Золушкой была не я (Новелла) - 4 Глава

На балу, на котором я присутствовала с Джэмоном, он издевался надо мной, и слуги Маркиза, которые прислуживали ему, также насмехались надо мной.

– Как ты смеешь любить его, дочь Барона? Она думает, что сможет стать счастливой, лишь приехав сюда! Уходи!

Некоторые из тех, кто ненавидел меня, были любимы Джэмоном больше всего. Например, мать Джэмона, Маркиза Дэйбрик, была одной из них.

Она подала мне чай и ударила меня по лицу.

Со временем мой гнев к ней усилился, но я не могла ответить на её издевательства.

Я знала, что Миссис Вегер, прошлая семья Маркизы, натравливала её на меня, пользуясь её слабым эмоциональным контролем.

Вот то, что тогда сказал Джэмон:

– Кажется, моя мама что-то неправильно поняла, и я надеюсь, что ты сможешь понять её.

Как бы ни казалось со стороны, что мне всё равно, но слова, которые он сказал, ранили меня.

Из этих слов и поступков я поняла какие чувства Джэмон испытывает ко мне. С тех пор было нетрудно угадать конец наших отношений.

Однако их конец наступил быстрее, и он был более жестокий и грубый, чем я ожидала.

– Лучше бы было не знать этого.

История любви с Джэмоном была жестокой от начала до конца.

Это было естественно для моей самооценки – унижения.

После внезапного прибытия на Север моя повседневная жизнь находилась в состоянии хаоса, и я даже забыла о его существовании.

Если бы я не увидела платок, то бы и не вспоминала о семье Дэйбрик.

Я на мгновение задумалась о том, чтобы выбросить этот платок, но покачала головой.

Нет, даже несмотря на всё случившееся, я не могла выбросить предмет доброй воли, просто изливая свой гнев.

Кто бы ни дал это мне, будет неприлично, если вдруг я выброшу его носовой платок.

Если подумать, с Цезием Дэйбрик всё хорошо?

Ненависть Джэмона к нему ненормальна, но, поскольку он был помолвлен с этой женщиной, дочерью Герцога Гретель, ситуация, должно быть, стала ещё хуже.

И день, когда он станет Маркизом, может стать…

– Мы больше не увидимся, но какого чёрта!

Беспокоиться о ком-то, кто не близок ко мне, это глупо.

Я взяла платок и убрала его в ящик.

* * * * *

– Кажется, моя мама что-то неправильно поняла, надеюсь, вы понимаете.

Комната Джэмона была местом катастрофы.

Стол рухнул, и чайная чашка сломалась.

Маркиза, которая хватала меня за волосы, рыдала, а её волосы были спутаны.

Когда он прибыл в спешке, то даже не посмотрел на меня, а прошёл прямиком к своей матери.

То же самое он сделал, когда она едва успокоилась, перестав плакать, и поправила растрёпанную одежду.

– Что…?

– Я знаю, ты была очень удивлена. Но ты же знаешь состояние моей матери.

–  …Я ещё ничего не сказала.

– Тэрил, моя мама самый дорогой для меня человек. Если ты скажешь что-то не так, у меня не будет другого выбора, кроме как начать переосмысливать наши отношения.

Я ещё не произнесла ни слова, но он, с острым взглядом, уже готов был высказаться в защиту своей матери, хотя я молча ждала, пока он успокоит Маркизу.

Моё дыхание стало напряжённым. Я действительно не могла ничего сказать.

Моё молчание Джэмон истолковал по-своему.

– Спасибо за понимание. Я собираюсь успокоить маму и уйти, так что подожди в гостиной.

Меня оттолкнули и выгнали из комнаты Джэмона.

Моя голова была пуста.

Что сейчас происходит?

Он всегда был добр ко мне, но сейчас он действовал так, словно я начала первой.

Должно быть, он видел, что его мать вырывала мои волосы, и, скорее всего, видел, как проливали на меня чай, однако ни разу не спросил, всё ли у меня в порядке.

Сказочная фантазия была уничтожена, и я оказалась вся в пепле.

Я была несчастна и с разбитым сердцем, словно меня выгнали на улицу босиком, идя в гостиную.

И потом я ощутила чей-то взгляд.

Цезий, сидящий в специально изготовленном кресле, выглядел так, будто слышал всё, что произошло.

Поражённые глаза прошлись по моему телу, от головы до одежды.

– Ах…, – моё сердце внезапно упало. – Нет, я в порядке.

В спешке я пыталась объяснить мою ситуацию, однако, из-за эмоций, которые охватили меня, я не могла нормально говорить.

Я выгляжу жалкой?

–  …

– Нет нужды жалеть меня. Это было очевидно. Любовница – это кто-то важный, однако, естественно, мать важнее. Джэмон был просто удивлён. Маркиза не поняла его…

Я оправдываюсь перед Цезием или пытаюсь убедить себя?

Чем больше я говорила, тем хуже мне становилось, и я наконец замолчала.

Он молча дослушал меня, снял пальто и протянул мне.

Надену я это или нет, в любом случае, я стану посмешищем для слуг.

Но я предпочитаю не показывать свою слабость.

Я прикусила губу и, сказав: «Спасибо», я взяла его пальто.

Зная, что мне стыдно, он склонил голову и проехал мимо меня.

Больше не было помех, не было неуклюжих симпатий.

Я была благодарна за понимание.

Я знала о ненависти Джэмона к своему брату, так что это имеет значение. Я думала, что всё действительно плохо, но всё оказалось не так, как я представляла.

Может быть, есть какое-то недопонимание…

Нет, о чём я думаю?

Я не могу поверить, что после того, как мне помогли, моё сердце стало таким мягким. Я покачала головой и направилась к лестнице.

Не думая, мне пришлось уйти в гостиную на первом этаже.

Если я злюсь на него или спорю с ним, мне приходилось ждать его там или что-то делать.

Но, когда я ступила на лестницу, я не смотрела вперёд, поэтому потеряла равновесие.

Обувь, ещё мокрая от чая, была скользкая, а моё зрение сильно упало из-за слёз.

Я не могла кричать, и лишь сильно зажмурилась. Моё тело собиралось скатиться по лестнице, однако кто-то схватил меня за руку и потянул.

– О, спасибо, – с трепещущим от страха сердцем, я подняла голову.

Я пыталась правильно выразить свою благодарность.

Человек, который помог мне, естественно был мимолётным слугой.

Но единственным человеком, который был недавно рядом со мной, был Цезий, однако он не мог ходить.

Кто-то ещё, кто проходил мимо, наверняка помог мне.

Конечно, я думала об этом так, но…

– Как ты можешь…

Тот, кого я увидела, стоял на двух ногах, а позади него лежало вращающееся кресло.

Рука, которая держала меня, принадлежала ему.

Как этот парень стоит?

Он говорил, что не может ходить. До недавнего времени он сидел в специально изготовленном кресле, и только в нём мог передвигаться…

Я поняла.

– Это сон.

Как только я поняла это, я вынырнула из своей фантазии.

Коридор особняка Маркиза Дэйбрик был создан одной из сторон моего сознания, и я увидела голубое небо и балдахин перед моими глазами, когда проснулась.

Сейчас я очень хорошо знакома с этой комнатой.

– Удивлён, дочь. Я не могу поверить, что ты можешь спать в Тумане, – восхищённые саркастические слова моего отца уже стали обыденными.

Было грустно привыкать к подобному.

– Но, вы уверены, что я здесь уже три года?

– О чём это ты вдруг?

– Странно. После этого «ритуала» я стала твоей глупой дочерью. Так почему мой уровень не продвигается?

– Это глупости.

Да, с тех пор, как я приехала на Север, прошло уже три года. А такое ощущение, словно это было 30 лет назад.

Получив все необходимые знания, я занималась фехтованием целый день, каждую минуту и ​​каждую секунду.

Когда я получила своё рыцарское звание, я была горда тем уровнем фехтования, что я достигла. Однако это был лишь на короткий миг. После этого обучение стало настолько напряжённым, что я захотела отобрать у семьи Рихан их скромный титул.

За это время многое изменилось. Страна не ограничивается людьми.

Самое большое изменение произошло в столице.

Император был убит.

История, которую я услышала от моего отца, пришла мне в голову.

– Он замаскировал себя под солдата, но это было очевидно. Известно, что заказчиком был Герцог Танитар.

– Разве тот теперь не новый Император?

– Это была всего лишь марионетка Танитара. Ему удалось найти человека, у которого не было никакой силы, кроме крови.

– Тебе придётся становиться им по линии преемственности.

– Мне нужно срочно что-то сделать, поэтому я не могу сразу уйти. Ты должна идти первой. В любом случае мы должны показать лицо преемника Рихан.

Смерть предыдущего Императора и коронация нового.

В столице была суматоха.

Мы не знали, дойдут ли последствия этого до Уайтфолла, однако мы, как хозяева этой земли, должны были предупредить это.

Сегодня был день отъезда в столицу.

Я встала и принялась растягиваться.

Поскольку было очевидно, что я не буду тренироваться, когда уеду в столицу, отец настаивал на том, чтобы я уехала через несколько недель.

Много ночей я без отдыха размахивала мечом, не останавливаясь даже после рассвета. Пока не чувствовала, что готова упасть в обморок. (Прим. Пер.: Он заставил её тренироваться до изнеможения, с условием, что она отдохнет, лишь когда шлёпнется в обморок…)

– Теперь, когда я думаю об этом, ты такой плохой. Я даже не посещала столицу в течение этих лет, а ты заставляшь меня драться, пока я не упаду в обморок?

– Из-за такой мелочи падают в обморок?

– Может сказать моей маме то же самое?

–…

Хищник, который помогал убирать мою слабость, посмотрел на меня.

– Что? Мама снова замёрзла и заболела?

– Как всегда. Я вызвал врача, поэтому ей сегодня лучше.

Если слова моего отца о том, что моя мать была слишком слабой, не преувеличены, значит она ещё не приспособилась к земле Севера.

Даже если не было ничего серьёзного, я теперь не могла сказать, что жду младшего брата, даже в шутку.

Вот и сегодня она всё ещё сильно простужена, и это помешало ей попрощаться со мной.

Даже имея здоровое тело, она борется с простудой на Севере, и, когда она простужается, мы всегда думаем о том, сможет ли она выздороветь.

Он вызвал доктора, но ей всё равно нужно было быть осторожной.

Если подумать, то за три года на Севере она стала ещё слабее, чем раньше.

– Я тоже скоро приеду, но поеду в столицу и постоянно буду отправлять письма.

– Да, сэр, я сделаю всё возможное, чтобы не беспокоить вас.

Я могла слышать ржание лошади снаружи.

Пора было отправляться.

– Прощай, отец.

*****

Двадцать два года назад, летом 498, Уайтфолл подвергся нападению зверей.

Хотя Герцогству не было нанесено никакого ущерба, большинство служанок Герцогини Рихан были убиты или получили серьёзные ранения.

Это было трудно не запомнить.