Злодейка-марионетка (Новелла) - 17 Глава
Кайена повернулась к слугам, ошеломленно стоявшим вокруг.
Хладнокровно, она спросила:
‒ Почему вы просто стоите там и смотрите?
Хотя она не повысила голоса, но они услышали силу за ее словами и преклонили колени.
‒ Приносим свои извинения, Ваше Высочество!
Они и раньше видели, как она сердится и устраивает истерики, но сейчас она впервые критиковала их так холодно.
Они опустились на колени и попросили прощения. Им казалось, что они должны это сделать. Даже Резеф стоял с ошеломленным видом.
‒ Очистите территорию.
Только тогда слуги начали прибирать и наводить порядок в комнатах. Кайена прищелкнула языком от слабой дисциплины.
‒ Вера.
Кайена многозначительно посмотрела на Веру, словно приказывая ей увести остальных фрейлин.
Вера сразу все поняла и быстро вошла в комнату, чтобы проводить дам.
‒ Если бы я знала, что ты сделаешь это, я бы немедленно уволила Лидию, ‒ сказала Кайена. Она закатала рукав и ослабила повязку на левой руке, обнажив красную рану. ‒ Никто не захочет войти во дворец, если мы сурово накажем их за то, что не оставит даже шрама.
Резеф осторожно взял бледную руку Кайены и посмотрел на ярко-красный ожог.
Все было не так плохо, как он думал, но он все еще злился. Как смеет эта женщина оспаривать власть императорской семьи?
‒ Ранить тело императорской семьи ‒ это lèse-majesté, сестра. (Lèse-majesté — это «оскорбление достоинства правящего государя» или государства.)
Он был уверен, что, если Кайена захочет, он выследит Лидию и перережет ей горло.
Но Кайена лишь бросила на него суровый взгляд.
‒ Это был всего лишь несчастный случай.
‒ И все же. Должно быть, это очень больно.
При этих словах Кайена пренебрежительно рассмеялась.
‒ Если бы не было больно, то не осталось бы и следа. Но мне просто нужно нанести мазь на несколько дней.
В ответ Резеф уговаривал:
‒ Почему бы тебе не отправить ее в прачечную?
Посылать защищенную дворянку в прачечную было очень суровым наказанием. Это был сущий ад, даже для простолюдинов.
Кайена нахмурилась.
‒ Я ценю твою заботу, но ты ведешь себя ужасно.
Резеф медленно моргнул в ответ на ее замечание, затем улыбнулся, как будто сдался.
‒ Я тебя напугал?
‒ Нет, ни капельки.
Резеф рассмеялся над ее кокетливым ответом. Кайена покачала головой.
‒ Теперь ты успокоился?
‒ …Да.
‒ Давай вместе выпьем теплого чая.
Кайена взяла его за руку и легонько потянула за собой. Это было как смутное воспоминание детства, когда они вместе исследовали дворец.
Резеф ответил на прикосновение мягко, словно перышко. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы она подхватила его. Пусть у него были няньки, придворные дамы и помощницы, которые заботились о нем, но в Кайене все было по-другому. Начнем с того, что она была первой, кто так его ругал. Ощущение, что его ругают, было довольно странным.
‒ Пожалуйста, отдай это мне.
Резеф взял марлю из рук Кайены и осторожно обернул ее вокруг ее руки.
Не было ничего необычного в том, чтобы получить травму во время тренировки. Таким образом, Резеф научился перевязывать раны.
Кайена смотрела, как он осторожно перевязывает марлей ее ожог. Она заметила, что он успокоился.
Когда он бушевал, люди вокруг него всегда волновались и наказывали его жертву за то, что она его расстроила.
Никто не пытался наставить Резефа на путь истинный.
Вот почему Резеф был нетерпелив и легко злился. Потому что он всегда поступал так, как ему нравилось, не получая ни наказания, ни сопротивления.
После получения признания от императора его поведение только ухудшилось. Кайене было нетрудно подумать о том, каким одиноким он, должно быть, был.
Она подняла свободную руку и начала гладить Резефа по голове.
‒ ……
Руки Резефа на мгновение дрогнули, затем он продолжил обматывать марлю.
Странно, но он чувствовал себя так, словно его похвалили. Он заключал торговые сделки с другими королевствами для семьи Хилл и брал богатства могущественных дворян в государственную казну. Всего этого от него ждали, и хвалить его было не за что.
Поэтому он не мог поверить, что его хвалят за то, что он просто наложил повязку.
Резефу показалось смешным, что Кайенна пытается вести себя как сестра. Но… ему это нравилось.
‒ Ты очень занят? Я думаю, что было бы неплохо пойти в сад и выпить чаю.
Он мягко улыбнулся, и сердце его внезапно сжалось.
‒ Я все сделаю, как ты говоришь, Кайена.
Резеф снял плащ и накинул его на плечи Кайены. На ней было только тонкое платье.
Кайена завернулась в плащ и тихо вздохнула.
Если бы она пришла чуть позже, Лидии действительно отрезали бы руку. В жестокости Резефа не было пощады.
Она обратилась к Энни, служанке, которая прислуживала ей.
‒ Приготовь чай и закуски на столе в саду за домом.
‒ Да, Ваше Высочество.
Резеф почувствовал легкость на душе, словно совсем забыл, что Лидия его расстроила.
Он с нежностью проводил Кайену, положив руку ей на поясницу.
Стражники и помощники отступили назад и расступились, оставив путь открытым. Они выглядели сбитыми с толку, как будто думали, что все, что произошло, было всего лишь сном.
Это было вполне естественно. Это был первый раз, когда они стали свидетелями воздействия, оказанного словами и действиями Кайены на Резефа.
Зенон Эванс, в частности, имел мрачное лицо из-за этого открытия.
Несмотря на то, что Резеф был грубым ублюдком, его все же было легче контролировать, чем Генриха.
Скорее, Зенон был рад, что Резеф был таким неуправляемым, поскольку это поднимало его положение помощника.
Но Кайена вдруг оказала на Резефа странное влияние.
«Мне придется приглядывать за ней.»
Зенон внимательно следил за принцессой.
Несмотря на все взгляды, устремленные на нее, Кайена спокойно удалилась вместе с Резефом, все еще исполнявшим роль ее эскорта.
«Во всяком случае, слухи о сегодняшнем инциденте будут распространяться. Это будет выгодно во многих отношениях.»
Кайена была принцессой, у которой не было реальной власти.
В дополнение к тому, что у нее был плохой характер, она была кем-то, кого можно было легко отрезать от Императорской семьи. Было очевидно, что она не наслаждалась бы роскошью, которой обладала, если бы не ее выдающаяся красота.
Однако та же Кайена успокоила гнев Резефа, словно стала дрессировщицей зверей.
Было ясно, какую рябь вызовет этот инцидент.
«Даже император оставляет в покое Резефа, напоминающего дикого коня.»
Но был ли Резеф здесь единственным диким конем? Кайена была почти такой же. В этом аспекте они действительно были братом и сестрой.
«Я рада, что, по крайней мере, пришла в себя», — подумала Кайена.
Императорский дворец был рассадником власти, и позже он стал оружием для Резефа.
В своей первой жизни Резеф убил бесчисленное множество невинных людей, включая Оливию, с помощью этой силы. Кроме того, он сам стал причиной своей гибели.
Теперь Кайена могла предотвратить эту трагедию.
На самом деле, в первой жизни Кайена никогда не думала, что империи придет такой конец, поскольку она была убита Джиллианом до того, как Резеф был убит Рафаэлем.
Она не испытывала особой привязанности к своей семье.
Хотя ей было жаль Резефа, они не были близки, как родные брат и сестра. В конце концов, он использовал ее и бросил.
«И все же…»
Она чувствовала некоторую ответственность, потому что он все еще был ее младшим братом.
«Пока я не выберусь отсюда, я решила вести себя как настоящая принцесса.»
Разве одной из ее обязанностей не будет забота о непокорном младшем брате?
Сидя за столом в саду, Кайена наконец смогла рассмотреть лицо Резефа в деталях.
— Ты выглядишь так, словно за последние несколько дней немного похудел.
Костлявая фигура Резефа казалась чуть более заметной.
По его глазам было ясно, что он пропустил обед, потому что в последнее время был занят работой.
Поэтому она приготовила яблочный пирог с большим количеством корицы, специй, которые он любил. Если бы она не читала роман, то не знала бы, что у него есть такие предпочтения.
‒ У меня не было аппетита.
Сказав это, Резеф вспомнил яблочный пирог в своем кабинете.
Он вызвал помощника.
‒ Принеси сюда яблочный пирог, который испекла моя старшая сестра.
‒ Как прикажете.
Кайена сделала глоток только что принесенного чая и спросила:
‒ Пирог пришелся тебе по вкусу?
‒ Именно так.
У Резефа была нежная улыбка, расслабленная и приятно освежающая, как весенний ветерок.
У него было красивое лицо, и когда он так улыбался, он был прекрасен, как картина.
Вскоре на стол поставили тарелку с яблочным пирогом, который испекла Кайена.
‒ Не пропускай слишком много еды, даже если у тебя нет аппетита. Это особенно важно, поскольку ты тоже тренируешься с мечом.
‒ Да, сестра.
Резеф ответил точно так же, но внутри он чувствовал себя странно. Странно, но она, казалось, хорошо его знала.
Она была из тех, кто мало интересуется другими. Для нее было необычно знать, что у Резефа скоро будет много охотничьих мероприятий из-за предстоящего сезона и что он постоянно тренируется со своим мечом.
Но теперь она, казалось, хорошо его знала. Она даже испекла пирог, который идеально подходил его вкусу.
Впервые в жизни ему показалось, что на этой планете есть место, где он может просто дышать.
«Я не ожидал, что Кайена когда-нибудь заставит меня чувствовать себя так.»
Ее таланты никогда раньше не выделялись.
«Вот каково это — найти драгоценный камень?»
Ее лимонного цвета волосы блестели, как драгоценный камень, а длинные блестящие ресницы были подобны произведению искусства.
Ее безупречная кожа и идеальная костная структура делали ее похожей на куклу.
Но теперь он почувствовал в ней явную живость.
Это было так непохоже на то, что было раньше, как будто Бог вернул куклу по имени Кайена к жизни.
Она всегда была такой красивой?
Резеф вдруг понял, что ждет чего-то от Кайены, которая всегда казалась ему «другой».
Он никогда не испытывал такого удовлетворения, когда получал в свои руки сокровища или когда причинял боль Генриху, которого ненавидел.
‒ Моя сестра действительно очень красивая.
Поэтому он сказал это с непривычной благодарностью.
Кайена поставила чашку и широко раскрыла глаза. Она посмотрела на него. Ее глаза изогнулись в нежной улыбке.
‒ Ты не должен так говорить. В следующий раз я все равно испеку тебе еще один яблочный пирог.
Она отмахнулась от его слов как от шутки. Резеф расхохотался.
«Моя кукла.»
Нет, называть ее куклой было уже неуместно.
Резеф нашел новое слово, которое очень ей подходило.
«Мой покой.»
Мой нежный и прекрасный покой.