Зомби, Оборотни, Вампиры - и прочие невероятные штуки (Новелла) - 1 Глава
Эй, Свинья!
…Из-за толчка я врезался в свой поднос с обедом и ударился головой о стол в кафетерии.
— Кормить тебя — это ведь моя работа, Свинья! — злорадно сказал мой заклятый враг.
Он схватил меня за волосы, приподнял мою голову, вернул поднос в исходное положение и толкнул меня лицом в мясной рулет.
Я откусил и стал жевать — что, разумеется, звучит ультра-жалко, но мой приемный брат редко позволял мне доедать мой обед.
…Как правило, терпение у него кончалось раньше.
И не то, чтобы мои приемные родители собирались дать мне дополнительную тарелку ужина, чтобы восполнить это. Они с большей вероятностью проигнорируют то, что их драгоценный сынуля сделает еще одну мою трапезу в этой семье несъедобной.
Так что… Превосходство голода над достоинством, я выбираю тебя!
К слову, из нас двоих приемный — я. Просто я привык называть его приемным, потому что фраза «мой ненавидимый не-родной братец» слишком длинная.
— Свин, ты че там, жрешь?! — голос моего приемного брата звучал шокированно.
Я кивнул, отвлекая его достаточно надолго, чтобы схватить еще один кусок мясного рулета и запихнуть его себе в рот.
И печально посмотрел на пластиковый стаканчик с газировкой, который не выдержал толчка и опрокинулся.
Жаль… Я люблю газировку.
— Роб, отпусти его! — с негодованием крикнула Келли Коннолли.
Келли была единственной чирлидершей — заметьте, единственной представительницей социальной элиты старшей школы — кто встал на защиту угнетенных.
Я с любопытством покосился на нее — и заметил, что она с отвращением посмотрела на мой жующий рот.
— Что ты там сказала? — спросил ее мой приемный брат.
Ему не понравился вызов, который Келли ему бросила.
Я подхватил свой стаканчик и с шумом проглотил остатки газировки.
Келли заткнулась при виде этого и отвернулась.
— Ой, пойдем, Келли, — сказала Тара Лонг, капитан группы поддержки.
Она положила руку на плечо Келли, уводя блондинку прочь.
Я фыркнул.
…Тара делала это не для того, чтобы спасти Келли от столкновения с моим заклятым врагом, погружающимся в глубины разврата старшей школы — или от необходимости лицезреть меня, делающего все необходимое для простого выживания.
Просто сохранение мира еще больше укрепило положение Тары как великой и потрясающей Королевы Сук нашей школы.
— Так на чем мы там тормознули, мой маленький братан? — Роб повернулся и посмотрел на меня.
Я наклонил голову, делая вид, что раздумываю об этом, пока торопливо запихивал в рот ложку картофельного пюре.
— А, точняк! — Роб хмыкнул и легко поднял меня на плечо.
Я же говорил — у него проблемы с терпением.
…Хэй, а этот «мусорный день» не был таким уж плохим! По крайней мере, сегодня он не содрал с меня штаны с трусами после того, как запихнул меня в мусорный бак.
К слову, его прихвостни сделали это однажды и были жутко недовольны, когда вдруг узнали, что у меня есть хрен — и им не удалось подшутить над моим размером.
К сожалению, тогда это побудило моих мучителей зайти дальше.
И, кажется, они до сих пор злятся — о чем свидетельствует мой окровавленный нос. Кто-то из них ударил меня кулаком по дороге в мусорный бак.
Ладно, фигня.
А сейчас была лучшая часть неплохого дня, когда я даже сумел пообедать — и теперь я совершал визит к медсестре Жозефине Мэнсфилд…
Я бы даже сказал, это хороший день моей жизни!
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я подавала жалобу, Мигель? — вздохнув, спросила медсестра Мэнсфилд.
Если бы ее слова больше походили на то, что она ХОТЕЛА, чтобы я подал жалобу — это сделало бы ее доводы более убедительными.
— Я уверен, что это был просто несчастный случай, — соврал я, пялясь на нее.
Для меня в ее кабинете давным-давно не существовало других вещей, которые нужно было бы пристально изучить.
Медсестра Мэнсфилд привыкла видеть подобное внимание, понимая, что она не может быть такой горячей и окруженной мальчиками-подростками без соответствующих «салютов» в штанах парней.
Жозефина была самой красивой девушкой в школе: каштановые волосы, среднего роста, большие голубые глаза и стройное телосложение.
Облегающая униформа медсестры только усугубляла ежегодные затруднения при проверке грыжи у парней!
Жозефина обработала мои порезы и царапины от издевательств, которые требовали почти ежедневного посещения ее кабинета — но оно того стоило!
Ладно: почти того стоило.
— Как прошел твой последний осмотр? — заинтересованно спросил я.
Жозефина уловила серьезный тон моего голоса. Она встала, и проплыла через кабинет, чтобы запереть дверь.
— Мне не стоило бы говорить с тобой об этом… — будто не решаясь, сказала девушка и села напротив стола для осмотров.
Я спрыгнул с него и взял ее за руку.
— Да ладно тебе! — обезоруживающе улыбнулся я, — Мы с тобой через многое прошли за последние три года.
Жозефина за это время стала свидетельницей худшего, что могли сделать школьные хулиганы.
Мой приемный брат был мега-популярным звездным защитником команды округа и занимал второе место в штате.
Никто попросту не хотел раскачивать лодку!
Если бы я заговорил о его издевательствах, школьная администрация была бы вынуждена действовать. Пока я этого не делал, они могли игнорировать то, что происходило у них под носом.
Почему я этого не делал? На все свои причины.
К слову: строго говоря, моя дружба с медсестрой Мэнсфилд не была ни этически, ни политически корректной — уж поверьте, директор довел до нее этот вопрос. Я не уверен, как именно прошел тот разговор, хотя уверен, что это из категории цунами, обрушивающегося на берег.
Я перевернул руку Жозефины и мягко потер пальцем ее ладонь. Девушка улыбнулась тому, что считала моей нервной привычкой.
…Ага, как же.
— Ты беспокоишься обо мне больше, чем я о тебе, — вздохнув, сказала она мне, — А у тебя в жизни случилось много…
— Ой, да подумаешь: надо мной всего лишь издеваются в старшей школе! — перебил я ее, — У тебя диагностировали рак, твой муж бросил тебя, потом химиотерапия, волосы выпали…
— А волосы отросли снова, — весело сказала Жозефина, касаясь их, — И даже красивее, чем когда-либо раньше!
— Рак лучше бы смотрелся у одного звездного защитника, — я потер ее ладонь сильнее.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Качая головой, девушка прикусила губу и всхлипнула.
— Врач говорит, что я… в порядке, — слезы застилали ее глаза, — Это чудо!
Ну, не все так считают.
Смертный приговор — так выразился ее муж, когда ушел, хлопнув дверью. Он не хотел жить с кем-то, кто приговорен к смерти.
Лоб медсестры Мэнсфилд наморщился, когда я стал массировать ее ладошку сильнее, чем обычно. Она прикусила губу, будто удерживаясь от чего-то.
Затем девушка глубоко вздохнула, глядя на меня, пока я убирал свои руки.
Я вернулся к тому, чтобы сесть обратно на стол для осмотров.
— Все будет хорошо, Жозефина, — заверил я ее, — Я уверен в этом!
— Когда ты это говоришь, Мигель, я верю в это… — Жозефина вытерла слезы, улыбнувшись мне, — И разве мы не договорились, что ты зовешь меня Фина, когда мы остаемся одни?
— Я знаю… — неловко поерзал я, — Но это звучит… странно.
— Интимно? — лукаво спросила девушка.
Афхр…
Как бы мне хотелось, чтобы медсестра Мэнсфилд этого не делала! Ее глаза и голос «почти» флиртовали со мной.
Каким бы зрелым я ни был, чтобы справиться со своей ролью старшеклассника — я все еще был подростком!
Медсестре Мэнсфилд не требовалось прикладывать много усилий, чтобы я твердел как камень — тем более, что я слишком часто воображал, как она пялится на мои штаны.
— С тобой все будет в порядке, Фина, — уверенно сказал я, используя это, придуманное нами прозвище, чтобы сделать ее счастливой.
— Мигель… — девушка слегка наклонила голову и посмотрела на меня сквозь длинные, подрагивающие ресницы, — Ты сделал для меня больше, чем бывший муж…
— Ауэ… Он не сильно-то и старался! — ответил я, защищаясь.
Всякий раз, когда Фина смотрела на меня ВОТ ТАК, я покрывался потом.
— …больше, чем кто-либо в моей жизни! — продолжила Жозефина, — Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все, не так ли?
…Часть моего тела тут же оживилась, желая спросить, не сделает ли она что-нибудь для него.
Я сделал очень глубокий вдох, сдерживая свои фантазии.
Вот неужели Фина обязательно должна была сказать что-то подобное в униформе медсестры?
Я серьезно!
Никто не должен был мне подсказывать — она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО имела в виду не то, чего хотел мой член.
— Это не… — сказать выжившей после рака, что ее поддержка не так уж сильно помогает мне, показалось мне бесчувственным.
— Н-ну, мы же друзья, Фина… — промямлил я.
— Просто помни, Мигель, что угодно… — ее голубые глаза впились в мои странным взглядом.
— И, например! — она вскочила и открыла холодильник рядом со своим столом, — Директор согласился разрешить тебе обедать со мной каждый день!
Я же говорил. Имела в виду не то.
Но это тоже неплохо — у нее был такой ликующий голос, будто она уделала медведя голыми руками.
— О, правда? — я смотрел на ее руки, пока медсестра выливала содержимое припасенных пластиковых контейнеров в бумажные тарелки.
— Поскольку ты так подвержен «несчастным» случаям, мне нужно убедиться, что твоя неуклюжесть не из-за пищевой аллергии, — сказала она мне, — Кроме того, я брала уроки кулинарии! Как мой лучший друг, ты обязан побыть моей морской свинкой для опытов!
— Я?
— Да! — Фина протянула мне вилку, — Если я готова сделать для тебя абсолютно все, я подумала, что ты немного отплатишь мне за эту маааленькую услугу.
— Ну конечно же! Отплачу! — я торопливо проткнул брокколи вилкой и сунул в рот.
— Ешь медленнее, дорогой, — проворковала девушка, — Ты должен научиться получать удовольствие от жизни…
Жду, пока она отвернется. Запихиваю в рот еще две ложки…
Я уставился на закрытую дверь кабинета медсестры и погладил туго набитый живот.
…На секунду мне показалось, что Фина знает, что я с ней сделал.
Как будто она думала, что я сделал это для нее.
Вообще… да.
Я вылечил ее рак, но если бы она узнала… это было бы очень плохо!