Звериный клинок (Новелла) - 2 Глава

Выживший, по имени Чжэ Янь привязал ребенка к груди грубой полосой ткани, в конце концов, трудно будет маневрировать, если его оставшаяся рука будет занята. Даже если враги ушли в противоположном направлении, в чаще по-прежнему скрывается немало опасностей, а он простой суб-зверь с ограниченной боевой силой и мало что сможет сделать, если возникнет опасность.

С самого раннего детства Чжэ Янь задавался вопросом, почему он родился суб-зверем? Зачем всемогущие боги наверху так стремились разделить людей на уровни? Отчего всего лишь трехбуквенный префикс, отделяющий его от остальных соотечественников, на самом деле означал разрыв столь же огромный, как расстояние между небом и землей?

Но, когда он вырос, то научился опускать голову и принимать судьбу. В конце концов, жалобами на жизнь не заработаешь.

***

Чжэ Янь неуклюже продирался сквозь лесные дебри, по дороге запинаясь и спотыкаясь, время от времени поглядывая на привязанного к нему малыша. Говорили, в этом году в клане родилось несколько детей, однако Чжэ Янь не знал, к какому дому принадлежало это дитя. Мальчик так тихо лежал у него в объятиях — не кричал, не плакал, даже дыхание его было слабым и сдавленным. Он только открывал свои черные, как смоль глаза, чтобы посмотреть на Чжэ Яня, когда он останавливался, чтобы попить воды или перекусить. И они, будучи единственным на его синюшном теле, что было полно жизненной силой, обладали невероятной ясностью, уникальной для недавно рожденного. Парень подозревал, что дело не в том, что естественный темперамент ребенка был тихим, а в том, что он настолько болен, что ему трудно собрать энергию даже для того, чтобы заплакать.

Неизвестно, как далеко они забрались, но усталость успела нависнуть над ним тяжелым духом, когда, наконец Чжэ Янь увидел тонкую полосу дороги на окраине леса. Он знал, что эта дорога ведет на север, но ходили слухи, что в этом месте обитает стая диких волков. Каждую зиму северные дороги были полностью покрыты снегом, а иногда он шел так плотно, что не пропускал ни единого солнечного луча. За исключением грозных воинов, мало кто отваживался пройти по самому северному проходу страны.

Внезапно почувствовав, как начинает темнеть в глазах и подкашиваются ноги, суб-зверь упал на землю. За всю ночь он не съел ничего, кроме пары кусочков фрукта; его истекающее кровью тело, казалось, достигло своего предела, уступая нарастающему онемению в груди.

Именно в этот момент малыш, наконец, заплакал, и его плач был похож на писк новорожденного котенка. Парализовано лежащий на земле Чжэ Янь изо всех сил попытался встать. Дрожащими пальцами, онемевшими от холода, он крепко держал ребенка и неловко раскачивался, пытаясь его успокоить. Однако это не заставило смолкнуть слабые крики мальчика и слезы продолжали литься без остановки. Маленькое личико ребенка скуксилось от слез, некрасивые морщины прорезали лоб.

Чжэ Янь почувствовал себя беспомощным, думая, что дитя наверняка хочет есть. Но в сезон дождей лесные фрукты были склонны к гниению, а в редких случаях, когда они все еще были съедобны, часто имели неприятный вкус, совсем не подходящий для чувствительных вкусовых рецепторов ребенка. Их дома больше не существовало, а его бесполезное «я» не могло даже зайца поймать им на ужин. Чжэ Янь тщетно стирал слезы, катящиеся по лицу малыша.

— Не плачь больше, — сказал он, но вопреки этим словам в его собственных глазах начала собираться влага. — Мы все должны жить, понимаешь? Даже если мы бесполезны, кто сказал, что у тех, кого нельзя использовать, не может быть цели в жизни?

В ту ночь у Чжэ Яня поднялась температура, из-за дождя, травм и его чрезмерной усталости. Он боролся с бредом, пока шагал по обочине. Каждый шаг был тяжелым и казался нереальным, словно он шел по вате, а не по холодной, твердой поверхности. Его стопы болели и зудели от укусов насекомых, он чувствовал, как пот заливает одежду и прошептал несколько слов ребенку, прижавшемуся к его груди. Он и сам нем знал, что поведал малышу в своей лихорадке, и поняли ли его. Но это в любом случае не имело значения, скорее всего это была какая-то чепуха.

Наконец, на этой тихой безлюдной дороге им повстречался всадник. Луч надежды зажегся в потускневших глазах Чжэ Яня и он побежал к фигуре, которую он счел своего рода посланником. Погнавшись за скачущей лошадью, он кричал:

— Пожалуйста, подождите, господин! Нам нужна Ваша помощь! Прошу, не уезжайте! Помогите нам, пожалуйста!

Но надменный наездник даже голову в их сторону не повернул, исчезая за горизонтом. Глаза юноши померкли. Верно. Только идиот остановится, чтобы помочь такой странной паре, как они. Скорее всего, столкнувшись с ними, большинство решит, что они мошенники, обманывающие ничего не подозревающих зверолюдей и заманивающие их в ловушку. В конце концов, на нецивилизованном и бедном севере подобные преступники были повсюду.

Когда казалось, что уже всякая надежда потеряна, внезапный порыв ветра раздвинул ветви деревьев и, оглянувшийся на дорогу Чжэ Янь, заметил вдалеке приближающийся караван. Внутри каравана сгрудилась стая племенных суб-зверолюдей, их охраняли несколько трансформировавшихся зверей, осторожно разведывающих дорогу. Вероятно, это были купцы, намеревавшиеся торговать с племенами расположенными на севере, потому как в повозках позади лежали товары, напоминающие меховые изделия.

Парень не решился попросить их о помощи. Он был слишком напуган, чтобы сделать это. Ведущий караван зверь, выглядел таким сильным и злобным, что вероятно забил бы его до смерти за единственный косой взгляд в свою сторону. Вместо этого, Чжэ Янь смиренно опустился на колени у обочины, как животное, кланяясь в надежде, что путешественники сжалятся над его убогим видом и, возможно, по доброте душевной предложат немного еды. Но, конечно, это тоже оказалось безнадежной мечтой. Потому что его словно и не видели вовсе — люди спокойно проходили мимо. Грязь из-под копыт лошадей брызнула прямо в лицо.

Чжэ Янь немедленно проверил состояние ребенка, и только убедившись, что последний ни капли не пострадал, с недоумением посмотрел вслед каравану. Из-за лихорадки его зрение плыло и перед глазами все было размыто, так что вскоре и они пропали из виду, как и всадник ранее.

Этот мир… и в самом деле полон грязи и уродства.

Парень не знал, что в этот момент пара маленьких злобных глаз остановилась на них с Чан Анем. На вершине большого дерева позади них показалась яркая змея, нацелив клыки на двух ничего не подозревающих людей. При виде добычи ее чешуя стала пурпурной от возбуждения, и она начала медленно скользить вдоль ствола, пока не оказалась на приемлемом расстоянии от молодого человека. Голодным взглядом уставившись на обнаженную шею, она бросилась вперед.

Даже если у него не было охотничьих способностей, чувства Чжэ Яня все же были достаточно остры, чтобы ощутить опасность. В тот момент, когда змея совершила бросок, парень уловил неприятный запах изо рта существа и метнулся прочь. Он бросился искать место, где можно было бы укрыться от опасности, но внезапно утратил контроль над нижними конечностями. Рухнув на землю, Чжэ Янь быстро поднял оставшуюся руку, чтобы отбиться от пресмыкающегося, тем не менее, его все же укусили и яд змеи заставил его вздрогнуть от волны легкого головокружения. Внезапно из ниоткуда в его ушах раздался громовой рев, а затем оркообразный зверь бросился к ним, одним рывком отбросив гадюку на обочину, где они и продолжили битву.

Этот зверь с головы до ног был покрыт толстой чешуей, не поддающейся даже самым твердым змеиным зубам, поэтому вскоре с гадиной было покончено. Он гордо встал рядом со своим трофеем и, подняв голову навстречу утреннему солнцу, издал победный рык в первых проблесках рассвета. Из яда змеи можно извлечь особый тип эссенции, известный тем, что он позволяет женщинам сохранить молодость, что делает его очень привлекательным товаром для благородного сословия.

Сразу после этого зверь принял свою человеческую форму, форму обычного парня. На спине у него была простая сумка и он ничем не отличался от других охотников. Молодой мужчина проворно срезал ядовитую саркому змеи и бросил ее в свой мешок. Затем, встав, он, наконец, бросил взгляд на человека рядом с ним.

— Хах? — пробормотал он, приподняв брови, словно только сейчас заметил их присутствие. — Калека и мелочь? — прошептал охотник сам себе.

Чжэ Янь уставился на него, после долгих усилий он все же разжал губы и сказал:

— Я умоляю Вас… — попросил он. — Пожалуйста, помогите нам… Помогите нам выбраться…

— А что, поблизости шла племенная война? — небрежно бросил молодой человек. Прежде чем продолжить, он сначала насухо вытер кинжал, которым препарировал тело змеи. — Так ты сбежал из леса позади? Я слышал о племенах, которые там находятся… Вы, ребята, из тех диких северян, что живут в лесу, да?

— Прошу Вас, добрый человек, просто дайте нам немного еды…

— Ну хорошо. Только сначала дай мне взглянуть на этого мальца, — сказал парень, присев на корточки, чтобы убрать тряпку с лица ребенка. Он тщательно изучил черты лица, прежде чем перейти к маленькой ручке, обследуя ее на наличие звериной метки. Вспышка разочарования промелькнула на его лице, когда он обнаружил, что ее нет. — Он не зверь.

— Пожалуйста, я…

Молодой человек выпрямился. Глядя на грязное лицо Чжэ Яня, он с легким сожалением сказал:

— Просто забудь о нем. Этот слабый суб-звереныш все равно не будет тебе полезен, когда вырастет. По факту, он очень болен и, вероятнее всего, не доживет до совершеннолетия. Не думаю, что твое состояние намного лучше, чем у него, так что мой тебе совет — прекрати бороться. Возвращайся туда, откуда пришел, и помолись богам, в которых веришь. Если будешь достаточно усерден, возможно, в следующей реинкарнации вам повезет больше.

Высказавшись, охотник равнодушно развернулся и пошел прочь. Чжэ Янь потянулся к его одежде, но так как сил у него сейчас было не больше, чем у муравья, он не смог помешать другому человеку уйти. Рука слабо упала рядом с телом. Дело не в том, что этот охотник был особо жестоким, просто он успел повидать и испытать уже слишком много. Еда так ценна, так как он мог потратить ее на какого-то умирающего суб-зверя? И… кто не хочет жить? Выживешь ты или нет, тоже зависит от судьбы.

Последний проблеск надежды в глазах Чжэ Яня потускнел. Он рухнул рядом с трупом гигантской змеи и тупо уставился в пространство. Только с его губ продолжал срываться безумный шепот:

— Спасите нас, пожалуйста…

Прошло довольно много времени, прежде чем, наконец, на этой одинокой и пустынной дороге появился четвертый странник. Он выглядел все еще подростком: несмотря на довольно высокий рост, его лицо еще сохраняло некую юношескую нежность, которая выдавала его возраст. Обычно, когда маленькому зверю исполняется восемь-девять лет их рост почти равнялся росту взрослого суб-зверя.

На подростке были надеты доспехи, а на талии висел тонкий пояс из виноградной лозы. Ремень был лично соткан его матерью, потому как сегодня состоялся его первый выход в мир. Он остановился рядом с Чжэ Янем и редкий узор в виде перьев на его запястье блеснул в лучах восходящего солнца.

— Что ты только что сказал? — мальчик, нахмурившись, присел рядом с упавшим. Он наклонился, прислушиваясь, но все равно не мог разобрать ни слова.

Внезапно ему пришла в голову идея — он потянулся, чтобы сорвать лист с одного из ближайших деревьев, набрал на него немного дождевой воды и приложил к губам парня. Вскоре стало очевидно, что он никогда до этого ни за кем не ухаживал, потому что большая часть воды в конечном итоге, просто стекла по лицу Чжэ Яня.

Тем не менее, под воздействием холодной воды, последний смог немного прийти в себя. Опираясь на ствол дерева, он прижал к себе ребенка и перелил ему немного воды изо рта в рот.

Маленький звереныш, сегодня впервые отправленный прогуляться на воле, не мигая смотрел на ребенка, потому что в первый раз видел такого кроху, и это было для него в новинку. Он просто смотрел, не выражая какого-либо мнения. Ребенок закрыл глаза и издал слабый писк. Чжэ Янь, наконец, поднял голову, чтобы посмотреть на мальчика и хрипло попросил:

— Молодой мастер, у Вас не найдется немного еды? Пожалуйста, помогите бедным и подайте нам милостыню.

— Ох, я сейчас посмотрю, — не говоря больше ни слова, мальчик потянул вперед висевшую за спиной сумку. Он долго рылся в ней, только для того, чтобы выудить оттуда горку сушеного мяса. Подросток внезапно смутился и протянув еду Чжэ Яню, неловко сказал: — Это все, что у меня осталось.

Суб-зверь резко выхватил еду у него из рук и запихал в рот. Он проглотил мясо почти не жуя, а когда нашел достаточно мягкое, постарался прожевать его особенно тщательно, прежде чем скормить малышу. Но даже разжеванное в кашу мясо все равно было слишком тяжелым для того, чтобы ребенок мог его съесть, так что его тут же выплюнули.

-Ешь, — ругался Чжэ Янь, поднимая выплюнутый кусочек мяса и с силой пихая его обратно в рот Чан Аня. — Пожалуйста, ты должен есть, чтобы выжить.

Звереныш подросток неподвижно смотрел со стороны, в душе тайно размышляя об этой сцене и задаваясь вопросом, сможет ли ребенок действительно выжить или нет? В конце концов, он тихо встал, оставив мешок с вяленым мясом, и направился в пустошь.

***

Сначала Чжэ Янь подумал, что мальчик ушел, потому что даже оставить еду, это уже было очень щедро с его стороны. Но затем «бам!», раздался громкий грохот, словно что-то тяжелое упало на бетонный пол, заставив сердце суб-зверя тревожно забиться и повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит. Он с трепетом ожидал самого худшего. Неожиданно, это оказался недавний звереныш, который вернулся и принес с собой убитого оленя.

Оленина была своего рода деликатесом в этом мире. Она была очень вкусной, как в сыром, так и в жареном виде, и, в отличие от других видов мяса, практически не имела гнилостного запаха. Но из-за того, что олени такие выносливые и быстрые, даже сильным охотникам было трудно их поймать, что делало их деликатесом, потребляемым довольно редко.

Подросток бесстрастно вытер рукой пятна крови со щек. Присев на одно колено, он достал из-за пояса кинжал и порезал оленя на восемь частей. Затем он подтолкнул его к Чжэ Яню, тихо приказав:

— Ешь, — молодой мужчина ошеломленно уставился на него. Второй же парень достал откуда-то чашу, наполненную кровью и, кивнул подбородком на ребенка, — дай ему это выпить. Мой отец говорил, что дети, которые пьют кровь, вырастут и станут самыми доблестными воинами. — Наконец, расстегнув свою сумку, подросток вывалил оставшиеся куски сушеного мяса и отдал их Чжэ Яню. — Забирай их все, я ухожу, — сказал он.

— Подожди, — внезапно позвал его суб-зверь, — подожди, дитя! Если ты отдашь все мне, то как же ты? В пути нельзя без еды. Разве отец не говорил тебе…

— Тогда я просто убью снова, — прервал его подросток, пожав плечами. Он заточил клинок о срезанный ствол и беззаботно повесил его на пояс.

Чжэ Янь открыл рот, но слова не шли, он просто долго смотрел на юношу. Наконец он понизил голос и спросил:

— Как тебя зовут? Однажды я отплачу тебе… даже если я не доживу… когда этот ребенок вырастет, я позабочусь о том, чтобы он выполнил это обещание.

Подросток не воспринял его слова всерьез. В конце концов, они всего были всего лишь недееспособным суб-зверем и младенцем, размером меньше, чем длина его руки, что они в действительности смогут для него сделать? Тем не менее мальчик был не из тех, кто мог попрать чужие добрые намерения, так что он невинно улыбнулся обнажив два детских клычка и ответил:

— Хуа И, — пару раз топнув по грязи под подошвой, наконец, повернулся к дороге.- А теперь я ухожу. Берегите себя.