Судя по его бегу, он был относительно молод, но я смог разглядеть лишь его прическу, благодаря не надетому капюшону. У него были короткие не крашеные волосы, и, похоже, выделялся он мало чем.

— Эй! Подожди!- закричал я, но он не остановился, скрывшись за углом. Магазин был еще открыт, так что броситься за ним в погоню я не мог. Я повернулся к чете Сакагути.

— Вы видели лицо этого мужчины?

На миг они повернулись друг к другу переглянуться.

— …Нет, он присел у вывески, спиной к нам. – Сакагути Синобу указала на вращающуюся вывеску.

Что он там делал? Развернув вывеску, я обнаружил, что на нее плеснули какой-то пахучей жидкостью. Какой-то горючий химикат или…

Бензин.

У меня побледнело лицо. Вывеска была залита бензином, и при ближайшем рассмотрении у ее основания валялся какой-то мелкий предмет. Должно быть, его принес сбежавший мужчина.

Это была одноразовая зажигалка.

— …Думаю, лучше рассказать полиции обо всем, что до сих пор случилось с участием Оба Йодзо, – говорил я в трубку Синокава, с которой недавно разговаривал. Я отправил ей сообщение с просьбой перезвонить. – Будет слишком поздно, если магазин сгорит.

Прошел час после ухода четы Сакагути. Я содрогался от мысли, что случилось бы, не окажись этой парочки рядом. Сейчас весь магазин мог бы превратиться в пепел.

— Хм… может, это и хорошая идея… в свете нынешних событий… – задумчиво пробормотала Синокава. – Однако… меня кое-что тревожит.

— Что?

— Это и правда сделал Оба Йодзо?

— Э? – воскликнул я в трубку. – Что это значит?

— Оба, должно быть, считает, что книга еще в магазине, так зачем ему делать что-то, подвергающее опасности нужное ему издание?

В тот миг я не знал, что ответить.

— …Возможно, он планировал сначала вызвать суматоху, а потом воспользоваться шансом и украсть книгу.

— Если он хочет спровоцировать инцидент, есть различные способы, не подвергающие опасности книгу… можно, например, снаружи шум поднять.

— Но это все равно только он мог сделать, верно?

Я не особо понимал, что ее тревожит. Мне все это казалось совершенно пустяшными деталями.

— Верно… Тогда могу я попросить Вас связаться с полицией?

— Да, я…

Внезапно я почувствовал резкий запах. Что-то горело. Подняв голову, я увидел черный дым за окном.

— Проклятье!

Я оборвал звонок и схватил заранее приготовленный огнетушитель. Из трубки шумно посыпался белый порошок, прибивший поднимавшийся вокруг черный дым.

Пламя не погасло, возможно, из-за того, что огнетушитель был старым. Напор порошка начал слабеть до того, как заглушил огонь, и когда пожар, казалось, его переборол – «пожалуйста, нет», — подумал я, и пламя наконец-то погасло, так что остался лишь черный дым.

Вздохнув с облегчением, я оглянулся. Перед глазами все плыло из-за висевшей в волосах дымки, но я смог разглядеть мужчину в дождевике, стоявшего у телефонного столба в десяти шагах от меня. Должно быть, в прошлый раз это тоже был он.

— …Оба?

Стоило мужчине меня услышать, как он побежал, оттолкнувшись от телефонного столба с такой силой, что мог бы его повалить. Без сомнения, он был преступником, тем, кто поранил Синокава, человеком, хотевшим сжечь магазин. Я просто не мог упустить этот шанс. Отбросив огнетушитель, я бросился в погоню.

Я думал, что сразу его нагоню, будучи уверенным в своих ногах – но он оказался быстрее меня, и расстояние медленно увеличивалось. Он был прямо передо мной, но я засомневался, смогу ли его поймать.

— Черт… – выдавил я, стиснув зубы.

Но потом на развилке показались два велосипеда. Один из них был деревенским, с большой сломанной корзиной, второй – скоростным вездеходным. Ехали на них двое мужчин, лысый и красивый, словно модель из журнала – книжные охотники Сида и Касай.

Беглец едва не врезался в велосипед Сида.

— Осторожно! – закричал Сида.

Мужчина резко остановился на миг, избегая столкновения. Я воспользовался этим, поспешив схватить его за дождевик.

— Отпусти! – Мужчина обернулся, пытаясь сбросить мои пальцы, но у меня был дан по дзюдо. Схватив его за запястье, я сбил его с ног, а потом бросил спиной на асфальт дороги. Я удерживал его, перехватив его руки выше плеч.

— Веди себя хорошо! Оба! – выкрикнув это, я пихнул его изо всех сил. Я заглянул ему в лицо, и вблизи оно оказалось куда моложе, чем я представлял. Он был подростком, и его лицо еще сохранило остатки невинности. Хотя мы впервые встретились – нет, присмотревшись, я понял, что мы уже виделись.

— Кто вообще такой Оба?! Засранец, ты слишком сильно давишь!

Парень застонал от боли, и мои глаза округлились. Его волосы были снова перекрашены в черный. До меня дошло, что удерживал я одноклассника Касуга Нао – парня по имени Нисино.

После этого все шло без проблем.

Полиция быстро приехала на место событий, увезла Нисино и провела в магазине расследование. Помимо подпалин на вывеске и следов порошка огнетушителя на дороге другого ущерба нанесено не было.

Мне не нужно было спрашивать Нисино, зачем он это сделал, потому что он много чего высказал до приезда полиции. Исключив оскорбления и злословие, всю его тираду можно было свести к одному предложению.

— …Значит, в основном, он затаил на Вас обиду, – сказал Касай, когда уехала полиция. Вид у него был удивленный.

Сида, Касай и я окружили прилавок букинистического магазина «Библиа». Они как раз приехали обсудить со мной книги, и составили мне компанию до отъезда полиции – они даже приглядели за магазином, пока я объяснялся с полицией.

— Да, пожалуй, – ответил я, вздохнув.

Что случилось с Нисино – его начали сторониться другие школьники, потому что кто-то узнал некую личную информацию и распустил у него за спиной слухи. Конечно, он подозревал Косуга Нао, хотя были и «другие преступники».

Преследуя Косуга Нао, он оказался в магазине – и ничего не сделал. Подозрительной личностью, которую Косуга заметила вчера, и тем, кто заглядывал в магазин, был Нисино.

Увидев, как легко со мной общается Косуга Нао, Нисино узнал во мне человека, с которым разговаривал на летних каникулах, и «осознал» правду. Он решил, что только я знал о том, как он выдал личную информацию Косуга Нао, и потому преступником был я. Он сказал, что вовсе не собирался сжигать магазин; он просто хотел мне отомстить.

— Ты не понял этого с самого начала? Ты ведь с ним уже встречался, так? – спросил Сида.

— Когда мы говорили в прошлый раз, он был блондином.

Я решил, что он осветлил волосы только на время каникул. Школьные правила запрещали студентам осветлять волосы, и перед сентябрем он перекрасился назад.

— В любом случае, хорошо, что ты его словил. Он мог продолжать бесконечно, отпусти ты его, – злился Сида.

Он пребывал в плохом настроении, поскольку Нисино поделился с нами своими планами после поджигания магазина. Он собирался сделать то же самое с домом Косуга Нао, а в этом случае, возможно, пожар не удалось бы потушить так успешно.

— Ладно, все ведь разрешилось? Его забрали и все такое, – с улыбкой произнес Касай, и Сида согласно кивнул.

— …Так и есть.

Мне хотелось улыбнуться вместе с ними, но это не означало, что проблемы магазина решены. Касательно Оба Йодзо я снова вернулся назад, поскольку за последние два дня он, похоже, ничего не сделал. В магазин приходили только знакомые вроде Сида.

Я отправил сообщение Синокава, рассказав о попытке поджога Нисино. Из-за этой ситуации я не рассказал полиции про Оба. Позже я собирался съездить в больницу и обсудить, что делать дальше.

— О? А это не первое издание «На Закате Дней»? Вы смогли заполучить такую книгу? – воскликнул Сида, стоя перед витриной.

— Ну… на самом деле, это собственность магазина… – Я запнулся. Касай, может, и не очень в книгах разбирался, но я не хотел показывать ее Сида, у которого был наметан глаз на такие вещи.

— Барон, ты тоже посмотри. Нечасто увидишь первое издание с неразрезанными страницами.

— Ха. Оно и правда такое ценное? – Касай тоже подошел к витрине.

— Ты шутишь? То есть, конечно… Подождите. Это разве не просто копия? – его взволнованный голос пронесся по магазину. Нас раскрыли? Я мысленно цокнул языком; все-таки, Сида нам было не обмануть.

— Так Вы заметили?

— Конечно! Страницы слишком свежие! Почему вы это продаете? Незачем на переиздание такую цену заламывать, верно?

— Ну… на счет этого… мы не выставили оригинал из соображений безопасности, и потому заменили его копией… – Мое объяснение вышло туманным, и Сида выказал явное сомнение.

— Как-то странно для магазина… Кто угодно сразу подделку опознает. По крайней мере, обложку немного запачкайте.

— А для меня она совсем как настоящая. – Касай стоял у витрины, уперев руки в бедра и наклонив голову вперед. – Где хранится настоящая?

— У Синокава в больнице.

— Так она просто в палате лежит? Это слишком беспечно. – Морщины на лице Сида стали глубже.

— В палате стоит сейф.

— …Позволь мне сказать кое-что. – Сида наклонился вперед к прилавку, и мои глаза машинально уклонились от его взгляда. – Для букинистического магазина очень неестественно выставлять подделку. Не думаю, что хозяйка стала бы специально пытаться обмануть покупателя… Происходит что-то еще?

— Нет, все… все в порядке…

Сида продолжил, игнорируя мои слова:

— Если я чем-то могу помочь, я протяну руку помощи. Все-таки, однажды вы мне помогли.

— Я тоже помогу, хотя ничего особо и не знаю о книгах, – жизнерадостно добавил Касай.

Я задумался на миг. Разве не здорово было бы посветить во все эту парочку и заручиться их помощью? Или мне стоит сначала это с Синокава обсудить? Она не хочет включать никого постороннего, кроме меня. В конечном итоге, это ее личное дело.

— …Пожалуйста, дайте мне немного подумать, – сказал я. Тут тихо завибрировал мобильник.

— Ах, простите. Думаю, это клиент.

Телефон звонил у Касая. Пригнув голову, он вышел через раздвижную дверь. На улице он заговорил по телефону. Я ясно слышал, как он называет цену на игровую приставку; видимо, клиент хотел ее приобрести.

Мы с Сида проводили Касай взглядом. Он был примерно моего роста; он был выше дверного косяка, так что за дверью я его уши не видел.

— …Барон сегодня кажется немного странным, – как ни в чем не бывало произнес Сида.

— Правда?

— Потому что он притворился, будто не знает о первом издании «На Закате Дней»; как такое возможно?

— Мне казалось, он не очень в книгах разбирается? Так он говорил.

Как-то он говорил, что не знаком с ними, и торгует, в основном, играми и дисками.

— Я бы сказал, он просто скромничает. Разве по его имени не видно? Он Барон, ты в курсе?

До меня не доходило. Разве Барон – это не прозвище, полученное Касай от Сида из-за его внешности или еще чего? Видя мое удивление, Сида вздохнул, явно поразившись.

— Услышав «книжный охотник» и «Касай», любой, кто любит книги в нашем деле, понял бы… Но забудь, я не могу винить тебя за незнание.

— Да в чем дело?

— Как может «Касай» быть настоящим именем? Это просто звучащий круто псевдоним.

Внезапно у меня по спине пробежал холодок.

— Полагаю, ты уже видел визитку этого парня? Касай Кикуя. Это имя протагониста книги Кадзияма Тосиюки «Разнообразные Подвиги Книжного Охотника Барона». Главный герой – книжный охотник, как и намекает название. Поэтому я и зову его «Бароном».

Я и представить не мог, что это имя таким образом появилось. Но кое-что меня тревожило. Еще один человек представился протагонистом романа – и совсем недавно.

Оба Йодзо – главный герой рассказа из сборника «На Закате Дней».

Я отогнал эту мысль. Быть не может… разве это возможно?

— Вы с Касай-саном давно знакомы?

— Нет, не слишком, – Сида покачал головой. – Я разве не говорил, когда летом заходил, что мы только недавно познакомились? Мы и двух месяцев не знакомы.

Два месяца назад получила травму Синокава. Внезапно, глядя на спину Касай, я увидел в нем незнакомца. Это необязательно что-то значило, но Касай был куда выше обычного человека.

Сиинокава говорила, что Оба Йодзо был довольно высок.

— …Он живет где-то здесь? – спросил я, не отрывая взгляда от Касай.

— Да, но… у него немного сложная история. Он и его семья из района Хасе, где, видимо, и похоронены его предки, и изначально они были богаты. Но очень быстро они погрязли в долгах, и поколению его родителей пришлось продать свой дом и уехать из Камакура. Какое-то время он жил в Токио, пока не вернулся в Камакура по работе.

Услышав о Хасе, я навострил уши; именно там выставлялась в музее «На Закате Дней» Синокава. Если там находилась могила его предков, он мог ее навещать, и посмотреть на достопримечательность по соседству было вполне естественно.

Когда Синокава рассказала мне о Оба Йодзо, ситуация показалась мне слегка подозрительной. Оба никак не контактировал с Синокава эти два месяца – поначалу он мог угрозами требовать у Синокава «На Закате Дней», но он просто не мог получить книгу без дальнейших действий. Чем он занимался все это время?

Возможно, он делал все необходимое. Для начала наладил отношения с Сида, знакомого с Синокава, и следил за действиями магазина. Потом познакомился со мной, продавцом. Конечно, все это было ради того, чтобы узнать местонахождение «На Закате Дней» и забрать книгу.

Конечно, то были лишь мои домыслы. Доказательств у меня не было, и задать наводящие вопросы я не мог.

Мне оставалось лишь попробовать собрать больше информации.

Отойдя от прилавка, я осторожно подошел к Касай. Он благодарил собеседника и заканчивал разговор. Когда он опустил телефон в карман, я изобразил обычную манеру речи. После телефонного разговора люди часто расслабляются.

— Итак, привет, Оба.

Касай склонил голову набок и повернулся ко мне. К несчастью, он не был достаточно беспечен, чтобы просто ответить мне «да».

Он указал на себя и произнес с беззаботной улыбкой:

— Я Касай.

Голос у него был звонкий, и я замер на месте. Так это все-таки он, все мои сомнения переросли в убежденность; я медленно покачал головой.

— Нет, ты не Касай. Ты Оба Йодзо, но и это не твое настоящее имя.

— Что Вы говорите? Я не понимаю. В чем дело? – Наверное, он понял, что я пытаюсь его подловить, и теперь решил настаивать, что он не Оба, но этим меня с пути не собьешь.

— А с чего ты взял, что я вообще с тобой разговаривал? – Я указал на дорогу; там прошла домохозяйка, вышедшая за покупками. Услышав незнакомое имя, любой бы подумал, что обращаются не к нему. Если бы он и правда к нему не привык, то не ответил бы так сразу.

Повисло молчание, и мужчина передо мной слегка прищурился.

— …Какая неожиданность. Не думал, что кроме этой женщины еще один знаменитый детектив найдется. – Касай Кикуя – Оба Йодзо – говорил насмешливо, и я молча смерил его сердитым взглядом. Этот человек серьезно ее ранил. «Он непредсказуем», — сказал я себе мысленно.

Я приготовился схватить его, когда он пробормотал: «Ничего не поделаешь», и побежал прочь.

Он вскочил на свой велосипед, припаркованный у магазина, и понеся на безумной скорости. Я смотрел, как его крупная спина исчезает в вечернем сумраке. Его быстрый побег меня ошарашил, но затем по всему моему телу пробежал холодок.

— Пожалуйста, помогите мне присмотреть за магазином! – крикнул я Сида, у которого округлились глаза. Я достал мобильник и побежал к мопеду, стоявшему у магазина. Теперь, когда все открылось, следующий шаг Оба был очевиден. Вероятно, он захочет получить «На Закате Дней», чего бы это ни стоило.

Он уже спрашивал меня, а я беспечно ответил.

Оригинал «На Закате Дней», первое издание, было у Синокава в больнице.

Оба отправился в больницу; я должен был поспешить и сообщить ей о надвигающейся опасности. Дрожащими пальцами я жал на кнопки мобильника, и, отправив сообщение, в тот же миг понесся в больницу.

Я все еще ехал на своем мопеде, когда у меня в кармане зазвонил мобильник. Я вытащил его, изо всех сил стараясь не сбавлять скорости. Я опустил голову, глядя на экран телефона. Пришло сообщение от Синокава, очень короткое.

«Я иду на крышу. Пожалуйста, помогите мне выиграть время».

Закрыв телефон, я задумался над сообщением. Она шла на крышу, потому что в палате было опасно? Это я мог понять, но зачем она просила меня «выиграть время»?

Я выбрал самую короткую дорогу и прибыл в Центральную Больницу Офуна примерно через пять минут. Я припарковал мопед у главного входа, и заметил знакомый велосипед, валяющийся на клумбе.

Я остановился. Велосипед принадлежал Оба; хоть я и ехал так быстро, как только мог; он сумел на шаг меня опередить. Этот мужчина уже приехал в больницу.

Прежде чем я двинулся к автоматической двери, передо мной опустился кусок ткани. Это была фиолетовая фукуса*; я отмахнулся от нее, но нашел слегка знакомой. В эту фукуса заворачивали «Поздние Годы».

Подняв голову, я уставил на здание. Все окна палат были плотно закрыты, так что фукуса, должно быть, уронили с крыши. Я не знал, специально ли ее сбросили, но мне было известно, что Синокава на крыше. Оставалось надеяться, что Оба ее не найдет.

С надеждой в сердце я побежал по коридору к лифту. Я миновал главную стойку и пустынный холл. Два соседних лифта ехали наверх.

Цокнув языком, я побежал по лестнице. Мои шаги громко звенели. В душе я глубоко сожалел о том, что позволил Оба сбежать у входа в магазин. Если бы только я раньше заметил – я миновал множество лестничных пролетов, а когда, наконец, они закончились, с силой пнул дверь.

Бетонная крыша представляла собой большую открытую площадку, окруженную белыми перилами. Наступил вечер, и никто не пришел бы сюда по прихоти. Во мраке крыши виднелось только два профиля.

Я увидел двух сверливших друг друга взглядом человек; мои конечности слегка онемели. Одной из них была Синокава, сидевшая в кресле-каталке и крепко прижимавшая к груди «На Закате Дней». Вторым был высокий красивый мужчина с вьющимися волосами – Оба Йодзо, стоявший всего в паре шагов от нее. Он ее нашел.

— Оба! – Я собирался броситься между ними, но замер. Оба держал в руках пару больших ножниц; он упоминал, что всегда носил их с собой. Длинные острые лезвия были направлены Синокава в лицо. Побледневшая, она посмотрела на меня – не двигайся, словно говорила эта картина.

— Да, лучше ему не двигаться! – крикнул Оба. – Книге я не наврежу, но с людьми я безжалостен.

Он говорил с интонациями «Касай», звучавшими эффектно, но ласково. Мой разум не мог это переварить; когда я смотрел на него, мне просто не верилось, что это говорящий передо мной человек столкнул Синокава.

— …Даже если ты получишь книгу, тебе не уйти, – тихо произнес я, изо всех сил стараясь его не провоцировать.

— О, в самом деле. – Оба прыснул. – Вы даже моего настоящего имени не знаете. Стоит мне покинуть этот район, и даже полиции будет непросто меня выследить. Сменив лицо, я смогу начать сначала, куда бы ни отправился. Хоть за границу.

Меня испугал сам масштаб плана, о котором он разглагольствовал. То, как он столкнул Синокава и переехал в Камакура… Пожалуй, было не так уж и удивительно, что он сумел подобраться к магазину под фальшивым именем.

— …Тебе и правда необходимо заходить так далеко просто ради книги? – спокойно произнес я. На лице Оба появилось презрительное выражение, и он смерил меня холодным взглядом, словно на ходячий кусок мусора смотрел.

— Такому как ты не понять, даже если книга у тебя под носом. – Кончик ножниц в руке Оба смотрел на «На Закате Дней» Синокава. – От этого издания уцелело очень мало экземпляров, и то, что один из них сохранился в таком первозданном состоянии после передачи по наследству — это практически чудо. То, что находятся люди, не понимающие его ценности, шокирует. В этой книге не просто история записана; все, что пережила эта книга – отдельная история… И она мне нужна.

Я смутно ощутил что-то знакомое – слова Оба походили на слова Синокава. Нет, мне просто показалось.

— Даже если придется вырвать ее из чужих рук?

— Ничего плохого в этом нет. Как говорится в книге, «Все живые существа, не сомневайтесь. Все мы становимся грешниками»… Для людей вроде меня, эти слова – ориентир. А пока у меня есть книги, все остальное не имеет значения. Я готов отказаться от семьи, друзей, наследства, даже от имени! Вот ради чего я живу! От чего бы мне ни пришлось отказаться, сколько бы лет ни прошло, Я ЗАПОЛУЧУ ЭТУ КНИГУ! – проревел с налитыми кровью глазами Оба, и я содрогнулся. Я думал, все закончится, когда я его поймаю, но он явно не собирался легко с этим мириться. Даже если его арестуют и посадят, он может попытаться снова украсть «На Закате Дней». Он станет до самой смерти преследовать нас с Синокава.

— И она тоже, она такая же, как я. Она производит такое же впечатление… Мы счастливы, пока окружены книгами.

— Не смей приравнивать ее к себе, ты, ничтожество. Вы и близко не похожи. – Говоря это, я вспомнил заполненную старыми книгами палату. Она и правда любила книги, но между ней и этим мужчиной было разительное отличие: я знал, что она никогда не станет ранить или обманывать других людей.

— Хватит болтать. Может, попробуешь ее уговорить отдать мне книгу?

Внезапно до меня дошло, что Оба не пытался отобрать «На Закате Дней» у Синокава, боясь повредить книгу. Он знал, что Синокава крепко держала такую ценную вещь.

— …У меня не так много времени. – Оба медленно поднес ножницы к ее лицу. Хотя сейчас он просто перестраховывался, но в будущем мог что-нибудь сделать, если Синокава не отдаст книгу. Синокава оказалась бы в опасности; она даже ходить не могла, не то, что себя защитить.

Поразмыслив, я решил броситься на него. Приоритетной для меня была защита Синокава, после – «На Закате Дней». Мы стояли на некотором расстоянии друг от друга, но сумей я схватить его за некую часть тела, думаю, я смог бы его сдержать, использовав всю его силу сопротивляться. Я медленно двинулся в его сторону, слегка опустив свой центр тяжести.

— Оба Йодзо-сан, я не особо на Вас похожа. – Синокава, до сих пор молчавшая, внезапно заговорила, и я остановился. Она смотрела на Оба со стальным блеском в глазах, словно не замечая кончика ножниц. Оба тоже был ошарашен, столкнувшись с внезапной переменой. – Я все думала… для меня, есть множество вещей, более важных, чем старые книги. Так что позвольте на этом все закончить.

Она оттолкнулась от земли здоровой левой ногой. Кресло-каталка гладко скользнуло назад, врезалось через метр в перила и остановилось. Расстояние между ней и Оба слегка увеличилось, и когда он двинулся было сократить этот разрыв…

— Не подходите ближе!

Синокава подняла «На Закате Дней», словно щит. Текстура бумаги явно говорила о ее возрасте, отличаясь от текстуры переиздания, выставленного в магазине. Под постепенно опускавшимся на крышу покровом ночи она раскрыла обложку, открывая внутреннюю часть. Я смутно видел написанные Дадзаем Осаму слова – «Все живые существа, не сомневайтесь. Все мы становимся грешниками».

— Возможно, Дадзай пытался подбодрить кого-то, отдавая эту книгу. Я не знаю, как она попала в руки моего деда, но я сильно пострадала из-за нее. Вас арестуют… Семьдесят лет спустя, эта книга живет во времена, отличные от дадзаевских, и теперь она никому не приносит счастья. – Она что-то достала, сунув руку в карман пижамы. – Все из-за этой книги, так что…

Этот звонкий жесткий голос прозвенел во тьме, и я содрогнулся. Я ясно увидел, что она держала между пальцами, и невольно вскрикнул, когда до меня дошло. Это была одноразовая зажигалка.

— Здесь мы все и закончим.

— О-ОСТАНОВИСЬ!

Хотя Оба и закричал, зажигалка подожгла книгу. Пламя охватило парафиновую суперобложку. Синокава, не колеблясь, бросила «На Закате Дней» за перила.

Оба взвыл, словно его самого подожгли, и попытался перелезть через перила вслед за книгой. Я поспешил к нему и успел схватить Оба за ремень, прежде чем он спрыгнул.

— Идиот! Ты что творишь?!

Больница была высотой в шесть этажей, и любого, спрыгнувшего вниз, ждала верная смерть. И все же, Оба продолжал вырываться и кричать.

«На Закате Дней» упала на козырек входа и сгорела, не переставая дымить. Как книга она пропала.

Стоило Оба успокоиться, как я бросил его на бетонный пол, удерживая за запястья и давя на них. Телосложение у нас было схожее, но я сумел его уложить. Он явно никогда не занимался боевыми искусствами.

С лестницы послышались шаги. Кто-то заметил переполох; скоро здесь появятся люди. Оба продолжал дергаться подо мной, и его крики больше напоминали всхлипы.

Я вздохнул с облегчением и оглянулся на Синокава. Ее словно бы покинули силы, и она откинулась на спинку кресла – внезапно я вспомнил полученное от нее сообщение. Должно быть, это она и имела в виду, прося «выиграть время». Она решила сжечь «На Закате Дней», узнав, что Оба собрался в больницу.

— …Вас это и правда устраивает? – не удержался и спросил я.

Мне не верилось, что она это сделает, она, считавшая книги важнее собственной жизни. Обдумав все снова, она решительно заговорила.

— Да… У меня не было другого выбора.

Книга стоимостью в несколько миллионов йен обернулась пеплом и взмыла в небо. Она молча наблюдала за этим, и меня удивило ее спокойствие; она словно бы совсем ничего не потеряла.

Оба больше не сможет ей угрожать. Все было кончено.

— …А? – Синокава протянула руку и подобрала что-то. Это была мужская кожаная визитница, но мне она не принадлежала, так что, наверное, обронил ее Оба. Несколько карточек выпали из визитницы. Она взяла одну из них и, глянув на нее, резко изменилась в лице.

— Гора-сан… это… – произнесла Синокава хриплым голосом, передавая мне карточку. В ночных сумерках я пытался поднести ее как можно ближе к лицу. Это были водительские права, и, хотя на фото был Оба, имя там значилось другое.

— Танака Тосио.

Так это было его настоящее имя! Не Касай Кикуя и не Оба Йодзо. Ну, имя было совсем не замысловатым, наверное, из-за этого он и использовал псевдонимы.

— Э? – но затем я удивился. Месяц назад я наткнулся на похожее имя. Я опустил голову, глядя на обездвиженного мной мужчину. Он был таким же высоким, как я. Я вспомнил слова Синокава о том, что голос Оба Йодзо походил на мой.

Сида сказал, что он родился в Хасе в Камакура, и что здесь похоронены его предки. Если это правда, то, само собой, дедушка этого человека должен был жить в Камакура.

— …Просто скажи, твоего деда звали не Танака Йосио? – тихо спросил я.

Мужчина по имени Танака Йосио мог оказаться любовником моей бабушки, а мужчина подо мной мог быть моим кровным родственником. Танака посмотрел на меня, скривив губы.

— Танака Йосио – это мой дедушка… как ты узнал?

— …

— У Танака была торговая фирма, созданная в период Мейдзи. Слышал, семейный бизнес шел хорошо и бурно, пока мой дед его не унаследовал. Я — единственный оставшийся Танака, и только посмотри на меня сейчас. – произнес с иронией Танака Тосио в самоуничижительной манере. У него отросли усы, но это придавало ему диковатое очарование. Здорово, наверное, быть красавчиком. – Имя мне дедушка дал. Разве не ужасно? Он просто слегка изменил свое имя.

Мы смотрели друг на друга через прозрачную перегородку. Через пять дней после ареста Танака я навестил его в месте заключения.

По словам полиции, расследование проходило гладко. Он признался, что столкнул Синокава и влез в ее дом; после стольких преступлений, включавших членовредительство, неудачную попытку ограбления и запугивание, приговор о тюремном заключении не вызывал сомнений.

При расследовании прошлого Танака открылись разнообразные проблемы – ему довелось поработать в букинистическом магазине, где он украл некоторые товары и добавил их в свою коллекцию. Когда его уволили, он занялся интернет-аукционами и провернул аферы, принесшие ему проблемы. Похоже, множество преступлений говорили не в его пользу.

— Твой дед… ну, он умер? – спросил я после некоторых колебаний. Одной из причин, по которым я начал работать в букинистическом магазина «Библиа», было желание услышать новости о Танака Йосио.

— …Такое чувство, что ты только о моем деле и спрашиваешь.

— Ах, на самом деле, мои дедушка и бабушка с ним дружили. Думаю, он бывал у меня дома… Я часто слышу его имя.

— О, понятно. – Даже такие слова не вызвали подозрений у Танака, который просто кивнул. – Дедушка умер пятнадцать лет назад. Случилось это вскоре после того, как он продал наш дом в Камакура и переехал со всей нашей семьей в Токио.

— …Понятно.

Другими словами, никто не знал об отношениях Танака Йосио с моей бабушкой. Было немного жаль, что он умер, так и не поделившись ни с кем подробностями, но мне также и немного полегчало, что секрет моей бабушки не будет раскрыт.

— Каким человеком был твой дед?

— Он бы очень высоким, и, если сравнить по фотографиям, я сильно похож на дедушку в молодости. Он был хорошим человеком, который заботился о других, и обладал огромным кругом знакомств. Он даже знал кинозвезд, продюсеров; слышал, он ел и выпивал с ними… в Офуна же была киностудия?

Я кивнул, пряча свое выражение. Я уже понял, какие отношения были у него с бабушкой.

— Но дела компании шли плохо, и все уволились. К тому времени, как я перенял дело, из имущества остался только наш дом. Мои родители усердно трудились, пытаясь снова заработать хоть часть нашего наследства, и потому оставили меня на попечение дедушки… Вдвоем мы практически вместе провели жизнь. Он заботился обо мне и постоянно говорил о старых книгах. В молодости он собирал их, и именно от него я получил основные знания… Но к тому времени в нашем магазине не осталось ни одной старой книги. Он все их продал. Примерно тогда я полюбил старые книги; но хоть я и слушал его, читать я не мог. В детстве я хотел читать, но не мог…

Я слушал его, и внутри меня росло необъяснимое чувство. Его детство немного напоминало мое, и я невольно ощутил с ним родство.

— Позволь сказать кое-что интересное… Я это никогда никому не говорил. – Танака с энтузиазмом наклонился вперед и прижал руки к прозрачной перегородке. Наблюдавший за нами в комнате для встреч полицейский нахмурился, но ничего не сказал. – Скорее всего, «На Закате Дней» изначально принадлежала моему дедушке.

— Э? – Я округлил глаза. Похоже, моя реакция порадовала Танака, и он продолжил.

— Мой дедушка часто сокрушался… что из-за финансовых трудностей ему пришлось продать необрезанный экземпляр «На Закате Дней» с автографом, и, думаю, продал он его дешево. Похоже, он и правда страдал из-за этого.

Теперь я наконец-то понял одержимость Танака «На Закате Дней». Думаю, он хотел почтить память деда через эту книгу. Я вспомнил слова Синокава: «Мне кажется, эти книги, передаваемые из поколения в поколение, хранят истории… и не только те, что записаны на их страницах».

Однако, от этой книги не осталось и следа.

(…А?)

Глубоко внутри мне казалось, словно что-то не сходится. Такое же чувство у меня возникло на крыше больницы пять дней назад.

— Кстати, как там эта женщина? Все еще развлекается, читая книги в больнице? – внезапно спросил Танака.

Его тон, накопивший всю обиду, звучал едко. Он явно до сих пор злился на Синокава за сожженную «На Закате Дней», и я машинально ответил сердитым взглядом.

— …Да, она еще в больнице. Но это твоя вина, нет?

Этот человек не имел права так говорить о Синокава. Танака цокнул языком, вероятно, без возражений, и отвел взгляд.

— Я думал, она не отдаст книгу, если я этого не сделаю… в этом плане она напоминала меня. Но я ошибся. Она не любит старые книги по-настоящему. Любой, кто любит, ни за что бы не сделал то, что сделала она.

— Почему ты так уверен?

Синокава определенно любила книги, кто бы что ни говорил. Я понимал таких людей; в моей семье был свой книжный червь.

Но Танака Тосио, похоже, утвердился в своем мнении.

— Я это знаю наверняка. Насколько мне известно, ни один коллекционер не стал бы сжигать книгу. Они стремятся сохранить их любой ценой.

«Ты еще хочешь спорить?» — Мне хотелось возразить, но в голову ничего не приходило.

«Они стремятся сохранить их любой ценой».

Не проходящее ощущение неправильности, непонятное до сих пор, внезапно прояснилось.

В тот момент, пять дней назад – нет, мне казалось, чего-то не хватало еще раньше. Когда «Оба Йодзо» впервые пришел в магазин, когда Синокава рассказала о «На Закате Дней».

Я машинально отодвинул стул и встал.

Так вот оно как? Другого объяснения не было.

— В чем дело? Выглядишь не очень. – Танака с подозрением рассматривал мое лицо, и я медленно покачал головой. Я просто не мог позволить этому человеку осознать правду.

— …Мне пора уходить.

Мне хотелось сказать, что я еще вернусь, но я подавил порыв. Пока наша кровная связь оставалась тайной, я ничего не мог сказать этому человеку, и у меня не было необходимости видеться с ним в будущем. Я подозвал полицейского, сказав, что хочу выйти из комнаты для посещений.

— Я вот все думаю с тех пор, как встретил тебя месяц назад. – У меня за спиной раздался голос Танака. – Мы раньше нигде не встречались? Мне легко с тобой разговаривать… Мне кажется, наши пути где-то пересекались.

В тот миг я не знал, что ответить. Пути пересекались, но не наши, а наших дедушки и бабушки еще до нас.

— Нет, мы совершенно незнакомы и никогда раньше не встречались.

Я постучал в дверь палаты, но ответа не последовало. Я открыл дверь и зашел.

Синокава лежала на механической откидной кровати, сейчас слегка опущенной. Ее глаза были закрыты. Сцена напоминала ту, что я застал при первом визите сюда.

Нежный солнечный свет, освещавший комнату, наконец-то приобрел краски осени. Ее нежное лицо и волоски на запястьях поблескивали белым. С мыслями о том, что она действительно очень красива, я притянул стул и сел.

Ножки стула со скрежетом задели пол. Я так утомился ото всех этих раздумий, что мой уставший разум не догадался притянуть его тихо. Тонкие веки за очками медленно поднялись.

Синокава заметила мое присутствие и поспешила склонить голову, явно смутившись. Она поправила очки, скрывая свое вспыхнувшее лицо.

— Э, эм… простите… Я-я не знала, что Вы сегодня придете… вот и…

— Простите за такой внезапный визит.

Ее взгляд встревоженно бегал. Однако, это выражение было менее скованным, чем месяц назад, и что бы она ни говорила, я легко ее понимал. Я видел, что она озадачена.

Пока я размышлял, что сказать, на сердце появилась легкая тяжесть.

— Я сегодня ходил к Танака Тосио, – сказал я.

Ее черные зрачки вздрогнули, и она заглянула мне в лицо. Наверное, в этот миг в ее голове вертелось множество мыслей.

— …Вот как. – Но сказала она лишь это. Она не спросила ничего, вроде «о чем вы разговаривали?», так что я вынужден был продолжить.

— Он сказал, что Вы солгали о своей любви к книгам, Синокава.

— …Почему?

— Потому что Вы сожгли «На Закате Дней».

— …И что Вы ответили… Гора-сан?

— Я спросил, почему он так в этом уверен.

— …Это… эм… что именно вы обсуждали?

— Мы обсуждали, любите ли Вы книги, Синокава. Что же еще?

— … – Внезапно она замолкла. В моем голосе и манерах чувствовалась резкость, и мне казалось, я ясно демонстрирую причину своего визита. Наверное, она это тоже поняла, но не хотела мне говорить.

— Синокава, Вы любите книги?

— …Я придерживаюсь такого мнения.

Сейчас этот ответ был равносилен тому, чтобы сказать мне правду.

Я указал на сейф под полкой.

— Могу я снова посмотреть, что внутри?

Она ничего не сказала, но лишь расстегнула пуговицу своей пижамы и сунула руку к груди. Места на ее коже, не окрашенные солнечным светом, казались бледными. Она достала маленький ключик со своей груди. Взяв его, я открыл сейф.

Внутри лежало нечто, завернутое в фиолетовую ткань. Мои тревоги подтвердились.

Вернувшись на стул, я положил сверток на колени и развернул его. Под фукаса обнаружилась книга в побелевшей обложке с написанным от руки названием. Два края остались необрезанными. И, конечно, суперобложка тоже присутствовала.

Я осторожно открыл книгу и обнаружил под обложкой небольшую надпись – «Все живые существа, не сомневайтесь. Все мы становимся грешниками».

Экземпляр на моих коленях был первым изданием «На Закате Дней» Дадздая Осаму, предположительно, сгоревшим.

— Полагаю, это настоящая «На Закате Дней», – сказал я. Это был не вопрос, а утверждение. – Сгоревшая была подделкой.

— …Как Вы узнали? – спросила Синокава слабым голосом.

— Поначалу, некоторые вещи показались мне необъяснимыми. Почему…

Начав объяснять, я скривился. Такое вступление казалось неправильным. Это она всегда открывала правду, а я слушал – но теперь мы поменялись местами. Это я разгадал загадку.

— Почему Вы не обратились в полицию или, не сумев этого сделать, не попросили о помощи других людей?.. Даже учитывая все названные Вами причины, Синокава, было странно, что за «Оба Йодзо» мы сами охотились.

— …

— Но настоящей искрой стали события пятидневной давности. То есть… Я заранее предупредил Вас по электронной почте, но почему Вы не попросили о помощи медперсонал? – И она предпочла отправиться на крышу, где никого не было. Отправься она в людное место, он бы не смог ей угрожать. – Мне подумалось, что если все это было преднамеренно, Синокава, выбор безлюдного места, столкновение с «Оба Йодзо»…то причина могла быть только одна. Вы хотели показать ему сцену сожжения «На Закате Дней». Чтобы он больше не объявлялся, Вы хотели убедиться, что эти воспоминания впечатаются в него, заставить его думать, что нужной ему книги больше нет… верно?

Я сделал паузу в ожидании ее ответа, но повисло тяжелое молчание. Ни одного оправдания или объяснения, и это меня разозлило.

— Но было бы подозрительно, позови Вы его просто на крышу, чтобы сжечь книгу. Поэтому Вы подстроили, чтобы он узнал, где находится «На Закате Дней», и приехал за ней в больницу… Сида сказал, что любой любитель книг в вашем бизнесе распознал бы в «Касай Кикуя» псевдоним. Вы тоже это заметили, верно? Конечно, Вы знали, что «Касай Кикуя» и «Оба Йодзо» были одним и тем же человеком, так что Вы воспользовались тем, что он иногда заходит в магазин… – Я переходил к сути дела, но она по-прежнему молчала, слегка опустив голову. Чем тише она становилась, тем сильнее я злился. – У Вас должно было быть несколько копий «На Закате Дней». Говоря о переизданиях, Вы сказали, что «купили несколько»… Вы подготовили две из этих копий. Одну, чтобы выставить в магазине, вторую – чтобы сжечь. Стоявшая в магазине была явной подделкой, так что даже Ваша сестра и я видели отличия… «Касай» точно бы все понял, и по Вашей задумке он должен был спросить меня, где оригинал. Я доверял ему, конечно, и рассказал об оригинале. Тем временем, Вы старательно замаскировали переиздание, которое хотели сжечь. Вы состарили страницы и изобразили написанные лично Дадзаем слова под обложкой… раз у Вас был оригинал, при наличии всех инструментов было не трудно скопировать надпись. Дело было вечером, и все мы приняли копию за оригинал, потому что не могли ее ясно разглядеть… Когда простую подделку мы легко раскусили, тщательно замаскированное переиздание выглядело совсем как оригинал. Вы и эту психологическую уловку продумали, полагаю? Мы с Танака Тосио были полностью одурачены.

Я сказал все, что должен был сказать, в один заход, и наконец-то перевел дыхание. В моей логике не должно было быть прорех, и оригинал «На Закате Дней» был самым убийственным доказательством.

Синокава, застывшая на постели, внезапно опустила голову еще ниже. Со своего места я слышал, как она плачет, не громче комара.

— …Я очень сожалею, что солгала Вам…

Я отвел взгляд. Конечно, я бы разозлился, что меня обвели вокруг пальца, спокойно использовали как инструмент. Но у моего гнева была еще одна причина: потому что она была важна мне.

— Зачем Вам обязательно все делать одной? – произнес я. – Вам стоило с самого начала сказать мне, что Вы храните в безопасности оригинал «На Закате Дней», и что с Касай что-то не так. Вам и правда нужно было так рисковать?

Пять дней назад при неосторожности с ее стороны этот мужчина мог ее заколоть. Участвуй я в плане, мог бы выманить «Касай» в больницу более безопасным методом, а затем она смогла бы сжечь книгу. Она спланировала такую искусную ловушку, так почему она выбрала настолько опасный способ воплощения ее в жизнь? Эта часть меня больше всего взбесила.

— Дело в то, что… Я думала, Вы не станете мне помогать, Гора-сан… – Ее голос был хриплым.

— С чего Вы взяли? Конечно, я бы Вам помог, верно?

На протяжении этого месяца мне казалось, что мы хорошо ладим. Ей нравилось говорить о книгах, мне нравилось о них слушать. Я думал, между нами установились немного особенные отношения, и, как минимум, я ей доверял.

— Просто… Вы не читаете книг… – Она выдавила эти слова с большим трудом. – …Я подумала, Вы не сможете понять… желание держать любимую книгу при себе, что бы ни случилось. Просто… для Вас это лишь книга.

Меня словно молнией ударило. Я сказал это на крыше больницы – «Тебе и правда необходимо заходить так далеко просто ради книги?».

Эти слова ранили ее. На самом деле, я не мог сказать, что это не приходило мне в голову после начала работы здесь; все-таки, я никогда не связывался с книгами. И я не особо понимал чувства людей, дороживших книгами, как собственными жизнями; Синокава ясно это видела.

— И я просто не могла… Вам довериться…

Ее слова словно исходили откуда-то издалека, и я медленно встал. Мой гнев полностью рассеялся. Осталась только необходимость уйти отсюда прочь. В конечном счете, я один пытался строить и поддерживать эти отношения.

«…Хотя это трудно устроить. Книжные черви чаще всего предпочитают себе подобных».

Так вот оно как оказалось, бабушка.

Я совсем не понимал этого человека и не заслужил ее доверия.

— Э-эм, мне… очень жаль…

— Я увольняюсь.

— Э?! – Она округлила глаза. Ее испуганный ответ слегка меня удивил.

— Я возвращаю это Вам. – Я вложил ей в ладонь, лежавшую на одеяле, ключ от магазина, некогда доверенный мне. Затем я сделал широкий шаг назад, чтобы между нами оказалось расстояние.

— Гора-сан… э-эм, мне еще нужно многое обсудить…

Игнорируя панику в ее голосе, я низко опустил голову. Я не хотел дальше слушать ее извинения. Это просто ранило бы меня еще больше.

— Простите за все проблемы, что я принес за этот короткий срок.

↑ Квадратный кусок ткани, используемый в Японии для упаковки подарков; некоторые подвиды фукаса используются при чистке предметов для чайной церемонии.