Жизнь в наказание (Новелла) - 1 Глава

Когда уплывающее время от времени сознание Шэнь Ляншэна чуть прояснилось, он уловил перестук капель дождя по зонту. Летние ливни — внезапные и сильные; когда капли стали бить по куполу, они, словно военные барабаны, пробудили его от полузабытья.

Первое, что он увидел, открыв глаза, была внутренняя сторона зонта из вощёной бумаги, раскрашенная жёлтым тростником. Рисунок был искусен, растение, как живое, склонялось под натиском сил природы.

Кто-то сверху проговорил:

— Этот дождь долго не продлится. Скоро он утихнет.

Стоило Шэнь Ляншэну это услышать, он немедленно попытался потянуться к своему мечу. Цинь Цзин, державший зонтик и наблюдавший за ним, заметил, как дёрнулись пальцы мужчины. Он наклонился ближе.

На пустынных холмах вокруг не было признаков человеческого присутствия, не считая их двоих. Тяжелораненый Шэнь Ляншэн забрёл в эту заброшенную святыню, чтобы укрыться от дождя и позаботиться о своих ранах. К сожалению, его тело сдалось до того, как он смог это сделать, и он рухнул у входа.

Храм для местных святых был давно оставлен и так развалился, что дверь рухнула и теперь лежала в грязи. Шэнь Ляншэн зацепился за неё, упал сверху и потерял сознание на время, достаточное, чтобы сгорела половина палочки с благовониями.

Крови натекло слишком много, чтобы её смыло дождём. Доски пропитались ею, и когда на них попадала дождевая вода, трещины в дереве снова наполнялись ярко-алым. Свежий богатый цвет, совсем как киноварь на дне гроба.

Глядя, как этот несчастный человек балансирует на грани жизни и смерти, Цинь Цзин поколебался, но все же напрямую спросил:

— Как тебя зовут? Так будет проще сделать для тебя надгробие, если ты умрёшь.

Пока Цинь Цзин говорил, Шэнь Ляншэн потянулся к ядру своей ци. Каждый меридиан в его теле болел так, будто в его внутренности  впивались тысячи клинков, и он не мог издать ни звука.

Не получив ответа, Цинь Цзин решил, что мужчина не хочет, чтобы его жизнь окончилась здесь, поэтому он кивнул и заметил:

— Действительно, пока можешь жить, лучше жить.

Хотя Шэнь Ляншэн испытывал мучительную боль, он не хотел снова отключиться, так что он заставил себя оставаться в сознании и встретился взглядом с Цинь Цзином.

Цинь Цзин посмотрел на него в ответ и не увидел страстного желания, чтобы его спасли, не было так же гордыни или упрямства. Глаза мужчины были холодны и неподвижны, как ледяные пруды, и в них отражался лишь он сам – склонённый, одной рукой держащий зонт, а другой – почёсывающий голову, все время пристально (почти тупо) глядящий на мужчину в ответ.

Цинь Цзин кашлянул и выпрямился, желая вернуть себе достойный и возвышенный образ, но даже ему самому эта попытка показалась смешной, поэтому он кашлянул ещё раз и серьёзно произнёс:

— Чуть ранее я проверил твой пульс. С твоими внутренними и внешними ранами ты фактически на последнем издыхании, но не беспокойся, я не из тех, кто оставит больного в трудный час. Только, если я попробую перенести тебя… Боюсь, что ты не переживёшь дорогу. Что скажешь?

Будучи хуфа[1] в ордене заклинателей, Шэнь Ляншэн отличался необычным сердечным ритмом и ци. Он знал, что его ранения не настолько серьёзны, насколько полагал мужчина, и что ему было бы трудно умереть, даже если бы он пролежал здесь под дождём ещё день и ночь, не говоря о том, чтобы его всего лишь перенесли в другое место.

———————————[1] Хуфа — четыре небесных короля (по сторонам света), принадлежат к буддийской группе божеств, считаются покровителями боевых искусств, теми, кто хранят традиции, чистоту и суть метода. Для ордена заклинателей один из хранителей ордена. Позиция второго по положению в ордене человека.

———————————

Шэнь Ляншэн обдумал свои перспективы. Если он подаст сигнальный огонь своего ордена, ещё не известно, кто придёт, друг или враг, так что этот вариант лучше оставить на самый крайний случай. В данный же момент здесь был кто-то, кто хотел его спасти, так что он собирался позволить ему это. Что же до личности этого человека и искренности его желания, то придется подождать и посмотреть.

Цинь Цзин увидел, как мужчина спустя какое-то время едва заметно кивнул, и принял это за согласие. Тогда он сложил зонт, сунул его подмышку и нагнулся, пытаясь поднять мужчину.

К несчастью, Цинь Цзин не был особенно силен в боевых искусствах, и те немногие техники, которые он знал, зависели его собственной ловкости и умения использовать силу противника против него. Когда же дело доходило до грубой силы, он не слишком отличался от тех, кто совсем не занимался боевыми искусствами. В нём и правда не было столько сил, чтобы нести человека, почти одного с ним роста, да ещё держать под мышкой зонт, так что он тяжело вздохнул и бросил зонтик. Обеими руками он с трудом поднял мужчину.

— Ох, и тяжело же.

Расслабленно закрыв глаза, Шэнь Ляншэн почувствовал, как мужчина активировал цигун[2], чтобы пуститься в путь, и подумал про себя, какая ужасная у того техника. Если его умения врачевания такие же, то, вероятно, придётся лечить себя самому. Поэтому он прекратил обращать внимание на несшего его и дорожную тряску и начал читать тайное заклинание, чтобы восстановить свои повреждённые меридианы.

———————————[2] Здесь и далее встречается в качестве описания способностей заклинателей бегать по отвесным стенам, перелетать с крыши на крышу и преодолевать прыжками большие расстояния в сянься.

———————————

Заклинание называлось «Пустота пяти сканд»[3]. Хотя его наименование брало истоки в буддистском тексте «Сутра Сердца», его лишь позаимствовали, а содержание не имело ничего общего с нейгуном[4] в буддистских орденах. Однако сутью заклинания действительно была пустота. После активации пульс заклинателя замедлялся настолько, что почти замирал. В свитках ордена было написано, что на самом высоком уровне возможно поддерживать такое состояние искусственной смерти целое столетие и лишь крошечная частичка ци будет бесконечно циркулировать по телу, но после оживления силы заклинателя возрастут в сотни раз, даруя ему неуязвимость.

———————————[3] Термин сканда встречается в философии Буддизма. Буквально сканды означают группы качеств, составляющих личность человека. Они делятся экзотерически на пять: 1. Форма (тело). 2. Чувства. 3. Сознание. 4. Устремления или действия (карма). 5. Познание.

[4] Нейгун – одна из форм цигуна, при которой энергия ци перемещается по меридианам силой разума; её развитием занимаются в таких орденах, как Шаолинь и других, практикующих боевые искусства.

———————————

Возможно, имя Шэнь Ляншэн и звучало нежно, но сам он был так же холоден и непоколебим, как буквальное значение слов в его имени. Он обладал выдающейся внутренней силой, которая позволяла ему, как никому другому, эффективно использовать это заклинание. Хотя он не развил свое мастерство дальше седьмого уровня, когда он пустил его в ход, его пульс стал медленным и едва различимым, как у того, кто стоял на пороге смерти.

Не имея об этом представления, Цинь Цзин лишь заметил, что мужчина у него на руках начал дышать всё медленнее. Его охватило отчаяние, и он ускорил свой и без того стремительный темп. Пусть они были совершенно незнакомы, он дал слово спасти его, поэтому не мог просто смотреть, как этот человек умирал у него на руках.

И в самом деле летний ливень не продлился долго. Дождь постепенно успокоился, и на горизонте появилось солнце. Покрытый золотыми пятнами лес, звенящий от птичьего щебета и квакания лягушек, резко контрастировал с отсутствием жизни в том, кто лежал на руках Цинь Цзина. Он опустил глаза на мужчину. Лицо того было бумажно-белым, а губы – бескровными, но выражение хранило безмятежность. Он не испытывал боли.

«Лучше уж так, чем болезненная гримаса», — подумал Цинь Цзин. Человеку приходится страдать, идя по жизни, в большей или меньшей степени. То, что он мог умереть, даже не осознав собственную смерть, освободиться от мучений, было удачей.

Цинь Цзин поднял взгляд. Его лекарская хижина была за следующим холмом, но он сомневался, что мужчина продержится до неё. У него ныли руки, ему было тяжело держать тело навесу. Но если он его разбудит, тот будет страдать, так что Цинь Цзин только приостановился, чтобы поудобнее его перехватить.

Шэнь Ляншэн медитировал, но не терял связь с окружающей реальностью. Почувствовав, что Цинь Цзин остановился, он открыл глаза, решив, что они добрались, но увидел лишь, как нахмурился Цинь Цзин. Однако в следующий миг тот криво улыбнулся, встретившись взглядом с Шэнь Ляншэном.

— Осталось совсем немного, — утешил он. – Спать хочешь? Отдохни ещё немного.

За свои двадцать шесть лет хуфа никогда не слышал, чтобы кто-то разговаривал с ним, как с ребёнком. Спустя мгновение, он уловил недовольное выражение на лице своего спутника и осознал, что тот, вероятнее всего, считает, что он на последнем издыхании перед тем, как умереть. В неверном солнечном свете он заметил дорожку, спускающуюся от уголка его глаза вниз по щеке, похожую на след от слезы.

— Моя благодарность, — решил ответить он.

Шэнь-хуфа едва ли был хорошим человеком, и всё же среди негодяев он был джентльменом. Даже отнимая жизнь, он не забывал о манерах: проделав в ком-то дыру насквозь, он оставлял за собой вежливое «Прошу прощения», заставляя своих товарищей по ордену скрипеть зубами от раздражения.

Услышав благодарность от мужчины, Цинь Цзин искривил губы в улыбке, надеясь, что тот невольно не благодарит его за организацию будущих похорон. Он чувствовал себя подавленно, но улыбка на его лице стала только шире.

Шэнь Ляншэн не стал продолжать лечение с помощью заклинания, потому что, во-первых, боль ослабла, а во-вторых, спешка до добра не доводит. Поскольку он никуда не торопился, он стал спокойно рассматривать мужчину, который нёсся вместе с ним на руках. Он совершенно не испытывал благодарности. Мир наполнен добром и красотой так же, как злом и болью – таков порядок вещей. Был ли кто-то добр или зол – не имело для него значения, ибо он смотрел и на то, и на другое так же, как смотрел на солнце и на луну, на траву и на деревья. Он не знал, что значит «принимать близко к сердцу».

— Хм? – Прошло уже достаточно времени, чтобы успеть выпить чайник чая, Цинь Цзин начал замечать, что дыхание мужчины стало глубже и ровнее, совсем не похоже на того, кто вот-вот сделает последний вдох. Это показалось ему удивительным, и он улыбнулся. – Похоже, твоё время ещё не пришло.

После продолжительного наблюдения единственное, на что Шэнь Ляншэн обратил внимание, — это то, что мужчина не плакал. То был всего лишь длинный шрам, тонкий и совсем не глубокий, спускающийся по его щеке от уголка глаза, как струйка от слезы. Рассмотреть это можно было, лишь внимательно приглядевшись.

Такой шрам не уродовал его лицо, а скорее придавал исключительности в целом малоприметному облику. В частности, когда уголки его губ приподнимались, благодаря шраму казалось, что мужчина плачет, несмотря на улыбку, или, быть может, он улыбался сквозь слезы.Значение имен:

沈 (шэнь): глубокий, сильный; тяжёлый (о чувстве, состоянии); тоскливый, скучный; тонуть, идти ко дну.

涼 (лян): холодный, охлаждать

生 (шэн): жизнь, жить, рождать, расти; неизвестный, незнакомец; сырой, неприготовленный; дикий, непокоренный

秦 (цинь): название династии, провинции

敬 (цзин): почитать, уважать, преклоняться, благоговеть