Свет и Тень - 1.1 Глава
— «Я не могу этого сделать. Просто брось меня в логово бандитов. Я лучше умру, чем сделаю это».
Истерики Анны разносились по стенам замка в течение последних нескольких дней. С течением времени ее истерия только усилилась. Анна закатила истерику, прыгала вокруг в синем шелковом платье, обернутом вокруг её тела, а её золотые локоны были закатаны в тонкие плотные кудри. Это был её способ отвергнуть брак по договоренности, который недавно коронованный король Кайден приказал осуществить . Горячие слезы текли из её сапфировых глаз, таких голубых, что казалось, они сияют, как дождевые капли. Скулы ее прекрасного лица, достаточно красивого, чтобы тронуть сердце любого мужчины, выступали вперед, потому что она отказывалась есть свою еду в течение последних нескольких дней.
— «Как ты мог продать меня паршивому, аристократишке? Я не могу пойти! Я не буду! Разве ты не слышал слухов, отец? Слухи о том, насколько низко его происхождение? Как бы сильно ни изменился мир, ужасно просто представить, что мне придется дышать тем же воздухом, что и этот ублюдок. Пожалуйста, не выдавай меня замуж за тупого зверя, который умеет только рубить, как мясник!»
Анна без разбора кричала на своего отца, виконта Уильяма, который смотрел на нее с раздражением на лице. Рядом с ним стояла её мать, Джоселин, которая выглядела в точности как немного более старая версия Анны, вытирая слезы дорогим кружевным носовым платком.
Перед невероятно смелыми протестами Анны виконта Уильяма стал еще меньше и убогее. Приказ короля нанес ему такой же урон, так как он надеялся выдать свою прекрасную дочь замуж за короля. Увы, виконт встал на сторону предыдущего короля, Дюкейна III, во время гражданской войны, и у него не было другого выбора, кроме как подчиниться приказам нынешнего короля, если он хотел выжить. Кейден, взошедший на престол после победы в гражданской войне, пожаловал Элаю, человеку простого происхождения, который проявил величайшую доблесть и неоднократно спас жизнь только что коронованному королю, титул герцога и одновременно приказал, чтобы дочь виконта Уильяма, Анна, была выдана ему замуж. Свадьба Анны, дворянки, с Элаем была способом короля укрепить легитимность нового титула Элая.
Теперь Анне нужно было ехать к Элаю через неделю на их свадьбу. По мере приближения этого срока её яростные протесты только усилились.
Она повернулась к отцу с заплаканным лицом и холодно заявила:
— «Я скорее умру. Я лучше повешусь и умру, если ты действительно хочешь выдать меня замуж за него, отец!»
— «Нет, Анна. Как ты могла сказать, что хочешь умереть после всего, что мы сделали для твоего воспитания? Мы ненавидем его так же сильно, как и ты. Но наша семья будет уничтожена, если ты не выйдешь за него замуж — так что ещё мы можем сделать?» — сказала Джоселин со слезами на глазах. Тем не менее, Анна повернулась к Уильяму и снова решительно продолжила протестовать против своей судьбы.
— «Ты должен спасти меня, даже если для этого придется пожертвовать королю все наше состояние. У тебя есть возможность сделать это, отец. Поместье и этот старый ветхий замок настолько важны для тебя, что ты даже должен принести меня в жертву, чтобы защитить его?»
Однако уголки рта виконта Уильяма скривились, показывая, что у него не было ни малейшего намерения отказываться от своего богатства и благородного титула. Для него было вполне естественно принести в жертву Анну, старшую из своих пяти дочерей, ради семьи. Для него было очевидно, что его владения будут утоплены в кровопролитии, если король или Элай когда-нибудь узнают о масштабах протестов Анны. Меньше всего ему хотелось вызвать катастрофу, когда он уже был в ситуации, когда ему приходилось защищать то, что осталось от своего состояния.
— «У меня много сестёр, не так ли? Отправьте вместо меня одну из них. Разве этого не достаточно?»
— «Но Анна, твои сёстры слишком молоды. Как мне выдавать замуж детей, которые ещё не достигли десяти лет? Остальные могут жить в мире и комфорте, если только ты терпишь это. Ты не передумаешь?»
— «Нет, я не могу с этим согласиться. Пожалуйста, не отсылайте Анну, даже если это означает отказ от всего остального, как она сказала. Я вас очень умоляю. Я буду плакать до самой смерти, если ты отошлёшь Анну.»
Виконт Уильям импульсивно потянул свои усы, когда Джоселин встала на сторону Анны и обратилась к нему с горячим призывом. Его едва сдерживаемая ярость закипела. Его проблемы были вызваны тем фактом, что они слишком баловали свою дочь, когда воспитывали.
Итак, Анна плюхнулась на место и забил фонтан. Её слезы всегда были эффективны. Слезам Анны всегда удавалось дергать за сердце других в прошлом, возможно, из-за её стройного тела и известной красоты, и она плакала так печально, как только могла, даже сейчас.
Но на этот раз все пошло иначе. Виконт Уильям начал раздражаться. Он продолжал дергать усы в раздражении, когда его тело начало дрожать. На мгновение он холодно посмотрел на Анну бесстрастными, как стеклянные бусины, глазами, а затем резко обернулся, услышав что-то позади себя. Он даже забыл, что в комнате присутствовала горничная, потому что Анна так суетилась. Он увидел спину горничной, которая закидывала поленья в камин. Ее волосы, спускавшиеся до плеч, были темно-русого цвета. Затем виконт Уильям повернулся к Анне и открыл рот, когда в его голове промелькнула блестящая идея.
— «Хорошо, я понимаю. Я больше ничего не могу сделать, если ты готова умереть лишь бы не выйти за него замуж.»
— «Правда? Отец, ты это серьезно?»
— «Да. Вместо тебя мы отправим этого ребёнка.»
Анна и Джоселин одновременно обернулись. Они мгновенно поняли, что задумал виконт Уильям, как только увидели, как усталая горничная кормит огонь в грубом потрепанном сером кисейном платье.
— «Я не могу выдать свою драгоценную дочь замуж за простолюдина. Вместо этого ты должна жениться на ком-то, кто намного лучше него. Так наша семья будет процветать еще больше.»
— «Но разве ее не узнают сразу? Один взгляд на нее покажет, что она не Анна. Не говоря уже о том, что королю это не понравится, если он узнает.»
Виконт Уильям пришел в ярость, услышав взволнованные слова Джоселин.
— «Тогда что бы вы сделали вместо этого? Вы хотите сказать, что мы должны передать всё, что у нас есть, королю за то, что не подчиняемся его приказам и поселиться на улице? Наша дочь ещё по-детски незрелая, а её мать как будто живет в сказке — так какая же блестящая идея могла прийти в голову любому из вас? Как ты думаешь, всё получится, если ты начнешь плакать без единой мысли в голове?»
— «Тогда что ещё, по твоему мнению, мы должны делать?»
Виконт Уильям переводил взгляд между своей тупой женой и дочерью и говорил с ними низким, но холодным тоном.
— «Анна войдет в монастырь с этим ребенком и в течение недели обучит её правильному этикету, прежде чем отправить ее к Элаю, одетой как Анна. И мы скажем, что наша дочь тем временем тяжело заболела. Если он узнает, мы можем просто сказать, что мы отправили этого ребенка только для того, чтобы сообщить новости о том, что Анна прикована к постели из-за своей болезни и что она, бастард, солгала, чтобы подняться по социальной лестнице.!
Это был действительно смелый и опасный план. Виконт Уильям не выказал ни малейшего колебания, несмотря на то, что девушка, о которой идет речь, все ещё находилась в комнате.
— «Если она убежит или раскроет правду, мы можем просто убить её.»
Джоселин проигнорировала ужасное содержание его слов и вместо этого ощетинилась при упоминании слова «бастард». В замке уже жили трое внебрачных детей виконта Уильяма. Сначала она думала, что это просто недавно нанятые горничные, а потом узнала, что они внебрачные дети её мужа. Виконт Уильям на мгновение прочистил горло, увидев блеск в глазах Джоселин, которые, казалось, спрашивали: «Тогда она ещё один из твоих бастардов, дорогой?», прежде чем он продолжил говорить.
— «Элай всего лишь невежественный простолюдин, так что пройдет некоторое время, прежде чем он это поймет. И позвольте мне также прояснить, что она не мой бастард. Она просто горничная, которую я купил по дешевке на каком-то рынке, так что не делайте бессмысленных предположений.»
Анна оставалась в полном неведении о войне, разразившейся между её родителями, и выражала только свое восхищение тем фактом, что она избежала необходимости выйти замуж за Элая, хлопая с улыбкой до ушей. Виконт Уильям предложил отличную идею, так как она думала, что сделает абсолютно всё, лишь бы это означало, что ей не придется выходить замуж за Элая.
-«Я обучу её, отец. Эта девчонка недостойна даже не касается моих ног, но она вполне подойдет Элаю. Горничная — идеальная пара для такого герцога-зверя, как он. Но отец, одной недели просто недостаточно.»
— «Какая разница между обучением её в течение одной недели или одного месяца, когда она может умереть, как только встретит Элая?»
— «Вы правы. Похоже, я должена позвать Лоту. Лота! Лота!»
Лицо Анны осветилось лукавым светом, и она так широко улыбнулась, что вы даже не подумали бы, что она когда-либо плакала. Она громко позвала Лоту.
Леденящим голосом виконт Уильям приказал служанке Эдне, сказав:
— «Я вырву тебе язык и глаза, если ты когда-нибудь об этом заговоришь, сука. Даже если ты сбежишь от нас, Элай сам убьет тебя, если ты когда-нибудь заговоришь с ним об этом. Понимаешь? Ты здесь закончила — идите работать в другое место.»
Когда Эдна тихо кивнула и вышла из комнаты, виконт Уильям начал формировать детали своего плана с женой и дочерью.
****
Эдна беззвучно подошла к камину в соседней комнате, прикрыв полотенцем лицо, испачканное грязью и синяками. Она закрыла бледное лицо обеими руками и застыла, как только вошла в комнату. Разговор, который она только что подслушала, воспроизводился у неё в голове. Сюжет об обмане короля и герцога. Эдна пробормотала себе под нос, стоя в одиночестве в комнате.
— «Они не только собираются рискнуть чужой жизнью, чтобы избежать собственных проблем, но они также придумывают страшный план, чтобы обмануть короля и герцога — они, должно быть, сошли с ума.»
Все в замке уже знали, что виконт Уильям выдержит любую бурю, если сохранит своё состояние и титул. Но никогда даже в самых смелых мыслях Эдна не думала, что он настолько недальновиден, чтобы придумать такой безрассудный план.
Эдна побледнела ещё больше. Они были серьезны. Их план уже был начат. Даже если они и не доведут его до конца, они никак не позволили бы ей жить теперь, когда она об этом слышала. Эдна стянула старую изношенную одежду бледным, как полотно, лицом. Но именно тогда мысль о том, что она может перестать жить служанкой, что она сможет сбежать из этого места, начала заполнять ее разум.
Эдна тоже слышала много слухов об Элае. Говорили, что он был дьяволом в человеке, который никогда не колебаясь применял самые жестокие наказания к тем, кто ему не нравился. Эдна была напугана. Но она понимала, что пойти к Элаю может быть для неё лучшим выбором теперь, когда её убьют, даже если она останется здесь.
В этот момент она услышала шаги, приближающиеся с другой стороны двери. Эдна сделала несколько быстрых вдохов подряд и заставила свое замерзшее тело пошевелиться, но ведро с дровами выскользнуло из её все еще окоченевших пальцев. Лота, старшая горничная, захлопнула дверь и заговорила, как только громкий стук эхом разнесся по комнате.
— «Посмотри на себя. Я просто знала, что ты снова будешь стоять здесь как идиотка. У меня появился соблазн выпороть тебя прямо сейчас, но старшая мисс ищет тебя, так что иди и узнай, что она хочет.»
— «Зачем?»
— «Сколько раз я должна говорить тебе, чтобы ты не отвечала? Просто делай, как тебе говорят. Ух, ты воняешь. От тебя исходит вонь, от которой мне кажется, что мой нос гниёт. Может быть ты и молода, настолько ленива, что совершенна бесполезна.»
Лицо Эдны было полностью покрыто синяками. Она вступила в драку с Гилбертом, одним из главных рыцарей, чтобы защитить своё тело, как если бы она была дочерью какого-нибудь дворянина. И она даже глазом не моргнула, даже когда ее избили. Высокомерие Эдны совсем не нравилось Лоте. Ей не нравилась несравненная неуклюжесть Эдны в работе, как будто она не работала ни дня в своей жизни до приезда сюда, или тупой, рассеянный взгляд Эдны.
***
Эдна пошла в комнату Анны после того, как она собирала один за другим упавшие поленья.
Анна нахмурилась, когда увидела, что Эдна вошла в комнату с низко склоненной головой.
— «Ты хоть купаешься? Я чувствую запах исходящего от тебя запаха даже на расстоянии. Это заставляет меня чувствовать, что мой нос гниёт.»
— «…Мои извинения.»
— «Достаточно. Похоже, тебе придётся попросить принять ванну, прежде чем я смогу тебя чему-то научить. Я не могу находиться в одной комнате с тобой, потому что ты так ужасно пахнешь. Лота! Лота! Поторопись и заходи сюда.»
Когда Лота вошла в комнату так быстро, что, должно быть, ждала снаружи, Анна кивнула Эдне холодно сказала:
— «Выведи её на улицу и искупай в горячей воде.»
— «Простите? Вы говорите, искупайте её? Я могла бы просто дать ей искупаться в пруду…»
— «Ты действительно думаешь, что так вся эта вонь сойдет с неё? Верни её ко мне после того, как ты вымоешь её горячей водой так сильно, что кожа у нее станет красной.»
— «Да мисс.»
Старшая горничная Лота краем глаза взглянула на Эдну, прежде чем агрессивно схватить её за руку и потащить на улицу. Ей было любопытно, почему Анна вдруг сказала ей искупать девушку, но она не могла понять этого, как бы ни старалась. И при этом она не могла расспросить Анну об этом. Поэтому, не имея другого выбора, Лота вытащила Эдну на улицу и, чувствуя, что роскошь горячей воды была недостойна горничной, вымыла Эдну ледяной водой и растирала её, пока её кожа не стала красной и грубой.
Эдна стиснула зубы и перенося боль от ощущения, при котором, как ей казалось, её кожа разрывалась на части. Один уголок её сердца постепенно успокаивался. То, что ее отправят к Элаю, было даже хорошо. Она ничего не могла с этим поделать, когда столкнулась с реальностью, что ей некуда идти, даже если она убежит. Естественно, её убьют, как только выяснится, что она не Анна, но, по крайней мере, ей не придется голодать несколько дней до этого. Она также сможет освободиться от страха быть изнасилованной, хотя и временно. Эдна стиснула зубы, думая о золотой возможности, которая дала ей шанс избежать страха перед голодом, поркой и изнасилованием, который она пережила последние два года, пусть даже ненадолго.
Лота, омывавшая девушку в том, что нельзя было назвать ванной, непрерывно поливая ее холодной водой, была совершенно измотана. Тем не менее, она схватила Эдну за подбородок и повернула его, чтобы лучше рассмотреть лицо девушки, думая, что теперь, когда её как следует вымыли, она выглядела довольно презентабельно. Она не могла разглядеть цвет глаз Эдны, так как они были не полностью открыты, но она обнаружила, что когда-то скрытое тело выглядело очень красивым.
— «Я всегда задавался вопросом, почему рыцари подняли такой шум, пытаясь переспать с тобой, когда ты так плохо пахла, но теперь я вижу, что это было из-за твоей фигуры. Мужчины в наши дни… Теперь иди.»
Бросая оскорбление за оскорблением, Лота бросила девушке комплект старой, но чистой одежды и ударила её по спине. Эдна закусила губу и поспешно надела их. Затем она столкнулась с Гилбертом, когда она выбежала в холл, как будто собираясь убежать. Глаза главного рыцаря Гилберта щелкнули, как у змеи, когда он увидел Эдну, только что вышедшую из ванны и одетую в чистую одежду. Эдна попыталась избежать его и быстро направилась в комнату Анны. Однако Гилберт преградил ей путь и двинулся, чтобы схватить её грудь своими грубыми руками. Когда Эдна сделала шаг и едва увернулась от его руки, Гилберт притянул её в свои объятия за всё ещё влажные волосы. Резкий крик тут же сорвался с губ Эдны.
Анна появилась в тот момент, когда Гилберт с предательской улыбкой на лице начал ощупывать Эдну. Анна усмехнулась, увидев Гилберта, стоящего в холле с Эдной в его объятиях, и холодно сказала:
— «Гилберт. Отпусти.»
На мгновение Гилберт оглянулся на Анну с выражением неудовольствия на лице. Однако, Анна, тут же подняла бровь и резко упрекнула его.
— «Что это? Ты пытаешься ослушаться меня прямо сейчас? Я сказала, отпусти.»
Эдна быстро взбежала по лестнице и встала рядом с Анной в тот самый момент, когда Гилберт ослабил хватку, и Анна отвела девушку обратно в свою комнату. Анна уже переоделась в уличную одежду, так как вскоре им предстояло покинуть замок, и удовлетворенно улыбнулась, взглянув на Эдну. Однако Анна заметила свежий синяк на только что вымытом лице Эдны и холодно спросила:
— «Что у тебя с лицом? Тебя снова избили?»
Анна тоже знала из сплетен служанок, что Эдна взбунтовалась, чтобы не спать с рыцарями. Она также слышала, что последние несколько дней Гилберт безжалостно ждал шанса наброситься на Эдну. Анна с жалостью посмотрела на Эдну и начала размышлять вслух.
— «Ты действительно ребенок, который не знает, как облегчить себе жизнь. Подумать только, что ты сделаешь это со своим лицом, когда всё, что тебе нужно сделать, это переспать с ними. Что мне с тобой делать? Полагаю, все, что я могу сделать, это надеяться, что твои синяки исчезнут в течение недели. А теперь пошли. Поторопись и подержи мои вещи.»
Анна собрала свои вещи, пока Эдна купалась. Пойдут слухи, если она обучит Эдну и отошлет её из замка. Поэтому она решила перебраться в монастырь, а оттуда отправить Эдну к Элаю и затаиться там на некоторое время.
Им абсолютно точно нужна помощь монастыря, если они хотят, чтобы Анна и Эдна поменялись местами. Вот почему виконт Уильям снова полез в свой потайной сейф, вытащил несколько золотых монет и чопорно высыпал их в кошель. Виконт, который гордился своими быстрыми расчетами, не сомневался, что благодаря Анне перед их домом откроется больше возможностей, если они переживут нынешний кризис.
Закончив приготовления, виконт Уильям торжественно объявил всем, кто жил в замке, что Анна должна очистить свой разум и тело в монастыре. Анна нежно прощалась с родителями, и крокодиловы слезы лились из её глаз. Эдна забралась в карету после того, как Анна, все ещё в слезах, сделала то же самое. Джоселин продолжала играть и плакала, выливая океан слез, пока карета не отъехала так далеко, что она уже не могла видеть её, виконт Уильям быстро встал со своего места, как бы показывая, что он больше не может выносить боль прощания с дочерью.
— «Она была такой упрямой, но в конце концов уехала. Даже милорд, каким бы хитрым он ни был, не мог предсказать поражение покойного короля. Но, слава богу, он всё ещё смог сохранить свою жизнь и титул в обмен на одну из своих дочерей. Слава богу, что в мисс Анне ещё сохранилась хоть капля сыновней набожности, хотя поначалу она и упрямилась. Нас всех чуть не прогнали с земли.»
Лота бесстыдно тихо пробормотала себе под нос. Затем ещё одна горничная открыла рот, чтобы заговорить.
— «Но почему из всех людей она взяла с собой Эдну? Разве мисс Анна не ненавидела Эдну? Она всегда морила Эдну голодом или хлестала ее из-за мелочей, так почему она?»
Услышав слова служанки, Лота злобно пробормотала:
— «Это же очевидно, не правда ли? Она берет с собой Эдну, чтобы мучить её. Она собирается выплёскивать своё разочарование на девушке. Полагаю, Эдна немного жалка, теперь, когда я думаю об этом. Но это намного лучше, чем если бы один из нас пошел вместо неё. У мисс Анны вспыльчивый характер.»
Убежденные тем, что сказала Лота, другие горничные начали кричать о том, как жалка Эдна, когда её затащили в качестве жертвенного агнеца.
— «На самом деле она довольно хороша, если говорить о внешности, но я не знаю, почему она такая глупая. Я уже вижу, сколько раз её будут пороть.»
— «Помимо этого, но ты видела цвет глаз Эдны? Они были такого загадочного бронзового цвета, который трудно описать словами. Иногда казалось, будто в них было немного золота.»
— «Это нелепо! Когда я видел их в последний раз, это были просто тухлые рыбьи глаза. Они были тускло-чёрными, и она даже не могла их правильно сфокусировать.»
— «Не может быть. Но когда я их увидел, они были золотыми?
— «Замолчите. Почему вам так любопытен цвет глаз Эдны, когда она уже ушла? А теперь давайте вернемся и приготовимся к обеду. Некоторые из вас начнут с уборки комнаты мисс Анны, так как мы никогда не знаем, передумает ли она выйти замуж — эта капризная, как бурлящая каша. Виконт Уильям прикажет нас всех сразу высечь, если услышит.»
По указанию Лоты ссорившиеся горничные одна за другой вернулись к своим обязанностям с недовольными лицами. Как и сказал Лота, виконт Уильям был из тех людей, которые хлестали горничных и других слуг, если ловили их на такой болтовне.
Лота внезапно вспомнила, как раньше мыла Эдну. Тот факт, что горничные подняли такой шум из-за цвета глаз Эдны, означал только то, что никто в замке никогда не смотрел на девушку должным образом. Наверное, в замке не было ни одного человека, который знал бы, насколько хороша фигура Эдны, потому что она всегда покрывала себя свободной и потрепанной одеждой. Даже Лота осталась бы в полном неведении, если бы не купала Эдну ранее в этот же день. На мгновение Лота задалась вопросом, почему Эдна никогда не мылась должным образом. Не было никакой вероятности, чтобы она не держала себя в чистоте специально, чтобы защититься. В конце концов, Эдна никак не могла придумать такой план. В любом случае теперь Лота сможет спать по ночам спокойно, не слыша леденящих кровь звуков и криков избиваемой Эдны.
***