Записи о книгах в старом книжном магазине (Новелла) - 3 Глава

Часть 1.

— С меня кофе, – вот что сказал Такино Рендзе первым делом.

Он опоздал всего на пять минут, но явно не собирался слушать мои возражения. Настаивая, что это недорого и мне не о чем волноваться, Такино пригласил меня в сетевое кафе рядом с автовокзалом.

— Даже рядом со станцией немногие кафе открываются рано.

Мы сидели лицом к окну. Я впервые приехал в Хонгодай, и хотя улицы были ужасно широкими, магазинов у вокзала все равно было немного. Новые жилые дома смотрелись аккуратно и предлагали хороший вид из окна, что совершенно не походило на Офуна с ее старыми и обветшалыми зданиями.

Уже близился конец февраля. За окном я видел несколько женщин, дрожавших под супермаркетом в ожидании его открытия. Казалось, в любой миг может начаться мокрый снег.

— Прости, что так внезапно вытащил в твой выходной.

— Не волнуйся об этом. Я особо ничего не делал, да и ехать недалеко, – ответил я.

От Офуна, где жил я, до Хонгодай была всего одна остановка, но в этом районе у меня не было ни друзей, ни родственников, так что раньше я сюда не приезжал.

Такино позвонил мне только этим утром. Я растерялся, когда он сказал, что наконец-то смог освободить немного времени и хочет встретиться со мной и поговорить, но затем вспомнил, как он говорил как-то, что при следующей возможности ему хотелось бы устроить долгий разговор о матери Сиорико.

…Так я и оказался в Хонгодай, рядом с магазином Такино.

— Как там в последнее время дела у Синокава? Хорошо ли… ах, виноват. Ты не против, если я закурю? – запоздало спросил Такино.

Он уже достал сигарету и сунул ее в рот.

Я кивнул.

— У нее все хорошо. Ее нога тоже вроде как заживает.

— Ах, приятно слышать, – он открыл со щелчком крышку зажигалки и зажег сигарету.

Недавно нога Сиорико начала возвращаться в нормальное состояние. Она, конечно, не зажила полностью, но оставалась надежда, что Сиорико сможет жить без трости.

— Еще что-нибудь изменилось?

— Не особо… полагаю, – неуверенно ответил я.

То, что совершенно ничего не изменилось, было не совсем правдой. После инцидента с Сакагути Синобу в прошлом месяце, Сиорико начала чаще говорить о своей матери. Я сказал «говорить», но, по большей части, это жалобы. Она выдает фразы вроде «Она мне столько проблем принесла, внезапно исчезнув» или «Она никогда не слушала, что хотят сказать другие люди». И все же, было непривычно видеть, как она открывает свои чувства. Возможно, она все еще помнила, как Синобу искренне разговаривала со своей матерью, с которой разругалась десятки лет назад.

— Не стоило мне задавать такой странный вопрос. – Такино криво улыбнулся, убирая сигарету в пепельницу. – К Сиорико теперь чаще заходят гости? В смысле, она чаще принимает людей в главном доме?

— Я так не думаю… почему ты спрашиваешь? – насколько мне было известно, ничего подобного не происходило. Хотя я, конечно, не знал, чем она занималась в свои выходные, например, сегодня.

— Мне стало слегка интересно после пропажи «Девушки-одуванчика». Думаю, это началось только после того, как ты устроился туда работать… но Синокава иногда консультирует приходящих в магазин людей? Касательно связанных с книгами проблем и тому подобного.

— Да, это случается время от времени.

— Так я и думал. Об этом я услышал от клиентов, которых навещал в Камакура. Слухи о том, что книжный в Кита-Камакура снова принимает запросы. Хотя тогда мне показалось, что они говорят не всерьез. – Такино с серьезным лицом выдул дым вниз, к земле.

— Снова, говоришь… то есть, раньше подобным уже занимались?

— Ага. Мама Синокава… ты не знал?

Я молча кивнул. Я не слышал об этом от Сиорико.

— Я только слышал слухи, когда сам начал работать, но, похоже, она часто помогала людям с проблемами вроде поиска украденных книг. Хотя я слышал, что она не всегда сдавала преступников в полицию.

Формулировка была завуалированной, но звучала знакомо. Видимо, десятки лет назад Синокава Тиеко нашла преступника, укравшего экземпляр первого издания «Последней Мировой Войны», а затем вытянула из него все остальные принадлежавшие ему ценные первоиздания.

— Полагаю, она использовала их для бизнеса.

Рот Такино слегка вытянулся. Должно быть, он понял, что я в некоторой степени знаком с историей «Библии».

— Вроде того, ага, – он убрал сигарету в пепельницу. – Я говорю о том, что ходят такие слухи, и есть вероятность, что к вам могут обратиться с неприятными просьбами. Думаю, вам стоит быть осторожнее… ну, Синокава все равно не собирается ввязываться в опасные дела.

— …

Я не мог разделить его оптимизма, помня, как далеко Сиорико зашла ради защиты «На закате дней» Дадзая Осаму. Она также обладала склонностью к одержимости, заставлявшей ее идти на любые крайности ради получения желаемого. Даже если в сговор с преступниками она не вступала, оставался риск того, что она выкинет что-то непредсказуемое.

«Хм?» — я поднял взгляд на Такино.

— Ты сказал «как ты устроился туда работать». Значит, раньше она не бралась за связанные с книгами поручения?

Это было по-своему неожиданно. У меня сложилось впечатление, что ее занесет куда угодно, если дело касается старых книг.

— По-моему, да… – ответил Такино. – Не думаю, что она хотела заниматься тем же, что и ее мать. Во-первых, она всегда невероятно хорошо разбиралась с книгами, но не так уж хорошо общалась с людьми.

Определенно, она ведь была человеком, прятавшимся за своей книжной стеной в магазине. Что же тогда вызвало перемены?

— Думаю, дело в том, что она встретила тебя.

— А?

— Просто ты всегда рад послушать ее рассказы о книгах. Думаю, ей все больше хочется говорить и сближаться с тобой, из-за чего она стала положительно относиться к поручениям.

Я сглотнул. Действительно ли это было так? Конечно, должно было быть; ведь это говорил друг ее детства.

— То есть, было бы интересно, если бы так оно и оказалось. Честно говоря, я не особо понимаю, о чем она думает, ха-ха-ха. – Такино расхохотался.

Мне это таким уж смешным не казалось. Он явно смеялся надо мной.

— Отец Сиорико знал о делах ее матери? – стоило мне сменить тему, как улыбка исчезла с лица Такино. Он достал еще одну сигарету и закурил, собираясь с мыслями.

— Сомневаюсь… прежде всего, никто не знает, как далеко она зашла в своих махинациях. Хотя мне не верится, что он совсем ничего не знал…

— Думаешь, он ей помогал?.. – осторожно спросил я.

В таком случае, в опасных операциях вроде истории с «Последней Мировой Войной» оказался бы замешан весь магазин.

— Не знаю, – покачал головой Такино. – Но старик был, хорошо это или плохо, честным до невозможности. Он не стал бы помогать с подозрительными махинациями. Более того, это мама Синокава занималась заказами по почте и почти всеми поставками. Если у него были малейшие подозрения, должна была найтись причина, по которой он предпочитал молчать.

Я отпил свой остывший кофе. Количество окружавших букинистический магазин «Библиа» загадок только росло. Чем в действительности занималась в «Библии» Синокава Тиеко? Почему она исчезла? Где она сейчас? И, что важнее, как она получает информацию о нас?

— Ах, точно. Я почти забыл. – Такино вытащил из кармана конверт из оберточной бумаги. – Я дарю это тебе. Загляни внутрь.

Открыв конверт, как и было велено, я достал черно-белую фотографию. На снимке я увидел стоявшую перед «Библией» семью.

Первым делом мой взгляд упал на девушку с косичками, стоявшую рядом с вращающейся вывеской. Форма на ней напоминала форму «Академии Сейри», католической женской средней и старшей школы на краю Камакура.

Она была ниже и худее, чем сейчас, но это, без сомнения, была Сиорико. Вероятно, ее заставили улыбаться, но то, как отчаянно она приподнимала уголки губ, смотрелось мило.

Рядом с ней стоял ее отец, предыдущий хозяин магазина. На вид ему было совсем не под шестьдесят. Выглядел он моложе, чем я запомнил, на его угловатом лице виднелась улыбка. Рядом с ним стояла высокая и стройная женщина, смотревшая в сторону. У нее на руках сидел ребенок лет четырех-пяти.

Это явно была Синокава Тиеко, а маленькой девочкой, наверное – Синокава Аяка. Обняв маму за шею, она улыбалась в камеру. Хотя половину ее лица закрывала Аяка, я видел, что Тиеко тоже радостно улыбается. Ее выбор одежды, простой свитер и блузка, а также длинные волосы поразительно напоминали нынешнюю Сиорико.

— Я сделал этот снимок за год до исчезновения ее мамы. Думаю, это единственное фото, где они все вместе.

Сиорико на снимке совершенно не походила на мать. Конечно, ее одежда отличалась, но, что важнее, она не носила очки.

— Зрение у Сиорико тогда было лучше?

— Нет, у нее с детства близорукость. Возможно, она надела линзы ради фотографии.

Так вот оно как. Без очков она выглядела совершенно иначе.

— Ты сказал, что это единственное семейное фото; а почему нет других?

— Потому что мать Синокава ненавидела фотографироваться. Я даже слышал, что у них не было свадебных фотографий… на самом деле, ее дочь это тоже не любит. Поэтому они обе на этом снимке выглядят не особо довольными. Ее мама, наверное, специально отвернулась, если подумать. Но снимок все равно хороший.

Я мог понять причины его гордости. Фотография идеально запечатлела счастливый момент.

— Да, хороший. Но почему ты его мне отдаешь?

— Я думал, ты не откажешься от фото юной Синокава. Я не прав? – Такино широко ухмыльнулся.

Я не пытался этого отрицать. Конечно, я был не прочь получить такой снимок.

— Большое спасибо, – поблагодарил я, убирая конверт с фотографией в карман.

Расставшись с Такино, я забыл о снимке.

Вспомнил я о нем лишь спустя три дня, когда вернулся в магазин, купив в супермаркете обед. Я достал конверт из кармана, стоя перед домом. Если сравнивать со снимком, пейзаж почти не изменился.

Снимок был сделан ранним летом, и в промежутках изгороди соседнего дома виднелись цветущие гортензии. Цветок был обычным для этого района, но сейчас стояла зима, так что ветки оставались голыми.

Нынешний пейзаж был до странного знаком, но семья на снимке сильно изменилась. Дочь выросла, отец скончался, а мать пропала.

Я всмотрелся в полускрытое лицо Синокава Тиеко. На снимке она вышла нечетко, но я знал, как выглядело ее лицо. На втором этаже главного дома стояла картина с читающей книгу женщиной, копией Сиорико – кстати говоря, я и автора картины не знаю.

— Дайске, – вышедшая из магазина Сиорико незаметно для меня оказалась рядом с вывеской. Она стояла на том же месте, что и на снимке. – На что ты смотришь?

— Ах, это просто снимок, который мне дал Такино и…

Стоило мне беспечно показать ей снимок, как лицо Сиорико жарко покраснело, словно ошпаренное.

Не успел я заметить, как она подошла, щелкнув тростью, и выхватила фото из моих рук.

— К-как, г-где ты его взял? – она перевернула снимок и крепко прижала к груди. Я увидел, как глубоко он погрузился в ее свитер, и отвел взгляд.

— Как я и сказал, мне его дал Такино.

Я наконец-то осознал свой промах. Такино говорил, что Сиорико не любит фотографироваться.

— Я никогда не знаю, какое лицо сделать, когда меня фотографируют, – мрачно произнесла Сиорико. – И с этим снимком было так же. Результат вечно казался неестественным и не нравился мне… Мне вообще мое лицо не нравилось…

— Ты мило вышла на снимке… По крайней мере, мне нравится.

Для меня это было инициативное заявление. На пустынной улице повисло молчание. Она неуверенно покосилась на снимок у ее груди и глубоко вздохнула.

— Спасибо большое, – она напряженно поклонилась и вернулась в магазин, качая головой. Наверное, она посчитала, что я забочусь о ее чувствах. А еще она так и не вернула снимок. – О, кстати. – Сиорико обернулась в заставленном книгами коридоре. – Дайске, у тебя есть планы на вечер?

— Нет, никаких…

На миг она опустила взгляд с тревожным видом. Казалось, ее что-то беспокоит.

— Если ты не против, можешь уделить мне где-то час?

— Э?

— Мне нужно сходить кое-куда сегодня вечером, – продолжила она.

Часть 2.

Солнце уже окончательно село, когда мы закрыли магазин и вышли.

Сиорико сказала, что идти недалеко, так что машину можно не брать. Я подстроился под ее темп, и мы зашагали по дороге, шедшей параллельно железнодорожной станции. В противоположную от турникетов Кита-Камакура сторону почти никто не шел. Мы миновали напоминавший пещеру тоннель, пролегавший в скале. Каменный потолок был прямо над моей головой, и я по привычке пригнулся.

— Сегодня мне позвонила женщина, назвавшаяся одноклассницей моей матери, – пояснила на ходу Сиорико.

— Одноклассницей… откуда?

— По средней и старшей школе, видимо. Она давно уже живет в отцовском доме в Кита-Камакура… туда-то мы и отправляемся.

— Ум-м, постой-ка, – перебил я. – В какую школу ходила твоя мама?

— Академию «Сейри»… Не думаю, что говорила тебе об этом.

Я впервые слышал об этом. Сиорико тоже училась в «Сейри»… значит, они с мамой ходили в одну и ту же школу.

— Твоя мама всегда жила в этом районе?

— Да, по-моему, она выросла в Фурусава, – ответила Сиорико. Звучало логично, поскольку ее мать была постоянной покупательницей в «Библии».

— А как же ее семья?

Если она жила в этом районе, значит, и ее семья тоже. Однако, Сиорико покачала головой.

— Сейчас тут никто не живет. Мама говорила, что из ее семьи никого не осталось, но подробностей я не знаю. Ни я, ни Аяка никогда не встречали никого из родичей со стороны матери…

Разговор замер, звучал лишь стук трости о землю во тьме. Даже если предположить, что все родственники Синокава Тиеко скончались, было странно, что Сиорико не встречалась ни с кем из семьи ее матери. Должно быть, здесь были замешаны какие-то обстоятельства.

Мы повернули направо прямо перед железнодорожным переходом и зашагали вверх по склону. Эта дорога была мне знакома. Я всегда ходил этим путем от своей старшей школы до станции Кита-Камакура.

— И зачем звонила одноклассница твоей мамы? – я вернул разговор к первоначальной теме.

— Я… не совсем поняла.

— А?

— Она сказала, что сообщит подробности при встрече.

— Вот как?

— Она сказала, дело важное.

Звучало почти так, как если бы разговор касался Синокава Тиеко. Если бы мне пришлось угадывать причину, по которой Сиорико попросила меня пойти с ней, я бы сказал, что ее тревожила эта странная просьба, и потому она полагалась на меня.

Ведущая по склону дорога резко начала сужаться. Этот район находился рядом с окружавшими Камакура горами. Насколько мне было известно, дома здесь были старыми и дорогими, но почти все припаркованные в проездах машины были небольшими. Полагаю, с этим ничего нельзя было поделать, учитывая тамошнюю ширину дорог.

Наконец, мы дошли до конца дороги и оказались перед ступенями, ведущими дальше в горы. Поднимись мы по ступеням и пройдись еще минут пять, оказались бы у моей старой школы. Хотя я не был там после выпуска.

— Дом еще впереди?

— Нет… он прямо здесь. – Сиорико остановила меня, когда я как раз собирался подняться по лестнице. Перед нами стоял старый дом, окруженный высоким забором. Одна из стен была плотно покрыта ползущим вверх плющом, но стояла зима, так что все листья опали.

На потрескавшемся столбе ворот висела табличка с фамилией «Тамаока». За железными воротами я увидел свет лишь в одной комнате, выходящей в сад. Выглядело это несколько жалко.

— …

Сиорико замерла на миг, но вскоре шагнула вперед и открыла ворота. Сад был ухоженным, но, похоже, в нем не было растений, цветущих или плодоносящих в это время года.

Сиорико нажал на кнопку звонка, и пока мы ждали кого-нибудь, я стоял у нее за спиной, глядя на клумбу с растущими вдоль изгороди гортензиями. Я вспомнил, что видел их цветущими, когда проходил мимо этого дома в школьные годы.

Услышав, как открывается дверь, я машинально выпрямился. В дверях появилась миниатюрная женщина в черном свитере под горло. Ее стрижку можно было назвать короткой, с прямой челкой. Местами в волосах виднелись белые росчерки. Спроси меня кто-нибудь, я бы сказал, что ей за пятьдесят.

— Простите за такой поздний визит. Я-я из букинистического магазина «Библиа». С-сегодня нам п-позвонили… – представляясь, Сиорико беспомощно запнулась.

— Дочка Синокава Тиеко, верно? – женщина мягко улыбнулась. – Это я звонила; меня зовут Тамаока Сатоко. Пожалуйста, заходите.

Сказав, что хочет показать нам что-то, она провела нас в комнату в западном стиле в конце коридора. Похоже, комнату использовали как библиотеку, поскольку вдоль стен выстроились книжные шкафы с дверцами молочного стекла, а окно закрывали плотные шторы. Там также стоял стул с деревянными подлокотниками и небольшой столик. Наверное, хозяину нравилось здесь читать.

— Это библиотека моего отца. Он скончался два года назад, но с тех пор ей занимаюсь я, – пояснила Тамаока Сатоко.

Некоторые книги библиотеки были сложены на стол и на пол, среди них выделялись странный большой художественный альбом или личное собрание сочинений. Похоже, покойного сильно интересовало изобразительное искусство и японская литература.

«Хм?..»

Оглядевшись, я ощутил в этой комнате что-то странное. Мне казалось, словно я уже видел эту картину – нет, должно быть, мне показалось. До сегодняшнего дня я не бывал в этом доме.

— Мой отец переехал сюда почти пятьдесят лет назад, и часто заходил в «Библиа» в те дни. Многие книги были куплены там, и многие куплены магазином у него. Ваши родители не рассказывали о моем отце? Например, какие книги он покупал и тому подобное.

Сиорико в ответ покачала головой.

— Простите, мои родители особо не…

— Ясно, – Сатоко улыбнулась, сглаживая момент. – Пожалуй, это можно понять. Он лишился возможности ходить в магазин, когда состояние его ноги начало ухудшаться, примерно десять лет назад. Мне стоит извиниться за такой странный вопрос.

— Нет, я не против…

Похоже, он был важным клиентом, но десять лет назад Сиорико даже не помогала с магазином. Неудивительно, что она не знала.

— Ум-м-м… н-насчет Вашей просьбы… Вам нужно помочь с чем-то? – спросила Сиорико.

Мне тоже хотелось знать. Если это было что-то простое вроде продажи всех книг из библиотеки, хватило бы и телефонного звонка. Если ей хотелось просто повспоминать покойного отца, то она бы вообще не позвала Сиорико – та не знала его.

— Вы тоже проводите консультации, как делала Тиеко?

При упоминании имени ее матери лицо Сиорико напряглось.

— Что именно Вы имеете в виду?

— Знаете, Тиеко часто бралась за поручения приходивших в магазин людей. Она даже принималась за тяжелые проблемы, если они касались книг… С недавних пор я слышу от людей, что Вы занимаетесь тем же.

Я сглотнул. Теперь я вспомнил. Такино говорил мне – гуляли слухи, что магазин снова принимает поручения. Мне не верилось, что теперь нас спрашивали о подобных консультациях.

— Я не могу вести дела так же, как это делала она… – ответила после некоторых раздумий Сиорико. – …но хотела бы выслушать Вашу просьбу, если Вас это устраивает.

Другими словами, Сиорико ей не отказывала. Меня это немного тревожило. Я не знал, будет ли это опасно, но нынешнее дело казалось отличным от всех предыдущих. Как и сказал Такино, нам стоило быть осторожнее.

— Большое спасибо, – выразив благодарность, Сатоко продолжила говорить сдавленным голосом. – Я хочу, чтобы Вы вернули украденную из этой комнаты книгу.

Часть 3.

Мы перешли в гостиную рядом с библиотекой и там расселись напротив друг друга на антикварном мягком уголке.

— Прежде чем я начну, мне бы хотелось показать вам двоим эту книгу. Думаю, она вам знакома.

Тамаока Сатико достала книгу в суперобложке, завернутую в вощеную бумагу. Глаза Сиорико заблестели, когда она увидела книгу, но, само собой, мне она была незнакома.

Имя автора и название книги были напечатаны неразборчивым шрифтом на белой карточке коричневой суперобложки.

«Весна и Асура (мысленный набросок)».

Автором значился Миязава Кендзи – имя, конечно, мне прекрасно знакомое. Его произведения для детей и стихотворения всегда присутствовали в японских учебниках. Думаю, он также был автором известной поэмы, в которой он приносил снег для своей умирающей сестры.

— Это первоиздание «Весны и Асуры», выпущенное издательством «Секине», верно? Мне не доводилось видеть его в таком хорошем состоянии… Ничего, если я загляну внутрь? – внезапно голос Сиорико зазвучал энергичнее. Как обычно, имея дело с книгами, она словно превращалась в другого человека.

— Да, конечно.

Не успела Сатоко договорить, как Сиорико взяла книгу и сняла с нее суперобложку. Не заметить ее волнение было невозможно. На обложке книги был напечатан какой-то цветочный узор. На корешке стояли слова: «Сборник стихов «Весна и Асура» Миязава Кендзи». Даже профан вроде меня мог распознать замысловатое изящное оформление.

— Откуда эта книга? – шепотом спросил я у Сиорико.

— Она была издана 87 лет назад в 13ый год эпохи Тайсе.

— 87 лет назад…

Для такой старой книги состояние определенно было отличным. Желтых пятен или надрывов почти не виднелось. О ней явно заботились.

— Это ценная книга?

— Конечно! – сразу же ответила Сиорико. – Миязава оставил после себя множество работ, но при его жизни были изданы только сборник детский рассказов и сказок «Ресторан с большим выбором блюд» и «Весна и асура», которая сейчас перед нами. Обе были самиздатом… и тогда продавались плохо. Автору пришлось самостоятельно выкупить часть книг.

— Правда? А как же «Ночь на галактической железной дороге»? С ней что?..

— «Ночь на галактической железной дороге» существовала в виде рукописи, но была включена только в его посмертное собрание законченных работ. При его жизни ее не выпускали.

— Вот как… – застонал я. Значит, даже его известные работы не стали исключением.

— Даже много лет спустя автор вносил значительное количество правок, ученые спорят, какая версия окончательная. Для работ Миязава Кендзи это обычное дело. Даже для этой «Весны и Асуры» первоиздание не обязательно… ах… простите, – покраснев, извинилась перед Сатоко Сиорико.

Я тоже пришел в себя. Я забыл о присутствии другого человека, и мы, как обычно, начали говорить о книгах.

— Ах, я мало что знаю о книгах, так что хозяйка магазина не виновата.

— О, ничего страшного. В таком случае, мне тоже стоит сообщить Вам пару фактов об этой книге. Хотя я услышала их от отца. – Сатоко, мягко улыбнувшись, повернулась к нам и начала объяснять. – Знаете, после первого издания «Весны и Асуры» о Миязава заговорили, и число поклонников его книг возросло. Мой отец был одним из них. Он купил эту книгу в 30ый год эпохи Сева, примерно 50 лет назад… даже тогда эта книга считалась редкостью и нечасто встречалась в городских магазинах, – рассказала она без малейших колебаний. Похоже, Сатоко тоже была книжным червем. Хотя я посчитал неудивительным, что старая одноклассница Синокава Тиеко была книголюбом.

— И где он ее купил?

— В букинистическом магазине «Библиа». Второй экземпляр тоже оттуда.

— Второй экземпляр?

Прозвучало это так, словно было связано с причиной, по которой нас позвали сюда. Сиорико коснулась моего локтя и дала посмотреть мне «Весну и Асуру», когда я наклонился вперед, присматриваясь. Название было напечатано на первой странице.

«Мысленный набрсок.

Весна и Асура.

Тайсе, 11, 12».

Внезапная опечатка смущала, но, похоже, Сиорико хотела показать мне что-то другое. Под словом «набрсок» стояла красная печать. Мне показалось, что я уже где-то видел этот рисунок, гортензию в квадратной рамке.

Я ахнул. Я увидел точно такую же печать на полном собрании сочинений Нацумэ Сосэки – за исключением восьмого тома, «Затем» – моей бабушки, Гора Кинуко. Получив «Затем» в подарок от одного человека, она купила в «Библии» остальные тома.

— Простите, что перебиваю… но это Ваш отец поставил эту печать.

— Да. Эта печать стоит на всех его книгах. Просто он любил гортензии… даже захотел выращивать их в этом доме.

Я вспомнил ее недавние слова о том, что «Библиа» купила у ее отца много книг. Другими словами, полное собрание сочинений Нацумэ Сосэки изначально пришло в «Библиа» из этого дома, после чего моя бабушка его и купила.

Два не имеющих друг к другу никакого отношения человека были связаны книгами. Почему-то эта связь казалась мистической.

— Вы сказали, что у Вашего отца было два экземпляра «Весны и Асуры», верно? – говоря, Сиорико тихо закрыла книгу. – Раз Вы показываете нам этот, значит, украденной книгой стал второй экземпляр «Весны и Асуры»?

Сатоко с отсутствующим видом посмотрела на свои руки, скрещенные на коленях. На ее костлявых пальцах не было ни одного кольца

— Все-таки, Вы совсем как Ваша мать, – прошептала она себе под нос. – У моего отца и правда было два экземпляра «Весны и Асуры». Как Вы могли догадаться, второй тоже был куплен в «Библии». Это Ваша мать, Тиеко, продала его моему отцу около тридцати лет назад.

— Моя мать?

— Когда мы учились в средней школе, Тиеко часто заходила в гости. Она хорошо ладила с моим отцом. Он был весьма очарован ею и часто дарил книги. Полагаю, ему очень нравилось разговаривать с любящей читать молодежью. Она и в «Библиу» начала ходить по совету моего отца, сказавшего, что это интересный магазин. Хотя работать она там начала только после того, как бросила магистратуру.

— Моя мама училась в магистратуре? – спросила Сиорико, округлив глаза. Похоже, о своей матери она знала не все.

— Да. Она специализировалась на истории и говорила, что изучает издание и распространение книг в современной Европе. Ее много чего интересовало, но эта тема, похоже, была самой любимой.

Я не знал, какие исследования это повлекло за собой, но, похоже, они были как-то связаны с книгами. Синокава Тиеко была не просто книголюбом, она также собиралась стать ученым.

— Но в магистратуре она провела всего пару месяцев. По семейным обстоятельствам ей пришлось отчислиться и пойти работать. Сама Тиеко не любила об этом говорить, так что подробностей я не знаю. Вам что-нибудь известно?

— Я тоже мало что знаю о прошлом матери… хотя, возможно, мой отец знал.

— Уверена, он знал больше. – Сатоко кивнула.

Похоже, она тоже была знакома с отцом Сиорико. Скорее всего, как и ее собственный отец, она время от времени наведывалась в «Библиа

— Примерно через полгода после начала работы в магазине, Тиеко позвонила отцу и спросила, не интересует ли его покупка «Весны и Асуры». Она нашла ее, навестив одного из своих клиентов, и купила за несколько десятков тысяч йен и, ну… предложила моему отцу. Она знала, что он собирает первоиздания работ Кендзи.

— Ей доверяли подобные закупки всего полгода спустя? – без задней мысли вмешался я.

Я тоже работал в «Библии» полгода, но в одиночку никогда по домам не ходил. Я и подумать не мог о том, чтобы приобрести редкую книгу самому.

— Думаю, она делала это без разрешения… моя мать была по-своему необычной, – прошептала мне Сиорико и улыбнулась Сатоко.

— Предыдущий владелец «Библии» строго отчитывал ее за самостоятельную покупку и продажу книг, но, поскольку все книги, с которыми она имела дело, приносили прибыль, вскоре он разрешил ей поступать по-своему.

Она заставила его признать свои способности. Однако, скрытой стороной этого стали абсурдные махинации вроде истории с «Последней Мировой Войной».

— Но у Вашего отца уже был экземпляр «Весны и Асуры» в хорошем состоянии, так? В итоге, он купил еще один у моей матери… хотите сказать, второй был в лучшем состоянии?

— Нет… на самом деле, думаю, состояние было хуже. Обложка была заляпана, а внутри остались рукописные пометки.

— Тогда зачем?..

— Я не совсем понимаю, но, возможно, он хотел запасную копию… или же купил ее, чтобы подбодрить Тиеко, так отчаянно работавшую, – медленно произнесла Сатоко, размышляя над своими воспоминаниями. – Но, знаете, и отец, и я были привязаны к книге в худшем состоянии. Потому что эта книга побывала в руках того, кто любил ее… независимо от того, сколько бы она стоила в книжных, эта книга была дорога нам.

Я разделял ее чувства. Сиорико уже говорила подобное… старые книги хранят истории о и в себе. Их ценность не определяется одной лишь ценой.

— Я бы хотела услышать подробное объяснение, как украли книгу… но сначала я бы хотела спросить кое о чем, – говоря, Сиорико подняла палец. – Вы сообщили в полицию?

— …Нет. – Сатоко все время сохраняла спокойствие, но теперь у нее на лице проступили муки.

— Можете сказать мне, почему?

— Уверена, Вы можете догадаться, – она опустила взгляд. – Книгу украла моя же семья. Или мой брат, или его жена… один из них. Поэтому я и не хочу предавать это огласке.

Часть 4.

— Мой отец не оставил завещания, как делить его наследство, но все было более-менее оговорено заранее. Моя мать умерла раньше него, так что раздел нужно было провести только между моим старшим братом и мной.

— Мой брат унаследовал магазин спортивных товаров, принадлежавший отцу, вместе с правами на здание. Я получила дом… а еще ответственность за книги в библиотеке. Половину коллекции нужно было пожертвовать в новую библиотеку его alma mater, когда ее достроят. Вторую половину – продать «Библии».

— Поэтому мы и пригласили к нам Вашего отца… было это два года назад, мой папа знал, что скоро умрет. Синокава-сан тогда выглядел уставшим, но все равно делился со мной старыми историями, пока я помогала… хотя сейчас кажется, что его состояние было… возможно, мы обратились к нему с неразумной просьбой.

— Ах, простите. Я отвлеклась.

— Позвольте продолжить. Было решено, что большая часть книг, включая этот экземпляр «Весны и Асуры», отправится в библиотеку alma mater отца, когда ее достроят. Однако, одну книгу отец оставил мне… и это была книга, купленная у Тиеко. Это была моя любимая книги из всех, что были у него.

— Мой брат, Итиро, на три года старше меня и его отношения с отцом… нет, у нас с ним тоже не самые лучшие отношения. Он помогал отцу с магазином, но съехал еще в молодости. Теперь он живет в Такано с женой и сыном.

— Его дом недалеко отсюда, но заходит он редко. Когда у моего отца начали отказывать ноги, он стал еще меньше общаться с братом и его семьей. Он редко видел их, за исключением племянника, который забегал время от времени поклянчить карманные деньги. После похорон отца он только звонил мне множество раз.

— В любом случае, около месяца назад мой брат внезапно пришел в гости. Он сказал, что дел у него нет, и он просто хочет поболтать, раз уж мы так давно не виделись. Когда за чаем я упомянула, что половина библиотеки была продана «Библии», он изменился в лице. Он попросил меня отдать половину полученных от книжного денег, поскольку они тоже являлись частью наследства.

— Управление библиотекой оставили мне, так что я не говорила ему о проданных книгах.

— Ему не хотелось это признавать, но брат сказал, что дела в последнее время идут не очень, и с деньгами у него туго. Возможно, на самом деле, он пришел ко мне, чтобы немного занять.

— Однако, я тоже считала, что право на деньги у него было. В итоге, я перевела половину полученных денег на его счет.

— Тогда я рассказала ему, что оставшиеся в библиотеке книги будут пожертвованы, а не проданы… но через пару дней после того, как я перевела брату деньги, мне позвонили – на этот раз, его жена. Она сказала, что ее муж рассказал ей об оставшихся в библиотеке книгах, и предложила продать и их, а потом поделить прибыль.

— Конечно, я отказалась… но после этого она начала звонить мне каждый день. Мне так надоела эта семейка, что зачастую я не брала трубку.

— В прошлое воскресенье мой брат неожиданно оказался у ворот, когда я вышла в сад. Сопровождаемый своей женой, он сказал, что хотел бы обсудить судьбу книг.

— Уверена, они специально выбрали время, когда знали, что я буду дома. Моя тетя заходила пару дней до этого, и я поделилась с ней планами заняться в воскресенье домом. Должно быть, брат с женой узнали об этом от нее.

— Я пригласила их в эту гостиную, не имея другого выбора. Это заняло лишь час, но приятным разговор не назовешь.

— Я снова и снова твердила им, что пожертвовать книги – это желание отца, и что уже заключено соглашение с университетом, но брат с женой упрямо требовали, чтобы я аннулировала это соглашение и позволила им со всем разобраться.

— Когда им, наконец, хватило дерзости сказать мне, что они уже связались с книжным в Дзинботе и могли бы продать книги в течение недели, мое терпение лопнуло. В гневе я сказала им, что собираюсь исполнить волю отца и не желаю больше видеть их в своем доме, после чего выгнала обоих.

— Но я остыла, когда провожала их, стоя у ворот. Я подумала, что, возможно, в этот раз была слишком груба. Я вернулась в дом и зашла в библиотеку отца, пытаясь найти способ убедить их.

— Но стоило мне зайти в библиотеку, как я заметила нечто необычное.

— Там были признаки того, что в комнате кто-то побывал. Дверцы шкафов были открыты и, что важнее всего, единственная книга, которую не надо было жертвовать, полученный мной от отца экземпляр «Весны и Асуры» пропал…

— Я уверена, что во время утренней уборки в библиотеке книга была там, и не сомневаюсь, что ее забрал брат или его жена. Оба ненадолго покидали свои места во время разговора, так что шанс у них явно был. Да и дверцы шкафов не запираются.

— Я сразу же позвонила брату и попросила вернуть книгу, но он закричал на меня, будто ничего не знает. Его жена также настаивала, что не в курсе…

— Деньги меня не заботят. Если бы мой брат оказался в беде и попросил у меня в долг, я бы помогла в меру своих возможностей… я лишь хочу, чтобы книга вернулась ко мне. Я хочу найти преступника и убедить его вернуть книгу. Конечно, я также намерена заплатить Вам, сколько смогу.

— Молю Вас от всего сердца. Пожалуйста, возьмитесь за мое поручение.

Закончив свою торопливую речь, Тамаока Сатоко низко склонила голову. Сиорико, неподвижно слушавшая ее, заговорила.

— Как я уже говорила… Не знаю, насколько смогу помочь, – ее тон был энергичнее, сильнее обычного. – Я хочу помочь исполнить последнюю волю Вашего отца. Пожалуйста, поднимите голову.

Казалось, словно я увидел другую сторону Сиорико. Она сама решила взяться за это дело; она не была втянута в него в силу обстоятельств. Хотя общаться с людьми она явно не умела, полагаю, это не значит, что они ей не нравились.

Такино говорил, что до недавних пор Сиорико не принимала поручений, но, возможно, ей просто не выпадало такой возможности, и к моей работе в магазине это не имело никакого отношения.

Это пробуждало своеобразную тоску.

— Однако, мне нужно задать Вам несколько вопросов. Можно?

— Да, конечно. Спрашивайте, что угодно, – сказала Сатоко, цепляясь за слова Сиорико.

— Во-первых, почему, по-вашему, преступник взял более поврежденный экземпляр «Весны и Асуры»? Лучший экземпляр тоже находится в библиотеке, так?

— Я не думаю, что моему брату было известно о двух экземплярах. Он уже съехал, когда наш отец купил вторую книгу. Мой экземпляр «Весны и Асуры» был в библиотеке, но он не должен был знать, что книга не предназначена для пожертвования. Сомневаюсь, что он вообще заметил, что это две разные книги.

Действительно, трудно было распознать два экземпляра одной книги, даже если они стояли в разных местах в одной комнате. А если он уже считал, что есть только один экземпляр, искать второй у него не было повода.

— В этом есть смысл. Большое спасибо. – Сиорико кивнула и перешла к следующему вопросу. – Что за человек Ваша невестка? Можете назвать ее возраст и профессию?

— Ее зовут Саюри, и ей 41, может, 42 года. У них с братом большая разница в возрасте, но она была одной из его работниц. Они начали встречаться вне работы… и, в итоге, поженились, когда она забеременела моим племянником. Она до сих пор работает в качестве его правой руки.

Неудивительно. Если дела в магазине и правда «шли не очень», значит, у обоих начались финансовые проблемы. Вполне логично, что они ухватились за шанс заработать.

— Эти двое много читают?

— Я знаю, что брат читал книги из отцовской библиотеки, но, пожалуй, начитанным его не назовешь. Не думаю, что Саюри интересуется книгами. Я помню горькую улыбку отца, когда она сказала, что не знает ни одного стихотворения Такубоку.

Мне это не показалось смешным. Я тоже ни одного не помнил.

— Вы сказали, что в процессе они выходили. Можете назвать примерное время?

— Я привела брата с женой в эту комнату примерно в 11 часов. – Сатоко смотрела на маятник, перебирая воспоминания. – Где-то через 15 минут Саюри вышла, сказав, что ей нужно позвонить домой. Она оставила телефон дома, и попросила воспользоваться моим… и вышла в коридор со своей сумочкой.

— Полагаю, она хотела воспользоваться черным телефоном в коридоре, – отозвалась Сиорико. Похоже, она успела запомнить расположение вещей в доме. – Вы слышали голос Саюри из коридора?

— Нет… Я тогда все еще ругалась с братом, так что это было невозможно. Саюри вернулась где-то через пять минут. Вскоре после этого мой брат отлучился на одну, может, две минуты в уборную. После этого они не вставали со своих мест.

Мне брат казался более подозрительным. Я и сам недавно воспользовался уборной и знал, что она находится рядом с библиотекой. Он мог притворится, что делает свои дела, а сам зашел в библиотеку за книгой. У его жены тоже были шансы, но человеку, не знакомому с книгами, было бы трудно выбрать нужную в библиотеке.

— А когда Ваш брат с женой уходили, Вы проводили их до ворот, верно?

— Это, скорее, были не проводы, а продолжение спора до самых ворот… Я разволновалась и должна была быть осторожнее… – неуверенно ответила Сатоко. Должно быть, спор сам по себе вышел жарким.

— Значит, Вы только в эти короткие периоды не знали, чем они занимались?

Сатоко твердо кивнула, отвечая утвердительно на вопрос Сиорико.

— Да, верно.

Сиорико прижала кулак к подбородку и опустила взгляд на стол. Вероятно, она мысленно упорядочивала события. Возможно, в этом даже были свои зацепки.

— Вы помните, во что они были одеты?

— Одеты?

— Верно. Что за одежда была в тот день на Вашем брате и его жене?

Этот вопрос меня озадачил, но, вероятно, Сиорико искала что-то конкретное.

Должно быть, их одежда не произвела на нее особого впечатления, поскольку ответила Сатоко не сразу.

— Мой брат был одет в тонкий красный свитер и зеленые брюки… пальто он не надел. На Саюри было фиолетовое пальто поверх синего платья… Думаю.

Им явно нравилось носить броские наряды… резкий контраст с Сатоко.

— С собой у них что-нибудь было?

— Посмотрим… мой брат был с пустыми руками, но Саюри принесла фирменную сумочку. Она взяла ее с собой, когда звонила по телефону.

— Понятно… – Сиорико не шевелилась. – Знал ли кто-нибудь кроме этой семьи о коллекции Вашего отца?

— …Пожалуй, только старые друзья отца… Не думаю, что кто-то из родственников в курсе. Мой отец говорил о книгах только с теми, кто любил читать.

Сиорико подняла взгляд. Похоже, она наконец-то закончила с вопросами.

— Вы что-то поняли? – спросила Сатоко, ожидая ответа.

Сиорико молча покачала головой.

— Посмотрим… чтобы получить более ясную картину, что мне нужно сделать – в первую очередь сделать – так это поговорить с семьей Вашего брата. Не могли бы Вы дать мне их контакты?

— Конечно. Секундочку. – Сатоко достала ручку и начала писать номер телефона на бумажке для записей.

Почерк у нее был детским и неразборчивым. При ближайшем рассмотрении кончик ручки дрожал – вероятно, она не могла сдержать дрожь. Было очевидно, насколько важна для нее книга.

— Простите за такую неразумную просьбу. Больше мне не к кому обратиться за помощью, – с мокрыми от слез глазами она протянула нам контакты ее брата. – Я отправлю ему сообщение, предупрежу, что Вы хотите поговорить с ним. Правда, я благодарна за все, что Вы для меня делаете.

Часть 5.

На следующий день мы с Сиорико поехали в Йокосука.

Магазин старшего брата Тамаока Сатоко, Итиро, находился рядом с шоссе. Расположен он был на улице Добуйта, напротив театра. В городе находилась американская военная база, так что изобилие указателей на английском не казалось странным.

В пятиэтажном здании расположился магазин спортивных товаров и офис. За автоматическими дверями виднелось очень немного покупателей.

— Нам сюда, верно? – спросила Сиорико, чтобы убедиться.

— Должно быть, – отозвался я.

Сегодня мы собирались сначала поговорить с Итиро, поскольку его жена уехала разбираться с одним из филиалов. Он оказался смуглым мускулистым мужчиной, почему-то одетым в оранжевое поло с коротким рукавом, несмотря на сезон. Его зализанные назад волосы были черными, но на лбу и вокруг глаз собралось множество морщин.

— Ах, проходите. Я ждал встречи с вами. Букинистический магазин «Библиа», верно? – громко поздоровался он, шагая к нам. Сиорико слегка отпрянула, когда он подошел к ней; похоже, ей было неуютно общаться с людьми вроде него. – Зовите меня Тамаока. Моя сестра уже рассказала мне, что происходит. Ну что, начнем?

Тамаока хлопнул в ладоши и потер руки.

— В тот день мы с женой вышли из нашего дома в Такано примерно в 10:50. Поскольку на машине путь не срезать, мы вынуждены были выбрать длинную объездную дорогу и приехали к дому где-то в 11. Моя сестра была дома, работала в саду, так что мы зашли внутрь поговорить. Но в итоге все вылилось в небольшую ссору, и мы ушли, даже не дождавшись обеда. После этого мы немного походили по магазинам и вернулись домой не раньше половины первого.

Тамаока Итиро не пришлось и просить, как он начал болтать о событиях того дня, стоило ему сесть. Сейчас мы находились в семейном ресторане рядом с его спортивным магазином. Для обеда было еще слишком рано, так что посетителей там сидело мало. Низкий голос Тамаока гремел еще заметнее.

— Но, знаете, я и правда думал, что сестра просто болтает, когда она сказала, что есть еще один экземпляр первоиздания «Весны и Асуры». Готов поспорить, папа выложил за него целое состояние.

— Тогдашнего хозяина магазина уже нет, но, думаю…

Попытка Сиорико вызвала ухмылку Тамаока. Зубы у него были прямые, но один из них оказался серебряным.

— Это была Тиеко, верно? Ваша мать. Время от времени она приходила к нам поиграть, так что я ее знаю. Она была невероятно красивой девушкой… на самом деле, прямо как Вы. Вы просто прелестны, – весьма нагло заявил он.

Было удивительно, насколько разные брат и сестра Тамаока. Понятно, почему они не ладили, с такой-то разницей в характерах.

— Так о чем вы хотели поговорить? Пожалуйста, спрашивайте, что угодно. – Тамаока положил обе ладони на стол и подался вперед.

Лично мне он казался невероятно подозрительным. Почему он вел себя так дружелюбно, хотя знал, что мы подозреваем его в краже книги? Это было лишено смысла.

Сиорико, чьи руки по-прежнему лежали у нее на коленях, смотрела на визитку, которую Тамаока выложил до этого на стол. Спустя некоторое время она неуверенно заговорила:

— Возможно, имя «Итиро» пришло из одной из работ Миязава Кендзи?

— Верно. Что в «Ресторане с большим выбором блюд», что в «Матасабуро-ветре», это имя всплывает во многих работах Кендзи. Мои друзья дразнили меня, называя имя старомодным. Хотя я не знаю, почему отец выбрал именно его.

Вот это я мог понять. Мое собственное имя «Дайске» было взято из «Затем» Сосэки. Хотя в моем случае чтение иероглифов не меняли.

— Вы много читаете? – спросила Сиорико.

— Не хочу хвастаться, но много. Еще больше читал, когда жил в старом доме, – ответил без малейшего колебания Тамаока. Прозвучало это явно как хвастовство. – Мой отец этого не знал, но я взахлеб читал первоиздания из библиотеки. Особенно хорошо мне были знакомы первоиздания «Весны и Асуры» и «Ресторана с большим выбором блюд». Даже сейчас читать более поздние публикации мне не интересно. Знаете, те первоиздания были совершенны… эм, я вовсе не стал бы их воровать. Даже будь я вором, нацелился бы на другую работу Кендзи, «Ресторан с большим выбором блюд». Она более редкая.

Похоже, знаниями о книгах он обладал, но ничего из его рассказа не помогало делу.

— Сегодня мы пришли просто проконсультироваться. Я не думаю, что это Вы взяли книгу.

Слова Сиорико меня шокировали. Этот мужчина должен был стать нашим главным подозреваемым… если не он, оставался только один человек.

— Верно. Я знал, что Вы поймете, – до странного радостно произнес Тамаока. Затем он демонстративно огляделся, прежде чем понизить голос. – Это ведь означает, что книгу похитила моя жена, так? Ну, я бы не стал ее списывать со счетов… а-ах, даже если, гипотетически говоря, она это и сделала, то без злого умысла. У нашего магазина сейчас тяжкие времена, и нам приходится нелегко.

Теперь он начинал относиться к собственной жене, как к преступнице. Мне и правда не нравился этот парень. Называйте его бесчувственным, безответственным или еще как… преступником точно был не он?

— Я не обязательно намекаю, что книгу украла Ваша жена, – как ни в чем не бывало ответила Сиорико. На ее лбу над очками появилось несколько морщинок. – Есть и другие вероятности… даже если напрямую Вы не брали книгу, то вполне могли организовать кражу.

Даже Тамаока казался напуганным таким заявлением. Как и сказала Сиорико, он мог легко попросить свою жену, Саюри, украсть книгу.

— Ну, с тем, что я под подозрением, ничего не поделаешь, – он откинулся на спинку стула, сплетя пальцы на затылке. – Сатоко много обо мне говорила? О том, что у нас с ней ужасные отношения, и как я никогда не навещал отца и так далее?

Мы промолчали. Сатоко использовала более изящные формулировки, но он, по большому счету, попал в яблочко.

— Знаю, то, как я поступил с Сатоко, трудно простить. На нее свалилась забота о нашем отце, а я почти не помогал до самого конца. В свои-то годы она даже не замужем… хотя, полагаю, к этому может иметь отношение и ее характер… но, оглядываясь назад, нам точно стоило уделять больше внимания ее проблемам, – мрачно произнес Тамаока.

Внезапно мне показалось, словно это тяжким грузом висит на его сердце. И это несмотря на то, что недавно он ходил к сестре просить денег.

— Мы не в стихах Кендзи, где я мог бы принести ей снег. Сейчас, что бы я ни приносил ей, ничего не обернется яствами с небес Тушита, – сказал Тамаока, покосившись на Сиорико. Слова «яства с небес Тушита» казались знакомыми.

— Это строчка из «Утра вечного расставания», одной из поэм «Весны и Асуры», – объяснила мне Сиорико.

Если подумать, я знал эту поэму. То был известный стих, написанный как обращение к умирающей сестре и начинавшийся словами: «К концу дня ты будешь далеко, моя сестрица».

Тамаока внезапно широко улыбнулся.

— Да, совершенно верно! Вы и правда совсем как Тиеко. Раньше мы вот так болтали, и она всегда угадывала цитату, – он смотрел вдаль исполненным ностальгии взглядом. – Она и правда была красивой, мудрой, но добросердечной книжной барышней – полная противоположность моей собственной сестры-книголюбки, Сатоко. Я всегда думал, как было бы хорошо, стань моей сестрой Тиеко, а не она. Как она, кстати? Я не слышал от сестры никаких новостей о ней.

Морщинки на лбу Сиорико стали глубже. Этот мужчина понятия не имел, каким человеком Тиеко была на самом деле и что произошло в семье Синокава.

— Да что с ним такое? – спросил я, когда мы вернулись в фургон. До этого я не говорил ничего из страха усугубить ситуацию.

Наша работа на сегодня еще не закончилась. Теперь нам предстояло встретиться с женой Тамаока, Итиро. Я завел машину и поехал прочь.

— Он такие ужасные вещи говорил о сестре… ты уверена, что он не преступник? Он крайне подозрительный.

— Не могу сказать наверняка, в какой мере он поучаствовал в этом деле, но… – ответила Сиорико. Похоже, ее и саму это не особо устраивало. Морщинки на ее лбу еще не исчезли. – …Но он физически не мог вынести книгу из библиотеки самостоятельно.

— …Не мог?

Мы миновали городской район Йокосука и продолжили спускаться по крутому скалистому склону. В этой горной местности холмы были более крутыми, чем в Камакура.

— Пожалуйста, вспомни наш вчерашний разговор с Тамаока Сатоко. Она сказала, что ее брат пришел с пустыми руками, так? Даже если бы он притворился, что пошел в туалет, и украл из библиотеки «Весну и Асуру», спрятать ее ему было негде. На нем был лишь тонкий свитер, а спрятать книгу в брюки было бы проблематично.

— Ах…

Так оно и было. По крайней мере, он не смог бы вернуться в комнату, держа книгу при себе.

— А если он взял книгу и бросил ее в своей машине, чтобы забрать потом… если не там, то еще где-нибудь.

— Помни, его не было на месте «одну или две минуты»; в плане времени, очень маловероятно, что он смог бы зайти в библиотеку, тихо прокрасться в машину у ворот и вернуться за это время. Даже если он выбрал другое укрытие — Сатоко провожала его до самой машины, так что у него не было времени забрать книгу.

— Ясно… тогда, что если его жена сунула книгу в сумочку? Он мог взять книгу и спрятать ее где-то, чтобы жена потом положила ее в сумочк… нет, забудь.

Я осознал, не успев договорить. Его жена выходила первая… по крайней мере, это исключало Итиро из числа подозреваемых.

— Но он мог и выдать ей указания, как украсть книгу, верно? Тогда было бы нетрудно найти и быстро украсть книгу, даже если его сообщник мало что знал о книгах.

— Хотя это, определенно, правда, я не думаю, что Итиро настолько осведомлен, как он утверждает. Казалось, словно он просто выдает то, что слышал от других членов семьи. По крайней мере, его рассказ о чтении взахлеб первоиздания «Весны и Асуры» был ложью.

— Почему ты так говоришь? – я вспомнил, как он недавно цитировал «Утро вечного расставания».

— Сейчас «Весну и Асуру» издает множество издательств, но концовка «Утра вечного расставания» всегда следующая:

«Я помолюсь от всего сердца

Над двумя мисками снега, что съешь ты.

Пусть он обернется яствами с небес Тушита

И вскоре принесет тебе и прочим

Духовное питание.

Того желаю я

И счастье все свое готов отдать за это».

Возможно, ты знаешь этот стих, его и цитировал Тамаока Итиро.

— Знаю, – я кивнул, не убирая руки с руля. Я не сомневался, что именно эту версию я видел в учебниках.

— «Небеса Тушита» – это термин из Буддизма, обозначающий один из уровней небес. Его можно понимать как внешний двор, где обитают небесные создания, освобожденные от земных желаний, и внутренний двор, где живет Бодхисаттва Майтрея.

Я не особо понял ее объяснения, но это напоминало место, куда попадали люди с чистыми сердцами.

— Однако, этот термин не появляется в версии издания от «Секине». Соответствующие строчки звучат следующим образом:

«Я помолюсь от всего сердца

Над двумя мисками снега, что съешь ты.

Пусть он обернется небесным мороженым

И вскоре принесет тебе и прочим

Духовное питание.

Того желаю я

И счастье все свое готов отдать за это».

Совсем иначе, верно?

Они и правда отличались. Версия из первоиздания звучала мягче, но знакомая мне версия словно бы обладала более приятным ритмом. Я не мог сказать, какая из них лучше.

— Почему они отличаются?

— Миязава Кендзи продолжал лично редактировать и совершенствовать «Весну и Асуру» даже после ее издания. Причина, по которой «Утро вечного расставания» отличается от первоиздания, кроется в правках, обнаруженных после его смерти.

Я постепенно втягивался. Мне не доводилось слышать эту историю.

— Значит, он и другие работы пересматривал?

— Конечно, – Сиорико кивнула с пассажирского сидения. – Книга претерпела множество изменений… на самом деле, он оставил несколько исправленных версий «Весны и Асуры», вплоть до того, что считается, будто некоторые исправления еще предстоит обнаружить.

То есть, существовало множество обновлений. Если подумать, в «Ночи на галактической железной дороге» тоже были исправления. Наверное, с «Весной и Асурой» дело обстояло так же.

— Почему он продолжал вносить правки даже после издания?

— Кендзи до последнего считал «Весну и Асуру» сборником «мысленных набросков». В книге собраны не стихи, но грубые наброски его тогдашних мыслей, которые он записал. Сам автор никогда не называл эту книгу «сборником стихов». Возможно, он видел в ней набросок, который можно было проработать и со временем улучшить.

— Но если я правильно помню, на книге написано «сборник стихов», так? Это стояло на корешке.

— С желанием автора это никак не связано и было произвольно добавлено позже. Для изданной в деревне книги «Весна и Асура» считалась сложной, но она все равно была далека от идеала Кендзи. Видишь ли, в ней было много жутких опечаток.

— Действительно…

«Мысленный набрсок», напечатанный на титульном листе, определенно должен был шокировать Кендзи.

— Значит, его слова…

Тамаока назвал «совершенной» книгу, которой был недоволен даже автор. Он не только соврал, что читал только первоиздания, он буквально просто нес все, что придет в голову.

Учитывая его скромные знания о книгах и отсутствие возможностей, скорее всего, он не имел никакого отношения к краже.

— Значит, его жена украла книгу сама? Но тогда…

Тамаока Саюри знала о книгах еще меньше, чем ее муж… или она только делала вид?

— Я пока не могу этого сказать. Думаю, надо учесть и другие возможности.

Развивать тему она не стала. Я посчитал, что она объяснит свои слова после разговора с Саюри.

Проехав тоннель, мы въехали в город Зуси. Был еще только полдень. Начинало казаться, что нас ожидает долгий день.

Часть 6.

Для встречи с Тамаока Саюри было выбрано аккуратное кафе рядом с «Хаяма Марина». Приехав раньше времени, мы решили пообедать, пока ждем ее.

В будний день начала марта посетителей было немного, и мы смогли получить место с хорошим видом на океан. Возникло ощущение, словно это могло бы быть и свидание. Мне было интересно, что думает Сиорико, но она, похоже, вообще не задумывалась о подобном.

— Раз у нас есть время, давай поговорим о книгах Миязава Кендзи, – вместо этого она начала говорить о старых книгах.

Часть меня хотела сменить тему, но все же, разговор был интересный. Мы доели обед, и она объясняла за кофе, как глубоко были связаны с букинистическими магазинами ранние сборники Кендзи, и что, возможно, без их поддержки его бы вообще не издали. Пока она говорила, я осознал, что рядом со столом стоит женщина средних лет в фиолетовом пальто в клеточку.

Она была пугающе худой, но высокой и с приятными чертами, а ее короткие волосы подчеркивали костлявость лица. Выглядела она уставшей до глубины души.

— Тамаока Саюри, – представилась она без выражения и села, заказав себе капучино, раньше, чем мы хотя бы успели представиться. – Обычно я устраиваю перерыв, мотаясь между магазином здесь и в Зуси.

Я решил, что только это время она могла уделить разговору. Сиорико воспользовалась возможность торопливо представить нас.

— Дело касается пропавшей книги Сатоко, верно? Хотя я и не знаю, какой.

— Ах, да… это первоиздание «Весны и Асуры» Миязава Кендзи, – голос Сиорико звучал слегка пронзительно. Как всегда, ей было трудно общаться с тем, кто резко говорил. Но я был уверен, что скоро сработает ее внутренний переключатель и она успокоится, если мы продолжим говорить о книгах.

Саюри даже не вздрогнула. Похоже, она и правда впервые слышала об этой книге.

— По словам Сатоко, в день происшествия Вы разговаривали с ней.

— Можете это и так назвать, – ее голос сочился сарказмом. Похоже, она была о нас незавидного мнения, что и неудивительно.

— Нам сказали, что Вы говорили по телефону… можно спросить, с кем?

— Я звонила домой, – неожиданно ответила она без всякого сопротивления. – Это было как раз перед вступительными экзаменами моего сына. Он любит ускользать и отлынивать, стоит мне отвести от него взгляд, так что я звонила убедиться, что он и правда занимается. Он также может подтвердить, что я часто так делаю.

Что в этом такого? Я могу понять ревностное отношение к учебе, но я не сомневался, что ее сыну, ученику средней школы, это не нравилось.

— Ваш сын… тогда был дома?

— Был, и я проговорила с ним примерно пять минут. Повесив трубку, я выпила чая из пластиковой бутылки, а потом вернулась в гостиную. Видите ли, в тот день я была слегка простужена.

Так вот почему она вышла из комнаты с сумочкой. Упомянутое ею время совпадало со словами Сатоко. Было бы трудно за такое короткое время закончить телефонный разговор, а затем прошмыгнуть в библиотеку в конце коридора, чтобы украсть книгу.

Конечно, мы не знали, говорит ли она правду. Только ее сын мог подтвердить, имел ли в реальности место быть этот телефонный звонок, но я сомневался, что она с готовностью разрешит нам спросить его.

— Если хотите, я могу позвонить домой и попросить сына подтвердить. Уроки уже закончились, и он наверняка все равно бездельничает.

— Э… Вы точно согласны? – случайно выпалил я. Она легко шла нам навстречу, не смотря на явное плохое настроение.

— Иначе вы мне не поверите, верно?

Тут принесли ее капучино. Она подождала, пока отойдет официант, прежде чем отпить кофе.

— Я вышла из комнаты на несколько минут с сумкой, куда вполне можно спрятать книгу. Если ничего не скажу, вы продолжите подозревать меня, а мне бы не хотелось, чтобы меня считали воровкой.

На ум пришло румяное лицо Тамаока Итиро. Я просто не мог поверить, что Саюри и ее муж оба невиновны.

— Не возникнет ли каких-то проблем, если мы навестим Ваш дом и поговорим с Вашим сыном лично? – неожиданно спросила Сиорико.

— Э? – нахмурилась Саюри. – Это точно необходимо?

— …Да, – решительно ответила Сиорико миг спустя. Я не понимал, зачем это нужно, но она явно что-то задумала.

— Тогда ладно, полагаю. Только не упоминайте ничего об украденной книге. Не спрашивайте о вещах, не связанных с телефонным разговором.

— Большое спасибо. – Сиорико в ответ склонила голову.

Тамаока Саюри допила остатки капучино одним глотком. Казалось, ей не хотелось сидеть здесь слишком долго.

— Я слышала, Вы не читаете книг, – продолжила разговор Сиорико.

— Верно; или, точнее, я не люблю читать. Я сказала об этом при первой встрече со свекром и с тех пор почти с ним не разговаривала. Он не умел ладить с не читающими людьми. – Тамаока Саюри горько улыбнулась, вспоминая общение с ним.

— Вы когда-нибудь ходили в библиотеку того дома?

— Никогда, – выпалила она. – Ряды и ряды книг, сколько хватает глаз. От этой картины у меня мороз по коже. Библиотеки и книжные магазины я тоже никогда не любила.

— Вот как… – озадаченно произнесла Сиорико. Должно быть, она даже представить себе не могла, что значит «ненавидеть книги».

— Кстати, она и правда такая дорогая? Эта «Весна и Асура».

— …в зависимости от состояния, стоимость может доходить до миллиона йен.

— Правда? Там много? Невероятно. – Саюри с сияющими глазами с грохотом опустила свою чашку. – Я знала, что книги в этом доме ценные. Куда выгоднее продать их, чем жертвовать. Ей незачем так упрямиться в этом вопросе.

Книги ее не интересовали, но деньги определенно волновали.

— Сатоко сказала, что деньги ей не интересны – эта книга была куда важнее. Она сказала, если книгу вернут, она не против одолжить вам немного денег.

Саюри резко выпрямилась на своем месте рядом с Сиорико, ее лицо было лишено выражения. Застыв на некоторое время, она вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Она и правда так сказала?

— …Да.

— Так она все-таки была богата, – с ее бледных, иссохших губ слетел долгий вдох. – Так легко говорит подобные вещи, она явно выросла в богатстве. Мой муж такой же… в этом есть что-то детское, – она окинула взглядом наши озадаченные лица, бормоча себе под нос. – Эта семья так небрежно отнеслась к наследству. Мой муж, в основном, получил магазин, а Сатоко – дом в Камакура. Однако, магазин погряз в долгах и, ну, не то, чтобы он в любой миг мог закрыться, но было нелегко. Работая на износ, я услышала, что множество ценных книг хотят отдать. Я подумала, почему бы не продать их и не поделить прибыль поровну? Так никто не останется в проигрыше.

Вот, значит, какие сложились обстоятельства. Похоже, у нее тоже хватало своих проблем. Я мог понять, почему она настаивала на продаже книг.

— Как я уже говорила, я не крала книгу. А даже если бы и крала, я бы сразу ее вернула… мне бы хватило и возможности получить деньги. – Саюри посмотрела на свои наручные часы и, встав, начала одеваться. Похоже, ей пора было возвращаться к работе. – Ну, мне нужно идти. Вы знаете, где мой дом?

— Ах, да… Я слышала от Сатоко… эм-м, можно задать последний вопрос? – Сиорико подняла один палец. – Когда вы решили, что заедете к Сатоко в прошлое воскресенье?

Саюри замерла, просовывая руки в рукава пальто. Она прищурилась и посмотрела в окно, копаясь в воспоминаниях. За окном виднелась лодка, возвращавшаяся на волне из открытого моря.

— Думаю, во время завтрака в тот день. Мы хотели обсудить с Сатоко продажу книг, но не могли подобрать для встречи удачный момент… тогда мой муж упомянул, что она, похоже, планировала устроить тем утром уборку дома. Вскоре после этого мы вышли… у Вас есть еще вопросы?

— Нет, это все. Спасибо большое. – Сиорико вежливо поблагодарила Саюри.

— Дайске, что думаешь о рассказе Саюри? – спросила Сиорико у меня в фургоне, когда мы ушли из кафе.

Я проехал по мосту у устья реки и продолжил путь по шоссе, шедшему вдоль океана. Взвыл дувший от океана ветер.

— Как бы сказать… не похоже было, что она врет.

Хотя у нее определенно были финансовые трудности, она походила на человека, который прямо просит денег. Красть книгу было бы не в ее духе.

— А ты что думаешь?

— Хм-м, по крайней мере, мне кажется, что она действительно никогда не заходила в библиотеку.

— Почему это?

— Библиотека в том доме устроена так, что книги не попадаются прямо на глаза, куда ни глянь.

— Ах…

Наверное, сделано это было ради предотвращения пожелтения и скопления пыли. Все книги в библиотеке стояли за стеклянными дверцами и видны были не очень ясно. Так мог говорить человек, никогда не бывавший в этой комнате. Хотя эта фраза могла быть частью плана.

— Кстати, зачем мы едем к ее сыну? – спросил я.

Если мы собирались спросить его только о телефонном разговоре, встречаться с ним лично не было смысла.

— Я хочу долго и обстоятельно поговорить с ним там, где не видит его мама… а еще я хочу посмотреть его телефон.

— Телефон?

— В нем должна быть история звонков, разве что модель очень старая. Если аппарат работает нормально, я смогу узнать, с какого номера она звонила.

— Ах, вот как.

Это доказывало бы, что Саюри и правда звонила домой из дома невестки.

— Но мне кажется, что звонок и правда имел место, – тихо проговорила Сиорико, глядя на малолюдный пляж.

Я мысленно разложил все по полочкам. Если предположить, что Саюри сказала правду и звонок действительно занял пять минут, значит, она не могла украсть «Весну и Асуру».

«Но это странно…»

Если и она, и ее муж не могли украсть книгу, тогда преступника было не найти.

— Сиорико, кто из этих двоих, по-твоему, украл книгу?

Она избегала любых конкретных заявлений по этой теме. Не похоже было, чтобы она азартно оценивала услышанное сегодня. Скорее, у нее уже были идеи касательно случившегося.

— Ни к какому конкретному заключению я не пришла… – ответила она после короткого молчания. – …но, я думаю, сегодня мы сможем найти книгу.

Часть 7.

Дом Тамаока Итиро в Такано находился в раскинувшемся вдоль гор жилом районе.

Застраивали его несколько десятков лет назад, и от основания гор сюда вело мало дорог, так что путь от станции Кита-Камакура занял на удивление много времени. Видимо, Итиро не преувеличивал, говоря, что до дома сестры ему пришлось ехать десять минут.

Мы поставили фургон перед большим домом, построенном на приметно высоком месте. Школа, куда я ходил, находилась всего за одним покатым склоном, над которым виднелись горы Хаконе. Вид был просто чудесный.

На именной табличке перед домом Тамаока значилось три имени – Итиро, Саюри и, наконец, Субару. Это «Субару *», скорее всего, было именем сына.

Я открыл калитку и подождал, пока пройдет со своей тростью Сиорико. Судя по стоявшему у изгороди гибридному велосипеду, Субару был дома.

Сиорико нажала на кнопку домофона у дома и подалась вперед, чтобы услышать ответ. Однако, дверь открылась без всякого ответа из домофона.

На пороге стоял упитанный мальчик. Нижняя часть его волос была пострижена короче верхней, а та, в свою очередь, покрашена в яркий цвет. С каменным лицом он уставился на нас из-за очков своими глазами санпаку.

— Э-эм… мы знакомые Тамаока Сатоко и…

— Я уже слышал от старушенции, – мальчик перебил Сиорико и указал на себя большим пальцем. – Меня зовут Тамаока Субару… заходите.

Он широко распахнул входную дверь. Он был ни в чем не виноват, но его имя почему-то слегка не вязалось с его поведением.

Проводив нас в гостиную, он налил нам чаю в гостевые кружки и поставил их на блюдца. Он даже не поленился подать к ним кексы. Наконец, он сел с мрачным видом за стол напротив и сунул руки в карманы. Я не мог сказать, вежливо он себя ведет или нет.

Себе Субару ничего не приготовил, вместо этого почему-то взяв бутылку «Якулта», кисломолочного напитка. Возможно, это был его дневной перекус.

— Так почему вы хотите поговорить со мной о событиях прошлого воскресенья? – сразу перешел он к делу.

Хотя внешностью мальчик больше пошел в отца, его характер напоминал материнский. Для ученика средней школы он казался на удивление спокойным.

— О… да, верно… – с запинкой произнесла Сиорико. Похоже, она нервничала даже рядом со школьниками.

Я прочистил горло и принял у нее эстафету. Все равно сегодня все разговоры вела она.

— Можешь рассказать нам все, что произошло в прошлое воскресенье? Можешь ограничиться временем между завтраком и обедом.

— Воскресенье, ха… – Субару слегка кивнул. – Накануне я занимался до поздней ночи, так что старушенция разбудила меня к завтраку. Мы поели здесь, а потом они с папой уехали к тете.

— В котором часу это было?

— Мама и папа выехали немного раньше одиннадцати, кажется… Я прорабатывал наверху практические вопросы, когда старушенция позвонила мне от тети примерно в 11:20, – он дернул подбородком в сторону столика в углу комнаты. Рядом с настольными часами там стояли телефон и факс.

— Значит, ты взял трубку там?

— Ага, у второго аппарата неисправная батарея, и он не работает, так что я бежал со второго этажа, чтобы ответить на звонок здесь.

— О чем ты говорил со своей матерью?

— Хм-м… секундочку. – Субару покосился в сторону, собираясь с мыслями. – В основном, она сама и говорила. Например, чтобы я нормально занимался; сказала, что в холодильнике есть йогурт, и чтобы я не пил слишком много «Якулта»… всякую ерунду. Я это терпел где-то минут пять. – Субару вздохнул. Пока, по его словам, выходило, что телефонный звонок отвлек его от учебы.

— Что было дальше?

— Я назвал ее шумной ведьмой и повесил трубку. Хотя, вернувшись домой, она отвесила мне подзатыльник и заставила извиниться.

Субару говорил об их разговоре равнодушно, но он хотя бы извинился. В любом случае, подробности совпадали с рассказом его матери.

— Ничего, если я взгляну на телефон? – робко спросила Сиорико.

Мальчик ответил ей озадаченным взглядом и покосился на столик.

— Конечно, смотрите.

Субару подвинул свой стул вперед, стоило Сиорико встать, чтобы обойти стол.

— Пройдете?

С виду ему было немного больно так вжиматься животом в стол. Дружелюбным Субару не назовешь, но он был на удивление добрым и внимательным к другим людям.

— Д-да. Прошу прощения.

Сиорико подошла к телефону с факсом и принялась нажимать кнопки. Вероятно, теперь она проверяла историю звонков. Вскоре она посмотрела на меня и твердо кивнула. Должно быть, записи с телефона подтверждали слова матери Субару.

Кстати говоря, в истории вызовов длительность не была указана, так что оставалась возможность того, что Саюри просто сразу повесила трубку и ушла в библиотеку воровать книгу. Однако, я не мог представить, чтобы Субару сговорился с матерью и совершил преступление.

Хотя Сиорико недавно сказала, что мы найдем книгу к концу дня, мне все равно казалось, что мы далеки от разгадки. Что же она собиралась делать дальше?

— Вы двое из букинистического магазина «Библиа», верно? – внезапно спросил Субару.

Сиорико бросила на меня быстрый взгляд.

— Тебе доводилось бывать в нашем магазине? – спросил я.

— Ну… я ничего не покупал, но заходил пару раз… я ведь не испытываю к книгам никакой неприязни.

— В таком случае, будем рады видеть тебя у нас снова. – Сиорико нежно улыбнулась, возвращаясь на свое место.

— …Если появится такое желание, – говорил он, как всегда, резким тоном, но его щеки слегка покраснели. Впервые я ощутил некое душевное родство.

— На самом деле, у твоей тети, Тамаока Сатако, украли книгу, – внезапно без запинки произнесла Сиорико.

— Э-э-э… – я едва не выплюнул чай изо рта. Саюри только недавно просила нас не упоминать ничего о краже. О чем думала Сиорико?

— Ха… Ясно… – равнодушно ответил Субару.

— Да, и это было очень редкое первоиздание, опубликованное при жизни Миязава Кендзи. Ты знаешь, о чем речь?

— Знаю. «Весна и Асура», верно? Известная вещь. В ней есть поэма, название которой совпадает с моим именем.

— На самом деле, мне было интересно. В сборнике определенно есть поэма «Плеяды». Твое имя взяли оттуда?

— Не-а. Мой отец – большой поклонник Танимура Синдзи*… но если бы Вы спросили его, старый развратник, пожалуй, ответил бы, что взял имя из работ Кендзи.

Мальчик впервые широко улыбнулся. Он на удивление жизнерадостно наговаривал на своего отца – тогда-то я, наконец, обратил внимание на поведение Сиорико. Не успел я заметить, как из ее голоса и тона исчезли все следы напряжения. Такой Сиорико становилась на пороге разгадки тайны.

— Какое стихотворение в «Весне и Асуре» тебе нравится больше всего? Давай угадаю, «Пеяды»?

— М-м, на самом деле, «Eine Phantasie im Morgen». По-моему, она очень классная. Хотя и длинная, – взволнованно ответил Субару, подавшись вперед.

Сиорико радостно хлопнула в ладоши.

— О, хорошая вещь. Я столько раз ее читала. «Жидкая медь еще не сверкнула,/ Белый венец еще не зажегся»…

— «Лишь горизонт то светлеет, то гаснет,/ То ли рассеявшись, то ли сгустившись»…– легко подхватил Субару; должно быть, он и сам перечитывал поэму несметное число раз. Улыбка Сиорико зажглась полумесяцем. Почему-то у меня по спине пробежал холодок.

— Тебе очень нравится то первоиздание «Весны и Асуры», да? – спросила она хорошо контролируемым голосом.

— А? И что это значит?

— В большинстве современных изданий эта строфа звучит примерно так: «Лишь горизонт в цвете индиго/ То светлеет, то гаснет, /То ли рассеявшись, то ли сгустившись»… так скажи мне, где ты читал первоиздание?

Улыбка на лице Тамаока Субару увяла. Я всмотрелся в его лицо – неужели, это он?..

— Изначальную версию стиха можно прочитать не только в первоиздании. Она также есть в полном собрании сочинений Миязава Кендзи, выпущенном «Тикума Тебо» или «Тикума Бунко».

— Это, конечно, так. Но с чего ты вообще взял, что я говорила о «Весне и Асуре»?

— Э?..

— Я сказала, что была украдена книга, опубликованная при жизни Миязава Кендзи. Под эту категорию также подпадает «Ресторан с большим выбором блюд». Уверена, ты это, конечно, знал, учитывая, что время от времени ты играл в доме у дедушки.

Мальчик заметно сглотнул. Если подумать, я помнил, как Сатоко говорила что-то об этом. Ее брат редко заглядывал, но племянник приходил время от времени.

— Единственные, кто знал об обширной библиотеке дома и планах Сатоко проработать в саду все утро – это Тамаока Итиро, Саюри и ты.

Сиорико заявляла, что преступниками были не его родители, но сам Субару, поскольку он отвечал всем требованиям. Он знал о первоиздании книги Кендзи, у него была возможность украсть ее.

— Ты выехал из дома на велосипеде, как только твои родители отправились к тете. После этого ты пробрался в дом незаметно для Сатоко и забрал книгу… я не права?

— …мои родители ехали к ее дому. – Субару опустил голову, избегая наших взглядом, и попробовал выдать слабый аргумент. – Я просто не мог приехать туда раньше на велосипеде.

— Нет, ты мог. Это даже я могу сказать, – произнес пораженный я. Похоже, он все равно не собирался сдаваться. – Отсюда до дома твоей тети ехать около десяти минут, но только потому, что дороги ограничены. Однако, если идти пешком, рядом проходит горная лестница, заканчивающаяся прямо перед ее домом. Я это знаю, потому что учился в школе по соседству и ходил этим путем до станции Кита-Камакура.

Другими словами, любой местный знал об этой короткой дороге. Если предположить, что он оставил велосипед наверху лестницы и сбежал по ней вниз, ему бы и пяти минут не понадобилось на дорогу. У него была бы куча времени, чтобы покинуть дом тети, вернуться домой и ответить на звонок матери.

— Сатоко подозревает, что это сделали твои родители.

— …Правда? – должно быть, Субару не учел такую возможность.

Сиорико кивнула.

— Если книгу не вернут, твои родители так и останутся под подозрением.

Субару с силой закусил губы. Его руки крепко сжались в кулаки на столе.

— Простите… Это я взял книгу, – наконец, произнес он побежденным тоном. – Но я не по своей воле ее украл… Я собирался вернуть книгу, как только разберусь с ней.

Часть 8.

Субару отвел нас в свою комнату на втором этаже.

То была опрятная солнечная комната, и помимо кровати и стола у Субару стоял и высокий книжный шкаф.

На нижних полках стояли издания в мягкой обложке японских авторов эпохи Мейдзи и Тайсе вроде Сосэки, Огай и Тоусон, но на верхних полках тянулись аккуратные ряды манги и новелл.

— …Чтоб вы знали, я и за популярным сериями слежу.

Никто не спрашивал его об этом, но Субару произнес эти слова с ноткой гордости. Хотя я не был уверен, в чем заключался повод гордиться.

Книг в твердой обложке у него было немного, а те немногие, что были, похоже, относились к обзорам и анализу работ Миязава Кендзи.

Сиорико молча осмотрела полки. Спустя некоторое время она, наконец, перевела взгляд на стену с ее стороны.

— О! – удивленно воскликнула она.

— В чем дело?

— Эм-м, эта картина…

На стене висела картина в рамке. Это был простой, слегка подкрашенный карандашный набросок гортензии в стакане. Почему-то мне казалось, словно недавно я уже видел нечто подобное…

— Это нарисовал мой дедушка, – сказал Субару. – …И, откровенно говоря, я не думаю, что картина так уж хороша, но все равно, он оставил ее мне. Я слышал, дедушка всегда помещал гортензии на свои картины.

Тогда-то я и понял.

Рисунок напомнил мне портрет матери Сиорико, который я обнаружил в главном доме за магазином. Цветы на картине были копией этого, вплоть до лепестков и листьев. Стулья и стол в библиотеке Тамаока показались мне знакомыми потому, что на портрете были изображены такие же. Я был уверен, что рисовалась картина в той же библиотеке с Синокава Тиеко в качестве модели.

«Так вот оно как».

Другими словами, эту картину Синокава Тиеко получила в подарок от отца Тамаока Сатоко, дедушки Субару. Если я правильно помнил, на картине значилась дата «июнь, 1980». А значит, примерно в то время отец Сатоко купил второй экземпляр «Весны и Асуры».

— Эм-м, вот она. – Субару протянул книгу, так и одетую в суперобложку. Это тоже было первоиздание «Весны и Асуры» от издательства «Секине», но в куда худшем состоянии, чем то, которое нам показывала Сатоко. Название на обложке совершенно пожелтело, а уголки начали слоиться.

Сиорико глянула на рисунок в последний раз, прежде чем взять в руки книгу. Пока на первом месте стоял разговор о книге. Она села, вынула книгу из суперобложки и принялась изучать.

Мы с Субару последовали ее примеру и тоже присели.

Тканая обложка книги выцвела, на ней были многочисленные пятна и кляксы. Участок рядом с краем переплета был особенно плох, слова «сборник стихов» почти нельзя было разобрать. Сиорико наклонилась к книге, изучая пятна.

— Это не я их оставил… Дедушка говорил, пятна уже были на книге, когда он купил ее, – пояснил Субару.

— Значит, дедушка уже разрешал тебе смотреть эту книгу?

— Ага, у нас с дедом установились вполне хорошие отношения за пару лет до его смерти. Но когда я был младше, он просто казался мне очень тихим типом, который выдавал время от времени мне карманные деньги, – на миг Субару скривился, словно проглотил что-то горькое. Похоже, здесь были замешаны неприятные воспоминания. – В третьем классе мне дали прозвище «Свинару», – внезапно начал он с, казалось бы, не имевшего отношения к делу объяснения.

— Какое жестокое прозвище.

— Знаю. Мне говорили, что имя Субару мне не подходит, и потому звали Свинару. Сейчас я бы смог дать отпор, но тогда просто смирился с прозвищем. Я ненавидел свое имя и даже начал думать, что, возможно, «Свинару» и правда подходит мне больше… Затем, однажды я сказал родителям, что пойду к дедушке за карманными деньгами.

— И ты пошел к нему?

— Ага. Дедушка читал в библиотеке книги, поскольку больше не мог много ходить из-за больной ноги. Он спросил меня, не случилось ли чего. В итоге, я рассказал ему о своем прозвище и попробовал посмеяться над этим. Тогда у дедушки появилось очень серьезное выражение, и она начал читать мне стихотворение из «Весны и Асуры».

— Это были «Плеяды»?

— Да.

Сиорико открыла одну из страниц книги ближе к концу. Первое, что я увидел – неправильно напечатанное название было зачеркнуто и выправлено карандашом. Должно быть, это Сатоко и имела в виду, говоря, что в книге были пометки. Но странным было то, что исправления коснулись не только опечаток – в книге были расставлены дополнительные знаки препинания и скобки; это определенно показалось мне странным.

— Последняя часть стихотворения произвела на меня огромное впечатление… «Не могут богачи довериться своим богатствам./ Кто крепок здоровьем, способен нежданно перевернуться и умереть».

— «Те, кто умны, в реальности же слабоумны./ Служат опорой нам вещи совсем ненадежные», – продолжила строфу Сиорико. Казалось, что стихотворение говорит о привязанности к материальным ценностям. Почему-то мое внимание привлекла фраза «перевернуться и умереть».

— Внезапно все эти люди показались такими глупыми, и те, кто звал меня Свинару, и я, слишком напуганный, чтобы пойти против них. Когда я разволновался и сказал деду, что я не совсем его понял, но стихотворение мне понравилась, он ответил, что я все правильно понял. Он также сказал, что стихотворение подходило мне…

Субару шмыгнул носом, продолжая хмуриться. Хотя история определенно была хорошей.

— Но все же, зачем ты взял книгу из библиотеки? – независимо от причины, мы не могли просто проигнорировать его поступок.

— …Потому что я получил задание. От дедушки.

— Задание? – повторил я слова Субару.

— Дедушка был очень умен, у него было много редких книг… но больше всего он любил эту. Он даже сказал, что подарил картину нашедшему ее человеку.

Мне это казалось нелогичным. Картину он, конечно же, подарил Синокава Тиеко. Однако, на тот момент у дедушки Субару уже был экземпляр «Весны и Асуры». Этот оказался более ценным – или же он был дороже сердцу?

— Он сказал, книга была такой ценной из-за своего секрета.

— Секрета?

— Это и было заданием. Он сказал, я могу взять столько времени, сколько нужно, а он вручит мне приз, если я узнаю, что это за секрет… Но, в итоге, дедушка умер до того, как сказал мне ответ.

К счастью, у нас тут присутствовал человек, умело разгадывавший подобные тайны. Однако, Сиорико лишь продолжала молча листать страницы книги. Сидящая на полу и смотрящая в книгу, она и сама словно сошла с картины.

— Значит, полагаю, приз ты так и не получил.

— Нет, получил. Это и было призом. – Субару указал на картину на стене. – После смерти дедушки я спросил о задании у тети Сатоко, чтобы узнать, не в курсе ли она. Ответа она тоже не знала, но принесла этот рисунок и сказала, что это, вероятно, и был мой приз. Это был рисунок гортензии, которая цвела в саду в день, когда я родился. Она сказала, дедушка всегда хотел как-нибудь вручить его мне.

Я снова взглянул на рисунок на стене. Мне не хотелось придираться к наследию мертвого человека, но выглядел он очень грубым. Возможно, будь рисунок немного более проработанным…

— Меня все равно не особо волновал приз. Чего мне хотелось, так это узнать ответ на задание, но так и не смог его разгадать. Сейчас тетя Сатоко даже не дает мне взглянуть на книгу.

Наверное, она соблюдала осторожность, раз книга такая ценная. Да и отношения у Субару и Сатоко, похоже, были не особо хорошими.

— После этого я был занят с экзаменами, но подумывал снова попросить ее, когда услышал нечто безумное… – Субару замолк. По его молчанию я мог догадаться, о чем он думает.

— Ты о разговоре о передаче книг библиотеке?

— Верно. Услышав об этом, мой отец начал нести глупости насчет продажи этих книг. Я знал, что тетя ни за что их не продаст, но книги все равно должны были отдать. Пока это не произошло, я хотел ненадолго одолжить книгу и потратить все свое время на исследования… Я и подумать не мог, что тетя Сатоко узнает…

Я потер переносицу. Дело в том, что семья Тамаока не слышала всю историю. Субару не знал самую важную часть.

— Твоя тетя всегда планировала оставить только «Весну и Асуру»… ее никто не собирался отдавать.

— Что? Серьезно? Тогда в моем поступке не было никакого смысла! – Тамаока Субару поднял голову и посмотрел на потолок. Он казался совершенно опустошенным и продолжим уставшим голосом: – …Мне нужно вернуть книгу и извиниться перед ней.

Затем заговорила Сиорико. Похоже, она закончила свой осмотр.

— Твой дедушка говорил что-нибудь об этой книге? Например, перед смертью.

— Хм-м… Я так не думаю… Нет, на самом деле, он дал мне подсказку.

— Подсказку?

— Мы с отцом навестили его в больнице перед его смертью. Тогда он уже находился в критическом состоянии, но в тот момент оказался в здравом уме. Внезапно он спросил меня, как продвигается задание. У него был такой вид, словно ему хотелось выдать ответ, так что я сказал, что найду разгадку сам, а ему пока стоит сосредоточиться на том, чтобы выздороветь. Тогда он и сказал мне остерегаться сержанта Тенардье.

— …Кто это?

— Это имя появляется в «Eine Phantasie im Morgen» в «Весне и Асуре». Он всплывает внезапно, без всякого предисловия, так что я тоже не знаю, кто он… возможно, в действительности это не было подсказкой – что-то не так?

Лицо Сиорико побледнело. Не похоже было, что дело в плохом самочувствии. Скорее всего, она нашла ответ на задание – нет, она поняла не только это.

— …Тамаока, – произнесла она тихим голосом. – Ты все еще хочешь найти ответ самостоятельно?

— Конечно! – заявил Субару без малейшего колебания. На его лице была широкая и бесстрашная усмешка. – Я не против, если это займет много времени. Думаю, дедушка был бы рад видеть, как я вкладываю все силы в исследования и самостоятельно думаю над ответом… Но тетя Сатоко не даст мне изучить книгу…

— Понимаю. – Сиорико, похоже, поддалась настроению, и ее улыбка тоже стала шире. – В таком случае, мы с тобой поработаем… можешь все остальное предоставить нам?

Часть 9.

Позже тем вечером мы с Сиорико вернулись в дом Тамаоко Сатоко. Встречая нас в доме, она казалась взволнованной. Окружавшая ее аура словно говорила, что она так и ждала под дверью после дневного звонка Сиорико.

Мы сели друг напротив друга в той же гостиной, что и раньше. Сиорико достала полученный от Субару экземпляр «Весны и Асуры» и положила его на стол.

— А-ах… – на лице нашей клиентки проступила радость. – Спасибо… спасибо большое. Вы не знаете, какое это для меня счастье, – дрожащими руками она взяла лежавшую перед ней книгу и, убедившись, что с той все в порядке, прижала к груди.

Наконец, смущенная своей несдержанностью, Сатоко положила книгу назад на стол.

— Извините… на миг я забылась… Конечно же, нужно соответственно отплатить вам в качестве благодарности.

— Как мы уже обсуждали, на это раз мы воздержимся от любой оплаты, – терпеливо пояснила Сиорико. Этот момент вызвал некоторые прения, когда они обсуждали его перед этим по телефону. – В обмен, я бы хотела, чтобы Вы забыли о произошедшем и отныне разрешили Субару свободно читать эту книгу, когда он захочет.

— С этим будут проблемы. – Сатоко решительно покачала головой. – О его поступке стоило бы сообщить в полицию, хотя он и член моей семьи. Просто невероятно, чтобы я допускала его к книге, стоит ему этого захотеть.

Сиорико со значением покосилась на меня. Возможно, мы все-таки не сможем закончить это дело мирно.

— Уверена, обращение в полицию обернется для Вас проблемой, – голос Сиорико внезапно зазвучал резко.

— И что это должно значить? – озадаченно заморгала Сатоко.

— Во время нашего первого разговора мне показалось, что что-то здесь неладно. Почему Ваш отец купил экземпляр «Весны и Асуры» в худшем состоянии? И, что важнее, почему моя мать предложила купить книгу тому, у кого уже был один экземпляр? Она не приняла бы такое наивное деловое решение.

Сатоко все еще пребывала в растерянности. Она по-прежнему не понимала, что пыталась сказать Сиорико, но это не помешало той продолжить.

— Ваш отец подарил моей матери картину в качестве благодарности за то, что она нашла для него книгу. Вполне естественно предположить, что этот экземпляр «Весны и Асуры» был ценнее того, что у него уже был. Поговорив со всеми сегодня, я наконец-то поняла правду.

Сиорико снова подала мне знак взглядом. Мы уже решили, что делать, если дойдет до такого.

— Прошу прощения.

Я быстро наклонился вперед и схватил «Весну и Асуру» со стола перед Сатоко.

— Ах!

Когда Сатоко поднялась в панике, книга уже вернулась в руки Сиорико. Она обреченно рухнула на стул. Вид у нее был куда более тревожный, чем когда-либо.

— Пожалуйста, посмотрите на корешок книги. Видите затертые слова «сборник стихов»?

Я присмотрелся к книге в ее руках. На самом деле, мне не довелось услышать подробности «правды», обнаруженной Сиорико. На это просто не было времени.

— Если помните, когда «Весна и Асура» плохо продавалась, Кендзи пришлось выкупить у издателя некоторые экземпляры, которые он позже раздал семье и друзьям. Ему не нравилось, что издатели пометил книгу как «сборник стихов» без его разрешения, и он замазывал эти слова бронзовой пудрой на томиках, которые дарил, – по большей части, объясняла Сиорико для меня.

— В таком случае, это…

— Именно, весьма вероятно, что эту книгу Кендзи вручил кому-то в подарок.

Так это все-таки были не просто пятна.

Прежде чем продолжить, Сиорико покосилась на молчавшую Сатоко.

— Однако, это не просто обычная книга.

Она достала «Весну и Асуру» из суперобложки и пролистала страницы.

Раньше я видел ее лишь мельком, но теперь заметил, что там были не только исправления опечаток и пропущенных букв. Стрелочки указывали изменения размера иероглифов, а крестики – подлежащие удалению линии. На самом деле, местами были добавлены или удалены целые слова и фразы. Больше всего это походило на редактуру книги.

— Минуточку… – произнес я. В принадлежавшей Миязава Кендзи книге были следы редактуры… неужели… – Все эти исправления в первоиздание внес сам Кендзи?

— Верно. – Сиорико кивнула. – Экземпляры «Весны и Асуры», доработанные Кендзи, называются «дополненными». Многие современные издания «Весны и Асуры» включают элементы из этих книг.

Я вспомнил наш разговор о небольших отличиях в «Утре последнего расставания» и «Eine Phantasie im Morgen».

— Как я уже говорила сегодня, некоторые дополненные книги уже обнаружены. Принадлежащие поместью Миязава, возможно, самые известные, но содержание в них разнится. Согласно некоторым теориям, существует как минимум еще одна дополненная книга, но ее еще предстоит найти.

— …И это она и есть? – я смотрел на «Весны и Асуру». Дополненная книга, которую доработал Кендзи Миязава – это явно было невероятным «секретом». Без сомнения, это и был ответ на задание Субару.

— Мне нужно еще немного времени, чтобы убедиться… но, скорее всего, так оно и есть. – Сиорико смотрела прямо на владелицу книги, но Сатоко не шевелилась, неподвижно сидя на своем стуле, словно статуя. – Вы скрывали от нас секрет, да? Вы сказали, что ценность книги в личных воспоминаниях. Почему?

— Потому что… я не хотела, чтобы знали другие люди. Вы даже не были в курсе, как мой отец вообще заполучил эту книгу… и… она и правда была очень ценной…

— Вот как?

Тамаока Сатоко неуверенно подняла взгляд, но быстро отвела его от Сиорико.

— Я видела рисунок в комнате Субару. Это был «приз», подготовленный Вашим отцом, рисунок гортензии, нарисованный в день рождения Субару?

— Д-да, верно, – ответ Сатоко прозвучал так, словно у нее что-то застряло в горле.

— Но я уже кое-где видела точную копию этого цветка, до малейших деталей. На картине, которую моя мать получила тридцать лет назад.

Конечно. Как я мог этого не заметить? Между рисунками была разница больше чем в пятнадцать лет. Цветок, который расцвел пятнадцать лет назад, просто не мог цвести и тридцать лет назад.

— То, что Ваш отец нарисовал его для внука – это ложь, да? Вы использовали набросок, который вечно валялся под рукой, как удобное оправдание и подарили ему. Так что же могло быть настоящим призом, ожидавшим Субару?

В гостиной повисло тяжелое молчание.

— …И что же, по-вашему, это было? – отозвалась Сатоко.

Я уже мог предположить. Как нам уже сказала Саюри, с наследством в этом доме обращались беспечно. Не было даже клочка бумаги, подтверждавшего, кому достанутся книги в библиотеке.

Сиорико показала ей корешок отредактированной книги.

— А Вам не кажется, что приз – эта книга? Вы сами рассказывали нам, что Вашему отцу нравилось обсуждать – и дарить – книги молодежи. Разве не логично, что эта копия «Весны и Асуры» изначально должна была перейти Субару? Она никогда не была Вашей.

Сатоко не ответила. Похоже, она признала свое преступление. Меня поразила блестящая логика Сиорико. В конечном счете, Субару ничего не крал. Сам того не зная, он вернул то, что по праву принадлежало ему.

— Уверена, Ваш отец распорядился, что делать с книгой после его смерти. Должно быть, он также признал вероятность того, что Вы его не послушаетесь.

— Невозможно. Я в это верю.

— Нет, возможно. Вот что Ваш отец сказал Субару перед смертью: «Остерегаться сержанта Тенардье»… Вы понимаете, что это значит?

Лицо Сатоко смертельно побледнело, а губы задрожали. Похоже, обе они поняли друг друга, но я пребывал в полнейшем неведении.

— Ум-м… что это значит? – тихо спросил я у Сиорико.

— Тенардье – это имя персонажа из книги «Отверженные» Виктора Гюго. Он появляется как вор, утаскивающий ценности у мертвых солдат после битвы при Ватерлоо.

Другими словами, это не была подсказка для задания. Это было предупреждение остерегаться вора рядом с тобой – очень угнетающая мысль.

Сатоко застонала.

— Что Вы собираетесь делать с этой книгой? Только не говорите, что отдадите ее мальчишке. У Вас вообще нет доказательств, что он должен был ее унаследовать. Что важнее, я единственная в семье Тамаока, кто знает ее истинную ценность… этого и стоит держаться людям, любящим старинные книги…

Сиорико молча вернула «Весну и Асуру» в суперобложку и протянула книгу Сатоко, которая все настаивала на своей правоте. Сатоко была совершенно ошарашена, будучи не в силах поверить, что книгу ей просто вернули. Она просто молчала, переводя взгляд с «Весны и Асуры» на Сиорико.

— Мое прежнее предложение остается неизменным. Я хочу, чтобы Вы хранили книгу у себя, но при этом обеспечили Субару свободный доступ к ней… у тому же, как только он сам раскроет тайну, я хочу, чтобы Вы рассказали ему правду и извинились. После этого Субару сам решит, у кого останется книга.

— А если я отклоню это предложение?

— Отныне я собираюсь поддерживать связь с Субару из магазина. Если я пойму, что Вы отвергли мои условия, то расскажу все напрямую Вашему старшему брату. Не знаю, станет ли он подавать в суд, но, по крайней мере, отношения с семьей у Вас испортятся.

Сатоко продолжала молчать, но лицо Сиорико внезапно просветлело, и она спокойно продолжила:

— Со смертью Вашего отца и Вы, и Субару лишились человека, с которым могли поговорить о книгах. К тому же, принадлежащие Вам книги, однажды перейдут к Субару, верно?

Так оно и было. Своих детей у Сатоко не было, так что, в итоге, ее наследство достанется единственному племяннику.

— Я… не буду ничего обещать, – пробормотала Сатоко, беря в руки «Весну и Асуру». – Но я попробую поговорить с Субару… лично к нему у меня никаких претензий не было. Я просто очень любила эту книгу.

— И этого достаточно. Большое спасибо. – Сиорико склонила голову.

Сатоко смотрела на ту, кто разоблачил ее секрет, отсутствующим взглядом.

— Ваша безжалостность отличается от Тиеко. Думаю, она бы закрыла на подобное глаза… если бы я выказала ей определенную благодарность.

— Я не приму никаких взяток… Я отличаюсь от матери, – резко ответила Сиорико. «Я должна отличаться от нее». Я понимал, что она пытается мысленно сказать.

Сатоко с некоторой тоской улыбнулась.

— Все-таки, Синокава-сан был прав. К Тиеко Вы испытываете смешанные чувства.

— Мой отец так сказал?

— Да… когда пришел сюда за книгами.

Если подумать, Сатоко говорила нам, что болтала о старых временах с отцом Тиеко, когда он пришел купить книги. Должно быть, случилось это незадолго до его кончины – история двухлетней давности.

— Он горько смеялся над тем, как незаметно для него Вы уже пытались продать оставленную Вам Тиеко книгу… – ностальгически произнесла Сатоко.

Пораженная Сиорико широко распахнула глаза.

***

Судя по запаху, на кухне тушилось что-то вкусное. В доме Синокава почти наступило время ужина.

Я вернул книги на полки и обернулся к Сиорико. Она по-прежнему сидела на полу, роясь в картонной коробке с вещами отца.

Мы находились в комнате, где жил прежний хозяин магазина. Покинув дом Тамаока Сатоко, мы вернулись как можно быстрее, и Сиорико начала копаться в вещах своего отца.

Сиорико считала, что если отец разгадал ее намерение продать «Дневник Кра-Кра» Сакагути Митио, то он не отдал бы книгу. Я придерживался того же мнения. С его стороны было бы вполне логично забрать книгу и спрятать ее где-нибудь сохранности ради.

Однако, мы не могли ничего найти в его комнате. Во-первых, вещи покойного уже разбирали. Если книгу не нашли уже тогда, наши шансы обнаружить ее сейчас были очень малы.

— Не думаешь, что на сегодня хватит поисков? Нам стоит попробовать поискать еще завтра… Я тоже помогу, – обратился я к ее спине.

— …но она должна быть где-то здесь, – прозвучал, спустя некоторое время, рассеянный ответ. Она была такой все время после нашего возвращения в магазин.

— Сиорико, давай остановимся, – произнес я на этот раз немного настойчивее, но ответа не было. Она, скорее, была поглощена бессмысленными поисками, но не хотела признавать, что книги здесь не было.

«…но почему мы не можем ее найти?»

У меня зародились сомнения. Возможно, предыдущий хозяин магазина не осознавал, что его дочь искала книгу, от которой когда-то пыталась избавиться.

Однако, ее отец должен был задуматься, не вернуть ли ей книгу. Он наверняка как-то подготовился на всякий случай, когда его здоровье ухудшилось.

«Что бы я сделал на его месте?»

Вернувшись к реальности, я осознал, что в комнате повисла полнейшая тишина. Руки Сиорико замерли, и она устало повесила голову.

Я подошел к ней, словно бы вынужден, и присел рядом на корточки. Даже тогда Сиорико не обернулась. Я был достаточно близко, чтобы заметить мягкие волоски, росшие у основания ее шеи прямо передо мной.

— …Сиорико, – снова позвал я, но, как и ожидалось, она не ответила.

У меня сдавило в груди, дышать стало немного трудно. Я мягко сжал ее плечо. И что теперь мне сказать?

Внезапно открылась раздвижная дверь, и появилась Синокава Аяка, одетая в фартук поверх байки.

— Сиорико! Пора ужинать! Сегодня в меню… – слова Аяки оборвались, а глаза округлились. В панике я отпустил плечо Сиорико. Почему она вечно появлялась в подобные моменты? Я ведь не всегда делал такие вещи.

— Сиорико… ужин, – должно быть, она поняла, что что-то не так. Аяка продолжила, пытаясь оценить реакцию Сиорико: – Сегодня я приготовила твою любимую тушеную говядину.

Сиорико не ответила и младшей сестре. Она застыла, словно каменная статуя, погрузившись в собственные мысли. Аяка оглядела комнату и заметила, что вещи ее отца разбросаны. Но…

— Сиорико, пора есть, – просто повторила она Сиорико, не упоминая об этом.

Молчание продолжалось.

Внезапно Аяка шагнула в комнату и отпихнула ногой стоявшую перед Сиорико коробку. Сиорико, само собой, удивленно подняла голову, и Аяка обняла ее над своим фартуком.

— Сиорико, давай поедим, хорошо?

Какое-то время они не двигались, но, наконец, Сиорико кивнула. Аяка помогла ей подняться и поддержала, шагая к двери.

Я тоже вышел в коридор, молча провожая их взглядом.

— Гора, Вы тоже останетесь на ужин? – спросила меня Аяка, стоя у дверей кухни. Мы молча смотрели друг на друга в темном коридоре. Наверное, я впервые сумел хорошенько рассмотреть ее лицо. Ее круглые глаза улыбались на выразительном детском лице.

— Ты не будешь спрашивать, что мы делали? – тихо спросил я. Возможно, она меня не расслышала или же притворилась, что не расслышала. Аяка склонила голову набок.

— А?

— На самом деле… забудь. Спасибо, я останусь на ужин, – все равно мне давно не доводилось есть тушеную говядину.

Я улыбнулся и отправился в столовую.