Звериный клинок (Новелла) - 3 Глава
Когда наступил шестой день рождения Чан Аня, все подумали, что чудо уже то, что он вообще прожил так долго. Он нисколько не был похож на здорового ребенка. Не говоря о зверенышах, даже дети суб-зверей были крупнее его, стоит уточнить, что и девочки выглядели более здоровыми и полными жизненных сил, в сравнении с ним. Доподлинно не известно, какой именно опасной для жизни заразой он болел, но в маленьком домике, где он жил, всегда пахло лечебными травами — из мальчика всегда выходило больше мокроты, чем слов, стоило ему открыть рот. Дети, как известно, горячие и энергичные, полные жизни существа. Но он был очень болезненным. Его кожа была бледна, а губы почти бесцветными, приобретшими нездоровую синеву. Линии лица, идущие вокруг глаз и губ, выглядели воспалено-красными.
Его принес в племя пришлый суб-зверь — Чжэ Янь, когда ему был год от роду. Они больше года бродили по пустыне, пока нашли племя готовое принять их. С самого начала, когда люди видели Чан Аня, они задавались вопросом, сможет ли выжить такой болезненный ребенок? Когда мальчик стал достаточно взрослым, чтобы понимать о чем они говорят, каждый раз, как он об этом слышал, в его сердце росло сомнение. Но позже эти разговоры сошли на нет, так как однажды дошли до Чжэ Яня и тот пришел в бешенство.
Несмотря на то, что у него была всего одна рука, молодой мужчина был изящным и привлекательным. И он постоянно напоминал окружающим, что Чан Ань не был его биологическим родственником, как будто боялся, что об этом могут забыть.
Когда Чан Аню исполнилось три года он услышал, как ребенок называет своего папу «А-Ди»* и стал немного завидовать. Он узнал, что именно так дети обращаются к отцам и назвал Чжэ Яня так же. В ответ Чжэ Янь отвесил ему оплеуху. По словам женщины собиравшей ротанг и оказавшейся неподалеку в тот день, молодой мужчина кричал на ребенка.
— Как ты меня назвал?! Если ты еще раз меня так назовешь, я надаю тебе по губам! Повтори еще раз кто твой А-ди?! Самый смелый и сильный воин племени, вот кто твой А-ди! В тот год почтенный старец лично даровал тебе свою костяную пластинку и назвал тебя Чан Ань! А ты что натворил?! — взвыл однорукий суб-зверь. — Как ты мог… Как ты мог назвать такого человека, как я, отцом… ты просто унизил себя! У тебя хоть капля гордости осталась?!
Несмотря на то, что его ругали, сборщица не слышала, чтобы ребенок плакал, ни малейшего намека на всхлип. Когда он, наконец, вышел из небольшой хижины несколько часов спустя, его маленькое личико распухло до такой степени, что вся нижняя половина покраснела. Это длилось целых десять дней. Когда женщина рассказывала об этом случае, в ее голосе звучало сочувствие.
Вероятно, те дни, полные хаоса, постоянного беспокойства и блуждания по лесам в страхе и паранойе, надломили Чжэ Яня, заставив думать, что он не заслуживает того, чтобы его называли отцом. Но Чан Ань тоже не был обычным ребенком. Никто никогда не видел, чтобы он плакал или играл с другими детьми. Ни единой душе не было известно, куда он исчезает днем и откуда возвращается в сумерках к ужину. Он не любил разговаривать. Его могли поддразнивая трепать по голове, но он только молча стоял, безрадостно и терпеливо ожидая, когда уберут руку и закончат свое обращение, а затем уходил, кивнув или пожав плечами в ответ на любой вопрос. Лишь изредка, когда кто-нибудь из жалости давал ему еду, он вдумчиво смотрел на них своими черными, как сланец, глазами, словно желая запечатлеть в памяти, а потом глубоко кланялся в ответ. Так что он вырос ребенком, умеющим ценить доброту.
Вернувшись домой, Чан Ань увидел, что вход в хижину перекрыт несколькими стеблями высокой травы и остановился. Он знал, что это значит. Чжэ Янь хочет, чтобы он ушел, а не входил. Из хибары доносились тяжелые вздохи и тягучие стоны. На самом деле мальчик не знал, чем занимается Чжэ Янь, но мог смутно предположить, на основании презрительного отношения других людей, что это вряд ли что-то почетное. Став старше он начал осознавать, что его будут прогонять каждый раз, когда приходит «гость». Позже Чан Ань понял, что, возможно, это был их единственный источник средств к существованию.
У Чжэ Яня было не слишком хорошее здоровье. Даже если бы у него волшебным образом отросла рука, он не смог бы охотиться, как другие отцы. Суб-зверолюди рождаются от природы слабыми, поэтому многие компенсируют это, занимаясь ремеслами, такими как рукоделие, плотничество или искусство. При определенных успехах они даже могут создать себе репутацию в соответствующей профессии. Если же человек не силен ни в охоте, ни в ремеслах, то все, на что он годен — рабский труд. Но, несмотря на небольшой доход от подобной работы, можно, по крайней мере, прожить достойную жизнь.
Однако, для нынешнего Чжэ Яня тяжелый труд был вне его компетенции, да и ремесло тоже не рассматривалось, потому как, он, по сути, калека.
В отличие от юга, места, где на севере собираются люди, представляют собой разрозненные племена, разбросанные по лесам или в пустыне. Чтобы выжить в подобном месте приходится соблюдать закон природы, который гласит — выживает сильнейший. То есть слабые попросту не могут надеяться на признание со стороны других. Конечно, если взять выживание за идеал, то есть и другой метод — выжить путем привязывания себя к сильному, продав свое тело. Именно поэтому вождь позволил Чжэ Яню и Чан Аню так долго жить в своем племени.
Племя «Белоголового Орла», в котором они сейчас жили, на самом деле было далеко не так предприимчиво, как их прежний дом. У вождя уже имелось три жены и дети, и не было лишних запасов, чтобы принять бесплодного суб-зверя. Приблизительно два-три года назад он начал терять интерес к Чжэ Яню, и с этого момента данного «гостя», посещавшего их небольшую хижину, больше замечено не было.
Чан Ань, словно уже давно привыкший к этому, повернулся и вышел. Он прошел весь путь до реки с соломенной корзиной на спине и сел на берегу, погрузив ноги в холодный ручей. Проходившая мимо женщина, увидев его, радостно замахала и крикнула:
— Чан Ань! Чан Ань! Быстрее иди сюда!
Эту женщину звали А-Янь* и ее дом находился неподалеку. Ее муж умер во время охоты и с тех пор она жила одна. Север — жестокое место для вдов, поэтому для многих стало нормой вступать в повторный брак. Конечно, всегда есть исключения, например сама Янь. Никто не хотел жениться на ней. Но не потому что она уродлива, а потому, что она бесплодна. Женщина, не способная иметь детей, не может быть оправдана, как жена.
Если бы она захотела, то могла бы стать такой как Чжэ Янь, обменивающий милости на жалость… но, вполне естественно ожидать, что когда-нибудь на этом пути тебя бросят. Вместо того, чтобы прожить свои дни без достоинства и чести, она предпочла полагаться на себя, чтобы выжить, несмотря на то, как сложно и тяжело это может оказаться. Специальность А-Янь делать леденцы из солода, и никто не мог сравниться с ней в этом ремесле. Конфеты получались одновременно нежные и ароматные, сладкие и хрустящие.
Возможно, для нее было бы выгоднее переехать на юг, потому что на раздираемом войной, пустынном и нищем севере, солод — это то, что могут позволить себе лишь немногие семьи. Получаемая прибыль была невелика, поэтому ей приходилось выполнять дополнительную грязную работу, чтобы обеспечить себя.
Мальчик надел соломенные сандалии и подбежал к ней. А-Янь осторожно оглянулась вокруг. Не увидев никого, она присела на корточки и положила тяжелую корзину со шкурами позади себя. Скоро зима и ей приходилось помогать женам вождя выделывать эти необработанные шкуры. Достав что-то из своего балахона, она сунула это в руки Чан Аня, сказав:
— Возьми. — Это был маленький коричневый пакетик. Ребенок открыл его и обнаружил внутри три солодовых леденца, размером с палец, круглых и полупрозрачных. Женщина прошептала: — Съешь их тайком.
Эти конфеты, остатки от ее дела, и она не осмелилась захватить слишком много, иначе люди заметили бы. Чан Ань взял одну и, встав на цыпочки, поднес к ее рту. А-Янь осторожно сжала его тоненькую ручку и сказала:
— Это для тебя, Чан Ань. Я уже поела.
Услышав это мальчик бережно положил конфету в рот, счастливо улыбнувшись ее сладости. А-Янь засмотрелась на его улыбающееся лицо… у этого ребенка красивые глаза, но взгляд всегда немного холодный. Только когда он улыбался уголки его глаз слегка розовели, и становились похожи на падающие лепестки. Женщина почесала голову и вздохнула:
— Чан Ань гораздо красивее любого другого ребенка в племени. Если бы ты был моим сыном… — Случайно ее взгляд упал на шею мальчика, и выражение ее лица резко изменилось. Она осторожно развела тонкую ткань его робы, и обнаружила скрытые синяки, спрятанные под ней. — Как это случилось? — ее лицо помрачнело и она немедленно поднялась, глядя на соседнюю хижину. — Этот гад… он действительно ударил тебя?
Мальчик немедленно покачал головой и ответил:
— Чжэ Янь не гад, на самом деле он очень хорошо относится ко мне.
Он поднял свою маленькую корзинку, отодвинул крышку и достал связку цветов. Эти цветы росли гроздьями и напоминали маленькие колокольчики, отсюда и название «красочные колокольчики». Даже после того, как их сорвут, они могут сохранять свежесть до десяти дней, по-прежнему источая слабый аромат. Женщины очень любили вешать их в своих домах, но они были очень редки и ценны, и росли исключительно в глубине леса, открытой только для охотников.
— А-Янь, вот, — прошептал Чан Ань и протянул ей цветок.
— Это мне? — женщина приняла его с некоторым удивлением.
Мальчик кивнул. А-Янь на мгновение побледнела, затем вздохнула и потянулась погладить нежное личико ребенка.
— Разве я не говорила тебе не ходить в лес одному? Что если ты встретишь страшного монстра?
— Я ходил посмотреть на тренировку, — ответил Чан Ань.
Другой конец леса использовался для оттачивания мастерства молодыми охотниками, да и воинами тоже. Чан Ань всегда любил наблюдать за ними, спрятавшись в густых кустах. Взрослые знали о его присутствии, но так как неприятностей он не приносил, ему это позволяли.
— Тебе не нравится? — спросил он, нервничая в ожидании ответа.
— Они невероятно красивые, — сказала А-Янь, — мне очень нравится.
Казалось она хотела сказать что-то еще, но тут открылась дверь хижины Чжэ Яня и оттуда вышел мужчина. Чжэ Янь стоял позади него, натягивая хламиду. Они обменялись репликами, а потом Янь неожиданно улыбнулся и позвал:
— Чан Ань, иди сюда!
Мальчик побежал к нему, и маленькая корзинка хлопала его по спине. Чжэ Янь подвел его ближе, сказав стоящему рядом человеку:
— Это — Чан Ань, о котором я тебе говорил.
Мужчина нахмурился и посмотрел на ребенка.
— Ты с ума сошел? Он слишком мал, ему хотя бы четыре есть?
— Ему уже шесть лет, — Чжэ Янь с усмешкой наклонился, — это — Лу Кэ, известный плотник, а также твой будущий мастер. Ты должен стать таким же уважаемым ремесленником, как и он.
Чан Ань молча посмотрел на Лу Кэ.
— У меня нет навыков, чтобы научить его, — схватил мужчину за рукав Чжэ Янь, — поэтому я прошу тебя принять его. Он очень способный и ест немного, так что, пожалуйста.
— Ему правда шесть? — Лу Кэ присмотрелся к мальчику. — Он выглядит слишком маленьким… и в доме полно лечебных трав, он болен?
— Нет, нет, он совершенно здоров. Он просто медленно растет, — быстро стал отрицать все Чжэ Янь, — на самом деле лекарства в доме для меня! Поверь мне! Если он тебе не нравится, пусть по вечерам возвращается домой, я о нем позабочусь. Чан Ань достаточно умен, чтобы не забыть дорогу домой, верно? Быстро, скажи, что-нибудь, — призвал он ребенка.
Мальчик не кивнул и не покачал головой, он просто молча стоял.
Возможно излив свое недовольство, сердце мужчины смягчилось, потому что Лу Кэ, немного поколебавшись все-таки сказал:
— Завтра я проверю его. Это не значит, что я его не приму, но, если он окажется не способен проглотить горькую пилюлю, тогда я верну его тебе.
Глаза Чжэ Яня прояснились. Лу Кэ немного грубовато потрепал Чан Аня по голове, а затем потянулся к внутренним складкам своей робы.
— За сегодня…
— Нет, нет, — прервал его Чжэ Янь, с многозначительной улыбкой отталкивая его руку, — это лишнее. Ты мне нравишься, это было по доброй воле.
Мальчик наблюдал, как старший радостно попрощался с Лу Кэ, а потом вернулся к нему с оживленной улыбкой.
— Самый простой выход для суб-зверя — стать ремесленником. Таким образом он сможет обеспечить себе выживание в любом племени до конца своей жизни. Понимаешь, что я имею в виду? Ты должен как следует учиться у Лу Кэ, в конце концов, мне было трудно убедить его…
— Я хочу научиться охотиться, — тихо прошептал Чан Ань позади него.
Но погруженный в свои мечты, Чжэ Янь не услышал его. Он был сосредоточен исключительно на будущем… этот малыш — его ребенок, и когда-то он был его единственной причиной для жизни. Вот почему его будущее должно быть ярче, чем у кого-либо, и он должен стать сильнее всех остальных.
Примечания:
1) А-ди 阿爹 — папа, отец. 阿 в данном случае — префикс имён существительных, обозначающих различные категории родственных отношений; придаёт этим существительным как бы ласкательную форму
2) Полагаю, в данном случае тоже используется префикс 阿, но, так как уточнений от англоязычных товарищей не было, не могу утверждать точно.